Шаги по Диагонали (джен)

Веселое осеннее солнце заглядывало в окно маленькой гостиной комнаты. В ней, несмотря на теплую погоду за окном, был растоплен камин, в котором плясали языки огня. За круглым столиком у окна пили чай двое: низкий светловолосый мужчина и полная рыжеволосая девушка. На тарелке у девушки лежал кусочек торта, который она, впрочем, кусок за куском отправляла себе в рот с помощью двузубой десертной вилки.

— Амикус, кажется, твой друг опаздывает, — недовольно произнесла рыжеволосая, когда торт на ее тарелке закончился.

Мужчина оторвал глаза от газеты, вытащил из кармана мантии небольшие круглые часы и поднёс их к самому носу.

— Ты ошибаешься, дорогая. Он еще не опаздывает, но ему как раз сейчас следует прибыть.

Одновременно со словами Амикуса огонь в камине взвился вверх, разбрасывая вокруг зеленоватые искры. Стряхивая пепел с темной шерстяной жилетки, в комнату шагнул молодой волшебник.

— Привет, Маркус, ты как раз вовремя, — рыжеволосая дружелюбно поприветствовала гостя.

— Привет, Алекто. Амикус, — Маркус сделал жест, будто приподнимает шляпу, хотя головной убор у него отсутствовал.

— Ты принес нам то, что мы просили? — Алекто жадными глазами посмотрела на волшебника в жилетке.

— К сожалению, дорогая, я принес только двадцать грамм, — Маркус выложил на стол небольшой шелковый мешочек.

— Но ты утверждал, что сможешь достать нужное количество! — лицо и речь девушки мгновенно изменились. От нейтрально вежливого тона она резко перешла к раздраженному шипению. — Скажи-ка мне, куда делись еще четыре грамма?

— У м-меня осталось меньше, чем я рассчитывал, г-господа, — выдавил из себя Маркус. Он среагировал не перемены настроения Алекто и как-то весь подобрался, а голос его начал дрожать.

— Ты сможешь принести недостающее в ближайший месяц? — Амикус смотрел на него спокойно и серьезно. Выглядело это так, будто они с Алекто решили поиграть в хорошего и плохого аврора.

— Д-думаю, нет, сэр. Я не знаю г-где. Прошу прощения, — Маркус виновато склонил голову.

— Тогда ты можешь идти. Я напишу, когда нам понадобятся твои способности, — после этих слов мужчина потерял всякий интерес к молодому волшебнику. Маркус быстрым шагом зашёл обратно в камин и исчез в рёве пламени.

— Надо было его как следует наказать. Ты слишком добр, братец, — недовольным тоном произнесла Алекто, помахивая десертной вилочкой в воздухе.

— Это не имеет смысла, сестренка, — в тон ей ответил Амикус. — Под заклятием империус он и так не может ослушаться или соврать нам. Очевидно, что этот жалкий зельеваришка не обладает сильной волей.

— Меня больше волнует вот это, — он ткнул пальцем в мешочек, все так же лежащий на столе. — Где нам достать порошок из рога единорога за такой короткий срок? Это же один из центральных компонентов. Замены ему нет.

Прежде чем отвечать, Алекто поднесла к губам чашку с почти остывшим чаем и сделала медленный глоток.

— Недавно я узнала об одном алхимике в Румынии. Он достаточно стар и известен, чтобы прятать в своих хранилищах что-нибудь подобное, — задумчиво произнесла она.

— Нам нужен надежный источник, а не какие-то смутные догадки, сестра.

— Ну так пойди в Запретный лес и оторви этот рог у какой-нибудь чертовой рогатой лошади! — резко вспылила Алекто. Она терпеть не могла этот надменный лекторский тон своего младшего брата. — Говорят, они там еще водятся.

— Хорошая идея, — сказал Амикус.

Рыжеволосая воззрилась на него с удивлением. Мало того, что Запретный лес кишел самыми жуткими тварями, которых только выдумала магическая природа, так еще и прямо под боком находился Хогвартс с этим мерзким Дамблдором, который постоянно ломает их планы в самый неподходящий момент.

— Надо найти кого-нибудь, кого мы сможем туда отправить, — Амикус смотрел на нее совершенно серьезно. — Попробую связаться с Сивым и его стаей. Думаю, они способны загнать единорога.

Алекто оставалось только ошеломленно молчать. План был рискованным настолько, насколько и безумным. Отправить почти сумасшедшего оборотня в Запретный лес!

— Знаешь, Амикус, ты можешь делать, что хочешь, а я все же свяжусь с алхимиком из Румынии, — сообщила она брату.

♢♢♢

К утру буря улеглась, но потолок в большом зале все ещё выглядел хмуро. Лелуш медленно жевал свой завтрак, попутно изучая варианты расписания занятий. Ему надо было выбрать два дополнительных предмета для изучения, проблема была в том, что все они казались в равной степени бессмысленными, чтобы склониться к какому-то конкретному варианту.

— Забини, как думаешь, что лучше выбрать в качестве дополнительных предметов, — он помахал списком перед носом сонного соседа. Тот как раз наливал себе какао из горячего чайника и, обернувшись на слова Лелуша, пролил мимо чашки. Скатерть покрылась коричневыми пятнами. Чертыхнувшись, он подарил однокурснику уничтожающий взгляд, затем вытащил свою палочку и стал бормотать очищающие заклинания.

— У меня Нумерология, она нужна будет мне для работы, — ответил Блейз, занимаясь скатертью. Кажется, это происшествие добавило ему заряд бодрости. Он с досадой посмотрел на скатерть, а потом на Лелуша. — Еще Прорицание, на нем можно неплохо выспаться.

— Отлично, — этот способ выбирать предметы был принцу близок. — Значит, один из предметов будет Прорицание.

Лелуш взял поджаренный тост и стал намазывать маслом кусочек хрустящего хлеба. Настроение у него было превосходным. Он отлично выспался, чего в годы его борьбы с Британнской империей ни разу не случалось, а теперь наслаждался полноценным завтраком. Кошмары, преследовавшие всё лето, похоже, стали его отпускать.

