Странная встреча (гет)

— О! — это Алекс наткнулся на стопку CD-дисков: они неровно выпирали из пластиковой высотой с человека этажерки. Примитивная, как картонный бокс, стойка занимала своё законное место слева от тумбочки, на которой тихо пылился внушительных размеров музыкальный центр. Впрочем, Алекса привлекло даже не это. Согнувшись невообразимым крючком, он бегал глазами по названиям альбомов и групп, пока, скептически хмыкнув, не поманил к себе Кейт.

— Что, Алекс? — с удовольствием поддела она его. Ну, чтобы уж совсем себе не изменять. — Крупные проблемы со зрением?

Однако его плечо лишь неопределённо дёрнулось:

— Я просто нуждаюсь в помощи, а вернее — рассчитываю на твой музыкальный вкус.

— Пф-ф, — пренебрежительно фыркнула Кейт, — а с чего ты взял, что он у меня есть?

— Я не спрашиваю, чего у тебя нет, — назидательно ответил Алекс. Его указательный палец завис на уголке бокса, но подумав, мужчина сильным щелчком отправил коробку на своё место, — а то, что может и должно быть. Неужели у такой женщины, как ты, с шикарной фигурой, чарующим голосом, и дурманом вишни в волосах, нет никаких увлечений, кроме работы?

— У меня достаточно увлечений, но ты об этом никогда не узнаешь. Просто это у меня такое жизненное кредо — творить для всех и каждого добро. Когда твёрдо уверен в действиях, и на выходе получаешь нужный результат, то люди вокруг начинают доверять тебе. Тянутся всем сердцем, общаются с охотой и непринуждённо, а ты в ответ наделяешь их душевным равновесием. Примеряешь их беды на себя, несёшь за них миссию возмездия, так сказать, и при этом понимая, что не зря топчешь эту землю. В отношении себя — так скажу: я занимаюсь исключительно тем, что идёт во благо обществу, и ни за что не сворачиваю с намеченного пути. И никогда не отступлюсь. Ведь ты же в курсе, Алекс, когда даётся «смертная» клятва?

— Конечно! Я же достаточно большой и зрелый мальчик, но что-то лишку ты наговорила: мне ведь нужно было просто — «да» или «нет», — заметил он, вытягивая очередной бокс. Раскрыл его, пошевелил губами, читая вкладыш, и уморительно хихикнул:

— Да кто такое будет слушать, а? И что-то мне явно подсказывает, что выйти в тираж им светило сразу же после своего дебюта!

Алекс вернул коробку на место и, вытащив следующую, с восхищением показал её Кейт:

— Смотри, Эви, а вот это настоящий суперкласс! Первый же сингл этой группы так вознёсся в чатах, что количество клонов его за последние годы побило все мыслимые и немыслимые рекорды!

— Так-таки и немыслимые? — изобразила стойкое непонимание Беккетт, хотя сердце её предательски ёкнуло: точно такой же зелено-оранжевый бокс лежал у нее дома. Да не просто лежал, а главенствовал в списке сердечных лекарей. Именно его она ставила после общения с папой, и именно на нём красовался размашистый автограф покойного солиста ныне распавшейся группы. И именно в этом списке треков числилась её любимая песня, которую Кейт считала своей и только своей. Но не говорить же об этом первому встречному!

Она украдкой подула на ладони, скрывая смущение, но по-прежнему наблюдая за Алексом сквозь пальцы. Сейчас чувак разве что на пол не сел, копаясь в дисках. Видимо, понял, что помощи от неё не дождётся.

— А, кстати! — как бы невзначай, заметил Алекс. — Раз я поставлен перед выбором, то и действовать буду, исходя из собственных предпочтений!

— Мне кажется, что ты всегда так делаешь, — Беккетт тут же выделила голосом слово «всегда», — и спрашиваешь других только для проформы.

— Нет, — быстро, но твёрдо возразил Алекс, — то, что сделано мною для других, мне совсем не безразлично. Потому, что с самого детства я уже испытывал нужду и, даже уже будучи взрослым, я досыта нахлебался от «прозы жизни». И если не дружеское, доверие, то не знаю, как и выжил бы. Потому-то мне от тебя и много его как раз и не надо. Ну, разве что совсем чуть-чуть. Ну, хотя бы в рамках перфоманса.

— Делай, как знаешь, а мы посмотрим на тебя со стороны! — неспешной походкой Беккетт углубилась в комнату. У стола придержала шаг и как бы невзначай провела ладонью по нежной россыпи бутонов: такие бархатистые на ощупь, словно покрытые утренней росой, лепестки влажнили её пальцы. И Беккетт вновь поразилась странному, необъяснимому совпадению их с партнером вкусов: эти розы как будто только что срезали с клумбы её отца. Что каждый восход встречали её, и каждый закат — провожали. А когда их много и в тему, то цветы действительно радуют. В отличие от тех, что всучали ей прежде.

