Новая реальность (джен)

Вернувшись в промежуток, я обнаружил, что кожаные шмотки не позволяют цвету испаряться из меня после того, как он заканчивается в моих сердцах. Сначала я хотел поговорить с сестрой из теплицы, но вспомнил, что внутри спящего я немой. Вполне очевидно, что покой Лидии-Лады находится за пределами "спящего". Впрочем, следовало послушать и то, что говорят по этому поводу другие, разумеется опустив их реплики про ведьму и приговор сбросить её в кошмар. Хотя в теории для Лидии это совершенно безопасно.

Но кроме сестёр со мной стали разговаривать и другие персонажи, с которыми происходило непосредственное взаимодействие. Сначала я принял голос цвета за обычную галлюцинацию, мало ли что может причудиться в таком месте времени и пространства, да ещё и при таких обстоятельствах. Однако это оказалась не галлюцинация, и вскоре я насчитал семь различных голосов, разного тембра, разной тональности звучания и разного характера. Характер чувствовался во всём, каждый цвет говорил, как власть имеющий и это не удивительно, учитывая, какие жертвы ему (или лучше сказать им) приносят. Поначалу я просто слушал реплики, ничего не думая в ответ, но вскоре начал пытаться отстраниться от этих звуков. Цвет, который ты запираешь внутри себя, не позволяя ему просачиваться, стонет, и делает это очень громко, а затем ты начинаешь чувствовать боль в душе, причём сильную, жгучую, нестерпимо острую... Это так цари пытаются вырваться из заточения. Им жутко не нравится любое неповиновение, но я всё равно не спешил послушаться перед цветами.

— Сёстры, он вернулся! — воскликнул кто-то в промежутке.

— От ведьмы? Идём ко мне, в моих покоях цвет, я чувствую! — зазывала другая.

— Ну уж нет. Давай скорее в мои покои, дорогой, — кричала третья.

От такой каши в голове на мгновение помутнело. Но лишь на мгновение, после этого я скрылся в теплице. Гул утих.

— Ты пришёл ко мне, снова? — спросила сестра из дерева, которое теперь не просто сияло цветом, а горело почти что пламенем, роняя мощные капли на безжизненный пустырь. Активировав свою способность к призыву цвета, я медленно поглотил всё, что успело прорасти, пока я был у ведьмы. Затем подошёл к хозяйке дерева.

— Что тебе говорила ведьма? Я смотрю она сделала тебя братом, — говорила она. — Ты теперь так похож на них. И цвет поглощаешь теперь особенно жадно. Но не давай мне это пурпурное безумие. Другие сёстры будут рады ему, но не я. Иди скорее дальше, я раскрыла тебе все свои тропы.

— Правильно, иди дальше, прочь от неё, — зашептал пурпур, — она меня не любит, лучше поищем кого-то из более доступных и сговорчивых, например, Ире?!!

"Заткнись, скотина!" — подумал я.

— А я и мысли прочитать могу, если мне захочется. Ты вот лучше подумай, какой властью будешь обладать, если наполнишься только моей мощью до предела, — продолжил издеваться пурпур, — Возможно даже братья будут падать от трёх твоих ударов, выпуская узников, чем не веселье!

"Раз мысли слышишь, то знай, что с ума ты меня не сведёшь и если надо держать вас в своей душе, как в темнице, то я с радостью приму такую ношу, только бы вы не гадили вокруг, цветобоги блин. Самозванцы!"

— А это уже весело! — вклинился янтарь, — Давай лучше пока посмотрим на него, такого вызова нам даже братья не бросали.

В общем, я пошел прочь из теплицы и отправился в ближайшие покои, решив, что пока так прямо до других сестёр без подготовки не пойду, раз уж они любят подарки. Кроме того, мне хотелось поскорее выбросить из себя лишний цвет, который надоедал не умолкая. В заповеднике я нашёл ростки лазури и зелени, а небольшие деревца напитал пурпуром. Далее на моём пути лежали сады. Мрачное место, но красивое. Деревья без ветвей и кроны, просто как безжизненные столбы, которые просто жаждут, чтобы их напоили цветом. Именно этим я и занялся. Спустя совсем немного времени я получил желаемое.

Вот теперь можно было двигаться к другим сёстрам, чтобы хотя бы просто посмотреть на них и послушать их молча.