— Возьми Уход за Магическими существами. Это весело и иногда надо выбираться из замка, — посоветовал такой же бодрый Теодор Нотт. Лелуш уже успел перезнакомиться в общей гостиной со всеми своими сокурсниками и с бесчисленным количеством других слизеринцев. Только природная цепкая память позволяла ему до сих пор держать в голове все причудливые сочетания имён и фамилий.

— Я и сам думал о магических существах, — он и впрямь думал о своих линзах и необходимых магических компонентах и смело мог утверждать, что это были размышления о магических существах. — Тогда, значит, Прорицание и Уход, — он порылся в стопке бумаг. — Вот оно.

— Понедельник: Заклинания с Рейвенкло и Уход за волшебными существами с Гриффиндором, — перегнувшись через его плечо, прочитал Нотт. — После обеда сдвоенное Прорицание снова с Гриффиндорцами.

— Гриффиндорцы на Прорицание почти в полном составе ходят, а из Слизерина там почти никого будет, — сказал Малфой, присоединяясь к обсуждению. — Советовал бы тебе что-нибудь более вменяемое.

— Что? Нумерологию или Маггловедение? — развеселился Лелуш. На его вкус все эти предметы тянули на первое место по бесполезности.

— Древние руны, — поморщился Малфой. — Они нужны, если в будущем хочешь занять высокую должность в министерстве Магии.

— Или откопать какое-то старое и крутое заклинание в древних книгах, — подхватил Нотт. — Только вот за последние пятьдесят лет я что-то не припоминаю новых расшифрованных заклятий.

— Не стремлюсь в министерство, — прохладно ответил бывший император. — Пока оставлю так. У меня есть три недели, чтобы окончательно определиться.

— А что у тебя в Ильверморни были за дополнительные предметы? — спросила любопытная Пенси. Лелуш заметил, что перед ней стоит только чашка чая и пара кусочков яблока. Похоже, проблемы волшебных девушек были такими же, как у обычных, и похудеть с помощью магии невозможно.

— Алхимия и Истоки Магии, — Лерой действительно их изучал. — Думал заняться изготовлением волшебных палочек и других предметов. Но тут ничего похожего нет, а Зельеварение и так обязательно.

— И правда, ничего похожего, — завистливо произнесла Пенси Паркинсон.

Над их головами раздался громкий шелест, и в зал влетела целая туча сов. Около Лелуша на стол приземлилась небольшая ушастая сова.

— А вот и братец моего неугомонного подарка, — произнес чёрный принц, отвязывая от лапки небольшой кулёк. Совёныш извернулся и прикусил его за палец, после чего взмыл под потолок к остальным совам.

Рядом с ним Малфой сгружал со своего филина целую кучу разных сладостей. Лелуш развернул свою скромную посылку. Внутри был небольшой пузырёк с зельем и письмо от Маркуса.

Кузен в первый же день написал длинное пространное письмо, смысл которого сводился к вопросам «как дела?» и «не нужно ли тебе что-нибудь?», в последнем абзаце он сообщал, что постоянное ношение линз серьёзно ослабляет глаза и в пузырьке глазные капли для укрепления роговицы. Лелуша настолько озадачило это письмо, что он никак не мог решить, как на него среагировать. У него никогда раньше не было старшего брата, который бы о нем переживал. Наоборот, это он всегда заботился о младшей сестрёнке Нанали и некоторое время о фальшивом брате Роло. Новая роль «младшего братика» была ему настолько непривычна, что он даже подумал, стоит ли к ней привыкать или может лучше пресечь подобные фамильярности со стороны Маркуса. Однако где-то в глубине души он чувствовал благодарность.

Размышления над письмом настолько заняли его по дороге в класс заклинаний, что Лелуш не смог бы найти дорогу обратно сам.

Профессор Филиус Флитвик был удивительно невысоким, он едва доставал черному принцу до середины груди. Блейз, поймав его взгляд, прошептал Лелушу на ухо, что среди его предков были гоблины, и не стоит его недооценивать из-за маленького роста, Флитвик был одним из лучших мастеров заклинаний в мире.

Ему предстоял первый в жизни и в этом мире урок по настоящим заклинаниям, и Лелуш ощущал некоторую нервозность и нетерпение. То, что этим раньше занимался покойный Лерой, его нисколько не успокаивало.

К его немалому удивлению, чары дались ему достаточно просто — нужно было только произнести определённые слова с определённой интонацией и сделать чёткий жест, а бывший глава чёрных рыцарей четверть своего успеха собрал за счёт слов, интонации и выверенных жестов. При этом, кроме видимого эффекта от заклинания, магия никак себя не проявляла. Никаких лишних ощущений в теле. Как и с гиассом, достаточно лишь было вложить в слова намерение-к-действию. Он даже начал подозревать, что две эти силы имеют одну и ту же природу.

— Акцио, перо, — сказал он, и перышко поднялось со своего места и плавно приземлилось ему в руку.

— Отлично, отлично, молодой человек, — пропищал откуда-то снизу профессор Флитвик. — Вы первый, кто смог сотворить заклинание в этом году. Пять баллов Слизерину.

Несколько учеников с Рейвенкло наградили Лелуша уничтожающими взглядами, Малфой и Нотт, напротив, одобряюще покивали.

Остаток занятия бывший принц наблюдал за тем, как другие ученики пытались сотворить заклинание, и к концу урока только пять человек, кроме него самого, хоть как-то с этим справились. Остальные дети махали палочками, кричали, шептали и даже визжали, но перья к себе приманить не могли.

Оглушительный колокольный звон раздался в стенах замка, оповещая об окончании урока, разделив учеников на две части. Рейвенкловцы умчались по коридорам на трансфигурацию, а Слизеринцы, посильнее закутавшись в мантии, поспешили на улицу.

К удивлению британнского принца, кроме него на Уход за волшебными существами также направились Драко, Крэбб и Гойл.

Лелуш издали заметил огромного бородатого человека, которого окружили гриффиндорцы, и спросил о нём у сокурсников.

— Руберус Хагрид. Он работает тут лесничим, — по дороге сообщил ему Гойл. — Глуповатый, но добродушный. Мой отец как-то сказал, что он полувеликан.

Когда они добрались до небольшого домика на окраине леса, Лелуш увидел несколько открытых деревянных контейнеров, на дне которых кто-то копошился.

