Недетские игры (джен)

Г’Кар сидел верхом на стуле, вцепившись в его спинку. Мать осторожно промывала его исхлестанную спину целебным отваром из трав. Ее лицо было невыразительным, похожим на маску.

Г’Кар молчал в течение всей процедуры. Мать промокнула его раны в последний раз и тяжело вздохнула.

— Тебе надо поспать, сынок, — медленно произнесла она, закончив перевязку. — Иди к себе. Ты был умницей, как и обещал. Я люблю тебя!

Отец стоял неподалеку, скрестив руки на груди.

Г’Кар прошел мимо, даже не посмотрев в его сторону.

Когда он скрылся за дверью, Г’Рон перевел взгляд на жену и, задрожав от бессильной ярости, стукнул кулаком по столу.

— Иногда я чувствую себя последней скотиной! — прорычал он, глядя ей в глаза. — Ведь он все-таки мой сын! А я ничего не могу поделать!

Джи'Ла обняла его и тихо шепнула что-то на ухо.

— Да, я помню, дорогая, — кивнул он, проведя рукой по ее лицу. — И я стараюсь сдерживать себя. Но это иногда так трудно! Мне кажется, что я потерял уважение собственного сына. Ты ведь видела, как он на меня посмотрел? Я знаю, что он считает меня трусом. И сейчас мне кажется, что это правда… Только трус позволяет так унижать свою семью…

— Г’Кар еще мал. Дети не умеют судить беспристрастно, — вздохнула Джи'Ла, зажигая свечи. — Когда-нибудь он поймет нас... Но, все же, он — молодец. Неплохо держался. Вот ведь какой упрямый уродился!

Чуть слышный стук в окно прервал ее речь.

Г'Рон, насторожившись, обменялся с женой тревожными взглядами, а потом подошел к окну.

— Кто там? — тихо спросил он.

Было уже поздно, и комендантский час уже начался. Вряд ли у кого из соседей хватило бы безумия прийти в гости.

— Это я, Г’Стен. Открой поскорее. Это очень срочно!

Г'Рон быстро отворил входную дверь, впуская своего брата. Г’Стен вбежал в дом, задыхаясь от быстрого бега.

— Я ненадолго. Боюсь, за мной уже идет погоня.

— Что?! — вскричал Г’Рон, но Г’Стен дернул его за плечо.

— Тише, братец! Да, ты все правильно понял. Я сбежал.

Джи'Ла потрясенно всплеснула руками, услышав его слова.

— А что еще мне остается делать, брат? Особенно после того, как я свернул шею тому нахалу, который посмел остановить меня в переулке… — говорил Г’Стен, оглядывая полки на кухне. — Скоро меня будут искать все патрули в этом районе. Надо успеть уйти, прежде чем…

— Куда уйти? — выдавил Г’Рон, придя в себя от его слов.

— Куда, куда? Попробую спрятаться в катакомбах, а потом подамся к воинам Сопротивления. Больше идти некуда. У вас есть еда? Мне нужно взять воду и немного припасов на первое время. Неизвестно, как долго мне придется плутать под землей…

— Ты что, знаешь, где они скрываются? — удивился Г’Рон, схватив его за руку.

— Нет, конечно же! Ты что, вчера родился, брат? Они же постоянно меняют свои укрытия! Но, надеюсь, что найду…

Г’Стен на мгновение запнулся, вскинув горящие алые глаза на брата.

— Послушай, Г’Рон. Я пришел сюда для того, чтобы позвать тебя с собой. Тебя и твою семью. Учитывая то, что я сделал, вам не стоит оставаться здесь. Могут возникнуть крупные неприятности…

Джи'Ла, до этого момента внимательно глядевшая в окно, резко развернулась и иронично хмыкнула:

— Надо же, в кои-то веки добряк Г’Стен проявил о нас трогательную заботу! Уж не сомневайся, неприятностей нам хватит сполна! Ты сошел с ума, раз решил явиться сюда после того, что натворил! Если патруль придет сюда, что нам делать?

— Молчи, женщина! — зарычал Г’Стен, повернувшись к ней. — Вечно ты каркаешь! Наверное, заразилась этой дурной привычкой от своей ведьмы-хозяйки! Мне известно твое отношение к центаврианам. Ты готова лизать им руки, особенно леди Корил. Ты всю жизнь была рабыней, откуда тебе знать, каково это — жить на свободе? А вот мы с братом это знаем…

— Зато я знаю, каково нам будет, когда сюда придут солдаты и начнут свои расспросы! — яростно воскликнула Джи'Ла. — А если ты еще раз упомянешь мою госпожу…

Г’Рон, нахмурившись, провел рукой по подбородку.

