Механизм должен работать (джен)

Гости начали съезжаться к дому Олеана де Рута уже на рассвете. Они отпускали свои кэбы и, оглядываясь через плечо, переступали порог. Каждый из них понимал, для чего они сегодня здесь собираются, хотя причина ни разу не прозвучала в разговоре. Каждому из них уже приходилось бывать… на такого рода встречах, просто прежде они проходили под покровом ночи. Что ж, стоило брать в учет нынешние обстоятельства.

Они приветствовали лорда де Рута и приносили ему свои соболезнования, будто это его семья пострадала от нападения вампира. Они с пониманием относились к некоторой нерасторопности нанятых официантов, которые разносили напитки. Впрочем, отличное шампанское прекрасно сглаживало это небольшое неудобство. Они вели вежливые разговоры ни о чем, выжидая, кто же сделает первый шаг…

— Я еще раз хотел поблагодарить каждого из вас за неравнодушие, — произнес Олеан де Рут, когда все собрались в главном зале. — В этот нелегкий час городу как никогда нужны люди, чье сердце бьется заботой о нем.

Гости вежливо зааплодировали. Начало было положено, и оно было привычным.

— Мое собственное сердце обливается кровью, когда я думаю о том, что тот, кто должен был верно служить и защищать, предал наше доверие и, ведомый чужим злым умыслом, нанес нам удар в спину. Господа, я позвал вас сегодня, чтобы обсудить необходимость скорейшей отставки командора городской стражи сэра Сэмюэля Ваймса.

Гости переглянулись.

— Минуточку, — выразил общую мысль глава гильдии воров мистер Боггинс, — мы разве не отставку Ветинари тут собрались обсуждать?

— Вампир во главе государства — это неслыханно!

— Да, теперь избавиться от него почти невозможно!

— Он же и внуков наших переживет, это немыслимо!

— Постойте, господа, — заметила леди Силачи, — мне кажется, в словах нашего друга есть смысл, давайте выслушаем его.

Де Рут галантно ей поклонился.

— Спасибо за оказанное доверие, миледи. Мне горько признавать, но взявшие слово господа во многом правы, единственное, что они до конца не понимают — это то, как глубоко пустило корни это зло, — де Рут горестно прикрыл глаза, из-за полуопущенных век проверяя, что все взоры устремлены на него.

— Все вы знаете, что невольно я был втянут в кровавые события последних дней. Сперва неизвестный вампир совершил нападение на открытии завода, а позднее в моем собственном доме… Если после первого случая я посчитал все это ужасным совпадением, то после убийства несчастной Тиши и ее девочек… — де Рут прервался, делая вид, что сдерживает дрожь. — Их растерзанные тела до сих пор стоят у меня перед глазами…

Они были напуганы. Все они. Даже глава гильдии убийц, лорд Низз, выглядел собранным и напряженным, как натянутая тетива. Де Рут готов был поклясться, что их дома были сейчас увешаны гроздьями чеснока и сотнями освященных бирюлек с символами всех известных богов. Они почти что были у него в руках.

— Когда я вернулся домой и обнаружил их, — Олеан сделал небольшую паузу, чтобы его гости в красках успели представить картину кровавой расправы, — у их тел я нашел кое-что… Улику столь явную, что я сам сперва не поверил собственным глазам. Вампир, убивший Тишу, приходил за мной и тем, что принадлежит мне. По счастливой случайности, меня в тот час не оказалось дома, а моя несчастная служанка спугнула злодея, расплатившись за это собственной жизнью.

— Так что это была за улика? — не выдержал мистер Джошуа — глава гильдии торговцев.

— Это была трость. Трость с навершием в форме головы Смерти.

Гости зашептались. Де Рут дал им немного времени для осознания услышанного.

— Однако, прибывший на место преступления командор Ваймс сокрыл эту улику. Я собственными ушами слышал, как он приказал остальным стражникам помалкивать о том, что они обнаружили. Но и это еще не все. Позднее он взял под стражу супруга Тиши Винсента Правдошлепса. До сих пор он удерживает его в темнице, прикрываясь совершенно смехотворным обвинением, и не допускает к нему никого. Я убежден, что командор выпытывает у него информацию по поручению патриция.

Злой женский смешок прервал его пламенную речь.

— Вы хотите убедить нас, что Ваймс покрывает убийцу? — фыркнула госпожа Розмари, глава гильдии Белошвеек. — Да хоть бы и по поручению всех богов, командор никогда не пошел бы на такое!

Многие согласно закивали. Де Рут понял, что теряет инициативу. Они еще верили в Ваймса, ему не хватило времени. Еще один месяц, и они сами бы принесли ему голову командора на блюде. Если бы чертов вампир все не испортил…

— Вы не так давно в городе и не знаете…

— Боюсь, вы не учитываете одну очень важную деталь, — прервал ее де Рут, — А именно, способность вампиров влиять на человеческий разум. Возможно, командор сам до конца не осознает, что с ним происходит…

Это было последним средством, превратить Ваймса в их глазах в жертву, безвольную пешку чужой злой воли. Де Рут посмотрел в глаза своих гостей, он увидел в них сомнение и улыбнулся.

* * *

Говорят, для того, чтобы задумать дурное дело, много времени не нужно. Увы, часто бывает так, что для воплощения этого дела времени нужно и того меньше. Немногим больше четверти часа ушло на то, чтобы перед домом лорда де Рута собралось множество недобро настроенных людей.

Констебль Посети осторожно отодвинул занавеску.

— Их там стало еще больше, — шепотом сообщил он Реджу, — Так просто они нас не выпустят.

— А что вас удивляет, господа? Это закономерный протест общества против бесчинств и незаконных арестов, творимых стражей, — де Рут сидел в кресле и просто лучился самодовольством.

— Это не было арестом… пока. То, что вы сделали… — констебль Башмак скомкал в руке листовку «Стража — орудие в руках чудовища», — Не только подло, но и доказывает вашу вину.

Редж был вне себя от гнева. Этот де Рут использовал все инструменты, которыми обычно пользовались борцы за свободу и справедливость, обратив их во зло. Это было просто немыслимо! Люди вроде него должны ограничиваться тайными заговорами! Они не должны распространять листовки и собирать народ громкими лозунгами. Он лгал людям и манипулировал ими. Почему же они этого не понимали?

— Ну что же… — де Рут закурил тонкую, пахнущую мятой сигарету, — вы все еще собираетесь надеть на меня наручники?

Крики снаружи стали громче.

— Потому что я намерен выйти к этим людям прямо сейчас…

* * *

Констебль Свирс несся на своем лучшем соколе мимо непрерывно щелкающих клик-башен. Город под ним бурлил. Людская волна катилась по улицам, вбирая в себя все новых и новых горожан. Торговцы закрывали свои лавочки и спасали товар. Хозяйки накрепко запирали ставни. С высоты птичьего полета было особенно хорошо видно, как и откуда расходятся по толпе все новости и слухи. Докатившись до Острова Богов, эта волна разделилась. Часть людей собралась у главной штаб-квартиры стражи, остальные же устремились дальше к площади перед дворцом.

Свирс безошибочно выделил среди блестящих на солнце шлемов тот, что блестел ярче всех и принадлежал капитану Моркоу. Сокол сложил крылья и принялся пикировать вниз.

— Дело дрянь, сэр, — сокол опустился на каменное плечо сержанта Детрита. — Весь город на ушах, но участок между нами, Краесторонними и Луковыми воротами самый неспокойный. Ребятам у Скотного рынка пришлось несладко.

— Детрит, собирай оставшихся и выдвигайтесь ко дворцу.

— Но, сэр, — Свирс едва не подпрыгивал на шее птицы от возбуждения, — судя по выкрикам, многие сейчас направляются как раз сюда. Они требуют предъявить доказательства, которые мы якобы утаили. Не безопаснее ли?..

Моркоу покачал головой.

— Похоже, опасения командора оправдались. А если это так, помощь ему сейчас понадобится. Давайте же, ребята! — он обернулся к стражникам. — Вы все знаете, что нужно делать. За работу!

Когда камни уже были зажаты в кулаках, а кулаки эти дрожали от гнева и ужаса, Моркоу снял свой шлем и шагнул навстречу людям.

Он обратился к ним. Он говорил об их страхах и надеждах. Он говорил, что все они правы в своем стремлении к справедливости, и о том, что виновным не избежать наказания. Он называл их по именам, но даже тот, чье имя не прозвучало, чувствовал, что Моркоу обращается именно к нему. Он говорил, пока хмурые лица не разгладились, а кулаки не разжались, выронив камни на мостовую.

Сокол Свирса снова поднялся в небо. Теперь город выглядел немного иначе. Остров Богов действительно казался островком спокойствия в охваченном штормом море. В этом человеческом море стражники напоминали золотистых дельфинов, плотным клином стремящихся к самому центру бури. Множество глаз следило за стражниками, облаченными в блестящие на солнце латы, но мало кто обратил внимание, как мимо толпы проскочило несколько фигур в неприметных железных кольчугах.

* * *

Ваймс оглядел стражников, собравшихся на дворцовой площади. Да, могло быть и хуже. Им даже удалось немного поспать, хотя напряжение прошлого дня все еще ощущалось в их движениях и взглядах. Среди всех выгодно выделялся только констебль Дорфл, который был големом, а потому вовсе не нуждался во сне и отдыхе. Дорфл отлично поработал прошлой ночью — теперь у стражи была подмога в лице големов из Треста, выполнявших роль добровольной дружины. Они могли помогать при тушении пожаров, могли служить живым и весьма находчивым щитом для попавших в трудную ситуацию стражников, но главной их задачей было следить за толпой, чтобы не допустить давки.

— Скоро начнется, — произнес Ваймс, обращаясь к стражникам. — В линию стройся!

Шеренга желто-полосатых щитов ударилась о землю. Краем глаза Ваймс заметил, как сержант Колон вытирает пот с раскрасневшегося от жары и напряжения лица.

— Мы готовы, — Ваймс похлопал его по плечу. — Мы готовы, и мы справимся.

Колон кивнул и улыбнулся. Улыбка вышла невеселая.

— Разумеется! Как всегда!

«В такой момент как никогда тоскуешь по спокойной скучной пенсии, да, дружище?»

В череде начищенных лат мелькнул черный пиджак секретаря патриция. Стукпостук обогнул строй с тыла и, увидев Ваймса, направился к нему.

— Его милость желает видеть вас, сэр.

Ваймс оглянулся на собирающихся на площади людей.

«Невовремя как всегда, — подумал он. — Причина должна быть чертовски веской».

Он обернулся к Колону:

— Сержант, принимай командование. Я скоро вернусь.

Взгляд Фрэда слегка остекленел, когда он отдавал честь, но Ваймс знал, что когда дойдет до дела… если дойдет, то Фрэд сумеет и удержать строй, и отдать верные приказы. В минуты опасности в нем всегда просыпался скрытый потенциал, помноженный на многолетний опыт.

Ваймс проследовал за Стукпостуком во дворец. Нос секретаря, сломанный Правдошлепсом, выглядел почти пристойно. Даже отек уже почти спал, а горбинка была едва заметна. Можно сказать, легко отделался.

Они поднялись наверх, мимо суетящейся дворцовой стражи, которая в честь надвигающихся событий была вооружена до зубов. За спиной многих висели арбалеты.

В приемной было тихо. Только все так же неровно тикали часы.

— Он ждет вас.

Ваймс толкнул дверь и шагнул в Продолговатый кабинет.

Только сейчас он подумал, что прежде он никогда не позволял себе предстать перед патрицием в неподобающем виде. Но ситуация внесла свои коррективы. Сейчас он был устал, небрит и к тому же наверняка провонял потом и гарью.

— Сэр, — Ваймс отдал честь.

Ветинари стоял к нему спиной. В полумраке кабинета фигура патриция напоминала обсидиановую статую.

— Как ваши люди, Ваймс? — Ветинари не обернулся к нему, задумчиво изучая какую-то бумагу.

— Они справятся, сэр, — Ваймс подошел ближе, — Прошедший день выдался непростым, но я думаю, что скоро ситуация пойдет на лад.

— Боюсь, новые обстоятельства несколько отдаляют нас от скорого наступления порядка, — Ветинари протянул ему бумагу, которую держал в руках.

— Я отправил людей для задержания лорда де Рута. Ангва проверяет одну из зацепок. Очень скоро у нас в руках будут… — Ваймс опустил взгляд на бумагу, оказавшуюся агитационной листовкой. — Вот срань!

— Возможно, я выразился бы иначе, но с общей оценкой ситуации вынужден согласиться.

