Ничто не истинно (джен)

По венам, словно из-под капельницы, медленно расплывается чувство легкости бытия. Ветер будто царапает ее кожу, пока Сара летит вниз. Нет ни сомнений, ни раздумий. Чистота мыслей и ничего более. Только в момент полета, пока в висках тарабанит адреналин, можно наконец то слиться с этим миром воедино. Никогда еще Сара не чувствовала себя настолько свободной…

Сара, вздрогнув во сне, резко открыла глаза. Потерев глаза, она потянулась к часам. Не было еще даже четырех утра.

За последние пару дней произошло столько событий, что порой, впечатления даже не давали ей уснуть. Ни в одном языке мира нет столько слов, чтобы выразить все, что она чувствовала. Внутри Сары как будто поселился огненный шар, который разгорался все сильнее и сильнее, крутясь по своей собственной орбите.

В глубине души, Сара всегда чувствовала, что с ней должно было случиться что-то подобное. Быть частью этого мира в полной мере, сражаться за справедливость и бравое дело, быть защитником хотя бы одной души — большего нельзя и желать. И интерес абсолютно не в личной выгоде или в выживании, как это было с «Абстерго». Все это слишком примитивно и ничего не стоит. Кредо— дело чести и совести, пусть даже попытки изменить этот мир будут тщетны, пусть руки помощи, протянутые ради спасения человечества, миллионы отвергнут, но лучше прожить один день, служа Кредо, чем тысячу дней без него.

Сара сполоснула лицо холодной водой и посмотрела на себя в зеркало. Ей вспомнилось время, когда она, в плену у «Абстерго», шатавшись и еле держась на ногах после испытаний в Анимусе, добиралась до своей кровати. Пережив определенный момент жизни своего предка, Лидии, как будто впустив ее личность в себя и уступая место ее мыслям в своей голове, было сложно смотреть на себя в зеркало. Сара будто бы боялась начать сомневаться, она ли на себя смотрит сквозь зеркало или же Лидия Фрай?

Они и правда были на одно лицо. Так бывает, когда ген стремительно передается через несколько колен. Зелень глаз перемешивалась с желтовато-коричневым пигментом, небольшой вздернутый нос и выразительные скулы. Даже слегка хмуроватый вид был как будто бы скопирован с Лидии. Холодного темного оттенка волосы опускались ниже плеч. У Сары даже был небольшой шрамик на губе, полученный от падения на камень с дерева в детстве, у Лидии шрам был в том же самом месте, разве что намного глубже.

Сара вышла из комнаты и поднялась в библиотеку. Прошлась вдоль книжных полок и прикоснулась рукам к книгам. Здесь было тысячу книг самых разных направлений: «Высшая ступень скрытности», «Все об оружии и способах его применения», «Разновидность ядов», «Тайные общества и их история», «Современные технологии в братстве» и многое другое. Глаза разбегались, не зная на чем остановиться. Внезапно, послышался шорох.

Из окна, в серебристом лунном свете, выглядывал Уильям.

— Я решил проверить, вдруг не спишь,— сказал Уильям. — Не хочешь прогуляться?

— По крышам в 4 часа утра? — Сара в недоумении вскинула брови, выглядывая из окна вниз.

«Скоро я здесь умру»,— думалось ей каждый раз, как только Сара оказывалась рядом с одним из ассассинов. Прыжки с обрыва еще ничего, а вот ежедневные тренировки с Анникеном и Алвой! Примера ради Сара неоднократно была мишенью для метания ножей, стрельбы из лука, с ее головы даже яблоко топором срубали.

— Тебе пойдет на пользу, в последнее время что-то ты бледная,— Уильям нетерпеливо махнул головой в сторону, как бы поторапливая Сару.

— Я бледная потому, что предпочитаю солнечному свету — лунный,— ухмыльнулась Сара, хватая его протянутую руку.

— Хах… «Встань у окна, убей луну соседством. Она и так от зависти больна, что ты ее затмила белизною»,— Уильям помог ей выбраться на крышу.

— Шекспира под луной мне еще не читали.

Они молча быстрым шагом перепрыгивали с крыши на крышу, двигаясь все ближе к причалу. Воздух был чист, свеж и мягок, приятно растекался по легким. Ночь была очень ясной, почти полная луна бликами отражалась на морских волнах. Уильям кинул трос, зацепившийся за верхушку маяка, подхватил Сару и они в один момент оказались наверху.

Они устроились на краю маяка, где открывался вид в бесконечное море звезд, туда, где небо и горизонт слились в одно целое.

— Каково это, в один момент узнать, что твоя жизнь совсем другая, какой ты ее представляла, когда строила планы на будущее? — спросил Уильям, сидевший рядом с Сарой.

— Я никогда не строила планы на будущее,— задумчиво ответила она. — Но и не жила одним днем. Я ничего более безумного в своей жизни не делала, чем за несколько дней здесь, с вами. — улыбнувшись, она ткнула его кулаком в плечо.