— Хватит! — перебил он ее. — У нас нет времени на пререкания! Надо принять верное решение. Боюсь, оно у нас одно. Прости, брат, но я останусь здесь. Бери все, что сочтешь нужным из наших припасов — мне не жалко. И уходи. Мы как-нибудь разберемся с последствиями твоего безумного поступка. Понимаешь, у меня — жена и дети. Мой малыш таких скитаний не выдержит. А Г'Кар еще слишком юн. Мы будем для Сопротивления обузой…

Г’Стен хотел что-то сказать, но отец перебил его, взмахнув рукой:

— Тебе легко говорить о побеге, ведь ты не женат. Но пойми и мое положение! Я не хочу подвергать опасности самое дорогое, что у меня есть в этом мире — мою семью.

Г’Стен сердито посмотрел на него.

— А разве здесь они в безопасности? Что ж, оставайся, милый братец. Пусть хозяйский сынок продолжает издеваться над Г’Каром и над твоей женой…

Г’Рон подскочил, задрожав от гнева.

— Откуда ты это узнал?! — прошептал он.

— Слухом земля полнится, — фыркнул Г’Стен, а потом подошел к отцу вплотную и тихо процедил сквозь зубы: — Послушай, брат, разве здесь твоя семья в безопасности? Ты обманываешь самого себя! Хочешь, скажу тебе откровенно? Ты думаешь только о себе! Если бы ты действительно любил своего сына, то понял бы, что надо уходить! Неужели тебе не жаль мальчика? Я говорю все это, потому что искренне люблю Г’Кара, люблю, как родного сына…

— Г’Стен, если бы ты перестал вбивать мальчику в голову всякие дурацкие мысли, то ему бы жилось гораздо легче! — рассердился Г'Рон.

— Какие дурацкие мысли?! — вскипел Г’Стен, насупившись. — Разве плохо, что я учил его уважению к себе?! Ведь мы — не животные, брат! И не должны позволять центаврианам так думать о нас! Иначе что от нас останется? Центаврианин, которого я убил, посмел назвать меня глупой скотиной. Я объяснил ему, как он ошибался…

— И что теперь? — перебил его Г'Рон. — Они бросят тебя гнить в тюрьму или пристрелят! Если такова цена за твою гордость и честь, то будь все это проклято!

— Да ты и впрямь трус, братец! — презрительно бросил Г’Стен, прищурив глаза. — Мне стыдно, что в моих жилах течет та же кровь, что и в твоих!

Г’Рон подскочил к нему, сжав кулаки. Глаза его сверкнули, подобно двум раскаленным углям. Брат выжидающе смотрел на него.

— Ну, давай, доказывай обратное, братец! — протянул он сердито.

И в этот момент жалобно запищал ребенок.

Г'Рон выругался и отступил, пытаясь успокоить малыша, ерзающего в сумке.

Г’Стен слегка растерянно посмотрел на жену своего брата, которая презрительно скривила губы.

— Ты предлагаешь нам уйти с тобой в катакомбы? Да нас обнаружат через пару минут!

— Проклятье, я дурак, — смущенно пробормотал Г’Стен. — Но сделанного не воротишь. И я хотел как лучше. Ладно, пойду один. Не поминайте лихом. И… простите, если навлек беду. Мне и впрямь очень жаль… Может быть… может быть, мне удастся отвлечь солдат, увести их за собой?

Встряхнув головой, он схватил узелок с припасами, уже собранными Джи'Ла, и повернулся к брату.

— До встречи, Г’Рон. Если мне повезет, то мы обязательно встретимся. И передавайте от меня привет Г’Кару!

— Удачи тебе, — тихо прошептал Г’Рон, обняв брата. — Да поможет тебе Г’Кван!

Г’Стен бесшумно выскользнул на улицу, в непроглядную ночь.

* * *

Г’Кар, задрожав от волнения, отскочил от двери. Мысль о том, что, возможно, он больше никогда не увидит своего дядю, повергла его в смятение.

Мальчик боготворил Г’Стена, стараясь подражать ему во всем. Дядя был объектом его поклонения.

Спина болела после сегодняшней «игры» молодого хозяина. При одной мысли о том, что утром ему снова придется идти в ненавистный дом лорда Колтари, Г’Кара затрясло.

—Нет, я больше туда не пойду, — чуть слышно прошептал он. Сын хозяина внушал ему ужас своим бессердечием и изощренной жестокостью.

После недолгих колебаний, Г’Кар принял решение. Поспешно одевшись и прихватив кусок лепешки, он выскочил из дома…

* * *

На улице дул пронзительный холодный ветер. Г’Кар бежал, прижимаясь к стене, то и дело озираясь по сторонам.

Где-то вдалеке послышался отдаленный гул, похожий на грозовые раскаты. Снова бомбят Пограничную зону?

Г’Кар побежал еще быстрее.

