Механизм должен работать (джен)

Патриций был мертв.

Ваймс закрыл глаза и медленно досчитал до десяти.

Против Ветинари плели интриги, постоянно. А покушения? Проклятье! Сколько их было? Пара десятков или больше? И ведь это только те, о которых Ваймс знал. Жизнь патриция подвергалась опасности сотни раз, но доконала его, в итоге, проклятая болезнь.

Она проявилась так внезапно и принялась поедать Ветинари изнутри так быстро, что все вокруг опешили. Все интриганы и заговорщики, все сливки общества прекратили свое копошение и в безмолвии наблюдали, как «уходит из жизни» лорд Ветинари.

В памяти Ваймса эти дни были подернуты пеленой бессильной ярости. Он ничего не мог поделать. Болезнь — не чертов заговорщик или подосланный убийца, которого можно арестовать. Она не была похожа на подсыпанный яд, не была загадкой или тайной, которую можно было разгадать. Напротив, она была предельно проста и лежала на самой поверхности, с издевкой говоря: «Вот она я. И что вы сделаете?»

Ничего. Ваймс ничего не мог поделать. Он просто продолжал выполнять свою работу, день за днем. Все вокруг шептались и спорили о том, кто станет следующим патрицием, а Ваймс вспоминал Ветруна и Капканса и едва не выл от ужаса.

А потом все разрешилось.

Выдохнув, Ваймс распахнул дверь и шагнул за порог Продолговатого кабинета.

— А, командор, — Ветинари не глядя махнул рукой в его сторону, — входите, не стойте в дверях. Уже видели сегодняшний Таймс?

Ваймс уставился на него. В свое время он приложил немало сил, чтобы перестать деревенеть в присутствии патриция Анк-Морпорка, а сейчас почти физически ощущал, что старые добрые деньки возвращаются. Ветинари выглядел буднично. Его тощая фигура привычно торчала из-за стола, заваленного накопившейся корреспонденцией*. Одет он был в костюм привычного пыльно-черного цвета. Даже волосы зачесал привычно.

Волна ярости стремительно поднималась внутри Ваймса. Он отвел взгляд, чтобы немного успокоиться, и наконец огляделся. Окно в кабинете завесили портьерами, а в остальном и тут тоже почти ничего не изменилось.

— Сэр, — все-таки выдавил он.

— Полагаю, это был положительный ответ.

— Сэр.

— Просто удивительно, как деятельна наша юная независимая пресса. Пройдет еще немного времени, и мы сможем читать о происшествиях в свежем номере Таймс перед тем как получить отчет от собственных людей.

Ваймса все-таки прорвало:

— Ничего удивительного, сэр. Закономерные последствия того, что «собственные люди» узнают о глобальных изменениях именно из газет.

Ветинари наконец поднял на него глаза, и на его лице промелькнуло что-то похожее на улыбку.

— Значит, нам всем остается наслаждаться иллюстрациями. В Таймс делают отличные шаржи. Я слышал, леди Сибилла даже собирает коллекцию.

Ваймс неопределенно пожал плечами. Он знал, к чему все идет, и почему Ветинари его вызвал.

Полоска утреннего света из-за неплотно задернутой портьеры доползла до рабочего стола, и Ветинари невзначай передвинул стопку бумаг на другой край. Ваймс стоически смолчал.

— Я, признаться, прекрасно ее понимаю, — продолжил патриций. — Говорят, неделю назад в Крысином зале дошло до задержаний. Представители прессы как раз очень удачно были там, чтобы все засвидетельствовать.

— В Крысином зале дошло до драки, и только поэтому дошло до задержаний.

— Только поэтому, Ваймс?

— Только поэтому, сэр.

— Вы, конечно, не стали бы арестовывать представителей гильдий за одно только предложение моей внеплановой отставки.

— При всем уважении, — парировал Ваймс тоном, не подразумевающим уважения, — Если бы я арестовывал людей только за это, в камерах не осталось бы места для преступников. Мы отпустили всех нарушителей на следующие сутки согласно протоколу.

— И тем не менее газетчики соловьем заливаются о том, что вы запугали весь цвет анк-морпоркской аристократии. «Представители богатейших семейств покидают город». Племянник лорда Плутта спешно уехал сразу после заседания.

— Не имею к этому никакого отношения. День был загруженный, сэр. Он подошел ко мне после всего этого каварда… собрания и, кажется, спросил, не будет ли кандидатура герцога Анкского выдвигаться на должность патриция. Не помню, что я ему ответил.

Ветинари прикрыл рот рукой.

— Он молод, и к тому же в городе совсем недавно, Ваймс, — последовала недолгая пауза. — Надо полагать, о чем говорили с Кривззом, вы тоже не помните?

— Я деликатно попросил его повременить с его обычной подрывной деятельностью до вашего заявления об отставке или…

«Смерти» не договорил Ваймс, но Ветинари поднял вверх бледную ладонь в молчаливом «достаточно», будто он сказал что-то чрезвычайно непристойное. Мгновение Ваймс бездумно таращился на эту ладонь, пока перед глазами проносились воспоминания последних недель. Он думал о том, что будет с городом. Он думал о том, что случится со Стражей.

«Я действовал решительно и необдуманно, испугавшись вашей смерти. И вы действовали решительно и необдуманно, испугавшись своей смерти», — промолчал Ваймс. Лицо Ветинари не выдало ничего. Несколько секунд в Продолговатом кабинете висела тягучая тишина, а потом патриций побарабанил пальцами по столу.

— Что же, последние статьи были полны инсинуаций, но сегодняшнее ночное происшествие еще не успело как следует обрасти домыслами.

Ваймс снова промолчал. Разумеется, он уже видел утренний номер, хотя ему не нужно было читать статью, чтобы представлять ее содержание. Младшая дочь лорда Берди, вернее ее тело, сейчас находилось в мертвецкой Псевдополис-Ярда.

— Причина смерти подтвердилась?

— Жертва была обескровлена. На шее следы клыков. Игорь провел вскрытие… Да, сэр. Мы уверены, что ее убил вампир.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга.

«Неловко получилось, правда? Сегодня газеты кричат о том, что в городе появился вампир-убийца. Вдвойне неловко то, что буквально вчера они кричали о том, что наш славный патриций отрастил клыки».

— Вы обнаружили какие-то зацепки?

— Мы работаем, сэр, — отчеканил Ваймс, не отводя взгляда. — Девушку хладнокровно убили посреди улицы. Если вы позвали меня, чтобы напомнить о том, что Стража должна выполнить свой долг и найти убийцу — это совершенно излишне.

«Если ты позвал меня, потому что хочешь, чтобы убийцу не нашли — даже не думай».

Игры в гляделки с годами давались ему все лучше. Даже если приходилось играть с таким профессионалом, как патриций.

Наконец, Ветинари вздохнул.

— Ваймс, если вам так не терпится задать вопрос, задавайте, я не кусаюсь.

— Это не смешно.

Патриций и не смеялся.

Вопросов у Ваймса было предостаточно. Они подразделялись на гневно-риторические вроде «Чем вы думали?!», скептически-риторические, к примеру: «Как вы теперь разберетесь с этим дерьмом?», и беспомощно-риторические «Неужели больше не было никаких вариантов?». О, вопросов было действительно много. Правда, в данный момент Ваймса сильнее всего беспокоил один.

— Я не вижу на вас черной ленты… сэр.

— Всегда ценил вашу наблюдательность.

Ветинари поднялся из-за стола и подошел к Ваймсу. Движения патриция были неспешными, но легкими и полными какой-то хищной грациозности. От болезненной слабости или хромоты не осталось и следа. Это была демонстрация, пусть и ненавязчивая. Наверное, она должна была насторожить Ваймса, но он наоборот даже немного успокоился. Его всегда беспокоили вампиры, всеми силами отрицавшие свою природу. Никогда не знаешь, что у них на самом деле на уме. А тут… Видимо какие-то древние инстинкты облегченным шепотом сообщали: «Если тигр отдыхает в тенечке, ничуть не скрываясь, — значит все в порядке. Тебе ничего не грозит. По крайней мере, прямо сейчас».

— Сержант Ангва должна вернуться в город через пару дней, верно?

«А вы довольно быстро для мертвеца возвращаетесь в свой обычный рабочий режим».

— Зависит от успешности облавы, — Ваймс смотрел, как длинные пальцы патриция распускают узел на шейном платке. — Но я рассчитывал передать главарей банды суду еще до конца недели, сэр.

— Отрадно слышать, что политическая нестабильность последних дней не отразилась на работе стражи, — Ветинари протянул ему платок. — Передайте мою благодарность сержанту, ее нюх всегда верно служил городу.

Ваймс моргнул, глядя на вероятное доказательство непричастности в руке патриция, и чуть было не ляпнул «Спасибо за содействие». Впрочем, он быстро взял себя в руки и, коротко кивнув, принял из рук Ветинари платок. Нужно будет убрать его в чистый холщовый мешочек для улик. Нюх у Ангвы и правда отменный, но мешать ей, примешивая посторонние запахи, все равно не нужно.

— Не смею вас больше задерживать.

Ваймс посмотрел на патриция.

«Ты хочешь, чтобы я разобрался с этим. Ты хочешь, чтобы я разобрался с этим как можно быстрее — вот чего ты не сказал. Чертов вампир решил устроить себе отличный обед прямо посреди моего города как раз после того как какой-то достаточно отмороженный убервальдский кровосос превратил анк-морпоркского патриция в одного из своих. Ты боишься последствий, даже если это дело не связано с тобой напрямую. А оно связано, я за милю чую».

Вышел он молча.

_________

* Что отчасти роднило этот стол со столом в кабинете Ваймса, с тем только уточнением, что стол Ваймса постоянно пребывал в состоянии полного рабочего хаоса, а сам Ваймс не мог бы оправдаться чем-то вроде: «Простите за беспорядок, несколько дней назад я умер и еще не успел разобрать рапорты».

* * *

У дворца уже собиралась мирная демонстрация протеста Анк-Морпоркского Антивампирского Общества, хотя все действо в лучшем случае можно было бы назвать пикетом. В пикете принимали участие: непосредственно глава Общества — Винни Правдошлепс, его престарелая бабуля и хорошо известный в весьма широких кругах дешевых кабаков города прожженный пьянчуга Бок Поддаткинс. Причем, Ваймс не был уверен, знает ли сам Поддаткинс, что участвует в демонстрации. Выглядело все так, словно его просто прислонили к столбу и выдали в руки здоровенный транспарант, на который он сейчас опирался, чтобы не упасть. Надпись на транспаранте гласила: «ВЛАСТЬ НИ ДАЛЖНА ПИТЬ НАШУ КРОВЬ!»

Ваймс фыркнул. По его мнению, власть частенько именно этим и занималась, пусть и в метафорическом смысле.

— Ага, командор Ваймс! — Винни наконец заметил его.

Он усадил свою бабушку на маленький раскладной стульчик и размашистым шагом направился к Ваймсу.

— Вы собираетесь нас арестовывать?!

— Доброе утро, господин Правдошлепс.

Волна возмущения Винни разбилась о скалы под названием «Сэмюэль Ваймс». Он замер с открытым ртом, гневная тирада застряла в горле и осталась невысказанной.

— Нет, пока вы не нарушаете общественный порядок, вы вправе выражать…

— Тогда, что они здесь делают? — Винни упер свой дрожащий от праведного возмущения перст в двух стоящих неподалеку стражников.

Стражников было двое: высокий белобрысый парнишка, худой настолько, что доспех смотрелся на нем, будто надетый на палку, и рыжебородый гном, тоже довольно высокий по своим гномьим меркам. Ваймс попытался припомнить их имена. Он точно подписывал ведомость в этом месяце.

— Младшие констебли Бор и Камнебур, сэр! — оба стражника вытянулись по струнке.

Ваймс кивнул.

— Младшие констебли Бор и Камнебур здесь для сохранения порядка и вашей безопасности.

— Нашей безопасности? — уже не так уверенно уточнил Правдошлепс. От Ваймса не укрылось, что Правдошлепс бросил быстрый взгляд на окна дворца патриция.

— Именно.

Кажется, такой ответ слегка выбил уже собравшегося пострадать за правду Правдошлепса из колеи.

«Они могли бы подружиться с Реджем, — подумал Ваймс. — Если бы не были так разнозаряжены».

Редж всем своим уже давно не бьющимся сердцем был за все хорошее против всего плохого, а Винни предпочитал находить в жизни что-то чудовищно неправильное, очернять это еще сильнее и всеми силами против этого чего-то бороться.

Ваймс еще раз окинул взглядом непримиримый протест бесстрашных противников вампиров, устроившийся в лучах восходящего летнего солнца. Верно, протестовать против вампиров днем — оно как-то спокойнее.

— Хорошего дня, господин Правдошлепс, — Ваймс хлопнул Винни по плечу и зашагал прочь.

Нет, антивампирщики не были особой проблемой. Проблемой могли стать все остальные. Обычные горожане, уже прочитавшие утренние новости, выходили на улицы.

* * *

Главный участок в Псевдополис-Ярде жил своей обычной жизнью, как и любой другой участок в городе. Стража не спит никогда. Сюда приходили, чтобы заявить о нелицензированной краже или таинственном исчезновении. Здесь остывали после ночного мордобоя особо горячие пьяные головы. Тут тяжело вздыхал о своей судьбе незадачливый пройдоха, решивший расплатиться в одной из лавок поддельными (причем паршиво нарисованными) марками. Если задуматься, «особо тяжких» за последние годы стало значительно меньше. Увы, они не могли исчезнуть совсем.

— Доброе утро, сэр, — Моркоу отложил недописанный рапорт и поднялся навстречу Ваймсу. — Вы вовремя. Ребята только что привели нашего ночного свидетеля. Бруг Фанк 19 лет, работник сцены в Опере.

— Певец?

— Никак нет, сэр. Скорее, немного ремонтник, немного помощник осветителя.

— Парнишка «принеси-подай?» Что ж, давай поговорим с ним.

Фанка держали в комнате для допросов. Любопытно, обычно туда отводили подозреваемых. Ваймс обернулся на Моркоу.

— Он пытался удрать от наших ребят, едва их завидел, — Моркоу словно извиняясь, пожал плечами.

— Не слишком-то добровольный свидетель? — хмыкнул Ваймс.

О Бруге Фанке Моркоу узнал от одного из младших констеблей, старшая сестра которого прибиралась в гримерках Оперы. В тот злополучный вечер она видела, как Фанк покидает здание под руку с юной мисс Берди. С черного хода.

Благослови боги Моркоу за его почти магическое умение знать всех и слышать все.

Ваймс распахнул дверь допросной.

— Добрый день, мистер Фанк. Любите бегать по утрам?

— У меня будут проблемы?

Бруг нервничал, это заметил бы и слепой. Глаза бегают, пальцы то и дело начинают нервно ковырять угол стола, рыжие волосы всклокочены, словно их обладатель каждую минуту хватается за голову. Парню не хватало только плаката над головой «Внимание! Я в чем-то замешан и готов обделаться от страха!»

— Все зависит от вашего стремления к сотрудничеству, — Ваймс отодвинул стул и сел за стол напротив Фанка. Моркоу остался стоять.

— Да. Да, конечно. Да, — Фанк снова нервно почесал виски.

— Для начала расскажите, куда вы отправились с мисс Берди после того, как покинули Оперу, — Ваймс откинулся на стуле и достал портсигар.

«Давай парень, покажи мне, чего ты так боишься».

— Я не видел Агнету с…

«Неправильный ответ».

Ваймс со звучным щелчком захлопнул портсигар и холодно уставился на Фанка.

— В смысле… Я… Мы… Это все вам Дерил рассказал? Или Том? Трепач чертов!

— Мистер Фанк. В любовной связи нет ничего незаконного, если чувства взаимны.

— Да, но… Если ее отец узнает…

Внутренне Ваймс поморщился.

— Девушку убили, а ты беспокоишься о том, что ее отец узнает о вашем романе?

Фанк потупился.

— Все в порядке, мистер Фанк, — Разрядил обстановку Моркоу, — Расскажите о случившемся шаг за шагом.

Это помогло. Фанк постарался взять себя в руки, он дважды нервно провел рукой по волосам и заговорил:

— Мы прогулялись по городу. Были в Гад парке, я сумел добыть бутылку Щеботанского шампанского и… Ничего не было! Вы не подумайте!

Лицо Ваймса ничего не выражало, а Фанк, казалось, не мог понять, хорошо это для него или плохо. Он заискивающе заглядывал Ваймсу в глаза, будто говоря: «Дяденька, мне ведь ничего не будет? Ну пожалуйста. Ничего ведь не будет?»

«Перед девушкой, небось, разыгрывал героя, а чуть только запахло паленым…»

— Продолжай.

Ваймс покачивал между пальцев сигару, Фанк следил за ней, как загипнотизированный.

— Потом я проводил ее.

— До дома?

— До дома? Нет. Нас ведь могли увидеть. Мы расстались на Добропутной.

Добропутная улица, верно. Тело нашли в переулке неподалеку. Значит, убийца атаковал почти сразу после их расставания.

— Ты видел кого-то? Может быть, слышал какой-то странный звук?

Фанк молчал. Он вдруг словно уменьшился в размерах. Сжался на стуле, все так же ковыряя краешек стола.

— Бруг… — Ваймс решил немного ослабить леску.

— Я услышал, как Агнета кричит. Выглянул из-за угла… — Фанк облизнул губы. Собрался с силами и на одном дыхании выпалил, — Я видел убийцу!

Повисла тишина. Фанк затравленно переводил взгляд с Ваймса на Моркоу и обратно.

— Все хорошо, мистер Фанк. Опишите его. Расскажите все, что увидели, — Моркоу участливо положил Фанку руку на плечо.

— Он высокий, одет в черное.

— Волосы?

— Темные… Черные, не знаю. Было темно. Он поднял ее прямо за платье, к стене прижал. Она даже отбиваться не могла.

Сигара в руках Ваймса замерла.

— И что ты сделал? — спросил Ваймс ледяным голосом.

— Я? Я убежал.

— Ты не попытался ей помочь?

— Да что бы я смог сделать? Это же был вампир! Так в газете написали!

Но в тот момент он не знал…

— Ты не позвал на помощь?

Сигара в пальца Ваймса разломилась надвое.

— Я… Но ведь тогда бы узнали. Пожалуйста, сэр… Я все рассказал, как вы просили, — Фанк уже откровенно хныкал.

Он бросил ее…

— Ты даже к нам сам не пришел, чтобы помочь наказать ее убийцу.

Он такой же убийца, как и вампир. Нет, он хуже. Ему она доверяла, а он…

— Сэр, пожалуйста. Я все рассказал. Я не сделал ничего противозаконного. Вы… Лорд Берди узнает?

Ваймс встал так резко, что стул за ним рухнул на пол.

— Да, Фанк, в городе нет закона, наказывающего за оставление в смертельной опасности, — Ваймс говорил медленно, всеми силами подавляя в себе желание разбить лицо ублюдка о стол. Тьма рычала у самой границы сознания.

Фанк почувствовал ее? Увидел во взгляде Ваймса? А может быть, у его трусливой жалкой душонки просто кончился запас энергии. Так или иначе, Бруг испуганно всхлипнул и потерял сознание.

— Сэр, — Моркоу обеспокоенно смотрел на Ваймса.

— Когда очнется, пусть катится отсюда, — Ваймс не смотрел Моркоу в глаза. — Передай, что ему лучше будет покинуть город. И дело совсем не в лорде Берди.

Ваймса обожгло стыдом. Он дал Тьме подойти близко, едва не позволил себе поднять руку на Фанка. Он должен был контролировать свой гнев лучше. Ведь если однажды он выпустит поводок Тьмы из рук, он потеряет всякое право называть себя… просто потеряет право быть.

* * *

На выходе из допросной его ждала Салли. Последняя жемчужина на нити видового разнообразия стражи, вроде-бывший-но-вроде-и-нет шпион Короля под горой, член Анк-Морпоркской Лиги Воздержания, хороший стражник, ну, и, разумеется, вампир. В отличие от большинства членов Лиги, Салли не лезла из кожи вон, чтобы казаться не тем, чем она является. Напротив, к своим вампирским фокусам она прибегала часто, с определенным изяществом, и, самое главное, с пользой для дела.

Салли была стражником. Она была одной из них. Однако, волосы на шее у Ваймса все равно каждый раз поднимались дыбом в ее присутствии. Есть вещи, которые трудно контролировать.

— Сэр, — Салли отдала честь, — я побеседовала с мистером Смитом. Сегодня ночью Лига соберется практически в полном составе. Мы… Они будут рады видеть стражу и ответить на все вопросы.

Ваймс кивнул, погруженный в собственные мысли.

— Значит, готовы оказать содействие?

— Конечно, сэр. Это происшествие… — Салли сглотнула, — Это убийство. Очень встревожило всех нас.

Да уж, если кто-то из черноленточников «развязался», у вас будут большие проблемы. У нас у всех будут большие проблемы. Хотя, проблемы будут в любом случае. По сути, они уже есть. Вопрос лишь в масштабах.

— Есть еще кое-что, сэр. Я поговорила с Игорем и сама осмотрела тело мисс Берди. Меня очень смущают следы клыков на ее шее.

— Она убита вампиром, но тебя смущают следы клыков? — не понял Ваймс.

— Видите ли, сэр, — по лицу Салли скользнула тень, — вампиры способны не оставлять таких следов. Более того, обычно они так и делают.

— Поясни.

— Когда трапеза закончена, прибегают к «поцелую», — Салли увидела на лице Ваймса непонимание и поспешила пояснить. — Он заставляет ранки затянуться.

Очередная вампирская уловка? Превосходно, только ее-то нам и не хватало.

— Ты имеешь в виду, что вампир может «зализать» оставленные дырки от клыков?

— Немного грубо, но верно, сэр.

Салли выглядела непривычно тихой. Словно ей приходилась говорить о каких-то постыдных вещах. Неправильных, не одобряемых, но втайне желанных. Ваймс уже видел такой взгляд. Обычно так смотрят вслед юным белошвейкам жрецы, давшие обет целомудрия.

«Насколько тяжело дается тебе твое воздержание? Насколько тяжело оно дается каждому из вас?»

— Хочешь сказать, что кто-то решил обставить убийство как нападение вампира? У нас есть свидетель.

— Сперва я так подумала. Но нет. К сожалению, это действительно был вампир.

«К сожалению». Ваймс смотрел на Салли и верил, что она говорит искренне. Она была из тех вампиров, что «завязали» по собственным убеждениям и принципам.

— Вампир, который очень хотел заявить о себе, — задумчиво произнес Ваймс. — Как вовремя…

— Или это мог быть молодой вампир, — добавила Салли. — «Поцелуй» не входит в первоочередной список уроков для каждого «новорожденного».

Итак, значит мы имеем или вампира кровавого маньяка, желающего заявить миру о себе, или вампира-молокососа, пусть это слово и не слишком применимо к существу, делающему свои первые кровавые шаги в большом мире.

«Черт».

Навскидку Ваймс знал одного молодого вампира. Он почти неосознанно потянулся к мешочку, в котором лежал шейный платок Ветинари.

«Надеюсь, Ангва скоро вернется в город».

* * *

Ваймс шел домой в прескверном настроении. Выходит, вампиры умеют скрывать следы от укусов. Это значит, что за все эти годы убийств могли быть сотни. Люди умирали в Анк-Морпорке постоянно. Убийства, самоубийства, несчастные случаи. Разумеется, если обстоятельства казались подозрительными, стража расследовала дело, Игорь проводил вскрытие. Но так было теперь. Еще несколько лет назад стражники могли обойтись простым осмотром трупа. А до этого… До этого безымянного покойного просто сбрасывали в Анк. Вот дерьмо.

Ваймс мельком взглянул на часы, висевшие над одним из магазинчиков, и ускорил шаг.

Нужно было сосредоточиться на деле.

По крайней мере, из списка подозреваемых можно было вычеркнуть всех вампирш и вампиров среднего роста и ниже. С этими мыслями Ваймс оказался на пороге собственного дома. Не успел он постучать, как дверь сама распахнулась.

— Добрый вечер, сэр, — Вилликинс замер у дверей, как живое воплощение идеального дворецкого. Вдвойне идеального, если знать о всех его «особых» умениях. — Вы останетесь сегодня на ужин?

— Нет, — Ваймс покачал головой, — Много работы.

Вилликинс кивнул, совершенно не удивленный ответом.

— Я прикажу приготовить для вас пару сэндвичей. Желаете чашку кофе?

Ваймс благодарно кивнул.

— Спасибо, Вилликинс. А Сибилла?..

— Ее светлость с самого утра в драконьем загоне. Агата никак не может снести последнее яйцо.

Агата была одной из любимых драконих Сибиллы, на ее потомство возлагались большие надежды. Увы, даже сама беременность протекала не слишком гладко.

Ваймс снова рассеянно кивнул и повесил шлем на крючок у двери.

Мир мог сходить с ума, в нем могли происходить самые жуткие и необъяснимые вещи, но было место, где любые тревоги и неприятности страшнее пропавшей коровы были абсолютно и полностью вне закона. Так постановили герцог Анкский, командор городской стражи Анк-Морпорка и сэр Сэмюэль Ваймс вместе взятые. Это была спальня Сэма Ваймса младшего.

Ваймс осторожно приоткрыл дверь в детскую. Сэм младший играл. В данный момент он пытался удержать под мышкой ночной горшок, слава всем богам, пустой и чистый, на манер шлема. У него не получилось. Тогда Сэм просто надел горшок на голову.

Если бы кто-то еще несколько лет назад сказал Ваймсу, что он найдет подобное зрелище самым трогательным в мире, он бы не поверил.

— Па! — Сэм увидел, или скорее услышал его, поскольку горшок спадал ему на глаза.

Сэм сбросил горшок с головы, и в нем тут же попытался устроиться Слюня. Престарелый дракончик, обожавший Сэма младшего настолько, что ему даже было позволено жить в детской. Особенностью Слюни, кроме прочего, была его непреодолимая тяга к всяческим емкостям, будь то ведро, коробка, таз для белья или даже ночной горшок.

— Здравствуй, малыш, — Ваймс присел на одно колено и раскинул руки.

Сэм подбежал к нему, обнял за шею и прижался щекой к щеке.

— Па!

Ваймс выпрямился и поднял сына на вытянутых руках.

— Ну что, готов расправить крылья?

«Пока мама не видит», — добавил про себя Ваймс.

Ответом ему был радостный детский смех. Какой мальчишка откажется от удовольствия будто по волшебству взмыть к самому потолку?

Ваймс подбросил сына вверх и осторожно поймал его. Сэм залился полным восторга визгом.

— Еще, па! Еще!

Ваймс проделал трюк еще дважды.

— Настало время чтения?

Раскрасневшийся от смеха Сэм кивнул и поспешил к книжному шкафу. Там на самой нижней полке, чтобы Сэм мог до них дотянуться, длинным рядом стояли детские книжки. Сэм вытащил одну из них и подал отцу.

«Коровка» была хороша. По мнению Сэма младшего, она была настоящим шедевром в мире детской литературы, но настало время двигаться дальше.

Ваймс посмотрел на обложку, на ней был изображен зеленый луг с пасущимися овечками и одним черным барашком. Барашек стоял на самом краю луга, опустив рогатую голову, и явно грозил кустам, из которых торчал длинный серый хвост. Название гласило: «Смелый барашек Беш».

Сэм взял Ваймса за руку и отвел на большой пушистый ковер. Они оба уселись на него, и Ваймс раскрыл книгу.

* * *

Атмосфера на собрании Анк-Морпоркской Лиги Воздержания стояла напряженная. Не было шума или криков — вампиры вообще очень редко повышают голос, скорее под потолком витал встревоженный гул от слившихся друг с другом шепотков, напополам с предчувствием приближающейся беды. Несколько десятков собравшихся вампиров негромко переговаривались, делясь друг с другом по меньшей части новостями (которых было не так уж много), а по большей части слухами и подозрениями (вот в них недостатка не было).

— Ф ту ночь я был на ежегодном аукционе редкостных редкостей, меня фидела уйма народу…

— Я была в компании юных лордов Квааков. Что? Нет! Я просто преподаю им вокал!

— Мы с Рохусом и Рольфом разбирали документы.

— Всю ночь?

— Да. Рохус, правда, отлучался…

— А вы слышали, что Александер вовсе не явился тогда на работу?

В дверь постучали. Этот стук оборвал все разговоры так же резко, как топор палача отделяет голову от тела, на котором эта голова привыкла держаться.

Варго Сент-Груэт фон Вилинус — председатель Лиги, поспешил открыть дверь.

— О, командор! Мы как раз фас дожидались. Капитан Моркоу, Салли… ф смысле констебль Хампединг. И фы господа… Прошу, проходите.

Вампиры молча потянулись занимать свои места. Раньше, во время собраний, стулья выставляли кругом. Так было удобнее говорить, глядя в лицо любому из собеседников. Что-то вроде круга образовалось и сейчас, с той лишь разницей, что этот круг всеми силами пытался быть как можно шире.

Ваймс остановился в центре.

— Здесь все? — он обернулся на Варго.

— Большинство, командор, — Варго нервно покусывал щеку изнутри. — На самом деле не хфатает фсего троих. И я уферен…

Что-то царапнуло по стеклу. Тихо, почти на грани человеческого слуха.

Ваймс в два счета оказался у окна, распахнул его и выглянул на улицу. Не увидев и не услышав больше ничего, он хмыкнул себе под нос и вернулся в центр круга. Вампиры молча проводили его взглядами.

— Я думаю, не нужно объяснять, почему мы здесь?

Вампиры не ответили. Ответ здесь был и впрямь не нужен. Они во все глаза смотрели на командора Ваймса, во все уши слушали биение его сердца. Они чувствовали его гнев и где-то там, в глубине, под толстой коркой гнева и раздражения — страх.

В дверь неуверенно постучали.

— Председатель, я опозда… — в приоткрывшуюся дверь просунулась голова еще одного вампира. — О…

— Рохус, силы небесные, — Варго даже перестал коверкать слова, — Проходи скорее!

Рохус кивнул и проскользнул в зал. Он сильно сутулился, всеми силами стараясь казаться ниже и занимать меньше места. Возникла небольшая заминка с поиском свободного стула.

— Рохус!

Ваймс хмуро наблюдал за происходящим.

— Каждый из вас поговорит с одним из офицеров. Ответит на несколько вопросов, — Командор скрестил руки на груди, оглядывая собравшихся. — Кроме того, никто из вас не должен покидать город до окончания расследования.

— Благодарю, господин фон Эскроу, — Ваймс перевернул страницу в блокноте, — Можете быть свободны.

Ночь обещала быть долгой. Они опросили уже больше половины собравшихся. Стопка с записью показаний медленно росла, но Ваймса интересовала не только она. Он наблюдал. Порой реакция на вопрос может значить больше, чем ответ на него. Оставалось лишь надеяться, что вампиры не так искусны в притворстве, как об этом любили рассказывать.

— Командор, еще кое-что… — вампира, сидящего перед Ваймсом, звали Рохус Бранд фон Эскроу. Он был высок (хотя и сутул), темноволос (хотя стянутые шнуром волосы, больше напоминали крысиный хвост) и являл собой неживое воплощение всех бухгалтеров и счетоводов. Из образа побитой пылью офисной мыши выбивался лишь шрам на лице. Выглядел он так, словно кто-то попытался прожевать это самое лицо, начиная с подбородка, но выплюнул, едва дойдя до середины щеки. Вампир сжимал в руках потертую тетрадь в кожаном переплете.

— От лица всей Лиги я бы хотел выразить наше величайшее сожаление относительно произошедшего инцидента. И передать вам это, — вампир положил тетрадь на стол перед Ваймсом, — Здесь все. Имена всех членов Лиги, места работы, адреса проживания…

— Этот «инцидент» — убийство. Называйте вещи своими именами, господин фон Эскроу, — Ваймс принял тетрадь и бегло пролистал ее. Страницы были исписаны мелким аккуратным почерком. — И давно вы ведете эту картотеку?

— Это одна их моих обязанностей. Я отслеживаю перемещение всех собратьев в городе и ближайших его окрестностях.

— Шпионаж, иными словами?

— Сэр! — вампир преисполнился праведного возмущения (или очень хорошо имитировал его). — Я просто веду записи. Все данные были сообщены мне добровольно. Мы стараемся помогать друг другу. Трудно оказывать помощь, если не знаешь о ближнем ровным счетом ничего.

— Выходит, господин фон Эскроу, вы хорошо знаете всех вампиров, проживающих в городе?

— Более или менее, — уклончиво ответил Рохус.

