Magic is Might (джен)

Снейп, конечно, отвечать не стал. Они договорились встретиться в воскресенье вечером у нее дома, чтобы обговорить последние детали, и она воспользовалась министерской скрепкой, предварительно попросив его снять защиту.

В этот раз Гермиона смогла добраться до места назначения без происшествий.

Сидя в своем кабинете и скользя взглядом по накопившимся документам, но даже не пытаясь их читать, она думала, что есть одно, последнее дело, которое хотелось бы сделать до... Ну, до того самого момента, когда луч из палочки Снейпа попадет в нее. Что будет дальше — не стоит даже загадывать.

Если трезво посмотреть на последние пять лет — она хорошо поработала.

Существенно улучшила жизнь домовиков и некоторых сквибов. Продвинула по служебной лестнице Терри Бута. Не впадала в отчаянье, не держала ни на кого зла, не опустила руки. Жаль, конечно, что в ее собственном отделе работают сплошные замшелые консерваторы, но тут и за десять лет вряд ли что-то можно было бы сделать.

— Карла, не могла бы ты вызвать ко мне эльфа Хабчи из Хогвартса. Он ведь еще там?

— Да, мисс Грейнджер.

Может быть, этот эльф и станет точкой в ее карьере.

В дверь постучали, и вошла Карла, держа за ручку уже не того затюканного домовика, что сюда входил ранее. Нет, вошел домовой эльф, который был счастлив. Он был одет в зеленый брючный костюм и фиолетовый поварской колпак.

— Привет, Хабчи.

— Мисс Гермиона Грейнджер! Хабчи рад и горд, что знаком с такой великой волшебницей!

Они с Карлой обменялись теплыми улыбками, и та вышла. Гермиона давно обратила внимание, что Карле удается поразительно хорошо ладить с эльфами.

— Хабчи, как твои дела? Как тебе понравилось в Хогвартсе?

— Хабчи знакомиться с Винки, мисс. Винки — гроза плохих волшебников! Она помогать победить Того-кого-нельзя-называть, как и вы, мисс Гермиона Грейнджер.

Глаза домовика сияли от гордости за новую подругу.

— А еще Винки рассказать Хабчи о Добби. Это правда, что Добби спасать жизнь Гарри Поттера и вашу?

Гермиона грустно кивнула.

— Да, Добби был потрясающим эльфом, он был настолько смелым, что не побоялся выступить против сильных Пожирателей смерти. Он погиб ради победы. И был свободным эльфом.

Хабчи прижал уши.

— Хабчи тоже свободен, мисс?

— Да, Хабчи.

— Но Хабчи хотеть работать. Хабчи плохо сидеть без дела. И скучать по своему хозяину.

Гермиона внимательно на него посмотрела.

— Хабчи, помнишь, мы говорили, что ты в силах сделать своего хозяина счастливым?

— Конечно, мисс Гермиона. Хабчи благодарить за такие слова.

— А что бы ты сказал, если бы у тебя была возможность сделать счастливыми много волшебников?

Эльф вытаращил глаза и вздрогнул:

— Хабчи в силах?.. много?..

Гермиона улыбнулась.

— Понимаешь, Хабчи, есть такие семьи волшебников, что не могут позволить себе взять домовика на постоянную работу, но например, когда у них случаются свадьбы или другие празднества, помощь умелого помощника им бы не помешала. То есть за одну неделю ты мог бы помочь двум, трем, может быть, и пяти волшебникам!

Компания по уборке, штат которой состоял бы из домовых эльфов, была мечтой Гермионы. Начать воспринимать уборку как работу, постепенно отдалиться от слов «хозяин» и «слуга» — это был бы для эльфов первый шаг к тому, чтобы они смогли стать полноценными членами общества. Ей вообще казалось, что в некоторых семьях, особенно чистокровных, не мешало бы и самим себе готовить, прибираться и заниматься бытом. Если бы домовики только избавились от этого чрезмерного желания прислуживать... Ведь раболепие же смогла она как-то из них вытрясти? Вспомнить Дилли — да она настоящая дама, которая не позволит с собой неуважительно обращаться!

Но видимо, не зря домовые эльфы называются домовыми. Гермиона начинала этот разговор с каждым эльфом, что проходил через ее кабинет в течение последних двух лет, но на все свои доводы она получала в ответ именно такой взгляд, как у Хабчи, — виноватый и испуганный.