Впереди показался темный силуэт. И опять растворился в темноте

— Дядя! Дядя Г’Стен! — позвал Г’Кар, спотыкаясь на неровной дороге.

Сильная рука схватила его за шиворот и приподняла над землей, встряхнув, как тряпку.

— Какого… — зарычал низкий голос,

— Дядя! — испуганно вскрикнул Г’Кар, беспомощно повиснув в воздухе.

Г’Стен, охнув, выпустил его из своих рук.

— Г’Кар? Как ты здесь очутился? Ты вообще в своем уме? Разве можно так подкрадываться? А если бы я тебе шею свернул?!

— Дядя, я все знаю. Я подслушивал… — задыхаясь от волнения, сказал Г’Кар. — Я хочу идти с тобой! Пожалуйста, не прогоняй меня! Я не буду тебе обузой, честное слово! Я сильный и ловкий… И я не трус! Я совсем не трус! Возьми меня с собой!

Он теребил дядю за штанину, пытаясь привлечь его внимание.

Г’Стен ласково взял его за плечи, а потом наклонился к нему поближе.

— Г’Кар, малыш, я верю, что ты не трус. Но тебе придется вернуться домой. Здесь оставаться опасно. Ты можешь подвести меня, да и своих близких тоже. Ведь ты понимаешь, о чем я говорю, да? Возвращайся назад. Ты еще слишком мал, чтобы идти со мной. Потом, если мне повезет, обещаю, что вернусь за тобой.

— Но, дядя… — начал было Г’Кар, но его снова перебили:

— Возвращайся домой! Живо! — заворчал дядя. — Мне надо торопиться… Помни все, чему я тебя учил. Будь умницей и береги себя! Прощай!

Он крепко обнял Г’Кара и скрылся во тьме.

Мальчик проводил его долгим взглядом, а потом, сопя, побрел обратно…

* * *

Когда Г'Кар приблизился к дому, там уже царила суета. Во дворе ходили центаврианские гвардейцы, облаченные в красные мундиры, сжимая в руках тяжелые винтовки. Несколько солдат деловито обыскивали дом, и, судя по грохоту и звону бьющейся посуды, не особо деликатничали.

Отец и мать, наспех одетые, стояли на пороге, испуганно глядя на высокого офицера в блестящей каске, который подошел к ним.

— Так ты говоришь, что не знаешь, где сейчас твой брат? — медленно спросил он у отца, поигрывая пистолетом в руке. — И ты думаешь, что я поверю этой басне?!

— Я… говорю правду, господин, — протараторил Г’Рон, не сводя глаз с оружия. — Мы не знаем, где он сейчас…

— Ах, не знаете? А у нас совсем другие сведения на этот счет!

Центаврианин сделал совсем короткое, почти неуловимое движение рукой. Но отец вздрогнул и повалился на землю, как подкошенный. Мать застыла, не издав ни звука, только прикрыла глаза на мгновение.

Офицер презрительно фыркнул и потряс кистью, а потом отошел к своим солдатам, отпустив скользкую шутку насчет проклятых твердолобых нарнов.

Отец продолжал лежать на земле неподвижно, лишь сжался в комок, закрывая живот руками.

— Он не мог уйти далеко, ребята, — сказал офицер своим солдатам. — Нам надо перехватить его до того, как он заберется под землю. Впрочем, мы и оттуда его выкурим. Теперь у нас есть способы.

И он повернулся к нарнийке, многозначительно изобразив удушье.

— Вашему хозяину будет доложено об этом инциденте. Надеюсь, что он отдаст вас к нам на перевоспитание! И вот тогда мы с тобой поговорим по душам, моя крошка.

Он хохотнул, подняв голову матери дулом пистолета. Она посмотрела ему в глаза, но продолжала молчать.

Громко тренькнул коммуникатор, и офицер, ругнувшись, отошел, выслушивая сообщение. И довольно кивнул, закончив связь.

— Его видели совсем недалеко отсюда. Живей, парни, возьмем скота еще тепленьким. А то его возьмет патруль соседнего квартала. Быстро, уходим! Пора поохотиться!

Солдаты, закончив разносить все, что было в доме, посмеиваясь, ушли.

Г'Кар невольно втянул голову в плечи и зажмурился, когда они поравнялись с ним.

— С дороги, щенок! — рявкнул на него офицер, и мальчишка метнулся в сторону. Солдаты заржали, тыкая в него пальцами. Один даже сделал вид, что готов выстрелить из винтовки.

Двор, наконец, опустел.

Мать склонилась над отцом, помогая ему подняться на ноги. Он все еще выглядел оглушенным и двигался очень медленно. Поглощенная тем, чтобы довести его до дома, мать не заметила, как Г’Кар скользнул за ними следом.

В соседних домах перепуганные соседи тихо обсуждали случившееся…