Ложь за ложь (гет)

Два дня спустя Кот неожиданно появляется у неё на балконе. Без сообщений и предупреждений. Его улыбка натянута, и он сам весь как растущий в тени, поникший подсолнух: плечи опущены и в целом подавлен. Это всё напоминает ей ту ночь, когда он пришёл к ней во время проливного дождя. Ту ночь, когда они обнимались и он разрешил ей гладить свои волосы, чтобы помурчать и успокоиться.

Она касается его руки.

— Ты что, снова поругался с отцом?

Он моргает.

— Нет-нет. Я просто, эм…

— Что?

Он избегает её взгляда, выстукивает немелодичный ритм, перебирая пальцами по ноге, покусывает нижнюю губу.

— Кот. — Она берёт его ладони в свои, чтобы остановить их беспокойное движение. — Что происходит?

Слова слетают с его губ, как вода из прорвавшейся плотины.

— Я не думаю, что могу продолжать.

Она хмурится.

— Я имею в виду нас, — поясняет он. — Эти фиктивные отношения.

Нечто маленькое и тяжелое, похожее на булыжник, оседает у неё в животе.

— Ты хочешь всё прекратить?

— Может… может быть, это к лучшему. То есть, на тебя постоянно нападают акумы, и потом повышенное внимание прессы и все эти дурацкие статьи…

— О.

Её голос чересчур глух, и от этого Кот начинает судорожно махать руками.

— Дело не в том, что я виню в этом тебя, — заверяет он. — Ты ни в чём не виновата.

— Но ты всё равно хочешь всё прекратить.

— Не из-за тебя. — Он потирает шею. — То есть, это связано с тобой, но не так. Не так, как ты думаешь.

Ей хочется обнять себя, но она сдерживается. Это не должно ранить как настоящее расставание, ведь их отношения были притворством с самого начала, но её сердце всё равно ноет, словно его жестоко отделали и продолжают добивать.

Ей больно.

— Из-за чего тогда? — спрашивает она.

— Потому что я уже потребовал от тебя слишком многого. Я не… Я не хочу, чтобы тебе казалось, будто ты должна терпеть всё это или же делать то, что тебе не хочется, ради меня.

Её захлёстывает волна облегчения.

— Погоди, так в этом всё дело? О, Кот, нет. Тебе не стоит беспокоиться обо мне. Я же сказала, что всегда готова помочь.

— Я знаю, но, может, именно поэтому будет лучше, если мы положим этому конец прямо сейчас. — Он отворачивается и хватается за перила. — События всё больше и больше ускользают из-под контроля. Как далеко мы должны зайти ради поддержания лжи? Где провести черту? — Его голос становится тише, и он бросает на неё взгляд из-под опущенных ресниц. Нет, на её губы. — Сколько правил мы должны нарушить?

Ох.

Ох.

— Поцелуй, — шепчет она. — Вот в чём всё дело.

Он избегает её взгляда.

Значит, так и есть. Должно быть, он испугался, когда она предложила поцеловаться снова. (Пускай она и сделала это лишь для того, чтобы помочь им всё исправить).

— Прости, — говорит она, повесив голову. — Я всего лишь хотела помочь. Я не хотела на тебя давить или чтобы тебе казалось, что ты должен меня поцеловать. — Отвратительный булыжник вновь появляется у неё в животе и тянет, тянет. — И прости, что не спросила разрешения, когда поцеловала тебя первый раз. Я не должна была заставлять тебя силой. Если ты теперь меня ненавидишь, я пойму и…

— Что? Нет. — Он берёт её за руку. — Я ни за что не смог бы возненавидеть тебя, Маринетт. И я не… ты не сделала ничего плохого, когда поцеловала меня, понятно? Я поцеловал тебя в ответ. Я был не против.

— Но…

— Я не жалею ни о чём, что делал с тобой. — Он осторожно притягивает её к себе, дотрагиваясь до щеки другой ладонью. Она ощущает исходящий от его кольца холод металла. — Я тогда говорил серьёзно. Ты потрясающая девушка. Я даже не подозревал насколько, пока мы не начали эти псевдоотношения. Ты такая милая и весёлая, и когда ты сказала, что мы могли бы поцеловаться, я просто…

Её сердце ускоряет свой бег.

