Холодный мир (джен)

Q был бодрым добродушно-ворчливым стариканом. С виду. На деле же шеф квартирмейстерской службы Ми-6 был весьма суровым джентльменом с самыми натуральными боевыми наградами — в дни битвы за Англию он служил в морской авиации, где и обратил на себя внимание М. Джеймса Бонда почтенный ветеран небезосновательно считал главным могильщиком творений своего отдела и поэтому в общении с ним переходил в режим "Выволочка нашкодившему школьнику".

— Обратите внимание, 007, — привычно начал Q, прохаживаясь вдоль стендов. — Это фотоаппарат системы "Лейка-флекс", абсолютно обыкновенный, если не считать нашего объектива с начинкой от новейших телескопов. Используемое в нем излучение позволяет делать достаточно четкие снимки сквозь стену толщиной до десяти дюймов.

— Незаменимая вещь в раздевалке, — внес рацпредложение по применению аппарата Бонд.

— 007! — стукнул кулаком по столу квартирмейстер. — Ваша излюбленная тема для шуток волнует далеко не всех! Пойдём дальше... Это — ваши новые часы. Если нажать на правую кнопку... — Нажатие, разумеется, тут же произошло.

— Аккуратней! — отдёрнул руку Q. — Как видите, выдвигается небольшая, но прочная алмазная пилка. Гроза наручников, так сказать, лучший гарант свобод англичанина. Левая кнопка, напротив, выдвигает компактную складную отмычку, пригодную для открытия большей части известных замков.

— Меня пугают ваши мелкоуголовные наклонности, Q, — продолжал блистать остроумием агент.

— Это вы еще не видели ваш автомобиль, — парировал ветеран секретной службы. — "Астон-Мартин ДБС", новая модель. С коробкой передач будьте осторожнее — последняя на самом деле служит курком от гранатомёта.

— А дуло, надо полагать, в районе выхлопной трубы?

— Потрясающая проницательность, 007! — деланно восхитился Q. — Оранжевый рычажок между сиденьями рекомендую на случай, если в машину вломятся агенты противника. Он выдвигает на пассажирских сиденьях иглы с мощнейшим седативным препаратом. Часа на два неприятель теряет ценность как боевая единица. И без любимых вами лишних жертв...

— Всё-таки вы крайне опасны для общества, — усмехнулся Бонд, готовясь постигнуть дальнейшие тайны нового стального друга.

Феликса Лайтера в аэропорту Темпельгоф Джеймс нашёл быстро — человек из ЦРУ, как и было условлено, сидел в баре под искусственной пальмой и почитывал немецкий журнальчик с непристойностями. Главной особой приметой Феликса, впрочем, оставалось то, что каждый раз он был сам на себя непохож. Не знай Бонд о феноменальной бережливости Конгресса США, он решил бы, что Лэнгли как минимум дважды в год подвергает своего агента пластической операции.

— Привет, Лайтер, — фамильярно приветствовал соратника 007. — Ты теперь тоже берлинский мишка?

— Привет, Джеймс, — сжал Феликс крепкую бондовскую пятерню. — Я здесь уже полгода, приставлен Центром к Межсоюзнической комендатуре. Очень сложный участок, парни из КГБ и Штази последнее время как с цепи сорвались. Недавно увели из-под носа у полицейских перебежчика-болгарина, Павла Кочева. Он проходит подозреваемым в убийстве какого-то золотого мальчика, приятеля Фердинанда Люса.

— Полагаешь, он тоже на совести Восточного блока?

— Почему бы и нет? — не стал исключать Лайтер. — Идеальная фигура для провокации, как говорят у нас в Лэнгли, "сакральная жертва".

— Ваши люди полагают, что за всем этим стоит Исаев? — уточнил Бонд.

— Исаев, Джеймс, заслуживает отдельной истории. С ней лучше всего знакомиться по подборке, которую я заготовил в архивах комендатуры, — с этими словами Лайтер повел напарника к машине.

Агенты не заметили, что хлопотавший вокруг Феликсова "БМВ" с тряпкой турок незаметно прилепил жвачкой к бамперу небольшой аккуратный приборчик и направился к элегантно-седому высокому господину, засевшему на скамеечке. Турок вежливо поклонился, отчитался о проделанной работе и получил скромный гонорар.

"Что ж, — подумал Исаев, — оно и правильно. Пусть молодые бегают. Наше стариковское дело — сторона. Сидеть на солнышке, греться... И внимательно слушать радио".