Ваймс буравил листовку взглядом. «Стража — орудие в руках чудовища» кричала надпись, сделанная большими красными буквами. Чуть ниже шло несколько обличающих строк шрифтом поменьше, а завершалось все вопросом, напечатанным каким-то дерганным шрифтом. «Вы все еще верите, что это совпадения?» — провокационно вопрошала листовка. В левом углу красовались инициалы де Рута.

«Он решил накрутить город, — от досады Ваймс едва сдержался, чтобы не зарычать и не ударить кулаком по столу, но стол был не его, а присутствие Ветинари волшебным образом отрезвляло. — Воспользовался тем, что ребята вымотались за прошлые сутки. Тем, что у нас сейчас критически не хватает рук. А теперь, когда он еще и усугубил ситуацию, превратив стражников из простого заслона между толпой в причину ее гнева, в главного врага, ублюдок наверняка хохотал где-то от радости».

Это грозило серьезной бедой. Не только потому, что люди сейчас ополчились именно на стражу, но еще и потому, что каждый стражник встал сейчас перед нелегким выбором. Трудно сохранить хладнокровие, когда твои соседи или родственники выкрикивают такие обвинения тебе в лицо или вовсе берутся за оружие, едва тебя завидев. «Но это же мой дядюшка Том, — наверняка крутилось сейчас в мыслях многих констеблей, — А вдруг он прав? Вдруг я и в самом деле защищаю негодяя?»

Ваймс медленно выдохнул и досчитал до десяти.

— Я уверен во всех своих людях, — наконец произнес он.

Ветинари печально улыбнулся.

— Я рад, что кто-то из нас может этим похвастаться.

На Ваймса снизошло запоздалое осознание. В это время Ветинари был вынужден вести свою невидимую войну в дополнение ко всем политическим уловкам и реверансам. Его новое… состояние, не могло не сказаться на отношении к нему, и вопрос верности, и без того весьма зыбкий, окончательно превратился в дым. Ваймс привык иметь дело с тем, что творилось на поверхности. Он довольно смутно представлял себе, что за рыбы живут на глубине, но всегда был уверен, что Ветинари — самая зубастая из них. Легко можно было забыть, что патриций был простым смерт… тоже мог сталкиваться с трудностями.

— Да, сейчас на улице станет жарко, — мысль Ваймса металась, выстраивая возможные сценарии бунта, его последствия, и того, как с этим можно было бы справиться. — Самое главное — не позволить ему влететь во дворец на первой волне народного гнева, и не допустить жертв среди горожан.

Ветинари обошел его по кругу, ступая мягко и неслышно, как кот.

— Забота о людях — это, безусловно, одна из самых ценных ваших черт, Ваймс. Но беда в том, что лорд де Рут тоже об этом наслышан, и он будет использовать это ваше качество, чтобы контролировать вас.

Ваймс нахмурился:

— И что вы предлагаете?

Ветинари остановился у левого плеча Ваймса и немного наклонился к нему.

— Он желает поставить вас перед выбором: соблюсти закон или сохранить человеческие жизни. Я предлагаю лишить его возможности это сделать.

— Каким образом? — Ваймс скомкал листовку в кулаке и поднял лицо навстречу лицу Ветинари.

— Вы сами арестуете того, кого он обвиняет в этих убийствах.

Брови Ваймса удивленно поползли вверх.

— Вы хотите, чтобы я арестовал вас? Опять?!

На этот раз улыбка Ветинари была шире. Ваймсу впервые за все время удалось разглядеть кончики его клыков.

— Я надеюсь, вы исполнили ваше обещание и приобрели кандалы?

Ваймс открыл было рот, но тут же закрыл его, не произнеся ни слова. До сих пор в его жизни сохранялись моменты, в которые он не мог точно сказать, шутит патриций или говорит серьезно. Это был как раз один из таких моментов.

Шум с площади усилился. Разрозненные гневные крики начали сливаться в нестройные многоголосые лозунги.

«Началось».

Ваймс подошел к окну и немного раздвинул портьеры, в узкую щель между тканью наблюдая, что творится на площади. Толпа напирала на шеренгу стражи. В воздух взлетели первые камни.

— Время не ждет.

Ваймс вздрогнул. В этот раз он не услышал шагов, Ветинари просто оказался у него за спиной и теперь стоял с самым невинным видом, вытянув руки ладонями вверх. Ваймс нехотя потянулся за наручниками.

— Всего несколько часов, — тихо сказал он, когда металл уродливыми браслетами замкнулся на тонких запястьях. — Еще до рассвета я призову этого ублюдка к ответу.

Они спустились вниз. Пока Ваймс вел Ветинари по коридорам, дворцовая стража оборачивалась им вслед. Но ни один из стражников не произнес ни слова. Ваймс мрачнел с каждым шагом. Они вышли на площадь.

Вид скованного патриция заставил толпу замолчать. В единый миг вокруг стало так тихо, что было слышно, как на соседних улицах недовольно ржут лошади. Ваймс сложил рупором ладони вокруг рта и выкрикнул:

— Подозреваемый задержан для дальнейших разбирательств!

По толпе пробежал неуверенный ропот.

— Все улики будут изучены и каждое подозрение проверено!

В людском гуле прозвучало несколько радостных выкриков. Хорошо. Они начали сомневаться в виновности стражи, любое самое крохотное сомнение отдаляло их от плана де Рута, а значит, приближало к тому, что в этом городе можно было назвать законом и порядком. Потихоньку, крохотными шажками.

— Стража была опорой горожан, такой она и остается, что бы не случилось!

Люди на площади начали переговариваться между собой, толпа загудела, как пчелиный улей. Горожане обсуждали случившееся, спорили и делали свои догадки. Свежие новости и слухи разносились по человеческому морю от площади дальше по улицам. Скоро новости узнает весь город.

«Налюбовались, — зло подумал Ваймс, — и будет с вас».

Он легко подтолкнул Ветинари в спину в сторону «повозки для задержаний».

— Как я рад! Как я рад, что не все для вас еще потеряно, командор!

Ваймс обернулся на крик — над толпой возвышался де Рут. Ублюдок взобрался на одну из бочек с песком, приготовленную для укрепления баррикад, как на импровизированный помост. Арест Ветинари вырывал поводья толпы у него из рук, но де Рут явно не собирался сдаваться без боя.

— Я верил! Я до последнего надеялся, что ваша воля окажется достаточно сильна!

Ваймс нахмурился. К чему он вел, демоны его раздери?

— Но подумайте сами, господин Ваймс, — де Рут сделал театральную паузу, — разве смогут эти железки удержать вампира?!

Толпа одобрительно загудела. Вот черт…

— Но я могу помочь вам! Я РАД буду помочь вам в вашем стремлении к справедливости! Ведь я владею вещью, способной сдержать самого сильного из вампиров! В ней он не сможет сбежать! Не сможет ускользнуть от воздаяния! Так докажите же чистоту ваших намерений, командор! Примите мою скромную помощь!

Люди начали аплодировать де Руту. Он стоял на своем помосте и победно улыбался, глядя Ваймсу в лицо. Все взгляды сейчас были устремлены на них.

«Откажись от моей помощи — и они разорвут тебя. Разорвут тебя по одному моему слову», — говорили глаза ублюдка.

У Ваймса от злости сводило зубы.

— Как хорошо, что есть неравнодушные горожане, готовые так вовремя протянуть страже руку помощи! — сумел, наконец, выдавить он из себя.

— Не тревожьтесь так сильно, Ваймс, — тихо, так, чтобы никто больше не услышал, произнес Ветинари. — Чем бы ни была эта вещь, она не убьет меня. Господину де Руту нужна видимость законности, чтобы получить то, чего он хочет.

— У меня дурное предчувствие, — ответил Ваймс, глядя как де Рут с двумя телохранителями приближается к ним. — Словно мы сами загоняем себя в клетку.

— Вход в клетку и выход из нее — это одна и та же дверь. Пока ключи у тебя — ты останешься хозяином положения, и не важно, с какой стороны решетки ты находишься.

— Тогда, надеюсь, от ЭТОЙ клетки ключи у вас тоже найдутся, — взгляд Ваймса был прикован к тонким серебристым лентам, которые де Рут нес в руках. Когда он подошел ближе, стало видно, что вещь эта сделана из светлого металла очень тонкой ковки. Небольшие плоские звенья с выгравированным мистическим узором издалека напоминали украшенную вышивкой ткань. Звенья без труда гнулись и сцеплялись между собой.

— Эту вещь омниане называют Веригой Солнца, — де Рут протянул Ваймсу артефакт. — Прошу вас, ваша светлость…

Глядя в наглые самодовольные глаза, под которые сейчас хотелось, как минимум, поставить пару добротных синяков, Ваймс принял из рук де Рута Веригу. Пути назад не было.

Артефакт оказался почти невесомым. По его очертаниям Ваймс понял, что Верига должна одновременно обхватывать шею и запястья, образуя неровный треугольник.

Ваймс разомкнул звенья и посмотрел Ветинари в глаза.

«Еще до рассвета», — не говоря ни слова, пообещал он.

Звенья сомкнулись, и лента загорелась мягким синеватым светом. Там, где металл касался кожи, та мгновенно окрасилась сеткой почерневших сосудов, разительно ярко выделявшихся на бледной коже. В воздухе запахло разогретым металлом.

— Я не знаю, как называют это омниане, — хриплым голосом произнес Ваймс, — по мне, так это напоминает орудие пытки…

— Думаю, это небольшая плата за безопасность наших жен и детей, — во взгляде де Рута читалось торжество.

Ваймс неласково отодвинул его с дороги и открыл дверцу повозки. Двое констеблей отделились от строя и, по сигналу командора, заняли свои места: одно в повозке напротив заключенного, одно на запятках. Ваймс махнул рукой Колону, давая понять, что собирается доставить патриция в участок и вернуться. Да, переброситься с Ветинари еще парой слов было необходимо.

— Командор, — де Рут снова был за его спиной, — я думаю, ваши люди сумеют доставить убийцу в штаб-квартиру самостоятельно. Благодаря Вериге, он не опаснее котенка. А чтобы удостовериться в этом! — Олеан повысил голос. — Вслед за повозкой отправится отряд добровольцев, которые проследят, что дело выполнено как следует!

— Что ты задумал? — прошипел Ваймс.

— Я просто хочу переговорить с вами с глазу на глаз, ваша светлость. Окажете мне честь?

— О да… С огромным удовольствием.

Ваймс посмотрел поверх головы де Рута и увидел, что из дворца вышел целый отряд дворцовой стражи. Они явно направлялись к ним.

— В таком случае, — де Рут отступил в сторону, — проследуйте пожалуйста с сержантом Мрадом. Я буду с минуты на минуту.

Дворцовые стражники взяли его в кольцо, недвусмысленно положив руки на рукояти мечей. Колон и остальные напряженно замерли. Они готовы были броситься на выручку. Нет, зажимать своих людей между разгневанной толпой с одной стороны и мечами дворцовой стражи с другой Ваймс не собирался.

— Все в порядке, сержант, я скоро вернусь, — сказал Ваймс, — Что бы не случилось, помни, твоя главная задача — уберечь город.

— Ничего не случится! — преувеличенно бодро отозвался Колон.

«Давай надеяться, Фрэд… — подумал Ваймс, поднимаясь по гранитной лестнице дворца вместе со своим неназванным конвоем. — Давай надеяться».

* * *

Винни сидел на деревянной лавке, заменявшей в камере койку, и тупо смотрел в стену. Сейчас он остался единственным заключенным в темнице Псевдополис Ярда, но это его не слишком волновало. Его не волновало уже ровным счетом ничего. Винни погрузился в какое-то отупляющее полузабытье, пришедшее на смену разрывающему душу отчаянью. С улицы доносился шум и крики, все стражники в спешке куда-то ушли, а единственной мыслью, которую Винни гонял по кругу в своем мозгу, была: «Нужно украсть где-то кусок веревки и удавиться».

На улице снова зашумели. Затем на лестнице послышались шаги. Он нехотя обернулся, подчиняясь скорее рефлексам, чем разуму, и замер.

— Будь я проклят…

Двое стражников завели в соседнюю камеру скованного патриция. Если бы Винни не был так поражен увиденным, он бы был честен с собой и заметил, что стражники с почтением сопроводили патриция до соседней камеры, в которую он вошел неспешно и с достоинством.

Запястья и шею его опоясывали серебристые ленты «Солнечной Вериги», древней Омнианской святыни из времен, когда самого Ома никак нельзя было назвать добрым или всепрощающим божеством. Вместо кроткой черепахи по серебряной кайме вился узор из острых бычьих рогов.