— Подозреваете кого-то? — Ваймс продолжал листать тетрадь, глядя на Рохуса поверх страниц.

— Сэр, я убежден в невиновности всех моих братьев и сестер по Лиге!

— Могу позавидовать вашей уверенности.

— Однако, командор, вы должны знать кое-что еще, — фон Эскроу выудил из-за подкладки сложенный вчетверо листок, — Не все вампиры в Анк-Морпорке являются членами Лиги.

Ваймс напряженно замер.

— Правильно ли я понял? Вы намекаете, что в городе обитают самые обычные, самые неприкрытые вампиры-кровососы?

— Да, сэр.

— Никаких черных ленточек? Никаких «ни капли»?

— Все верно, сэр.

— И вы все это время знали о них, и никто даже не подумал сообщить об этом страже?

— Сэр… — фон Эскроу ссутулился еще сильнее, почувствовав надвигающуюся бурю. — Эти господа… Они питаются от добровольцев… Они весьма цивилизованы, и я не думаю, что они… Обычно…

Он окончтально стушевался.

— Здесь имена, — фон Эскроу положил листок на стол и осторожно, одним пальцем, подтолкнул его к Ваймсу.

Ваймс отсчитал пять ударов сердца и развернул листок.

Имени было всего два:

— «Бенедикт фон Диклих. Заиндевелая улица». Вам известно о нем еще что-то, господин фон Эскроу?

— Он бизнесмен, торгует Убервальдской сосной. Прибыл в город, чтобы наладить прямые поставки. Увы, господин фон Диклих отказался разговаривать с кем-то из Лиги, ссылаясь на плотный график, — Рохус пожал плечами, — Боюсь, он остался закрытой книгой для меня.

Ваймс вернулся к списку.

— «Черный граф»? Это титул или кличка?

— Скорее… творческий псевдоним, — Рохус презрительно поморщился, — Он работает в «Голубом коте».

— Что вампиру делать в таком месте?!

— О, он оказывает услуги, как и любой работник «Кота». А еще он сытно ест каждую ночь и получает за это деньги.

Несколько мгновений Ваймс пытался изгнать из головы образ «вампира-белошвейки».

— О да, сэр. Вам ли не знать, насколько извращенными бывают люди…

Ваймс знал это. И еще он знал, что все вампиры — это бывшие люди. Бессмертные, сильные и вечно голодные «люди». Как быстро в условиях бессмертия и могущества может прийти мысль о вседозволенности?

Ваймс свернул листок. Два имени. Всего два.

— Командор, я могу быть с вами откровенен? — Рохус придвинулся ближе.

Забавно, какими новыми красками может заиграть слово «откровенен», когда к тебе обращается вампир.

— Я надеялся, что вы были откровенны со мной с самого начала, — Ваймс заставил себя не отстраняться.

— У вас репутация честного человека… — Рохус говорил заговорческим шепотом. Ваймс ненавидел заговорческий шепот.

— Прошу, к делу, господин фон Эскроу.

— Я уверен, что вы заметили, что мой список… не совсем полон.

— В нем не хватает имени? — произнес Ваймс ровным голосом. — Верно?

— На самом деле, двух имен. И как раз последнее является для меня загадкой. Я не знаю, кто это. Не мог отыскать никакой информации. Кто-то очень хорошо знает, как оставаться незамеченным. Но я уверен, что этот «кто-то» все еще в городе.

— О чем вы?

— Выходит, вы с ним еще не говорили…

— К делу, господин Эскроу!

Рохус вздохнул.

— Я всего лишь говорю о том, кто даровал нашему достопочтенному патрицию вечную жизнь.

* * *

Небо над городом понемногу начинало светлеть. Ночь почти не остудила воздух, лишь слегка отогнав духоту. Даже камни мостовой так и не успели толком остыть. Ваймс чувствовал это. Ну и погодка… Еще несколько дней такой жары, и Анк обмелеет настолько, что утратит последнее право называться рекой.

— Надеюсь, обойдется без пожаров, — не обращаясь ни к кому конкретно, произнес Моркоу.

Ваймс кивнул и проверил, потушена ли спичка, прежде чем выбросить ее. Он затянулся и выпустил в воздух облако дыма.

Какое-то время они шли молча.

— Салли, ты знала, что в городе живут вампиры, пьющие кровь? — напрямую спросил Ваймс.

— Я знаю о «Графе», сэр. И… — она замолчала.

— Почему ты не сказала об этом раньше? Я даже не про убийство. Вампир, не отказавшийся от старых привычек — это то, о чем стоило бы упомянуть в любом случае. Только не говори мне, что это ваше внутреннее вампирское дело. «Внутренними делами» я сыт по горло. Они очень часто становятся «общими проблемами».

— Нет, сэр. Это не «внутреннее дело», — осторожно ответила Салли. — Но, если позволите, мне кажется, что его следует подозревать в последнюю очередь.

— Откуда такая уверенность?

— У него просто нет необходимости питаться где-то на стороне. Он утоляет голод еженочно. Позволить себе подобную роскошь могут не все приверженцы традиций в Убервальде. Кроме того, — Салли пожала плечами, — У него есть предпочтения. Девушка была бы ему попросту не интересна.

Ваймс нахмурился, обдумывая услышанное.

— И все же, ты должна была мне сказать.

Они пересекли Мостовый в полной тишине.

— Сэр…

— Салли, в этом городе вампир совершил преступление, и мы должны привести его к ответу. Для этого нужны знания. Не легенды, не слухи, а факты. И ты сейчас наш самый надежный источник.

Салли кивнула.

— Я понимаю, сэр.

— Я буду задавать тебе вопросы. Много вопросов. И я хочу получать на них точные ответы.

— Конечно, сэр.

— Иногда я буду хотеть услышать ответы на вопросы, которые еще не задал.

— Я понимаю, сэр.

— Сколько дней ты сама не пила человеческой крови?

— Пять тысяч восемьсот девять, — не раздумывая ответила Салли.

— Это, — Ваймс прикинул в уме, — Почти пятнадцать лет?

— Верно, сэр. И отвечая на ваш еще не заданный вопрос — нет.

— «Нет?»

— Нет, я никогда никого не выпивала досуха.

Ваймс и Салли немного отстали. Вернее, это Моркоу ускорил шаг, а за ним потянулись остальные. Ваймс был ему за это благодарен, хотя, как он подозревал, Салли была благодарна намного больше. Разговоры среди стражников уже наверняка пошли. Салли молодец, она умела на них должным образом реагировать, не нагнетая обстановку. И все же, будет лучше, если некоторые факты не достигнут лишних ушей.

— Поверьте, даже для большинства из тех, кто следует традициям, смерть человека не приносит никакой радости. Во время трапезы они не стремятся убить.

Она оправдывалась и сама это понимала. В оправданиях нет смысла, когда ты уверен в своей правоте, верно?

— Меня смущают слова «для большинства» и «не стремятся», — заметил Ваймс.

— Среди нас, как и среди людей, встречаются безумцы и садисты, — разговор не приносил Салли удовольствия, это ощущалось по едва уловимым ноткам в голосе.

«Верно, — думал Ваймс. — Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. Все мы — люди, гномы, тролли… вампиры. Но всегда есть тот, кто не желает идти в ногу со временем. Иногда это «пророки» нового, меняющие сложившийся уклад к лучшему и ведущие за собой, а иногда…».

— Так обстоят дела сейчас. Но ведь так было не всегда, верно? Как было столетия назад? Для вампира это не такой уж великий срок.

— Ранее к людям относились… менее ответственно.

— Не слишком заботились о том, выживет или умрет? Всегда можно поймать нового.

Салли кивнула.

— Тысячелетия назад все было иначе. Я читала, что прежде некоторые держали людей…

— Как скот?

— Да, — тихо ответила Салли.

Ваймса передернуло. Одна мысль о том, что кто-то мог быть заперт в темных загонах или клетках, день за днем годами ожидая, когда снова явится чудище, чтобы пить его кровь, наполняла сердце яростью. Неудивительно, что жители Убервальда однажды взялись за вилы и факелы.

— Этот «Граф» не единственный кровопийца в городе, — Ваймс стряхнул пепел на мостовую.

— Что?

«Искреннее удивление, — отметил Ваймс. — Хорошо».

— Именно. И завтра… — Ваймс посмотрел на светлеющее небо, — Уже сегодня на закате мы с тобой отправимся с каждым из них побеседовать.

* * *

Усталость давала о себе знать — Ваймс был на ногах уже больше суток. И все же он решил не возвращаться домой, а заночевать прямо в участке. Иначе он не мог поступить, не в такое время.

За ним наблюдали. Ваймс чувствовал это с того самого момента, как они пересекли мост в Ярд. Он отпустил Салли, а сам задержался у ворот в штаб-квартиру, докуривая сигару.

— Выходи.

Маленькая тень отшатнулась за угол.

— Ты шел за нами, значит хотел что-то сказать. Выходи, не бойся.

Маленькая тень выступила под свет фонарей, оказавшись мальчишкой лет десяти, одетым в старую и грязную одежду явно ему не по размеру. Возможно, мальчик был старше, но выглядел он таким маленьким и щуплым, что при взгляде на него казалось, что любой мало-мальски сильный порыв ветра опрокинет его с ног.

— Я хотел поговорить с капитаном Моркоу, — робко сказал мальчик.

— Могу позвать его, если хочешь.

— Но вы… Это же вы. Вы тут самый главный, — глаза мальчика расширились, кажется, он собрался броситься наутек.

— Вроде того, — Ваймс опустился на корточки, чтобы сравняться ростом с мальчиком. Меньше всего ему сейчас хотелось бы казаться грозным и страшным «господином» в глазах паренька. Было в нем что-то… Что-то кроме робости и неизбежного отпечатка, который оставляет улица на всяком беспризорнике. Скорбь?

— Вы правда не сердитесь? — мальчик недоверчиво подошел ближе на несколько шагов.

— Нет, не сержусь, — ответил Ваймс. — Как тебя зовут?

— Меня звать Рыжий Кось, господин.

Рыжий, значит? Волосы мальчика совсем не выглядели рыжими, насколько можно было понять под слоем грязи. Хотя, кличка скорее всего прилипла к нему по какой-то другой причине.

— Просто «сэр», договорились?

— Как скажете, господин сэр…

Ваймс вздохнул и покачал головой.

-Так что ты хотел рассказать, Кось?

Рыжий Кось переминался с ноги на ногу.

— Большой Бо говорил, что стражники не станут слушать.

— Как видишь, Большой Бо оказался неправ. Ты живешь в этом городе, а значит, ты можешь просить помощи у стражи, как и любой другой. Ты ведь пришел за помощью?

Кось кивнул.

— Мой брат пропал. Звать Тот-Другой-Кось.

— Когда он пропал? Где ты его видел в последний раз?

Рыжий Кось шмыгнул носом.

— Вот пять дней как, — губы Кося дрожали, — Ник-никогда не уходил надолго-о…

— Пойдем, — Ваймс поднялся.

Мальчишка отшатнулся было в сторону, испугавшись резкого движения. Мальчик, который не знает, что от взрослого мужчины можно ожидать чего-то кроме удара, каким станет, когда подрастет? На душе у Ваймса стало еще более погано.

— Скоро заступает дневная смена, — спокойным голосом объяснил он. — Расскажешь про своего брата, как он выглядел и где бывал. Ребята будут искать его. И кроме того…

Ваймс улыбнулся Косю. Он редко улыбался на работе, а если уж приходилось, он улыбался в лицо какому-нибудь ублюдку, и улыбка его была скорее похожа на оскал. Ваймс надеялся, что сейчас его улыбка выглядела хотя бы отчасти располагающей и дружелюбной.

— Кроме того, тебе самому сейчас не помешает тарелка горячей каши, верно?

* * *

Тем временем, где-то на равнинах Сто двое спасались бегством. Этих двоих звали Сол-Полбашки и Джонни-голова-с-плеч, они были последними оставшимися из банды «Черной галки». «Галки» промышляли тем, что грабили направляющихся в Анк-Морпорк купцов, а последнее время прекрасно проводили время, совершая налеты на почтовые дилижансы, шедшие из Анк-Морпорка в Сто-Лат. Все было отлично, до сегодняшней ночи.

— Джонни! Джонни, стой! Демоны тебя раздери! Мы загоним лошадей! — проорал Полбашки.

Его конь был весь в мыле, странно всхрапывал и отставал от кобылы Джонни уже на три корпуса.

— О…и за… ами…

Бьющий в лицо ветер донес лишь обрывки ответа Джонни. Расстояние между лошадьми увеличилось.

— Нет! Мы оторвались! Оторвались, я тебе говорю! — в отчаянии завопил Полбашки. — Мы можем немного передохнуть! Мы можем!..

Конь под Полбашки рухнул, едва не задавив его, в последний момент Солу удалось вынуть ноги из стремян.

— Сука…

Кобыла Джонни исчезла среди деревьев. Полбашки остался совершенно один.

Чертов Джонни! Чертовы легавые!

Сол Полбашки с трудом поднялся на ноги и оглянулся назад. Погони видно не было. Может, им и впрямь удалось уйти?

Он снял с издыхающего коня седельную сумку и закинул ее на плечо.

Можно попытаться уйти на своих двоих. Затаиться в одной из деревушек и переждать. У стражников был тролль, подумаешь! Тролли медлительные и тупые, обвести их вокруг пальца не составит труда. Возможно, получится сделать крюк и оказаться за спиной у погони. Тогда дело в шляпе.

Полбашки в последний раз посмотрел на бьющегося в судорогах коня и решил не тратить на него арбалетный болт. Сам издохнет.

Сол, прихрамывая, отправился в путь.

Надо было давно завязать с этими налетами. В последние годы красть у Анк-Морпорка становилось слишком накладно. Была на свете добыча и полегче. Нужно было слушать маменьку и податься в пираты, как отец. Черт с ней, с морской болезнью, может и прошла бы сама… Звон монет и не такие болезни лечит.

Полбашки остановился, чтобы вытряхнуть из башмака попавший туда камешек, и услышал за своей спиной тихое, но очень грозное рычание…

* * *

Ваймс спал беспокойно. Сон его был полон неясных теней, шорохов и хлопанья кожистых крыльев.

В дверь постучали.

Ваймс проснулся, почти очнулся, резко сев на диване, и первым делом потянулся ладонью к горлу.

«Проклятье».

Он размял затекшую от неудобной позы шею и поднялся. Судя по солнцу за окном, было уже больше полудня.

Несколько лет назад Сибилла настояла, чтобы ему в кабинет купили небольшой диван. Ваймс был ей за это благодарен. Он частенько торчал в Ярде сутки напролет, а спать на диване было все же удобней, чем засыпать просто за столом, уронив голову на бумаги.

— Да, — хриплым ото сна голосом крикнул Ваймс.

В кабинет вошла Шелли.

— Сэр, в переулке у Хромых ворот обнаружили тело мальчика.

Ваймс не был удивлен. Он ждал этого. Просто в этот раз хотелось ошибиться.

— Тот, кого мы ищем? — в памяти Ваймса всплыли полные надежды глаза Рыжего Кося. Увы, когда ты живешь на самом дне социальной пирамиды, жизнь по большей части плюет на все твои надежды.

— Не уверена, сэр. Я подумала, вы захотите взглянуть.

— Да, я спущусь через минуту, — кивнул Ваймс. — Мальчик еще здесь?

— Когда я видела его в последний раз, Шнобби угощал его чаем, — Шелли заметила в глазах Ваймса немой вопрос. — И нет, сэр. Он еще не знает о… О том, что мы нашли.

Ваймс спустился в мертвецкую.

Игорь уже суетился у тела мальчика, внимательно рассматривая и замеряя отметины на коже, он постоянно останавливался чтобы что-то записать.

— Добрый день, командор! — приветствовал Игорь, не отрываясь от работы. — Опережая ваши вопросы, скажу — умер он, судя по состоянию тела, меньше двух суток назад и совершенно точно, умер он не там, где его нашли.

Ваймс обошел стол, рассматривая тело мальчика. Худой, даже изможденный, со слипшимися от грязи темными волосами. Руки в ссадинах, два ногтя сорвано, но, похоже, задолго до смерти. Раны успели поджить.

— Еще что-то?

— Имело место сильное истощение.

— Он беспризорник, — покачал головой Ваймс, — Не думаю, что он часто ел досыта.

— Я не только об этом. Его долго держали где-то. Смотрите, — Игорь закатал правую штанину на трупе. — Видите?

Ваймс коснулся багровой отметины на лодыжке мальчика.

— Не веревка, скорее похоже на кандалы.

— Именно. Я считаю, что его долгое время держали прикованным, а когда он умер — просто избавились от тела, сбросив его в яму с отходами.

Дверь мертвецкой приоткрылась, в проем заглянула Шелли.

— Сэр, Кось здесь. И если все готово для опознания…

Ваймс накрыл тело мальчика простыней, так что виднелась только голова. Задержался на мгновение и осторожным движением поправил его растрепанные волосы.

— Пусть заходит.

Шелли подвела Кося к телу. Мальчик держался молодцом, в глазах не было ни слезинки, только маленькие кулаки были сжаты до предела. Оказалось, что стол в мертвецкой слишком высок, но Кось сам взобрался на табурет, чтобы увидеть лицо мертвого. С губ Кося сорвался шумный вздох:

— Не он.

— Ты уверен? — осторожно спросила Шелли. — Иногда лицо после смерти может очень сильно измениться.

Кось затряс головой.

— Нет. Это Рони. Рони Блоха его звать. Он по весне пропал. Мы думали, утоп.

«По весне», значит. Два или даже три месяца назад.

Ваймс помог Косю спуститься с табурета. Лицо мальчика немного разгладилось. Он боялся увидеть на этом столе своего брата, но это оказался не он.

— Вы найдете моего брата, сэр?

Ваймс машинально потрепал Кося по голове, на этот раз мальчик не отшатнулся.

— Мы будем стараться, малыш. А теперь ступай.

Когда Шелли увела Кося, Ваймс обернулся к Игорю.

— У тела есть признаки потери крови?

Игорь нахмурился:

— Кожные покровы бледные, но чтобы убедиться, я бы провел вскрытие.

— Значит, вскрывай.

Ваймс немного отошел, чтобы не мешать Игорю работать.

«Пожалуйста, пусть я ошибаюсь».

Жуткая догадка возникла в мозгу Ваймса и вцепилась в него, как клещ.

«Пусть это просто остатки дурного сна и избыток информации о кровососах. Ведь если это не так…»

— Сэр, — голос Игоря звучал тихо. — Вы правы.

Ваймс потер глаза ладонями.

«Если это не так, мы в глубочайшей заднице и, вероятно, находимся там очень давно».

— Я даже вижу небольшие рубцы на яремной вене, хотя кожа чистая. Сэр, много рубцов…

— Вампир держал его несколько месяцев. А когда мальчик умер, он напал на Агнету Берди. Возможно, она не входила в планы, возможно, его что-то спугнуло. Проклятье, я надеюсь, что это был хотя бы один и тот же вампир!

Ваймс мерял мертвецкую шагами.

— Я сравню расстояние между клыками на этом теле и по записям об осмотре мисс Берди, — Игорь взволнованно смотрел на Ваймса, — Ее тело уже отдали родственникам для погребения, но если нужно, мы развернем процессию…

— Сравни по записям и сообщи мне сразу же. Если будут поступать еще трупы, при малейшем подозрении проверяй. Сообщи в другие участки.

— Так точно, сэр!

Ваймс выскочил из мертвецкой так стремительно, что чуть было не сбил с ног возвращавшуюся туда Шелли.

— Моркоу и всех офицеров ко мне в кабинет! — Ваймс замер на полпути к лестнице. — Быстро, но тихо. Без лишнего шума. И Салли. Мы не станем ждать заката.

Дом на Заиндевелой улице выглядел пустым. Шторы на всех окнах были задернуты, а окна закрыты. Ваймс постучал. Массивная деревянная дверь приглушала звуки ударов, но Ваймс уж постарался, чтобы его услышали.

— Стража! Откройте!

Ответом была тишина. Никто не поспешил открыть дверь, за дверью не было слышно ни шагов, ни разговоров. Ваймс обернулся к Салли, стоящей в тени здания.

— Не можешь отсюда почувствовать, есть ли кто-то внутри?

Салли покачала головой. Днем способности вампиров сильно ограничены, а учитывая, что солнце стояло почти в зените, а на небе не было ни облачка — простое нахождение сейчас на улице было для Салли небольшим подвигом.

Ваймс постучал снова. Он уже начал подыскивать самый быстрый законный способ проникнуть в дом, когда Салли кивком указала ему на дверь. Буквально двумя мгновениями позже Ваймс и сам услышал шаги. Дверь, закрытая изнутри на две толстых навесных цепочки, приоткрылась.

— Чем мо-оку помочь фам? — из-за двери, болезненно щурясь на яркий дневной (особенно после полумрака дома) свет, на Ваймса смотрела молодая женщина. Она была бледна и одета в темно-серое, но, похоже, была человеком.

— Нам нужно поговорить с господином фон Диклихом. Дело крайне важное.

Ваймс отметил про себя некую медлительность и неловкость движений, словно женщина только что проснулась. Вот только никто не просыпается с так хорошо уложенной прической.

— Герр фон Диклих не принимает гостей до заката, — женщина попыталась было закрыть дверь, но Ваймс успел подставить ногу.

— Фрау, — произнес Ваймс, глядя ей в глаза, — с вашей стороны было бы разумно удовлетворить нашу просьбу. Как я уже сказал, дело крайне важное.

Женщина выдержала его взгляд, не моргнув.

— Это из-за убийстфа, о котором писали в гасе-те… — печально произнесла она. Это не был вопрос, скорее очень усталое утверждение. — Что ж, хорошо.

Ваймс убрал ногу, позволяя женщине закрыть дверь. Звякнули снимаемые цепочки.

— Прохотите, госпота… — она поманила их за собой, — Фам придется немного подождать. Герр Бенедикт примет фас, как только будет готоф.

Они прошли по темному коридору в не менее темную гостиную. Она выглядела как любая гостиная любого сдающегося в наем дома, с тем учетом, что дом этот относился к категории «весьма дорогих». Мебель, ковер на полу, даже подсвечники, украшенные щекастыми ангелочками, все здесь стоило немалых денег, но было лишено какой-либо индивидуальности. Изнутри дом выглядел таким же нежилым, как и снаружи. Женщина среди всей обстановки была похожа на призрак.

— Фрау… — Ваймс вопросительно посмотрел на нее.

— Герта, — женщина зажгла несколько свечей. — Можете считать меня помочницей герра Бенедикта.

Герта села на краешек кресла, сложив руки на коленях, и выжидающе уставилась на Ваймса. Она не спешила сообщить фон Диклиху о прибывших стражниках. Хотя, тот наверняка и так был в курсе. Вампирский слух, не притупленный действием солнца, мог различить человеческое сердцебиение на много метров вокруг. По крайне мере, так говорили.

— Вы впервые в городе?

— Та. Я прибыла в Анк-Морпорк вместе с герром Бенедиктом тесять дней назат.

У нее был сильный акцент, и Ваймс не был уверен, что акцент именно Убервальдский.

— Вы его поверенный?

Вампиры, еще не привыкшие к дневной жизни, часто нанимали себе дневных представителей. Разумеется, те вампиры, которые могли себе это позволить. Но, судя по бледности, Герта в последние дни не слишком много времени проводила снаружи.

— Найн. Я оказываю помощь иного рода.

Вот как, «иного рода», значит. Ваймс посмотрел на Салли.

— Если позволите дать вам совет, фрау Герта, — Салли опустилась в соседнее кресло, — в Окорочном переулке продаются особые сладости — их делают из бычьей крови. Помогает… восстановиться.

Губы фрау Герты сжались в тонкую линию.

— Так значит, вы кормите его… собой?

Ваймс смотрел в серые глаза фрау Герты. Смотрел и пытался понять. Пытался представить, что может заставить человека добровольно подставить хищнику шею. Что на свете стоит риска того, что он не пожелает остановиться вовремя?

— Да, сэр, — подтвердила Салли, — Она «сосуд надежды», как говорили раньше. Работа, сопряженная с определенными рисками, но, как правило, очень хорошо оплачиваемая.

— Дело не в теньгах…

— О, выходит, вы надеетесь на благосклонность иного рода? Думаете, однажды он обратит вас? Вас настолько манит вечная молодость?

Герта резко поднялась из кресла и шагнула к Салли. Ваймс не знал перевода слова, сорвавшегося с ее губ, но подозревал, что обычно леди подобными словами не разбрасываются. Нужно быть очень смелым человеком, чтобы грозить вампиру. Да, Салли была стражником, и Герта об этом знала, вот только, вряд ли думала об этом прямо сейчас. Прямо сейчас ее переполнял гнев.

— Как вы смеете?! Герр Бенедикт всегта был добр ко мне. Он спас меня, он помог, когта всем было наплевать! — руки Герты дрожали от злости. — Он никогта не требовал! Не просил. Это мой выбор! Это меньшее, что я могу для него стелать. А вы… Вы пришли, чтобы обвинять его! Чтобы очернить его! Я…

Ваймс не услышал шагов. Просто вдруг ощутил едва заметное колебание воздуха и понял, что вампир стоит за его спиной. Герта тоже увидела его. Она замерла, и взгляд ее мгновенно изменился.

— Герта, пожалуйста.

— Простите, герр Бенедикт, — Герта сделала книксен, — Я… Я приготовлю чай…

Она спешно вышла.

— Прошу, не держите зла на Герту, господа. Она добрая девушка, просто ее сердце переполняют страсти.

— Которые вы используете?

Фон Диклих не ответил. Он посмотрел на Ваймса долгим странно оценивающим взглядом.

— Командор Ваймс, — произнес фон Диклих. — Вы ведь пришли не для того, чтобы обсудить мои отношения с Гертой?

Он был высок, светловолос и обладал лицом, будто выточенным из белого камня. Когда он говорил, его губы двигались, но остальное лицо оставалось неподвижным, как посмертная маска. Такому не удалось бы смешаться с толпой даже в разношерстном Анк-Морпорке.

— Верно, — Ваймс смотрел в застывшие, как у змеи, глаза. — Для начала, расскажите, где вы провели ночь на десятое грюня.

Фон Диклих кивнул, явно ожидая этого вопроса.

— Я встречался с моими деловыми партнерами из фирмы «Дубодуб и сыновья». Я думаю, мистер Дубодуб подтвердит мое алиби, мы вели переговоры почти до рассвета. Что же касается самого начала ночи… — фон Диклих, наконец, перевел взгляд с Ваймса куда-то в сторону кухни, где суетилась Герта. — Посчитаете ли вы свидетельство юной Герты достойным доверия?

* * *

Тени всегда были особым районом Анк-Морпорка. Они, словно огромное сито, собирали самое необычное, неправильное и незаконное. Когда-то прийти сюда для стражника означало только одно — очень быструю и весьма неприятную смерть. Теперь все было иначе. Закон пришел сюда, и Тени, нет, не покорились ему, скорее изменились и приспособились существовать одновременно с ним. И по сей день ниточки от большинства неприятностей вели сюда, но теперь любой путешественник мог прийти в Тени и даже выйти (в большинстве случаев) оттуда живым, хотя и не таким, как прежде. Чуть менее богатым, менее доверчивым или чуть более циничным.

Ваймс и Салли свернули на Шлюшьи ямы, стараясь держаться менее солнечной стороны.

— Что вы думаете о фон Диклихе, сэр?

— От него меня в дрожь бросает, — признался Ваймс. — Он выглядит мертвецом даже на фоне остальных вампиров. Это обычное дело для тех, кто пьет человеческую кровь?

Салли покачала головой.

— Нет, сэр. Думаю, он просто не слишком эмоционален.

Ваймс усмехнулся. «Не слишком» — это очень мягко сказано.

— Но его словам я верю. Разумеется, я пошлю людей к Дубодубу, чтобы все уточнить, но не похоже, что это тот, кто нам нужен.

Ваймс привык доверять своему внутреннему чутью. Фон Диклих ему не нравился, но нельзя было мешать личную неприязнь с делом. Да, он был хладнокровным кровососом, но убийцей он не был. Быть убийцей в современном мире невыгодно, а фон Диклих предпочитал видеть выгоду во всем.

— А фрау Герта сильно разозлилась этому твоему предположению.

Салли развела руками.

— Простите, сэр. Это нередкое дело в Убервальде. Молоденькие дурочки слетаются к влиятельному вампиру, как пчелы на мед. Они готовы услужить ему во всем в корыстной надежде, что однажды он подарит им «особое внимание».

Ваймс предложил бы аналогию с «мотыльками на огонь».

— Но она ведь говорила искренне.

— О да, сэр. Похоже, она по уши влюблена в него.

«Да уж, — подумал Ваймс, — Похоже, этот тот случай, когда любовь действительно зла».

— Кстати об этом «особом внимании». Расскажи мне, как человек становится вампиром. Одного укуса ведь недостаточно?

— Недостаточно, сэр.

Салли молчала какое-то время. По ее лицу Ваймс понял, что она собирается с мыслями.

— Обычно на это уходит около двух или трех дней, сэр. Зависит от человека, его физического и… морального состояния.

«Ветинари был болен и слаб. Значит, не больше двух дней…»

Ваймс моментально переложил новую информацию на известные ему факты о последних днях человеческой жизни патриция. Эти мысли возникли в голове мгновенно, превратившись в яркие образы. Образы, которые Ваймс предпочел бы не видеть никогда, но он видел и, увидев однажды, уже не мог забыть их. Помнить Ветинари слабеющим было… было противоестественно… Нет. Нужно сосредоточиться на деле. Значит, два или три дня. Когда началось явное ухудшение? Когда этот неизвестный вампир должен был явиться в город?

— Сперва «отец» или «мать» пьет кровь у будущего «новорожденного». Обычно это происходит в несколько этапов, чтобы должным образом подготовить тело к изменениям.

Ваймс неосознанно поежился.

— Значит, у человека несколько дней пьют кровь, пока он окончательно не лишится сил.

— Это не обязательное условие, скорее дань традиции. У человека должно быть время на осознание.

— Зачем? Он что, может отказаться?

— До самого последнего момента у него есть такая возможность.

— И что произойдет, если человек откажется в самом конце?

— Скорее всего, он погибнет.

— Да уж, отличный выбор, — фыркнул Ваймс. — И что? Многие отказываются?

— Нет, не многие. Но такие случаи бывали. И все прогрессивное общество относится к такому решению с уважением.

«Прогрессивное общество». Прогрессивное вампирское общество, если быть точным. Звучало вроде бы неплохо, за одним маленьким «но» — где-то была и «не прогрессивная» часть вампирского общества.

— Но не всем ведь дают этот финальный выбор, правда? Наш дорогой господин Подмигинс тому доказательство. Насколько я знаю, он совсем не собирался становиться тем, кем стал.

Салли ответила не сразу.

— Увы, это так. Я понимаю, сэр, вы хотели бы, чтобы я дала вам однозначный ответ. Но тут, я боюсь, у нас дела обстоят так же, как и у людей.

— Всегда найдется отморозок, который не хочет играть по правилам?

Салли пожала плечами.

— Хорошо, что происходит дальше?

— Затем наступает переломный момент. Когда тело находится уже на грани смерти, между вампиром и человеком возникает особая… ментальная связь. Своеобразное слияние сознаний.

— Значит, сказки о том, что вампир может залезть тебе в голову, — вовсе и не сказки?

— Эта связь очень важна, — продолжила Салли, — Она становится своеобразной нитью, по которой наше «Я» потом находит путь обратно в тело после смерти.

— А как же все эти «испей меня и живи вечно?»

— О… — Салли улыбнулась. — На самом деле, «родитель» часто кормит «новорожденного» из вены на запястье. Это утоляет первый голод и помогает укреплению родственных связей. Но для превращения вампирская кровь совсем не нужна.

Ваймс помолчал, осмысливая услышанное.

— Постой, а под «связями» ты подразумеваешь просто отношения или…

— Влияние. Да, сэр. В первое время, «родитель» может очень сильно влиять на «новорожденного».

— Насколько сильно?.. — во рту у Ваймса мгновенно пересохло.

— Зависит от силы воли.

— Салли…

— Все что угодно от полного подчинения до ненавязчивых советов у тебя в голове. Лично я перестала ощущать что-либо уже в конце первого года.

«Вот черт… Он же знал об этом? Он не мог не знать. Он знает все и всегда!»

— Сэр, вы в порядке?

— Сегодня после заката у меня назначена встреча с патрицием, — Ваймс побарабанил пальцами по рукояти меча, — И будь я проклят, если сегодня же не повидаюсь с этим «отцом».

