За северным ветром. Часть I: Возлюбленный (гет)

Ощутив холод на коже, Славий очнулся, открыл глаза и понял, что лежит, уткнувшись лицом в снег. Голова трещала, затылок ныл от боли, а по щеке стекали алые капли. Едва только сирота успел мысленно спросить себя, что с ним произошло, как вдруг чьи-то руки перевернули его на спину.

— Помогите, — прошептал юноша, увидев перед собой лицо Игоря, прикрытое капюшоном.

— Конечно, — ответил диакон и подал руку, но на губах у него промелькнула пугающая усмешка.

Славий быстро оказался на ногах и стал обтряхиваться от снега, но неожиданно получил сильный удар кулаком в живот. Вскрикнув, он снова упал и скорчился от боли.

— За что? — прохрипел юноша, очумелыми глазами глядя на Игоря.

В этот момент молодой человек заметил у диакона торчащую из кобуры окровавленную рукоятку пистолета, которым его ударили по затылку.

— Ты ещё спрашиваешь, щенок?! — закричал диакон, оскалившись в гневе. — Зачем ты это сделал?! Скажи, зачем? У тебя могло быть всё, что ты пожелаешь: любимая девушка, влиятельные покровители, власть и почёт. Ты мог стать наследником трона, а я считал тебя почти сыном. Но ты всё перечеркнул! Зачем ты это сделал?

— Что я… сделал? — в недоумении спросил Славий, пытаясь восстановить сбитое дыхание.

— Ты убил моих родных! — Игорь с размаху ударил юношу ногой по рёбрам, следом пригнулся и добавил ещё несколько раз кулаком по лицу. — А я убью тебя, только сначала ты скажешь мне, зачем ты это сделал? Кто тебе приказал?

— Я не убивал их… — сквозь гримасу боли ответил сирота.

— Врешь! Только ты способен незаметно наложить проклятие «Хороба каркин», и тебя застали за убийством моего брата… Не отрицай, ведь его кровь на твоих руках и одежде! Зачем ты это сделал? Биармии тебя подговорили? Ты один из них? Мне следовало догадаться обо всём, ведь неспроста же чудь появилась в том парке.

— Я не делал этого…

— Я не верю тебе!

Ещё больше рассвирепев, диакон продолжил валять беспомощного Славия по снегу из стороны в сторону и наносить удары один за другим, пока лицо молодого человека не покраснело от крови.

Завершив избиение, Игорь выпрямился во весь рост над юношей, который находился в полуобморочном состоянии и не мог сопротивляться.

— Куля смага! — прочитал диакон заклинание. — Я жалел тебя и хотел, чтобы вы с Русаной были счастливы. Я не думал, что ты способен на такое… Ты даже не пожалел беременную женщину. Георгий вернее всех понимал пророчество и предлагал убить тебя, пока ты не натворил бед, но я не послушал его, как и остальные. Ты несешь за собой смерть. Тебе не жить, мальчик.

Пристально глядя на жертву, диакон сжал кулак, окруженный огненными чарами, намереваясь нанести последний смертельный удар.

В ту же секунду с грохотом сверкнула яркая зелёная вспышка! Раздалось раскатистое завывание, и волна холодного воздуха подбросила Игоря на несколько метров, откинув в сторону. Затем чьи-то чары создали ветряной вихрь, превратившийся в ураганную метель, но эта неожиданная буря лишь ненадолго задержала диакона. Вскочив на ноги и прикрыв лицо руками, он продрался сквозь столб поднятого ветром снега и увидел, что сирота уже пришел в себя и пытается скрыться

— Тебе не уйти! — закричал Игорь и выхватил пистолет из кобуры.

Прогремел выстрел. Просвистев в воздухе, зачарованная пуля попала Славию в спину, пробила насквозь его тело и вылетела с алой струёй из его груди. Сраженный, юноша с криком упал на ходу и скатился с сугроба ближе к каменному мосту, перекинутому через канал. По его телу прошла дрожь, больше походившая на припадок или агонию, сильная боль охватила грудь, но сирота не бросал мысли скрыться от диакона и начал ползти, оставляя за собой кровавый след.