— То есть, работа в полиции тоже удалась случайно?

Сара никогда раньше не задумывалась, почему захотела работать в полиции. Она просто шла по дороге своей судьбы так, как будто что-то указывало ей путь, как указывали ей серебристые нити в день, когда она искала проход в бюро в библиотеке.

Вспомнив об этом, Сара рассказала об этом Уильяму. Она думала, что он сейчас начнет ссылаться на проблемы со зрением, а то и на дальтонизм, но на ее удивление, этого не последовало.

— Ты говоришь об орлином зрении. Явление редкое, но не необычное для ассассина. Передается по наследству 50 на 50. Многие ассассины, вошедшие в историю, обладали орлиным зрением. Черт, я даже завидую,— в шутку возмутился Уильям. — Со временем ты научишься им управлять. Это кредо указывает тебе путь. Скрытые знаки, улики, цели, враги. Я читал, что можно развить зрение на столько, что сможешь видеть врагов сквозь стену.

— Значит, дальтонизмом я не страдаю. Какая жалость,— Сара откинулась назад и легла на пол, устремляя свой взгляд на звезды.

— Я заметил, что тебя все это не очень-то удивляет,— сказал Уильям, ложась на пол параллельно ей.

— Что еще ты заметил? — спросила Сара.

— Что ты не очень-то разговорчива, но при этом все равно не кажешься замкнутой. И в бою ты не агрессивна, но и не просто обороняешься. Ты действуешь так, как будто строишь планы у себя в голове.

— Я действительно строю планы, я же коп, помнишь? — в ответ на его слова Сара тихонько рассмеялась.— Я просто хочу быть частью чего то большего. Всегда хотела. И сейчас, здесь, я чувствую себя на своем месте.

* * *

— Тебе пришла посылка,— Уильям протянул ей небольшой сверток. — Я делал запрос в бюро лондонских ассассинов. Надеялся, что придет папка с документами или что то в этом роде, ну, знаешь,— он немного замялся. — Твой отец должен был что -то тебе оставить.

Сара сидела за столом в библиотеке, на котором уже образовалась гора книг, которые то и дело подкладывал отец Уильяма, мистер Йенсен, тот самый «викинг», которого Сара первым встретила в бюро.

Если Анникен и Алва были для Сары наставниками в физической подготовке, то Кристофер Йенсен стал для нее духовным наставником. Он был умен и справедлив, его рассуждения были полны прагматизма, а со временем, когда его практика в братстве закончилась в силу его возраста, мистер Йенсен стал с большим фанатизмом относиться к истории. Давал очень много информации об исторических личностях братства еще со времен Масиафа 1257 года, когда братство только начинало зарождаться. Рассказывал о частицах Эдема, хотя Сара и так была отлично о них осведомлена. Для нее было бы ущемлением собственного достоинства, выдавать карты тамплиеров, на которых она работала, если бы только они подло не бросили ее умирать под завалами.

— И что мне с ним делать? — Сара достала из свертка продолговатый, металлический ключ с гравировкой ассассинского символа посередине. — Я понятия не имею, что с ним делать. И пахнет он так, как будто то он лежал на дне бутылки с водкой.

— Всему вас, темпераментную молодежь, нужно учить,— мистер Йенсен взял ключ из ее рук и стал пристально рассматривать. — Это ключ от ячейки в банке. Уильям, подай пожалуйста ультрафиолетовую лампу.

Мистер Йенсен провел фиолетовым лучом света по металлу. На ключе тут же отразилась совсем мелким, но понятным для восприятия шрифтом, надпись: «Национальный банк Швейцарии, Цюрих, 26».

— Это пол беды,— выдохнула Сара. — Только я понятия не имею, какой может быть пароль.

Вечером, когда Сара лежала на кровати, закинув ногу на ногу, она еще долго и пристально рассматривала ключ, доставшийся ей от отца. Отец часто задавал ей загадки, но она бы никогда не подумала, что однажды ей придется разгадывать загадку всей его жизни.

Отец Сары был хорошим математиком, настолько хорошим, что он решил когда-то на всю жизнь связать себя с цифрами. Уже в 10 лет он натаскивал Сару в математических познаниях, но так, чтобы это выглядело как сложная загадка с вознаграждением в конце, а не муки академических наук за зубрежкой. Он всегда очень много рассказывал о цифрах, придумывал сказки и задачки с тайными шифрами…

Сара на мгновение закрыла глаза. Ее слегка клонило в сон от холода и усталости. Она выдохнула воздух из легких и задержала дыхание. Вспомнила свой первый прыжок, тогда, с чувствами полной свободы, ее полет стал сродни полету орла. И она открыла глаза так, будто они были орлиными.

Комнату будто бы озарил белый луч света. На ключе показались всего три буквы: PHI.