* * *

В «Голубом коте» Ваймсу приходилось бывать лишь однажды. Пару лет назад, когда пришлось допрашивать одного из работников как свидетеля по делу о несанкционированном ограблении. Вообще, стражникам не так уж часто приходилось бывать в заведениях подобного рода, если это, конечно, не было их личным решением в свободное от службы время (в таком случае «Розовая киска», например, даже предоставляла стражникам небольшую, но постоянную скидку). Гильдия Белошвеек предпочитала решать «небольшие недоразумения» собственными силами, а «большие недоразумения» случались тут на удивление редко.

Хозяин «Кота», господин Гаррис, встречал Ваймса и Салли на пороге.

— Господин Ваймс, какая неожиданность! — произнес он совершенно не удивленным голосом. — Проходите скорее! Желаете что-нибудь выпить? За счет заведения.

Ваймс покачал головой, глядя в лучащееся неествественной радостью лицо Гарриса. Обычно хозяева подобных клубов не слишком-то радовались официальным визитам стражи — это плохо влияло на бизнес, но мистер Гаррис был проницательным человеком и, будучи наслышанным о нраве командора, совершенно справедливо посчитал, что самый верный и быстрый способ избавиться от него — это дать ему то, что он хочет.

— Мы бы хотели поговорить с одним из ваших работников, мистер Гаррис.

— С Денни?

— Денни? — не понял Ваймс.

— Денни Златосерд, — пояснил мистер Гаррис, — Работает у нас под псевдонимом Черный Граф. Вы ведь с ним хотели поговорить?

Ваймс кивнул. Обычно всех вампиров звали «фон», даже если родом они были не из Убервальда, что-то вроде повальной моды или жажды соотвествовать статусу. Даже старый добрый Артур Подмигинс сейчас называл себя не иначе, как Варго Сент-Груэт фон Вилинус.

— Гибель той девушки — страшная трагедия. Но, господин Ваймс, я уверяю вас, что наш Денни к этому не имеет никакого отношения. В ту ночь он работал в клубе, это могу подтвердить и я, и другие наши мальчики. Впрочем, — Гаррис заметил, как мрачнеет лицо Ваймса, и поспешил свернуть тему, — Вы и сами сможете в этом убедиться, когда поговорите с ним. Он ждет вас наверху.

Они поднялись по лестнице на третий этаж. Гарриc сказал, что Граф проживает в «Коте» постоянно, а значит, его комната должна была быть приспособлена для комфортного пережидания дня. Впрочем, большинство вампиров довольствовалось плотными шторами и гробом с мягкой подушкой.

Ваймс толкнул дверь, и та поддалась с тихим скрипом. В комнате было пусто. Ваймс сделал осторожный шаг вперед, осматривая комнату на предмет возможных укрытий.

«Справа».

— Здравствуйте, командор… — прозвучал бархатный голос у самого уха.

Рука Ваймса непроизвольно дернулась к мечу.

Он резко развернулся.

Вампир появился словно из ниоткуда и сейчас стоял меньше чем в шаге от Ваймса, хищно улыбаясь. Воздух дрогнул, и Ваймс услышал, как Салли совсем рядом тихонько постучала ногтями по рукояти своего меча. Проклятье, она же только что была в коридоре! Как быстро и тихо они умеют двигаться?

Несколько мгновений два вампира изучали друг друга из-за Ваймсова плеча, а потом Граф растянул губы в широкой дружелюбной улыбке (настолько широкой, что любой желающий или не желающий смог бы разглядеть клыки).

— Простите мне мою грубость, я не смог отказать себе в удовольствии посмотреть на знаменитого командора Ваймса, так сказать, в действии, — Черный Граф отступил на шаг и примирительно развел руки в стороны. — Примите мои поздравления, у вас прекрасная реакция… для человека.

— Я бы мог расценить это как нападение на офицера при исполнении… — Ваймс медленно вернул меч в ножны, не сводя глаз с вампира. Сердце все еще выстукивало учащенный ритм.

— Я не коснулся вас и пальцем. Нет, командор, если хотя бы половина того, что говорят о вас — правда, вы этого не сделаете.

Кажется, Черный Граф приложил все усилия, чтобы максимально испортить первое впечатление о себе. Это было издевкой или своеобразным бунтом? Ваймс не знал, сколько на самом деле лет Златосерду, но в любом случае, не поздновато ли для подобного мальчишества?

— Настолько доверяете слухам, господин Златосерд?

— Отнюдь, — вампир опустился в одно из кресел и вальяжно закинул ногу на ногу, — я верю своим глазам. В тот момент, когда вы считали, что опасность реальна — вы шагнули вперед и прикрыли собой коллегу, хотя в реальной стычке у нее было бы куда больше шансов против меня. Поэтому я еще раз искренне прошу у вас прощения…

Вампир жестом пригласил их присесть.

Ваймс смог, наконец, спокойно рассмотреть его. «Черный Граф» в полной мере отрабатывал свой псевдоним. У него были длинные темные волосы, которые он носил распущенными по старой моде. Одежда его, тоже полностью черная, состояла из странного хитросплетения атласа, кожи и бесчисленного множества шнуровок и застежек. Черт, да он даже глаза подкрашивал.

— Итак, чем я могу быть полезен нашей доблестной страже?

Театральность. Ваймс поймал нужное слово. Театральность сквозила во всем, что говорил и делал Черный Граф. Она была в его жестах, в его словах, в его манере держать себя. Даже в том легком намеке на акцент, которым он приправлял свою речь.

— Вы работали здесь в ночь на десятое грюня? — Ваймс достал свой блокнот и хмуро уставился на вампира поверх страниц.

— Ве-ерно, — Граф по-кошачьи прищурился и склонил голову набок.

Опять это чудное «о». Оно должно было бы намекать на Убервальдский акцент, но произношение было неточным.

— Кто может подтвердить ваши слова?

— Гаррисон, Антуан, близняшки Тонни… Командор, вы ведь не ждете, что я выдам вам имена своих клиентов?

— Если они могут подтвердить вашу невиновность.

Вот оно. На миг за образом «Черного Графа» проступил Златосерд. Ваймс был практически в этом уверен, лицо у него, в отличие от фон Диклиха было очень живым и… говорящим. Оставалось вытащить Златосерда на поверхность.

— Исключено, — вампир покачал головой. — Полная анонимность — это одно из основных условий моей работы. Тем более, в такое неспокойное время. Мои клиенты платят в том числе и за мое молчание.

— Я думал, ваши клиенты платят за то, что из них сосут кровь.

— Сосут… — Черный Граф рассмеялся тихим двусмысленным смехом. — О нет, все намного… глубже. Они приходят ко мне за помощью.

Ваймс фыркнул:

— Помощь? Это больше похоже на кровавый аттракцион для тех, кто не знает, как еще пощекотать себе нервы.

— Страх? Да, отчасти дело в нем. Но вовсе не так, как вы думаете. Они приходят ко мне не для того, чтобы испугаться, они приходят ко мне, чтобы наоборот избавиться от страха.

«О, да ты у нас философ. Хорошо, продолжай говорить».

Ваймс еще не понимал до конца, что Златосерд прячет. Но прятал он это так… явно, что инстинкт стражника просто не мог молчать. Ваймс не был уверен, что то, что скрывает Златосерд хоть как-то относится к делу, но… Ты не узнаешь наверняка, пока сам не убедишься, верно?

— Они приходят ко мне, полные страхов и тревог. Они вручают себя мне, потому что они мне доверяют. И, командор, я не предам это доверие.

— Вы говорите так, словно очень хотите убедить. Вот только я никак не пойму, кого — меня или себя? — Ваймс почувствовал слабину в обороне и решил надавить. — Это очень личное, верно? Но почему? Когда-то произошло что-то очень дурное? Что-то, что вы хотите, но не можете исправить?

Златосерд молча смотрел на него.

— Когда вы говорите про страх, то смотрите в сторону, и лицо на мгновение меняется. Вы или очень хороший актер, слишком хороший для подобного заведения, или вас самого что-то пугает в ваших воспоминаниях.

— Я никогда не прикоснусь к кому-то против его воли, — медленно, будто молитву произнес Златосерд. — Мне нечем подтвердить эти мои слова, командор, но…

— «Не прикоснусь», — Ваймс отложил блокнот, — Не «не прикасался?»

Руки Златосерда сжали подлокотники кресла так, что дерево треснуло.

— Это было давно. Очень давно, командор. И это никак не относится к делу, по которому вы пришли…

— Если я стану закрывать глаза на одно преступление, пока занимаюсь другим…

Златосерд горько улыбнулся.

— Вы слегка опоздали к расследованию этого преступления, господин Ваймс. Для начала, вам бы стоило родиться пораньше…

— Сколько лет назад это произошло? — осторожно уточнила Салли.

— Сто восемнадцать, мэм.

Ваймс услышал, как Салли выдохнула сквозь сжатые зубы. Он вопросительно уставился на нее.

— Граф фон Дорн, — произнесла она, словно это что-то объясняло. — Так вы один из…

— Да! — Златосерд совсем невесело рассмеялся и раскинул руки, — Да, Мясник фон Дорн — мой дражайший папочка!

Ваймс услышал в голосе Златосерда истерические нотки, мелкие и острые, как битое стекло. Внутри сознания неожиданно заворочалась Тьма.

— Я бы не возражал против небольших пояснений, — Ваймс обернулся к Салли.

— Графа фон Дорна считают одним из самых жестоких преступников-вампиров последних пяти веков.

Вампир, которого даже другие вампиры прозвали Мясником? Ваймс поежился.

— Это довольно сухое изложение фактов, — Златосерд поднялся с кресла, — С моей точки зрения все выглядело немного иначе.

Вампир медленно двигался к Ваймсу, не сводя с него глаз, и выплевывал каждую фразу, словно она жгла его.

— Я провел почти восемь месяцев в его подземелье, прикованный цепью, как собака. Он пытал меня. Он жрал от меня. Он заставлял меня смотреть, как он мучает Хьюго. А потом, когда ему стало скучно, он обратил меня и заставил… Заставил меня убить Хьюго своими собственными клыками.

Последние слова Златосерд выдохнул в лицо сидящему в кресле Ваймсу.

— Как вы думаете, командор. После того, что я пережил, я захотел бы, чтобы хоть кто-то еще на свете чувствовал что-то подобное?

Ваймс сидел, не шевелясь, и смотрел, как карие глаза Златосерда принимают красный оттенок. Периферийное зрение подсказало, что Салли готова броситься на выручку, но Ваймс остановил ее, подняв левую руку.

— Я знал людей, господин Златосерд, — произнес Ваймс и сам удивился спокойствию собственного голоса, — которые именно так бы и поступили…

Багряный оттенок в глазах Черного Графа стал ярче.

— Но я рад, что вы оказались сильнее и человечнее, чем многие из людей.

Златосерд удивленно моргнул, его глаза вернули себе прежний цвет.

Неотмщенный. Неотмщенный, но невинный…

Возникла пауза. Вампир все еще нависал над сидящим в кресле Ваймсом, но неловкость ощущал сейчас именно он.

— Простите мне мою эмоциональность, господин Ваймс…

— Не стоит, я рад, что разговор получился искренним. И все же я хочу пригласить вас в участок, так сказать, для консультации.

— Меня все еще подозревают, командор? — Черный граф улыбнулся своей «рабочей» улыбкой.

— Нет, но боюсь, что у фон Дорна в городе появился преемник.

* * *

Итак, первые беседы не дали ничего. Нет, неправильно. Они не дали ответа на конкретный вопрос, но такой ответ редко лежит на поверхности. Предстояло еще немало работы, но теперь Ваймс кое-что для себя уяснил. Вампиры больше не казались загадкой. Они были… обычными. Да, безусловно, они обладали своими особенностями, так же, как обладали ими гномы или тролли. Но, зная об этих особенностях, с вампирами можно было бороться. Ваймсу удалось это однажды, и у него получится это снова. Просто нужно было больше данных. Самое главное сейчас — чтобы этими данными не стали новые трупы.

На Капустной двое сорванцов играли старую добрую Анк-Морпоркскую игру — перебеги дорогу прямо перед едущей повозкой. Предпочтение отдавалось повозкам, несущимся на полной скорости, а главным чемпионом считался тот, кто, пробегая, успевал коснуться лошадиной морды, а уж если кто-то умудрялся проскочить между лошадьми и самой повозкой… Таких ловкачей ставили в пример в любой подворотне! Это была непростая игра, главным призом в которой была возможность сыграть в нее еще раз. Те, кто проигрывал, сыграть могли уже только в ящик. Поколение за поколением Анк-Морпоркские улицы отбирали самых ловких и быстрых или достаточно волевых и сообразительных, способных отказаться от участия в этой игре.

Завидев Ваймса, мальчишки сунули руки в карманы и, насвистывая, двинулись прочь, всем своим видом выражая абсолютную невинность.

— Вот вы где! — из-за угла появилась пожилая леди в белом учительском переднике. Ее руки метнулись, как две змеи, схватив каждого из мальчишек за ухо.

Да, улицы Анк-Морпорка не потерпели бы учительниц, не умеющих справляться с игроками в «перебеги дорогу».

— А теперь, юные господа, вы отправляетесь в класс, где вас ждет внеочередное дежурство.

Ваймс смотрел вслед удаляющейся процессии и радовался, что эти двое не остались без присмотра. Да, красное ухо и скучная работа в классе — это не самые желанные вещи в жизни, но, по крайней мере, они помогут мальчишкам увидеть завтрашний рассвет.

Часы над городом вразнобой начали отбивать пять часов.

Нужно было многое сделать, но… Если начнешь пропускать эти встречи по важным поводам…

— Вы сегодня рано, сэр. — Вилликинс открыл дверь прежде, чем Ваймс успел постучать. — Что-нибудь случилось?

— Нет, просто смог вернуться пораньше и… — Ваймс увидел, как приподнялась бровь Вилликинса. Проклятье, он-то когда этому научился? — И да, мне нужно будет пораньше уйти.

Вилликинс кивнул. Мир вернулся в свою колею.

— Я приготовлю смену одежды, сэр. Быстрый ужин?

— Да, спасибо.

Идея о том, чтобы наскоро принять ванну и переодеться после дня на жаре, казалась весьма привлекательной.

Двадцать минут спустя Ваймс, порядком посвежевший и совершенно точно лучше пахнущий, открыл дверь в детскую.

Сэм младший собирал пирамидку, принесенную Пьюрити. Конечно, гувернантка пыталась давать подсказки, но Сэм младший был непреклонен. Он собирал пирамидку согласно своему собственному плану. Она топорщилась разноразмерными частями, но, что удивительно, не падала, балансируя неким неприглядным, но весьма действенным образом. Дело было не в том, что Сэм младший не умел собирать пирамидку правильно. Он уже делал это прежде и ему, похоже, наскучило. Теперь пришла пора экспериментов.

— Ваша светлость, — Пьюрити присела в поклоне, — вы сегодня рано.

Ваймс невольно почувствовал себя гостем в собственном доме. Впрочем, он и сам прекрасно понимал, что дома он и впрямь бывает… ну довольно часто. Иногда он даже ночует тут.

Пьюрити осторожно перешагнула через спящего на ковре брюхом кверху Слюню и вышла из комнаты. Правило шести часов было священным и нерушимым, это время принадлежало только двум Сэмам. А то, что сегодня «шесть часов» наступили немного пораньше, это было незначительно.

Сэм младший уже обнимал Ваймса за колени.

— Па!

— Здравствуй, герой, — Ваймс поднял сына на руки. — Как насчет почитать сегодня немного пораньше?

Сэм был «за». Он всегда был «за», когда дело касалось книг.

Они расположились на ковре в компании «Смелого Барашка Беша». Барашек в очередной раз спасал стадо от кровожадного волка. На сей раз волк пытался добраться до овец, напялив овечью шкуру.

Волк в овечьей шкуре, значит. Иногда что-то белое и пушистое вовсе не то, чем оно кажется. Если задуматься, очень глубокая мысль для детской книжки.

Когда Сэм младший задремал, Ваймс осторожно перенес его в кроватку и укрыл одеялом. Именно ради таких моментов Ваймс возвращался домой. По правде, ради них он и уходил на работу, чтобы сделать мир хоть немного лучше для маленького Сэма, а, вернувшись, застать его вот так безмятежно спящим.

Ваймс уже почти вышел из комнаты, когда его внимание привлекло открытое окно. Открытое окно. Да, на улице было невыносимо жарко, но… Дурное предчувствие сдавило его сердце. Сибилла может сколько угодно говорить о том, что «работа слишком сильно на него влияет», но своим инстинктам Ваймс привык доверять. Именно они сохранили ему жизнь до сегодняшнего дня. Не размышляя больше ни секунды, Ваймс подошел к окну и закрыл ставни.

— Сэм, ты сегодня рано… — Сибилла пила чай в гостиной.

— Да, дорогая, — Ваймс рассеянно поцеловал супругу в щеку и сел за стол, где его ожидал приготовленный Вилликинсом ранний ужин.

— И… — Сибилла положила в чай две ложки сахара, — Ты опять не придешь ночевать?

Жизнь рядом с Ваймсом сделала ее саму немного детективом.

— Много работы. Ты сама…

— Ты всегда так говоришь, — Сибилла вздохнула, впрочем, совершенно не удивленная. — Тебе нужно беречь себя.

«Что мне нужно — так это беречь жителей этого города, иногда от них самих».

— Конечно, дорогая, — Ваймс очень хорошо помнил эту песню. Сибилла прекрасно знала, чем она обычно кончается, но все равно раз за разом поднимала тему «отдыха и бережного отношения к себе». — Кстати, твоя двоюродная племянница из Щеботана…

— Пегги? Как мило, что ты помнишь ее.

— Да, — Ваймс проткнул вилкой одинокий поощрительный кусочек бекона. — Ты не думала воспользоваться ее приглашением и отправиться вместе с Сэмом к морю… На недельку?

— Сэ-эм… Что происходит?

Лгать было бесполезно.

— Дочь лорда Берди не была первой жертвой. До этого вампир похищал детей… Беспризорников.

— О боги… Скольких?

— Мы не знаем.

Тишину в гостиной нарушало только тиканье часов.

— Сэм, послушай меня, — голос Сибиллы зазвенел, как боевой гонг. — Ты поймаешь этого вампира и предашь его суду. Ты сделаешь это, потому что ты всегда так делаешь! Мы останемся здесь. Мы не побежим. Жизнь вообще опасная штука, а жизнь в Анк-Морпорке… Мы не сможем… Не станем бегать от каждого шороха! — Сибилла подошла к Ваймсу и положила руки ему на плечи. — Никто не посмеет обидеть Сэма, пока рядом с ним Вилликинс. Ты сам знаешь.

Она была права. Права, конечно, но дурное предчувствие комаром вилось у него над головой.

— Конечно, дорогая, — сказал Ваймс и сжал это предчувствие в кулаке.

* * *

Часы в приемной патриция выстукивали свой неровный ритм. Говоря по правде, этот ритм был на самом деле полным отсутствием ритма, способным выбить из колеи любого неподготовленного посетителя. В этом и состояло их предназначение. Заставь человека нервничать, — и он покажет тебе свое истинное лицо.

Ваймс привычно выстукивал этот ритм по деревянному подлокотнику скамьи в унисон с часами.

— Ваша светлость, — дверь Продолговатого кабинета открылась, и на пороге возник Стукпостук с увесистой стопкой бумаг в руках, — Его милость готов принять вас.

Ваймс коротко кивнул секретарю и вошел в Продолговатый кабинет. Дверь за ним закрылась с тихим щелчком.

В кабинете царил полумрак, разгоняемый одной единственной свечой. Свеча эта предназначалась, скорее всего, для Стукпостука, ведь Ветинари в свете больше не нуждался. Как почти не нуждался и во сне, или том состоянии, которое заменяло вампирам сон. Можно ли было стать более… более Ветинари?

Патриций отложил перо и поднял глаза на Ваймса.

— Командор. В этот раз Стукпостуку удалось избежать инспекции шеи на предмет укусов?

Он узнал. Ну конечно же, он узнал. Ветинари все и всегда знал. Если где-то в переулке трехногая блоха на плешивой крысе чихнула бы не в такт, Ветинари уже был бы в курсе, чем та больна.

Ваймс отдал честь.

— Я принес извинения господину Стукпостуку. Кроме того, теперь я знаю, что проверка в любом случае была бессмысленна.

— Знания, — Ветинари откинулся на спинку стула, — Знания правят миром, дорогой Ваймс. Но вашей целью всегда были ответы на вопросы. Они появились?

«Он выглядит усталым, — подумал Ваймс. — Не физически, но…»

Ваймс понимал, что прямо сейчас мировая политика должна была трещать по швам. Да, в Анк-Морпорке вампиры давно были полноправными членами общества, но Анк-Морпорк — еще не весь Диск. Кроме того, всегда есть разница (пусть и в глазах политиканов) между вампиром, ведущим картотеку в банке, и вампиром, управляющим государством. Сколькие правители не готовы протянуть «руку дипломатии» тому, кто слышит, как бьются их сердца? Прямо сейчас Ветинари был пауком, сидящим посреди стонущей от напряжения паутины, где каждая ниточка должна была быть укреплена или сплетена заново.

А Ваймс должен был делать свою работу.

— Появились новые вопросы, сэр, — Ваймс сделал шаг вперед. — Я бы хотел поговорить с тем, кто… — Ваймс на мгновение замялся: почему-то, когда все эти вампирские штучки касались Ветинари, он чувствовал себя не в своей тарелке.

Ветинари вопросительно поднял бровь.

— С вашим «вампирическим отцом», сэр. Я знаю, что он должен быть в городе.

К удивлению Ваймса Ветинари улыбнулся.

— Вы всегда умели выбирать нужный момент, Ваймс. И вы правы во всем, кроме одной детали…

Огонек свечи дрогнул и погас.

— Это не «он».

Глаза Ваймса давно были дружны с темнотой. Он любил ее, в темноте все чувства обостряются до предела. И сейчас все чувства Ваймса хором заявили ему, что в кабинете они с Ветинари не одни.

— Позволь представить тебе, Адельхайд Варгер фон Звейг.

Темнота за спиной Ветинари шевельнулась и приняла вид невысокой светловолосой девушки. Ваймс напрягся. Нет, за сегодня он повидал уже немало вампирских особенностей и фокусов, но то, что эта фон Звейг стояла за спиной Ветинари, отчего-то впечатлило Ваймса сильнее всего.

— Ваша светлость, — фон Звейг склонила голову в намеке на приветствие.

Внутри Ваймса неотвратимо поднималась волна гнева, который он до конца не мог себе объяснить. Немалым усилием он сумел загнать этот гнев за границу сознания.

— Фрау Адельхайд, — Ваймс ответил ей коротким кивком. Отсалютовать вампирше он не смог бы даже под страхом смерти. — Я бы хотел задать вам несколько вопросов.

— Да, я слышала, — фон Звейг улыбнулась, — И вы успели как раз вовремя, проводите меня до кареты?

— Вы уезжаете?

— Да, я возвращаюсь в Убервальд.

— Так скоро?

— О, — улыбка вампирши чуть поблекла, — я думаю, во мне здесь больше нет нужды.

«Какой поспешный отъезд. Такой поспешный, что напоминает бегство».

— Я бы просил вас задержаться до выяснения обстоятельств дела.

Смех у Адельхайд фон Звейг был высокий и звонкий, как звон серебряного колокольчика. «Как бы не так» говорил этот смех.

— О, сэр Сэмюэль. Упорный и прямолинейный как всегда…

Ваймс проглотил это «как всегда», с каменным лицом глядя на вампиршу.

— Моя… миссия делает меня лицом дипломатически неприкосновенным. Вы не сможете меня задержать.

Теперь настал черед Ваймса улыбаться.

— О, фрау, значит, вы недостаточно много обо мне слышали.

Это был тонкий момент. Тонкий и опасный. Ваймс понимал, что сейчас балансирует на грани. Несколько мгновений они с вампиршей сверлили друг друга взглядами.

— Мой отъезд — необходимость, сэр Сэмюэль, — фон Звейг первой выбросила белый флаг. — Но если я не сумею убедить вас в этом до тех пор, как карета достигнет городских стен, я задержусь ненадолго.

Чем это «ненадолго» являлось в понимании вампирши, Ваймс не знал, но в данный момент это было лучшее, на что он мог рассчитывать.

— Хорошо, — Ваймс кивнул и посмотрел на Ветинари.

За все время их разговора с фон Звейг патриций не проронил ни слова. Он наблюдал за Ваймсом поверх сомкнутых пальцев и задумчиво улыбался.

Мысль о том, что разговор между вампирами мог вестись не только словами, пришла Ваймсу уже в дверях.

«Ты ведь задержал ее тут до моего прихода, верно?»

Ветинари не был бы Ветинари, если бы делился своими секретами. Что ж, а Ваймс не был бы Ваймсом, если бы не пытался секреты раскрывать.

Ваймс отсалютовал патрицию и покинул Продолговатый кабинет вслед за Адельхайд.

* * *

Карета ждала во внутреннем дворе дворца. На резной двери темного дерева был изображён герб — серебристая птица, сидящая на увенчанной шипами ветке дерева. Ваймс посмотрел на идущую рядом вампиршу. Тонкими чертами лица она и впрямь напоминала какую-то маленькую хищную птицу. Ваймс не слишком разбирался в орнитологии, но птица точно представлялась маленькой — сама фрау Адельхайд оказалась вампиршей весьма невысокого роста. Ветинари в ее присутствии не поднимался из-за стола, но их разница в росте все равно была заметна. И не просто заметна, она была почти гротескной. Ваймс попытался представить, как фон Звейг кусает Ветинари в шею и пьет его кровь, но картинка не складывалась, рассыпаясь на мелкие детали. Может, оно и к лучшему.

Незнакомый Ваймсу Игорь, бывший, очевидно, личным слугой фрау Адельхайд, спрыгнул с козел и открыл перед ними дверь кареты.

— Итак, сэр Сэмюэль, — фон Звейг дала Игорю знак трогаться, — желаете узнать у меня, где я провела ночь на десятое грюня?

Ваймс услышал в ее голосе легкую издевку, но не отреагировал.

— Вы прибыли в Анк-Морпорк одна?

— Со мной был только Игорь.

— Как давно?

— Сегодня ночью будет ровно неделя, — голос вампирши стал серьезней. — Мы ехали в большой спешке.

— Да, — Ваймс очень хорошо помнил эти дни. — Вы успели в последний момент.

«А теперь так же в спешке уезжаете».

Фрау Адельхайд задумчиво посмотрела на Ваймса, будто хотела задать вопрос, но не произнесла ни слова.

Что-то разбило окно кареты. Осколки стекла еще не успели упасть на пол, а Адельхайд уже подхватила камень и выделила среди людской толпы того, кто его кинул. Лицо вампирши хищно заострилось, а глаза блеснули алым.

«Если она сейчас метнет камень в ответ, то он пробьет голову этого несчастного недотепы насквозь и застрянет в стене дома напротив, — подумал Ваймс, поднимая руку, — и я не успею ее остановить».

Адельхайд поймала взгляд Ваймса и с улыбкой разжала пальцы, камень упал на на пол кареты. Глаза вампирши вернули себе прежний цвет. Вспышка погасла, не успев разгореться.

Ваймс опустился обратно на сиденье. Камень бросил кто-то из собравшихся на улице перед антивампирским митингом людей. Можно уже было с чистой совестью сказать — собравшихся на антивампирский митинг людей. Пара новых статей, полных туманных теорий и спорных фактов, немного времени, и вот уже у продавцов овощей сметают с прилавков весь чеснок, а обычный горожанин выходит на улицу с табличкой «далой кравасосов». На человеческих страхах так легко играть.

Но самое главное — за первым камнем не последовал второй. Стражники, дежурившие при демонстрации, уже деликатно оттеснили от собравшихся двух заводил.

Фон Звейг опустила деревянную заслонку, призванную уберечь пассажиров от дневного света.

— А вы еще спрашиваете, сэр Сэмюэль, почему я так спешу покинуть город? Мой народ лучше других чувствует, когда люди начинают точить вилы и смолить факелы.

Ваймс покачал головой:

— Мне больше нравилось начало нашей беседы, когда вы говорили правду, фрау Адельхайд.

— Зовите меня Адель, прошу, — фон Звейг взмахнула ладонью, будто отгоняла насекомое. — Думаете, меня не может беспокоить толпа с факелами?

— Я думаю, что вампир ваших способностей не стал бы бежать только от горстки недовольных.

Фон Звейг звонко рассмеялась.

— Вы льстите мне, командор. Считаете, что я могущественна?

— Именно вас я сегодня встретил в Продолговатом кабинете.

Адель перестала смеяться и покачала головой.

— Позвольте задать еще один вопрос, сэр Сэмюэль. Сегодня в Продолговатом кабинете, после того, как вы услышали «она», вы ведь ожидали увидеть кого-то другого? — Адель склонила голову к плечу, чем снова напомнила птицу. — Я поняла это по вашему сердцебиению.

— Да, — Ваймс не видел смысла юлить, — признаюсь, на мгновение я подумал, что увижу леди Марголотту.

Края губ Адель дрогнули.

— Леди Марголотта… — тихо произнесла она, словно пробуя имя на вкус.

«Может, ты и слышишь, как бьется мое сердце, но и я не слепой. Имя Марголотты для тебя не пустой звук».

— Но это не могла быть она, верно? И дело не в том, что она больше не пьет человеческую кровь. Нельзя было допустить, чтобы один правитель попал под влияние другого.

Фон Звейг молчала, внимательно глядя на Ваймса.

— Вы неплохо осведомлены. И эти знания вас тревожат, не так ли? Вы хотите задать мне вопрос? Хотите, но боитесь, что я солгу?

 — Не нужно беспокоиться о моих страхах. Лучше просто ответьте.

Ваймс отдавал себе отчет, что смотрит в глаза единственного на всем Диске существа, заглянувшего в голову к Ветинари. И не просто заглянувшего, а имевшего власть что-то… Что-то сделать. Что-то недоброе. Одна только мысль об этом пугала до чертиков и злила одновременно.

— Насколько сильно ваше влияние на лорда Ветинари?

— А ведь мне рассказывали о вас, как о человеке, славящимся своей прямотой, — вампирша покачала головой. — На самом деле вы желаете знать, пыталась ли я подчинить его, верно?

Ваймс ответил фон Звейг хмурым внимательным взглядом.

— Я не стану лгать вам, сэр Сэмюэль, искушение было. И искушение немалое. Попытаться подчинить такого человека как патриций? Это принесло бы небывалую власть, но…

— Но?

— Но никакая власть не приблизила бы меня к тому, чего я в действительности хочу, — закончила фон Звейг.

— И чего же вы хотите?

Фрау Адель ответила не сразу, но когда она заговорила, голос ее звучал задумчиво и печально.

— Быть нужной?

Ваймс вздохнул. На миг ему стало даже жаль вампиршу. Когда люди говорят «быть нужной» таким тоном, обычно они имеют в виду «быть нужной кому-то конкретному». Сложить два кусочка мозаики вместе было несложно.

«Это ведь леди Марголотта, верно? Тот, к кому ты так надеялась стать ближе?»

— Выходит, вы уезжаете так скоро наоборот, чтобы не влиять?

— Скорее, чтобы все прочие не думали, что я влияю. Признаюсь, я не уверена, что мне бы вообще удалось подавить его волю, даже если бы я захотела. Для вас ведь не секрет, что Хэвлок Ветинари — уникальный человек.

— Уникальный вампир. По крайней мере, теперь, — Ваймс обдумывал полученную информацию. — А сейчас вы возвращаетесь домой. Надеетесь, что там будет безопасно?

Он попал в цель. Фон Звейг боялась, хотя всеми силами прятала свой страх за надменностью.

«Тебя будут хотеть убрать из игры. И ваши, и наши, может быть, даже какие-то третьи силы. И ты думаешь, что леди Марголотта не станет тебя защищать, ведь на другую чашу весов ляжет благополучие страны. Ты стала разменной картой и, какой бы могущественной ты не была, когда против тебя играют сильные мира сего, твой единственный шанс — это залечь на дно и затаиться».

— Да, — фрау Адель отвернулась к уцелевшему окну, — Да, я надеюсь.

Карета качнулась и замерла.

— Ну, вот мы и достигли ворот, — произнесла Адель, — Что скажете, сэр Сэмюэль? Должна ли я остаться?

«А ты бы вправду осталась, если бы я велел?» «Велеть» что-то старому и могучему вампиру было бы непросто, но Ваймс смотрел на фон Звейг и видел не угрожающий оскал волчицы, а прижатые заячьи уши. «Если бы была твоя воля — ты уехала бы раньше, но ты осталась, потому, что он сказал. Вот тебе и контроль разума».