Винни помнил этот артефакт, ведь именно он достал его по поручению господина де Рута. Это было нелегко, но проникшийся идеей вампирской угрозы, Олеан не жалел средств для достижения цели.

Господин сумел? О боги, неужели он сумел найти управу на это чудовище?! Губы Винни растянулись в безумной улыбке, его била дрожь. Он знал, что проклятого вампира должна была терзать сейчас ужасная боль. «Верига» не только мешала ему прибегать к его чудовищным умениям, она была еще и орудием пытки. О боги… Винни вцепился в прутья решетки, стремясь разглядеть Ветинари получше. Он почти ощущал запах тлеющей плоти.

«Получи! Получи, ублюдок, — одними губами шептал Винни, — Если господин де Рут сумел добиться справедливости, скоро ты познакомишься с еще одной вещицей, которую я добыл для него…»

— Не просветите ли ли меня, что это за вещица?

Правдошлепс вздрогнул. Он был уверен, что не произнес этого вслух. Впрочем, сейчас он не стал бы за себя ручаться. Голос Ветинари был таким тихим и спокойным, что мгновенно вызвал у Винни прилив ярости. Эта мразь должна была страдать! За все, что он сделал с Тишей и девочками! Он должен был корчиться на полу от боли и молить о пощаде! Он просто не имел права сидеть здесь с таким спокойным видом! Винни почувствовал, что обязан выбить злодея из колеи. Что ж, рассказ о скорой мучительной смерти подходил для этого как можно лучше…

— О той, что уничтожит тебя раз и навсегда! — прошипел он сквозь зубы, — Об очищающем пламени, которое сотрет скверну твоего существования!

— Пламя… — задумчиво произнес патриций, — Primum silici scintillam excudit. Не о частице ли похищенного у богов огня вы говорите? Я слышал, последнюю сохранившуюся Искру украли из святилища Ио в Сто Лате, буквально пару дней назад.

— Ты что, не понимаешь?! Ты умрешь! Сдохнешь в муках за то, что сделал с моими девочками!

Впервые за все время их странного диалога Ветинари посмотрел Винни в глаза.

— Я искренне соболезную вашей утрате, господин Правдошлепс.

— Как ты смеешь?!

Винни закричал и тряхнул решетку. В один миг ему показалось, что он способен разломать прутья и добраться до ненавистного вампира. Но миг прошел, и реальность снова ударила Винни поддых. Решетка не шелохнулась, а патриций все так же сидел в соседней камере с совершенно невозмутимым видом.

Вдалеке часы, что на здании Оперы, глухо отбили шесть ударов…

* * *

— Так, а теперь приложи это и прижми хорошенько, — Игорь закончил зашивать рассеченную бровь младшего констебля Бора, и перерезал нить. — Возможно, останется маленький шрам, но тебе повезло, твой шлем спас тебе жизнь.

— Спасибо, — Бор поморщился, когда примочка коснулась раны. — Мы можем выйти на улицы?

— Ты серьезно? — Игорь вернулся к лежащему без сознания стражнику, которому повезло меньше. — Ты заработал сотрясение, а у Камнебура и вовсе сломана правая рука.

Гном потряс свежим гипсом:

— Секиру я могу держать и в левой!

Игорь покачал головой. Во время беспорядков стражникам часто приходилось несладко, но никогда прежде горожане не считали Стражу своим прямым врагом. Пострадавших было много. Да, после ареста патриция люди немного успокоились, но это напоминало затишье перед бурей. У ворот штаб-квартиры все еще стояла толпа. Капитану Моркоу удалось унять её гнев, и сейчас люди замерли в ожидании. Игорь нутром чувствовал, что развязка была близка. Тысячелетний инстинкт всех Игорей кричал ему, что давно пора было делать ноги, чтобы потом с дальнего холма глядеть на зарево пожара, поднимающееся над замком или лабораторией бывшего хозяина, но Игорь приказал этому инстинкту заткнуться. Его место было здесь. И даже если сюда вот-вот ворвется толпа с факелами, он не побежит. Он будет защищать раненных и то, что считает правильным.

Игорь склонился над спящей Эммой и проверил ее пульс.

— Она так и не проснулась? — осторожно спросил констебль Бор.

— Нет, но это не из-за потери крови, — Игорь щелчком пальца выбил из шприца пузырьки воздуха. — Подозреваю, что дело в пережитом ей страхе. Я почти уверен, что она сейчас может слышать нас.

Стражники подошли ближе.

— Бедняжка… — вздохнул Камнебур. — Надеюсь, она сможет с этим справиться.

— А ее отцу сказали, что она жива?

— Да, — невесело улыбнулся Игорь, делая Эмме укол, — но Винни уверен, что мы лжем и пытаемся им манипулировать. Он не в себе. Я бы подмешал ему успокоительного в еду, но он так и не притронулся к своей пайке.

В лазарет вошел Моркоу, принеся с собой запахи улицы: пота, дыма и тревоги.

— Вы в порядке? — обратился он к констеблям.

— Так точно, сэр! — хором ответилим Бор и Камнебур.

Они вытянулись и отдали честь, всем своим видом показывая, что готовы исполнять свой долг. То, что Камнебур отсалютовал загипсованной рукой, а лицо Бора представляло собой темнеющий кровоподтек, немного портило впечатление.

— Посети все еще не пришел в себя, — добавил Игорь, — но жить он будет, обещаю.

— Хорошо, — Моркоу снял шлем и вытер пот со лба, под глазами у него виднелись темные круги.

— Как сейчас дела в городе?

— Спокойней, — ответил Моркоу. — Но это ненадолго. Время работает против нас. Господин де Словв сообщил, что собрание в Крысином зале должно вот-вот начаться. Если волнения выйдут из-под контроля… Игорь, будь готов покинуть штаб-квартиру вместе с Эммой. Справишься?

— Конечно, — уверенно кивнул Игорь. — Я уже связался с сестрой. Ей можно доверять. Малышка будет в безопасности.

— Да будь они неладны! — Камнебур стукнул гипсом по стене. — А наш план «Б»?

— Господин Крякс уже дал показания, Пессималу тоже удалось кое-что найти в банковских выписках де Рута, но… — Моркоу покачал головой, — Ангва так и не вернулась.

Бор и Камнебур переглянулись.

— Сэр, разрешите отправиться на выручку?!

* * *

Ваймса держали в небольшой комнате, служившей кабинетом одному из клерков. Письменный стол, два шкафа, уставленных папками с документацией, небольшой сейф и два идиота из дворцовой стражи у двери.

— Ну, — мрачно спросил Ваймс, — так и будем стоять?

Стражники положили руки на рукояти мечей. Ха, хотя бы здесь они решили не таскать с собой эти глупые алебарды. Толку от них в маленьком помещении было бы немного.

— Мы ждем, — ответил тот, что был повыше ростом.

— И чего же?

— Мы ждем решения Совета.

Совет, конечно же. Толпа пустоголовых кретинов, под шумок решивших сместить Ветинари. Неважно, что происходит с городом, первым их порывом всегда будет попытка урвать себе кусок послаще и влезть повыше. У него не было на это времени.

— В таком случае, я полагаю, что должен там присутствовать, — Ваймс шагнул к двери, но стражники преградили ему путь.

— В этом нет необходимости, ваша светлость, — усмехнулся второй стражник. — Учитывая, что на повестке дня стоит вопрос о вашей отставке.

Вот значит как. Этот де Рут не просто наглец, а наглец крайне удачливый. Вся его игра была груба, а «доказательства» шиты белыми нитками, но он действовал быстро, не давая людям опомниться. Он играл на их страхах. Горожане боялись вампира, который мог придти к ним в ночи, а верхушка общества боялась горожан, вышедших с факелами на улицы. В этот момент де Рут мог крутить ими, как ему хочется, главное — не давать им времени на раздумья.

— Если я обвиняюсь в чем-то, то меня должны были взять под стражу люди, ответственные за сохранение порядка и закона в этом городе. Без обид, но в ваши обязанности это точно не входит.

— Ха, — фыркнул стражник. — Чтобы они позволили тебе сбежать? Тем более, что сама городская стража, возможно, сегодня прекратит свое существование…

Ваймс замер. Нет, де Рут подлец, но не самоубийца. Он не мог ратовать за роспуск стражи сейчас. Как он удержит город?

«Наемники. Собранные в отряды добровольцы. Новые Непоминаемые», — услужливо подсказало воображение. Тот, кто начинает свой путь наверх с убийства детей, может пойти на что угодно. Рука сама собой потянулась к мечу.

— Не делайте глупостей, сэр… — высокий стражник направил на него взведенный арбалет. — Лично я верю, что вы по доброй воле никогда бы не покрывали убийцу, но учитывая способности вампиров…

Он горько качнул головой.

— Прошу вас, сэр, отдайте оружие. Иначе, клянусь, я исполню свой долг.

Он действительно верил в то, что говорил. Он считал, что стоит за правое дело. Как такого благородного занесло в дворцовую стражу?

Ваймс бросил меч на пол.

— Спасибо, сэр, — высокий дал знак своему напарнику подобрать оружие. — Я надеюсь, что Совет вынесет справедливое решение.

«Ага, конечно…»

Ваймс отступил к окну и выглянул на площадь. Несмотря на опустившиеся сумерки, люди и не думали расходиться. Конечно, им ведь сказали, что вампир-убийца пойман. Какая ужасная неожиданность, что это оказался наш патриций! На душе у Ваймса стало мерзко. Ударит ли настоящий убийца в эту ночь? Нет, скорее всего, он был в сговоре с де Рутом, а значит, должен был временно залечь на дно.

Положение было паршивым, но не все было потеряно. Моркоу все еще был там, и он знал свое дело. Ваймс успел поделиться с ним своими догадками, а значит, много хороших ребят сейчас были заняты поисками доказательств. Де Рут действовал в спешке, он не мог спланировать и предусмотреть все, а значит, доказательства непременно найдутся.

Что ж, когда все идет кувырком, нужно действовать по ситуации.

* * *

На город опускалась ночь. В неподвижном жарком воздухе застыли запахи стоков, птичьего помета и слабый уже запах гари. На столбах вдоль Орнитологической горели редкие фонари. Людей почти не было. Все они сейчас собрались на главных улицах и площадях. Единственными встречными оказались старик с тележкой, полной зерна, да две почтенные дамы, несущие по корзинке с яйцами. Все верно, даже когда мир сходил с ума, кто-то должен был позаботиться о том, чтобы люди на утро не остались без омлета или куриного бульона.

— На первый взгляд тут довольно спокойно, — заметил Камнебур, оглядываясь по сторонам. — Мы уже рядом?

— Почти пришли, — кивнул Бор. — Не теряй бдительности. Это спокойствие может оказаться обманчивым. Сержант Ангва — умелый боец, и если кто-то или что-то сумело ее задержать…

Камнебур погладил уцелевшей рукой рукоять секиры. Многим гномам разрешалось иметь при себе «этническое» оружие в дополнение к положенному каждому стражнику короткому мечу, Камнебур был горд, что мог заслужить свое право так скоро. Эта красавица не раз его выручала, поможет и теперь.

Орнитологическая петляла, как русло реки. Цель Бора и Камнебура ждала их за очередным поворотом. О том, что они подошли к нужному зданию, недвусмысленно намекнули несколько крепких вооруженных мужчин крайне угрюмого вида.

— Вот те на… — усмехнулся Камнебур, — и давно у нас к индюшкам нанимают телохранителей?

Двое охранников преградили стражникам путь.

— Это частная собственность. Вход запрещен.

— Мы расследуем дело чрезвычайной важности, — начал младший констебль Бор.

— Ордер? — лениво спросил верзила с татуировкой дракона на груди.

— Мы подозреваем, что в этом здании насильно удерживают офицера стражи.

— Да хоть герцогиню Сто Гелитскую. Нет ордера — нет прохода.

К воротам подтянулись еще двое, они окружили стражников, недобро ухмыляясь.

— Вы препятствуете расследованию стражи?

— Стражи? — подошедший косоглазый охранник презрительно плюнул на землю, — Это не той стражи, которая лизала зад вампиру, убивающему наших жен и сестер?

Охранники согласно закивали и потянулись к оружию.

— Вы ошибаетесь, настоящий убийца еще на свободе, — Заб Бор шагнул вперед. — Ты. Я тебя знаю, ты ведь Фрэнк? Фрэнк Свистун! Мы ведь жили по соседству…

Названный Фэнком прищурился, очевидно копаясь в собственной памяти.

— У тебя еще две младшие сестренки, мать растила вас одна…

— Заби? — неуверенно произнес Фрэнк.