Когда чары бури рассеялись, Игорь неспешно спустился к Славию, догнав его под мостом, и сходу ударил его сапогом в бок. Затем с ниспадающей ухмылкой на лице, он наступил молодому человеку на кисть правой руки, которую тот вытянул вперёд.

Вдруг глаза диакона случайно увидели окомир, надетый на запястье юноши, и тут он замер, пораженный пришедшей мыслью. Взявшись дрожащей рукой за лоб, он убрал ногу с пальцев сироты, а затем в спешке взглянул на управляющий талисман, прочитав горящие руны.

— Окомир! — воскликнул Игорь и внезапно выражение ненависти на его лице сменилось испугом. — Нет, ты не мог сотворить проклятие с окомиром, который заблокировал бы чёрную магию. Какой же я идиот! Спаси Светомир!

Весть об убийстве великого князя Георгия и царя Дмитрия, а также сведения о причастности ко всему Славия, которого уже окрестили цареубийцей, помутнили рассудок диакона и он, ослеплённый гневом и жаждой мести, до сего момента не осознавал, что творит худое дело и собирается убить невинного человека.

— Что случилось во дворце? — спросил он, перевернув Славия на спину. — Кто убил моего брата и дядю, если это был не ты?

— Вал… Вале… Валерий… — прошептал сирота, тяжело дыша и остекленевшими глазами глядя в пролёт моста над собой. — Это заговор… Там был Найрад… Они схватили Русану… Убили Георгия… Он умер у меня на руках… И перерезали горло великой княгине…

— Велеславский?! — воскликнул Игорь, вытаращив глаза от изумления, словно прозрев. — Да, теперь всё сходится, именно он станет новым царём… Я убью этого негодяя! Только сначала нужно помочь тебе. Прости, я совершил ошибку…

Но молодой человек был не намерен прощать.

— Ураз дмити, — прошептал Славий заклинание, наконец, переведя презрительный взгляд на диакона.

Снова раздался грохот и зазвучало раскатистое завывание. Игоря хлёстко ударило сгустком холодного воздуха, который опрокинул его в сугроб и с лавиной снега протащил около двадцати метров.

В этот момент на мосту послышался топот конных стражников и пеших стрелков, поспешивших на звук выстрела.

— Проклятье! Да это же один из цареубийц! — закричал офицер, увидев диакона. — Открыть огонь!

Солдаты вскинули ружья и отправили в сторону Игоря град пуль, но тот успел поставить защитное заклинание.

«Что же делать?» — замешка Игорь, пока солдаты перезаряжались. — «Нужно увести их отсюда, а затем вернуться».

Зарычав от досады и бросив взгляд на Славия, лежащего под мостом, диакон рванул прочь, а за ним следом засвистели пули.

— Поймайте его живым или мёртвым! — скомандовал офицер и, пришпорив коня, поскакал с подчинёнными по улицам, идущим вдоль канала, намереваясь перехватить диакона.

Увлечённые погоней, стражники не заметили сироту, который продолжал лежать под мостом и истекать кровью.

Приподнявшись и учащённо дыша открытым ртом, Славий дотронулся до сквозного отверстия в груди и взглянул на свою кровь на пальцах.

— Лекование целва, — чувствуя слабость, он едва слышно прошептал заклинание.

На правой руке у него загорелись лечебные чары, юноша попытался остановить кровотечение, но сил уже не хватило, и рука с дрожью опустилась, а магия растворилась. В конце концов, он беспомощно откинулся на спину, лёжа в замерзающей луже собственной крови, и закрыл глаза.

Сквозь подступающую смертельную дремоту послышался собачий лай, который сирота узнал бы из тысячи других.

— Ратмир, — прошептал Славий и сознание оставило его.

Что произошло дальше и сколько времени он провёл в таком состоянии, Славий не мог помнить или знать. Всё, что ему удалось сохранить в памяти, так это смутное размытое видение или сон, которое появилось неожиданно и становилось всё чётче с каждой минутой.