«Спасибо, Алекс! Как бы это ни выглядело, но я… тронута!» — и сердце Кейт странным образом сжалось, пока Алекс, зажав в руке бокс, широко и обаятельно улыбался.

— Хорошо! — его приветствие выглядело, как лёгкий, дружественный мах. — Надеюсь, что ты не пожалеешь!

— Уже жалею, — для порядка нахмурилась Беккетт, — но не привыкла пасовать.

И неспешно опустилась в одно из кресел. Поёрзала для удобства, задумчиво мотая на палец каштановую прядку: с ней творилось что-то неладное. Нечто странное и даже пугающее. Что-то, к чему она готовилась, но не была готова. Ещё ни разу перед близостью у неё не было такой чудной, продолжительной и даже в чём-то увлекательной прелюдии. Ещё ни разу ей не приходилось делать такой необычный выбор, между понятиями «как следует пошалить» или же твёрдо «отстроить неприступную стену». И не потчевали её сальными, идиотскими шуточками, не задирали сходу блузку, домогаясь застёжки, и не лапали без предисловий за грудь. И даже, как и обещала Лейни, не лезли в душу, но что это в итоге меняет-то? Финал всё одно предопределён, разница только в «соусе». Оставалось надеяться, что Алекс не подведёт… Всё должно выглядеть достойно…

Тот уже снова копался в дисках, чертыхаясь и шумно сопя, и не обращал на Беккетт никакого внимания. Как будто она была не живой женщиной с аппетитными формами, а красивой, но бездушной куклой, чей проволочный каркас позволял придавать телу какую угодную позу. Открывая поочерёдно боксы, Алекс вчитывался в названия треков, но недовольно мотал головой, пока уверенно не подытожил:

— Ну вот. Всё равно, как говорится, первый глаз — это алмаз.

Он включил музыкальный центр и, уверенно сунув в прорезь диск, почти неслышно скользнул к её креслу.

— Идём, Эви! Будет здорово! — всей массой тела, прижимая руку к сердцу, Алекс завис над Кейт. — Тебе обязательно понравится!

— А если не понрав... — лениво начала Беккетт, перебирая пряди, но едва заиграла музыка, как её пальцы непроизвольно застыли — Алекс поставил ЕЁ музыку. Но как так? Но откуда он узнал? Такого же просто не может быть! Неужели Лейни проболталась… Лейни?! Лейни! Ну, погоди у меня, подружка!

С досады и негодования губы Кейт мелко-мелко затряслись, надсадно заскрипела продавленная спинка, но Алекс, видя недовольный, нервный отворот головы «Эвелин», без раздумий плюхнулся перед ней на колени. Вышло громко, шумно и сумбурно, и пока «Эви» изумлённо круглила глаза, Алекс тут же взял её руки в свои. Кейт вяло сопротивлялась, сгорая от обиды и недовольства, но её «мужчина на час» уже неимоверно изогнулся всем телом, стараясь заглянуть партнёрше в лицо. Она словно пребывала в ступоре, а его брови уже интенсивно шевелились, щёки надувались пузырями, и как не без горькой иронии отметила про себя Кейт, всё же было в Алексе что-то от собаки. Домашней, любящей и верной, с чистым взглядом и такой же искренней душой. Только собака не будет, тяжко вздыхая, нежно-нежно поглаживать костяшки её пальцев. А Алекс (это чувствовалось!) явно знал в подобном толк. Он ласкал её руки так настойчиво и изобретательно, что Беккетт невольно почувствовала облегчение. Ей было немного щекотно и приятно, а дальше, как известно — больше. Вот уже и голова кружится от буйства гормонов, и кровь пульсирует в венах, и тело погружается в приятное оцепенение. И это всё был он, Алекс. Жарким своим дыханием, жгучими, как кипяток, пальцами он бросал и бросал Кейт в трепет. И ей уже не хотелось свободы. От него. Неужели они — родственные души?