От сада я направился прямо и попал в покой какой-то египтянки. Много времени прошло с моих последних увлечений страной фараонов. Когда-то в юности, я интересовался многими писаниями этой страны. Было дело, что начинал духовную практику "дорога Гора" и многому научился. Очевидно, что Лидия-Лада права, если душа имеет определённый уровень самосознания, то в эфемерных мирах она всегда будет иметь особые преимущества перед непосвящёнными. Вот к примеру сама Лидия совершенно свободна, в то время, как уже вторая сестра скована цветными нитями. Ведьма говорит о цвете как о чём-то, без чего она проживёт, хоть у меня и есть подозрения на этот счёт, а две другие сестры, которых я встретил буквально умоляют поить их капля за каплей. Они все врут, но я это вижу и чувствую.

— Я покажу тебе истинную силу и никогда не предам, — говорит мне Ава. И хочется крикнуть из глубины души: "Я знаю, что ты нагло врёшь мне. Я знаю, что своему Китобою ты будешь говорить то же самое, когда он придёт!"

— Каков наглец. Думает, что может использовать против нас духовность, порождённую нами же! — завыл снова цвет, — И даже Ава не способна его обмануть, представляете?

"Да тут и без духовности ясно, насколько она лживая изменница, разве не за это она попала к вам в кошмар?" — думалось в ответ, хотелось либо диалога, либо вывести их на спор между собой и получить несколько минут покоя.

— Ты прав, Старк, Ава изменяла спящему, — низким басом процедил янтарь, — Хотя нет, я тоже нагло вру тебе, ха-ха-ха-ха!

"Зато я говорю правду и только правду!"

— Именно поэтому ты и стал немым, глупый ты безумец!

Кстати, Ава рассказала про Китобоя и про то, как его можно убить. Но в мои планы ничьё убийство пока ещё не входило.

— Да брось, друг, давай убьём его! — зашипел янтарь заговорщическим голосом, — ты станешь значительно сильнее.

Я уселся напротив Авы прямо на пол, проигнорировав возгласы цвета, но не в позу лотоса, а вытянул ноги прямо, руки поставил позади себя и, немного расслабившись, попробовал войти в медитативное состояние.

— Что это ты тут собрался делать, безумный маньяк? — интересовалась Ава моими действиями, что спустя минуту тоже перестало меня беспокоить. Я увидел сразу весь промежуток, находясь просто в покоях одной из сестёр и не выходя непосредственно в него. Увидел все дороги, которые мне открыты и чем они отличаются. И я даже смог обнаружить в каких покоях и какие цвета проросли. Казалось, что я смогу призвать их прямо сюда, не вставая из своей приятной позы, но это только казалось, усилия не дали абсолютно никаких результатов. Тогда я попробовал раскрыть сознание в другую сторону, обратившись непосредственно ко "спящему". Так, как при жизни обращался во время своих медитаций к Гору, Изиде или ветру с водой или даже к земле-матушке. "Спящий" не ответил, но я смог увидеть помимо всего прочего ещё и точки, в которых просто лежали нетронутые сердца, спрятанные от лишних глаз. Ещё я увидел недородков, которые его опустошали. У меня было настолько мерзкое ощущение, когда я спросил о них. Мне показалось, будто "спящему" безумно плохо от одного только их присутствия... Наконец я вернулся в своё привычное состояние.

— Ну-ка говори теперь, дорогой, что там тебе открылось? — начала язвить Ава, — А, да ты молчалив, прости я забыла. Только не надо оставлять меня из-за такой мелочи и бежать снова к своей ведьме. Или это мрачной смерти удалось прельстить тебя? Или ты совсем с ума сошёл и решил отправиться в покои Уты? Смотри, осторожно, она не так горяча и верна, как я. Она тешится своим Богомолом и никогда его не предаст, поэтому будь осторожен.

Я должен был как-то отреагировать и послал ей воздушный поцелуй. Благо, что могу хотя бы нормально двигаться.

— Влюблённый прямо, как я постоянно, — медленно и процедила зелень, — Вот только лучше не играть с этой сестрой в такие игры.

"Я и не играю, но и к твоей "Смерти" сейчас не пойду!"

— Да и не ходи, найдём другую, хоть чуточку более живую, что скажешь?

"Скажу тебе заткнуться!"

— Как грубо, — буркнула зелень напоследок.

— Как мило, — ответила египтянка, — Ты хоть в курсе, что играешься с тигрицей? Но я на тебя не в обиде, тебе ведь нужно обдумать мои слова и новые знания и принести цвет. Теперь иди же!

И я пошёл. А что мне ещё оставалось делать? Лидия-Лада уже хорошо показала мне, что прыгнув в чёрную дыру в покоях сестры, я могу быстро вернуться в промежуток.