— Да, это я. Ты же меня знаешь! В детстве мы столько пережили вместе! И наступление банды «Башмачников», и тот пожар на Табачной, помнишь?

— Да… Было дело…

Обстановка перестала быть такой напряженной. Камнебур вздохнул с облегчением. «Давай Бор, ты молодчина. Они почти раскисли».

— Фрэнк, пожалуйста, нам очень нужна твоя помощь. Ваша помощь. Настоящий убийца все еще на свободе, и это здание… Они каким-то образом связано с этим делом. Нам необходимо его осмотреть!

— Нельзя… — покачал головой Фэнк, — господин де Рут приказал никого не впускать…

— Не потому ли, что он сам как-то связан с убийствами? Подумай сам, зачем успешному парфюмеру и знатному лорду покупать старый сарай, стоящий на курином дерьме?

— Но…

— Пожалуйста, ради твоих сестер. Ради…

Резкий удар прервал монолог младшего констебля и опрокинул его на спину.

— Значит так, — произнес косоглазый, бывший по всей видимости тут главным, — с этим пора кончать.

— Но они сказали, что тот вампир…

— Конечно они сказали, черти их дери! Они бы сказали что угодно, лишь бы получить свое!

— Но этот сарай… Дело и впрямь странное, — заметил татуированный.

— Тебя платят за то, чтобы ты охранял, а не за то, чтобы ты думал! Проклятье! Эти легавые просто заговаривают вам зубы! Избавимся от них.

Младший констебль Камнебур уже стоял над упавшим товарищем, держа в левой руке секиру.

— Это нападение на стражника при исполнении! Я буду вынужден применить силу…

— Ага, попытайся, недоросток, — хищно улыбнулся главарь.

Остальные вслед за ним тоже обнажили мечи. Они неуверенно переглядывались, но Камнебур чувствовал, что чаша весов клониться совсем не в их с Бором сторону.

— Они сами — настоящие преступники! Напялили на себя доспехи и, прикрываясь своими значками, творят, что им вздумается!

Младший констебль Бор застонал и попытался подняться на ноги, но опять опустился на мостовую. Плохо дело. В другой ситуации, Камнебур уже звонил бы в колокольчик, и со всех окрестных улиц сюда бы спешили стражники им на подмогу, но не теперь. Теперь они были одни. И они были в беде…

— Если мы перережем им глотки и бросим в Анк, никто даже не хватится. В городе творится такое… А если все в чем-то виноваты — значит никто не виноват ни в чем.

Камнебур удобнее перехватил в руке секиру и приготовился подороже продать свою жизнь. Над головой послышался шелест кожистых крыльев. Нападающие замерли.

— Вы слышали? — прошептал Фрэнк.

— Это просто ветер. Мать твою дери! Вы мужики или кучка кисейных барышень?!

Где-то совсем рядом мрачно и угрожающе заскрипела дверь. Стало тихо. Казалось, даже птицы замолчали, испуганные присутствием хищника.

— Заби сказал, что тот вампир на свободе…

Охранники отступили прочь от стражников и встали спина к спине. Они опасливо озирались, чем пугали друг друга еще сильнее.

— И что он где-то здесь…

— Клянусь, я выбью из вас все дерьмо, когда…

Договорить он не успел, потому что с ночных небес на него, подобно огромному соколу, упал вампир. Глаза чудовища горели алыми угольками. Вампир припал к своей потерявшей сознание жертве и жутко зашипел. В неверном свете фонарей блеснули клыки.

Не сговариваясь, бравые охранники с воплями бросились прочь. Когда их крики затихли вдали, вампир выпрямился и подошел к стражникам.

— Мне показалось, что вам не помешает помощь, — он протянул руку младшему констеблю Бору и поднял того на ноги.

— Златосерд? — Бор покачнулся, и вампир осторожно придержал его за плечо. — Что ты здесь делаешь?

— Я слышал, о чем вы говорили с капитаном Моркоу, и решил, что если дела идут настолько скверно, то мне следует рискнуть. Я сумел незамеченным выбраться из штаб-квартиры и…

Златосерд увидел непонимающие взгляды Бора и Камнебура.

— Летучие мыши, — пояснил он. — Не скажу, что это мой любимый способ передвижения, но этих малышек в ночном небе непросто заметить и еще труднее поймать. Так я последовал за вами, а когда понял, что вы попали в беду — решил немного припугнуть этих славных господ.

— Мне казалось, ты не любишь, когда люди тебя боятся.

— Или так, или мне бы пришлось свернуть им шеи…

Все трое посмотрели на лежащего на земле главаря.

— Он просто в отключке, — поспешил заверить вампир, — Я слышу, как бьется его сердце.

— Нам нужно спешить, — Бор нетвердой походкой направился к сараю, — сержанту Ангве нужна помощь.

Они вошли. Изнутри сарай выглядел так же непривлекательно, как и снаружи. Не было похоже, что за ним следят — крыша прохудилась в нескольких местах, во время дождя тут наверняка собирались огромные лужи. Товар в таком месте не похранишь — сгниет в один миг.

— Никаких следов сержанта… Похоже, сарай пуст.

— Нет, все слишком подозрительно. Мы чего-то не замечаем.

— Крысиного дерьма? — ворчливо спросил Камнебур, провожая взглядом пробегающую по полу крысу. — Хотя, постой…

Гном подошел к ящикам, под которыми спряталась крыса.

— Здесь, давай-ка поглядим…

Златосерд и Камнебур принялись двигать ящики. Гном деловито волок их по полу, а вампир играючи подхватывал и отбрасывал в сторону. Младший констебль Бор сидел на одном, всеми силами стараясь сконцентрировать взгляд в одной точке — второй за день удар по голове давал о себе знать.

— Здесь люк в полу, давайте-ка… — Златосерд отодвинул засовы и откинул крышку люка в сторону, — посмотрим, что там внизу.

Спуститься вниз он не успел, потому что из подвала выскочила светловолосая молния, сбив вампира с ног.

— Миледи… — хрипло произнес Златосерд, обращаясь к сидящей на нем обнаженной Ангве, чьи руки сжимали сейчас его горло. — Я уверен, почти каждый мужчина в городе отдал бы многое, чтобы оказаться сейчас на моем месте, но…

— Молчи, вампир, — Ангва жадно хватала ртом воздух, глаза ее слезились.

— Сержант, мы искали вас! Вы в порядке? — младшие констебли подскочили ближе, не вполне понимая, кому сейчас больше требуется помощь.

— Там. Внизу, — Ангва наклонилась и понюхала волосы вампира. — Нет. Не ты…

— Что? Что там внизу?

— Вампир держал детей. Многих. Долго.

— Нет… — прошептал Златосерд.

Он сжал руки на запястьях Ангвы и отодвинул их от своего горла. Мышцы обоих напряглись, а во взгляде скользнула вся тысячелетняя неприязнь между вампирами и оборотнями. Это длилось всего мгновение. Потом они оба словно взяли себя в руки. Ангва поднялась на ноги и отступила в сторону.

— Я… Я чувствовала этот запах прежде, — воздух в сарае трудно было назвать свежим, но после наполненного вонью масляной бомбы подвала он казался Ангве самым сладким на свете. Ясность сознания возвращалась к ней. — В кабинете командора. Та тетрадь…

Она бросилась прочь. Стражники молча смотрели ей вслед. На улице звук босых ног о мостовую сменился цокотом когтей, а потом все стихло.

— Нам нужно возвращаться, — сказал Камнебур.

— Да, но мне кажется, Златосерду сейчас понадобится помощь…

Внизу в подвале вампир в ярости бил кулаками о каменную кладку. Он метался, как раненый волк, пока не нашел в пыли маленькую грубо вырезанную из дерева черепашку. Он осторожно поднял амулет за обрывок бечевки, чтобы не обжечься, а потом сел на пол и заплакал.

* * *

Правдошлепс дремал, неудобно свернувшись на своей койке, положив ладонь под голову. Сон его был неглубок и тревожен. Сам того не осознавая, он то и дело начинал бормотать или вскрикивать. Темноту в темнице разгонял всего один висящий на дальней стене чадящий фонарь, но Винни это совершенно не волновало. В своем сне он плыл во тьме и неопределенности, намного более глубокой и страшной, чем самая темная ночь.

Что-то глухо звякнуло об пол. Винни открыл глаза и заморгал. Перед его мысленным взором с огромной скоростью замелькали вопросы и воспоминания от простого невинного «где я?», до «о боги, пожалуйста, почему это не дурной сон?». Он оглянулся на звук.

По полу, едва заметная в бликах и тенях, бросаемых фонарем, бежала огромная темно-серая крыса. Крыса, волокущая за собой кольцо с ключами.

— Нет!

Винни вскочил с места. Нет-нет-нет! В народе давно говорили, что патриций каким-то образом сумел договориться с крысами, которые затем шпионили на него. Раньше Винни с недоверием отнесся бы к этим слухам. Раньше, но не теперь. Не теперь, когда вампир имел хоть одну из тысячи возможностей избежать праведного суда при помощи этих серых тварей.

«Нет. Ты понял, что скоро тебя казнят. Услышал, как об этом шептались стражники. Конечно-конечно. Это услышал даже я».

Винни действительно удалось подслушать обрывок разговора между капитаном Моркоу и кем-то еще. На самом деле, эта новость была единственным, что помогло ему, наконец, уснуть. Правосудие… Правосудие должно было свершиться!

Крыса явно направлялась к камере, в которой был заперт Ветинари. Вампир сидел на своей скамье настолько неподвижно, что в первый момент Винни испугался, что тот уже сбежал. Но нет, едва заметное серебристое свечение Вериги подсказало, что злодей все еще находился внутри.

Нужно было что-то делать! Мысли в голове Правдошлепса молниеносно сменяли одна другую. Позвать стражу? Нет, неразумно было бы надеяться, что хоть кто-то из стражников сохранил незамутненный разум и мог бы исполнить свой долг. Нужно было действовать самому.

Сорвав с ноги сандаль, Правдошлепс запустил им в крысу. Тварь взвизгнула и выронила свою ношу. Вампир в соседней клетке не шевельнулся, но Винни слышал, как новые крысы уже шуршат соломой по углам.

«Не так уж и далеко. Я смогу дотянуться».

Приникнув к решетке, Винни вытянул руку, насколько позволяли прутья. Связка ключей была рядом.

«Ну же… Еще немного».

Кажется, крыс стало больше. Правдошлепс уже слышал их писк совсем рядом. Некоторые из них вились у ног своего хозяина.

«Нет! — Винни сцепил зубы и предпринял еще одну попытку, его пальцы коснулись прохладного металла, — Даже если ты сейчас прикажешь всем этим тварям броситься на меня, я не разожму руки. Клянусь. Пока я дышу, я сделаю все, чтобы ты получил по заслугам».

Сжав ключи в кулаке, Винни улыбнулся.

«Вот так-то…»

Краем глаза он успел уловить молниеносное движение, увернуться от которого у него не было ни единого шанса. Бледная рука обхватила его запястье надежнее стальных кандалов. Винни сжал зубы, чтобы не закричать. Неважно, что грозит ему, радовать чудовище своими криками или мольбой он не станет.

— Господин Правдошлепс, — Ветинари пришлось замереть в весьма неудобной позе, лента Вериги впилась ему в кожу, обугливая ее, но вовсе не это приковало сейчас взгляд Винни. С нарастающим ужасом он смотрел, как расползается по радужке в глазах вампира пылающий багрянец. — Вы должны очень внимательно меня выслушать.

* * *

Дворцовые стражники неуверенно переглянулись.

У него получилось. Да, возможно, у Моркоу вышло бы лучше, но Ваймс не привередничал. Убедить своих надзирателей в том, что люди, отдавшие им приказ, ведут грязную игру было несложно. Грязная игра велась во дворце всегда. А вот доказать им, что настоящий убийца все еще разгуливал на свободе, и более того, находился в сговоре с тем, кто сейчас принимал активное участие в происходящих событиях, было тяжело.

И все же, он заставил их сомневаться. Сомневаться и нервничать.

— Выходит, девочка выжила и сможет указать на настоящего убийцу? — с надеждой спросил высокий стражник.

— Когда очнется. Да, мы на это надеемся.

— Почему же вы сразу об этом не объявили?

— Ради ее безопасности. Уже тогда у меня были все основания подозревать, что затеявшие все это постараются избавиться от нее, — Ваймс стряхнул пепел на пол. Ему нужно было попасть на совет, ему нужно было выбраться из этой комнаты, но сделать это, не перетянув на свою сторону хотя бы часть дворцовой стражи, было невозможно. Время, время было сейчас его худшим врагом, но он вынужден был говорить и действовать осторожно, чтобы не испортить то, чего уже удалось добиться.

