Still Strong (гет)

— Потанцуешь со мной, Миона? — Гермиона подняла взгляд и увидела Билла, протягивающего ей руку. Она с улыбкой приняла приглашение, и они проследовали на танцпол. — Наслаждаешься вечером?

— Полагаю, что да, — ответила она. — Красивая свадьба, у Одри хороший вкус, — на что Билл кивнул, соглашаясь. — Ну, а ты?

— Это же свадьба, — пожал он плечами. — Я рад, что ты пришла, — хотя до этого он совсем не был в этом уверен. Гермиона начала появляться на семейных ужинах, к тому же они до сих пор продолжали иногда встречаться за чашечкой чая, но свадьба — совсем другое дело.

— А я рада, что и ты пришел, — произнесла Гермиона. — Для тебя это тоже непросто.

— Меня это уже не трогает. Я рад видеть людей счастливыми. Думаю, что Джордж и Анджелина будут следующими, правда, сомневаюсь, что Джорджи согласиться на что-то подобное.

— Все будет зависеть от того, что скажут Анджелина и твоя мама. Мне кажется, Джордж сделает все, что Анджелина ни попросит, — Билл, рассмеявшись, закружил ее.

Больше они ни о чем не говорили, и едва разошлись в разные стороны, как Джинни перехватила Гермиону, чтобы поболтать.

— Итак, танцуем с Биллом? — поинтересовалась Джинни, на что Гермиона пожала плечами. — Да ладно тебе, Гермиона. О чем вы болтали?

— Ничего особенного, — произнесла та, но, заметив раздражённый взгляд Джинни, она продолжила: — Что? Он просто был вежлив. Мы поговорили о свадьбах.

— Гермиона, ты нравишься Биллу. Он больше никого не приглашал сегодня на танец, ну, кроме мамы. Прошло уже... сколько? Почти два года с тех пор, как Рон ушел? Ты не ходила на свидания, к тому же так редко покидаешь свою квартиру для того, чтобы пойти куда-то, кроме работы, а теперь и воскресных ужинов в Норе. Разве не пора уже вернуться в строй? — Гермиона промолчала. — Я хочу, чтобы ты была счастлива. А Билл тебе нравится.

— Не в этом плане, — ответила Гермиона. — Он заслуживает быть счастливым. Не думаю, что я подхожу для этого.

— Почему нет? — полюбопытствовала Джинни. — Уверена, что ты что-то чувствуешь к нему. И в этом нет ничего плохого.

— Знаю. У меня на то свои причины, — и осмотрев толпу, Гермиона произнесла: — Пойду подышу свежим воздухом, здесь становится душновато.

Джинни грустно наблюдала за тем, как удаляется ее подруга.

— Ты в порядке? — услышала она и, обернувшись, увидела Гарри, который протягивал ей напиток.

— Хотелось бы мне знать, что нужно сказать Гермионе, чтобы она начала двигаться дальше, — печально произнесла Джинни. — Почти два года прошло, а она до сих пор закрывается от нас — точно так же, как и в тот день, когда Рон ушел. Думаю, ей нравится Билл, но она отказывается принять это и действовать.

Гарри поцеловал ее в макушку.

— Ей становится лучше, по крайней мере, она появляется на воскресных ужинах и периодически выбирается с нами в паб, пусть и ненадолго. Наверное, мне стоит поговорить с ней.

* * *

Гарри нашел Гермиону сидящей у пруда.

— Привет, — тихо произнес он. — Поговорим? — Гермиона кивнула, и он опустился рядом с ней. — Прошло уже много времени с тех пор, как мы были только вдвоем. Я скучаю по тебе, — он вырвал несколько травинок и принялся измельчать их на кусочки, пытаясь придумать, что сказать дальше. — Гермиона, невозможно не заметить, что ты стала другой. То есть, не в плохом смысле, но после того, что случилось, ты такая тихая. Ты так давно не давала мне советов, даже когда я сам просил их. И больше не открываешься никому. И больше не носишься со своими книжками, как раньше, — Гермиона молчала, тогда он взял ее за руку. — Ты всегда можешь поговорить со мной, ты же знаешь. Мы через столько передряг прошли вместе. Ты была со мной и поддерживала меня тогда, когда никого больше рядом не было. Можешь ты мне все-таки сказать, что изменилось?

Гермиона колебалась. Гарри был во многом прав, если она и могла кому-то открыться, то только ему. Однако каждый раз, когда ей хотелось поговорить с ним о чем-нибудь, она останавливала себя. Даже спустя столько времени содержание записки Рона унижало ее, и Гермиона боялась, что если она расскажет Гарри, то он согласится с Роном. Она помнила, как он закатывал глаза, когда она читала ему нотации по поводу его учебы или занятий окклюменцией, как и по многим другим. — Я не могу, — наконец, сказала Гермиона. — Просто сейчас все... по-другому.