На ум пришел недавний анекдот про вампира, вонзившего клыки в шею патриция, и про яд, медленно распространяющийся по телу несчастного кровососа. Кто бы мог подумать…

— Нет, фрау Адель. Я не смею вас больше задерживать, — Ваймс поднялся с места. — Желаю хорошей дороги. Надеюсь, вы приблизитесь к тому, чего на самом деле хотите.

Она не ответила. Только посмотрела на Ваймса странным печальным взглядом. А потом дверь кареты захлопнулась, и лошади сорвались в галоп.

Ваймс недолго смотрел ей вслед, а когда карета исчезла в темноте, развернулся и отправился обратно по ночным улицам. Он привык размышлять, шагая по Анк-Морпоркским мостовым, а поразмыслить было над чем…

Услышав стук копыт, в первую очередь представляешь лошадь. И это правильно, в большинстве случаев самый первый и логичный ответ является верным. Обыватели по большей своей части не обладают особенной фантазией. Младший брат убивает старшего из-за наследства. Работник банка, попавший в скверную финансовую историю, не выдерживает и дает деру с работы, прихватив с собой деньжат и векселей. Старые собутыльники в пылу ссоры проламывают друг друг головы. Но в этот раз первое предположение оказалось неверным — пьющие кровь вампиры были непричастны к убийству, а копытами по Анк-Морпорской мостовой стучала совсем не лошадь. Была ли это Клатчатская зебра? Нет, Ваймсу скорее представлялась овца. Вернее, кто-то, напяливший овечью шкуру. Иногда белый флаг оказывается подлой уловкой, а черная лента вовсе не означает, что ее носитель действительно завязал. Следовало вернуться к началу, к Лиге Воздержания. Возможно, Моркоу и остальным сегодня удалось найти что-то стоящее…

— Стража! Стража-а!

Крик летел по темной улице, отражаясь от стен домов. По Купеческой, не видя ничего перед собой, бежала девушка. Прохожие останавливались и смотрели ей вслед, из окон выглядывали потревоженные криком люди, но никто не спешил остановить ее или помочь. Люди любят поглядеть со стороны на чужие беды, любят поговорить о них, но вмешиваться… Нет. Если вмешаешься, чужие беды могут стать твоими, а это совсем не так интересно.

Ваймс преградил девушке путь, осторожно подхватив ее под локти. Она вскрикнула. Потребовалось несколько мгновений, чтобы испуг в ее глазах сменился пониманием.

— Тихо, тихо… — попытался успокоить ее Ваймс. — Что случилось?

— Пету, наша Пету… — девушка дрожала, как листок на ветру. — Пету убили…

Правду говорят, где стражник — там и преступление.

Ваймс поднял глаза и заметил на краю крыши констебля Водослея. Горгулья узнал его и отдал честь. Водослей даст сигнал, и стражники прибудут уже через несколько минут. Сперва ближайший патруль, потом, если понадобится, подкрепление. Ваймс мог бы отправиться в участок и заняться вампирским делом, мог бы, но кого он обманывал? Он не стал бы смотреть на одно преступление сквозь пальцы, даже если был занят расследованием другого.

— Как тебя зовут?

— Роза, — едва слышно прошептала девушка.

— Роза, отведи меня туда.

Роза привела его к большому, украшенному цветами и лентами зданию. Ваймс присмотрелся к одной из висящих на стене афиш.

«Открытие нового завода по производству духов сэра Олеана де Рута. Ароматы «Де Рут» — волшебная симфония запахов».

И чуть ниже мелким шрифтом:

«Вход только по приглашению».

Ваймс слышал об этом де Руте, хотя его история напоминала завлекательную сказочку из газет. Простой парфюмер из Щеботана оказывается дальним родственником и, что намного интереснее, единственным наследником графа Скопити. В одночасье «простой труженик» превращается в одного из богатейших людей города. Впрочем, де Рут, прибрав к рукам состояние, не бросился прожигать его. Напротив, он запустил производство собственной линии духов, которые имели головокружительный успех. Даже Ваймс прислушался к всеобщему восхищению и подарил Сибилле флакон «Утренней росы». Духи и правда были хороши.

Роза провела его через «служебный» вход. Встревоженный гул множества голосов подсказал, что убийство произошло, когда праздник в честь открытия был еще в самом разгаре, и даже теперь люди не спешили расходиться. Каков шанс, что кто-то из собравшихся мог что-то видеть или слышать? Сейчас люди активно обсуждали случившееся, а маленькие полезные факты, переходя из уст в уста, обрастали невероятными подробностями и выворачивались под немыслимыми углами. Но не это было самой большой проблемой. Самая большая проблема поджидала Ваймса в производственном цеху возле тела убитой девушки.

— Господин Ваймс, сэр, вы уже здесь? Как вы можете прокомментировать произошедшее? Вампир-убийца снова нанес удар! Что делает стража? Неужели никто из нас не может чувствовать себя в безопасности?

Ну конечно. На таком торжественном событии непременно должна была присутствовать пресса. И теперь де Словв с его коллегами оказался на месте преступления раньше стражников. Это сильно осложняло дело.

— Без коментариев, господин де Словв.

— Вы не можете и дальше утаивать от людей правду!

Ваймс отстранил от себя де Словва и подошел к телу.

Убитую звали Петуния Миллоу, и она работала здесь так же как и Роза (это было тем немногим, что Ваймсу удалось узнать у заплаканной и перепуганной девушки). На них были одинаковые форменные платья, в честь праздника украшенные зелеными лентами. Петуния лежала на спине у самой стены, неестественно запрокинув голову. На ее шее отчетливо виднелся след укуса и тянущиеся от него кровавые полосы.

Проклятье.

— Кто ее обнаружил?

— Я.

Ваймс узнал этот голос.

— Винни, что ты здесь делаешь?

Винни Правдошлепс, глава Антивампирского общества собственной персоной. Какое любопытное совпадение.

— Я слуга господина де Рута, — нелюбезно отозвался Винни.

Слуга, значит. Это отчасти объясняло, почему Ваймс сегодня не увидел Правдошлепса на митинге. Пусть все свободное время он посвящал свой агитационной деятельности, но на таком большом событии он просто не мог не присутствовать. И все же…

— Петуния отлучилась, чтобы проверить, все ли готово к торжественному перерезанию ленты и открытию цеха. Ее долго не было, я пришел проверить и… — Винни замолчал, сжимая кулаки. — Если бы хватился ее немного раньше, Петуния была бы жива!

— Не вините себя.

— Я виню общество, которое не пожелало нас слушать. И я виню вас, командор! Вы должны обеспечивать безопасность жителям города, а вместо этого вы покрываете кровососов!

— Вампирский заговор? — де Словв раскрыл свой блокнот.

В цехе наконец-то появились стражники во главе с Моркоу, которые оттеснили излишне любопытствующих за двери. Теперь было бы неплохо избавиться и от де Словва.

— И я видел его! Видел этого проклятого вампира! — Винни говорил все громче. — Высокий, одет в черное, а в руках у него была трость!

Проклятье.

Ваймс отреагировал так быстро, что еще немного, и он мог бы поймать на лету пущенную из арбалета стрелу. Он положил руки де Словву и Правдошлепсу на плечи, увлекая их подальше от людей. «Трость». «Трость и черные одежды». Это даже не было приметой. Черное носили тысячи, трости тоже не были редкостью, но Ваймс был готов поклясться, что в сознании каждого жителя Анк-Морпорка при этих словах всплывал один конкретный образ.

— Вы не заставите меня замолчать! — Правдошлепс опомнился и сбросил руку Ваймса с плеча.

— Винсент, прошу тебя… — из-за спин стражников появился сам хозяин завода — Олеан де Рут. На его лице застыло выражение вежливой обеспокоенности.

«Ему плевать на смерть девушки, — подумал Ваймс. — Он способен нанять другую уже завтра, а сейчас его больше беспокоит, чем это обернется для его дела. Поэтому, едва успокоив гостей, он явился сюда. «Узнать, чем он может быть полезен». Замять дело уже не получится, поскольку присутствовали журналисты, но в противном случае он наверняка попытался бы дать стражникам взятку за молчание».

По крайней мере, лицо у него было, как у человека, готового на это. Де Рут был молод, успешен и нагл, тем особым сортом наглости, которым редко обладают родившиеся в достатке. Эта наглость рождалась из желания урвать кусок получше, ведь те, кто не умели быстро схватить его, рисковали остаться без ничего вообще. Свой кусок де Рут получил и, хотя теперь и лучился самодовольством от этого факта, все же не терял былой хватки.

— Позволь нашей доблестной страже выполнять ее работу. О! И командор собственной персоной? Ваша светлость, могу ли я чем-то быть полезен?

Ну вот опять. Почему выражение «доблестная стража» в устах большинства звучит, как издевка?

— Но ваша милость, я ведь видел… — Правдошлепс стушевался.

— Не это ли вы приняли за трость, господин Правдошлепс? — Моркоу поднял с пола нечто, напоминающее черную палку.

— Я…

— Я не уверен, как называется этот инструмент, но подозреваю, что он используется для перемешивания лепестков при производстве. Верно?

— Вы правы, капитан, это…

Но Моркоу продолжил:

— Я думаю, что Петуния пыталась защититься им. Поглядите, тут застряло несколько волокон одежды. Похоже, она ударила убийцу, но это не причинило ему вреда. Тогда он схватил ее и вырвал «оружие» из рук.

Де Словв убрал карандаш.

— Здесь ведь горели не все фонари, верно, господин Правдошлепс?

— Да, но я … Я был уверен.

Правлошлепс сник, похоже, он действительно верил в свои слова. Что ж, иногда честный дурак может быть не менее опасен, чем хитрый обманщик.

Значит, еще одно убийство. Убийство, о котором уже осведомлено немало народу, а уж после утреннего выпуска газет…

— Я дам приказ о переводе на сверхурочное, сэр? — спросил Моркоу шепотом, когда они немного отошли от остальных.

— Да, — Ваймс устало потер шею, — нас всех ждет очень горячий денек…

* * *

Когда повозка качнулась на очередном ухабе, Полбашки снова улучил момент и врезал ногой по лодыжке Джонни-голова-с-плеч. Это было ничтожной местью, но Полбашки не мог себе отказать.

— Да прекрати уже! — Джонни попытался отодвинуться, насколько позволяли сковывающие их цепи. — Я же уже извинился!

«Э нет, приятель. Извинениями ты тут не отделаешься. Ты бросил меня легавым, но и сам оказался недостаточно проворен, чтобы от них улизнуть. Сейчас мы в одной лодке, и я буду делать все, что я хочу. Погоди, мы еще окажемся в одной камере, и тогда…»

— Офицер! — Голова-с-плеч заискивающе улыбнулся сторожившему их тролю. — Боюсь, ко мне применяются меры физического воздействия…

Тролль сидел по центру, опершись на здоровенный арбалет, и был не более участлив чем булыжник в поле.

— Што?

— Он бьет меня…

«О Джонни-Джонни, где, во имя задницы Слепого Ио, ты выучил такие слова? «Меры физического…», ха! Поверь мне, Джонни, то, что ты пытаешься подлизать легавым, тебе не поможет».

Тролль пожал огромными плечами и снял свой арбалет с предохранителя. В повозке наступила тишина.

— Ежели кто будет бедокурить… — Тролль замолчал, раздумывая над продолжением, но по такой жаре ничего не шло ему на ум. — Не бедокурить! — заключил он.

Все пленные «галки» согласно закивали. Страшно представить, что может устроить этот арбалет в тесном закрытом помещении.

Маленькое окошко для разговоров с возницей открылось.

— Подъезжаем к городу, — произнесла светловолосая стражница, — И, похоже, там что-то стряслось…

Восходящее к зениту солнце освещало стены Анк-Морпорка и густой черный дым, поднимающийся из-за этих стен.

Жители Анк-Морпорка всегда были весьма деятельны. В этом крылась причина как процветания города, так и всех его проблем. Люди любили поговорить, порождая тысячи невероятных слухов, а потом они действовали, на эти слухи опираясь. Именно так здесь совершалась большая часть удивительных научных прорывов или экономических достижений. Люди верили тому, что говорили, и как-то совершенно забывали, что существуют границы возможного. Разумеется, у всего этого была и темная сторона. И именно она проявилась на рассвете двенадцатого грюня.

Слух о том, что вампир убил еще одну девушку, упал в людской котел, как уголь в сухую траву. Слух ветвился и изменялся. Кто-то сказал, что девушек было две. Кто-то добавил, что давно не видел свою соседку. Кто-то, почитав советы, написанные в газете, разом скупил весь чеснок в ближайшей лавке, породив панику среди тех, кому чеснока не досталось. В каком-то из храмов жрец произнес уж очень пламенную проповедь. Что же в действительности стало первой искрой?

Возможно, это был вампир, возмущенный тем, что хозяйка комнаты указала ему на дверь, отказавшись вернуть уже уплаченные деньги.

Или это была бабуля Правдошлепс, не расслышавшая, о чем ее спрашивают, и невпопад ответившая «давно пора» на вопрос одного из членов антивампирского общества о необходимости создания особых «надзорных бригад».

А может, это был малыш Фью, с испугу перепутавший тень за окном с человеческой фигурой, и звонким криком известивший об этом весь дом.

Так или иначе, ровно в девять пятнадцать утра неизвестный бросил бутыль с горящим фитилем в окно здания, где собиралась Лига Воздержания, и город сошел с ума.

* * *

Безумие. Это было настоящие безумие. Брите довелось лишь читать о старых Убервальдских восстаниях крестьян, но реальность оказалась намного ужаснее.

Они вместе с Браном и Фридой собрались в штаб-квартире Лиги еще с ночи. Написание Манифеста шло своим чередом. Бран предложил несколько спорных пунктов, которые необходимо было вынести на обсуждение всей Лиги, но в целом работа продвигалась. По сути, черновой вариант был уже готов. Конечно, его нужно было еще утвердить, а затем пустить в печать и расклеить по городу, но начало было положено. Брита не собиралась сидеть сложа руки, когда весь мир ополчился против вампиров. Если бы она только знала…

Сперва они услышали шум за окнами, но не придали ему значения. Шум становился все громче и настойчивей. Тогда Бран выглянул в окно и произнес:

— Там люди, очень много людей. И они выглядят очень сердитыми.

Потом раздался крик, и Бран отпрянул от окна — его заметили.

Фрида хотела было выйти к людям, чтобы вразумить и успокоить их, но влетевшая сквозь стекло бутылка с чем-то горящим подсказала, что люди не расположены в разговорам. Бутыль разбилась об пол, и большое огненное пятно растеклось по полу, портьеры занялись сразу же.

— Нам нужно бежать!

Это был крик испуганного Зверя, того Зверя, что живет в каждом ступившем на путь ночи. Он бессильно рычал на полыхающий огонь, и в голове Бриты билась только одна мысль — «Прочь! Надо убираться прочь!»

Огонь не делает различий. Он с одинаковой жестокостью расправляется со всеми: людьми, оборотнями, вампирами. Он просто обращает в пепел все, чего касается.

Они бросились к двери. Брита едва не сорвала ее с петель, спеша выбраться наружу. Жалобно треснул бесполезный засов, но этот слабый треск был ничем по сравнению с ревом беснующегося позади пламени. Они выскочили на улицу…

Их ждали. Выкуривали из норы, как лисиц. Люди, вооруженные арбалетами, баграми, самодельными копьями. Арбалетная стрела ударила Бриту в грудь с такой силой, что ей едва удалось устоять на ногах. Кто-то подцепил багром шею Брана и опрокинул его на землю, люди сомкнулись над ним, как падальщики.

«Нет! Как они смеют! — гнев Зверя застил глаза, — Уничтожу!»

Брита вырвала из груди стрелу и бросилась прямо в людское скопление. Она отшвырнула от себя одного, второго, не заботясь о том, сколько силы применяет. Толпа испуганно отпрянула. Брита подскочила к Брану и вздернула его на ноги.

«Убью…»

Брита что есть силы сжала кулаки. Нет, так было нельзя. Нужно было убегать. Убегать. Они не должны были…

Люди быстро справились с первым испугом. Где-то на границе зрения мелькнуло несколько факелов.

— Бежим! — сквозь зубы выдохнула Брита.

Они могли бы улететь, но яркий солнечный свет сводил на нет все их умения. Все, что оставалось сейчас — бежать по земле, как люди. Бежать и надеяться оторваться от разъяренной толпы.

Брита не помнила, когда от них отстала Фрида.

Их гнали почти весь район. Когда одни люди отставали, кто-то новый присоединялся к погоне. Брите уже мерещились факелы в каждом открытом окне. Наконец, им удалось оторваться.

Брита едва не волоком втащила за собой Брана и закрыла за ними тяжелые двойные двери.

— Где мы?

Судя по запахам и звукам, неподалеку располагалось несколько птичников, но именно это здание пустовало.

— Орнитологическая или где-то неподалеку, — Брита пригладила волосы и принялась за осмотр помещения.

Здание напоминало сарай или склад, здесь и вправду хранилось несколько десятков старых ящиков, но по большей части оно пустовало. Потолка не было, только грубо оструганные балки, да кое-как застеленная крыша. В паре мест через нее пробивался солнечный свет.

— Мы можем выбраться наверх и уйти по крышам. Бран?

Бран ее не слышал. Он стоял на коленях, приникнув к щелям дощатого пола. Боги, он что, принюхивался?

— Ты слышишь? — тихо произнес Бран.

Его голос дрожал от возбуждения. Плохо дело. Брану очень нелегко давалось воздержание. По правде говоря, он до сих пор топтался на одной из нижних ступеней «особой программы» Лиги, а пережитый стресс легко мог заставить сорваться и более стойкого вампира.

— Бран, нам нужно…

И тут она услышала этот звук. Звук сладкий и манящий, так звучит плач заблудившегося ягненка для оголодавшей стаи волков. Где-то бессильно плакал ребенок. «Я совсем один, — говорил этот плач, — и я абсолютно беспомощен».

Брита схватила висящий на шее мешочек с кофейными зернами и сделала несколько глубоких вдохов. Нет-нет-нет, нужно собраться. Нельзя было терять контроль.

— Он здесь. Здесь, я чую его!

Бран принялся раскидывать стоящие на полу ящики, под ними оказался виден краешек люка, наверняка ведущего в подвал, где…

«Нет!»

Брита подошла к Брану и заставила его посмотреть на себя.

— Нужно уходить. Ты слышишь? — она отвесила ему несколько сильных хлестких пощечин, способных сломать обычному человеку челюсть. — Понимаешь меня?

— Д-да, — взгляд Брана стал осмысленней. — Надо уходить.

И в этот момент импровизированный таран из старой телеги, груженной бочками, пробил двери сарая.

* * *

Ваймс отер копоть с лица тыльной стороной ладони.

Им удалось. Кажется, удалось не допустить слияния нескольких локальных стычек в одно большое пылающее безумие. Да, юный Кирпич слегка перестарался при задержании подстрекателей на Пятипутье, двоим из них теперь потребуется костоправ, но сейчас, когда часть людей переключилась на тушение пожаров, обстановка стала чуть менее напряженной. Горожане таскали грязь из обмелевшего Анка и воду из ближайших колодцев в надежде, что огонь не перекинется и на их дом. Пожары не были редкостью в Анк-Морпорке, несколько раз он и вовсе сгорал почти дотла, но раньше огонь удавалось остановить, перекрыв речные ворота и выпустив реку на улицы города. Сейчас этот фокус провернуть бы не удалось, жара сыграла со старым Анком злую шутку. В этот раз он едва бы смог подняться до уровня своего прошлого русла, не говоря уже о том, чтобы что-то затопить. Хорошо еще, что погода выдалась безветренной. Иначе пожары бы уже слились в один кромешный огненный ад. Посмотреть бы в глаза тому умнику, который первым решил, что выкурить вампиров — это хорошая идея…

Сейчас поводов для беспокойства оставалось пять: на Обезьяньей улице и на Забойной площади в Тенях, на улице Мелких Богов, в Сестричках Долли и на площади перед дворцом патриция. Ко дворцу Ваймс отправил Моркоу. Он не знал никого другого, кто бы лучше мог справиться с управлением людским настроением. А сам выслушивал доклады носящегося над городом на вороне Свирса.

— На Короткой люди пытаются перевернуть карету с Убервальдскими гербами! Ребята с улицы Мелких Богов не справляются!

Ваймс выругался. Нужно было перебросить нескольких стражников к месту событий, прежде чем перевернутая карета обернется чем-то посерьезней. Ваймс не знал, сколько вампиров уже обратили в прах, но он точно знал, что в пожарах погибло не меньше четырех человек, и еще один — когда его товарищи не рассчитали замах дубиной. И это не считая раненых и покалеченных. Вампиров можно было поднять, побрызгав кровью на прах, увы, люди устроены иначе. Нужно было уберечь горожан от самих себя. Раньше кто-то считал, что стражников стало слишком много? Ха, прямо сейчас Ваймс бы не отказался еще от пары десятков ребят.

— Кирпич, Салли и вы двое — со мной! Шелли, остаешься за главную!

— Есть, сэр!

Они побежали. Кирпич бежал впереди, постукивая костяшками пальцев о мостовую, следом за ним младшие констебли Бор и Камнебур, Ваймс замыкал процессию. Еще с перекрестия улицы Героев они услышали крик. Это был крик, полный боли. Что бы там не происходило, оно уже началось.

Услышав этот крик, все стражники, не сговариваясь, еще ускорили бег, короткие гномьи ноги младшего констебля Камнебура замелькали с невиданной скоростью, а Кирпич перешел в особый «троллий галоп», отталкиваясь от земли руками.

Это оказалась карета фон Диклиха, будь он неладен! Почему он не отсиделся в своем дорогом шикарном доме? Зачем его понесло куда-то именно сейчас? Ваймс подозревал, что знает ответы на вопросы, но от этого было не легче.

Он едва не споткнулся о ползущую мимо руку.

«Редж».

Вторая рука все еще хватала за штанину одного из напавших на карету, остальных частей констебля Башмака видно не было. Редж отдавался работе без остатка и, похоже, до последнего пытался не допустить нападения. Увы, то что он был зомби, не прибавило ему привлекательности в глазах собравшихся на расправу.

— Кирпич!

Тролль несколько раз ударил своей дубиной по земле, людское кольцо немного поредело, теперь можно было разглядеть самого фон Диклиха, вскочившего на бок опрокинутой кареты. Он напоминал загнанного волка в кругу не слишком умелых дворняг. На него нападали — он защищался. Самооборона не противоречит закону, напротив, сам Ваймс втайне радовался, когда какой-нибудь старушке при помощи клюки и толики внезапности удавалось отбиться от ночного грабителя, когда стражников не оказывалось рядом, но самооборона в исполнении не привыкшего себе ни в чем отказывать вампира выглядела жутко. У кареты истекали кровью трое самых смелых или самых неудачливых, рука одного из них, казалось, держалась на одном только лоскуте кожи. Если доставить его к Игорю прямо сейчас, то…

Ваймсу удалось протиснуться в образовавшуюся людскую прореху и забраться на карету рядом с фон Диклихом.

— Прекратить! — он и сам удивился, насколько весомым вышел этот окрик. Все окрестные собаки, наверняка, прижали хвостатые задницы к земле, но люди лишь на мгновение замерли.

— Эй, командор, — послышался чей-то голос из толпы, — не мешай правосудию!

— Да! Почему это он защищает кровососов? — подхватил кто-то еще.

— Правосудие?! — взревел Ваймс. — Это вы называете правосудием? Это же чертова бойня!

— Кровососы! — невпопад крикнул кто-то с задних рядов.

— Вы бутылку виски с зажженным фитилем называете правосудием? Думаю, госпожа Тай не согласилась бы с вами! Ей и ее малолетнему сынишке не удалось выбраться из горящего дома! Они тоже были в чем-то виноваты?

Толпа притихла. Ваймс видел, как младшие констебли выхватывают из толпы особо рьяных и оттаскивают прочь. Их не арестуют (если они, конечно, не усугубят свое положение), невозможно арестовать половину города, но можно «ослабить напряжение», удаляя из толпы самых крикливых.

— Вы знаете меня! Вы знаете, что значит мое слово!

Часть толпы одобрительно загудела. Там, позади, Салли выцепила еще одного, из его рук на мостовую упало что-то очень похожее на арбалет.

— Так вот, я даю вам слово, что убийца этих двух девушек, — Ваймс повысил голос на слове «двух», — не уйдет от заслуженного наказания, кем бы он ни был!

Раздались одобрительные возгласы. Посмотреть на чужое наказание желающих всегда хватало.

— Но никто не должен больше пострадать. Никто! Вы меня слышите?! Ты! — Ваймс ткнул пальцем в молодого парнишку в разорванной рубахе. — Ты знаешь, где здесь рядом живет Игорь?

— На углу у Чердачной Пчелы.

— Так приведи его, живо! Возможно ему, — Ваймс кивнул на бесчувственное тело, — удастся сохранить руку! Теперь ты и ты! До гильдий Убийц и Торговцев тут рукой подать. При гильдиях всегда есть лекари. Быстро!

— Но если…

— Скажешь, что я приказал!

Занять людей делом. Разделить толпу на личности. Все шло вроде неплохо, пока Салли вдруг с криком не осела на мостовую. Это разрушило зародившееся было спокойствие. Одновременно произошло несколько вещей: Кирпич бросился на выручку Салли и кто-то из первых рядов умудрился выстрелить в фон Диклиха.

Ваймс спрыгнул с кареты в толпу. Стрела не причинит вампиру серьезного вреда, но лучше уж Ваймс доберется до стрелявшего первым, прежде чем это сделает вампир.

Несколько мгновений люди стояли в замешательстве, потом раздался крик:

— Она напала на Тони!

Магия растаяла, и люди вновь стали толпой.

Ваймс успел выбить арбалет из рук стрелявшего, пока тот пытался зарядить в него… нет, это была не стрела. Кто-то переоборудовал эту штуку для стрельбы маленькими заостренными колышками.

«Проклятье».

Ваймс с силой опустил ногу на коломет, ломая спусковой механизм, а еще через секунду он уже оборачивался на женский крик.

Это был не просто крик, в нем слышалось отчаяние раненой тигрицы. Фрау Герта стояла над поверженным вампиром, из груди которого торчал кол, и размахивала факелом, отгоняя людей.

— Прочь! Не потхотите! Прочь!

Подоспевший детина схватил фрау Герту за волосы и стащил с повозки, она попыталась ударить его факелом, но из лежачего положения сделать это было непросто, к тому же она сильно ударилась при падении. Спустя две или три неудачных попытки она все же ткнула нападавшего факелом в пах. Он завопил, больше от страха и неожиданности, и замахнулся на нее.

Ваймс сбил его ударом дубинки под колени.

— Вы целы? — только и успел спросить Ваймс.

Герта что-то прошептала на убервальдском, Ваймс не знал перевода, но расширившиеся от ужаса глаза женщины говорили ярче всяких слов. Он обернулся, следя за направлением ее взгляда.

К неподвижно лежащему фон Диклиху приближался типичный мясник. Здоровый, лысый, с закатанными рукавами и в кожаном переднике, будто только что отошел от своего рабочего прилавка. Возможно, так оно и было. Но самой важной деталью в его образе был топор. Большой, со сверкающими на лезвии знаками Слепого Ио.

«Что там говорилось про действие освященных предметов на вампиров?»

— Мочи кровососа!

Ваймс понял, что не успеет.

И тут что-то взорвалось, будто десяток рассерженных болотных драконов. С неба на припавших в страхе к земле людей посыпались щепки и останки голубя, выбравшего себе не тот момент для полетов — Шматотворец не делал особых различий.

К тому моменту, когда люди опомнились и подняли глаза, Ваймс уже снова стоял на карете, держа в руках топор Слепого Ио. Позади виднелась громада тролля Детрита с его верным арбалетом.

— Итак, пробуем еще раз, — сказал командор Ваймс, подбрасывая топор в руке. — Я призываю вас прекратить самосуд.

Часы на городских башнях нестройно отбивали шесть часов вечера.

* * *

Вампир штопал зомби огромной обувной иглой.

— Знаете, господин Башмак, мне кажется, я придумал, как решить вашу проблему с конечностями, — Златосерд закончил шов и перекусил нитку, — В сустав и плечевую кость нужно будет ввернуть стальные штыри. Я набросаю для вас схему. Будет похоже на шарнир у марионетки.

— О, — только и ответил Редж, следя за тем, как вампир осторожно стягивает края его кожи и закладывает очередной аккуратный шов, — спасибо.

Златосерд явился в штаб-квартиру стражи незадолго до начала беспорядков и предпочел остаться в «самом, на данный момент, безопасном для вампира месте», пока волнения не улягутся. Он был одет сейчас в простые брюки и серую рубаху, волосы убрал в тугую косу, и выглядел в противовес своему рабочему образу крайне… обычным. Он приветливо улыбнулся вошедшему Ваймсу.

— Как обстоят дела в городе?

Ваймс на секунду замер на пороге.

— Лучше. Лучше, но все еще опасно.

Златосерд кивнул, не слишком удивленный.

Большая часть стражников сейчас находилась на улицах, без привычного шума пересменки штаб-квартира казалась пустой. Скоро тем, кто был на дежурстве уже больше суток, понадобится отдых. Люди на улицах, разумеется, тоже уставали, беспорядки — весьма утомительное времяпрепровождение, но они могли в любой момент отделиться от толпы и заглянуть домой на чашечку чая и послеобеденный сон, в то время, как их место занимал бы кто-то другой. Со стражей дело обстояло сложнее. Ребятам нужен был отдых, но увести их с улиц означало ослабить контроль над ситуацией. Поганая арифметика.

Ваймс устало потер шею рукой. Он и сам уже давно был на ногах, но роскошь сна позволить себе не мог. Не сейчас. Приходилось задействовать «внутренние резервы», понемногу приспуская поводок Тьмы. Опасная практика, но особого выбора не было.

— Констебль Хампединг у Игоря, — возвращаясь к сшиванию Реджа, произнес Златосерд. — Но, боюсь, он ничего не сможет поделать с ее раной.

— Плохо дело?

— Нет, — поспешил успокоить его Златосерд, — ее жизнь вне опасности, но вот боль станет ее спутницей очень-очень надолго.

Вампир неодобрительно покачал головой.

— Чтобы залечить раны от освященных предметов, нужна человеческая кровь, но когда я напомнил об этом констеблю, она… В общем, она тверда в своих убеждениях. На мой взгляд, это неразумно. Но ее сила воли не может не вызвать восхищения.

Салли сидела на смотровом столе, ее лицо и впрямь выглядело ужасно. Рана была почти сквозной дырой в щеке, за которой виднелась двигающая челюсти мышца. Волокна мышцы тоже были повреждены, они то и дело вздрагивали и шевелились, пытаясь начать срастаться, но раз за разом будто наталкивались на непреодолимую преграду. Выглядело это как бьющийся в припадке мотыль.

«Большой треугольник с загнутым концом. Похоже, это был зуб Крокодила-Офлера», — прикинул в уме Ваймс.

— Как ты?

Салли попыталась ответить, но звук, который она издала, трудно было назвать осмысленной речью. Тогда она прижала ладонь к щеке.

— Ще не так плоха, как выглядыт, щэр.

— Хорошо, — только и мог выжать из себя Ваймс, хотя ничего хорошего в состоянии лица Салли не видел, — Тот, кто это сделал, уже в камере, верно?

— Да, щэр. Но там уще тещновато. Пленных бандищов прищлощ ощтавить в фургоне. Они нащали галдеть, и я выдала им пайку и воды. Пройти до уборной со мной они откащалищ.

«Не только отказались, но и будут вести себя теперь очень тихо», — невесело улыбнулся Ваймс.

— Хак только Ихорь щделает «щаплатку», я щмогу вернутща к рабоще!

В любой другой ситуации, Ваймс приказал бы получившему ранение стражнику оставаться в лазарете, но сейчас помощь того, чьи силы и возможности превосходили человеческие, была как нельзя кстати.

Кто-то настойчиво забарабанил в полуподвальное окошко. Игорь поспешил отодвинуть защелку и впустить в комнату потрепанную ворону с констеблем Свирсом на спине. Ворона неуклюже плюхнулась на смотровой стол рядом с Салли.

— Сэр! В доме лорда де Рута массовое убийство. Похоже на нашего кровососа.

Все молча смотрели на Свирса, пока его ворона не начала молотить клювом о металлическую столещницу. Этот звук прозвучал, как колокол, призывающий к действию.

