Грехи Альбуса Дамблдора (гет)

Гермиона не любила всяческую несправедливость и по складу своего характера не могла сидеть без дела, а потому уже в первую неделю после ее появления в доме Дамблдоров Альбус Персиваль и все такое был вытряхнут из его башни из слоновой кости и всерьез припахан к работе по хозяйству. Если бы Гермиону в этот момент видел записная язва Малфой, он наверняка бы сказал, что Грейнджер настолько долго защищала домашних эльфов от тягот хозяйственного труда, что наконец сработал закон компенсации.

— Гермиона, не вредничайте, — сердито сказал Альбус, втыкая лопату в грядку. — Да, я неуч и не знаю нужного заклинания. Но вы-то знаете, я же вижу!

Гермиона ухмыльнулась и помотала головой.

— В конце концов, обрекать человека на сельскохозяйственные работы без магии, под палящим солнцем — бесчеловечно, — воззвал к ее совести Альбус.

— Кто бы говорил, — ответила Гермиона, имея в виду организованное Дамблдором нелегкое детство Гарри Поттера, но Альбус подумал, что она уже проведала про его темные делишки с Гриндельвальдом и на некоторое время замолчал. Впрочем, его терпения хватило ненадолго.

— Вот что, Гермиона, — сказал Альбус, останавливаясь и вытирая пот со лба, — из-за вашего возмутительного поведения я буду вынужден перейти границы приличий.

С этими словами Дамблдор скинул свою рубашку и с удовольствием подставил ветерку мокрую спину. Гермиона попыталась скрыть свою реакцию на молодое ладное тело восемнадцатилетнего Дамблдора, хотя и понимала, что по меньшей мере зрачки ее наверняка выдали, а будущему директору Хогвартса наблюдательности было не занимать.

— Альбус, вы позорите нравы славной викторианской эпохи, — сердито заявила Гермиона, даже не вспомнив о том, что современник Альбуса вряд ли назвал бы так время, в котором жил с рожденья.

— Ну вы мне еще расскажите, что изучали мужчин по книгам сестер Бронте, — нагло ответил Альбус и начал непроизвольно красоваться на фоне залитых солнцем кустов смородины. — Хотя прошу прощения, я уверен, что девушка вашего ума не берет в руки такую дрянь.

— Почему же дрянь? — с вызовом ответила Гермиона — историю Джейн Эйр она с большим участием прочитала на рождественских каникулах во время первого курса, отмечая сходство Гарри Поттера с главной героиней.

— А то нет, — безаппеляционно заявил Дамблдор. — Если вы читали, просто не могу понять, как вы не пришли к выводу о неполноценности магглов. Эй, эй, я шучу, положите грабли!

После обеда Альбус заявил, что он больше не в силах двинуться. Выглядел он действительно неважно, и Гермиона прониклась к нему состраданием. Несчастный труженник сельскохозяйственного фронта постанывал на диване, жалуясь на боли в спине и руках, обгоревшие плечи и солнечный удар. Волею судьбы Гермиона неплохо научилась залечивать серьезные раны и останавливать кровь, но известная многим чистокровным волшебникам с детства мелкая лечебная магия была для нее неизведанной территорией.

— Мази в аптечке на кухне, — прошептал страдающий Дамблдор. — Простите, но вам придется еще раз потерпеть вид моей обгоревшей спины.

Гермиона слишком поздно вспомнила, что доверять Альбусу Дамблдору может только самоубийца. Старый манипулятор был еще очень молодым, но это не уменьшило его хитрость, а только прибавило ему прыти. Гермиона не успела даже подумать, намазывая пострадавшую спину, что для больного у Альбуса слишком хитрая морда, как он поймал ее руку и сел на диване.

— Петрификус Тоталус, — прошептала Гермиона со стервозной ухмылкой, пропустив мимо ушей уверения Дамблдора в том, что она ангел милосердия и его благословение, и Альбус застыл в нескольких сантиметрах от ее губ, сверля ее осуждающим взглядом.

Прежде чем Гермиона произнесла контрзаклинание и аппарировала в свою комнату, она успела задать себе вопрос, глянув украдкой на свободные брюки Дамблдора, на всех ли мужчин так действует Петрификус или дело совсем не в магии.

Альбус Дамблдор был человеком упрямым и немного бесцеремонным, и уже через двадцать минут, бросив взгляд на окно, Гермиона обнаружила его сидящим на подоконнике своей комнаты с букетом васильков в руках. Дамблдор был одет довольно формально и держал васильки как орхидеи.

— Вы прекрасны, Гермиона, — бархатным голосом произнес Альбус. — И столь же блестящи, сколь ужасны. Мне это невероятно нравится. И даже если вы швырнетесь в меня Круциатусом — я в вас влюблен.

— Не дождетесь, — ответила Гермиона и поставила ментальный блок — она прекрасно помнила, что Дамблдор мастер невербалки и легилименции. Васильки были ее любимыми цветами, и она подозревала, что этот подарок неспроста.

— Тогда я осмелею и приглашу вас на танцы, — Дамблдор спрыгнул с подоконника и вручил Гермионе цветы.

— Простите, Альбус, — Гермиона сопротивлялась своей патологической тяге к рыжим худощавым юношам из последних сил, — но я не пойду.

— Почему? — произнес Альбус ужасно провокационным тоном, доказывая своим примером, что талантливый человек талантлив во всем, а записные бабники Сириус Блэк и Джеймс Поттер по сравнению с ним невинные ягнята. — И не говорите, что вы не хотите.

— Хочу, — наконец призналась Гермиона. — Но… но… если вы не заметили, у меня нет подходящего платья!

— Представьте себе, когда я вас нес сюда, мне все же бросилось в глаза отсутствие у вас чемоданов, — Дамблдор медленно наступал, и Гермиона, отступая к шкафу, благодарила Мерлина за то, что Дамблдор был в рубашке — иначе она за себя бы не поручилась.

— Вы несли меня на руках?

— Вы хотите оскорбить меня предположением, что я вас левитировал? — между Альбусом и Гермионой оставалась лишь призрачная преграда в виде букета васильков. — И кстати, я давно хотел познакомить вас с Геллертом.

— Гриндельвальдом? — праведность Гермионы наконец нашла зацепку, чтобы разрешить себе побежать с Альбусом на танцы — безусловно, его невинную душу следовало уберечь от растлевающего влияния будущего Темного Лорда. — Хорошо, Альбус, вы меня уговорили.

— Я знал, что вы клюнете на темную магию, — ехидно заметил Альбус. — Вы ведь жуть как не любите Геллерта, правда? Между прочим, я еще на диване хотел предложить — давай на ты?

— Ну так вот: ты, — с облегчением заявила Гермиона, — наглый самоуверенный мошенник. И ты неправ — я ненавижу темную магию.

Вместо ответа Альбус поймал ее за талию и поцеловал. Спустя десять минут Гермиона подумала, разглядывая прекрасное платье, трансфигурированное для нее Альбусом из занавески, что у Альбуса Дамблдора с магией любви было неплохо с юных лет.