Побратим (гет)

Примечания:

Не бечено! Если заметите фактические сюжетные ляпы — пожалуйста сообщите через ПБ, а то мне надоело перечитывать весь фанфик перед написанием каждой главы — память после Ковида стала короткая.

POV Тома Реддла:

Исчезновение мистера Фрампа оказалось для меня чем-то совершенно неожиданным. Почему-то я был уверен, что Фестер Фрамп не способен на такую подлость, как предательство.

Он мог быть бесшабашным авантюристом с криминальными наклонностями, и врожденным талантом влипать в неприятности, но племянницу он безусловно любил, да и безответственным человеком он, по моему мнению, не был.

Из этого следовал только один закономерный вывод: либо Фестер Фрамп влип, на этот раз, по крупному, либо он мертв. Последнее предположение я озвучивать сестре не рискнул. Она и так ходила, как в воду опущенная, до самого Рождества.

К тому же, будь Фестер мертв, — Чакки непременно бы вернулся к Мортише, или, в крайнем случае — продолжил одинокую жизнь в Хогсмиде, но там он, похоже, не появлялся. Я даже пару раз воспользовался лазейкой возле ивы, чтобы убедиться в этом лично, ну и в Хогсмид выбраться, что уж скрывать. Дом Фестера с августа уже порядочно зарос пылью, а кое-где и паутина по углам была, значит Чакки в дом не возвращался.

Перед самым Рождеством мне, наконец, удалось отвести Мортишу к директору Диппету, чтобы он, как я думал, — помог ей с поисками дяди.

Но директор быстро объяснил нам, что он не Мерлин и не Скотланд-Ярд.

— Чтобы инициировать поиски человека, находящегося в США, нужно быть гражданином США, — пояснил нам Диппет. — Необходимо не менее года проживать там, и быть в родстве с пропавшим, либо нужно чтобы пропавший был в международном розыске. Но Фестер Фрамп в розыске не был — это мы знали и так.

Надежды Мортиши на магические способы поиска также не оправдались, поскольку не подходили для поиска сквиба.

В отсутствие сестры я еще раз дошел до Диппета, чтобы уточнить, могут ли признать Фестера Фрампа умершим, а его племянницу сиротой и законной его наследницей? На эту мрачную, но не лишенную практического смысла мысль, — натолкнул меня Малфой, когда я рассказал ему, в двух словах, о том, что случилось.

Но увы, никакого закона, регламентирующего данный вопрос не существовало. Каждый случай рассматривался в суде индивидуально, а подать заявление туда мог только совершеннолетний кровный родственник, ребенок или супруг пропавшего, да и то не ранее чем через 7 лет после исчезновения родича. А с дядей Мортиши все было еще сложнее, ведь пропал он за пределами страны...

Его даже объявить в розыск или признать пропавшим без вести было бы сложно. А пока Мортиша не считается совершеннолетней, то и вовсе невозможно.

Это означало только то, что никакие льготы, квоты и прочие особые условия оплаты обучения, какими пользовался я, — Мортише не светили.

И вот тут я уже серьезно начал беспокоиться насчет того, как бы ее не отчислили сразу после второго курса за неуплату ежегодных взносов.

Место в Приюте пока было за ней и об этом можно было не волноваться. Да и в доме дяди она вполне могла жить, если не афишировать его исчезновение в Хогсмиде. Другое дело, что обучение в Хогвартсе было достаточно дорогим, даже без учета сопутствующих трат на учебники, одежду и прочее.

По моим подсчетам, чтобы оплатить третий курс Хогвартса нужно было, начиная уже с завтрашнего дня, — зарабатывать не менее 10 галеонов в день. Получить грант от попечительского совета, как лучшая ученица, Мортиша при всем своем желании не смогла бы: Первое полугодие уже прошло и особыми успехами в учебе она не блистала. Все ее мысли, ожидаемо, занимал дядя Фестер...

Однако знать о проблеме и решить ее — не одно и то же.

Выход из данного тупика, неожиданно предложил тот, от кого я никак не ожидал помощи, а именно — Гомес Аддамс.

Подавленное состояние Мортиши, в последние пару месяцев, — заметили, вероятно, все, не слепые же они ей Богу!