Далее я собрал проросший цвет, пособирал все капли и цветочки и направился к Уте, которую так не любила Ава. Интересно, это у них просто игра такая для непосвящённых, чтобы разводить гостей на цвет или они и вправду так не любят друг друга? Может ли быть так, что сестра из теплицы по тем же причинам теперь ненавидит ведьму или же Лидии просто завидуют. Она ведь значительно свободнее, чем они все.

И придя в покои Уты, я в этом очередной раз убедился. Очередная сестра, прикованная к колыбели и глазастая луна. В какой-то момент, мне показалось, что с этой луной связано нечто необычное, что может повлиять и на всё происходящие вокруг.

— Если ты заметил, то луна тут у меня особенная, — снова своей медленной манерой заговорила зелень, — Луна видит весь промежуток сразу, но тебе это уже удалось, особенный.

"Браво, браво! А теперь заткнись!"

— Грубиян! — огрызнулась зелень.

И я накормил ею Уту. Зелень смолкла, заговорила сестра.

— Ну и какого хрена ты припёрся ко мне? — такого наезда после того, как я дал ей желанный цвет, я совершенно не ожидал, — У тебя вроде и так есть целых две сестры. А я теперь ещё и сердце тебе дать должна в знак вежливости хотя бы. А сердца, знаешь, ли не бесконечные! — И она проделала со мной то же самое, что и сестра из теплицы, вставив мне в грудь уже четвёртое сердце, — А знак-то какой, посмотри! Он защитит тебя от многого. Ты вообще в курсе про знаки, или сердца тебе нужны только для того, чтобы сожрать побольше цвета? Ох, не зря ты так похож на братьев.

На секунду в голове задержалась идея: "А ведь она права, я совсем забыл про знаки на сердцах, такие как греческая альфа". И я начал демонстративно чертить каждый символ. Цвет начал применять новые формы, подчиняясь магии знаков.

— Ты совсем, как младенец!, — презрительно посмотрела на меня Ута, — Мало того тратишь цвет впустую, так ещё и делаешь это в моих покоях. Ты что, хочешь навлечь на меня гнев братьев? Нельзя просто так тратить цвет, кем бы ты ни был.

"Ох ну конечно, расскажи мне ещё об экономии. Может ещё есть идеи насчёт того, что я должен делать?"

— Есть. Выбери сестру, наполни её цветом, а лучше конкретно мною, — снова проснулся пурпур, — А лучше убей при этом всех братьев, повыпускай нас и устрой напоследок смертельный фейерверк!

"Я не тебя спрашивал, скотина!"

— Да брось, Бредли, это же так приятно.

"Приятно тебя держать в темнице. А вообще надоел ты мне, сейчас заряжу тебя в знак диалога, чтобы под ногами не путался".

— Не ну подожди, зачем же сразу в з....

Цвет не успел закончить реплику, как я нарисовал знак разговора на животе Уты.

— Ты должен собрать весь цвет из промежутка и заполниться им до предела. А затем до предела заполнить одну из сестёр, — продолжила свою поучительную речь сестра под луной, — Я конечно совершенно не против, если ты выберешь меня, хоть я тебе и не подхожу. Но ты можешь выбрать любую другую сестру, кроме ведьмы конечно. Она шибко умная и надменная. Говорит, что мы слабы, и что голод сами себе придумали... А её не было во время мёртвого голода. Она ведь и не знает, как от жажды цвета и его нехватки сестра может умереть. Так что пусть обойдётся без цвета и без тургора, раз уж она такая мудрая и сильная.

"Вау. Первый более-менее вразумительный ответ на вопрос: "За что ты ненавидишь ведьму." А что касается остального то, очевидно, это то, что имела в виду Лидия.

Выйдя из покоев Уты, я отправился собирать цвет и оживлять новые деревья. После пробежался по мрачным заповедникам лунной сестрёнки и забрал те два сердца, которые там были. В моём распоряжении появилось ещё несколько знаков. Но главным было не это. Я вдруг почувствовал себя значительно сильнее и могущественнее и решил это проверить. Придя в сад к безымянной, где уже прибыл новый цвет, я усилием поглотил всё до капли, даже не заходя в сам сад. Теперь и это стало для меня возможным, но говорить по-прежнему не получалось.

"Ладно". — Подумал я. — "Буду слушать вас молча".

— Правильно. Слушай и учись, — затараторила лазурь, — Главное, быстро учись и быстро бегай.

"А ты, собака, лучше тоже помолчи!"

— Я лазурь, я не собака, — попытался возражать голос.

"Нет. Ты — собака! Зелень — жаба, Пурпур — скотина, а ты — собака! Просто смирись и заткнись!"

— Очередной нахал в промежутке. Но ты не брат, поэтому сломаешься и выполнишь всё, что нам надо.