— Соплохвосты, — громко провозгласил Хагрид, — только что вылупились, так что вы будете с детства их растить. Мы сделаем из этого неплохой проект.

— А кто сказал, что мы хотим их растить? — донеслось из толпы учеников.

На взгляд Лелуша Соплохвосты выглядели омерзительно и так же омерзительно пахли.

Они напоминали деформированных омаров без панциря. Это были розоватого оттенка, покрытые слизью существа безо всяких признаков головы, из которых во все стороны торчали многочисленные щупальца. В каждом контейнере их было примерно по сотне. Они были не больше пятнадцати сантиметров в длину, воняли тухлой рыбой и ползали друг по другу, слепо ударяясь в стенки. Эти твари навеяли ему ассоциацию с японскими морскими деликатесами, которые иногда можно было встретить в дорогих ресторанах Токио, но здесь их растили явно не для того, чтобы съесть.

— А какая от них польза? Для чего они? — задал Лелуш логичный вопрос.

Хагрид смутился и несколько секунд не знал, что ответить, затем он резко сказал:

— Это мы будем проходить на следующем уроке. А кормить их надо сейчас. Мы попробуем скормить им пару разных штуковин. Никогда не держал их раньше и не знаю, чем их кормить, то есть, что они любят. Ну, попробуйте, что они схватят.

— Нашему лесничему просто нравятся разные твари, — насмешливо сказал Малфой. — Скорее всего, пользы от них никакой.

Они старались говорить тихо, но эти слова услышала Гермиона и недовольно посмотрела в их сторону.

Тем временем несколько учеников с опаской начали предлагать Соплохвостам муравьиные яйца и лягушачью печень. На взгляд Лелуша дело было обречено на провал, потому что ничего похожего на рот у тварей не наблюдалось.

— Ой! — закричал Дин Томас минут через десять после начала попыток кормления. — У него взорвался хвост! — он продемонстрировал ожог на руке.

— Иногда бывает, — кивнул Хагрид, — когда они стреляют огнём.

— Мерзость! — сказала Лаванда Браун. — Хагрид, а что это за острая штука из него торчит?

— А-а, у некоторых есть жала, — радостно сообщил Хагрид (Лаванда быстро отдёрнула руку от контейнера), — я так полагаю, что у самцов… У самок на пузе что-то вроде присоски. Пьют кровь, я так считаю.

— Можно послать кому-нибудь в качестве подарка на день рождения, — ехидно заметил принц.

— То, что они не обладают привлекательной внешностью, не значит, что они — бесполезны, — отрезала Гермиона, — драконья кровь чрезвычайно полезная, но кто захочет держать в доме дракона?

— Я думаю, драконы обладают довольно привлекательной внешностью. Особенно по сравнению с этим, — заметил Лелуш.

Гарри и Рон ухмыльнулись, бросив взгляд на Хагрида.

— Ну, по крайней мере, они мелкие, по сравнению с драконами, — заметил Креб по дороге на обед в замок.

— Это пока они мелкие. Как только найдут, что сожрать, вымахают что твои драконы, — неприязненно отозвался Малфой. — Единственный плюс этих занятий — отсутствие домашних заданий.

Лелуш взвесил на мысленных весах возню с Соплохвостами и собственное свободное время. Свободное время победило с большим отрывом, а значит, раз в неделю придется возиться с мерзкими тварями.

Уроки Прорицания, на которых, по словам Блейза, можно было неплохо выспаться, проходили в северной башне. В класс можно было попасть через маленький люк в потолке по приставной лесенке. Пройдя через эту специфическую дверь, ученики оказывались в круглой комнате с большим количеством занавесок, круглыми же столиками и удобными пуфиками. Бывшему Зеро в первую очередь ударил в нос чудовищный аромат индийских благовоний. Ему даже померещилось на миг, что сейчас зайдёт Чаула и начнёт требовать профинансировать передовую модель Найтмера — облако благовоний было однозначным сигналом ее приближения, ему захотелось убедиться, что маска на месте. Но нет. Миражи прошлого так и остались в его памяти, а пожилая женщина с седыми волосами и в огромных круглых очках ни единым жестом не походила на красивую умную Ракшату.

♢♢♢

Гарри терпеть не мог уроки прорицания. Независимо от темы, за короткое занятие Сивилла Трелони неизменно умудрялась несколько раз предсказать ему скорую и ужасную смерть. И первый же понедельник нового года преподнес ему сдвоенное прорицание.

Зазвонил звонок, призывающий на вторую половину занятий, и Гарри с неохотой поплелся в комнату профессора Трелони. Они с Роном пролезли через знакомый круглый люк и оказались среди многочисленных занавесок и красных светильников.

— Смотри, — Рон пихнул Гарри под локоть, — что он тут делает?

Гарри осмотрелся и в глубине комнаты увидел Шафига, в одиночестве сидящего за столиком. Его локти стояли на стеклянной поверхности и подпирали голову, а на лице была написана скука.

— Прорицание, — Гарри заглянул в свои бумаги, — по расписанию тоже со Слизерином, но никто из них этот предмет, похоже, до сих пор не выбирал.

— Пошли к нему, может, Малфой его ещё не испортил, — сказал с энтузиазмом Рон. — Все веселее будет, профессора Трелони больше двух часов терпеть.

Они уже неприлично долго торчали на пороге комнаты и позади, на лестнице, недовольно ворчали Лаванда и Парвати. Они обожали Прорицания и хотели быстрее попасть в класс.

— Пошли, — решился Гарри.

Они подошли к новоиспеченному слизеринцу и попросили разрешения к нему присоединиться. Молодой человек кивнул на соседние пуфики:

— Это уже второй раз. Входит в привычку.

— И правда, почти как в поезде. Только там ещё была Гермиона, — сказал Рон.

— Кстати, почему её нет? — спросил Лерой.

В этот момент в классной комнате появилась профессор Трелони. Она вынырнула откуда-то из душной темноты занавесок и медленно поплыла к центру комнаты.

— Она взяла Нумерологию, — Рон понизил голос, — а Прорицания считает ерундой.

Рядом с ними за столиком расположились Симус с Дином и Дарри Томас. Последний помахал Лерою рукой и начал о чем-то перешептываться со своими соседями.