Другое дело, что интересоваться чужими делами или лезть с расспросами в Англии было не принято. Тут скорее сочинят очередную небылицу и запустят пару сплетен в массы, но подойти и спросить прямо — "А что произошло?" — воспитание не позволит.

Но Аддамс был испанцем, и, быть может поэтому, не был подвержен всем этим местным предрассудкам. Впервые он подошел ко мне в аккурат после Самайна, и прямым текстом спросил:

— Кто посмел обидеть Мортишу Фрамп, и кому за это набить морду?

— Увы, тут битье морды ничего не решит. У нее дома проблемы, — обтекаемо ответил ему я, на что Гомес понимающе кивнул и больше не приставал ко мне с этим вопросом какое-то время. И я забыл о существовании Аддамса еще на пару месяцев.

Когда вечером 20 декабря, после посиделок у Слизнорта, в честь Йоля, Мортиша, так и не дождавшись письма от дяди, — убежала в дамскую комнату в слезах, — Гомес снова подошел ко мне. И глядя на его не по возрасту обеспокоенное лицо, — я понял, что двумя словами на этот раз от него не отделаюсь.

Праздновать вместе со всеми в общей гостиной — настроения не было совершенно. И, минуя скопления веселящихся старшеклассников, мы с Аддамсом уединились в одном из не запертых кабинетов.

Поскольку никакого адекватного решения финансового вопроса я сам придумать так и не смог, то надумал озадачить этим еще и гриффиндорца. Все же его семья, если верить нашим, была едва ли не самой обеспеченной на островах, а значит он должен понимать в деньгах хоть что-то, не смотря на возраст. Такие вещи, по словам Малфоя, — богачи впитывали с молоком матери.

Не виляя вокруг да около, я изложил ему суть проблемы. Аддамс задумался. Потом, к моему изумлению, достал из кармана серебряный портсигар, выудил оттуда папиросу и закурил...

Я от предложенного им курева отказался.

— Зря отказываешься, Реддл, — хорошо прочищает мозги, — усмехнулся он.

Через пару тягостно молчаливых минут, потушив бычок о ближайшую парту, и щелчком отправив его в полет, — Аддамс заговорил снова.

— То, что я тебе сейчас скажу, Реддл, может тебе не понравиться, но постарайся дослушать до конца, не кидаясь проклятиями в мою сторону...

— Ладно, слушаю, — ответил я, и для убедительности убрал свою палочку в сумку.

— Ты наверное уже понял, что мне нравится твоя сестра, — сказал испанец и я кивнул, признавая очевидное. — Так вот, я намерен, когда стану старше, предложить ей помолвку, а если она согласится, то жениться на ней.

— А если не согласится? — спросил я, прекрасно зная упрямство Мортиши.

— Это ее право, — ответил Гомес, — Но я постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы убедить ее.

— Что ж, если без чар, зелий, приворотов и прочей волшебной дряни, то ничего не имею против, — дело твое, — Аддамс на это только недовольно хмыкнул, — Вообще-то за любовную магию подобного рода — полагается нехилый срок в Азкабане, — сказал он. — Странно, что ты не знаешь об этом.

— Извини, — ответил я, — в Приюте мне об этом рассказать было некому.

— Хорошо, извинения приняты. В связи с этими своими планами я вполне могу перевести на счет Мортиши в Гринготтс нужную для оплаты всего обучения сумму. Другое дело, что девушкам обычно очень не нравится подобная традиция "подкупа"

— А что, есть такая традиция? — удивился я.

— Еще как есть. Во многих странах Востока, в Африке, и в средней Азии — за невесту принято платить калым. Это способ показать родителям невесты финансовую состоятельность будущего зятя, а невесте — серьезность своих намерений. Даже дикий скотовод из племени масаев, — должен отдать за будущую жену не менее 50 коров...

— Спасибо, конечно, за экскурс по свадебным традициям народов мира, но какое, черт возьми, это имеет отношение ко мне и Мортише Фрамп? — лекция Аддамса казалась мне не более, чем попыткой заговаривать зубы и я начал понемногу закипать, не понимая чего он в самом деле от меня хочет?