— И где же она сейчас? — спросил второй, задумчиво хмурясь.

Ваймс готов был поклясться, что он прикидывал в уме, какая же из сторон одержит верх. Такие как он всегда умеют договориться со своей совестью, лишь бы удалось оказаться на стороне победителя.

— В надежном месте, — ответил Ваймс. — Ты ведь не ждешь, что я скажу тебе, где именно?

Стражник фыркнул.

— Я позову капитана, — наконец произнес тот, кого Ваймс про себя звал Благородным.

«Давай, зови его скорее. Мы с вами и так потеряли достаточно времени».

Благородный вышел, оставив Ваймса наедине со своим не столь принципиальным коллегой. На какой-то миг Ваймс позволил себе поверить, что на этот раз удача на его стороне. Увы, о непостоянности и своенравии этой дамы ходили легенды. Когда дверь в комнату открылась, а на пороге возникли двое, Ваймс понял, что все пошло наперекосяк. Это был заместитель главы Особого подразделения Клац Черноцеп со своим подчиненным. Судя по лицам особистов, пришли они вовсе не для того, чтобы помочь.

— Господин Ваймс, — голос Черноцепа был тихим, с мерзкими скрипучими нотками, — проследуйте с нами.

— Могу я узнать, куда?

— На встречу с вашим последним шансом все исправить, — особист неприятно улыбнулся. — И поймите меня правильно, это вовсе не просьба.

«Я просто обожаю предложения, от которых невозможно отказаться», — мрачно подумал Ваймс и протянул руку, требуя вернуть себе свой меч.

— Оружие вам не понадобится, — не меняя выражения лица, заметил Черноцеп.

Его провели по главному коридору, мимо притихшей дворцовой стражи. Ваймс обратил внимание, что стражников стало меньше, чем несколько часов назад. Их отозвали или задействовали на усмирение толпы под окнами?

К немалому удивлению Ваймс понял, что они направляются в Продолговатый кабинет. В приемной горело всего несколько свечей, а непривычная тишина моментально резанула слух. Взгляд зацепился за те самые часы — стекло на них было разбито, а механизм встал.

— Вперед, — особист толкнул Ваймса в спину.

В самом кабинете тоже многое изменилось. Свечей тут горело предостаточно, даже больше, чем нужно. Портьеры были сорваны с карнизов, а высокие окна открыты нараспашку. Деревянный стул Ветинари заменило громоздкое красное бархатное кресло. В этом кресле, самодовольно улыбаясь, сидел де Рут.

— Ваша светлость, — де Рут развел руки в широком жесте, — какая приятная встреча!

Ваймс замер, буравя его взглядом.

— Разве вы не должны присутствовать на совете?

Де Рут отмахнулся.

— В данный момент главы гильдий обсуждают несколько маловажных деталей, и я позволил себе отлучиться, чтобы помочь вам, ваша светлость.

Ваймс промолчал. В мыслях он прикидывал, насколько тяжелым окажется лежащее на столе пресс-папье.

— Оставьте нас, — велел де Рут, и особисты беспрекословно подчинились.

— Вы удивлены, ваша светлость? — спросил де Рут, проследив за его взглядом. — Дело в том, что наш достопочтенный глава Особого отдела господин Брод не слишком хорошо себя чувствует, и господин Черноцеп взял на себя обязанность командовать тайной полицией в это непростое для всех нас время.

«И чьими стараниями оно непростое, — Ваймс сделал несколько медленных шагов по направлению к де Руту. Если улучить правильный момент, то удастся скрутить его, не поднимая шума. — Но это объясняет, почему особисты не прищучили тебя вовремя».

Говорят, в любой самой неприступной крепости всегда найдется дверца, в которую пройдет осел, груженный золотом. В случае с особым отделом этой дверцей стал Черноцеп, а в роли золота выступили его непомерные амбиции. Он так давно пытался занять место Брода, но Ветинари все не давал ему повышения…

— Как я уже сказал, ваша светлость. Я хочу помочь вам, — де Рут указал ему на бумагу, лежащую на столе. — Ознакомьтесь.

Ваймс воспользовался этим моментом, чтобы оказаться поближе к де Руту, и тут его взгляд упал на текст.

— Что это, черт возьми?

— Это? — с самым невинным видом спросил де Рут. — Это ваше чистосердечное признание. Не хватает лишь вашей подписи…

— «Слагаю с себя полномочия», «Попав под вампирское влияние», «Против воли вынужден был потакать», — Ваймс смял бумагу в кулаке. — Ты всерьез думаешь, что я это подпишу?!

Де Рут покачал головой, глядя на бумажный ком.

— Ну вот, теперь вам придется написать все это еще раз своей собственной рукой…

— Ты… — Ваймс оказался уже достаточно близко, чтобы схватить ублюдка.

— Ведь это единственный способ спасти вашу семью.

Ваймс замер.

— Ты не посмеешь.

Де Рут притворно вздохнул:

— Мне жаль, что приходится к этому прибегать, — произнес он полным нескрываемой радости голосом, — но ваша несговорчивость вынуждает меня.

Он взял со стола маленький серебряный колокольчик и позвонил в него. Неприметная дверь в соседнее помещение открылась. Ваймс сжал зубы, чтобы не закричать. В Продолговатый кабинет неспешно вошел вампир, в котором Ваймс без труда узнал Рохуса фон Эскроу. Уродливый шрам на его лице не смог бы скрыть ни один капюшон. А на руках у вампира…

— Я вижу, вы слегка расстроены, ваша светлость.

На руках вампир держал маленького Сэма. Ваймс до боли сжал кулаки.

— Но теперь, я надеюсь, вы внемлете моим аргументам.

— Отпусти его, — произнес Ваймс. Кровь в его ушах стучала так громко, что он не слышал звук собственного голоса. — Отпусти его, и мы поговорим.

Сэм не плакал, очевидно, чувствуя, что это только ухудшит ситуацию. Он просто молча кривил губы и едва заметно дрожал. В крохотной ручке он зажал обрывок ошейника, некогда принадлежавшего Слюне. Судя по вони, окружавшей вампира, и по его опаленному плащу, дракончик пытался защитить своего маленького хозяина самым верным из известных ему способов. На руках вампира была видна кровь. Боги…

— Я подпишу эту проклятую бумагу, как только увижу, что мой сын в безопасности.

Де Рут рассмеялся.

— Это просто очаровательно. Вы пытаетесь торговаться даже в такой момент. Какой характер! Жаль, что ваша принципиальность портит общую картину…

Он поднялся с кресла и подошел к вампиру.

— Но у меня правда нет на это времени.

Де Рут взял маленького Сэма на руки и направился к окну.

— Ты подпишешь эту чертову бумагу сейчас, — де Рут схватил Сэма за воротничок ночной сорочки и выставил его за окно так, что его ножки едва касались карниза, — или отправишься соскребать своего ублюдка с мостовой!

Сэм испуганно вскрикнул. Этот звук бил по сердцу больнее любого ножа. Какая-то часть сознания Ваймса думала о том, что его люди наверняка уже нашли способ справиться с ситуацией, что они раскопали достаточно улик. Она говорила, что надо тянуть время, что нельзя идти на поводу у преступника. Она напоминала Ваймсу слова Моркоу про личное и важное, но все это было так далеко. Все они были так далеко, а маленький Сэм был рядом. И он был в беде из-за того, что его отец оказался недостаточно хорош, чтобы обеспечить его безопасность. Руки сами собой придвинули чернильницу.

— Давай! — воскликнул де Рут. — Поторопись, пока я не устал его держать.

Ваймс писал. Буквы ложились на бумагу, сливаясь в пустой, ничего не значащий узор.

— Надеюсь, ты хорошенько запомнил текст, потому что… Черт!

Ваймс поднял глаза от бумаги.

Он увидел де Рута, сжимающего в руке обрывок воротничка.

И в этот момент Сэмюэль Ваймс умер.

То, что осталось в тот миг в его теле, сложно было назвать человеком.

Это нечто бросилось к де Руту. Оно метнулось вперед с такой скоростью, что опередило кинувшегося наперерез вампира.

— Убью! — оно сбило де Рута с ног и повалило на пол, схватив за горло.

Рохус подоспел всего за мгновение до того, как сильные руки сломали бы де Руту шею. Вампир ударил Ваймса сзади, чтобы ослабить хватку, а затем схватил за плечи и отшвырнул прочь. Ваймс рухнул на стул, предназначенный для посетителей, разбив его в щепки, и тяжело ударился об пол. Рохус прыгнул следом. Он сцепил руки в замок и несколько раз ударил Ваймса в грудь, с каждым ударом металл лат прогибался внутрь все сильнее.

— Думаешь, ты такой смышленый, маленький стражник? — Рохус вцепился в верхнюю часть нагрудника, стараясь добраться до шеи. Металл застонал. — Думаешь, ты мог бы встать между мной и тем, что мне причитается?

Ваймс кашлянул кровью вампиру в лицо. Тот облизнулся.

— Не так плохо, как могло быть. Жаль, мне не пришлось попробовать твоего ублюдка. Впрочем, есть шанс, что он выжил и лежит где-то там со сломанной спиной…

Ваймсу удалось нащупать что-то под рукой. Сжав пальцы на темном дереве, он со всей силой ударил вампира дубиной, которая на деле оказалась всего лишь ножкой от разлетевшегося стула. Рохус пошатнулся.

Дико закричав, Ваймс сумел перекатиться, подмяв вампира под себя. Он бил наотмашь, что есть сил. От очередного удара ножка треснула, ощетинившись голой древесиной. Ваймс воздел оружие над головой и улыбнулся, в улыбке этой не было ничего от него прежнего.

Рохус вскрикнул. Слишком поздно он понял, чем может грозить ему этот обломок. Слишком поздно он осознал, что из глаз простого смертного на него таращится нечто иное. Импровизированный кол ударил его в грудь ровно между пятым и шестым ребром. Вампир завопил и принялся отбиваться, в панике не следя, куда попадают его удары. Когти порвали кольчугу, послышался хруст ломаемой кости, но Ваймс не отстранился и не издал ни звука. Он лишь перенес усилие на левую руку и налег всем телом, продавливая кол внутрь. Дерево заскрипело, ввинчиваясь между ребрами, потом раздался хруст, и кол вошел в тело вампира, оборвав его визгливый вопль. Тело Рохуса съежилось. Кожа, ставшая тонкой, как папиросная бумага, вплотную облепила череп. Минуту спустя вампир напоминал дурно сохранившуюся мумию.

Ваймс с трудом поднялся.

— Проклятье… — прошептал де Рут, в ужасе наблюдая, как Ваймс приближается к нему.

Ваймс двигался медленно и неотвратимо, подобно живому мертвецу. Он, не сводя жуткого взгляда с де Рута, наклонился, чтобы поднять с пола еще один обломок.

— Убью, — хрипло произнес он.

Де Рут попытался подняться, но ноги его не слушались.

«Убьет, — в панике вопил его разум, — Воткнет кол в сердце, как только что вампиру!»

— Черноцеп! — де Рут ухватил, наконец, спасительную мысль. — На помощь!

Особисты ворвались в кабинет и замерли на пороге. Ваймс даже не обернулся в их сторону. Его цель была перед ним, она хныкала и извивалась на полу, безуспешно пытаясь отстраниться от неизбежного.

Черноцеп пришел в себя первым. Он выстрелил Ваймсу по ногам, но даже арбалетный болт не заставил того остановиться. Оставляя за собой кровавый след, он надвигался на де Рута. Шаг. Еще один.

— Сделай же что-нибудь! — взвизгнул Олеан.

Второй арбалетный болт отскочил от искореженных лат.

— Скорее!

Особисты налетели на Ваймса, сбив его с ног. Он попытался их отбросить. Черноцепу потребовалось несколько точных ударов в основание шеи, чтобы наконец сломить это сопротивление.

— Вот сука… — сквозь зубы прошипел Черноцеп, сплевывая кровь из разбитой губы на пол, — Что тут произошло?

Он вздернул Ваймса, заставляя того встать на колени, и надавил сапогом на обломок торчащей из бедра стрелы.

— Не сейчас. Просто убей его! Перережь его проклятую глотку! — де Рут сумел подняться на ноги, он тяжело дышал, дрожащей рукой указывая на Ваймса.

Черноцеп дернул Ваймса за волосы, заставляя запрокинуть голову. В свете свечей блеснула сталь кинжала.

— Да, да. Так даже лучше… — де Рут перевел дыхание и теперь нервно улыбался. — Командор убит при попытке покушения на нового патриция. Да. Это хороший повод. Чего вы ждете, черт побери?!