007 последний раз был в Берлине семь лет назад, по поручению М собирая доказательства измены Джорджа Блейка. И хотя берлинский кризис давно увял, а ГДР отгородилась стеной, ощущение не то прифронтового города, не то глубокого неприятельского тыла не покидало Бонда. Каждый четвертый обитатель Западного Берлина, если не больше, был связан с полуподпольным миром разведок — и советской, и восточно-германской, и вроде бы союзников: французов, боннской БНД и израильтян, которые всегда оставались себе на уме. Кто-то из них на видавшем виды "фольксвагене" как раз набивался к Джеймсу и Феликсу в пастухи, периодически отставая в очередной пробке.

— Как чисто идёт, — даже слегка восхитился Лайтер. — У ребяток явно пеленгатор.

— На тебя, похоже, поставили передатчик, — сделал очевидный вывод Бонд. — Надо намекнуть службе безопасности комендатуры, чтобы проверили наш БМВ.

Межсоюзническая комендатура расположилась в уютном кирпичном доме в престижном Далеме — если бы не виднеющаяся из окон Стена, резиденция властей трёх держав сошла бы за имение маститого оксфордского профессора. Дежурный американский офицер проверил документы Феликса и Джеймса и слегка нехотя запустил их наверх. В зале заседаний как раз собиралась верхушка комендатуры — вашингтонские, лондонские и парижские вершители судеб Берлина.

— Капитан третьего ранга Бонд, представитель Адмиралтейства, — представил ЦРУшник 007 всем присутствующим. Но для некоторых это было необязательно. Бригадир Финч-Флетчли, который работал с Джеймсом еще во времена операции "Голд", теперь занял кресло британского коменданта Западного Берлина. Его американский коллега, генерал О'Двайр, и французский, генерал Жавер, с недоверием разглядывали "ревизора из Лондона". На дальнем конце стола заняли места еще два господина — один в штатском, другой в форме бундесвера.

— Окружной прокурор Берг и генерал Шорнбах, ответственный за координацию действий наших войск в городе с армией ФРГ, — пояснил О'Двайр, — присутствуют здесь как представители властей федеративной Германии и Западного Берлина. Со временем они войдут в постоянную комиссию по расследованию цепи загадочных убийств и похищений, в которых есть основания подозревать разведку русских. И Ганс Дорнброк, и Фердинанд Люс через таинственно исчезнувшего вчера Павла Кочева связаны с советским гражданином Максимом Исаевым, называющим себя профессором Института истории и социологии.

— Этот институт действительно существует в Москве, герр Двайр, — уточнил Берг.

— Я закончу, — с нажимом продолжил генерал. — О прошлом Исаева неизвестно почти ничего, кроме даты рождения — 1898 год. В 1922 году покинул Владивосток с белой армией и какое-то время проживал в Шанхае. Четыре года спустя его след окончательно затерялся, а в конце двадцатых в Австралии объявляется некто Макс Отто фон Штирлиц. Этот человек в годы Второй Мировой сделал прекрасную карьеру в СС, но по данным оккупационной администрации, уже в 1945-м был фактически разоблачен гестапо как русский агент. Затем Штирлиц исчезает, и в 1946 году возникает некий Максимо Брун, ищущий подходы к резидентам Сталина в Бразилии и Аргентине. А в начале пятидесятых наш Исаев начинает свою научную деятельность. Сравнительный анализ свидетельских показаний и фотопортретов показывает нам, что Исаев, Штирлиц и Брун — одно лицо, тесно связанное с КГБ! Бывших агентов которого, как мы знаем, не бывает...

— ПОзвольте вставить ремарку, джентльмены, — взял слово Финч-Флетчли. — Материалы, полученные нашей разведкой в Гонконге, дают моему правительству основания полагать, что мы и русские — не единственные участники этой интриги. Согласно этим данным, наши спецслужбы и загадочный товарищ Исаев, по всей видимости, играют против некоей третьей команды. Капитан Бонд, обрисуйте ситуацию в общих чертах.

— Итак, джентльмены, — начал Бонд, — документы, переданные мне в Гонконге господином Люсом лично, указывают, что упомянутая бригадиром третья сила действует под прикрытием двух крупных корпораций — германской "Дорнброк ГМБХ" и японской "Осато Кемикал Инженеринг", а также их дочерних структур. В течение последнего года они наладили обмен материалами, потенциально пригодными для создания ФРГ или Японией ядерных вооружений и средств их доставки... — закончив зачитывать зануднейший список материалов, 007 дополнил: — Экспертиза, проведенная МИ-6, подтверждает подлинность документов, в обретении которых и участвовал Ганс Дорнброк.