— Остынь, Реддл, — сказал он, — В отсутствие дяди, — ты единственная семья, которая есть у мисс Фрамп, а ваше Побратимство признано Магией задолго до посвящения в Рыцари, — так сказала нам Госпожа Вилкост, когда Малфой еще только предложил ваши кандидатуры. — Считай, что это — калым, — своего рода инвестиция в собственное будущее.

Только нужно все сделать по уму.

Мой личный сейф не опустеет, а мои родители давно привыкли к тому, что я транжирю деньги на всякую ерунду, вроде покупки гиппогрифа или гоночной метлы последней модели... — я хотел возразить на это, но Аддамс жестом меня остановил.

— Не перебивай, Реддл! Я знаю, ты сейчас скажешь, что любовь за деньги не купишь, и все такое. Я и не пытаюсь купить расположение Мортиши подобным образом. Я пытаюсь показать ее семье, в лице тебя, Том, что я достойный кандидат на ее руку и сердце.

— Только кандидат? — усомнился я.

— Да, — ответил Гомес, — но надеюсь, что конкурентов будет не слишком много. Я хорошо владею шпагой, саблей и немного мечом, но в боевой магии не слишком искусен и не очень горю желанием прокачивать данный навык на дуэлях.

Однако, мы отклонились от темы: Перевести деньги сразу на счет Мортиши — не трудно, но тогда она догадается о моих матримониальных планах раньше, чем я планировал.

Поэтому предлагаю тебе сделку: мы с тобой сыграем разок в карты. Если не умеешь — научу.

Играть мы будем при свидетелях, например, в Аквариуме, завтра. Я поставлю на кон десять тысяч, но нужно немного напиться для убедительности. И вчистую тебе их проиграю. Согласен?

— А что ты потребуешь взамен? — спросил я, чуя во всем этом какой-то подвох.

— Ничего невыполнимого. Ты пообещаешь отгонять от своей сестры всех особо навязчивых поклонников, кроме меня, конечно. До тех пор, пока я не сделаю ей предложение. И еще будешь присматривать за ней в каникулы, а то, по словам padre, — у вас там неспокойно в последнее время.

— Но если она все же откажется? — снова спросил я.

— Значит я потеряю десять тысяч галеонов и девушку своей мечты. Хотя последнее, конечно, было бы крайне нежелательно, — ответил Аддамс с таким видом, будто говорил о паре кнатов, потраченных на невкусную конфету, а не о целом состоянии, за которое иные бы и жизнью рискнули.

— И ничего возвращать мне не придется, если она пошлет тебя лесом вместе с твоим предложением?

— Нет, не придется. Но как только я переведу деньги, — ты оплатишь ее обучение до седьмого курса включительно, обещаешь? — Я ведь не плебей какой-то, — добавил он для убедительности, — и напрямую заинтересован в том, чтобы моя будущая жена была соответствующе образована.

— Идет, — согласился я, и мы ударили по рукам, — Только есть один нюанс: на мое имя деньги переводить тоже не стоит, ибо если в Гринготтс на моем банковском счете, нарисуется круглая сумма, — то я лишусь всех льгот на обучение.

— Не вопрос, — выпишу тебе чек, а ты его обналичишь в банке.

— Так просто? — удивился я.

— А чего мудрить? — не понял Аддамс.

— Твои родители точно не открутят тебе голову за десять тысяч золотых?

— Конечно нет! А может еще и банкет закатят по такому случаю. Поверь мне, Реддл, — десять тысяч золотых — для калыма, — это не такая уж большая сумма, — сказал испанец, а я недоверчиво вскинул бровь, разумеется не веря в это утверждение. — Ты знаешь сколько стоит чистопородный шотландский гиппогриф, объезженный под седло? — внезапно спросил он.

— Нет, — честно ответил я, пытаясь вспомнить что это за зверюга и как она выглядит.

— Сто сорок пять тысяч золотом, — ответил Аддамс, а я аж присвистнул, услышав такую сумму.

— И ты реально его купил?

— Да, было дело, — смутился испанец, — только мы не очень-то поладили с Оскаром, так что он теперь вытаптывает маменькин газон в парке.

— Ну ты даешь! — изумился я.

— Ты в карты-то умеешь играть? — уточнил гриффиндорец перед уходом.

— В дурака умею, — ответил я, — В переводного, подкидного и обычного... В Приюте играли.