Сознание вдруг перенесло Славия в утренний осенний лес, окутанный пеленой тумана, сгущающегося над землей, укрытой плотным ковром из пожелтевшей листвы. Деревья в этом месте росли так густо, что, очевидно, летом сквозь зелёные кроны с трудом пробился свет. Позади совсем рядом возвышался величественный хребет Рипейских гор, но только что-то в них было не так.

Оглядевшись вокруг, юноша заметил, что огненный диск Яра поднимается на западе, а не на востоке, как должно было быть. И только спустя нескольких минут раздумья и вглядывания в странный рассвет, Славий догадался, что солнце встаёт правильно, а это он сам находится на другой стороне Рипейских гор, поэтому оказался дезориентирован.

«Что я здесь делаю? Я никогда не был в Зарипейской Гиперборее», — спросил он сам себя, удивлённый своим внезапным местоположением и не понимая, что всё это просто видение.

Следом послышался какой-то странный гул и из пелены тумана показались люди в тёмно-зелёных мундирах, идущие со стороны гор — это были солдаты лукоморской армии, рассекающей лес марширующими колоннами. Топот солдат, шагающих в такт барабанам, грохотом разносился по всей округе, пугая обитающих здесь зверей и птиц. С развёрнутыми флагами они шли в бой. Вскоре мимо рысью пронеслась группа гвардейских всадников, в главе которой на гнедом жеребце скакал окрепший и помолодевший лет на двадцать царь Дмитрий Александрович.

Внезапно раздался оглушительный волчий рык и пронзительный женский крик, ударившие больно по ушам. Эти смешанные воедино звуки не прекращались, а нарастали, становясь всё громче. Не в состоянии больше вынести их, Славий закрыл ладонями уши, зажмурился и закричал сам. Сильная боль охватила всё тело, он упал на листву и пополз, казалось, пытаясь убежать от этого страшного крика и волчьего рыка.

Но внезапно звуки затихли так же быстро, как и появились. Голова закружилась, и видение стало постепенно мутнеть.

— Только живи, — услышал Славий шепот за спиной, резко обернулся увидел за спиной расплывчатый силуэт чуди, чьи зелёные волосы развивались по ветру.

Всё исчезло в один миг, и сирота с криком очнулся. Открыв глаза, он с удивлением осознал, что лежит на кровати в незнакомой ему комнате, уютно обставленной мебелью. В его ногах свернувшись калачиком спал верный пёс Ратмир, а рядом на стуле сидела незнакомая голубоглазая девушка с длинными густыми каштановыми волосами, спадающими до лопаток, одетая в синий сарафан.

Увидев, что Славий пришел в себя, незнакомка заметно взволновалась, спешно вскочила со стула, подбежала к открытой двери и крикнула:

— Он очнулся!

— Где я? — прошептал сирота, оглядывая комнату.

— У друзей, — ответила девушка и тонко улыбнулась уголками губ.

В комнату почти бегом вошли двое молодых людей: один юноша, ровесник Славия, высокий и мускулистый, с длинными чёрными кудрями и короткой бородой, а другой ещё совсем мальчик лет тринадцати, с мягкими, ещё детскими чертами лица, у него тоже были кудри, только каштанового цвета, как у сестры. Первый был облачён в робу послушника монастыря диаконов, а другой в обычный крестьянский кафтан. У обоих были светло-серые глаза.

— Славий, с возвращением в мир живых! — воскликнул темноволосый юноша, и сирота узнал в нём своего соседа по келье — Владислава Буревого. — Наконец-то ты пришел в себя, приятель, а то мы сильно за тебя переживали. Познакомься, это моя сестра Василиса и младший брат Вадим, он глухонемой.

— Влад? — проговорил Славий, уставившись на друга округлившимися глазами. — Вот не ожидал тебя увидеть. Как вы нашли меня? И где я?

— Разве ты ничего не помнишь? — удивился сосед по келье.

— Нет, не помню. Я умирал под мостом в замёрзшем сточном канале, когда потерял сознание.