Я старался как можно меньше реагировать на провокации цвета. Наконец и Ава с Утой пропустили меня дальше. И тут из кошмара стали подниматься братья. Я наконец увидел, кто это такие. Грозно пройдясь по промежутку, они устремили свой взор на меня. Первым заговорил Богомол.

Это было довольно крупное существо. Однако его массивность достигалась за счёт металлических копий, торчавших из ног и груди. В левой руке брат держал ещё одно копьё, а в правой — металлический факел.

— Я буду говорить с тобой от имени всех Братьев, Младший. Слушай внимательно и накрепко запоминай наши слова. Знай, что мы рады тебе. Очень рады. Ты еще не можешь называться Хранителем по праву, но для нас ты уже — наш маленький братец... Мы заранее гордимся тобой, — начал он свою речь.

"Младший? Да я, возможно, древнее всех вас вместе взятых!"

— Неправда, я самый древний, — рявкнул пурпур.

"Ты — скотина. Мне плевать, конечно, но просто интересно, ты скотина или уже стерва!"

— Не о том ты думаешь, герой, — огрызнулся в ответ пурпур.

— Мы радуемся твоему вознесению. Здесь ты обрел рай за праведную жизнь в нашем голодном Кошмаре, — продолжил брат, — Скоро ты вступишь в нашу фратрию, Маленький Брат. Не возмущайся и не сердись — но это случится не сразу. Если будешь прилежно учиться и следовать заповедям, срок твоего послушания будет краток...

Я слушал через слово, потому что уйти и не слушать вовсе было бы нетактично. Кто знал, как на то отреагирует Богомол. В моих дальнейших замыслах мне были нужны союзники, не только среди сестёр, но и среди братьев.

— Лимфа Цвета — не для преступной траты, лишь для приумножения, ибо она — основа жизни Здесь и Сейчас, Везде и Вечно. Лимфа любого Цвета драгоценна — потому надлежит слушать волю каждого Цвета и осторожно сочетать Цвета, они не любят друг друга. Поглощать больше положенного — табу. Отдавать свою Лимфу — табу. Принадлежащей тебе Сестре не смей отдавать больше, чем требуется, чтобы поддерживать в ней жалкую жизнь. Развращать чужую Сестру подарками, толкая ее этим к смертельной ереси — табу. Говорить с чужой Сестрой, обнажая тем ее душу — табу. Называть это место Смертью и Промежутком — табу. Слушать еретическую ложь Сестер, умоляющих вознести их наверх — табу. Верить в то, что есть мир лучший, чем этот — табу! Пока довольно, — Богомол сделал небольшую паузу, а затем говорил что-то ещё, но я его не слушал. Пока, наконец, брат не засунул в меня новое сердце, — Хочу проверить, на что ты годен. Вот тебе знак, открывающий скалу. Иди и собери цвет в покоях из скал!

Ну и я отправился. Знак представлял собой перевёрнутый треугольник. Знак женского начала в моём понимании. Брат что-то там упомянул про вторую половину знака, но я полностью вобрал в себя цвет усилием воли. Итак, братья меня приняли. Не знаю, сделали они это потому, что я очень быстро справился или потому, что справился вообще, но приняли. Вернувшись к Уте, я решил наполнить её зеленью ещё раз, покуда надо было двигаться вглубь промежутка к другим сёстрам.

— Как же ты достал цвет из скалы без вот этого сердца? — сестра покрутила очередное сердечко у себя в руках, а затем запихнула в меня. Ощутив новое могущество и уже не думая о знаках, я совершенно ясно осознал, что хочу собрать все сердца, что видел в медитации.

А сердец мне "спящий" показал много. Они просто лежали в садах, рудниках, на дорожках в тех местах, где обитали жуткие создания. Впрочем я уже не боялся недородков. С братьями тоже было проще, я хоть и не хотел с ними сражаться, прекрасно понимал, что в драке один на один разберусь с любым из них, хотя бы просто потому что я значительно быстрее, а они громоздкие и жутко медленные.

Но, прежде чем идти к новым сёстрам, я собрал все сердца во всех покоях до которых мог дойти и направился к ведьме. Знак удара должен был помочь мне добраться до её "колокольни".

* * *

Пройдя половину промежутка и выслушав многие заявления братьев, я был бесконечно рад снова открыть рот и заговорить нормально. Стихи сами полились из моих уст:

Предоставь меня печали!

Я, истаяв, не умру.

Стану духом я — и только!

Хоть мне плоть и по нутру.

Без дорог блуждая, кто-то

Здесь, в лесах, повитых тьмой,

Тень мою приметит ночью

И услышит голос мой.