В этот момент произошло то, чего Гарри смиренно ждал все это время — Сивилла Трелони добралась до их столика. Она повернула в сторону Поттера свою голову, увенчанную огромными круглыми очками и на её лице появилось трагичное выражение.

— Ты чем-то озабочен, дорогой мой? — обратилась она к Гарри. — Моё внутреннее око смотрит прямо в твоё волнующееся сердце. С превеликим сожалением я могу сообщить тебе, что ты тревожишься не зря. Я вижу, что тебя ждут трудности. Да-да, то, чего ты так страшишься, свершится. Оно уже ближе к тебе, чем ты можешь предположить.

Последние слова она произнесла угрожающим шёпотом. Рон закатил глаза, лицо Лероя выражало искреннее недоумение, а Гарри изо всех сил старался сохранить серьёзное выражение лица.

Трелони миновала их столик и уселась в глубокое кресло спиной к камину и лицом к классу. Прямо перед ней сидели Лаванда Браун и Парвати Патил. Они ловили каждое её слово и восхищенно внимали.

— Дорогие мои, — пропела Трелони. — Я вижу двух новых чудных учеников в нашей обители предсказаний. Они оба несомненно сделали верный выбор, озаботившись знанием своего будущего. Сегодня для нас всех настал час обратиться к звездам. Собственную судьбу можно разгадать по лучам, протянувшимся от звёзд к планетам, в те славные моменты вашей жизни…

Гарри перестал слушать. Монотонный голос Трелони и полумрак всегда навевали на него дремоту.

— Эй, Гарри, а ты чего страшишься? — прошептал ему Лерой. — А то может подготовиться надо к чему?

— Не обращай внимания. Трелони каждый урок предсказывает ему смерть или смертельные опасности, — прошептал вместо Гарри Рон. — Она их с потолка берёт.

— Это ненастоящие предсказания, — добавил Гарри, — я читал, что настоящие пророчества пророк не запоминает.

— То есть она просто болтает, что хочет? — изумленно спросил Шафиг.

— М-м, я слышал, она настоящий предсказатель, но ее занятия все больше убеждают меня в обратном, — прошептал Поттер в ответ. — Её бабушка была знаменитой и сделала много важных предсказаний в магическом мире…

Он пропустил тот момент, когда прорицательница оказалась прямо перед ними.

— Молодые люди, вы, вероятно, уже рассчитали, какие планеты находились в южном доме в момент вашего рождения? — проговорила профессор Трелони, поджав губы. Ей явно не нравилось, что они не внимают каждому её слову.

— Конечно, профессор, мы как раз обсуждали, мог ли Сатурн сделать половину оборота за четыре месяца. У меня в расчётах выходит, что к декабрю он был в четвёртой доле дома Стрельца, а Гарри утверждает, что этого не может быть, так как в августе он даже не миновал Льва, — выдал тираду Лерой.

Гарри с Роном непонимающе уставились на этого парня.

— Да, Сатурн… — протянул Гарри, — его пагубное влияние…

— Всё правильно, дорогие мои, — довольно произнесла Трелони, — Сатурн притягивает все несчастья в вашу жизнь. Вот вы, молодой человек, вас явно ждет невероятная потеря в ближайшем будущем.

Она начала выдавать предсказания каких-то ужасных катастроф и туманные намёки на тяжелую судьбу Лероя, сидящего на своём месте с легкой вежливой улыбкой на губах. Когда он не изменил выражения своего лица даже после описания его трагической гибели от лап мистических существ из Запретного леса, Трелони начала медленно отступать в сторону других учеников. Через несколько минут она запугивала уже впечатлительного Дарри, наслаждаясь попеременно то красным, то бледным его лицом.

— Ты как это сделал? Я уж думал она нас сожрёт, — произнес Рон, следя взглядом за прорицательницей.

— Внимательно слушал её лекцию, — невозмутимо сказал Лерой. Затем посмотрел на шокированное выражение лиц двух друзей и тихо рассмеялся. — Шутка. Уловил слово Сатурн и быстро сказал много астрологических слов. Вряд ли смогу повторить.

Он подпёр левый висок двумя пальцами и посмотрел на Трелони, которая зависла уже над столиком девушек. Лаванда восторженно показывала ей свои расчёты, водя пальцем по своему свитку, а Парвати старательно царапала что-то пером, сверяясь с учебником.

♢♢♢

«Чертов Блейз так и не пришел на этот урок. Он что, решил подшутить надо мной?» — размышлял Лелуш, собирая свои вещи после звонка.

С одной стороны, это было удачей, ему удалось пообщаться со своими старыми знакомыми и довольно неплохо провести время, придумывая взаиморасположение планет, домов и знаков зодиака. В учебнике по Прорицаниям была магическая карта звёздного неба. Лелуш даже залюбовался ей на некоторое время: эта черная глубина космоса, размазанная по странице, и совершенно восхитительная возможность передвигать карту одним пальцем, напомнили ему информационные экраны и планшеты его родного мира.

С другой стороны, отсутствие Блейза было некоторой подлостью. Значит ли это, что все слова о том, что Слизеринцы на своем факультете все держатся друг друга и никогда не предают «своих», были всего лишь пафосной брехней? Или это какая-то проверка для новичка? Как я поведу себя, оставшись один? Сомнительно, чтобы это было спланированной акцией, а значит — инициатива Блейза. Были ли слова Малфоя намеком на то, чтобы он выбрал другой предмет? Нет. По ощущениям Лелуша в их утренней болтовне ничего особенного не было, просто разговоры за завтраком.

Он встряхнул головой из стороны в сторону, напомнив себе, что это обычная, пусть и волшебная школа, в которой он обычный ученик. Здесь он не был скрывающимся от властей принцем или тайным революционером, и специальный отдел уже не следил за каждым его шагом.

— Эй, Лерой, — окликнул его Дарри Томас, стоя у подножия лестницы. — Что это с тобой? Неужели ты перестал быть занудной скотиной?

Хотя нет. Он вздохнул. Он был непонятной сущностью, захватившей тело местного молодого волшебника, использующей неизвестную в этом мире силу под названием «гиасс». Все как всегда, нужно соблюдать максимальную осторожность для сохранения инкогнито.