— Тем не менее, мистер Бонд, — с чисто ирландским упрямством гнул свою линию О'Двайр, — мы не можем отрицать вероятность того, что и Дорнброк, и Люс были завербованы советскими органами государственной безопасности — через Исаева или того же Кочева. Подлинность документов не гарантирует военного назначения поставок — ЦРУ (он выразительно глянул на Лайтера) было бы в курсе. И слишком действия Люса похожи на типичную провокацию КГБ, назначенную испортить наши отношения с Бонном и Токио...

-Позволю себе отметить, — встрял Жавер, — что у нас есть косвенные свидетельства военного предназначения поставок Дорнброка "Осато", — и зачитал известную уже публикацию о Берхтесгадене и "Вулкане Дракона".

— Как вам известно, — начал Шорнбах, — проект "Вулкан Дракона" действительно был связан с обогащением урана. Он был согласован "Дорнброк ГМБХ" с командованием НАТО в Западной Германии и предназначался для будущих многосторонних ядерных сил. Но после окончательного провала переговоров на эту тему строительные работы были полностью прекращены, объект заморожен и поставлен под вооруженную охрану...

— Но наш информатор в Мюнхене утверждает, что грузовой транспорт регулярно снует в окрестностях Берхтесгадена, как раз в районе бывшей ставки Гитлера... — гнул свое "галльский петух Жавер".

Вся тягомотина, которую Бонд искренне презирал, продлилась два с половиной часа. В конце концов комендатура решила разрабатывать обе версии сразу. 007 была поручена "отработка" Дорнброка и его контактов с Люсом, Феликс же был нацелен на таинственного Максима Исаева — "штандартенфюрера фон Штирлица".

— Джеймс, если есть минутка, притормози, — окликнул его Феликс, когда капитан третьего ранга уже готовился вырваться на свежий воздух и оперативный простор.

— Берг передал мне вот это, — Лайтер протянул старому товарищу исписанный по-немецки убористым почерком блокнотик. 007 недоверчиво полистал его, покачал головой и сказал:

— Твой ценитель колбас пишет, что покойник Люс до отъезда в Гонконг прожигал жизнь с неким Эженом Шорнбахом. Не подозревал, что он был "из этих"...

— Это Эжени, — поправил Феликс. — Эжени Шорнбах, благоверная генерала.

— А вот это уже всё меняет. В худшую сторону для Люса. И, конечно, такую информацию ты хотел припрятать для родного ЦРУ, — укоризненно молвил Джеймс. — Но в последний момент тебя замучила совесть?

— Сам понимаешь, при Шорнбахе мы не хотели, — пожал плечами Лайтер. — Не стали подрывать межсоюзническое доверие. Да и Финч-Флетчли запротестовал: мы же с вами джентльмены и всё такое.

— Это может быть дополнительным следом, — с охотничьим азартом заявил Бонд. — Если Люс зачем-то подбирался к Шорнбаху, может, О'Двайр не так уж и неправ.

— Начинай копать, Джеймс, — подбодрил его заокеанский коллега. — Встречаемся в том старом добром баре на Курфюрстендамм?

— Увы, Феликс, — только еле заметные огоньки в глазах агента Её Величества подсказывали Лайтеру, что напарник что-то задумал. — Я уже ангажирован на вечер.

Тем временем Исаев сидел в пивной "Три кролика" и говорил по телефону. Звонил Холтофф — об этом телефоне они с ним условились, так как гостиничный номер наверняка прослушивали.

— Штирлиц, у меня обещанные новости, — шептал в трубку "инспектор Гельтофф". — Начальство резко заинтересовалось некоей генеральшей Шорнбах, которая якобы может стать ценным свидетелем. Мне поручено обеспечивать её безопасность.

— Вот и обеспечивайте, — указал Максим Максимович. — По-настоящему, что бы от вас не требовал Айсман и его новые хозяева. Фрау Шорнбах нужна живой не только вам.

— Там настоящая собачья свадьба, Штирлиц, — продолжал Холтофф. — Дамочкой уже интересуются в комендатуре. К ним сегодня прибыл какой-то офицер из Адмиралтейства, кажется, Бонд фамилия...

— Я в курсе, Холтофф, — отрезал Исаев. — Гораздо интереснее сейчас координаты госпожи Шорнбах. Если то, что я знаю об этом англичанине, правда, то долго в его обществе она не проживет...

— И будьте осторожны, Штирлиц, — волновался в трубке Холтофф. — Вы теперь тоже под колпаком.

— Комендатуры?

— Надеюсь, что только её. У Дорнброка и Бауэра могут быть свои люди везде...

Закончив разговор, Холтофф с грустью поглядел на письменную инструкцию, полученную от Айсмана. Записка гласила: "Лишние свидетели будут методически устраняться. Ваша работа — не препятствовать".