— Годится — ухмыльнулся Аддамс, — Вечер перед отправкой на каникулы, в Аквариуме, с тебя четыре бутылки сливочного пива, а то никто не поверит, что я тебе реально продул.

— Договорились, — ответил я, прикидывая в уме — когда сподручнее будет сгонять за пивом в Хогсмид.

Разумеется знать о сделке с Аддамсом Мортише не полагалось.

Потому что она вполне могла подумать, будто я ее продал, как рабыню на невольничьем рынке.

Однако, учитывая все обстоятельства, совесть меня совершенно не мучила.

Если у этого Аддамса денег больше, чем у дурака фантиков, то грех этим не воспользоваться.

А сестренка, в любом случае, — вольна будет выбирать сама — выходить ей замуж за этого фазана заморского, или послать его подальше. И я бы не удивился, если бы она сразу же послала Аддамса лесом, узнав про деньги, которые он заплатил за нее.

Но уговор — дороже денег. Поэтому про деньги она будет знать лишь то, что я их выиграл. Так будет правильно. Меньше знает — крепче спит.

Единственное, что я позволил себе сделать — это записал все условия договора с Аддамсом в свой дневник. На тот случай, если он позднее решит меня обмануть.

В особенности, озадачило меня то, что Гомес Аддамс сразу поверил мне на слово. Он не потребовал с меня ни расписки, ни клятвы, ничего, что было бы непременным атрибутом любой сделки, если бы она заключалась между двумя британцами.

Ведь никаких гарантий того, что его деньги я честно переведу Мортише на оплату ее обучения у испанца нет. И свидетелей заключения между нами подобной сделки тоже нет.

Мог бы я присвоить себе "выигранные" в карты деньги? Думаю, что да, но проверять реакцию Аддамса на подобные манипуляции с моей стороны отчего-то совсем не хотелось.

Идиот ли он настолько, насколько хочет таковым казаться? — не ясно. Но для себя я решил, что если он действительно идиот, то идиот полезный, и сходу портить с ним отношения не стоит.

А если он не идиот, то мне за обман может нехило так прилететь, как прилетело моему предку — Гипериону Гонту от какой-то сельской, как он считал, наивной дурочки.

При любом раскладе выходило, что пытаться обмануть доверие гриффиндорца — дело неблагодарное, бессмысленное и потенциально опасное.

Для себя я решил, что выполнить все условия договора мне особого труда не стоит, а если мне понадобятся деньги, то вряд ли Мортиша при их наличии мне откажет.

Однако, прежде чем делить шкуру — нужно убить медведя, то есть — выиграть десять тысяч у Аддамса.

Раздобыть четыре бутылки сливочного пива оказалось намного проще, чем я думал.

В честь празднования Йоля наши старшеклассники натащили из Хогсмида такое количество выпивки, что хватило бы напоить весь Хогвартс и еще бы осталось.

Умыкнуть незаметно из гостиной несколько бутылок — не составило никакого труда. Там было кое что и покрепче, так что к сливочному интерес быстро все потеряли.

В сливочном пиве было не более 1,5% алкоголя и школьные правила приносить его в замок не запрещали. И оно тут стояло скорее для отвода глаз, на случай визита декана.

Один пункт плана можно было смело вычеркнуть.

Йольские обряды Рыцарского Ордена — заняли большую часть следующей ночи, но Аддамс был одним из нас, так что на утро мы были в одинаково помятом состоянии и в равных условиях.

Карточную баталию назначили на вечер 22 декабря. Потому как 23-го все отправлялись на Рождественские каникулы по домам.

Собрав небольшую группу поддержки со всех четырех факультетов, в основном, из числа Рыцарей, сразу после ужина мы засели в Аквариуме, используя стол для пинг-понга для игры в карты, а не по прямому назначению.

Только в последний момент я понял свой капитальный прокол: ведь если Аддамс поставит на кон такую большую сумму, то и мне придется ставить что-то соизмеримое, иначе игру сочтут нечестной.

Понадеявшись исключительно на честное слово гриффиндорца и мифическую удачу, — я рискнул, и сняв с себя фамильное кольцо Гонтов, — положил его на стол, прямо поверх чека на обговоренную сумму. По толпе присутствующих прошелся шепоток, который, впрочем, затих, едва мы начали играть.