«Значит, Лерой был занудной скотиной?». Роясь в заимствованной памяти, Лелуш ничего такого не припоминал, но это ничего не значило. Мало кто думает о самом себе в ключе: «я занудная скотина». Однако Дарри указал на явные отличия в поведении его и Лероя. Это можно, конечно, списать на гибель родителей, но гораздо лучше было, чтобы подобная тема вообще не всплывала в школе.

— Томас, пойдем перекинемся парой слов, — Лелуш толкнул дверь в первую попавшуюся аудиторию. Ему повезло, комната была пуста.

Дарри закрыл дверь и, хмурясь, облокотился на нее.

— Видишь ли, — поворачиваясь к нему сказал Лелуш. — Этим летом мои родители погибли и …

Он быстрым движением руки снял свои линзы:

— И я бы хотел, чтобы мое поведение казалось тебе привычным и обыденным. Если отличия и есть, то их мало, и все объясняются смертью моих родителей.

Удовлетворенно пронаблюдав за действием своего гиасса, черный принц приготовился было к резкой потере сил, как это было с его братом Маркусом, но ничего подобного не произошло. Это было совершенно обычное воздействие, какое он проделывал на сотнях и даже тысячах людей.

«Что же произошло тогда с кузеном?» — задумался бывший император. Его линзы уже вернулись на место, и он покинул пустую классную комнату, пока Томас не пришел в себя.

Что это было, тогда, в доме родителей Лероя? Он ошибочно предположил, что повышенные энергозатраты на гиасс объяснялись тем, что его кузен был волшебником, но отсутствие затруднений с Дарри опровергало эту гипотезу. Силу короля, несомненно, надо было протестировать на других волшебниках, но вот параметры для этих тестов он пока определить не мог.

Вечером на ужине он сообщил Блейзу, что тот был прав, и Прорицания действительно отличный предмет, на котором можно неплохо выспаться. Забини посмотрел на него недоверчиво и не стал дальше развивать эту тему.

♢♢♢

В среду последним занятием у них стоял урок «Защиты от тёмных искусств». Как успел выяснить Лелуш, должность преподавателя этого предмета была заколдована, и ни один из них не продержался на ней больше года, а некоторые заканчивали занятия ещё раньше.

Про нынешнего преподавателя — Грозного Глаза Хмури — Малфой немного рассказал им накануне в общефакультетской гостиной. По его словам выходило, что это выживший из ума старикан, который в прошлом служил аврором при Министерстве Магии. На его счёт записывали сотни раскрытых таинственных дел и десятки тёмных волшебников, отправленных в тюрьму Азкабан. По слухам, в последние годы Хмури видит происки тёмных сил буквально во всем, а его огромная паранойя граничит с медицинским диагнозом. Теодор Нотт, однако, в той же беседе отметил, что Грозный Глаз все ещё является одним из самых выдающихся волшебников, и шутки с ним могут плохо закончиться.

По общему заключению парней четвёртого курса Слизерина было решено вести себя на его уроках как можно менее подозрительно, ведь наверняка Хмури будет видеть в них будущих тёмных лордов. Драко и Блейз этого нового преподавателя явно боялись.

Они все столпились у дверей аудитории заранее и вошли, как только замковый колокол возвестил о начале занятия. Малфой с Кребом и Гойлом сели за самые дальние от учительского столы. Лелуш же, рассудив, что ему особо нечего опасаться, сел на второй ряд, а с ним рядом, чуть помедлив, бросил свои вещи Блейз. За ними, прячась за их спинами, расположились Милисента Булстроуд и Дафна Гринграсс.

Прошло уже больше десяти минут от начала занятия, а Хмури все не появлялся. Всё парни сидели молча, а девушки о чём-то тихо перешептывались. Лелуш открыл учебник по Защите от темных искусств и начал рассматривать движущиеся картинки. Его крайне интересовало это волшебное явление. В магическом мире все изображения людей двигались, а некоторые даже обладали неким подобием сознания — с ними можно было поговорить. Причем касалось это как портретов, нарисованных красками, так и волшебных фотографий, даже схематичные фигурки из учебника двигались и взмахивали палочками, однако все карандашные наброски, которые он пытался сделать, оставались неподвижными.

Наконец, в коридоре раздались мерные шаги преподавателя, сопровождаемые стуком его деревянного протеза по каменному полу. Его лицо было напряжённо, а искусственный глаз не переставая вращался в глазнице.

— Уберите их, — прорычал он, шагая к столу. — Вам не нужны эти книги.

Хмури посмотрел на замерших и притихших учеников и усмехнулся.

— Боитесь меня? — выплюнул он. — Это верно. Но запомните: с детьми я не воюю.

Он вытащил журнал и стал проверять присутствующих, скользя обычным глазом по списку, а волшебным — осматривая своих учеников. Закончив перечислять фамилии, преподаватель захлопнул толстую книгу и начал свою лекцию.

— В прошлом году вы изучали, как защитить себя от разнообразных мерзких тварей: Боггартов, Красношапов, Гриндиллоу и Капп. За этот учебный год в ваших головах должно поселиться понимание, каким образом можно защититься от опасных заклятий. Случается так, что один маг может захотеть причинить вред другому… — на этих словах его глаз упёрся в Малфоя на заднем ряду. — И я обязан обучить вас, как бороться с Тёмными волшебниками, — закончил Хмури. — Ну, так вот. Заклятья. Заклятья бывают разными по силе и типу. Согласно директивам Министерства Магии, я должен обучить вас только контрзаклятьям — и ничему больше. Я не должен демонстрировать ученикам младше шестого курса противозаконные заклятья. Вы считаетесь для этого слишком молодыми. Но профессор Дамблдор придерживается лучшего мнения о состоянии ваших нервов. Он считает, что вы вполне способны вынести демонстрацию этих заклятий, а я считаю, что чем скорее вы узнаете, что к чему, тем лучше для вас. Как вы сможете защитить себя от того, чего никогда не видели? Если Тёмный маг решит наложить на вас противозаконное заклятье, он не станет терять время и объяснять, что именно он собирается сделать. Он не набросит на вас заклятье учтиво и вежливо, лицом к лицу. Поэтому вы всегда должны быть наготове. Вы должны быть начеку, настороже.

Он хмуро осмотрел слизеринцев, до сих пор не проронивших ни слова с начала занятия.