— Доверься мне, Эви, — хрипло и с придыханием прошептал Алекс, — всего лишь на несколько минут. И мне не нужна твоя изнанка, какая бы странная или непонятная она не была. Просто будь со мной, здесь и сейчас. И да, я могу красиво говорить, но с тобой можно и без слов. И да, мне от природы присуща чувственность, но с тобой будет ещё насыщеннее. И мне нет смысла повторяться, добиваясь тебя, раз за меня толкует интуиция и отчасти бессознательность. И даже не стыдно признаться тебе-себе в том, что меня просто выворачивает от шикарного флера твоих духов, от мягкости и невесомости волос, что забивают моё зрение и щекочут нос… И тело твоё, такое близкое, роскошное и таинственное — само по себе это что-то… И если бы нас не странные обстоятельства встречи, то я бы действовал немного по-другому.

— По-другому? Что ты хочешь этим сказать? — Беккетт попыталась привстать, но Алекс так нежно и с фантазией коснулся её шеи, что Кейт чуть не «испустила дух». Даже просто сидеть и ничего не делать было сродни самоистязанию, но сейчас главную скрипку играл он. И не всё ещё у них однозначно.

Видимо, Алекс придерживался того же мнения, потому что легким движением руки он подправил сбившийся на её лоб короткий, непослушный завиток.

— Не загоняйся… Не для того ты здесь... Просто шагни мне навстречу... Схвати мою руку и позволь… Мне… Себе… Нам… И это определенно не шутки…

«Не шутки!» — неровно вздохнула Кейт, но он едва расслышал:

— Хотелось бы тебе поверить…. Но столько свинства… в мужской натуре!

— Ты так говоришь, будто бы во всех нас давно уже разуверилась… — Алекс замер, глядя на Кейт в упор. — Да, я мужчина, и что с того? Хоть вроде и не друг, но и не враг тебе. Поэтому просто закрой глаза и поверь уже не в меня, а в себя. Отдели сознание от тела, задвинь за эти стены то, что так гложет тебя изнутри. Решись наконец… Поделись со мной частичкой своего «я»....

— … я же не такая, как все, Алекс, и поэтому на многое способна… Чего ты себе даже не представляешь.... но я лучше промолчу… пока же меня всё в ситуации устраивает, но никому не известно, что же будет потом…

— Потом?! Мы! — его пальцы настолько раскалились, что казалось — вот-вот и прожгут её кожные покровы до самой кости, но Беккетт, поджав плотнее губы, лишь устало прикрыла глаза. — На час! На два! На сутки! Вне мира! Вне реальности! Вне собственных представлений о том, что нами в итоге движет! Поэтому держи мою руку, и разве в ней недостаточно сил?

— Достаточно… И… смело сказано! И что же тогда? У нас… — Беккетт вдруг почувствовала, как к горлу подступают слезы, и тут же до боли сжала кулаки.

— Что бы это ни было, но вдвоём всегда проще...

Его руки тут же переместились на подлокотники, а кончики пальцев слегка подрагивали — Алекс предусмотрительно сделал паузу, хотя ему самому сейчас тоже было нелегко. Просто он видел, как нервно дернулся её кадык, и поэтому решил не спешить. Ждал её слов, выражающих ход её мыслей, и голос «Эви» был тихим и тусклым:

— Ты как будто… набиваешься ко мне в напарники... и ты опять повторяешься…

— Плевать… Сто раз готов повторить… Лишь бы ты была бы не против…

— Запросто могла бы… в другой жизни...

— По жизни я тоже другой… И нет во мне страха… Даже если руку взять на излом… Особенно, когда в моей партнерше таится такая взрывная сила…

— Сила духа ещё мощнее, но я скорее просто переломала бы тебе ноги… Поэтому просто заткнись… Алекс…

— Понимаю ход твоих мыслей… но обожаю суровых женщин... Суровых и по-своему милых…Таких, как ты… Независимых… гордых… бескомпромиссных… Потому что не могу иначе… Ты женщина-загадка, и мне интересно с тобой… Очень…

Его ладонь легла на её плечо, и Кейт невольно скосила глаза, оценивая. Крупные длинные пальцы, мягкие и теплые — о-очень приятно. Ровного телесного цвета ногти коротко подстрижены — чувствуется профессиональный уход. Тренированные пальцы Ройса, они в разы были жестче и небрежнее, грубее, нетерпеливее. Когда Ройс хватался в оттяжку за соски, мозоли так сильно царапали нежную кожу, что Беккетт невольно вздрагивала. Что воспринималось Майком, как должная прелюдия. А Алекс? Он не похож на Ройса, и кому же хочется разочарования, а? Да ещё и под эту чудную музыку… что подсказала с избытком «заботливая» Лэйни…. Под неё и только под неё…

Словно в ответ, рука Алекса застыла на одном месте, держал ладонь, нежно поглаживая изящное плечико одними пальцами, стараясь не прерывать контакт. Раз, другой, третий. Влево-вправо, вперед-назад и туда-сюда по кругу: выходило просто здорово. Нажим сначала неуловимый, затем более ощутимый — и снова «невесомость».