Черноцеп не произнес ни звука, он замер и в ужасе таращился куда-то за спину де Рута. Кинжал выпал у него из руки. Очень медленно Олеан обернулся по направлению его взгляда.

— Нет…

За окном в воздухе зависла фигура. Та часть, что еще оставалась Сэмом Ваймсом, узнавала ее, но Тьма отбрасывала все сомнения. Это было неважно. Все на свете было неважно кроме возможности свернуть шею де Руту. Эта мразь должна была умереть, и умереть мучительно.

Фигура скользнула вперед и легко ступила на низкий подоконник. Де Рут и особисты смотрели на нее, словно кролики на удава. Этот взгляд. Эта манера держать себя. Ветинари оставался собой даже после смерти. Его руки… На руках… На руках у него…

С губ Ваймса сорвался хриплый вздох.

— Сэм…

Тьма с яростным шипением отступала в глубины сознания.

— Сэм, солнышко, — голос Ваймса был сорван криком и звучал едва слышно, — не трогай клыки дяди патриция, пожалуйста…

Сэм младший послушно исполнил просьбу отца, напоследок издав одобрительно-восхищенное «О-о-о».

В кабинете стало так тихо, что без труда можно было различить шум дыхания и тихий треск свечей. Черноцеп отступил было назад к дверям, но под взглядом Ветинари замер, будто пригвожденный к полу.

Ваймс с трудом поднялся на ноги, двигался он медленно, как во сне, больше всего на свете боясь, что видение спасенного сына рассыпется от единственного неосторожного движения. Его больше никто не пытался удержать. Из-за потери крови перед глазами роились черные мушки, правая рука повисла плетью, но маленький Сэм тянулся к нему, а все остальное сейчас было не так уж важно.

— Эти господа арестованы за убийство, покушения на убийство, соучастие и попытку государственного переворота…

Эта короткая речь потребовала от Ваймса немалых усилий и концентрации, его пошатывало. Горящие алым глаза Ветинари оценивающе осмотрели его с головы до ног.

— Поздравляю, командор, — голос Ветинари звучал словно отовсюду, слова пульсировали в сознании Ваймса в такт с ударами сердца.

«Это все из-за раны… Да, тут наверняка все провоняло моей кровью».

— Вы с вашими подчиненными распутали это дело и сумели избежать множества невинных жертв среди горожан, — Ветинари передал ему Сэма, и Ваймс подхватил сына уцелевшей левой рукой.

Сэм прижался щекой к его щеке и крепко обнял за шею.

— Они вот-вот будут здесь, чтобы совершить задержание по всем правилам, — Ветинари улыбнулся, его губы двинулись, не показывая скрытых за ними клыков.

— А пока… Я прошу у вас пару минут наедине с этими господами.

Ваймс не двинулся с места, глядя Ветинари прямо в глаза. Тот невидимый стержень, что составлял его натуру, был порядком помят обстоятельствами, но он, черт побери, все еще не был сломан. Все должно было произойти Правильно.

Маленький Сэм был жив, он пах ромашковым шампунем, потом и совсем немного взорвавшимся драконом. Сэм был жив. Жив.

Ветинари спас его, но…

Патриций выжидательно поднял бровь:

— Я не собираюсь мешать правосудию или совершать что-либо за рамками закона, — алый блеск в его глазах поблек. — Всего лишь пара вопросов. Даю вам слово. А теперь ступайте, Ваймс… Вам нужно как можно скорее остановить кровь.

Ваймс кивнул. Они с Ветинари знали друг друга достаточно давно, патриций мог недоговаривать, мог говорить загадками, но он никогда не лгал ему. Ваймс развернулся и, подволакивая ногу, двинулся прочь из Продолговатого кабинета. Все тело болело. Проклятье! Почему он почувствовал это только сейчас? Боль рвала его зубами, путешествуя по его телу, как ей заблагорассудится, и проявляя себя во всех местах одновременно.

Он вышел в коридор.

Ромашковый шампунь и металлический запах крови.

Ваймс чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. На лестнице раздался шум, топот ног множества бегущих людей. Он увидел Моркоу в первых рядах. Ваймс успел дойти до него и передать Сэма ему в руки, прежде чем силы окончательно оставили его.

* * *

Сознание возвращалось рывками. Ваймс то выныривал было на поверхность, то снова погружался в душное мучительное забытье. Периодически ему казалось, что он слышит голоса рядом с собой, но не мог уловить смысла слов. Иногда, напротив, все звуки как будто исчезали, зато появлялось ощущение, что за ним наблюдают. Слушают сотней чутких ушей и смотрят сотней внимательных глаз.

Он словно провалился под лед и теперь плыл, молотя руками по неприступной поверхности, в надежде найти в ней дыру, чтобы выбраться и глотнуть воздуха. Он пытался снова и снова, и пытался бы еще тысячу лет, если бы это было нужно.

Наконец все чувства вернулись к нему, нахлынули разом так резко, что едва не отправили его на глубину снова. Он вскинулся и схватил кого-то за руку.

— Сэр!

На Ваймса смотрело улыбающееся лицо, сшитое словно из лоскутков и из кусков лиц разных людей.

— Игорь… — Ваймс заморгал, и, ослепленный ярким светом, даже позволил Игорю снова уложить себя в постель. Впрочем, ненадолго. Следующая же мысль заставила Ваймса снова подскочить.

— Сэм, с ним все в порядке?!

Игорь не переставал улыбаться, за его спиной был кто-то еще, чьего лица Ваймс пока не разглядел.

— Да, сэр. С ним все в порядке, — Игорь тут же полез к нему с какой-то штукой непонятного назначения, Ваймс вяло отмахнулся, но сопротивление было бесполезно. — И с госпожой Сибиллой тоже. Первую ночь они провели в штаб-квартире, а потом вернулись домой. Они в безопасности. Капитан Моркоу распорядился приставить к ним охрану. Сейчас там дежурит сержант Ангва.

— Первую ночь… — Ваймс нехотя позволил осмотреть и ощупать себя. — Сколько я был без сознания?

— Почти пять дней. Вам крепко досталось. Несколько серьезных ран, потеря крови, сотрясение мозга, перелом ребер, а ваша правая рука… — Игорь присвистнул. — Я бы предположил, что проще было пришить новую, но я знал, как вы к ней привязаны, поэтому постарался и смог ее собрать.

— Это верно, очень привязан — Ваймс осмотрел свою руку, вместо обычного гипса на ней была странная металлическая конструкция. Похоже, Игорь не приукрашивал.

Фигура позади Игоря приблизилась, и Ваймс узнал Вилликинса, одетого в просторную длинную рубаху. Похоже, дворецкий был таким же пациентом, как и он сам. Неудивительно, он наверняка стал первым (если не считать дракончика Слюню), кто оказался на пути у вампира, когда тот проник в дом, чтобы похитить Сэма. Воспоминание о том, что руки Рохуса прикасались к его сыну, заставило кулаки Ваймса сжаться.

— Рад видеть вас в добром здравии, сэр.

Они с Вилликинсом улыбнулись друг другу, как обычно улыбаются друг другу два вояки, встретившиеся в лазарете, одетыми в одну сорочку, словно младенцы.

«Ничего подобного не происходило, — говорила эта улыбка, — и мы никогда об этом не вспомним».

— Учитывая обстоятельства, должен ли я попросить расчет, сэр? — не меняя тона, спросил Вилликинс.

Ваймс уставился на него. Будь на месте Вилликинса кто-то другой, можно было бы подумать, что дворецкий попросту испугался и не желал в дальнейшем рисковать своей шкурой. Но только не Вилликинс, нет.

«Он считает себя ответственным за то, что вампир похитил Сэма, но единственный, кто по-настоящему в этом виноват — это я».

— Кажется, у меня какая-то беда со слухом, — произнес Ваймс, глядя Вилликинсу в глаза. — Когда, говоришь, ты сможешь вернуться к работе?

Уголок рта Вилликинса едва заметно дрогнул.

— Я готов приступать немедленно, сэр.

— Эй, — встрял в разговор Игорь, — Я настаиваю, что еще пара дней…

Но Вилликинс, прихрамывая, уже вышел из лазарета. Ваймс и Игорь проводили его взглядами.

Мысли Ваймса вернулись к прошедшим событиям. Целых пять дней…

— В городе спокойно? Что с вампиром и де Рутом? — Ваймсу удалось устроиться в кровати так, что ребра при вдохе почти не ныли.

— Его милость лорд Олеан де Рут отдыхает в Танти, — недобро усмехнулся Игорь, — в ожидании собственной казни. А что до города… После выступления Винни Правдошлепса и выхода той статьи в Таймс все окончательно стихло. Я слышал, что кое-кто даже собирался создать «покаянные бригады», которые должны были ходить по улицам и разбрызгивать всюду свиную кровь, чтобы помочь развеянным вампирам восстать. Старый добрый Анк-Морпорк, — Игорь пожал плечом, будто бы родился здесь, а не приехал всего несколько лет назад из покрытого лесами Убервальда. Впрочем, город быстро впитывает всех, кто остается в нем жить. Можно сказать, прорастает в самое сердце.

И все же, новостей оказалось слишком много. Ваймсу никак не удавалось разложить их по полочкам, возможно, виной тому были его травмы, но отделаться от ощущения, что он проспал целую вечность и все на свете пропустил, было сложно. Ваймсу стало даже немного обидно.

— Я позову капитана Моркоу, — Игорь поднес ему стакан воды, который Ваймс тут же жадно выпил. — Думаю, вам многое нужно обсудить…

Моркоу сиял, как тысяча солнц. Ваймс поглядел на него и подтянул одеяло повыше. Здесь, в лазарете, он чувствовал себя непривычно и неправильно, как-то уязвимо. Мысль была по-детски глупая, но отделаться от нее Ваймс не мог. С другой стороны, когда на второй чаше весов лежало полное неведение… В общем, Ваймс готов был пойти на некоторые неудобства.

— Давай по порядку.

Моркоу улыбнулся и придвинул стул. Рассказ предстоял долгий.

Оказывается, пока Ваймс вел душеспасительные беседы с дворцовой стражей, изрядно помятые младшие констебли Бор и Камнебур сумели добраться до того злополучного здания на Орнитологической и, с помощью Златосерда, освободить попавшую в западню Ангву.

— Она пронеслась мимо собравшихся людей, изрядно перепугав и нас всех, — вспоминал Моркоу. — Сперва метнулась в ваш кабинет за той тетрадью, потом в мертвецкую…

Благодаря нюху Ангвы они узнали, что убийцей был Рохус, ранее пытавшийся повести следствие по ложному следу. Убедились, что именно он стоял не только за последними убийствами, включая расправу над семьей Правдошлепсов, но и за множеством похищений беспризорников, которых он многие месяцы держал в подвале на Орнитологической. Похоже, люди во время беспорядков едва не раскрыли его кладовую, и он запаниковал, метнувшись за помощью к своему сообщнику де Руту. Именно за этим разговором их и застала бедная Тиша. Лорд де Рут тоже не на шутку забеспокоился, а потому, едва прибрав улики, помчался к владельцу здания господину Кряксу, где без торга отвалил за сарай такую сумму, что Крякс наверняка долго пытался себя ущипнуть, боясь, что все это окажется сном. Сном это не было, а когда Крякс узнал ЧТО именно происходило в здании, которым он владел много лет, то едва сам не отдал богам душу.

— У нас уже были все основания для ареста. Я собрал людей, чтобы выдвинуться ко дворцу, но проблемой оставалось то, что люди нам уже не верили.

— Но ты ведь справился?

— Не я… — ответил Моркоу с улыбкой, — это был Винни Правдошлепс. Когда мы обсуждали план действий, он просто подошел к нам…

— Он же был заперт!

— Да, мы тоже порядком удивились, когда он подошел к нам весь растерянный и бледный, как Смерть, держа в руках связку ключей от темницы. Он пытался хватать стражников за руки и только шептал: «Пожалуйста, скажите, что я не совершил ужасную ошибку».

— Ветинари… Правдошлепс освободил его?

— Да. Только человек мог бы снять с закованного вампира Веригу. Винни так и не признался, что именно сказал ему патриций.

«Да, — подумал Ваймс, — Но ты наверняка и не настаивал. Хотя, признаться, я бы, наверное, тоже не стал».

— Я сразу же отвел его к Эмме, — продолжил рассказ Моркоу. — Увидев, что она жива, Винни расплакался. Он поверил нам, поверил тому, что сказал ему его милость. Он понял, что все это время своими стремлениями только помогал тому, кто за всем этим стоит. Никому бы не пожелал такого прозрения…

Ваймс молчал. Сейчас он как никогда понимал Винни. До дрожи в коленях и холода в сердце понимал.