— Кто из вас… — мужчина криво усмехнулся, — знает, использование каких заклятий по законам волшебников влечёт за собой наиболее тяжкое наказание?

Лелуш напряг память, доставшуюся ему от неосторожного молодого волшебника, и не смог найти там ответа на этот вопрос. В аудитории все так же сохранялась тишина, а вверх не поднялось ни одной руки.

— НУ ЖЕ, КЛАСС, — голос Хмури прогремел, будто усиленный в несколько раз. Его магический глаз сверлил Драко Малфоя, а обычный скользил по сидящим перед ним ученикам. — Я НЕ ВЕРЮ, ЧТО НИКТО НЕ ЗНАЕТ!

Вверх нерешительно поднялась рука Милисенты Булстроуд, но Грозный Глаз проигнорировал немного дрожащую девушку. Он вытянул крючковатый палец в сторону задних рядов и указал на Драко.

— Малфой, — взгляды всех учеников сфокусировались на названном ученике. Лелуш даже обернулся, чтобы посмотреть на парня, недавно рассуждавшего о предстоящем ему величии. Лицо Малфоя выражало явный страх, да и общий вид у него был какой-то растрепанный. — Каким заклятием оправдался Люциус Малфой на суде четырнадцать лет назад? — голос Хмури внезапно стал вкрадчивым.

— И-и-империус, — еле слышно пробормотал Драко себе под нос, опустив голову.

— Империус! — буквально провозгласил Хмури. — Это заклинание оправдало много сомнительных личностей в свое время.

Грозный Глаз тяжело поднялся из-за стола и достал откуда-то из-за кафедры массивную стеклянную банку. Внутри суетились три здоровенных паука. Преподаватель засунул руку в банку и вытащил одного из них, поднимая повыше на ладони так, чтобы было видно всему классу. Затем он направил свою волшебную палочку на паука и сказал: 

— Империо!

Лелуш с изумлением наблюдал, как паук повис на ниточке своей паутины и стал совершать акробатические кульбиты. Затем ниточка внезапно порвалась, и паук шлепнулся на стол. Он прошелся колесом по свободной поверхности, а затем стал танцевать чечётку.

По классу покатился нерешительный смех.

— Смешно вам, а? — мрачно произнес Хмури. — Вы бы не смеялись, если бы я сделал это с вами.

Смех мгновенно оборвался.

Бывший император и не смеялся. Он впервые видел нечто, настолько похожее на действие его собственного гиасса, да это заклинание еще и преследуется по местным законам. Ситуация становилась весьма и весьма неприятной. Следовало избегать даже малейших намёков на разоблачение его способностей.

— Полный контроль, — тихо проговорил Хмури. — Я могу заставить паука выпрыгнуть из окна, утопиться или наброситься на одного из вас.

Пенси Паркинсон за спиной Лелуша тихонько взвизгнула.

— Давным-давно множество волшебников жили под действием заклятия Империус. Министерству магии пришлось немало потрудиться, выясняя, кто действовал под заклятьем, а кто — по своей собственной воле, — Хмури тяжело вздохнул. — Этому заклятию можно противостоять, и я научу вас это делать, правда, смогут это далеко не все. Человек должен обладать необычайной силой воли, а есть она не у каждого, так что советую вам не подставляться под это заклятие. ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ, — внезапно рявкнул он, и класс вздрогнул.

Хмури закинул паука обратно в банку.

— Еще кто-нибудь знает непростительные заклятия? — будничным тоном спросил он.

В воздух снова поднялась рука Милисенты. Хмури кивнул ей.

— Я читала, что есть заклятие, которое называется Круциатус, — тихо сказала девушка.

Лелуша же захватило неподдельное любопытство. Какие еще варианты гиасса будут похожи на местные заклинания? Что-то, что заставляет всех вокруг любить тебя? Перезапись памяти? Чтение мыслей? Он жадно слушал слова этого странного преподавателя защиты от темных искусств, и ему не было страшно ни от грозного тона, ни от «шокирующего» свойства заклятия.

Тем временем Хмури достал из банки второго паука и положил его на стол.

— Энгоргио, — произнес он, направив палочку на паука. Паук начал увеличиваться, пока не достиг размеров взрослого кота.

Бывший аврор поднял палочку, направил ее на паука и одними губами прошептал:

— Круцио!

Ноги паука подогнулись. Он упал на спину, перевернулся и начал биться в судорогах. Его резкие, рваные движения происходили в тишине, но будь паук наделён даром речи, он, несомненно, кричал бы от боли.

Черный принц был разочарован. Он понимал, почему причинение боли записали в «непростительные» заклятия, но такой грязный метод был совершенно бесполезен. Это заклинание будто специально было создано для сумасшедших и маньяков, и если империус был бы незаменим в его прежней борьбе с британнским режимом, то круцио оказалось совершеннейшей бессмыслицей.

Видимо его досада как-то отразилась на лице. Хмури поднял палочку. Паук перестал дергаться, его лапки безвольно повисли, Грозный Глаз уменьшил паука до обычных размеров и вернул в банку.

— Боль, — сказал Хмури. — Не оставляет следов на теле и не требует арсенала пыточных инструментов. Оно тоже было когда-то популярно. Неприятное зрелище, не правда ли? — он в упор посмотрел на Лелуша. Его искусственный глаз прошелся вверх-вниз по всей фигуре Лероя. Черный принц спокойно выдержал этот визуальное ощупывание, даже когда Хмури посмотрел ему прямо в глаза.

— Кстати, что у вас в глазах, юноша? — вот теперь бывшего императора проняло. Он ощутил, как его затылок покрывается испариной, а его мозг стремительно просчитывал варианты различных действий и фраз.

— Это линзы, — медленно ответил Лелуш. — Вроде очков, только гораздо удобнее. Магловское изобретение. Хорошее решение для разнообразных проблем со зрением.

Ни один человек не смог бы уловить в его словах и капли лжи, да ее и не было, но и правду ему пока что удалось обойти.

Хмури снова просканировал его с ног до головы своим чертовым глазом, однако обычным глазом он уже смотрел на других учеников. У Лелуша было ощущение, что он прогулялся по веревочке, натянутой над пропастью, и было непонятно, перешел он на другую сторону или все еще балансирует в середине. Как там сказал преподаватель? Постоянная бдительность? Он неслышно выпустил воздух сквозь сжатые зубы.