— Здорово ты работешь руками… Что, многолетняя практика? — расслабленно улыбнулась Кейт, и Алекс с охотой подхватил:

— Ага… Берейторская… Там тоже не обойтись без ласки, потому что лошади — это тоже, как известно, дамы, только крупнее и на четырёх ногах. И ранимее, и обидчивее человека. И если не обладать даром предвидения, то невозможно будет проникнуть за их стены.

— Что… Стены?! Какая странная ассоциация…. Как будто ты…

«… читаешь мои мысли… Вот про это мне только одной и известно… Не тебе, увы… Оно прочно засело внутри… С тех пор, как осиротела, как убили маму… Но я научилась с этим жить… Просто это запретная тема… для всех… Потому что это только моё дело… И моё возмездие убийце… Никто не долже… Никто… О-ох-х-х… А-алекс-с…»

Его осмелевшие руки уже касались её тела везде, где могли только достать: шеи, рук, скул, бёдер. Словно нащупывали под эластичной кожей некий комок нервов, о котором догадывался исключительно он один. «Неохваченной» осталась только грудь, и Алекс явно припас её на десерт. Тем более, раз «Эвелин» вроде бы была не против.

Алекс осторожно повлёк девушку к себе за плечи, и Кейт мягко припала головой к его плечу, мощному и надёжному. Вот так и сидела бы, и сидела б, пока подушечка его пальца, несильно вращаясь туда-сюда, уверенно нажимала впадинки между позвонков. И вдруг Кейт словно иголку в спину всадили, так болезненно и жарко стало в одной точке.

«О!.. Чёрт!.. Дьявол!.. Что ты творишь…»

Но Алекс не расслышал её посыл, он лишь делал своё дело, уверенно снимая её внутренний, изнуряющий зажим, пока Беккетт натурально не поплыла. Одежда стала неприлично тесной, а далее всё было просто как в тумане.

Алекс несильно мазнул костяшкой согнутого пальца по изящной линии её скулы, и они ненадолго расстались. Томимая приятной, ждущей негой, Беккетт расслышала чиркнувшую зажигалку, а затем комната заполнилась ароматом благовоний. Погасла люстра в центре зала, сухим щелчком зажглось у кровати бра, зашелестело покрывало, и вернувшийся Алекс подхватил Кейт за руки. И она подчинилась ему, с охотой и без опаски. Его отваге, его мощи, пока они во весь рост не сблизились вплотную и не сплелись в медленном, тягучем танце.

Алекс был неописуемо корректен, но они не смотрели другу друг в глаза. И почему-то никто из них не спешил перехватить инициативу. Пока не закончилась мелодия, и трек не запустился вновь. И Алекс плотно не прижал Кейт к себе. Она ощутила его возбуждение, но оценила выдержку. И не оттолкнула от себя, как запросто могла бы, а просто взяла в руки его лицо. Впилась поцелуем в его губы, пока он не затрепетал и не застонал. И не ответил так искусно и ненавязчиво, что Кейт чуть не лишилась разума. Ей натурально не хватало воздуха, и никто из её бывших не смог бы сравниться с Алексом. К тому же, он просто не оставил ей времени в себе покопаться. Хотя, ради чего самоистязания, а, Кейт? Отдых обещан? Да. Сюрприз удался? Вполне, и она уже готова была впустить Алекса в себя. Ощутить мощь, зарядиться его сексуальным драйвом, чтоб на время избавиться от невзгод и забот. Чтобы завтра (или в понедельник!) вернуться, отдохнув, к праведной себе и жить. Жить, жить и жить, ради единой и неизменной цели.

«Я живу ради мести!» — Кейт ещё не додумала фразу до конца, а её пальцы, путаясь и сбиваясь, уже стягивали с него одежду. Алекс делал тоже самое, пока не свалил всё в кучу. Расшвырял вещи ногами, подхватил Кейт на руки и враскачку добрался до постели. Опустил такую желанную, такую пылающую от возбуждения женщину на прохладное льняное покрывало. Тут же, безо всяких предисловий, перевернул на живот. Беккетт успела заметить на прикроватной тумбе коробочку с презервативами и какую-то плоскую банку.