— Мисс, но где же дом Хабчи? Кто будет его хозяин?

— Но ведь ты свободный эльф, Хабчи. Зачем тебе хозяин?

Тот покачал головой.

— Хабчи хотеть иметь один дом всю жизнь — дом своего волшебника. Наша магия нам велит так.

* * *

Пока Гермиона пыталась приготовить неприхотливое рагу к приходу Гарри, она думала о том, что же велит ей ее собственная магия. Или той попросту наплевать? И почему она вслед за Хабчи рассуждает так, как будто магия — это нечто разумное? Ведь это просто свойство, характеристика. Как умение видеть, как рыжий цвет волос, как короткие ноги.

Да, пожалуй, довольно полезное свойство, которое дает большое преимущество перед его отсутствием. Хотя, если уж совсем честно, то какое?

Магловские технологии развиваются значительно быстрее создания новых заклинаний. Она сама пользуется ими с удовольствием. Мир маглов стремителен, а волшебники во многом застряли в средневековье.

Маглы заменили хаос чуда своей наукой, и потому они, к примеру, могут быстро перемещаться на большие расстояния — ну да, до аппарации далеко, но это вопрос времени. И их медицина весьма и весьма развита, учитывая, сколь многим им приходится болеть. Да, волшебники не болеют магловскими болезнями, защищены от несчастных случаев, но если бы пришлось сравнивать статистику смертности от рака или от драконьей оспы, она не уверена, что последняя была бы ниже.

Что же до «волшебности», то тут тоже можно было поспорить. Полеты в космос, интернет, кинематограф, литература — разве это не чудо? К слову о последней, Гермиона не так уж часто читала художественную литературу — она предпочитала научные или исторические труды, — но разница была очевидна даже ей. Как будто волшебники меньше мечтали, меньше желали недостижимого, а может, и не имели его вовсе...

В дверь позвонили.

— Гарри!

Они обнялись. Он пах надежностью и пыльными улицами.

— Голодный?

— Съел бы гиппогрифа, — он устало сбросил мантию и с наслаждением растянулся на диване. — Мы только что закончили подчищать тайную нору Долохова, но его там, конечно, не было. Зато Стив схватил одно неприятное проклятие...

— Пойдем на кухню, расскажешь, — упоминание Долохова немного напрягло ее, но она смогла справиться с собой, пока раскладывала еду на тарелки.

Гарри ритуально растрепал челку и жадно набросился на еду.

— Как Джинни? Странно, что она на сборах, не будет же она летать в ее-то положении.

— Конечно, не будет, — подтвердил Гарри, — мы договорились, что это последние. В воскресенье она возвращается, и метлу я забираю, хотя бы до рождения ребенка. На самом деле, — он смущенно на нее посмотрел, — Джинни заставила меня себя отпустить. Я, оказывается, и не знал, на какой сильной ведьме женился. Ее магия — это что-то... — тут он осекся, наткнувшись на ее взгляд. — Ох, прости, Гермиона, я не хотел...

— Ничего страшного, ешь.

Он виновато на нее посмотрел, но продолжил поглощать рагу. Какое-то время они сидели в тишине.

Наконец Гарри доел и довольно потянулся.

— Спасибо, Гермиона. Кричер сегодня как раз в Хогвартсе. Ему, похоже, понравилось проводить разъяснительные беседы с твоими спасенными. Он и деньги, те, что я ему плачу, тратит на одежду для них.

Гермиона нахмурилась.

— Но Гарри!..

Тот строго на нее посмотрел.

— Я плачу ему деньги не затем, чтобы контролировать, куда он их тратит. Это его личное дело.

— Молчу-молчу, — кисло ответила она.

— Кстати, о личных делах. Сегодня я пришел к тебе не просто так, а чтобы...

— ...съесть мой ужин и растоптать дело моей жизни.

— Поговорить кое о чем, — Гарри усмехнулся. — Ха, ну и ужин тоже, конечно.

Гермиона вздохнула. Она понимала, о чем пойдет речь, Гарри не отступит.

— Возьмем по бутылочке сливочного пива и в библиотеку?