— Игорь, как скоро ты закончишь?

— Все почти готово, еще минут пятнадцать, сэр.

— Хорошо, ты пойдешь со мной.

«Но ведь еще не стемнело, — подумал Ваймс, когда ноги уже несли его к выходу. — Что за чертовщина происходит?»

* * *

Многие жрецы говорят, что страдания — это путь к очищению. Если бы это было правдой, в городе было бы полно святых, разгуливающих по воде и разговаривающих с животными. Нет, намного чаще страдания ожесточают или просто выпивают человека досуха. Ваймс видел таких людей. Обычно они с самого утра сидели в каком-нибудь кабаке, молча поглощая кружку за кружкой и смотря вникуда остекленевшим взглядом.

Такие же глаза были сейчас у Винсента Правдошлепса — глаза мертвеца. Где-то там, в доме, лежали мертвыми его жена и двое дочерей. Младший констебль Бор пытался что-то говорить ему, но Правдошлепс не слышал. Он просто тупо смотрел перед собой. Из обрывков фраз Ваймс понял, что самого Винни не было дома во время случившегося. Еще бы, в такое время он должен был принимать активное участие в происходящем в городе. А когда он вернулся… В общем, стражникам едва удалось вывести его на улицу, где он словно окаменел.

Ваймс ободряюще похлопал по плечу младшего констебля. Тот опомнился и отдал честь.

— Сэр, констебль Камнебур внутри. Вместе с господином де Рутом.

Парень вымотался, это было видно по осунувшемуся лицу и темным теням под глазами. Вся эта кутерьма на улицах, а потом их еще и отослали сюда… Это наверняка было его первое убийство, но усталость притупила эмоции.

Ваймс вошел в дом и проследовал за Игорем в комнаты для прислуги.

Супругу Винсента Правдошлепса звали Тиша. Она работала на лорда де Рута, совмещая обязанности кухарки и горничной и, в отличие от своего мужа, почти не покидала дом. У их дочерей — пятилетней Эммы и семилетней Марты даже была своя, пусть и крохотная, комната. Именно в ней все и произошло…

Дверь была выбита. Обломок оказавшегося бесполезным дверного запора топорщился щепками.

Сперва Ваймс увидел тело Тиши Правдошлепс. Оно лежало в луже собственной крови почти у самого порога. Похоже, она знала, что им грозит, и пыталась подпереть дверь комодом, но не успела.

— Столько крови, — Ваймс осторожно перешагнул через тело Тиши, — Не слишком ли расточительно для вампира?

— Я бы предположил, что он не был голоден после двух сытных обедов в прошлую и позапрошлую ночи, но… — Игорь покачал головой, склонившись над телом маленькой Марты, — Он не только прожорлив, но и очень переборчив…

На бледной детской шейке зияли раны от клыков.

— Значит, он любит помоложе?

Ваймс почувствовал, как Тьма толкнулась внутри его разума. Неимоверно захотелось что-то разбить, а лучше разорвать. В глазах потемнело.

— … сэр!

Он не сразу понял, что младший констебль Камнебур упорно пытается ему что-то показать. Ваймс сконцентрировался, хотя усилие далось ему нелегко.

Гном держал в руках трость. Разломанную надвое трость. Трость с навершием в виде головы Смерти. Ваймс моргнул. Трость не исчезла.

— Это же… Сэр! — констебль Камнебур был не на шутку встревожен.

Ваймс взял его за запястье, заставляя чуть наклонить руку. Из нижней части трости выскользнул обломок скрытого клинка, тут же вонзившись в пол между ними. Надо же, острый.

— А дело-то приобретает политический подтекст, да? — Ваймс наклонился и вытащил застрявший обломок. — Кто-то хочет подставить патриция, но действовать так топорно…

— Подставить? — в голосе Камнебура послышалось облегчение.

Ваймс криво улыбнулся.

— Это подделка. Черт, Ветинари не стал бы носить трость со спрятанным клинком! Для человека, способного убить ложечкой для десерта, в таком оружии просто нет необходимости.

Но слухи говорили как раз о такой трости. Особенно ярые фантазеры рассказывали даже, что железо для клинка закалили в крови девственниц. Сам Ваймс считал, что к людям с НАСТОЛЬКО богатой фантазией неплохо было бы приглядеться повнимательней.

— И это не говоря уже о том, что сейчас он трость не носит… Хотя в памяти людей он запечатлелся как раз с ней. Удобная деталь.

Ваймс услышал шаги за спиной. Он обернулся и тут же уперся в участливо-обеспокоенное лицо де Рута. Это выражение держалось у него на лице, словно приклеенное. Ваймс нахмурился.

— Я могу быть чем-то полезен, ваша светлость?

— Кто обнаружил тела?

— Я, ваша светлость. Я прибыл с деловой встречи и был удивлен, что Тиша не встретила меня. А когда я пошел посмотреть, чем же таким важным она занята… — он кивнул на мертвые тела, — нашел их.

— У вас есть предположение, как убийца мог проникнуть в дом?

Де Рут едва заметно оживился.

— Похоже, он проник через окно в зале. Оно выходит на тихий переулок, и оно было открыто, понимаете….

— Да, — Ваймс кивнул, — проклятая жара.

— Вам уже удалось найти какие-то зацепки?

Ваймс тихо фыркнул.

— Давайте сперва взглянем на это окно.

Де Рут провел его в просторный светлый зал, украшенный несколькими недурными пейзажами. Все вокруг сияло чистотой, похоже, Тиша была очень прилежной работницей. Наверняка она незадолго до смерти закончила утреннюю уборку. На расписных вазах и светлых комодах не было ни пылинки. Все три окна в зале были распахнуты. На одном из подоконников Ваймс нашел немного земляной крошки и пыли. Убийца и впрямь воспользовался окном. Осталось понять, было ли оно одновременно входом и выходом. До комнат прислуги отсюда было довольно далеко, если Тиша была занята уборкой, она должна была заметить вампира намного раньше, но никаких следов бегства или борьбы заметно не было. Но если уборка была закончена, где она могла находиться тогда?

Ваймс сделал еще один круг по гостиной и устремился дальше. Де Рут шел за ним, как привязанный.

Они вошли на кухню. Окно здесь тоже было открыто, но прямо перед ним стоял стол со специями и прочей необходимой мелочью. Проникнуть через это окно, не разбив хоть одну из расставленных тут склянок было сложно, а при свете дня вампиры не сильно превосходят людей в грациозности.

На столе стояла небольшая кофемолка и баночка с кофейными зернами. Ваймс поднял взгляд и без труда увидел прореху в кухонном шкафу. Если баночка не была убрана, значит последнее, что делала Тиша — это молола кофе? Ваймс осмотрел этикетку и даже открыл крышку, чтобы убедиться, что содержимое ей соответствует. Этикетка не врала. Ваймс знал этот сорт, и он был очень дорогим. Прислуга не могла бы его себе позволить. Конечно, случалось, что горничные позволяли себе некоторые вольности, но чета Правдошлепсов славилась своей принципиальностью. Выходит Тиша ждала возвращения де Рута? Огонь в плите погас, но она еще хранила тепло.

Ваймс снова посмотрел на кухонный шкаф — пять кофейных чашек, пять и никакого кофейника. Любопытно…

— Я хочу осмотреть весь дом.

— К-конечно, — ответил де Рут после секундной заминки.

Ваймс искал кое-что, и нашел он это на лестнице, ведущей на второй этаж. Одного из креплений, удерживающих покрывающий лестницу ковер, не хватало. Сама ковровая дорожка была уложена по ступеням, но такая мелочь… Стала бы Тиша мириться с такой крохой беспорядка?

— Что находится за этой дверью?

— Мой рабочий кабинет.

В голосе де Рута появились странные нотки. Напряжение? Раздражение?

Ваймс толкнул дверь и шагнул в вязкую духоту кабинета. Воздух здесь был таким горячим и густым, что буквально лип к коже. Все окна в кабинете были закрыты. Ваймс прошелся по кабинету и бросил взгляд на бумаги на письменном столе.

— Приобрели недвижимость, господин де Рут?

— Да, именно ради этой сделки я и встречался сегодня с господином Кряксом.

— Не дороговато ли за сарай на Орнитологической?

Де Рут собрал бумаги со стола.

— При всем моем уважении, ваша светлость, но как мои дела связаны с убийством несчастной Тиши и ее малышек?

«Мне тоже это очень интересно. Ведь они связаны, я нутром чую».

— Простите мне мое любопытство, сэр. Моя работа накладывает слишком большой отпечаток на мои манеры…

Де Рут убрал бумаги в шкаф и встал к нему спиной, скрестив руки.

— Не берите в голову, ваша светлость, я тоже был слишком резок с вами. Это все нервы.

Дом был построен таким образом, что второй этаж возвышался над первым на манер очень объемной башни. Так частенько выглядят храмы. Одно из окон кабинета выходило ровно на крышу первого этажа, а уже с нее можно было бы перебраться на крышу соседнего здания — расстояние было пустяковым.

Ваймс кивнул де Руту и прошелся по кабинету, ступая по мягкому ворсу красного ковра.

«А что это у нас тут?»

Ваймс будто случайно обронил карандаш и наклонился поднять его. Точно, на краю ковра у самого входа в кабинет обнаружилось не до конца затертое кофейное пятно и не только оно… Ваймс зажал между пальцами крохотный осколок кофейной чашки, близняшки тех, что стояли в кухонном шкафу.

«Она принесла тебе кофе, но застала в кабинете не тебя или… не только тебя. Она услышала что-то, что ей нельзя было слышать, и тогда убийца бросился за ней. Он вошел не через окно в зале, там он только вышел. Он вошел здесь, пришел по крышам. А потом он бросился за ней так резво, что сорвал закрепленный на лестнице ковер. Тиша была до смерти напугана, и как многие напуганные люди, она действовала неразумно. Она бросилась к самому дорогому, что у нее было — к детям, но тем самым закрыла их всех троих в ловушке.

Интересно, это ты пытался прибрать тут после? Получилось не очень хорошо».

Ваймс выпрямился и посмотрел де Руту в глаза.

— Во сколько, говорите, вы встречались в господином Кряксом?

В кабинет пошел младший констебль Бор.

— Сэр, вас зовет Игорь.

Ваймс не хотел сейчас отпускать де Рута, но Игорь не стал бы дергать его по пустякам.

— Я отлучусь на минуту.

— Конечно, командор… — донеслось ему вслед.

Ваймс спустился на первый этаж к комнате для слуг, где его тут же поймал за руку Игорь.

— Сэр, — Игорь отвел его в сторону и зашептал на ухо, — Сэр, младшая девочка жива. Она потеряла много крови, сердцебиение редкое, но я думаю…

Ваймс прикрыл ему рот рукой.

— Ты уже сказал кому-то кроме меня?

Игорь замотал головой.

— Нет, даже констебли не в курсе. Решил сперва сказать вам.

— Ты молодец. Большой молодец, — Ваймс обернулся, — Ты сможешь вывезти ее в участок, сделав вид словно она мертва?

— На труповозке? — Игорь взволнованно проследил за взглядом Ваймса. — Да. Она уже подъехала. Вы думаете, что?..

Ваймс не дал ему договорить.

— Тогда сделай это быстро. Никому не слова, пока не окажетесь в участке. Сможешь ей помочь?

— Ей понадобится время на восстановление, но да. Я думаю, что смогу.

Игорь закутал маленькую Эмму в кусок черной мешковины и осторожно поднял на руки.

Младшие констебли Бор и Камнебур уже погрузили на телегу тело Тиши Правдошлепс и теперь вернулись за Мартой. Ваймс посторонился, давая им пройти, а потом вышел вслед за ними на улицу, чтобы убедиться, что «труповозка» уедет без проблем. Люди, собравшиеся у дома, тихо переговаривались и бросали на стражников злые взгляды, но молча расступились, пропуская повозку.

На Игоря можно было положиться. Он сумел бы поставить на ноги и мертвого. То, что маленькая Эмма пережила нападение, наполняло сердце Ваймса надеждой. Это было как раз тем маленьким чудом, которые так редко случаются в жизни стражника. Когда она придет в себя… Конечно, она еще ребенок, но ее слова могли стать спасительным якорем для этого дела.

«Я сделаю все возможное, чтобы ты оказалась последней пострадавшей от клыков этой мрази».

Ваймс следил за повозкой, пока она не скрылась за углом.

«Что ж, вернемся к разговору с господином де Рутом…»

Что-то было не так. Что-то было неправильно. Ваймс еще раз посмотрел на собравшихся перед домом людей. Среди них он без труда узнал нескольких членов Антивампирского общества, вот только самого Винни Правдошлепса нигде не было видно.

Невидимый колокольчик в сознании Ваймса зазвонил, предупреждая об опасности. Быстрым шагом он подошел к группе антивампирщиков, некоторые из них шарахнулись прочь.

— Кто-то видел господина Правдошлепса?

Антивампирщики отвели взгляд, все, кроме одной почтенной пожилой дамы, которая при этом вопросе разразилась рыданиями.

Ваймс метнулся к ней, как охотничий сокол. И поспешил отвести ее подальше от остальных со всей осторожностью и деликатностью, на которую был сейчас способен.

— Мэм, прошу вас… Это очень важно.

Дама шумно высморкалась в расшитый цветами платок.

— Он… Он… — ее голос дрожал, — Винни… Я не могу!

Ваймс приобнял ее за плечи, успокаивая. Колокольчик Опасности звонил уже не слабее боевого гонга.

Наконец, дама смогла справиться с собой.

— Винни, да упокоят боги его душу, отправился во дворец… — с каждым словом речь ее становилась все тише и тише, последнюю фразу она прошептала, едва шевеля губами. — Убивать патриция…

Ваймс посмотрел на нее. Посмотрел на дом, в котором остался де Рут.

А потом он побежал.

* * *

На Брод Авеню он запрыгнул на подножку вечернего «Щеботанского экспресса». Возница обернулся с недовольным окриком, но, узнав его, только подстегнул лошадей. Дома замелькали быстрее. Ваймс знал, чувствовал, что Правдошлепс прошел именно этой дорогой. Поднявшаяся из подсознания Тьма заставляла Ваймса ощущать боль и жажду отмщения, которую оставлял позади себя Винни, как дорожку из битого стекла. Этот след был не виден обычному глазу, но ощущался, подобно запаху.

Ваймс спрыгнул на мостовую. На площади у дворца было многолюдно, но довольно спокойно. Моркоу был лучшим в своем деле, и люди здесь выглядели скорее замершими в тревожном ожидании, чем готовыми ломать и крушить все вокруг.

Нет, Правдошлепс не выходил на площадь и не пытался проникнуть через парадный вход — слишком много стражи. Винни был раздавлен горем, но он не был идиотом. След вел к служебным воротам, через которые во дворец поставлялась провизия и все необходимое. Ворота охраняли двое из дворцовой стражи. Завидев Ваймса они мгновенно помрачнели лицом и покрепче перехватили алебарды.

— Через ворота за последние четверть часа проезжал хоть кто-то? — без предисловий налетел на них Ваймс.

— Только торговец рыбой, — младший стражник взволнованно обернулся на своего старшего коллегу. — Документы были в порядке.

Документы, конечно же. Нет, возможно стражники даже заглянули в одну из бочек, так для порядка, но они явно не проводили полный досмотр. Зачем? Этого поставщика они знали давно. К чему эти излишние формальности? После дня на солнцепеке шевелиться лишний раз совершенно не хотелось.

Ваймс, не сбавляя шага, пронесся мимо стражников. Младший из них попытался было преградить Ваймсу путь, но второй остановил его. Времена, когда эти разукрашенные ребята могли мешать работе настоящей стражи, давно прошли.

Он обогнул угол здания и сразу же наткнулся на ту самую повозку. Разгрузка шла полным ходом. Ваймс вбежал в открытые двери и по тревожным голосам с кухни понял, что Правдошлепс был уже внутри.

Вперед, мимо испуганной кухарки и гомонящих поварят. Вверх по лестнице, потом по коридору и снова вверх. Теперь к иллюзорному ощущению битого стекла добавился вполне реальный шлейф запаха рыбы. Правдошлепс был совсем рядом. Но черт побери, куда запропастилась вся дворцовая стража? Разве они не должны держать пост на каждом этаже? Ваймс уже слышал шаги Правдошлепса впереди, тот тоже перешел на бег. Раздался вскрик и глухой звук удара. Когда Ваймс завернул за угол, он увидел сидящего на полу Стукпостука. Секретарь держался рукой за лицо, из-под пальцев виднелась кровь. Просто разбитый нос, жить будет. Вперед.

Ваймс настиг Правдошлепса уже в приемной патриция. Вложив в последний рывок все свои силы, он прыгнул и повалил Винни на пол. Коломет в руках Правдошлепса успел выстрелить, прежде чем с грохотом отлетел в сторону.

«Идиот. Какой же ты идиот, — думал Ваймс заламывая руки Винни ему за спину, — Ты увидел трость и поверил, но, видят боги, после того, что произошло, мне трудно тебя обвинять».

Правдошлепс боролся отчаянно, как бороться может только человек, которому действительно нечего больше терять. Удивительно, сколько силы может обнаружиться в тщедушном теле, решившем идти до конца.

— Могу я узнать, что здесь происходит?

На пороге своего кабинета стоял Ветинари, с вежливым любопытством наблюдая за борьбой на полу. Увидев патриция, Правдошлепс закричал, как раненый зверь, и забился еще сильнее.

— Небольшое недоразумение, сэр, — Ваймсу, наконец, удалось скрутить Винни и надеть на него наручники. — Господин Правдошлепс немного перебрал и, похоже, заблудился.

— Вот как… — Ветинари двумя пальцами выдернул застрявший в дверях его кабинета колышек.

Правдошлепс попытался ударить Ваймса головой в лицо, тот увернулся и воткнул неудавшегося убийцу лицом в пол.

«Я представить не могу, что творится сейчас у него в душе. И я не представляю, что бы делал я на его месте»,— думал Ваймс.

Несколько мгновений они с Ветинари смотрели друг на друга.

«Наказание за покушение на патриция — смерть… У Винни осталась дочь. Он еще не знает об этом, но Игорь поставит ее на ноги, я уверен».

— Я арестовываю его за пьяный дебош с отягчающими, — Ваймс вздернул Правдошлепса на ноги.

В его словах не была и намека на правду, и Ветинари это прекрасно понимал, просто Ваймс не мог поступить иначе.

— В таком случае, я должен поблагодарить вас за бдительность, командор, — Ветинари сделал плавное движение рукой, и колышек пропал из его пальцев, как по волшебству. Ваймс с облегчением выдохнул.

«Постой, не ты ли приказал убрать стражников с постов? Тех самых, что без разговоров пристрелили бы Винни, стоило ему сделать только шаг из кухни?»

Но дверь в кабинет патриция уже закрылась.

* * *

Старая кляча по имени Грация не привыкла, чтобы ее погоняли. Обычно тем, кого она возила в телеге, было уже некуда спешить. Но сейчас Игорь шлепал ее по крупу поводьями, всякий раз, когда она пыталась замедлить бег. Грация недовольно прядала ушами, но все же продолжала бежать, звонко стуча копытами по мостовой. Когда повозка остановилась у ворот штаб-квартиры стражи, на город уже опустились глубокие сумерки.

Игорь соскочил на землю, подхватил с телеги детское тело, завернутое в черную мешковину, и скрылся внутри. Стражники, ехавшие на телеге, бегом последовали за ним. Запряженная Грация осталась стоять по дворе, недовольно переступая с ноги на ногу.

— Младший констебль Бор, — Игорь положил Эмму на смотровой стол и принялся доставать из ящиков какие-то странные и жутковатые приспособления. — Как, кстати, тебя зовут?

— Заб, сэр. Заб Бор.

— Отлично, — на стол легла коробочка с длинными тонкими иглами. — Скажи, Заб, готов ли ты исполнить неофициальную клятву стражника?

— Да, сэр! — не раздумывая, ответил младший констебль. — А какую, сэр?

— Ту, которая «потом и кровью».

Все еще ничего не понимающий Бор все равно сделал шаг вперед.

— Закатывай рукав, Заб, эту маленькую леди спасет только переливание крови.

— Я тоже готов, сэр! — из-за стола виднелся только шлем и глаза младшего констебля Камнебура.

— Боюсь, гномья кровь не подойдет, — Игорь перетянул жгутом руку Заба повыше локтя. — Но ты очень поможешь, если организуешь нам побольше света, а потом найдешь еще одного донора.

* * *

Правдошлепс молчал. За все время пути от дворца патриция до Псевдополис Ярда он не произнес ни слова. Плечи его опустились, а взгляд потух. Только, когда Ваймс закрыл за ним дверь камеры, Винни, наконец, посмотрел ему в глаза.

— И каково это? — бесцветным голосом произнес Правдошлепс. — Каково это, продаться вампиру?

Ваймс молча смотрел на него.

— Каково это — покрывать его кровавые пиршества? — глаза Винни лихорадочно заблестели.

— Тебя обманули, Винни. Нас всех пытаются обмануть.

«И ты сам подсказал, как именно нас следует обманывать. Неумышленно, но так удачно для тех, кто за всем этим стоит».

Правдошлепс горько рассмеялся.

— О, я вижу одного лжеца, он прямо предо мной! — он вцепился в прутья решетки и плюнул Ваймсу в лицо. — Будь ты проклят, командор Ваймс!

В камерах наступила гробовая тишина. Люди, запертые вместе с Винни, отшатнулись от него, насколько позволяли решетки.

— Значит так… — Ваймс отер плевок ладонью, — господин Правдошлепс сейчас не в себе от горя, и не понимает, что говорит и делает…

Несколько десятков глаз смотрели на Ваймса в тревожном ожидании.

— Но я хочу, чтобы вы кое-что поняли. Этому вампиру и всем, кто стоит за ним, не удастся уйти от правосудия! Я не успокоюсь, пока не увижу кол в его груди, но, черт возьми, я не намерен сквозь пальцы смотреть, как кто-то, прикрываясь этими убийствами, творит другие преступления! Это ясно?

В соседней камере кто-то робко поднял руку.

— Господин, Ваймс, сэр… А это правда, что осужденных теперь будут отдавать патрицию на съедение?

Ваймсу захотелось орать от бессильной ярости. Люди… продолжали удивлять его.

— Это похоже на справедливое решение?

«А Ветинари что, похож на проклятого дракона, требующего девиц на обед?»

— Н-нет…

— Значит этому не бывать! Пока я жив, никто в этом городе не встанет выше справедливости и закона!

По камерам прошла череда облегченных вздохов. Ваймс снова обернулся к Правдошлепсу, тот сидел на полу, все еще держась за решетку, и беззвучно рыдал.

«Ты думаешь, что на свете не осталось ничего, ради чего стоит жить, но это не так. Я надеюсь, что это не так».

Бросив последний взгляд на успокоившихся заключенных, Ваймс поднялся по лестнице и направился в лазарет.

Первое, что бросилось ему в глаза, когда он открыл дверь — был спящий на двух сдвинутых скамьях младший констебль Бор. Его верный напарник Камнебур дремал тут же, привалившись к стене. Услышав скрип петель, гном распахнул глаза и вскочил со своего места.

— Сэр, — приветствовал Камнебур шепотом.

— Как дела? — так же шепотом спросил Ваймс.

Камнебур улыбнулся и кивнул на Игоря.

— Он настоящий волшебник, сэр.

— Волшебство тут не при чем, — отмахнулся Игорь, — Это наука. Я сделал переливание крови, позаимствовал немного у младшего констебя Бора.

Ваймс подошел ближе и посмотрел на девочку. Кожа ее уже не была такой мертвенно бледной, и дыхание стало уверенней. Эмма спала.

Ваймс вздохнул с облегчением.

— Она все еще слаба, и ей необходим отдых. Но жизни ее больше ничто не угрожает.

— Отличная работа, — Ваймс позволил себе улыбнуться, наверное впервые за день. — Я горжусь вами!

Они ответил ему усталыми, но довольными улыбками.

— А теперь отдохните немного. Вы заслужили.

С наступлением темноты в городе стало спокойней. Очаги недовольства сохранились лишь на трех площадях, и Ваймс принял решение отозвать с улиц часть стражников из тех, что были на ногах уже вторые сутки. Ребятам нужен был отдых.

По зданию разносился запах говяжьей похлебки, стражники, наскоро поев, устраивались спать прямо в караулке. Они засыпали за столами, уронив головы на локти, или прямо на скамьях, оперевшись о стену или плечо товарища. Они засыпали чутким и тревожным сном, готовые по первому сигналу тревоги сорваться на улицы.

Ваймс обошел штаб-квартиру, чтобы убедиться, что все в порядке. Его и самого уже немного вело от усталости, но слишком многое еще нужно было сделать. Он непременно приляжет на пару часов, когда появится возможность. Ваймс отправил чокнутого Крошку Артура сказать гаргульям, что за де Рутом нужно следить, а сам отправился искать Ангву.

Он обнаружил ее у оружейной.

— Рада видеть вас, сэр, — Ангва отсалютовала. — Я вижу, вы тоже не скучали, пока мы ловили Галок по полям.

Ваймс пожал плечами. Добавить тут было нечего.

— Я тоже рад тебя видеть, Ангва, — из-за всей неразберихи, царившей в городе, у него даже не было возможности нормально поприветствовать ее, не говоря уже о том, чтобы выслушать отчет об операции. — Вы с Детритом очень выручили нас на Купеческой.

Стражница задумчиво кивнула.

— Вампиров сильно потрепали. Я видела, как некоторые из дозорных приносят то, что от них осталось, в шлемах, собирая с мостовой.

— Да, но они смогут восстановиться, — Ваймс прислонился спиной к одной из опор. — Чего не скажешь о тех, кто погиб в пожарах или был покалечен неизвестно кем брошенным камнем.

Ангва задумчиво посмотрела в небо. Над городом еще кое-где поднимался дым, а в разогретом за день воздухе намертво повис запах гари.

«Интересно, — думал Ваймс, — каков шанс того, что наш вампир-убийца сейчас лежит где-то тонким слоем пепла? Еще днем он был жив, но после… В любом случае, найти его сейчас будет очень нелегко, все уцелевшие вампиры попрятались по углам, не каждая ищейка почует. Выходит, де Рут сейчас — наш самый надежный способ на него выйти».

— Ангва, я хочу, чтобы ты разнюхала, что происходило в одном здании на Орнитологической. Сегодня его за бешеные деньги приобрел лорд Олеан де Рут, и я нутром чую, что дело там нечисто.

— Это тот, в чьем доме сегодня…

— Да.

— И под «разнюхать» вы имеете в виду…

— Да.

Ангва кивнула и скрылась в оружейной, через пару минут Ваймс услышал цокот когтей по камню и опустился на корточки, чтобы поравняться с сержантом.

— Тебе нужен седьмой дом по Орнитологической. Ищи все, что может показаться тебе подозрительным. Загляни в каждый уголок. Если моя догадка верна, без вампирского запаха не обойдется. Ты потом сможешь сравнить его с запахами с места преступления.

Ангва фыркнула и мотнула головой. На собачье-волчьем языке это определенно означало согласие.

— И да, я едва не забыл, — Ваймс потянулся к холщевому мешочку, который все еще носил с собой, — просто, чтобы отбросить любые сомнения…

Ангва внимательно обнюхала шейный платок, кончики ее ушей подрагивали от возбуждения. Неудивительно, оборотни на дух не переносят вампиров. Обычно…

Ангва тихо заскулила и посмотрела на Ваймса, по-собачьи склонив голову. Что бы это значило? Здесь воображение Ваймса спасовало.

— Давай, разузнай все, и мигом назад.

Ангва сорвалась с места и быстрой волчьей рысью скрылась в темноте. Ваймс смотрел ей вслед. Возможно, теперь можно было и вздремнуть…

— Командор!

Ваймс закрыл глаза и едва не застонал. Он знал этот голос, и демоны его побери, только его здесь сейчас не хватало.

— Господин де Словв, — Ваймс приложил все усилия, чтобы его голос не походил на рычание.

— Как вы прокомментируете события в городе и последние слухи?

Вильям де Словв выглядел бодрым и свежим, что только усугубляло картину и раздражало еще сильнее.

— Которые из? — устало спросил Ваймс.

В руках де Словва возник его проклятый блокнот.

— Те, в которых вы утаиваете и обесцениваете важнейшие улики.

Глаза Ваймса хищно сузились: «Вот значит, как». Де Словв лишь крепче перехватил карандаш.

— Пойдемте со мной, господин де Словв, я кое-что вам покажу…

Газетчик, неуверенно переступив с ноги на ногу, все же последовал за Ваймсом. Они прошли почти через всю штаб-квартиру к помещению, где хранились улики.

Ваймс повесил зажженный фонарь на крюк в потолке.

— В первую очередь я должен передать вам это, — он вручил де Словву старую потертую кофейную банку.

— Что это? — газетчик потряс банку и попытался ее открыть, крышка сидела плотно.

— Это? Это один из ваших работников — Отто.

Де Словв едва не выронил банку.

— О боги…

— Да, попался толпе на Забойной площади, но констеблям удалось… его собрать.

— Отто, — де Словв держал банку так осторожно, будто она была хрустальной.

— Пара пинт свиной крови исправят дело, — успокоил его Ваймс. — Хотя, возможно, ближайшие пару недель он будет пахнуть клатчатским отборным средней обжарки.

— А его… Его иконограф?

«Все равно о деле, да?»

— Повезло, что вашего коллегу не разнесло ветром по всем Теням. Некогда было беспокоиться об иконографе.

— Конечно-конечно, — оправившийся от первого шока де Словв быстро взял себя в руки. — Так какой комментарий можете дать по поводу улик?

— Вы про это? — Ваймс небрежно бросил на стол обломки трости.

Глаза де Словва расширились, а брови поползли вверх.

— Это же… Это же…

— Но прежде чем вы схватитесь за свой блокнот, позвольте задать вам один вопрос, господин де Словв. Вы много лет знаете Отто, знакомы с другими вампирами… Скажите, вампир нуждается в трости для ходьбы?

Де Словв покачал головой.

— Кровь помогает им восстановиться и унимает любую боль, я слышал, что полученные при жизни шрамы могут сохраняться, но… — Вильям понял, куда клонит Ваймс. — Если патриций носил трость из-за болей, связанных со старой раной, то она и впрямь ему уже не нужна…

— Именно. К тому же, это фальшивка, и я могу это доказать.

— Но это же… — глаза Вильяма заблестели азартом охотника. — Это очередная коварная политическая интрига! Окутанная тайной и окрашенная кровью. Мы должны об этом написать!

— Нет! — Ваймс перехватил его руку. — Сейчас это только ухудшит дело.

— Вы не можете утаивать от людей правду!

— А разве та правда, которую уже рассказали людям, не спровоцировала в городе проклятый бунт?! Вы готовы признать, что сегодняшние смерти — и ваша вина?

— Люди не реагировали бы так, если бы вы вечно не пытались нацепить шоры им на глаза… — уже не так уверенно парировал де Словв.

— Когда горит конюшня, лошади вовсе заматывают всю морду, чтобы вывести ее из пекла, иначе она затопчет своего спасителя и сгорит сама. Когда она окажется в безопасности, вы можете позволить ей смотреть на что угодно!

— Вы сравниваете разумных существ с бессловесными животными.

— Да, виноват. Иногда животные ведут себя умнее!

— Уверен, что уже где-то слышал подобную риторику!

Они замолчали, буравя друг друга взглядами. Каждый остался при своем мнении. Этот де Словв… про таких говорят «можно убить, но нельзя сломить». Так почему бы не…

— И все же, я прошу вас о помощи, Вильям.

— Я не ослышался?

— Боюсь, что нет, — Ваймс устало вздохнул. — Я предлагаю работать совместно. Я дам вам наводки, чтобы вы могли провести свое независимое расследование, а вы взамен проследите для меня за одним человеком, возможно вам удастся узнать то, что скрыто от нас. Вы получите материал, о котором ваши конкуренты не могут и мечтать, но опубликуете его, только когда дело будет окончено.

Вильям покрутил карандаш между пальцев, прежде чем засунуть его в нагрудный карман.

— Дело крайне серьезное, да? Кто-то пытается подставить патриция, когда его положение на политической арене стало весьма… неоднозначным.

На его губах играла азартная улыбка.

— Я в деле!

* * *

Ангва добралась до нужного здания и медленно обошла его, опустив нос к мостовой. Среди тягучего запаха пожаров и стойкого аромата ближайших птичников ее нюх выделял самое важное.

«Мужчины. Четверо, — сквозь запах пота и несвежего карри проступал легкий аромат стали. —Вооружены».