— Ты счастлива? — спросил Гарри. — Хотя бы это мне скажи.

— Я в порядке, — ответила она, а затем поднялась, чтобы уйти, но Гарри остановил ее.

— Гермиона, мы воевали и прошли через все то, что прошли, не для того, чтобы ты была просто в порядке. Ты сражалась так же, как и все остальные. Без тебя у меня ничего бы не получилось. И я не хочу, чтобы ты была «в порядке». Я хочу, чтобы ты была счастлива.

— Знаю, — тихо произнесла Гермиона. — Но не думаю, что такой расклад для меня. Думаю, на сегодня достаточно, Гарри, — и после того, как они обнялись, Гермиона аппарировала. Гарри смотрел на то место, где она только что стояла, и гадал: что же такого, черт возьми, было в той записка, которая так разрушила ее.

* * *

— Ты поговорил с ней? — позже вечером спросила его Джинни.

— Попытался, — ответил Гарри. Он был довольно молчалив с того момента, как Гермиона ушла, и Джинни поняла, что у него что-то было на уме. — Джин, я не знаю, что такого написал Рон в записке, но она никак не становится прежней, — а затем кратко пересказал сегодняшний разговор. — Я просто хочу, чтобы она вернулась. Думал, что ей станет лучше со временем, но не вижу, чтобы это произошло.

— Я знаю, — тихо сказала Джинни. — Клянусь, я собираюсь убить Рона, если он когда-нибудь снова покажется здесь.

* * *

Билл колебался, прежде чем постучать в дверь Гермионы, и уже практически развернулся и попытался аппарировать, когда она открыла дверь.

— Билл! — воскликнула она, шире открывая дверь.

— Я надеялся, что у тебя есть минутка, чтобы поговорить, — входя, произнес Билл. Они прошли на кухню, сели за стол и стали пить чай, пока Билл пытался найти нужные слова. — Ты ушла со свадьбы, не попрощавшись, — начал он. — Я обидел тебя чем-то?

— Нет! — тут же выпалила Гермиона. — Вовсе нет. С чего ты это вообще взял?

— Не знаю, — сказал Билл. — Думаю, что мне просто нужно было убедиться. Я просто хотел спросить о том, что… Мне интересно: не хотела бы ты поужинать со мной, ну, понимаешь, только мы вдвоем, как свидание.

— Ты хочешь пригласить меня на свидание? — растерянно поинтересовалась Гермиона. — Почему?

— Потому, что ты мне нравишься, — просто ответил Билл.

— Но почему? — переспросила Гермиона. — Во мне нет ничего особенного.

— Ты не такая, как остальные. Просто не позволяешь себе это увидеть.

— Это какая-то шутка? Джордж втянул тебя в это? — она почувствовала, как слезы уже начали собираться в уголках глазах, но попыталась их удержать.

— С чего ты взяла, что это шутка? Я бы никогда так не поступил.

— Ты можешь заполучить любую, кого только захочешь. Я же видела, как женщины на тебя смотрят. Да они бы все отдали даже за призрачный шанс, чтобы завоевать тебя. Ты определенно самый красивый мужчина, которого я только видела в своей жизни, к тому же сильный и умный. Так зачем кому-то вроде тебя, нужна такая, как я?

— Что ты имеешь в виду, говоря «такая, как я»? Гермиона, ты чертовски привлекательна. Ты умная, весела, и именно ты делаешь меня счастливым. Ты что, никогда не замечала, как парни восхищаются тобой? — Гермиона покачала головой. — А это так, имей в виду. Я часто слышу, как они расспрашивают Джорджа о тебе. Интересуются, как ты, встречаешься ли с кем-нибудь. Разве Джордж об этом никогда не упоминал?

— Было пару раз, но я просто не поверила ему.

— Джордж, может быть, и шутник, но о таком он врать не станет. Особенно тебе, — и, поколебавшись, он продолжил. — Тебе нравится, как я выгляжу? И тебя не смущают шрамы?

— Конечно же, мне нравится, как ты выглядишь, — недоуменно произнесла Гермиона. — Повторюсь, но ты самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела. Не думаю, что кто-то когда-либо даже думал иначе.

— Флер, — тихо сказал Билл.

— Что? — спросила Гермиона, будучи неуверенной, что сначала расслышала все правильно.

— Я рассказал об этом только Чарли, — вздохнул Билл. — Флер ушла от меня потому, что я перестал привлекать ее. Она призналась мне, что думала, что сможет жить с моими шрамами и некоторыми другими осложнениями, которые остались после нападения оборотня, но, в конце концов, она ушла.

Гермиона взяла его за руку.

— Мне жаль. Флер просто дурочка. О каких осложнениях ты говоришь?