* * *

Гермиона залезла с ногами в любимое кресло, отхлебнула напиток и мрачно уставилась на своего друга.

— Ну и?..

Гарри молча глядел на нее исподлобья, но потом словно бы что-то для себя решил и начал:

— Гермиона, когда ты последний раз общалась с Роном?

Она знала, какова будет тема их разговора, но все равно с досадой вздохнула.

— Полагаю, что на годовщине победы, а что?

— О, ну если поздороваться и сбежать — значит общаться...

— Гарри, это не...

— Он говорил, что писал тебе много раз, но ты его игнорируешь.

Гермиона поджала губы и приняла равнодушный вид. Она не будет злиться.

— Да, я его игнорирую.

— Но почему?

— М-м-м, дай-ка подумать, — она притворно задумалась, — может быть потому, что через полтора месяца после нашего первого, чтоб его, поцелуя он нашел себе другую?

Не злиться не получалось.

— Он расстался с Лавандой год назад, я тысячу раз говорил тебе.

Неужели это объяснение перестало прокатывать?

— Ох, бедный Ронни, устал от стейков с кровью?

Гарри неверяще смотрел на подругу.

— Гермиона, ты не можешь быть такой жестокой.

— Могу. Это он тебя послал?

— Нет. Нет, Гермиона, — сказал он убедительно, когда та недоверчиво хмыкнула, — ты знаешь, что в школе я не вмешивался в ваши отношения. Мне, собственно, было несколько не до вас... Но сейчас мы живем в мирное время, и мне грустно оттого, что два моих лучших друга любят друг друга, но при этом страдают!

К концу своей фразы он повысил голос.

— Я не...

— Да ладно, я знаю тебя как облупленную. Стала бы ты так остро реагировать, если б не любила.

Гермиона внезапно почувствовала, что очень устала. Снейп, Хабчи, теперь еще этот сводник...

— Послушай, Гарри...

— Ты могла хотя бы сказать ему!.. Сказать, что ты скоро... — он замолчал и уставился в пол.

Она грустно посмотрела на него.

— Я не могу. Гарри, может, с твоей стороны это и выглядит, что я якобы не могу простить ему Лаванду и поэтому мучаю. Но это далеко не так. Ты сказал, что знаешь меня как облупленную, но я знаю Рона гораздо, гораздо лучше. Он всегда был мне... понятен. И я делаю это ради него.

— Каким же это образом?

Она откинулась в кресле, накрутила на палец прядь волос и задумалась. Не знаешь, что сказать, — говори правду.

— Может быть, ты не заметил, но я сама подтолкнула его к Лаванде.

— Что?! — он изумленно уставился на нее своими зелеными глазами.

Гермиона слегка улыбнулась. Тут стоит сказать, что и спасла Лаванду тоже она, когда успела откинуть Фенрира заклинанием от полумертвой девушки перед его последним, роковым, укусом. Ну, еще Трелони помогла — попала своим хрустальным шаром ему прямо по маковке. Лаванда тогда чудом осталась жива, и уж конечно — осталась калекой. Обезображенное навсегда лицо, плохо работающая левая рука, острая любовь к плохо прожаренному мясу — мало что снаружи осталось от кокетливой блондиночки с розовыми бантиками.

— Ты ведь помнишь, ему было хуже, чем всем нам, — из-за Фреда. Он до этого никого не терял и оказался к этому так же не подготовлен, как и к тому, чтобы жить в палатке, питаясь ягодами. Да и как можно подготовиться к смерти... Нам всем было тогда непросто, что уж говорить... Тонкс, Люпин... Но ему было особенно плохо.

Гермиона отхлебнула еще сливочного пива и продолжила.

— А я очень неплохо держалась сначала, помнишь? Организовывала завтраки, камни ворочала, за ранеными ухаживала. А потом, ну, осознала, какой мне подарочек достался, — она горько усмехнулась. — А Рону нужна была сильная я. Чтобы было в кого плакать и кому гладить по голове ночами. А я уже не могла быть такой. Мне предстояло решать, что делать со своей жизнью. Конечно, сначала я еще надеялась на удачный исход. Книжки читала... А пока меня не было, Рону все равно же нужна была помощь. Поэтому я подумала, что он почувствует себя лучше, если за кем-нибудь поухаживает, почувствует себя нужным. Ну и привела его к Лаванде...