— Кто назовет мне последнее из непростительных заклинаний? — произнес он, обводя взглядом слизеринцев. В этот раз никто не поднял руку, а ответом ему было молчание.

— Это смертельное заклятие, — не стал их дольше мучить бывший аврор. — Авада кедавра!

Он вытряхнул из банки последнего паука. Тот подпрыгнул и быстро побежал вдоль преподавательского стола.

— Авада Кедавра! — громко сказал Хмури. Из его палочки вырвался тонкий зеленый луч, ударил в паука, и тот упал на спину, раскинув лапки. Он лежал без движения и на нем не было видно каких-либо повреждений, но всем в классе было ясно, что он мертв. Черный принц снова испытал приступ разочарования, на этот раз старательно контролируя выражение своего лица. Самое страшное непростительное заклятие оказалось аналогом обычного пистолета.

— Против этого заклятия нет контрзаклятия. От него нельзя отгородиться. За всю историю известен только один человек, которому оно не причинило вреда.

— Гарри Поттер, — тихо сказал Блейз Забини.

«У пистолетов тоже случаются осечки», — подумал Лелуш.

— Верно, — ответил Хмури, — никто не знает — почему. Никто не знает как, но Поттер отразил заклятие, и оно ударило по тому, кто его применил.

«Пистолет набирает несколько очков форы. Пули от человека не рикошетят», — дополнил свое мнение черный принц.

— Непростительные заклятия, — продолжил лекцию преподаватель, — требуют могущественной волшебной силы. Если вы все сейчас наставите на меня свои палочки и произнесете: «Авада кедавра», то я сомневаюсь, что у меня хотя бы кровь из носа пойдет. Но я и не собираюсь учить вас этим заклятьям. Вы можете спросить, зачем тогда я вам все это показал? Да потому, что вы должны знать. Вы должны понимать, в чем заключается самое худшее. Эти три заклятия не зря называются непростительными. Наложение любого из них на другого человека карается пожизненным заключением в Азкабане. Мне бы не хотелось, чтобы вы когда-нибудь оказались лицом к лицу с магом, готовящимся сотворить такое заклятие. Вы должны быть наготове. Ни на минуту не ослабляйте бдительность, — он устало опустился на место преподавателя и вытянул свою покалеченную ногу. — А теперь вытаскивайте свои перья и пишите…

И до конца урока они записывали то, о чем им рассказал Хмури.

♢♢♢

Он пытался найти дорогу к гостиной Слизерина, но не мог понять, куда ему идти. В этой части замка он еще не был. Навигация Хогвартса ставила его в тупик. Он никогда не терялся даже в огромном королевском дворце в Пендрагоне, который занимал несколько гектар территории.

Лелуш уже знал, что в этом заколдованном замке было сто сорок две лестницы. Некоторые в пятницу вели не туда, куда обычно, а на некоторых посередине исчезали ступеньки, так что нужно было вовремя через них перепрыгивать. Еще были двери. Некоторые из них не открывались, пока их об этом вежливо не попросишь, некоторые прятались за портретами и гобеленами, а были и такие такие, которые вовсе не были дверьми, а были просто замаскированными стенами.

Еще на стенах висели многочисленные портреты. Люди в них постоянно перемещались, ходили друг к другу в гости и сплетничали обо всем, что происходит вокруг.

После пятой по счету лестницы ему это надоело. Как назло, вокруг не было никого из учеников, наверное, он забрел в неиспользуемый коридор.

— Извините, вы не подскажете мне дорогу к гостиной Слизерина, — спросил он портрет полной дамы в розовом платье.

Почему-то дама посмотрела на него неодобрительно.

— Тебе нужно спуститься еще на три пролёта вниз, ты наткнешься на северную галерею. По галерее прямо до самого конца. Сегодня… — дама на несколько секунд задумалась. — Сегодня тебе нужно будет спуститься еще на четыре пролета вниз по лестнице в конце галереи и свернуть в проход за гобеленом с парусниками. Там уже до подземелья рукой подать. Понял?

Лелуш поблагодарил портрет и начал спускаться по лестницам, снова размышляя о волшебных портретах. Сработает ли гиасс на портрете? А на призраке?

Ему хотелось проверить, но пока что он не мог найти ни одного портрета, который висел бы отдельно. Попробуй он сотворить что-то подобное в коридоре, свидетелями стали бы сразу несколько десятков изображений, а через день все волшебные картинки уже обсуждали бы его красные глаза.

Вот уж воистину у стен есть глаза и уши.

Он пересек северную галерею с рядами одинаковых дверей, предположительно ведущих в аудитории и вышел на широкую мраморную лестницу.

Здесь отсутствовали портреты, зато на каждом пролете в специальных нишах стояли рыцарские доспехи. Он представил рыцарей круга, одетых в эти громоздкие куски железа, и развеселился. Особенно живописно выглядел бы Судзаку с его типичной японской внешностью; к доспехам как раз прилагались отличные металлические ведра с забралами, можно было б закрыть его недовольное мрачное лицо.

«Эх, Судзаку».

Как всегда от воспоминаний о прежней жизни он начал было улыбаться, но улыбку быстро сменила тихая тоска. Он хотел увидеть их всех снова, вернуться. Как они живут? Он оставил много рекомендаций по управлению своей сестрёнке, но ему ли не знать, как часто что-то может иди не по плану, и корректировки нужно вносить буквально «на ходу».

Дверь, прячущаяся за гобеленом, открылась, и Лелуш увидел знакомый коридор с зеленоватым освещением, ведущий к его факультетской гостиной.

Он найдет способ вернуться обратно. Построит портал, раскопает нужное заклинание, может, даже использует зеленый порошок и вывалится из камина прямо в комнату студенческого совета академии Эшфордов, прямо под ноги изумленной Милли! Он же Зеро, и теперь, когда чудо нужно ему самому, у него в руках есть необъяснимая волшебная сила, которую он использует для себя самого.

— Тупой Гриффиндорец! — донеслось до Зеро.