— Разве? — удивился Влад, приподняв брови. — Тогда как ты оказался лежащим у дверей этого дома? Мы услышали собачий лай, вышли на крыльцо, увидели тебя и твоего пса. Решили, что ты как-то узнал, что я с семьёй нахожусь в гостях у Анатолия Шангина, дошел раненый до дверей и потерял сознание.

— Нет, я точно помню, что был под мостом, находясь примерно в квартале от Белой площади и дворцового комплекса.

— Белой площади! — воскликнула Василиса в недоумении. — Это ведь так далеко отсюда. Как тебе удалось пройти такое расстояние со смертельной раной?.. Ой, простите, сударь, я не так обратилась к вам…

Девушка засмущалась и виновато опустила глаза.

— Ничего страшного, — поспешил успокоить её Славий, — я не барин, поэтому можешь обращаться ко мне на «ты». Моя рана вправду была такой серьёзной?

— Да, — ответил Влад за сестру, — тебе повезло, ведь пуля прошла всего в полвершка от сердца. Скажи спасибо Василисе за то, что она спасла тебя. Если ты забыл, то я напомню, что моя сестра байя из чародейского корпуса военно-полевых лекарей.

— Спасибо тебе, Василиса, — благодарно кивнул девушке Славий. — И сколько часов я так пролежал? — спросил он, взглянув на окно, за которым светилось звёздное небо.

— Часов? — переспросил старший Буревой и ухмыльнулся. — Поинтересуйся лучше о днях. Ты пролежал четыре дня в бреду, бормоча какие-то фразы и зовя ту подругу, с которой ты переписывался.

— Странно, мне казалось, что прошло всего несколько минут. Что я пропустил за эти четыре дня? Меня ищут?

— Да, как одного из цареубийц. За твою голову назначили награду в десять тысяч червонцев.

— Ба! — воскликнул Славий, шевельнулся и поморщился он боли. — Это же целое состояние, — добавил он, понизив голос. — Не думал, что я такой дорогой. Вы очень рискуете, оставляя меня здесь. И кто такой этот Анатолий Шангин?

— Ты не знаешь Анатолия Шангина? — искренне удивился Влад. — Это ведь самый правдивый журналист в Лукоморье, если не Гиперборее, защищающий обычных людей от несправедливости лжи. Все местные газеты хором утверждают, что ты убийца царя и великого князя, но только Анатолий осмелился усомниться в справедливости обвинений.

— А почём ему знать, что это был не я?

— Потому что я умею отличить правду от лжи, — неожиданно громко раздался чей-то выразительный бархатный голос.

В комнату с загадочной улыбкой на лице вошел невысокий мужчина средних лет, одетый в длинный чёрных сюртук, с бегающими светло-зелёными глазами, носом с небольшой горбинкой, уложенными тёмно-русыми волосами с небольшой проседью и заострённой веттонской бородкой.

— Я знаю истину и доношу её людям, — добавил Анатолий, плавно жестикулируя в театральной манере, — как это подобает людям моей профессии.

— А я знаю, что у вас на кровати лежит десять тысяч червонцев, — ухмыльнулся Славий, не доверяя незнакомому журналисту.

— О, вы о деньгах? Бросьте, юноша, в мире есть много чего, что может быть дороже денег.

— И что же это?

— Например, искренняя дружба, любовь возлюбленной или покровительство влиятельного человека. Кто знает, как всё обернётся в будущем. Сегодня я помогаю вам, а возможно, что когда-нибудь вы поможете мне. К вашему сведению, я являюсь хорошим знакомым самого могущественного человека в Лукоморье — Петра Алексеевича Белояра. До него уже дошла весть о смерти государя. Вы можете мне доверять, как доверяют мне ваши друзья.

Славий приподнялся, согнал с ног собаку и с болезненной гримасой присел на краю кровати.

— Тебе ещё нельзя вставать! — воскликнула Василиса и хотела кинуться, чтобы помочь сироте лечь, но он остановил её, предупредительно подняв ладонь.

— И что вы намерены предложить мне? — спросил Славий у Анатолия.