— Ты так быстро все поняла про свою магию?

Гермиона покачала головой.

— Нет, что ты. Я ведь упорная, забыл? Но когда я поняла, что ничего уже не будет как прежде, мне оставалось лишь слегка отдалиться, Лаванда одну и ту же ошибку дважды повторять не стала, — еще одна горькая усмешка, — ну я и решила, что все к лучшему. Уверена, у них было все хорошо, пока она не оправилась, не овладела в совершенстве косметическими чарами и не устроилась в «Ведьмополитен».

Гарри был хмур и задумчив.

— То есть ты на него не злишься?

— Нет. Злилась я, когда он бросил нас в лесу в палатке. О-о-о, как я злилась. А тогда... Нет. Я не мнительная. Каждый тогда пытался выжить, точнее сказать, выжить из себя войну. Кстати, я видела Рона сегодня у Джорджа, — она вопросительно посмотрела на Гарри.

Тот улыбнулся.

— Рон ушел из аврората.

Ого, вот этого она не ожидала.

— Да, похоже, это его способ избавиться от войны в себе. Он ведь и в Хогвартс на последний курс пошел за мной, и в школу авроров по инерции. Я рад, что он наконец-то выбрал свой путь.

Гермиона недоверчиво сощурилась.

— У него, конечно, довольно приличное чувство юмора, но остроумные розыгрыши никогда не были сильной стороной Рона.

— Зато были шахматы. Он проявил себя как отличный стратег в аврорате, а у Джорджа он занимается продвижением бизнеса, заключением договоров, поставками... В общем, всем тем, чем...

— ...чем занимался Фред.

— Именно. А Джорджу всегда больше нравилось просто придумывать шутки. Кстати, видела его новые изобретения для малышей? Жду не дождусь показать Тедди!

— Да уж, и видела, и на себе испытала...

Они помолчали. Тишина была уютной и располагающей.

— Слушай, — внезапно сказал Гарри,— но почему ты сейчас не скажешь ему правду?

— Чтоб он сменил одну калеку на другую?

— Да ну, какая же ты калека...

Гермиона закрыла глаза.

— Какая-какая... Похуже уж, чем Лаванда. Ты ведь знаешь — он хочет семью, он не создан жить вдвоем в пустом доме и возвращаться с работы в тишину. Я уверена, что Лаванду спасло только ее «Я не собираюсь портить фигуру до двадцати пяти», — Гарри сморщился на ее писклявую пародию.

— Ты не хочешь детей?

Гермиона закрыла лицо руками.

— Не знаю. Наверно, хочу. Но в любом случае — не могу. Что если они будут такими же, как скоро стану я? Рон не заслужил такого.

— Но Люпин и Тонкс... Знаешь, Дамблдор говорил...

Вот не стоило упоминать его. Не стоило!

— Ах, Дамблдор говорил... Он много чего говорил, да что-то мало по делу. Говори он чуть больше, кто знает, может быть, у кого-то жизнь была бы чуть проще, например, у меня, или у профессора Снейпа... А еще, может быть, кто-то и остался бы в живых. Например, Сириус.

— Не смей, Гермиона, — Гарри был в ярости. — Ты знаешь, что я простил Дамблдора! И профессор Снейп его простил! Если бы не его план, не его видение, — мы бы здесь с тобой не сидели.

Они сердито глядели друг на друга, как вдруг в глазах Гарри забрезжило понимание.

— Да ты же не веришь.

— Во что? — сквозь зубы.

— В свое общество сквибов. Носишься с ними, Скитер хвалебные статейки строчит под твою дудку, а ты не веришь в то, что делаешь. Они для тебя по-прежнему — периферия. Играешь с ними в заботливую мамочку... А я-то так тобой гордился. Восхищался, как ты справляешься...

Гермиона побледнела. Ее начало немного трясти.

— Знаешь, Гарри, по-моему наш дружеский вечер подошел к концу. Уходи.

Он медленно встал и как-то виновато и одновременно недовольно двинулся к выходу из библиотеки. У двери обернулся:

— Прости, Гермиона. Я по-прежнему твой друг.

— Да. Иди.

Гарри вздохнул и вышел из комнаты, а затем и из дома. А Гермиона — из себя.