Он завернул за угол и стал свидетелем школьной разборки. Креб держал за шиворот мантии какого-то мальчишку, который был чуть ли не в два раза меньше него по габаритам. Драко Малфой держал в руках свою палочку. Еще одна валялась под его ногами, видимо, она принадлежала жертве.

— Надо бы его хорошенько проучить, как думаешь, а, Гойл? — Малфой с противной улыбочкой, растягивая слова, обратился к своему второму извечному спутнику. Тот активно закивал головой с выражением какого-то странного предвкушения.

— Нет, пожалуйста! Дасти же мой друг! — закричала маленькая девочка, которую Лелуш сперва не заметил в тени стены. Лицо ее было залито слезами, а волосы растрепались.

— Друг, значит? — прошипел Малфой. — Слизеринцы не дружат с Гриффиндорцами!

— Замолчи ты! Ты, — он указал на нее волшебной палочкой, — привела его в нашу гостиную. В нашу Слизеринскую гостиную, в которой уже больше ста лет не было никого постороннего. Может быть, тебе тоже нужно преподать урок?

Он не мог больше этого выносить. В груди у бывшего революционера поднималась обжигающая ярость, а разум, наоборот, пришел в режим какой-то холодной отрешенности. Перед его внутренним взором встал образ британнских подростков, избивающих одиннадцатого — продавца хот-догов. Он буквально умер ради того, чтобы подобные слова больше не вылетали из пастей тех, кто считает себя выше других людей.

— Эй вы, — его голос эхом разнесся по коридору. — Ничтожества.

Креб медленно выпустил мальчишку, и тот шлепнулся на пятую точку. Девочка подбежала к своему другу, помогая ему подняться и незаметно вытаскивая палочку из-под ног Малфоя. Последний этого даже не заметил. Внимание всех троих четверокурсников было приковано к Лерою.

— Что ты сказал? — Драко направил палочку на своего нового сокурсника, а его дружки встали справа и слева от него. — Повтори.

— Ничтожества, избивающие детей, вот вы кто, — произнес Лелуш, чуть понизив тон, но в тишине коридора слизеринцы его отлично расслышали. Он даже не подумал вытащить свою волшебную палочку, только поднял руку, приготовившись снять свои линзы. Жертвы хулиганов медленно отступали по коридору в другую сторону и, набрав достаточную дистанцию, бросились наутек со всех ног.

Его лицо было маской холодного спокойствия, а глаза горели настолько безумной холодной яростью, что Малфой невольно сглотнул, лихорадочно думая о том, почему его противник и не думает защищаться. Однако и терпеть подобные оскорбления он не собирался.

— Вытащи свою палочку и сразись с нами честно, — прокричал Малфой.

— Честно? — с насмешкой в голосе спросил Зеро. — Трое против одного — это вы называете честно?

Малфой оглядел своих сообщников, стоящих рядом с ним.

— Крэбб, Гойл — не вмешивайтесь. Я разберусь с ним сам, — бросил Драко, и его друзья отступили с недовольством на лицах.

Что ж, поединок Лелуша устраивал. Тем более, что младшекурсники успели уже убежать далеко. Убивать этих малолетних хулиганов он не собирался, так что он вытащил свою волшебную палочку и направил ее на Малфоя. Он справится и без гиасса.

— Ритусэпра!

— Акцио!

Выкрики заклинаний слились друг с другом. Лелуш применил единственное, пока что, выученное им заклинание.

Палочка вылетела из руки разъяренного блондина и плавно опустилась в левую руку черного принца. Заклинание Драко не сработало.

Малфой выглядел потрясенным. Обескураженным. Разбитым. Он тупо уставился на свою пустую руку, не в силах поверить, что он безоружен.

Гипотеза Лелуша подтвердилась. При всей вариативности заклинаний сильнее оказывалось то, в которое было вложено больше воли. Он даже не добавил к заклинанию слова «палочка Драко», просто сосредоточил все свое внимание на этом предмете и получил именно то, чего хотел.

Меж тем Малфой сделал маленький шаг вперед, задержав взгляд на собственной волшебной палочке в руке Лероя.

Вдруг он сорвался. Будто лопнула какая-то невидимая струна. Малфой разбежался и врезал Лерою кулаком по лицу, выдирая свою палочку из чужих рук. По инерции они оба грохнулись на каменный пол. Лелуш был таким же худым и так же недолюбливал физические упражнения, как и в прошлой жизни, а Драко все же состоял в факультетской команде по квиддичу и постоянно тренировался для соревнований, так что победитель в обычной драке был очевиден.

По счастью, в этот момент их прервали. Лелуш почувствовал, что поднимается в воздух, а объект его ненависти уплывает куда-то в сторону.

— Кто объяснит мне, что здесь происходит? — этот женский голос был черному принцу знаком — профессор МакГонагал.

— Очевидно, Минерва, это магловский мордобой, — ответил ей спокойный мужской голос.

— Ко мне прибежал мой новый ученик, второкурсник Дасти Роадс, и сказал, что в подземелье вот-вот начнётся драка четверокурсников, — произнесла МакГонагал, движением палочки опуская учеников на землю на некотором расстоянии друг от друга. — Признаться честно, я ожидала тут увидеть Поттера, а тут все ваши, Северус.

Когда ноги черного принца коснулись земли, он невольно поморщился от резкой боли в боку, а на скуле у него наливался огромный синяк.

— Так-так, — худой мужчина, которого звали Северус, посмотрел на Лероя, — кажется, молодому человеку нужно в больничное крыло. Минерва, проводите его, пожалуйста, а я пока что побеседую с этими тремя.

Крэбб и Гойл все это время так и стояли посреди коридора. Теперь к ним добавился и Малфой, упрямо молчащий и смотрящий в пол перед собой.

— Так и быть, — пожилая женщина посмотрела на Лелуша. — Шафиг, с вами мы побеседуем по дороге к мадам Помфри.

Бывший император кивнул и тут же снова скривился, теперь от боли в щеке. Он и не собирался скрывать от учителей то, что здесь произошло, на его взгляд, он школьных правил не нарушал.

МакГонагал положила руку ему на плечо и подтолкнула в сторону, откуда он пришел. Снегг проводил их взглядом и мрачно посмотрел на оставшихся в коридоре мальчишек. Его прищур не сулил им ничего хорошего.