Ангва прислушалась. Мужчины прохаживались взад и вперед у наспех отремонтированных дверей. Охраняли? Что же такого ценного могло быть в этом сарае?

Она притаилась в тени, ожидая, пока охранники пройдут мимо, и проскочила вперед поближе к зданию. Двери были закрыты, но стоило поискать другой путь внутрь. От стен тянуло пылью и плесенью, похоже, здание давно не ремонтировалось, хотя и не было совсем покинуто. На углу у дальней стены доски совсем рассохлись. Ангва поддела одну из них лапой, а потом начала копать. Почва здесь во многом состояла из песка и каменной крошки. Жара последних дней совсем иссушила ее, песчаная пыль легко поддавалась под лапами. Сделав небольшой подкоп, Ангва поддела сухие доски мордой и пролезла внутрь.

Внутри было темно и до одури сильно пахло вампирами. И людьми, множеством разгневанных людей.

Двое вампиров пытались спрятаться здесь, но толпа настигла и расправилась с ними. Ангва чихнула и потерла нос лапой. Лежащая на ящиках пыль оказалась прахом убитого вампира. Был еще и третий вампирский запах, немного свежее. Этот вампир не был растерзан. Он вошел и вышел через закрытые сейчас двери, но перед этим… Запах привел Ангву к сваленным в груду ящикам. Под ними было что-то.

Поразмыслив немного, Ангва перекинулась обратно в человека. Чтобы разобраться с ящиками, нужны были руки. Под завалом обнаружился спрятанный люк. Она отодвинула хорошо смазанные засовы и откинула крышку.

— О боги…

В ноздри ударил запах страданий и страха. Он был такой сильный, что у Ангвы закружилась голова. Ей потребовалось несколько минут, чтобы снова взять себя в руки.

Она спустилась в каменный подвал.

Дети. Мальчики и девочки, запертые тут. Пропитавший все запах ужаса и смерти. Ангва провела рукой по каменной кладке и обнаружила небольшие отверстия, пахнущие ржавым железом.

«Кандалы. Они были здесь, и убрали их совсем недавно».

А еще здесь пахло вампиром. Сытым, едва не лопающимся от удовольствия вампиром.

Губы Ангвы растянулись в оскале.

«Вампирская кладовая…»

Наверху в сарае что-то зашуршало. Ангва обернулась как раз в тот момент, когда маленький пузырек разбился, ударившись о каменный пол. Запахи гвоздями впились в ее мозг.

«Бомба-вонючка, — пронеслось в голове у Ангвы, прежде, чем она потеряла сознание, — Аконит…»

Гости начали съезжаться к дому Олеана де Рута уже на рассвете. Они отпускали свои кэбы и, оглядываясь через плечо, переступали порог. Каждый из них понимал, для чего они сегодня здесь собираются, хотя причина ни разу не прозвучала в разговоре. Каждому из них уже приходилось бывать… на такого рода встречах, просто прежде они проходили под покровом ночи. Что ж, стоило брать в учет нынешние обстоятельства.

Они приветствовали лорда де Рута и приносили ему свои соболезнования, будто это его семья пострадала от нападения вампира. Они с пониманием относились к некоторой нерасторопности нанятых официантов, которые разносили напитки. Впрочем, отличное шампанское прекрасно сглаживало это небольшое неудобство. Они вели вежливые разговоры ни о чем, выжидая, кто же сделает первый шаг…

— Я еще раз хотел поблагодарить каждого из вас за неравнодушие, — произнес Олеан де Рут, когда все собрались в главном зале. — В этот нелегкий час городу как никогда нужны люди, чье сердце бьется заботой о нем.

Гости вежливо зааплодировали. Начало было положено, и оно было привычным.

— Мое собственное сердце обливается кровью, когда я думаю о том, что тот, кто должен был верно служить и защищать, предал наше доверие и, ведомый чужим злым умыслом, нанес нам удар в спину. Господа, я позвал вас сегодня, чтобы обсудить необходимость скорейшей отставки командора городской стражи сэра Сэмюэля Ваймса.

Гости переглянулись.

— Минуточку, — выразил общую мысль глава гильдии воров мистер Боггинс, — мы разве не отставку Ветинари тут собрались обсуждать?

— Вампир во главе государства — это неслыханно!

— Да, теперь избавиться от него почти невозможно!

— Он же и внуков наших переживет, это немыслимо!

— Постойте, господа, — заметила леди Силачи, — мне кажется, в словах нашего друга есть смысл, давайте выслушаем его.

Де Рут галантно ей поклонился.

— Спасибо за оказанное доверие, миледи. Мне горько признавать, но взявшие слово господа во многом правы, единственное, что они до конца не понимают — это то, как глубоко пустило корни это зло, — де Рут горестно прикрыл глаза, из-за полуопущенных век проверяя, что все взоры устремлены на него.

— Все вы знаете, что невольно я был втянут в кровавые события последних дней. Сперва неизвестный вампир совершил нападение на открытии завода, а позднее в моем собственном доме… Если после первого случая я посчитал все это ужасным совпадением, то после убийства несчастной Тиши и ее девочек… — де Рут прервался, делая вид, что сдерживает дрожь. — Их растерзанные тела до сих пор стоят у меня перед глазами…

Они были напуганы. Все они. Даже глава гильдии убийц, лорд Низз, выглядел собранным и напряженным, как натянутая тетива. Де Рут готов был поклясться, что их дома были сейчас увешаны гроздьями чеснока и сотнями освященных бирюлек с символами всех известных богов. Они почти что были у него в руках.

— Когда я вернулся домой и обнаружил их, — Олеан сделал небольшую паузу, чтобы его гости в красках успели представить картину кровавой расправы, — у их тел я нашел кое-что… Улику столь явную, что я сам сперва не поверил собственным глазам. Вампир, убивший Тишу, приходил за мной и тем, что принадлежит мне. По счастливой случайности, меня в тот час не оказалось дома, а моя несчастная служанка спугнула злодея, расплатившись за это собственной жизнью.

— Так что это была за улика? — не выдержал мистер Джошуа — глава гильдии торговцев.

— Это была трость. Трость с навершием в форме головы Смерти.

Гости зашептались. Де Рут дал им немного времени для осознания услышанного.

— Однако, прибывший на место преступления командор Ваймс сокрыл эту улику. Я собственными ушами слышал, как он приказал остальным стражникам помалкивать о том, что они обнаружили. Но и это еще не все. Позднее он взял под стражу супруга Тиши Винсента Правдошлепса. До сих пор он удерживает его в темнице, прикрываясь совершенно смехотворным обвинением, и не допускает к нему никого. Я убежден, что командор выпытывает у него информацию по поручению патриция.

Злой женский смешок прервал его пламенную речь.

— Вы хотите убедить нас, что Ваймс покрывает убийцу? — фыркнула госпожа Розмари, глава гильдии Белошвеек. — Да хоть бы и по поручению всех богов, командор никогда не пошел бы на такое!

Многие согласно закивали. Де Рут понял, что теряет инициативу. Они еще верили в Ваймса, ему не хватило времени. Еще один месяц, и они сами бы принесли ему голову командора на блюде. Если бы чертов вампир все не испортил…

— Вы не так давно в городе и не знаете…

— Боюсь, вы не учитываете одну очень важную деталь, — прервал ее де Рут, — А именно, способность вампиров влиять на человеческий разум. Возможно, командор сам до конца не осознает, что с ним происходит…

Это было последним средством, превратить Ваймса в их глазах в жертву, безвольную пешку чужой злой воли. Де Рут посмотрел в глаза своих гостей, он увидел в них сомнение и улыбнулся.

* * *

Говорят, для того, чтобы задумать дурное дело, много времени не нужно. Увы, часто бывает так, что для воплощения этого дела времени нужно и того меньше. Немногим больше четверти часа ушло на то, чтобы перед домом лорда де Рута собралось множество недобро настроенных людей.

Констебль Посети осторожно отодвинул занавеску.

— Их там стало еще больше, — шепотом сообщил он Реджу, — Так просто они нас не выпустят.

— А что вас удивляет, господа? Это закономерный протест общества против бесчинств и незаконных арестов, творимых стражей, — де Рут сидел в кресле и просто лучился самодовольством.

— Это не было арестом… пока. То, что вы сделали… — констебль Башмак скомкал в руке листовку «Стража — орудие в руках чудовища», — Не только подло, но и доказывает вашу вину.

Редж был вне себя от гнева. Этот де Рут использовал все инструменты, которыми обычно пользовались борцы за свободу и справедливость, обратив их во зло. Это было просто немыслимо! Люди вроде него должны ограничиваться тайными заговорами! Они не должны распространять листовки и собирать народ громкими лозунгами. Он лгал людям и манипулировал ими. Почему же они этого не понимали?

— Ну что же… — де Рут закурил тонкую, пахнущую мятой сигарету, — вы все еще собираетесь надеть на меня наручники?

Крики снаружи стали громче.

— Потому что я намерен выйти к этим людям прямо сейчас…

* * *

Констебль Свирс несся на своем лучшем соколе мимо непрерывно щелкающих клик-башен. Город под ним бурлил. Людская волна катилась по улицам, вбирая в себя все новых и новых горожан. Торговцы закрывали свои лавочки и спасали товар. Хозяйки накрепко запирали ставни. С высоты птичьего полета было особенно хорошо видно, как и откуда расходятся по толпе все новости и слухи. Докатившись до Острова Богов, эта волна разделилась. Часть людей собралась у главной штаб-квартиры стражи, остальные же устремились дальше к площади перед дворцом.

Свирс безошибочно выделил среди блестящих на солнце шлемов тот, что блестел ярче всех и принадлежал капитану Моркоу. Сокол сложил крылья и принялся пикировать вниз.

— Дело дрянь, сэр, — сокол опустился на каменное плечо сержанта Детрита. — Весь город на ушах, но участок между нами, Краесторонними и Луковыми воротами самый неспокойный. Ребятам у Скотного рынка пришлось несладко.

— Детрит, собирай оставшихся и выдвигайтесь ко дворцу.

— Но, сэр, — Свирс едва не подпрыгивал на шее птицы от возбуждения, — судя по выкрикам, многие сейчас направляются как раз сюда. Они требуют предъявить доказательства, которые мы якобы утаили. Не безопаснее ли?..

Моркоу покачал головой.

— Похоже, опасения командора оправдались. А если это так, помощь ему сейчас понадобится. Давайте же, ребята! — он обернулся к стражникам. — Вы все знаете, что нужно делать. За работу!

Когда камни уже были зажаты в кулаках, а кулаки эти дрожали от гнева и ужаса, Моркоу снял свой шлем и шагнул навстречу людям.

Он обратился к ним. Он говорил об их страхах и надеждах. Он говорил, что все они правы в своем стремлении к справедливости, и о том, что виновным не избежать наказания. Он называл их по именам, но даже тот, чье имя не прозвучало, чувствовал, что Моркоу обращается именно к нему. Он говорил, пока хмурые лица не разгладились, а кулаки не разжались, выронив камни на мостовую.

Сокол Свирса снова поднялся в небо. Теперь город выглядел немного иначе. Остров Богов действительно казался островком спокойствия в охваченном штормом море. В этом человеческом море стражники напоминали золотистых дельфинов, плотным клином стремящихся к самому центру бури. Множество глаз следило за стражниками, облаченными в блестящие на солнце латы, но мало кто обратил внимание, как мимо толпы проскочило несколько фигур в неприметных железных кольчугах.

* * *

Ваймс оглядел стражников, собравшихся на дворцовой площади. Да, могло быть и хуже. Им даже удалось немного поспать, хотя напряжение прошлого дня все еще ощущалось в их движениях и взглядах. Среди всех выгодно выделялся только констебль Дорфл, который был големом, а потому вовсе не нуждался во сне и отдыхе. Дорфл отлично поработал прошлой ночью — теперь у стражи была подмога в лице големов из Треста, выполнявших роль добровольной дружины. Они могли помогать при тушении пожаров, могли служить живым и весьма находчивым щитом для попавших в трудную ситуацию стражников, но главной их задачей было следить за толпой, чтобы не допустить давки.

— Скоро начнется, — произнес Ваймс, обращаясь к стражникам. — В линию стройся!

Шеренга желто-полосатых щитов ударилась о землю. Краем глаза Ваймс заметил, как сержант Колон вытирает пот с раскрасневшегося от жары и напряжения лица.

— Мы готовы, — Ваймс похлопал его по плечу. — Мы готовы, и мы справимся.

Колон кивнул и улыбнулся. Улыбка вышла невеселая.

— Разумеется! Как всегда!

«В такой момент как никогда тоскуешь по спокойной скучной пенсии, да, дружище?»

В череде начищенных лат мелькнул черный пиджак секретаря патриция. Стукпостук обогнул строй с тыла и, увидев Ваймса, направился к нему.

— Его милость желает видеть вас, сэр.

Ваймс оглянулся на собирающихся на площади людей.

«Невовремя как всегда, — подумал он. — Причина должна быть чертовски веской».

Он обернулся к Колону:

— Сержант, принимай командование. Я скоро вернусь.

Взгляд Фрэда слегка остекленел, когда он отдавал честь, но Ваймс знал, что когда дойдет до дела… если дойдет, то Фрэд сумеет и удержать строй, и отдать верные приказы. В минуты опасности в нем всегда просыпался скрытый потенциал, помноженный на многолетний опыт.

Ваймс проследовал за Стукпостуком во дворец. Нос секретаря, сломанный Правдошлепсом, выглядел почти пристойно. Даже отек уже почти спал, а горбинка была едва заметна. Можно сказать, легко отделался.

Они поднялись наверх, мимо суетящейся дворцовой стражи, которая в честь надвигающихся событий была вооружена до зубов. За спиной многих висели арбалеты.

В приемной было тихо. Только все так же неровно тикали часы.

— Он ждет вас.

Ваймс толкнул дверь и шагнул в Продолговатый кабинет.

Только сейчас он подумал, что прежде он никогда не позволял себе предстать перед патрицием в неподобающем виде. Но ситуация внесла свои коррективы. Сейчас он был устал, небрит и к тому же наверняка провонял потом и гарью.

— Сэр, — Ваймс отдал честь.

Ветинари стоял к нему спиной. В полумраке кабинета фигура патриция напоминала обсидиановую статую.

— Как ваши люди, Ваймс? — Ветинари не обернулся к нему, задумчиво изучая какую-то бумагу.

— Они справятся, сэр, — Ваймс подошел ближе, — Прошедший день выдался непростым, но я думаю, что скоро ситуация пойдет на лад.

— Боюсь, новые обстоятельства несколько отдаляют нас от скорого наступления порядка, — Ветинари протянул ему бумагу, которую держал в руках.

— Я отправил людей для задержания лорда де Рута. Ангва проверяет одну из зацепок. Очень скоро у нас в руках будут… — Ваймс опустил взгляд на бумагу, оказавшуюся агитационной листовкой. — Вот срань!

— Возможно, я выразился бы иначе, но с общей оценкой ситуации вынужден согласиться.

Ваймс буравил листовку взглядом. «Стража — орудие в руках чудовища» кричала надпись, сделанная большими красными буквами. Чуть ниже шло несколько обличающих строк шрифтом поменьше, а завершалось все вопросом, напечатанным каким-то дерганным шрифтом. «Вы все еще верите, что это совпадения?» — провокационно вопрошала листовка. В левом углу красовались инициалы де Рута.

«Он решил накрутить город, — от досады Ваймс едва сдержался, чтобы не зарычать и не ударить кулаком по столу, но стол был не его, а присутствие Ветинари волшебным образом отрезвляло. — Воспользовался тем, что ребята вымотались за прошлые сутки. Тем, что у нас сейчас критически не хватает рук. А теперь, когда он еще и усугубил ситуацию, превратив стражников из простого заслона между толпой в причину ее гнева, в главного врага, ублюдок наверняка хохотал где-то от радости».

Это грозило серьезной бедой. Не только потому, что люди сейчас ополчились именно на стражу, но еще и потому, что каждый стражник встал сейчас перед нелегким выбором. Трудно сохранить хладнокровие, когда твои соседи или родственники выкрикивают такие обвинения тебе в лицо или вовсе берутся за оружие, едва тебя завидев. «Но это же мой дядюшка Том, — наверняка крутилось сейчас в мыслях многих констеблей, — А вдруг он прав? Вдруг я и в самом деле защищаю негодяя?»

Ваймс медленно выдохнул и досчитал до десяти.

— Я уверен во всех своих людях, — наконец произнес он.

Ветинари печально улыбнулся.

— Я рад, что кто-то из нас может этим похвастаться.

На Ваймса снизошло запоздалое осознание. В это время Ветинари был вынужден вести свою невидимую войну в дополнение ко всем политическим уловкам и реверансам. Его новое… состояние, не могло не сказаться на отношении к нему, и вопрос верности, и без того весьма зыбкий, окончательно превратился в дым. Ваймс привык иметь дело с тем, что творилось на поверхности. Он довольно смутно представлял себе, что за рыбы живут на глубине, но всегда был уверен, что Ветинари — самая зубастая из них. Легко можно было забыть, что патриций был простым смерт… тоже мог сталкиваться с трудностями.

— Да, сейчас на улице станет жарко, — мысль Ваймса металась, выстраивая возможные сценарии бунта, его последствия, и того, как с этим можно было бы справиться. — Самое главное — не позволить ему влететь во дворец на первой волне народного гнева, и не допустить жертв среди горожан.

Ветинари обошел его по кругу, ступая мягко и неслышно, как кот.

— Забота о людях — это, безусловно, одна из самых ценных ваших черт, Ваймс. Но беда в том, что лорд де Рут тоже об этом наслышан, и он будет использовать это ваше качество, чтобы контролировать вас.

Ваймс нахмурился:

— И что вы предлагаете?

Ветинари остановился у левого плеча Ваймса и немного наклонился к нему.

— Он желает поставить вас перед выбором: соблюсти закон или сохранить человеческие жизни. Я предлагаю лишить его возможности это сделать.

— Каким образом? — Ваймс скомкал листовку в кулаке и поднял лицо навстречу лицу Ветинари.

— Вы сами арестуете того, кого он обвиняет в этих убийствах.

Брови Ваймса удивленно поползли вверх.

— Вы хотите, чтобы я арестовал вас? Опять?!

На этот раз улыбка Ветинари была шире. Ваймсу впервые за все время удалось разглядеть кончики его клыков.

— Я надеюсь, вы исполнили ваше обещание и приобрели кандалы?

Ваймс открыл было рот, но тут же закрыл его, не произнеся ни слова. До сих пор в его жизни сохранялись моменты, в которые он не мог точно сказать, шутит патриций или говорит серьезно. Это был как раз один из таких моментов.

Шум с площади усилился. Разрозненные гневные крики начали сливаться в нестройные многоголосые лозунги.

«Началось».

Ваймс подошел к окну и немного раздвинул портьеры, в узкую щель между тканью наблюдая, что творится на площади. Толпа напирала на шеренгу стражи. В воздух взлетели первые камни.

— Время не ждет.

Ваймс вздрогнул. В этот раз он не услышал шагов, Ветинари просто оказался у него за спиной и теперь стоял с самым невинным видом, вытянув руки ладонями вверх. Ваймс нехотя потянулся за наручниками.

— Всего несколько часов, — тихо сказал он, когда металл уродливыми браслетами замкнулся на тонких запястьях. — Еще до рассвета я призову этого ублюдка к ответу.

Они спустились вниз. Пока Ваймс вел Ветинари по коридорам, дворцовая стража оборачивалась им вслед. Но ни один из стражников не произнес ни слова. Ваймс мрачнел с каждым шагом. Они вышли на площадь.

Вид скованного патриция заставил толпу замолчать. В единый миг вокруг стало так тихо, что было слышно, как на соседних улицах недовольно ржут лошади. Ваймс сложил рупором ладони вокруг рта и выкрикнул:

— Подозреваемый задержан для дальнейших разбирательств!

По толпе пробежал неуверенный ропот.

— Все улики будут изучены и каждое подозрение проверено!

В людском гуле прозвучало несколько радостных выкриков. Хорошо. Они начали сомневаться в виновности стражи, любое самое крохотное сомнение отдаляло их от плана де Рута, а значит, приближало к тому, что в этом городе можно было назвать законом и порядком. Потихоньку, крохотными шажками.

— Стража была опорой горожан, такой она и остается, что бы не случилось!

Люди на площади начали переговариваться между собой, толпа загудела, как пчелиный улей. Горожане обсуждали случившееся, спорили и делали свои догадки. Свежие новости и слухи разносились по человеческому морю от площади дальше по улицам. Скоро новости узнает весь город.

«Налюбовались, — зло подумал Ваймс, — и будет с вас».

Он легко подтолкнул Ветинари в спину в сторону «повозки для задержаний».

— Как я рад! Как я рад, что не все для вас еще потеряно, командор!

Ваймс обернулся на крик — над толпой возвышался де Рут. Ублюдок взобрался на одну из бочек с песком, приготовленную для укрепления баррикад, как на импровизированный помост. Арест Ветинари вырывал поводья толпы у него из рук, но де Рут явно не собирался сдаваться без боя.

— Я верил! Я до последнего надеялся, что ваша воля окажется достаточно сильна!

Ваймс нахмурился. К чему он вел, демоны его раздери?

— Но подумайте сами, господин Ваймс, — де Рут сделал театральную паузу, — разве смогут эти железки удержать вампира?!

Толпа одобрительно загудела. Вот черт…

— Но я могу помочь вам! Я РАД буду помочь вам в вашем стремлении к справедливости! Ведь я владею вещью, способной сдержать самого сильного из вампиров! В ней он не сможет сбежать! Не сможет ускользнуть от воздаяния! Так докажите же чистоту ваших намерений, командор! Примите мою скромную помощь!

Люди начали аплодировать де Руту. Он стоял на своем помосте и победно улыбался, глядя Ваймсу в лицо. Все взгляды сейчас были устремлены на них.

«Откажись от моей помощи — и они разорвут тебя. Разорвут тебя по одному моему слову», — говорили глаза ублюдка.

У Ваймса от злости сводило зубы.

— Как хорошо, что есть неравнодушные горожане, готовые так вовремя протянуть страже руку помощи! — сумел, наконец, выдавить он из себя.

— Не тревожьтесь так сильно, Ваймс, — тихо, так, чтобы никто больше не услышал, произнес Ветинари. — Чем бы ни была эта вещь, она не убьет меня. Господину де Руту нужна видимость законности, чтобы получить то, чего он хочет.

— У меня дурное предчувствие, — ответил Ваймс, глядя как де Рут с двумя телохранителями приближается к ним. — Словно мы сами загоняем себя в клетку.

— Вход в клетку и выход из нее — это одна и та же дверь. Пока ключи у тебя — ты останешься хозяином положения, и не важно, с какой стороны решетки ты находишься.

— Тогда, надеюсь, от ЭТОЙ клетки ключи у вас тоже найдутся, — взгляд Ваймса был прикован к тонким серебристым лентам, которые де Рут нес в руках. Когда он подошел ближе, стало видно, что вещь эта сделана из светлого металла очень тонкой ковки. Небольшие плоские звенья с выгравированным мистическим узором издалека напоминали украшенную вышивкой ткань. Звенья без труда гнулись и сцеплялись между собой.

— Эту вещь омниане называют Веригой Солнца, — де Рут протянул Ваймсу артефакт. — Прошу вас, ваша светлость…

Глядя в наглые самодовольные глаза, под которые сейчас хотелось, как минимум, поставить пару добротных синяков, Ваймс принял из рук де Рута Веригу. Пути назад не было.

Артефакт оказался почти невесомым. По его очертаниям Ваймс понял, что Верига должна одновременно обхватывать шею и запястья, образуя неровный треугольник.

Ваймс разомкнул звенья и посмотрел Ветинари в глаза.

«Еще до рассвета», — не говоря ни слова, пообещал он.

Звенья сомкнулись, и лента загорелась мягким синеватым светом. Там, где металл касался кожи, та мгновенно окрасилась сеткой почерневших сосудов, разительно ярко выделявшихся на бледной коже. В воздухе запахло разогретым металлом.

— Я не знаю, как называют это омниане, — хриплым голосом произнес Ваймс, — по мне, так это напоминает орудие пытки…

— Думаю, это небольшая плата за безопасность наших жен и детей, — во взгляде де Рута читалось торжество.

Ваймс неласково отодвинул его с дороги и открыл дверцу повозки. Двое констеблей отделились от строя и, по сигналу командора, заняли свои места: одно в повозке напротив заключенного, одно на запятках. Ваймс махнул рукой Колону, давая понять, что собирается доставить патриция в участок и вернуться. Да, переброситься с Ветинари еще парой слов было необходимо.

— Командор, — де Рут снова был за его спиной, — я думаю, ваши люди сумеют доставить убийцу в штаб-квартиру самостоятельно. Благодаря Вериге, он не опаснее котенка. А чтобы удостовериться в этом! — Олеан повысил голос. — Вслед за повозкой отправится отряд добровольцев, которые проследят, что дело выполнено как следует!

— Что ты задумал? — прошипел Ваймс.

— Я просто хочу переговорить с вами с глазу на глаз, ваша светлость. Окажете мне честь?

— О да… С огромным удовольствием.

Ваймс посмотрел поверх головы де Рута и увидел, что из дворца вышел целый отряд дворцовой стражи. Они явно направлялись к ним.

— В таком случае, — де Рут отступил в сторону, — проследуйте пожалуйста с сержантом Мрадом. Я буду с минуты на минуту.

Дворцовые стражники взяли его в кольцо, недвусмысленно положив руки на рукояти мечей. Колон и остальные напряженно замерли. Они готовы были броситься на выручку. Нет, зажимать своих людей между разгневанной толпой с одной стороны и мечами дворцовой стражи с другой Ваймс не собирался.

— Все в порядке, сержант, я скоро вернусь, — сказал Ваймс, — Что бы не случилось, помни, твоя главная задача — уберечь город.

— Ничего не случится! — преувеличенно бодро отозвался Колон.

«Давай надеяться, Фрэд… — подумал Ваймс, поднимаясь по гранитной лестнице дворца вместе со своим неназванным конвоем. — Давай надеяться».

* * *

Винни сидел на деревянной лавке, заменявшей в камере койку, и тупо смотрел в стену. Сейчас он остался единственным заключенным в темнице Псевдополис Ярда, но это его не слишком волновало. Его не волновало уже ровным счетом ничего. Винни погрузился в какое-то отупляющее полузабытье, пришедшее на смену разрывающему душу отчаянью. С улицы доносился шум и крики, все стражники в спешке куда-то ушли, а единственной мыслью, которую Винни гонял по кругу в своем мозгу, была: «Нужно украсть где-то кусок веревки и удавиться».

На улице снова зашумели. Затем на лестнице послышались шаги. Он нехотя обернулся, подчиняясь скорее рефлексам, чем разуму, и замер.

— Будь я проклят…

Двое стражников завели в соседнюю камеру скованного патриция. Если бы Винни не был так поражен увиденным, он бы был честен с собой и заметил, что стражники с почтением сопроводили патриция до соседней камеры, в которую он вошел неспешно и с достоинством.

Запястья и шею его опоясывали серебристые ленты «Солнечной Вериги», древней Омнианской святыни из времен, когда самого Ома никак нельзя было назвать добрым или всепрощающим божеством. Вместо кроткой черепахи по серебряной кайме вился узор из острых бычьих рогов.

Винни помнил этот артефакт, ведь именно он достал его по поручению господина де Рута. Это было нелегко, но проникшийся идеей вампирской угрозы, Олеан не жалел средств для достижения цели.

Господин сумел? О боги, неужели он сумел найти управу на это чудовище?! Губы Винни растянулись в безумной улыбке, его била дрожь. Он знал, что проклятого вампира должна была терзать сейчас ужасная боль. «Верига» не только мешала ему прибегать к его чудовищным умениям, она была еще и орудием пытки. О боги… Винни вцепился в прутья решетки, стремясь разглядеть Ветинари получше. Он почти ощущал запах тлеющей плоти.

«Получи! Получи, ублюдок, — одними губами шептал Винни, — Если господин де Рут сумел добиться справедливости, скоро ты познакомишься с еще одной вещицей, которую я добыл для него…»

— Не просветите ли ли меня, что это за вещица?

Правдошлепс вздрогнул. Он был уверен, что не произнес этого вслух. Впрочем, сейчас он не стал бы за себя ручаться. Голос Ветинари был таким тихим и спокойным, что мгновенно вызвал у Винни прилив ярости. Эта мразь должна была страдать! За все, что он сделал с Тишей и девочками! Он должен был корчиться на полу от боли и молить о пощаде! Он просто не имел права сидеть здесь с таким спокойным видом! Винни почувствовал, что обязан выбить злодея из колеи. Что ж, рассказ о скорой мучительной смерти подходил для этого как можно лучше…

— О той, что уничтожит тебя раз и навсегда! — прошипел он сквозь зубы, — Об очищающем пламени, которое сотрет скверну твоего существования!

— Пламя… — задумчиво произнес патриций, — Primum silici scintillam excudit. Не о частице ли похищенного у богов огня вы говорите? Я слышал, последнюю сохранившуюся Искру украли из святилища Ио в Сто Лате, буквально пару дней назад.

— Ты что, не понимаешь?! Ты умрешь! Сдохнешь в муках за то, что сделал с моими девочками!

Впервые за все время их странного диалога Ветинари посмотрел Винни в глаза.

— Я искренне соболезную вашей утрате, господин Правдошлепс.

— Как ты смеешь?!

Винни закричал и тряхнул решетку. В один миг ему показалось, что он способен разломать прутья и добраться до ненавистного вампира. Но миг прошел, и реальность снова ударила Винни поддых. Решетка не шелохнулась, а патриций все так же сидел в соседней камере с совершенно невозмутимым видом.

Вдалеке часы, что на здании Оперы, глухо отбили шесть ударов…

* * *

— Так, а теперь приложи это и прижми хорошенько, — Игорь закончил зашивать рассеченную бровь младшего констебля Бора, и перерезал нить. — Возможно, останется маленький шрам, но тебе повезло, твой шлем спас тебе жизнь.

— Спасибо, — Бор поморщился, когда примочка коснулась раны. — Мы можем выйти на улицы?

— Ты серьезно? — Игорь вернулся к лежащему без сознания стражнику, которому повезло меньше. — Ты заработал сотрясение, а у Камнебура и вовсе сломана правая рука.

Гном потряс свежим гипсом:

— Секиру я могу держать и в левой!

Игорь покачал головой. Во время беспорядков стражникам часто приходилось несладко, но никогда прежде горожане не считали Стражу своим прямым врагом. Пострадавших было много. Да, после ареста патриция люди немного успокоились, но это напоминало затишье перед бурей. У ворот штаб-квартиры все еще стояла толпа. Капитану Моркоу удалось унять её гнев, и сейчас люди замерли в ожидании. Игорь нутром чувствовал, что развязка была близка. Тысячелетний инстинкт всех Игорей кричал ему, что давно пора было делать ноги, чтобы потом с дальнего холма глядеть на зарево пожара, поднимающееся над замком или лабораторией бывшего хозяина, но Игорь приказал этому инстинкту заткнуться. Его место было здесь. И даже если сюда вот-вот ворвется толпа с факелами, он не побежит. Он будет защищать раненных и то, что считает правильным.

Игорь склонился над спящей Эммой и проверил ее пульс.

— Она так и не проснулась? — осторожно спросил констебль Бор.

— Нет, но это не из-за потери крови, — Игорь щелчком пальца выбил из шприца пузырьки воздуха. — Подозреваю, что дело в пережитом ей страхе. Я почти уверен, что она сейчас может слышать нас.

Стражники подошли ближе.

— Бедняжка… — вздохнул Камнебур. — Надеюсь, она сможет с этим справиться.

— А ее отцу сказали, что она жива?

— Да, — невесело улыбнулся Игорь, делая Эмме укол, — но Винни уверен, что мы лжем и пытаемся им манипулировать. Он не в себе. Я бы подмешал ему успокоительного в еду, но он так и не притронулся к своей пайке.

В лазарет вошел Моркоу, принеся с собой запахи улицы: пота, дыма и тревоги.

— Вы в порядке? — обратился он к констеблям.

— Так точно, сэр! — хором ответилим Бор и Камнебур.

Они вытянулись и отдали честь, всем своим видом показывая, что готовы исполнять свой долг. То, что Камнебур отсалютовал загипсованной рукой, а лицо Бора представляло собой темнеющий кровоподтек, немного портило впечатление.

— Посети все еще не пришел в себя, — добавил Игорь, — но жить он будет, обещаю.