— Ничего особенного, но теперь я предпочитаю мясо с кровью, и у меня усилилось обоняние. Мой характер, ну и... в общем, мое либидо усиливается в полнолуние. Я никому не причиняю вреда, да и в волка не превращаюсь, просто немного сложнее держать себя в руках. Все это вместе стало слишком тяжелым грузом для нее.

— Ну, это, как минимум, глупо, — выпалила Гермиона.

Билл рассмеялся.

— Не думаю, что когда-либо слышал, чтобы об этом выражались таким образом.

— Кроме того, у меня тоже есть шрамы, — сказала Гермиона. Поколебавшись, она закатала рукав и показала Биллу руку. Он ясно рассмотрел слово "грязнокровка". Увидев его, Билл затаил дыхание.

— Мне жаль, — произнес он, пока она опускала рукав. — Но дело ведь не только в твоем шраме, — он взял ее за руку. — Гермиона, с чего ты взяла, что ты не можешь мне нравиться? Что ты никому не нравишься? Ты продолжаешь повторять, что ты никто, никакая не особенная. Почему же тогда так очевидно для всех, насколько ты удивительная? Когда вы с Роном и Гарри появились в тот день в Ракушке, даже несмотря на то, что было ясно: тебя пытали, ты все еще оставалась такой уверенной в себе и в том, что полностью контролируешь ситуацию. Ты же сталкивалась с гораздо худшим, чем уход Рона. Что изменилось?

Гермиона крутила в руках чашку, думая, как же ответить на его вопрос. Он рассказал ей о Флер, доверил ей свой секрет. Может быть, стоит и ей довериться Биллу? Она поднялась и прошла в спальню, выдвинула ящик, вытащила из него клочок бумаги и протянула ему. — Я никому не позволяла это читать. Даже Гарри, — и стала ждать у раковины, глядя в окно, пока Билл читал записку.

Она услышала его резкий вздох.

— О, Гермиона, нет, — тихо произнес он. Билл отложил клочок бумаги и встал перед ней, положив руки ей на плечи. Она попыталась отвести взгляд, чувствуя себя униженной, но он не позволил ей оставаться такой. Билл заставил ее посмотреть ему в глаза, и Гермиона вздрогнула, увидев слезы в его глазах. — Гермиона, ты не должна верить в то, что он написал. Это, — он указал на письмо, — жалкие слова человека, пытающегося оправдаться перед самим собой. Попытка убедить именно себя в том, что поступает правильно. И даже нельзя его называть мужчиной. Это заигравшийся мальчишка, пытающийся стать чем-то большим, чем он есть. — Гермиона опустила взгляд, слезы потекли по ее щекам. Билл аккуратно вытер их большим пальцем, обхватив ладонью ее лицо. — Хотел бы я убедить тебя в том, насколько ты ошибаешься в себе. Хотел бы я просто забрать эту бумажку и заставить тебя забыть об этом, — он взял ее за руку. — Пошли, — и с этими словами он потянул ее в гостиную и посадил на диван рядом с собой.

— Он определенно имел это в виду, — просто сказала Гермиона. — Иначе бы не написал.

— Поверь мне, — начал Билл. — Он не имел это в виду. И это определенно не значит, что он не является откровенным куском дерьма, поскольку это именно так, но он написал все это, думая не той головой, если ты понимаешь, о чем я, — Гермиона покраснела. — К тому же, готов поспорить, что он жалеет о своем уходе. Если эта Лаванда хоть немного похожа на то, как ее описывают мама и Джинни, то все именно так. Что ты будешь делать, если он вернется? Примешь его назад?

— Нет, все то, что он написал, я даже просто забыть не могу. Даже если ты говоришь, что он не имел все это в виду, то что-то же должно стоять за этим. Он бы не написал это, если бы не был уверен в своей правоте, ну, или хотя бы отчасти.

— Не знаю, — сказал Билл. — Я только уверен, что все именно так. Однажды ты сделаешь какого-нибудь парня самым счастливым, поскольку ты красивая, умная, добрая и храбрая. И именно поэтому я приглашаю тебя на ужин, — Гермиона вздохнула, не зная, что сказать. Билл сжал ее руку. — Вот что я тебе скажу: просто подумай над этим. Ты не должна отвечать мне прямо сейчас. Мое предложение все еще в силе, и я подожду столько, сколько нужно.

* * *

Молли зашла на кухню и обнаружила там Билла и Артура, сидящих за столом, а перед ними стояло по бокалу огневиски. — Что не так? — тут же спросила она. — Рон?

Билл сделал глоток из своего бокала.

— Я просто сказал отцу прекратить его поиски, и почему прекратить. Я не могу объяснить вам всего, я обещал Гермионе, — вздохнул он. — Он твой сын, и я знаю, что ты любишь его и беспокоишься о нем, мама. Но отныне Рон для меня мертв.