— Что?

Он заметно сглатывает. Их лица теперь в сантиметрах друг от друга, и его взгляд задерживается на её губах, прежде чем он вновь смотрит ей в глаза.

— Скажи, — тихо просит она.

— Не уверен, что должен.

— Почему нет?

— Потому что… — Он опускает голову ниже, и они уже дышат одним воздухом.

Её глаза расширяются, а кровь шумит в ушах. Воздух между ними заряжен электричеством, и от этого становится тепло и кружится голова. Эта энергия проникает под кожу, проникает в самые кости. Она заставляет всё в ней трепетать и пульсировать под грохот колотящегося сердца.

— Потому что правда в том, что мне очень хотелось поцеловать тебя, Маринетт, — шепчет он. — И хочется до сих пор.

Её губы складываются в маленькое «о».

Они стоят так невыносимо близко, что она задерживает дыхание в предвкушении. Он ещё никогда не смотрел на неё с таким неприкрытым теплом. С таким желанием. Большим пальцем в перчатке он проводит по её щеке, задевая уголок губ. Она рвано выдыхает. Затем на его лице отражается сожаление, и он отступает.

— Прости меня, — говорит он. — Ты правда была лучшей фиктивной подружкой, какую только можно было пожелать. Я не стану больше просить тебя врать или притворяться ради меня, но… я надеюсь, что мы хотя бы можем остаться друзьями.

Она открывает рот, чтобы заговорить, но с её губ не слетает ни слова. Она не может пошевелиться. Она может лишь ошалело смотреть и смотреть на него.

Она нравится Коту Нуару. По-настоящему нравится.

Он сгибается в поклоне, и, хотя на его губах играет ласковая улыбка, она замечает в ней отголоски печали.

— Спокойной ночи, Маринетт.

— Подожди. — Она стремительно подаётся вперёд, хватая его руку, прежде чем он успевает ускользнуть. — А как же… как же Ледибаг? Мне казалось, ты любишь её.

Он снова выглядит так, будто его раздирают противоречия. Он опускает взгляд.

— О, — тихо произносит она. — Она нравится тебе до сих пор.

— Как видишь, я совсем безнадёжен.

Шутка не удаётся, возможно, потому что его голос звучит чересчур самоуничижительно. Он закусывает губу и отворачивается.

— Как бы то ни было, мне пора, — бормочет он. — Я, скорее всего, ставлю тебя в очень неудобное положение. Извини.

— Нет, Кот…

Но он уже прыгает. Её пальцы хватают воздух, и рука безвольно падает. Вскоре его силуэт исчезает в ночи.

Она не двигается с места. Её ноги отказываются ходить. Так что она продолжает стоять на месте, сжавшись от холода, пытаясь осознать всё, что произошло: его признание, едва не случившийся поцелуй. Она проводит пальцами по губам и сдавленно смеётся.

Что за глупый кошак. Влюбился в неё дважды и даже не подозревает об этом.

— Маринетт? — высовывается из балконного люка Тикки. — Всё нормально?

— Я… не знаю, — признаётся Маринетт.

Она испытывает ураган эмоций. Сейчас она может понять, почему Кот выглядел так, словно его разрывает на части, когда она спросила его о Ледибаг. Сегодняшним вечером он открыл ей своё сердце, тем самым заставив её открыть своё — по крайней мере, ту его часть, которую она так отчаянно пыталась заглушить.

— Кот порвал со мной. Ну, то есть, насколько вообще возможно порвать со своей фиктивной девушкой. Мне кажется, он посчитал, что продолжать будет несправедливо по отношению к нам обоим.

— Что ты имеешь в виду?

— Я нравлюсь ему, Тикки. По-настоящему нравлюсь. Но он думает, что я просто притворялась.

— А на самом деле?

Маринетт бросает взгляд туда, где видела его в последний раз.

— Нет. Нет, не притворялась.