— Хорошо, — Моркоу снял шлем и вытер пот со лба, под глазами у него виднелись темные круги.

— Как сейчас дела в городе?

— Спокойней, — ответил Моркоу. — Но это ненадолго. Время работает против нас. Господин де Словв сообщил, что собрание в Крысином зале должно вот-вот начаться. Если волнения выйдут из-под контроля… Игорь, будь готов покинуть штаб-квартиру вместе с Эммой. Справишься?

— Конечно, — уверенно кивнул Игорь. — Я уже связался с сестрой. Ей можно доверять. Малышка будет в безопасности.

— Да будь они неладны! — Камнебур стукнул гипсом по стене. — А наш план «Б»?

— Господин Крякс уже дал показания, Пессималу тоже удалось кое-что найти в банковских выписках де Рута, но… — Моркоу покачал головой, — Ангва так и не вернулась.

Бор и Камнебур переглянулись.

— Сэр, разрешите отправиться на выручку?!

* * *

Ваймса держали в небольшой комнате, служившей кабинетом одному из клерков. Письменный стол, два шкафа, уставленных папками с документацией, небольшой сейф и два идиота из дворцовой стражи у двери.

— Ну, — мрачно спросил Ваймс, — так и будем стоять?

Стражники положили руки на рукояти мечей. Ха, хотя бы здесь они решили не таскать с собой эти глупые алебарды. Толку от них в маленьком помещении было бы немного.

— Мы ждем, — ответил тот, что был повыше ростом.

— И чего же?

— Мы ждем решения Совета.

Совет, конечно же. Толпа пустоголовых кретинов, под шумок решивших сместить Ветинари. Неважно, что происходит с городом, первым их порывом всегда будет попытка урвать себе кусок послаще и влезть повыше. У него не было на это времени.

— В таком случае, я полагаю, что должен там присутствовать, — Ваймс шагнул к двери, но стражники преградили ему путь.

— В этом нет необходимости, ваша светлость, — усмехнулся второй стражник. — Учитывая, что на повестке дня стоит вопрос о вашей отставке.

Вот значит как. Этот де Рут не просто наглец, а наглец крайне удачливый. Вся его игра была груба, а «доказательства» шиты белыми нитками, но он действовал быстро, не давая людям опомниться. Он играл на их страхах. Горожане боялись вампира, который мог придти к ним в ночи, а верхушка общества боялась горожан, вышедших с факелами на улицы. В этот момент де Рут мог крутить ими, как ему хочется, главное — не давать им времени на раздумья.

— Если я обвиняюсь в чем-то, то меня должны были взять под стражу люди, ответственные за сохранение порядка и закона в этом городе. Без обид, но в ваши обязанности это точно не входит.

— Ха, — фыркнул стражник. — Чтобы они позволили тебе сбежать? Тем более, что сама городская стража, возможно, сегодня прекратит свое существование…

Ваймс замер. Нет, де Рут подлец, но не самоубийца. Он не мог ратовать за роспуск стражи сейчас. Как он удержит город?

«Наемники. Собранные в отряды добровольцы. Новые Непоминаемые», — услужливо подсказало воображение. Тот, кто начинает свой путь наверх с убийства детей, может пойти на что угодно. Рука сама собой потянулась к мечу.

— Не делайте глупостей, сэр… — высокий стражник направил на него взведенный арбалет. — Лично я верю, что вы по доброй воле никогда бы не покрывали убийцу, но учитывая способности вампиров…

Он горько качнул головой.

— Прошу вас, сэр, отдайте оружие. Иначе, клянусь, я исполню свой долг.

Он действительно верил в то, что говорил. Он считал, что стоит за правое дело. Как такого благородного занесло в дворцовую стражу?

Ваймс бросил меч на пол.

— Спасибо, сэр, — высокий дал знак своему напарнику подобрать оружие. — Я надеюсь, что Совет вынесет справедливое решение.

«Ага, конечно…»

Ваймс отступил к окну и выглянул на площадь. Несмотря на опустившиеся сумерки, люди и не думали расходиться. Конечно, им ведь сказали, что вампир-убийца пойман. Какая ужасная неожиданность, что это оказался наш патриций! На душе у Ваймса стало мерзко. Ударит ли настоящий убийца в эту ночь? Нет, скорее всего, он был в сговоре с де Рутом, а значит, должен был временно залечь на дно.

Положение было паршивым, но не все было потеряно. Моркоу все еще был там, и он знал свое дело. Ваймс успел поделиться с ним своими догадками, а значит, много хороших ребят сейчас были заняты поисками доказательств. Де Рут действовал в спешке, он не мог спланировать и предусмотреть все, а значит, доказательства непременно найдутся.

Что ж, когда все идет кувырком, нужно действовать по ситуации.

* * *

На город опускалась ночь. В неподвижном жарком воздухе застыли запахи стоков, птичьего помета и слабый уже запах гари. На столбах вдоль Орнитологической горели редкие фонари. Людей почти не было. Все они сейчас собрались на главных улицах и площадях. Единственными встречными оказались старик с тележкой, полной зерна, да две почтенные дамы, несущие по корзинке с яйцами. Все верно, даже когда мир сходил с ума, кто-то должен был позаботиться о том, чтобы люди на утро не остались без омлета или куриного бульона.

— На первый взгляд тут довольно спокойно, — заметил Камнебур, оглядываясь по сторонам. — Мы уже рядом?

— Почти пришли, — кивнул Бор. — Не теряй бдительности. Это спокойствие может оказаться обманчивым. Сержант Ангва — умелый боец, и если кто-то или что-то сумело ее задержать…

Камнебур погладил уцелевшей рукой рукоять секиры. Многим гномам разрешалось иметь при себе «этническое» оружие в дополнение к положенному каждому стражнику короткому мечу, Камнебур был горд, что мог заслужить свое право так скоро. Эта красавица не раз его выручала, поможет и теперь.

Орнитологическая петляла, как русло реки. Цель Бора и Камнебура ждала их за очередным поворотом. О том, что они подошли к нужному зданию, недвусмысленно намекнули несколько крепких вооруженных мужчин крайне угрюмого вида.

— Вот те на… — усмехнулся Камнебур, — и давно у нас к индюшкам нанимают телохранителей?

Двое охранников преградили стражникам путь.

— Это частная собственность. Вход запрещен.

— Мы расследуем дело чрезвычайной важности, — начал младший констебль Бор.

— Ордер? — лениво спросил верзила с татуировкой дракона на груди.

— Мы подозреваем, что в этом здании насильно удерживают офицера стражи.

— Да хоть герцогиню Сто Гелитскую. Нет ордера — нет прохода.

К воротам подтянулись еще двое, они окружили стражников, недобро ухмыляясь.

— Вы препятствуете расследованию стражи?

— Стражи? — подошедший косоглазый охранник презрительно плюнул на землю, — Это не той стражи, которая лизала зад вампиру, убивающему наших жен и сестер?

Охранники согласно закивали и потянулись к оружию.

— Вы ошибаетесь, настоящий убийца еще на свободе, — Заб Бор шагнул вперед. — Ты. Я тебя знаю, ты ведь Фрэнк? Фрэнк Свистун! Мы ведь жили по соседству…

Названный Фэнком прищурился, очевидно копаясь в собственной памяти.

— У тебя еще две младшие сестренки, мать растила вас одна…

— Заби? — неуверенно произнес Фрэнк.

— Да, это я. Ты же меня знаешь! В детстве мы столько пережили вместе! И наступление банды «Башмачников», и тот пожар на Табачной, помнишь?

— Да… Было дело…

Обстановка перестала быть такой напряженной. Камнебур вздохнул с облегчением. «Давай Бор, ты молодчина. Они почти раскисли».

— Фрэнк, пожалуйста, нам очень нужна твоя помощь. Ваша помощь. Настоящий убийца все еще на свободе, и это здание… Они каким-то образом связано с этим делом. Нам необходимо его осмотреть!

— Нельзя… — покачал головой Фэнк, — господин де Рут приказал никого не впускать…

— Не потому ли, что он сам как-то связан с убийствами? Подумай сам, зачем успешному парфюмеру и знатному лорду покупать старый сарай, стоящий на курином дерьме?

— Но…

— Пожалуйста, ради твоих сестер. Ради…

Резкий удар прервал монолог младшего констебля и опрокинул его на спину.

— Значит так, — произнес косоглазый, бывший по всей видимости тут главным, — с этим пора кончать.

— Но они сказали, что тот вампир…

— Конечно они сказали, черти их дери! Они бы сказали что угодно, лишь бы получить свое!

— Но этот сарай… Дело и впрямь странное, — заметил татуированный.

— Тебя платят за то, чтобы ты охранял, а не за то, чтобы ты думал! Проклятье! Эти легавые просто заговаривают вам зубы! Избавимся от них.

Младший констебль Камнебур уже стоял над упавшим товарищем, держа в левой руке секиру.

— Это нападение на стражника при исполнении! Я буду вынужден применить силу…

— Ага, попытайся, недоросток, — хищно улыбнулся главарь.

Остальные вслед за ним тоже обнажили мечи. Они неуверенно переглядывались, но Камнебур чувствовал, что чаша весов клониться совсем не в их с Бором сторону.

— Они сами — настоящие преступники! Напялили на себя доспехи и, прикрываясь своими значками, творят, что им вздумается!

Младший констебль Бор застонал и попытался подняться на ноги, но опять опустился на мостовую. Плохо дело. В другой ситуации, Камнебур уже звонил бы в колокольчик, и со всех окрестных улиц сюда бы спешили стражники им на подмогу, но не теперь. Теперь они были одни. И они были в беде…

— Если мы перережем им глотки и бросим в Анк, никто даже не хватится. В городе творится такое… А если все в чем-то виноваты — значит никто не виноват ни в чем.

Камнебур удобнее перехватил в руке секиру и приготовился подороже продать свою жизнь. Над головой послышался шелест кожистых крыльев. Нападающие замерли.

— Вы слышали? — прошептал Фрэнк.

— Это просто ветер. Мать твою дери! Вы мужики или кучка кисейных барышень?!

Где-то совсем рядом мрачно и угрожающе заскрипела дверь. Стало тихо. Казалось, даже птицы замолчали, испуганные присутствием хищника.

— Заби сказал, что тот вампир на свободе…

Охранники отступили прочь от стражников и встали спина к спине. Они опасливо озирались, чем пугали друг друга еще сильнее.

— И что он где-то здесь…

— Клянусь, я выбью из вас все дерьмо, когда…

Договорить он не успел, потому что с ночных небес на него, подобно огромному соколу, упал вампир. Глаза чудовища горели алыми угольками. Вампир припал к своей потерявшей сознание жертве и жутко зашипел. В неверном свете фонарей блеснули клыки.

Не сговариваясь, бравые охранники с воплями бросились прочь. Когда их крики затихли вдали, вампир выпрямился и подошел к стражникам.

— Мне показалось, что вам не помешает помощь, — он протянул руку младшему констеблю Бору и поднял того на ноги.

— Златосерд? — Бор покачнулся, и вампир осторожно придержал его за плечо. — Что ты здесь делаешь?

— Я слышал, о чем вы говорили с капитаном Моркоу, и решил, что если дела идут настолько скверно, то мне следует рискнуть. Я сумел незамеченным выбраться из штаб-квартиры и…

Златосерд увидел непонимающие взгляды Бора и Камнебура.

— Летучие мыши, — пояснил он. — Не скажу, что это мой любимый способ передвижения, но этих малышек в ночном небе непросто заметить и еще труднее поймать. Так я последовал за вами, а когда понял, что вы попали в беду — решил немного припугнуть этих славных господ.

— Мне казалось, ты не любишь, когда люди тебя боятся.

— Или так, или мне бы пришлось свернуть им шеи…

Все трое посмотрели на лежащего на земле главаря.

— Он просто в отключке, — поспешил заверить вампир, — Я слышу, как бьется его сердце.

— Нам нужно спешить, — Бор нетвердой походкой направился к сараю, — сержанту Ангве нужна помощь.

Они вошли. Изнутри сарай выглядел так же непривлекательно, как и снаружи. Не было похоже, что за ним следят — крыша прохудилась в нескольких местах, во время дождя тут наверняка собирались огромные лужи. Товар в таком месте не похранишь — сгниет в один миг.

— Никаких следов сержанта… Похоже, сарай пуст.

— Нет, все слишком подозрительно. Мы чего-то не замечаем.

— Крысиного дерьма? — ворчливо спросил Камнебур, провожая взглядом пробегающую по полу крысу. — Хотя, постой…

Гном подошел к ящикам, под которыми спряталась крыса.

— Здесь, давай-ка поглядим…

Златосерд и Камнебур принялись двигать ящики. Гном деловито волок их по полу, а вампир играючи подхватывал и отбрасывал в сторону. Младший констебль Бор сидел на одном, всеми силами стараясь сконцентрировать взгляд в одной точке — второй за день удар по голове давал о себе знать.

— Здесь люк в полу, давайте-ка… — Златосерд отодвинул засовы и откинул крышку люка в сторону, — посмотрим, что там внизу.

Спуститься вниз он не успел, потому что из подвала выскочила светловолосая молния, сбив вампира с ног.

— Миледи… — хрипло произнес Златосерд, обращаясь к сидящей на нем обнаженной Ангве, чьи руки сжимали сейчас его горло. — Я уверен, почти каждый мужчина в городе отдал бы многое, чтобы оказаться сейчас на моем месте, но…

— Молчи, вампир, — Ангва жадно хватала ртом воздух, глаза ее слезились.

— Сержант, мы искали вас! Вы в порядке? — младшие констебли подскочили ближе, не вполне понимая, кому сейчас больше требуется помощь.

— Там. Внизу, — Ангва наклонилась и понюхала волосы вампира. — Нет. Не ты…

— Что? Что там внизу?

— Вампир держал детей. Многих. Долго.

— Нет… — прошептал Златосерд.

Он сжал руки на запястьях Ангвы и отодвинул их от своего горла. Мышцы обоих напряглись, а во взгляде скользнула вся тысячелетняя неприязнь между вампирами и оборотнями. Это длилось всего мгновение. Потом они оба словно взяли себя в руки. Ангва поднялась на ноги и отступила в сторону.

— Я… Я чувствовала этот запах прежде, — воздух в сарае трудно было назвать свежим, но после наполненного вонью масляной бомбы подвала он казался Ангве самым сладким на свете. Ясность сознания возвращалась к ней. — В кабинете командора. Та тетрадь…

Она бросилась прочь. Стражники молча смотрели ей вслед. На улице звук босых ног о мостовую сменился цокотом когтей, а потом все стихло.

— Нам нужно возвращаться, — сказал Камнебур.

— Да, но мне кажется, Златосерду сейчас понадобится помощь…

Внизу в подвале вампир в ярости бил кулаками о каменную кладку. Он метался, как раненый волк, пока не нашел в пыли маленькую грубо вырезанную из дерева черепашку. Он осторожно поднял амулет за обрывок бечевки, чтобы не обжечься, а потом сел на пол и заплакал.

* * *

Правдошлепс дремал, неудобно свернувшись на своей койке, положив ладонь под голову. Сон его был неглубок и тревожен. Сам того не осознавая, он то и дело начинал бормотать или вскрикивать. Темноту в темнице разгонял всего один висящий на дальней стене чадящий фонарь, но Винни это совершенно не волновало. В своем сне он плыл во тьме и неопределенности, намного более глубокой и страшной, чем самая темная ночь.

Что-то глухо звякнуло об пол. Винни открыл глаза и заморгал. Перед его мысленным взором с огромной скоростью замелькали вопросы и воспоминания от простого невинного «где я?», до «о боги, пожалуйста, почему это не дурной сон?». Он оглянулся на звук.

По полу, едва заметная в бликах и тенях, бросаемых фонарем, бежала огромная темно-серая крыса. Крыса, волокущая за собой кольцо с ключами.

— Нет!

Винни вскочил с места. Нет-нет-нет! В народе давно говорили, что патриций каким-то образом сумел договориться с крысами, которые затем шпионили на него. Раньше Винни с недоверием отнесся бы к этим слухам. Раньше, но не теперь. Не теперь, когда вампир имел хоть одну из тысячи возможностей избежать праведного суда при помощи этих серых тварей.

«Нет. Ты понял, что скоро тебя казнят. Услышал, как об этом шептались стражники. Конечно-конечно. Это услышал даже я».

Винни действительно удалось подслушать обрывок разговора между капитаном Моркоу и кем-то еще. На самом деле, эта новость была единственным, что помогло ему, наконец, уснуть. Правосудие… Правосудие должно было свершиться!

Крыса явно направлялась к камере, в которой был заперт Ветинари. Вампир сидел на своей скамье настолько неподвижно, что в первый момент Винни испугался, что тот уже сбежал. Но нет, едва заметное серебристое свечение Вериги подсказало, что злодей все еще находился внутри.

Нужно было что-то делать! Мысли в голове Правдошлепса молниеносно сменяли одна другую. Позвать стражу? Нет, неразумно было бы надеяться, что хоть кто-то из стражников сохранил незамутненный разум и мог бы исполнить свой долг. Нужно было действовать самому.

Сорвав с ноги сандаль, Правдошлепс запустил им в крысу. Тварь взвизгнула и выронила свою ношу. Вампир в соседней клетке не шевельнулся, но Винни слышал, как новые крысы уже шуршат соломой по углам.

«Не так уж и далеко. Я смогу дотянуться».

Приникнув к решетке, Винни вытянул руку, насколько позволяли прутья. Связка ключей была рядом.

«Ну же… Еще немного».

Кажется, крыс стало больше. Правдошлепс уже слышал их писк совсем рядом. Некоторые из них вились у ног своего хозяина.

«Нет! — Винни сцепил зубы и предпринял еще одну попытку, его пальцы коснулись прохладного металла, — Даже если ты сейчас прикажешь всем этим тварям броситься на меня, я не разожму руки. Клянусь. Пока я дышу, я сделаю все, чтобы ты получил по заслугам».

Сжав ключи в кулаке, Винни улыбнулся.

«Вот так-то…»

Краем глаза он успел уловить молниеносное движение, увернуться от которого у него не было ни единого шанса. Бледная рука обхватила его запястье надежнее стальных кандалов. Винни сжал зубы, чтобы не закричать. Неважно, что грозит ему, радовать чудовище своими криками или мольбой он не станет.

— Господин Правдошлепс, — Ветинари пришлось замереть в весьма неудобной позе, лента Вериги впилась ему в кожу, обугливая ее, но вовсе не это приковало сейчас взгляд Винни. С нарастающим ужасом он смотрел, как расползается по радужке в глазах вампира пылающий багрянец. — Вы должны очень внимательно меня выслушать.

* * *

Дворцовые стражники неуверенно переглянулись.

У него получилось. Да, возможно, у Моркоу вышло бы лучше, но Ваймс не привередничал. Убедить своих надзирателей в том, что люди, отдавшие им приказ, ведут грязную игру было несложно. Грязная игра велась во дворце всегда. А вот доказать им, что настоящий убийца все еще разгуливал на свободе, и более того, находился в сговоре с тем, кто сейчас принимал активное участие в происходящих событиях, было тяжело.

И все же, он заставил их сомневаться. Сомневаться и нервничать.

— Выходит, девочка выжила и сможет указать на настоящего убийцу? — с надеждой спросил высокий стражник.

— Когда очнется. Да, мы на это надеемся.

— Почему же вы сразу об этом не объявили?

— Ради ее безопасности. Уже тогда у меня были все основания подозревать, что затеявшие все это постараются избавиться от нее, — Ваймс стряхнул пепел на пол. Ему нужно было попасть на совет, ему нужно было выбраться из этой комнаты, но сделать это, не перетянув на свою сторону хотя бы часть дворцовой стражи, было невозможно. Время, время было сейчас его худшим врагом, но он вынужден был говорить и действовать осторожно, чтобы не испортить то, чего уже удалось добиться.

— И где же она сейчас? — спросил второй, задумчиво хмурясь.

Ваймс готов был поклясться, что он прикидывал в уме, какая же из сторон одержит верх. Такие как он всегда умеют договориться со своей совестью, лишь бы удалось оказаться на стороне победителя.

— В надежном месте, — ответил Ваймс. — Ты ведь не ждешь, что я скажу тебе, где именно?

Стражник фыркнул.

— Я позову капитана, — наконец произнес тот, кого Ваймс про себя звал Благородным.

«Давай, зови его скорее. Мы с вами и так потеряли достаточно времени».

Благородный вышел, оставив Ваймса наедине со своим не столь принципиальным коллегой. На какой-то миг Ваймс позволил себе поверить, что на этот раз удача на его стороне. Увы, о непостоянности и своенравии этой дамы ходили легенды. Когда дверь в комнату открылась, а на пороге возникли двое, Ваймс понял, что все пошло наперекосяк. Это был заместитель главы Особого подразделения Клац Черноцеп со своим подчиненным. Судя по лицам особистов, пришли они вовсе не для того, чтобы помочь.

— Господин Ваймс, — голос Черноцепа был тихим, с мерзкими скрипучими нотками, — проследуйте с нами.

— Могу я узнать, куда?

— На встречу с вашим последним шансом все исправить, — особист неприятно улыбнулся. — И поймите меня правильно, это вовсе не просьба.

«Я просто обожаю предложения, от которых невозможно отказаться», — мрачно подумал Ваймс и протянул руку, требуя вернуть себе свой меч.

— Оружие вам не понадобится, — не меняя выражения лица, заметил Черноцеп.

Его провели по главному коридору, мимо притихшей дворцовой стражи. Ваймс обратил внимание, что стражников стало меньше, чем несколько часов назад. Их отозвали или задействовали на усмирение толпы под окнами?

К немалому удивлению Ваймс понял, что они направляются в Продолговатый кабинет. В приемной горело всего несколько свечей, а непривычная тишина моментально резанула слух. Взгляд зацепился за те самые часы — стекло на них было разбито, а механизм встал.

— Вперед, — особист толкнул Ваймса в спину.

В самом кабинете тоже многое изменилось. Свечей тут горело предостаточно, даже больше, чем нужно. Портьеры были сорваны с карнизов, а высокие окна открыты нараспашку. Деревянный стул Ветинари заменило громоздкое красное бархатное кресло. В этом кресле, самодовольно улыбаясь, сидел де Рут.

— Ваша светлость, — де Рут развел руки в широком жесте, — какая приятная встреча!

Ваймс замер, буравя его взглядом.

— Разве вы не должны присутствовать на совете?

Де Рут отмахнулся.

— В данный момент главы гильдий обсуждают несколько маловажных деталей, и я позволил себе отлучиться, чтобы помочь вам, ваша светлость.

Ваймс промолчал. В мыслях он прикидывал, насколько тяжелым окажется лежащее на столе пресс-папье.

— Оставьте нас, — велел де Рут, и особисты беспрекословно подчинились.

— Вы удивлены, ваша светлость? — спросил де Рут, проследив за его взглядом. — Дело в том, что наш достопочтенный глава Особого отдела господин Брод не слишком хорошо себя чувствует, и господин Черноцеп взял на себя обязанность командовать тайной полицией в это непростое для всех нас время.

«И чьими стараниями оно непростое, — Ваймс сделал несколько медленных шагов по направлению к де Руту. Если улучить правильный момент, то удастся скрутить его, не поднимая шума. — Но это объясняет, почему особисты не прищучили тебя вовремя».

Говорят, в любой самой неприступной крепости всегда найдется дверца, в которую пройдет осел, груженный золотом. В случае с особым отделом этой дверцей стал Черноцеп, а в роли золота выступили его непомерные амбиции. Он так давно пытался занять место Брода, но Ветинари все не давал ему повышения…

— Как я уже сказал, ваша светлость. Я хочу помочь вам, — де Рут указал ему на бумагу, лежащую на столе. — Ознакомьтесь.

Ваймс воспользовался этим моментом, чтобы оказаться поближе к де Руту, и тут его взгляд упал на текст.

— Что это, черт возьми?

— Это? — с самым невинным видом спросил де Рут. — Это ваше чистосердечное признание. Не хватает лишь вашей подписи…

— «Слагаю с себя полномочия», «Попав под вампирское влияние», «Против воли вынужден был потакать», — Ваймс смял бумагу в кулаке. — Ты всерьез думаешь, что я это подпишу?!

Де Рут покачал головой, глядя на бумажный ком.

— Ну вот, теперь вам придется написать все это еще раз своей собственной рукой…

— Ты… — Ваймс оказался уже достаточно близко, чтобы схватить ублюдка.

— Ведь это единственный способ спасти вашу семью.

Ваймс замер.

— Ты не посмеешь.

Де Рут притворно вздохнул:

— Мне жаль, что приходится к этому прибегать, — произнес он полным нескрываемой радости голосом, — но ваша несговорчивость вынуждает меня.

Он взял со стола маленький серебряный колокольчик и позвонил в него. Неприметная дверь в соседнее помещение открылась. Ваймс сжал зубы, чтобы не закричать. В Продолговатый кабинет неспешно вошел вампир, в котором Ваймс без труда узнал Рохуса фон Эскроу. Уродливый шрам на его лице не смог бы скрыть ни один капюшон. А на руках у вампира…

— Я вижу, вы слегка расстроены, ваша светлость.

На руках вампир держал маленького Сэма. Ваймс до боли сжал кулаки.

— Но теперь, я надеюсь, вы внемлете моим аргументам.

— Отпусти его, — произнес Ваймс. Кровь в его ушах стучала так громко, что он не слышал звук собственного голоса. — Отпусти его, и мы поговорим.

Сэм не плакал, очевидно, чувствуя, что это только ухудшит ситуацию. Он просто молча кривил губы и едва заметно дрожал. В крохотной ручке он зажал обрывок ошейника, некогда принадлежавшего Слюне. Судя по вони, окружавшей вампира, и по его опаленному плащу, дракончик пытался защитить своего маленького хозяина самым верным из известных ему способов. На руках вампира была видна кровь. Боги…

— Я подпишу эту проклятую бумагу, как только увижу, что мой сын в безопасности.

Де Рут рассмеялся.

— Это просто очаровательно. Вы пытаетесь торговаться даже в такой момент. Какой характер! Жаль, что ваша принципиальность портит общую картину…

Он поднялся с кресла и подошел к вампиру.

— Но у меня правда нет на это времени.

Де Рут взял маленького Сэма на руки и направился к окну.

— Ты подпишешь эту чертову бумагу сейчас, — де Рут схватил Сэма за воротничок ночной сорочки и выставил его за окно так, что его ножки едва касались карниза, — или отправишься соскребать своего ублюдка с мостовой!

Сэм испуганно вскрикнул. Этот звук бил по сердцу больнее любого ножа. Какая-то часть сознания Ваймса думала о том, что его люди наверняка уже нашли способ справиться с ситуацией, что они раскопали достаточно улик. Она говорила, что надо тянуть время, что нельзя идти на поводу у преступника. Она напоминала Ваймсу слова Моркоу про личное и важное, но все это было так далеко. Все они были так далеко, а маленький Сэм был рядом. И он был в беде из-за того, что его отец оказался недостаточно хорош, чтобы обеспечить его безопасность. Руки сами собой придвинули чернильницу.

— Давай! — воскликнул де Рут. — Поторопись, пока я не устал его держать.

Ваймс писал. Буквы ложились на бумагу, сливаясь в пустой, ничего не значащий узор.

— Надеюсь, ты хорошенько запомнил текст, потому что… Черт!

Ваймс поднял глаза от бумаги.

Он увидел де Рута, сжимающего в руке обрывок воротничка.

И в этот момент Сэмюэль Ваймс умер.

То, что осталось в тот миг в его теле, сложно было назвать человеком.

Это нечто бросилось к де Руту. Оно метнулось вперед с такой скоростью, что опередило кинувшегося наперерез вампира.

— Убью! — оно сбило де Рута с ног и повалило на пол, схватив за горло.

Рохус подоспел всего за мгновение до того, как сильные руки сломали бы де Руту шею. Вампир ударил Ваймса сзади, чтобы ослабить хватку, а затем схватил за плечи и отшвырнул прочь. Ваймс рухнул на стул, предназначенный для посетителей, разбив его в щепки, и тяжело ударился об пол. Рохус прыгнул следом. Он сцепил руки в замок и несколько раз ударил Ваймса в грудь, с каждым ударом металл лат прогибался внутрь все сильнее.

— Думаешь, ты такой смышленый, маленький стражник? — Рохус вцепился в верхнюю часть нагрудника, стараясь добраться до шеи. Металл застонал. — Думаешь, ты мог бы встать между мной и тем, что мне причитается?

Ваймс кашлянул кровью вампиру в лицо. Тот облизнулся.

— Не так плохо, как могло быть. Жаль, мне не пришлось попробовать твоего ублюдка. Впрочем, есть шанс, что он выжил и лежит где-то там со сломанной спиной…

Ваймсу удалось нащупать что-то под рукой. Сжав пальцы на темном дереве, он со всей силой ударил вампира дубиной, которая на деле оказалась всего лишь ножкой от разлетевшегося стула. Рохус пошатнулся.

Дико закричав, Ваймс сумел перекатиться, подмяв вампира под себя. Он бил наотмашь, что есть сил. От очередного удара ножка треснула, ощетинившись голой древесиной. Ваймс воздел оружие над головой и улыбнулся, в улыбке этой не было ничего от него прежнего.

Рохус вскрикнул. Слишком поздно он понял, чем может грозить ему этот обломок. Слишком поздно он осознал, что из глаз простого смертного на него таращится нечто иное. Импровизированный кол ударил его в грудь ровно между пятым и шестым ребром. Вампир завопил и принялся отбиваться, в панике не следя, куда попадают его удары. Когти порвали кольчугу, послышался хруст ломаемой кости, но Ваймс не отстранился и не издал ни звука. Он лишь перенес усилие на левую руку и налег всем телом, продавливая кол внутрь. Дерево заскрипело, ввинчиваясь между ребрами, потом раздался хруст, и кол вошел в тело вампира, оборвав его визгливый вопль. Тело Рохуса съежилось. Кожа, ставшая тонкой, как папиросная бумага, вплотную облепила череп. Минуту спустя вампир напоминал дурно сохранившуюся мумию.

Ваймс с трудом поднялся.

— Проклятье… — прошептал де Рут, в ужасе наблюдая, как Ваймс приближается к нему.

Ваймс двигался медленно и неотвратимо, подобно живому мертвецу. Он, не сводя жуткого взгляда с де Рута, наклонился, чтобы поднять с пола еще один обломок.

— Убью, — хрипло произнес он.

Де Рут попытался подняться, но ноги его не слушались.

«Убьет, — в панике вопил его разум, — Воткнет кол в сердце, как только что вампиру!»

— Черноцеп! — де Рут ухватил, наконец, спасительную мысль. — На помощь!

Особисты ворвались в кабинет и замерли на пороге. Ваймс даже не обернулся в их сторону. Его цель была перед ним, она хныкала и извивалась на полу, безуспешно пытаясь отстраниться от неизбежного.

Черноцеп пришел в себя первым. Он выстрелил Ваймсу по ногам, но даже арбалетный болт не заставил того остановиться. Оставляя за собой кровавый след, он надвигался на де Рута. Шаг. Еще один.

— Сделай же что-нибудь! — взвизгнул Олеан.

Второй арбалетный болт отскочил от искореженных лат.

— Скорее!

Особисты налетели на Ваймса, сбив его с ног. Он попытался их отбросить. Черноцепу потребовалось несколько точных ударов в основание шеи, чтобы наконец сломить это сопротивление.

— Вот сука… — сквозь зубы прошипел Черноцеп, сплевывая кровь из разбитой губы на пол, — Что тут произошло?

Он вздернул Ваймса, заставляя того встать на колени, и надавил сапогом на обломок торчащей из бедра стрелы.

— Не сейчас. Просто убей его! Перережь его проклятую глотку! — де Рут сумел подняться на ноги, он тяжело дышал, дрожащей рукой указывая на Ваймса.

Черноцеп дернул Ваймса за волосы, заставляя запрокинуть голову. В свете свечей блеснула сталь кинжала.

— Да, да. Так даже лучше… — де Рут перевел дыхание и теперь нервно улыбался. — Командор убит при попытке покушения на нового патриция. Да. Это хороший повод. Чего вы ждете, черт побери?!

Черноцеп не произнес ни звука, он замер и в ужасе таращился куда-то за спину де Рута. Кинжал выпал у него из руки. Очень медленно Олеан обернулся по направлению его взгляда.

— Нет…

За окном в воздухе зависла фигура. Та часть, что еще оставалась Сэмом Ваймсом, узнавала ее, но Тьма отбрасывала все сомнения. Это было неважно. Все на свете было неважно кроме возможности свернуть шею де Руту. Эта мразь должна была умереть, и умереть мучительно.