Я был совершенно уверен, что многие из свидетелей игры не только увидели кольцо, но и узнали его. Изображения многих фамильных перстней и артефактов — можно было легко найти в книге по геральдике, а также в приложении к списку священных двадцати восьми...

Игра шла поначалу медленно и довольно вяло, но вскоре мы оба вошли в нужный ритм и публика уже не успевала следить за всем, что происходило на столе между мной и Аддамсом.

Играли мы в банального переводного дурака. Других игр никто из нас не знал так хорошо, как эту. Да и не всякая игра позволяла играть только вдвоем, друг против друга.

Я, разумеется, заметил, что Гомес пару раз "упускал возможность", а точнее игнорировал свой шанс перевести ход на меня.

Но все смотрели теперь не на стол, а на дымящуюся папиросу в зубах улыбающегося испанца. Подобный "культурный шок" — был хорошим отвлекающим маневром в консервативном волшебном окружении.

На Аддамса теперь смотрели так, будто у него выросла вторая голова, совершенно упуская из вида собственно саму игру. К тому моменту, как он докурил, — партия была завершена моей безоговорочной победой. Кольцо незамедлительно вернулось на законное место, а чек — перекочевал в мою сумку.

Все вопли сокурсников о необходимости немедленного реванша — Аддамс проигнорировал, и подмигнув мне на прощание, — молча растворился в толпе.

Мортиша момент моего постановочного триумфа не застала. Не было тут и ее колоритной подружки Уимс. Но, может, оно и к лучшему. Врать ей в лицо про удачное стечение обстоятельств — мне почему-то не хотелось.

Шум о моем большом куше — разумеется быстро облетел всю школу. Другой вопрос, что точную сумму выигрыша знали только мы с Аддамсом.

В момент игры чек был сложен так, что прочесть сумму на нем было совершенно невозможно. А понятие "большой выигрыш", насколько я мог судить, — тут начиналось примерно с десяти-двадцати галеонов. Если кто-то и озвучивал сумму крупнее сотни — его тут же поднимали на смех, именуя болтуном и фантазером.

Вечером 23-го я увидел Мортишу только на полпути к станции, откуда Хогвартс-Экспресс повез нас в сторону Лондона.

Она без особого интереса спросила меня про выигрыш, я утвердительно кивнул и дальнейших вопросов не последовало. Какое-то время я еще поглядывал на сестру, но ее, похоже, больше интересовал пейзаж за окном вагона, а потом она и вовсе легла спать. А вскоре заснул и я, ведь ехать нам предстояло до самого утра.

По приезде в Лондон, не сговариваясь, мы с ней отправились на Ночном Рыцаре сначала на Косую Аллею где я, отговорившись необходимостью обмена наличности, — слинял в Гринготтс.

Не до конца веря в реальность происходящего, — я буквально сразу и без всяких вопросов обналичил чек, подписанный Аддамсом.

Поразмыслив и так и эдак, я решил, что переводить всю сумму на счет сестры было бы не вполне разумно. Не известно еще — сможет ли она что-то делать с деньгами в отсутствие дяди Фестера?

Поэтому на ее счет я перевел ровно пять тысяч. А оставшиеся пять я оставил у себя, в виде наличных, прикупив специальный кошелек с расширенным пространством и другими полезными функциями, вроде автоматического обмена галеонов на фунты и обратно.

Пяти тысяч ей вполне хватит оплатить все взносы за обучение, и останется еще, а наличность в кармане — вещь жизненно необходимая.

И хотя моя совесть периодически напоминала мне о своем существовании, — я ее благополучно заткнул, решив, что отдать эти деньги Мортише я могу и так, вместе с кошельком, или позднее, когда, и если, они ей срочно понадобятся.

Сама она в Гринготтс не пошла, а бесцельно бродила в книжном, когда я ее нашел.

В качестве подарка на предстоящее Рождество я предложил ей сходить вместе в кафе Фортескью. Куда мы сразу же и отправились. А на наш с ней предстоящий День Рождения у меня уже был составлен детальный план.

Примечания:

Буду рада комментариям, отзывам, и оценкам. Не стесняйтесь)))

Глава "Помолвка против воли и поход за ананасами..." — частично переписана: добавлена информация о братьях Вальпурги Блэк — Сигнусе и Альфарде.