— Он все качал ее на руках и шептал что-то, — глаза Моркоу были полны светлой грусти, — И она открыла глаза. Услышав его голос, Эмма очнулась, представляете?

Ваймс молча кивнул. Слова тут были не нужны.

— А потом он поднял на нас глаза и сказал, что мы должны немедленно отправить Игоря к вашему дому, потому что там приключилась беда.

«Ему сказал об этом Ветинари? — размышлял Ваймс. — Даже сидя в клетке, он умудрялся оставаться самым осведомленным человеком на всем Диске».

Сердце Ваймса царапнула мерзкая мысль:

«Если бы Винни передал слова Ветинари сразу… Если бы Моркоу отреагировал быстрее».

Ваймс задушил эту мысль в зародыше. Винни не мог думать ни о чем кроме своей дочери и того, чему он, сам не желая того, способствовал. То, что он вовсе вспомнил о предупреждении в такой момент, делало Винни честь. А Моркоу… Моркоу был на высоте, как всегда.

— Игорь с парой наших ребят тут же поехали к вашему дому. Повезло, еще несколько минут ожидания, и Вилликинса не смог бы заштопать даже Игорь. Ему досталось больше всех.

Ваймс слушал, как дела разворачивались дальше, и только кивал.

Винни вышел к людям, собравшимся у штаб-квартиры, и начал рассказывать им все. Ему верили. Кому, как не ему было верить в этот момент.

Вильям де Словв, как обычно, оказался в нужное время в нужном месте. Коротко поговорив с Правдошлепсом, газетчик организовал максимально простую и эффективную систему оповещения. Пока гномы в издательстве набирали текст срочного выпуска, а печатные станки только начинали работу, он уже подрядил множество мальчишек работать глашатаями. Свежие новости и факты передавались по живой цепочке и выкрикивались на улицах звонкими детскими голосами. Удивительно, но этот способ оказался даже быстрее клик-башен, по крайней мере, в этот раз. Правда, наконец, надела башмаки и вышла на улицы города, чтобы пинками выгнать оттуда расплодившуюся ложь.

— Ну, а окончание истории вы и сами знаете, — Моркоу смотрел на Ваймса с таким восхищением, что тому стало неловко. — Когда мы вошли во дворец, чтобы произвести арест, то поняли, что вы уже сделали большую часть работы.

«Ну, это спорный вопрос», — Ваймс угрюмо смотрел на свою покалеченную правую руку. Когда он снова поднял на капитана взгляд, вид у того был такой, словно он очень хотел задать какой-то мучивший его вопрос. Ваймс вскинул брови в молчаливом «Ну?».

— Лорд де Рут… — Моркоу почему-то отвел взгляд, — он ведь не был седым, верно?

— Так, — Ваймс отбросил в сторону одеяло и поднялся на ноги, — найди, где Игорь спрятал мою одежду.

Ваймс несколько раз поднял и опустил правую руку, закованную в металлический каркас. Боли почти не ощущалось.

— Если не доспехи, то хотя бы что-то приличное. И еще бритву…

— Но вам еще рано подниматься на ноги, — с сомнением заметил Моркоу.

— В самый раз. Мне нужно переброситься парой слов с патрицием.

* * *

«Ключи от клетки, как же… Ветинари так стремился быть запертым не только чтобы избежать жертв среди горожан, — Ваймс почти не хромал при ходьбе, все же Игорь был лучшим в своем деле. — В конечном итоге, он смог свободно действовать, лишь оказавшись за решеткой, когда его не окружал никто кроме стражников. Стражников и еще крыс… Разумеется».

На Медном мосту произошла небольшая авария — груженая кирпичом повозка, которой управляла парочка гномов, слегка обтерла бок дорогой карете, запряженной четверкой лошадей. Судя по серьезным лицам гномов, дела у них обстояли неважно. Кучер, не стесняясь, орал на них, попеременно показывая то на карету, то на часы на ближайшей башне. В какой-то момент он перегнул палку, и гномы, решившие, что терять им уже нечего, взялись за топоры. Начавшее собираться вокруг кольцо людей быстро поредело. Остались лишь возницы, которые не могли двинуться ни взад, ни вперед, поскольку со всех сторон их уже подпирали.

Ваймс поморщился. В небе он видел парящего на соколе Свирса, а значит, патрульные уже знали об этом инциденте и спешили сюда, но в данный момент именно Ваймс был единственным стражником поблизости. А значит, должен был вмешаться. Что ж, пусть у него всего одна рабочая рука, он он все еще, черт побери, не бесполезен.

 — Эй, поспокойнее… — Ваймс шагнул вперед, надеясь успеть перехватить топор прежде, чем он ударит кучера под колени.

К нему обернулись.

— Ох, песье вымя… Это ж командор… Добрейший вечерочек вам, господин Ваймс!

Все вокруг вдруг вспомнили, что у них где-то есть неотложные дела. Гномы запрыгнули на свою повозку; едва не ставший на треть короче кучер взлетел на козлы; они вежливо прикрикнули на лошадей, и те, едва ли не на цыпочках (если у лошадей они вообще есть), разошлись в стороны в таком узком проходе, что это с легкостью сошло бы за цирковой номер. Прошло не больше минуты, а Ваймс уже стоял на мосту в полном одиночестве. Одиночестве и некотором недоумении.

«Кажется, я давно не читал наших газет, — начал догадываться он о причинах такого поведения, — Если де Словва выпустить из вида хоть на мгновение, его вдохновение просто срывается с цепи».

Ваймс продолжил свой путь. Площадь перед дворцом казалась практически пустой по сравнению с событиями последних дней. У главных ворот дежурила пара дворцовых стражников. Едва завидев Ваймса, они вытянулись и крепче перехватили алебарды.

«Что же вы так напряглись, ребята?»

К удивлению Ваймса, стражники молча отдали ему честь. Ваймс кивнул им в ответ — отсалютовать сейчас было затруднительно. Лица этих двоих были ему незнакомы. Чем дальше шел Ваймс, поднимаясь по лестницам дворца, тем больше он понимал, какие серьезные изменения постигли дворцовую стражу.

«И не только ее. Наверняка не только ее…»

В приемной он встретил Стукпостука.

— Ваша светлость? — секретарь явно не ожидал его увидеть. — Вы так скоро пришли в себя?

В удивлении Стукпостука не ощущалось какого-либо неприятия, скорее наоборот. Ваймс не нашелся, что можно ответить, и просто молча пожал плечами.

— Я сообщу его милости, что вы пришли.

Ваймс кивнул.

— Благодарю.

Все это было формальностью, Ветинари наверняка уже знал, что он во дворце. Но все формальности здесь имели смысл, пускай этот смысл не всегда было легко уловить. Достаточно было знать, что патриций ничего не делает просто так. Стукпостук исчез за дверями Продолговатого кабинета.

Ваймс поймал себя на том, что выстукивает пальцами по бедру тот самый рваный ритм. Часы. Часы снова работали. Ваймс подошел ближе. Мастера заменили разбитый циферблат, маятник, судя по цвету металла, тоже был новым. Ваймс прислушался. После замены нескольких деталей часы работали все так же точно. Лишь в их особом ритме тиканья появилась новая нотка.

«Замени несколько шестеренок, и часы продолжат свой ход. Замени несколько не оправдавших ожидания людей, и огромный механизм под названием Анк-Морпорк также продолжит свое существование. Будто ничего не случилось. Неужели все так просто? Кто заменит Правдошлепсу убитую жену и дочь или пропавшего брата Рыжему Косю? Или же их можно не брать в расчет? Не шестеренки даже, просто пыль, которую легко стереть?»

— Его милость готов вас принять, — Стукпостук вежливо кашлянул, вырывая Ваймса из размышлений.

В Продолговатом кабинете все тоже вернулось на круги своя. Те же занавешенные окна, тот же полумрак, разгоняемый единственной свечой, служащей маяком для секретаря. Ничто здесь больше не напоминало о произошедшем.

«Но ты ведь наверняка до сих пор чуешь запах крови, которая здесь пролилась, — отстраненно подумал Ваймс. — Это не отвлекает тебя от работы?»

Патриций поставил свою подпись на каком-то документе и отложил его в сторону.

— Я слышал, Игорь обещал поставить вас на ноги за пару недель, но вижу, что вы превзошли самые смелые его ожидания.

Ваймс замер навытяжку. Отдать честь закованной в металлический каркас рукой было сложно, к тому же кость, как назло, начала премерзко ныть. Видимо, действие каких-то лекарств подошло к концу.

— Наши обещания и ожидания — весьма неточные штуки, сэр.

Ветинари внимательно смотрел на него, чуть склонив голову в ожидании продолжения.

— Вы сказали, что не станете вмешиваться в законный ход дела, — не заставил его долго ждать Ваймс.

«Ты заверил меня. Ты успокоил меня, чтобы поскорей выставить из кабинета».

— И я не вмешивался. Дело каждого из участников рассмотрел суд. На основе добытых стражей улик и данных подозреваемыми показаний он вынес свое решение.

— Я знаю, что де Рута должны казнить завтра на рассвете, — глядя в стену чуть выше головы патриция, отчеканил Ваймс. — Но еще я знаю, что до того, как он покинул Продолговатый кабинет в ту ночь, он не был седым, как лунь!

Ветинари поднялся из-за стола.

— И вы думаете, что я имею к этому отношение. Хотите знать, нарушил ли я свое слово?

— Да, сэр, — лицо Ваймса окаменело. — Хочу.

— И вы мне поверите?

— Для этого мне нужно услышать ваш ответ, сэр.

Ветинари вздохнул:

— Я всего лишь задал лорду де Руту и господину Черноцепу несколько вопросов, — патриций остановился в паре шагов от Ваймса. — Все ответы лорда де Рута и часть ответов господина Черноцепа, та, что не касается засекреченной информации, были приложены к материалам дела. В этом несложно убедиться.

— Только вопросы? Ничего кроме? — Ваймс, наконец оторвал взгляд от стены и посмотрел Ветинари в глаза.

— Только вопросы… — ответил он. — Но был ли я пристрастен, задавая эти вопросы?

Сердце Ваймса подпрыгнуло и, судя по ощущениям, застряло где-то в районе глотки. Слово «пристрастен», сказанное Ветинари, заставляло воображение захлебнуться в потоке самых разнообразных подробностей.

— И? — Ваймс с трудом проглотил подступивший к горлу ком.

— Лорд де Рут оказался крайне эмоциональной и неустойчивой личностью, — голос Ветинари был ровен и холоден, как лезвие меча. — Но, отвечая на ваш вопрос… Возможно.

«Возможно, — капелька пота скатилась по шее Ваймса, — Ты не пытал его. Тебе это и не было нужно. Ты даже его наверняка не касался, но ты ведь влез к нему в голову, верно?»

— Возможно, Олеану де Руту вовсе не нужно было чувствовать хотя бы часть того страха, который ощущали приговоренные им к смерти. Возможно, я несправедливо поступил с ним, как вы думаете, Ваймс?

Ветинари смотрел на Ваймса, ожидая его реакции.

«О нет, это как раз справедливо! — кричала одна из частей Ваймса. — Ублюдок, решивший, что смерти невинных — это чудесные ступеньки наверх, должен был захлебываться от предсмертного ужаса снова и снова!»

«Но правило зуб за зуб не имеет ничего общего с законом, — возражала другая часть сознания. — У нас нет права так поступать».

«Нет закона, запрещающего это, — оскалилась жаждущая воздаяния половина. — У нас никогда не было возможности и инструментов совершать подобное. Иначе этот способ давно был бы внесен в перечень возможных наказаний. Трудно придумать что-то более справедливое».

«Задача закона — предотвращать преступления и оберегать невинных».

«Невинных? Ты спешишь судить Ветинари, за то, что он напугал де Рута, но ты сам едва не убил его своими собственными руками!»

Шах и мат. Ваймс опустил взгляд. От праведного возмущения не осталось и следа. Стыд тугой петлей стянул шею.

— Я думал отложить вручение наград до вашего полного выздоровления, командор, — нарушил затянувшуюся тишину Ветинари, — но раз уж вы здесь, позвольте мне вручить вам небольшой… подарок.

Ваймс поморщился. Манера патриция забрасывать его различными привилегиями после любого хоть немного значимого события была не нова, но черт побери, сейчас?!

«Кто у нас хороший мальчик? Кто заслужил косточку?»