— В этом городе стало очень небезопасно после прошедшего вчера на царских похоронах покушения на Валерия Велеславского, — ответил журналист, покачав головой. — Царские гвардейцы бродят по всем улицам, не стесняясь врываться в дома и арестовывать подозрительных людей, не говоря уже о серии совершенных ими убийств. Тот человек поступил крайне глупо, когда выстрелил и ранил Валерия, тем самым он обелил его в глазах народа и сделал такой же жертвой, как и государь Дмитрий Александрович и великий князь Георгий с княгиней Марией, дочерью тиверского царя Ростислава. Теперь все из сочувствия признают Валерия законным царём, а кто будет против, тех запугают или лишат головы.

— Дайте угадаю — этого глупца зовут диакон Игорь?

— Верно! Именно он вчера во время траурной процессии попытался убить великого князя Валерия… официально пока ещё великого князя, но на деле уже полноправного монарха. Игоря Святославича объявили одним из участников заговора, которому посодействовали биармии. Всё это грязная ложь, но люди в это поверят. Полагаю, диакон, очевидно, узнал о том, что Валерий приложил свою руку к произошедшим смертям родных и решил отомстить.

— Да, он узнал это от меня, выстрелив мне в спину. Я единственный кто знает правду о том, что произошло в тот день, и кто всё спланировал. Я последний, кто разговаривал с царём перед его смертью. Когда они узнают об этом, то поднимут награду за мою голову в четыре раза. Так что вам просто нужно подождать.

— Я знаю о том, что вы беседовали с государем, — сказал Анатолий и хитро улыбнулся. — Царская печать с завещанием сейчас находится у меня, в целости и сохранности. Хорошо, что бумага плотная и ваша кровь её не сильно пропитала. Будем надеется, что текст можно будет разобрать.

— Верните их мне! — воскликнул Славий, вскочил с кровати, зашатался и снова сел. — Они не ваши.

— Непременно! Я верну их, поскольку они не мои. Но я бы предложил вам вскрыть завещание и обнародовать его содержания в моей газете. Такая статья будет ударом для Валерия и его соратников, которые сейчас устраняют оппонентов и страстно желают удержаться у власти. Подданные царя должна знать его последнюю волю.

— Нет! Сейчас не время. Нас всех убьют прежде, чем кто-то прочтёт хоть одну строку из вашей газеты.

— Тогда вам, юноша, нужно бежать из города. Отправляйтесь на юг, желательно в Остроград. Там сейчас от имени отца правит вдова покойного царевича Родомира — княгиня Марина Белояр. Там будет немного безопасней.

— Да, я собирался туда, ведь мне нужно найти там некого Мирослава Любомира, но я не могу покинуть Ильяград без Русаны. Её хотят отвести в Староград и передать кому-то.

— Обещаю, что я добуду сведения о её местонахождении. Но вам, Славий, сейчас нужен отдых, ведь вы были на волоске от смерти. Отдыхайте, ужин скоро принесут. А мы пока оставим вас.

Анатолий вежливо раскланялся и вышел в дверь, за ним последовали остальные.

— Выздоравливай, друг! — сказал напоследок Влад. — Мы заглянем к тебе после ужина.

Следом вышла Василиса, бросив короткий взгляд на Славия. Последним покинул комнату глухонемой Вадим, который остановился на несколько мгновений в проёме, повернул голову и добродушно улыбнулся.

Когда двери захлопнулись, Славий в задумчивости пощупал перевязку у себя на груди, а затем прилёг боком на кровать, положив голову на подушку. Он вновь беспокоился о Русане, о том, как она сейчас себя чувствует в плену, как страдает. Эти мысли мучили его душу, что было сильнее телесной боли, а привязанность к возлюбленной сильнее страха смерти.

Затем на глаза сироте попалась грустная морда Ратмира, который положил голову на край кровати и жалобно заскулил. В этот момент голову Славия заняла другая мысль:

— Кто же перенёс меня сюда? — спросил он то ли собаку, то ли самого себя. — И кто сотворил ту бурю? Ещё одна загадка.

Внезапно на улице послышались многочисленные голоса и раздались громовые удары в парадную дверь.