С тихим скрипом Алекс скрутил с неё крышку и всё своё умение приложил к телу Беккетт: это был какой-то гель, чуть холодящий и сладко пахнущий. С шумными выдохами и пощелкиванием суставов, Алекс безжалостно ворочал Кейт, словно куклу, но собственная податливость, покорность не смутили её. Потому что самое главное было в другом. Вольно или невольно, но Беккетт опустила себя. Алекс уже растянулся рядом с ней, и его большое, сильное тело грело посильнее солнца, а умелые и самозабвенно нежные руки сплелись для Кейт в уютное любовное гнёздышко. Как классно было плыть по течению, обмирая сердцем от предвкушения грядущего и не испытывать никакого желания сопротивляться. Алекс обжег её своим дыханием, бережно исследуя чуть влажными губами небольшую впадинку за её ушком, и уже очередной раз за сегодня, Кейт почувствовала знакомое, тянущее ощущение меж бёдер. Её истосковавшаяся по настоящим, неподдельным чувствам душа тянулась навстречу чему-то неведомому, уютному, домашнему. К чему-то, что вызывало доверие и успокаивало, позволяя на время забыть про непреклонные скрепы, про внутренние стены и тщательно хранимую тайну.

А запах благовоний уже заполонил всю комнату, увлекая их двоих в любовный кумар. Обретя мягкость и безволие, Кейт совсем не помнила себя, даже не сознавала, о чём же её так ненавязчиво, но последовательно спрашивают, и никто тревожный, предостерегающий внутри не кричал ей с требованием немедленно остановиться и повернуть назад. Сейчас она не была сама собой, и когда Алекс что-то шептал ей на ушко, она отвечала покорно, с расслабленной улыбкой сладострастия.

— Подожди! — он зашуршал фольгированым пакетиком, а затем ловко очутился сверху. Навис могучей массой, войдя и замерев внутри, поджидая объятий, и она скрестила лодыжки за его спиной. Даже подтянулась навстречу его испепеляющему проникновению, жалобно попросив ещё. А он и не думал отступать. Двигался неторопливо, с оттяжкой, словно в замеленном кадре, почти выходя и с нарастающим усилием возвращаясь, до сочного и громкого шлепка. Потом вдруг замер, и она почувствовало на щеке его жаркое, влажное дыхание.

— Что ты со мной делаешь? — лениво пробормотала Кейт, когда его зубы нежно стиснули кожу на её плече и немного оттянули.

— Наверное, спасаю тебя от себя самой, — Алекс продолжал покусывать сгиб её шеи, пока не добрался до мочки уха. Игриво, щекоча, забрался языком в слуховой проход, и Беккетт тонко всхлипнула, едва осилив улыбку; утомлённо легла щекой на подушку, подставив под поцелуи влажную от пота подключичную впадинку.

— Ты ведь не хочешь останавливаться, не правда ли? — она знала, чем обычно заканчиваются такие забавы, и к доброй пятёрке засосов сегодня прибавится ещё один, тёмно-лиловый и не менее красочный, чем остальные. Суть памятного знака ночи — необыкновенной, незабываемой, в терпких ароматах любви.

— Не смогу остановиться… без стоп-слова… произнесённого тобой… так мило… — невнятно прошамкал Алекс, сноровисто работая то языком, то губами. — И это не фраза Санты с кока-колой, а сочное, свежее и хрустящее слово... Как молодое яблоко, например.

— И ты действительно… любишь яблоки?

— Скорее, само слово... как определение… Его не надо чистить от шкурки.

— Тогда держи «Яблоки!»… И….

— Не отбирай мой хлеб… Я сам хозяин своему слову!..

— …пока обстоятельства не принудят к тебя к обратному... заткнись же, Алекс, и делай своё дело…

— Оно же у нас общее… пятьдесят на пятьдесят…

— Нет, девяносто к десяти... Игра в мои ворота… с попаданием в цель...

— Идёт! — прогундосил он, выскальзывая из плотно сжатого лона и выпуская горячий воздух куда-то пониже пупка: лёгкое шевеление в шоколадном треугольнике волос вновь и вновь бросало её в любовную дрожь.

— Тебе чужды отказы, да? — почти задыхаясь, выдавила из себя Кейт. Его чуткие пальцы, непреклонно и умело двигаясь внутри неё, подталкивали к пику помимо её воли.

Алекс промолчал. Его шумное, с трудом сдерживаемые дыхание стало чаще, и он улегся меж её ног, пуская в ход и язык, и пальцы, потом опять наполз на неё, прервавшись на миг, сходу прорвался внутрь. Своими мощными движениями он плющил и плющил её о кровать, натурально прошивая до самого темечка, и кончили они практически одновременно. Финальный пик был вообще неописуем. Беккетт и трясло, и колотило, и встряхивало, под потолком сплетались дикие, протяжные выкрики, насмерть перехватывало дыхание, и жаркая, тягучая масса оргазма накрыла их с головой.