Никто. Ваймс чувствовал, что облажался по всем фронтам. Эта незаслуженная подачка только ухудшала дело, Ваймсу захотелось провалиться сквозь землю. Но Ветинари будто не заметил этого. Он подошел к секретеру и пробежался по нему пальцами, очевидно, нажимая какую-то пружину от скрытого отделения.

— Я передаю это вам, — Ветинари достал из тайника большую плоскую шкатулку темного дерева и открыл ее перед Ваймсом.

Сперва Ваймс не понял, что в ней находится, но когда он нехотя подошел ближе…

— Это же та проклятая штука!

— Верига Солнца, верно, — невозмутимо ответил Ветинари.

— Как? Зачем? — взгляд Ваймса метался между содержимым шкатулки и лицом Ветинари. — Что мне с ней делать?!

— Решите сами, ваша светлость. Следует ли ее уничтожить, спрятать или… — патриций улыбнулся, — вновь однажды использовать.

«Ты отдаешь мне единственную по сути вещь, способную причинить тебе вред! Что ты задумал? Ты не можешь вручить мне такую власть над собой… Или можешь?»

Мысли Ваймса беспорядочно носились в голове, налетая друг на друга и не давая сосредоточиться.

— Для слаженной работы механизма нужен верный противовес.

— Меня называли вашим псом задолго до того, как де Рут попытался обвинить меня в том, что я вас покрываю, — Ваймс покачал головой. — Не думаю, что я стану удачной кандидатурой для… для этого.

— Дорогой Ваймс, — терпеливо возразил Ветинари, — мне нужен не тот, кто будет казаться моим оппонентом. Мне нужен тот, кто будет действовать в интересах города, если того потребуют обстоятельства.

«Ты что, хочешь обезопасить город от… себя?»

В глазах у Ваймса потемнело, его немного качнуло вперед. Проклятье, похоже он переоценил себя, подорвавшись с кровати в первый же день. Ища опору, он неосознанно схватился левой рукой за руку Ветинари. Ни один мускул не дрогнул на лице патриция, но…

То, что Ваймс почувствовал под тканью, мгновенно вернуло его в сознание.

— Покажите… — вмиг охрипшим голосом попросил он.

Ветинари молча смотрел на него.

«Если ты сейчас откажешься. Я… Клянусь, я не знаю, что я сделаю».

Ветинари закрыл шкатулку и вернул ее в секретер. Ваймсу показалось, что прошла вечность, прежде чем патриций расстегнул запонки и поднял рукав.

— Вот дерьмо…

Ваймс думал, что рана Салли выглядела плохо, но по сравнению с этим ее рана была просто царапиной. Если бы Ветинари еще относился к миру живых… то он бы уже…

Ваймс не мог оторвать взгляда от чудовищного зрелища.

— На шее все выглядит так же?

Патриций кивнул.

— Но это не должно вас тревожить.

— О нет, — Ваймса начало колотить, — должно. Механизм должен работать, вы сами сказали, а я допустил этот сбой…

Ваймс попытался расстегнуть ворот своей рубашки, но пальцы едва слушались его.

— Я не знаю, что творилось у вас в голове, когда вы позволили надеть на себя эту проклятую штуку. Но я знаю, что не должен был этого допустить, не должен был, но не смог. Я не смог предотвратить беспорядки. Проклятье, я не смог даже защитить собственного сына! Он жив только благодаря вам! Я не знаю, чем вы руководствовались, когда спасали Сэму жизнь. Может быть, просто не хотели, чтобы один отполированный вами винтик вышел из строя. Но мне плевать, абсолютно…

Ваймс рванул ворот рубашки так сильно, что ткань не выдержала.

— Ваймс, прекратите немедленно, — в голосе патриция зазвучала сталь. — Я не демон, требующий кровавых жертв.

Впервые в жизни Ваймса это совершенно не впечатлило.

— Эти раны мучительны, и единственное, что поможет вам их исцелить — человеческая кровь, — Ваймс не отвел взгляда. — Вам все равно придется это сделать. И если уж вы будете пить чью-то кровь в этом городе, то пусть это буду я. Считайте это еще одним способом наладить работу механизма, сэр.

Ваймс оттянул разорванный ворот и подставил шею.

Несколько бесконечно долгих мгновений ничего не происходило, а потом его кожи коснулись тонкие пальцы Ветинари. Они прошлись сверху вниз вдоль яремной вены. Пальцы были холодными, как сталь, но движения казались осторожными, почти нежными. Ваймс чувствовал, как его пульс стучится под этими прикосновениями, заходясь в дикой чечетке.

Он закрыл глаза. Ваймс понятия не имел, что он сам должен почувствовать. По правде говоря, он не до конца верил, что все это в действительности происходит наяву. Он действовал импульсивно, не рассуждая. Даже не задумывался о том, сумеет ли Ветинари вовремя остановиться. Весь мир будто сошелся в точке биения собственного пульса под чужими пальцами и ожидании удара клыков.

— Ваймс!

Оклик хлестнул его, как пощечина, вырывая из пульсирующего транса. Пальцы Ветинари схватили его за подбородок и заставили повернуть голову. Ваймс открыл глаза. Его разум находился в смятении. Стыд, сожаление, и десяток неясных стремлений, в которых он сам не мог разобраться, одновременно рвали на части его сознание.

— Ваймс, — произнес Ветинари уже мягче, — прошу вас, ступайте домой.

Только когда дверь Продолговатого кабинета осталась далеко позади, Ваймса настигла запоздалая мысль, что прежде патриций никогда его ни о чем не просил. И он понятия не имел, что после его ухода Ветинари еще долго стоял, тяжело оперевшись на свой рабочий стол, пока его глаза не вернули себе нормальный цвет.

* * *

Ваймс шел домой. Ноги привычно несли его нужным маршрутом, практически не требуя участия рассудка. Говоря по правде, пользы от рассудка сейчас было бы немного. Все слишком запуталось. События последних дней, особенно те, что Ваймс пропустил, и теперь был вынужден восстанавливать картинку с чужих слов. Действия Ветинари и их последствия, о большей части из которых Ваймсу оставалось только догадываться. Эти раны и то, что Ветинари вручил ему проклятую Веригу. Чего он ждал? Чего на самом деле добивался? Ваймс привык, что самое важное в разговорах с патрицием следовало слышать между строк, но эту загадку ему только предстояло разгадать.

Потом. Сейчас он шел домой. Возможно, стоило вернуться в лазарет, но мысль о том, чтобы провести еще один день, не видя глаз маленького Сэма, была невыносима. Нет, решено. Он шел домой.

На углу у Лепешечной мальчишка торговал газетами. Ваймс с приятным удивлением узнал в нем Рыжего Кося. Похоже, жизнь мальчика налаживалась. Грязные обноски сменились недорогой, но добротной одеждой, а во взгляде больше не было того затравленного бессилия. Кось узнал его и тут же подбежал поприветствовать.

— Здравствуйте, господин Ваймс, сэр! — он широко улыбнулся. — Как же я рад, что вы не померли!

Кось стушевался, поняв, что ляпнул что-то не то.

— Правда очень рад…

— Да уж, — Ваймс улыбнулся в ответ, — я тоже рад этому.

Кось воспрял духом, на него не сердились. Он стоял перед Ваймсом, покачиваясь с пятки на носок, переполняемый энергией и любопытством.

— Твой брат…

Улыбка Кося поблекла.

— Нашли его, у самых Речных ворот.

Голос Кося не оставлял надежды, что его брата обнаружили живым. Сердце Ваймса тоскливо заныло. Ему хотелось верить в чудо.

— Мне жаль, — глядя Косю в глаза, сказал он.

— Он был хороший парень, — Рыжий Кось вытянул из-под рубахи маленькую деревянную черепашку на шнурке и шмыгнул носом, — но вы ведь отомстили за него. Голыми руками отделали того кровососа!

От восхищения и торжества в глазах мальчишки Ваймсу стало не по себе.

— А сегодня его положили в каменный скарт… срак… гроб, короче, и утопили в море! Вот! — Кось протянул Ваймсу одну из газет, которыми торговал, и тыкнул пальцем в главный разворот. — Тут все написано! Я сам по утру на пристань бегал смотреть.

Ваймс пробежал глазами по строчкам. Верно, окончательно убить вампира было крайне сложно, а вот заменить казнь подобным заточением… Что ж, это был выход.

— Теперь работаешь на Вильяма де Словва? — окончив чтение, Ваймс бросил мальчику монетку, которую тот незамедлительно поймал.

— Не, — Кось мотнул головой, — иногда берусь разносить вечерний выпуск, если господин Златосерд занят. Он взял меня в ученики!

— Он что?! — крик Ваймса спугнул голубей со всех окрестных крыш.

— Ну да, — Кось смотрел на него с недоумением, — он учит меня делать игрушки из ткани и дерева. Давным-давно он был кукольником, а теперь взялся меня учить. У меня хорошо получается.

В голосе Кося звучала гордость.

— Сейчас я делаю дракончика-качалку. Хочу подарить ее вашему сыну, когда закончу. Можно?

«Кукольник, — Ваймс с облегчением выдохнул. — Точно, Златосерд говорил тогда Реджу что-то о шарнирах. Но черт… А этот Кось — храбрый парнишка, многие на его месте за милю не подошли бы к вампиру, после того, что произошло с его братом».

— Конечно можно, — ответил Ваймс переведя дух. — Я уверен, Сэм будет рад такому подарку.

Кось просиял:

— Спасибо, сэр! Я сделаю ее самой-самой, вот увидите!

Часы над городом невпопад начали отбивать шесть часов вечера. Ваймс опаздывал. Он и без того уже страшно подвел маленького Сэма, пора было исправляться.

Ваймс попрощался с Косем и направился к заветному дому. Еще с улицы он увидел фигуру в доспехах, маячившую в окне детской. Светлые волосы выдавали Ангву.

Ваймс постучал в дверь, и стук этот прозвучал одновременно с последним ударом самых запоздалых в городе часов.

«Я дома».

Дверь открыла сама Сибилла. Она выглядела плохо, словно постарела в один миг на несколько лет. Но темные круги и заплаканные глаза были ничем по сравнению с тем, что творилось у нее в душе. Ваймс понимал, что сам выглядит может и того хуже.

Боги, как же тяжело им было смотреть друг другу в глаза.

«Сэм едва не умер, — говорили их взгляды. — Он едва не погиб, и это моя вина».

Страх, сожаление и чувство вины разрывали их изнутри.

«Ты предупреждал, но я тебя не послушала».

«Сэм никогда не будет в безопасности, пока я рядом. Всегда найдется тот, кто попытается добраться до меня через него».

Другие люди могли бы приняться винить друг друга, но Ваймс и Сибилла были из иного теста. Они просто стояли напротив и молчали. В этом молчании было все, что они могли бы или хотели сказать.

«Ничего уже не будет так, как раньше».

«Что же нам делать?»

— Время чтения? — Сибилла первой нарушила молчание, в ее голосе слышалась хрипотца.

— Конечно, — Ваймс с трудом узнал собственный голос, он будто учился пользоваться им заново, — Барашек Беш ждет.

Они вместе поднялись в детскую. Маленький Сэм встретил их широкой улыбкой. В его понимании все было прекрасно. Он уже не думал ни о чем страшном, что может прийти из темноты. Воспоминания о той ночи не тревожили его, а произошедшее казалось скорее необычным приключением. Опасным, но захватывающим. Только Слюня… Сэм младший скучал по нему.

Ангва вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

Все трое, они опустились на мягкий ковер и раскрыли книжку. Ваймс и Сибилла читали ее по ролям, чем приводили Сэма в восторг. Он смеялся, хлопал в ладоши и просил прочитать еще одну историю. Они не возражали. Они продолжали читать, пока глаза маленького Сэма не начали закрываться сами собой.

Тогда Ваймс отнес сына в кроватку и укрыл легким цветным одеяльцем. Не хватало только любимого Сэмом плюшевого дракончика. Ваймс огляделся и увидел, что кончик матерчатого хвоста торчит из-под кроватки. Он наклонился, чтобы поднять игрушку. Лежанку Слюни так и не убрали, но она не пустовала. На Ваймса уставились черные бусинки крысиных глаз.

Первым желанием Ваймса было швырнуть чем-то в крысу, но он сдержался. Мысль, пришедшая ему в голову, остановила уже занесенную руку.

«Это ведь были вы? Это крысы следили в ту ночь за домом?»

Крыса спокойно смотрела на Ваймса, но, разумеется, ничего не ответила.

Ваймс поднял игрушку за хвост и выпрямился.

— Я посижу тут немного, пока он спит, — обратился он к Сибилле.

— Я тоже.

Они потушили лишние свечи и придвинули кресла поближе к кроватке Сэма. За окном ночь окончательно вступила в свои права.