Фигура скользнула вперед и легко ступила на низкий подоконник. Де Рут и особисты смотрели на нее, словно кролики на удава. Этот взгляд. Эта манера держать себя. Ветинари оставался собой даже после смерти. Его руки… На руках… На руках у него…

С губ Ваймса сорвался хриплый вздох.

— Сэм…

Тьма с яростным шипением отступала в глубины сознания.

— Сэм, солнышко, — голос Ваймса был сорван криком и звучал едва слышно, — не трогай клыки дяди патриция, пожалуйста…

Сэм младший послушно исполнил просьбу отца, напоследок издав одобрительно-восхищенное «О-о-о».

В кабинете стало так тихо, что без труда можно было различить шум дыхания и тихий треск свечей. Черноцеп отступил было назад к дверям, но под взглядом Ветинари замер, будто пригвожденный к полу.

Ваймс с трудом поднялся на ноги, двигался он медленно, как во сне, больше всего на свете боясь, что видение спасенного сына рассыпется от единственного неосторожного движения. Его больше никто не пытался удержать. Из-за потери крови перед глазами роились черные мушки, правая рука повисла плетью, но маленький Сэм тянулся к нему, а все остальное сейчас было не так уж важно.

— Эти господа арестованы за убийство, покушения на убийство, соучастие и попытку государственного переворота…

Эта короткая речь потребовала от Ваймса немалых усилий и концентрации, его пошатывало. Горящие алым глаза Ветинари оценивающе осмотрели его с головы до ног.

— Поздравляю, командор, — голос Ветинари звучал словно отовсюду, слова пульсировали в сознании Ваймса в такт с ударами сердца.

«Это все из-за раны… Да, тут наверняка все провоняло моей кровью».

— Вы с вашими подчиненными распутали это дело и сумели избежать множества невинных жертв среди горожан, — Ветинари передал ему Сэма, и Ваймс подхватил сына уцелевшей левой рукой.

Сэм прижался щекой к его щеке и крепко обнял за шею.

— Они вот-вот будут здесь, чтобы совершить задержание по всем правилам, — Ветинари улыбнулся, его губы двинулись, не показывая скрытых за ними клыков.

— А пока… Я прошу у вас пару минут наедине с этими господами.

Ваймс не двинулся с места, глядя Ветинари прямо в глаза. Тот невидимый стержень, что составлял его натуру, был порядком помят обстоятельствами, но он, черт побери, все еще не был сломан. Все должно было произойти Правильно.

Маленький Сэм был жив, он пах ромашковым шампунем, потом и совсем немного взорвавшимся драконом. Сэм был жив. Жив.

Ветинари спас его, но…

Патриций выжидательно поднял бровь:

— Я не собираюсь мешать правосудию или совершать что-либо за рамками закона, — алый блеск в его глазах поблек. — Всего лишь пара вопросов. Даю вам слово. А теперь ступайте, Ваймс… Вам нужно как можно скорее остановить кровь.

Ваймс кивнул. Они с Ветинари знали друг друга достаточно давно, патриций мог недоговаривать, мог говорить загадками, но он никогда не лгал ему. Ваймс развернулся и, подволакивая ногу, двинулся прочь из Продолговатого кабинета. Все тело болело. Проклятье! Почему он почувствовал это только сейчас? Боль рвала его зубами, путешествуя по его телу, как ей заблагорассудится, и проявляя себя во всех местах одновременно.

Он вышел в коридор.

Ромашковый шампунь и металлический запах крови.

Ваймс чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. На лестнице раздался шум, топот ног множества бегущих людей. Он увидел Моркоу в первых рядах. Ваймс успел дойти до него и передать Сэма ему в руки, прежде чем силы окончательно оставили его.

* * *

Сознание возвращалось рывками. Ваймс то выныривал было на поверхность, то снова погружался в душное мучительное забытье. Периодически ему казалось, что он слышит голоса рядом с собой, но не мог уловить смысла слов. Иногда, напротив, все звуки как будто исчезали, зато появлялось ощущение, что за ним наблюдают. Слушают сотней чутких ушей и смотрят сотней внимательных глаз.

Он словно провалился под лед и теперь плыл, молотя руками по неприступной поверхности, в надежде найти в ней дыру, чтобы выбраться и глотнуть воздуха. Он пытался снова и снова, и пытался бы еще тысячу лет, если бы это было нужно.

Наконец все чувства вернулись к нему, нахлынули разом так резко, что едва не отправили его на глубину снова. Он вскинулся и схватил кого-то за руку.

— Сэр!

На Ваймса смотрело улыбающееся лицо, сшитое словно из лоскутков и из кусков лиц разных людей.

— Игорь… — Ваймс заморгал, и, ослепленный ярким светом, даже позволил Игорю снова уложить себя в постель. Впрочем, ненадолго. Следующая же мысль заставила Ваймса снова подскочить.

— Сэм, с ним все в порядке?!

Игорь не переставал улыбаться, за его спиной был кто-то еще, чьего лица Ваймс пока не разглядел.

— Да, сэр. С ним все в порядке, — Игорь тут же полез к нему с какой-то штукой непонятного назначения, Ваймс вяло отмахнулся, но сопротивление было бесполезно. — И с госпожой Сибиллой тоже. Первую ночь они провели в штаб-квартире, а потом вернулись домой. Они в безопасности. Капитан Моркоу распорядился приставить к ним охрану. Сейчас там дежурит сержант Ангва.

— Первую ночь… — Ваймс нехотя позволил осмотреть и ощупать себя. — Сколько я был без сознания?

— Почти пять дней. Вам крепко досталось. Несколько серьезных ран, потеря крови, сотрясение мозга, перелом ребер, а ваша правая рука… — Игорь присвистнул. — Я бы предположил, что проще было пришить новую, но я знал, как вы к ней привязаны, поэтому постарался и смог ее собрать.

— Это верно, очень привязан — Ваймс осмотрел свою руку, вместо обычного гипса на ней была странная металлическая конструкция. Похоже, Игорь не приукрашивал.

Фигура позади Игоря приблизилась, и Ваймс узнал Вилликинса, одетого в просторную длинную рубаху. Похоже, дворецкий был таким же пациентом, как и он сам. Неудивительно, он наверняка стал первым (если не считать дракончика Слюню), кто оказался на пути у вампира, когда тот проник в дом, чтобы похитить Сэма. Воспоминание о том, что руки Рохуса прикасались к его сыну, заставило кулаки Ваймса сжаться.

— Рад видеть вас в добром здравии, сэр.

Они с Вилликинсом улыбнулись друг другу, как обычно улыбаются друг другу два вояки, встретившиеся в лазарете, одетыми в одну сорочку, словно младенцы.

«Ничего подобного не происходило, — говорила эта улыбка, — и мы никогда об этом не вспомним».

— Учитывая обстоятельства, должен ли я попросить расчет, сэр? — не меняя тона, спросил Вилликинс.

Ваймс уставился на него. Будь на месте Вилликинса кто-то другой, можно было бы подумать, что дворецкий попросту испугался и не желал в дальнейшем рисковать своей шкурой. Но только не Вилликинс, нет.

«Он считает себя ответственным за то, что вампир похитил Сэма, но единственный, кто по-настоящему в этом виноват — это я».

— Кажется, у меня какая-то беда со слухом, — произнес Ваймс, глядя Вилликинсу в глаза. — Когда, говоришь, ты сможешь вернуться к работе?

Уголок рта Вилликинса едва заметно дрогнул.

— Я готов приступать немедленно, сэр.

— Эй, — встрял в разговор Игорь, — Я настаиваю, что еще пара дней…

Но Вилликинс, прихрамывая, уже вышел из лазарета. Ваймс и Игорь проводили его взглядами.

Мысли Ваймса вернулись к прошедшим событиям. Целых пять дней…

— В городе спокойно? Что с вампиром и де Рутом? — Ваймсу удалось устроиться в кровати так, что ребра при вдохе почти не ныли.

— Его милость лорд Олеан де Рут отдыхает в Танти, — недобро усмехнулся Игорь, — в ожидании собственной казни. А что до города… После выступления Винни Правдошлепса и выхода той статьи в Таймс все окончательно стихло. Я слышал, что кое-кто даже собирался создать «покаянные бригады», которые должны были ходить по улицам и разбрызгивать всюду свиную кровь, чтобы помочь развеянным вампирам восстать. Старый добрый Анк-Морпорк, — Игорь пожал плечом, будто бы родился здесь, а не приехал всего несколько лет назад из покрытого лесами Убервальда. Впрочем, город быстро впитывает всех, кто остается в нем жить. Можно сказать, прорастает в самое сердце.

И все же, новостей оказалось слишком много. Ваймсу никак не удавалось разложить их по полочкам, возможно, виной тому были его травмы, но отделаться от ощущения, что он проспал целую вечность и все на свете пропустил, было сложно. Ваймсу стало даже немного обидно.

— Я позову капитана Моркоу, — Игорь поднес ему стакан воды, который Ваймс тут же жадно выпил. — Думаю, вам многое нужно обсудить…

Моркоу сиял, как тысяча солнц. Ваймс поглядел на него и подтянул одеяло повыше. Здесь, в лазарете, он чувствовал себя непривычно и неправильно, как-то уязвимо. Мысль была по-детски глупая, но отделаться от нее Ваймс не мог. С другой стороны, когда на второй чаше весов лежало полное неведение… В общем, Ваймс готов был пойти на некоторые неудобства.

— Давай по порядку.

Моркоу улыбнулся и придвинул стул. Рассказ предстоял долгий.

Оказывается, пока Ваймс вел душеспасительные беседы с дворцовой стражей, изрядно помятые младшие констебли Бор и Камнебур сумели добраться до того злополучного здания на Орнитологической и, с помощью Златосерда, освободить попавшую в западню Ангву.

— Она пронеслась мимо собравшихся людей, изрядно перепугав и нас всех, — вспоминал Моркоу. — Сперва метнулась в ваш кабинет за той тетрадью, потом в мертвецкую…

Благодаря нюху Ангвы они узнали, что убийцей был Рохус, ранее пытавшийся повести следствие по ложному следу. Убедились, что именно он стоял не только за последними убийствами, включая расправу над семьей Правдошлепсов, но и за множеством похищений беспризорников, которых он многие месяцы держал в подвале на Орнитологической. Похоже, люди во время беспорядков едва не раскрыли его кладовую, и он запаниковал, метнувшись за помощью к своему сообщнику де Руту. Именно за этим разговором их и застала бедная Тиша. Лорд де Рут тоже не на шутку забеспокоился, а потому, едва прибрав улики, помчался к владельцу здания господину Кряксу, где без торга отвалил за сарай такую сумму, что Крякс наверняка долго пытался себя ущипнуть, боясь, что все это окажется сном. Сном это не было, а когда Крякс узнал ЧТО именно происходило в здании, которым он владел много лет, то едва сам не отдал богам душу.

— У нас уже были все основания для ареста. Я собрал людей, чтобы выдвинуться ко дворцу, но проблемой оставалось то, что люди нам уже не верили.

— Но ты ведь справился?

— Не я… — ответил Моркоу с улыбкой, — это был Винни Правдошлепс. Когда мы обсуждали план действий, он просто подошел к нам…

— Он же был заперт!

— Да, мы тоже порядком удивились, когда он подошел к нам весь растерянный и бледный, как Смерть, держа в руках связку ключей от темницы. Он пытался хватать стражников за руки и только шептал: «Пожалуйста, скажите, что я не совершил ужасную ошибку».

— Ветинари… Правдошлепс освободил его?

— Да. Только человек мог бы снять с закованного вампира Веригу. Винни так и не признался, что именно сказал ему патриций.

«Да, — подумал Ваймс, — Но ты наверняка и не настаивал. Хотя, признаться, я бы, наверное, тоже не стал».

— Я сразу же отвел его к Эмме, — продолжил рассказ Моркоу. — Увидев, что она жива, Винни расплакался. Он поверил нам, поверил тому, что сказал ему его милость. Он понял, что все это время своими стремлениями только помогал тому, кто за всем этим стоит. Никому бы не пожелал такого прозрения…

Ваймс молчал. Сейчас он как никогда понимал Винни. До дрожи в коленях и холода в сердце понимал.

— Он все качал ее на руках и шептал что-то, — глаза Моркоу были полны светлой грусти, — И она открыла глаза. Услышав его голос, Эмма очнулась, представляете?

Ваймс молча кивнул. Слова тут были не нужны.

— А потом он поднял на нас глаза и сказал, что мы должны немедленно отправить Игоря к вашему дому, потому что там приключилась беда.

«Ему сказал об этом Ветинари? — размышлял Ваймс. — Даже сидя в клетке, он умудрялся оставаться самым осведомленным человеком на всем Диске».

Сердце Ваймса царапнула мерзкая мысль:

«Если бы Винни передал слова Ветинари сразу… Если бы Моркоу отреагировал быстрее».

Ваймс задушил эту мысль в зародыше. Винни не мог думать ни о чем кроме своей дочери и того, чему он, сам не желая того, способствовал. То, что он вовсе вспомнил о предупреждении в такой момент, делало Винни честь. А Моркоу… Моркоу был на высоте, как всегда.

— Игорь с парой наших ребят тут же поехали к вашему дому. Повезло, еще несколько минут ожидания, и Вилликинса не смог бы заштопать даже Игорь. Ему досталось больше всех.

Ваймс слушал, как дела разворачивались дальше, и только кивал.

Винни вышел к людям, собравшимся у штаб-квартиры, и начал рассказывать им все. Ему верили. Кому, как не ему было верить в этот момент.

Вильям де Словв, как обычно, оказался в нужное время в нужном месте. Коротко поговорив с Правдошлепсом, газетчик организовал максимально простую и эффективную систему оповещения. Пока гномы в издательстве набирали текст срочного выпуска, а печатные станки только начинали работу, он уже подрядил множество мальчишек работать глашатаями. Свежие новости и факты передавались по живой цепочке и выкрикивались на улицах звонкими детскими голосами. Удивительно, но этот способ оказался даже быстрее клик-башен, по крайней мере, в этот раз. Правда, наконец, надела башмаки и вышла на улицы города, чтобы пинками выгнать оттуда расплодившуюся ложь.

— Ну, а окончание истории вы и сами знаете, — Моркоу смотрел на Ваймса с таким восхищением, что тому стало неловко. — Когда мы вошли во дворец, чтобы произвести арест, то поняли, что вы уже сделали большую часть работы.

«Ну, это спорный вопрос», — Ваймс угрюмо смотрел на свою покалеченную правую руку. Когда он снова поднял на капитана взгляд, вид у того был такой, словно он очень хотел задать какой-то мучивший его вопрос. Ваймс вскинул брови в молчаливом «Ну?».

— Лорд де Рут… — Моркоу почему-то отвел взгляд, — он ведь не был седым, верно?

— Так, — Ваймс отбросил в сторону одеяло и поднялся на ноги, — найди, где Игорь спрятал мою одежду.

Ваймс несколько раз поднял и опустил правую руку, закованную в металлический каркас. Боли почти не ощущалось.

— Если не доспехи, то хотя бы что-то приличное. И еще бритву…

— Но вам еще рано подниматься на ноги, — с сомнением заметил Моркоу.

— В самый раз. Мне нужно переброситься парой слов с патрицием.

* * *

«Ключи от клетки, как же… Ветинари так стремился быть запертым не только чтобы избежать жертв среди горожан, — Ваймс почти не хромал при ходьбе, все же Игорь был лучшим в своем деле. — В конечном итоге, он смог свободно действовать, лишь оказавшись за решеткой, когда его не окружал никто кроме стражников. Стражников и еще крыс… Разумеется».

На Медном мосту произошла небольшая авария — груженая кирпичом повозка, которой управляла парочка гномов, слегка обтерла бок дорогой карете, запряженной четверкой лошадей. Судя по серьезным лицам гномов, дела у них обстояли неважно. Кучер, не стесняясь, орал на них, попеременно показывая то на карету, то на часы на ближайшей башне. В какой-то момент он перегнул палку, и гномы, решившие, что терять им уже нечего, взялись за топоры. Начавшее собираться вокруг кольцо людей быстро поредело. Остались лишь возницы, которые не могли двинуться ни взад, ни вперед, поскольку со всех сторон их уже подпирали.

Ваймс поморщился. В небе он видел парящего на соколе Свирса, а значит, патрульные уже знали об этом инциденте и спешили сюда, но в данный момент именно Ваймс был единственным стражником поблизости. А значит, должен был вмешаться. Что ж, пусть у него всего одна рабочая рука, он он все еще, черт побери, не бесполезен.

 — Эй, поспокойнее… — Ваймс шагнул вперед, надеясь успеть перехватить топор прежде, чем он ударит кучера под колени.

К нему обернулись.

— Ох, песье вымя… Это ж командор… Добрейший вечерочек вам, господин Ваймс!

Все вокруг вдруг вспомнили, что у них где-то есть неотложные дела. Гномы запрыгнули на свою повозку; едва не ставший на треть короче кучер взлетел на козлы; они вежливо прикрикнули на лошадей, и те, едва ли не на цыпочках (если у лошадей они вообще есть), разошлись в стороны в таком узком проходе, что это с легкостью сошло бы за цирковой номер. Прошло не больше минуты, а Ваймс уже стоял на мосту в полном одиночестве. Одиночестве и некотором недоумении.

«Кажется, я давно не читал наших газет, — начал догадываться он о причинах такого поведения, — Если де Словва выпустить из вида хоть на мгновение, его вдохновение просто срывается с цепи».

Ваймс продолжил свой путь. Площадь перед дворцом казалась практически пустой по сравнению с событиями последних дней. У главных ворот дежурила пара дворцовых стражников. Едва завидев Ваймса, они вытянулись и крепче перехватили алебарды.

«Что же вы так напряглись, ребята?»

К удивлению Ваймса, стражники молча отдали ему честь. Ваймс кивнул им в ответ — отсалютовать сейчас было затруднительно. Лица этих двоих были ему незнакомы. Чем дальше шел Ваймс, поднимаясь по лестницам дворца, тем больше он понимал, какие серьезные изменения постигли дворцовую стражу.

«И не только ее. Наверняка не только ее…»

В приемной он встретил Стукпостука.

— Ваша светлость? — секретарь явно не ожидал его увидеть. — Вы так скоро пришли в себя?

В удивлении Стукпостука не ощущалось какого-либо неприятия, скорее наоборот. Ваймс не нашелся, что можно ответить, и просто молча пожал плечами.

— Я сообщу его милости, что вы пришли.

Ваймс кивнул.

— Благодарю.

Все это было формальностью, Ветинари наверняка уже знал, что он во дворце. Но все формальности здесь имели смысл, пускай этот смысл не всегда было легко уловить. Достаточно было знать, что патриций ничего не делает просто так. Стукпостук исчез за дверями Продолговатого кабинета.

Ваймс поймал себя на том, что выстукивает пальцами по бедру тот самый рваный ритм. Часы. Часы снова работали. Ваймс подошел ближе. Мастера заменили разбитый циферблат, маятник, судя по цвету металла, тоже был новым. Ваймс прислушался. После замены нескольких деталей часы работали все так же точно. Лишь в их особом ритме тиканья появилась новая нотка.

«Замени несколько шестеренок, и часы продолжат свой ход. Замени несколько не оправдавших ожидания людей, и огромный механизм под названием Анк-Морпорк также продолжит свое существование. Будто ничего не случилось. Неужели все так просто? Кто заменит Правдошлепсу убитую жену и дочь или пропавшего брата Рыжему Косю? Или же их можно не брать в расчет? Не шестеренки даже, просто пыль, которую легко стереть?»

— Его милость готов вас принять, — Стукпостук вежливо кашлянул, вырывая Ваймса из размышлений.

В Продолговатом кабинете все тоже вернулось на круги своя. Те же занавешенные окна, тот же полумрак, разгоняемый единственной свечой, служащей маяком для секретаря. Ничто здесь больше не напоминало о произошедшем.

«Но ты ведь наверняка до сих пор чуешь запах крови, которая здесь пролилась, — отстраненно подумал Ваймс. — Это не отвлекает тебя от работы?»

Патриций поставил свою подпись на каком-то документе и отложил его в сторону.

— Я слышал, Игорь обещал поставить вас на ноги за пару недель, но вижу, что вы превзошли самые смелые его ожидания.

Ваймс замер навытяжку. Отдать честь закованной в металлический каркас рукой было сложно, к тому же кость, как назло, начала премерзко ныть. Видимо, действие каких-то лекарств подошло к концу.

— Наши обещания и ожидания — весьма неточные штуки, сэр.

Ветинари внимательно смотрел на него, чуть склонив голову в ожидании продолжения.

— Вы сказали, что не станете вмешиваться в законный ход дела, — не заставил его долго ждать Ваймс.

«Ты заверил меня. Ты успокоил меня, чтобы поскорей выставить из кабинета».

— И я не вмешивался. Дело каждого из участников рассмотрел суд. На основе добытых стражей улик и данных подозреваемыми показаний он вынес свое решение.

— Я знаю, что де Рута должны казнить завтра на рассвете, — глядя в стену чуть выше головы патриция, отчеканил Ваймс. — Но еще я знаю, что до того, как он покинул Продолговатый кабинет в ту ночь, он не был седым, как лунь!

Ветинари поднялся из-за стола.

— И вы думаете, что я имею к этому отношение. Хотите знать, нарушил ли я свое слово?

— Да, сэр, — лицо Ваймса окаменело. — Хочу.

— И вы мне поверите?

— Для этого мне нужно услышать ваш ответ, сэр.

Ветинари вздохнул:

— Я всего лишь задал лорду де Руту и господину Черноцепу несколько вопросов, — патриций остановился в паре шагов от Ваймса. — Все ответы лорда де Рута и часть ответов господина Черноцепа, та, что не касается засекреченной информации, были приложены к материалам дела. В этом несложно убедиться.

— Только вопросы? Ничего кроме? — Ваймс, наконец оторвал взгляд от стены и посмотрел Ветинари в глаза.

— Только вопросы… — ответил он. — Но был ли я пристрастен, задавая эти вопросы?

Сердце Ваймса подпрыгнуло и, судя по ощущениям, застряло где-то в районе глотки. Слово «пристрастен», сказанное Ветинари, заставляло воображение захлебнуться в потоке самых разнообразных подробностей.

— И? — Ваймс с трудом проглотил подступивший к горлу ком.

— Лорд де Рут оказался крайне эмоциональной и неустойчивой личностью, — голос Ветинари был ровен и холоден, как лезвие меча. — Но, отвечая на ваш вопрос… Возможно.

«Возможно, — капелька пота скатилась по шее Ваймса, — Ты не пытал его. Тебе это и не было нужно. Ты даже его наверняка не касался, но ты ведь влез к нему в голову, верно?»

— Возможно, Олеану де Руту вовсе не нужно было чувствовать хотя бы часть того страха, который ощущали приговоренные им к смерти. Возможно, я несправедливо поступил с ним, как вы думаете, Ваймс?

Ветинари смотрел на Ваймса, ожидая его реакции.

«О нет, это как раз справедливо! — кричала одна из частей Ваймса. — Ублюдок, решивший, что смерти невинных — это чудесные ступеньки наверх, должен был захлебываться от предсмертного ужаса снова и снова!»

«Но правило зуб за зуб не имеет ничего общего с законом, — возражала другая часть сознания. — У нас нет права так поступать».

«Нет закона, запрещающего это, — оскалилась жаждущая воздаяния половина. — У нас никогда не было возможности и инструментов совершать подобное. Иначе этот способ давно был бы внесен в перечень возможных наказаний. Трудно придумать что-то более справедливое».

«Задача закона — предотвращать преступления и оберегать невинных».

«Невинных? Ты спешишь судить Ветинари, за то, что он напугал де Рута, но ты сам едва не убил его своими собственными руками!»

Шах и мат. Ваймс опустил взгляд. От праведного возмущения не осталось и следа. Стыд тугой петлей стянул шею.

— Я думал отложить вручение наград до вашего полного выздоровления, командор, — нарушил затянувшуюся тишину Ветинари, — но раз уж вы здесь, позвольте мне вручить вам небольшой… подарок.

Ваймс поморщился. Манера патриция забрасывать его различными привилегиями после любого хоть немного значимого события была не нова, но черт побери, сейчас?!

«Кто у нас хороший мальчик? Кто заслужил косточку?»

Никто. Ваймс чувствовал, что облажался по всем фронтам. Эта незаслуженная подачка только ухудшала дело, Ваймсу захотелось провалиться сквозь землю. Но Ветинари будто не заметил этого. Он подошел к секретеру и пробежался по нему пальцами, очевидно, нажимая какую-то пружину от скрытого отделения.

— Я передаю это вам, — Ветинари достал из тайника большую плоскую шкатулку темного дерева и открыл ее перед Ваймсом.

Сперва Ваймс не понял, что в ней находится, но когда он нехотя подошел ближе…

— Это же та проклятая штука!

— Верига Солнца, верно, — невозмутимо ответил Ветинари.

— Как? Зачем? — взгляд Ваймса метался между содержимым шкатулки и лицом Ветинари. — Что мне с ней делать?!

— Решите сами, ваша светлость. Следует ли ее уничтожить, спрятать или… — патриций улыбнулся, — вновь однажды использовать.

«Ты отдаешь мне единственную по сути вещь, способную причинить тебе вред! Что ты задумал? Ты не можешь вручить мне такую власть над собой… Или можешь?»

Мысли Ваймса беспорядочно носились в голове, налетая друг на друга и не давая сосредоточиться.

— Для слаженной работы механизма нужен верный противовес.

— Меня называли вашим псом задолго до того, как де Рут попытался обвинить меня в том, что я вас покрываю, — Ваймс покачал головой. — Не думаю, что я стану удачной кандидатурой для… для этого.

— Дорогой Ваймс, — терпеливо возразил Ветинари, — мне нужен не тот, кто будет казаться моим оппонентом. Мне нужен тот, кто будет действовать в интересах города, если того потребуют обстоятельства.

«Ты что, хочешь обезопасить город от… себя?»

В глазах у Ваймса потемнело, его немного качнуло вперед. Проклятье, похоже он переоценил себя, подорвавшись с кровати в первый же день. Ища опору, он неосознанно схватился левой рукой за руку Ветинари. Ни один мускул не дрогнул на лице патриция, но…

То, что Ваймс почувствовал под тканью, мгновенно вернуло его в сознание.

— Покажите… — вмиг охрипшим голосом попросил он.

Ветинари молча смотрел на него.

«Если ты сейчас откажешься. Я… Клянусь, я не знаю, что я сделаю».

Ветинари закрыл шкатулку и вернул ее в секретер. Ваймсу показалось, что прошла вечность, прежде чем патриций расстегнул запонки и поднял рукав.

— Вот дерьмо…

Ваймс думал, что рана Салли выглядела плохо, но по сравнению с этим ее рана была просто царапиной. Если бы Ветинари еще относился к миру живых… то он бы уже…

Ваймс не мог оторвать взгляда от чудовищного зрелища.

— На шее все выглядит так же?

Патриций кивнул.

— Но это не должно вас тревожить.

— О нет, — Ваймса начало колотить, — должно. Механизм должен работать, вы сами сказали, а я допустил этот сбой…

Ваймс попытался расстегнуть ворот своей рубашки, но пальцы едва слушались его.

— Я не знаю, что творилось у вас в голове, когда вы позволили надеть на себя эту проклятую штуку. Но я знаю, что не должен был этого допустить, не должен был, но не смог. Я не смог предотвратить беспорядки. Проклятье, я не смог даже защитить собственного сына! Он жив только благодаря вам! Я не знаю, чем вы руководствовались, когда спасали Сэму жизнь. Может быть, просто не хотели, чтобы один отполированный вами винтик вышел из строя. Но мне плевать, абсолютно…

Ваймс рванул ворот рубашки так сильно, что ткань не выдержала.

— Ваймс, прекратите немедленно, — в голосе патриция зазвучала сталь. — Я не демон, требующий кровавых жертв.

Впервые в жизни Ваймса это совершенно не впечатлило.

— Эти раны мучительны, и единственное, что поможет вам их исцелить — человеческая кровь, — Ваймс не отвел взгляда. — Вам все равно придется это сделать. И если уж вы будете пить чью-то кровь в этом городе, то пусть это буду я. Считайте это еще одним способом наладить работу механизма, сэр.

Ваймс оттянул разорванный ворот и подставил шею.

Несколько бесконечно долгих мгновений ничего не происходило, а потом его кожи коснулись тонкие пальцы Ветинари. Они прошлись сверху вниз вдоль яремной вены. Пальцы были холодными, как сталь, но движения казались осторожными, почти нежными. Ваймс чувствовал, как его пульс стучится под этими прикосновениями, заходясь в дикой чечетке.

Он закрыл глаза. Ваймс понятия не имел, что он сам должен почувствовать. По правде говоря, он не до конца верил, что все это в действительности происходит наяву. Он действовал импульсивно, не рассуждая. Даже не задумывался о том, сумеет ли Ветинари вовремя остановиться. Весь мир будто сошелся в точке биения собственного пульса под чужими пальцами и ожидании удара клыков.

— Ваймс!

Оклик хлестнул его, как пощечина, вырывая из пульсирующего транса. Пальцы Ветинари схватили его за подбородок и заставили повернуть голову. Ваймс открыл глаза. Его разум находился в смятении. Стыд, сожаление, и десяток неясных стремлений, в которых он сам не мог разобраться, одновременно рвали на части его сознание.

— Ваймс, — произнес Ветинари уже мягче, — прошу вас, ступайте домой.

Только когда дверь Продолговатого кабинета осталась далеко позади, Ваймса настигла запоздалая мысль, что прежде патриций никогда его ни о чем не просил. И он понятия не имел, что после его ухода Ветинари еще долго стоял, тяжело оперевшись на свой рабочий стол, пока его глаза не вернули себе нормальный цвет.

* * *

Ваймс шел домой. Ноги привычно несли его нужным маршрутом, практически не требуя участия рассудка. Говоря по правде, пользы от рассудка сейчас было бы немного. Все слишком запуталось. События последних дней, особенно те, что Ваймс пропустил, и теперь был вынужден восстанавливать картинку с чужих слов. Действия Ветинари и их последствия, о большей части из которых Ваймсу оставалось только догадываться. Эти раны и то, что Ветинари вручил ему проклятую Веригу. Чего он ждал? Чего на самом деле добивался? Ваймс привык, что самое важное в разговорах с патрицием следовало слышать между строк, но эту загадку ему только предстояло разгадать.

Потом. Сейчас он шел домой. Возможно, стоило вернуться в лазарет, но мысль о том, чтобы провести еще один день, не видя глаз маленького Сэма, была невыносима. Нет, решено. Он шел домой.

На углу у Лепешечной мальчишка торговал газетами. Ваймс с приятным удивлением узнал в нем Рыжего Кося. Похоже, жизнь мальчика налаживалась. Грязные обноски сменились недорогой, но добротной одеждой, а во взгляде больше не было того затравленного бессилия. Кось узнал его и тут же подбежал поприветствовать.

— Здравствуйте, господин Ваймс, сэр! — он широко улыбнулся. — Как же я рад, что вы не померли!

Кось стушевался, поняв, что ляпнул что-то не то.

— Правда очень рад…

— Да уж, — Ваймс улыбнулся в ответ, — я тоже рад этому.

Кось воспрял духом, на него не сердились. Он стоял перед Ваймсом, покачиваясь с пятки на носок, переполняемый энергией и любопытством.

— Твой брат…

Улыбка Кося поблекла.

— Нашли его, у самых Речных ворот.

Голос Кося не оставлял надежды, что его брата обнаружили живым. Сердце Ваймса тоскливо заныло. Ему хотелось верить в чудо.

— Мне жаль, — глядя Косю в глаза, сказал он.

— Он был хороший парень, — Рыжий Кось вытянул из-под рубахи маленькую деревянную черепашку на шнурке и шмыгнул носом, — но вы ведь отомстили за него. Голыми руками отделали того кровососа!

От восхищения и торжества в глазах мальчишки Ваймсу стало не по себе.

— А сегодня его положили в каменный скарт… срак… гроб, короче, и утопили в море! Вот! — Кось протянул Ваймсу одну из газет, которыми торговал, и тыкнул пальцем в главный разворот. — Тут все написано! Я сам по утру на пристань бегал смотреть.

Ваймс пробежал глазами по строчкам. Верно, окончательно убить вампира было крайне сложно, а вот заменить казнь подобным заточением… Что ж, это был выход.

— Теперь работаешь на Вильяма де Словва? — окончив чтение, Ваймс бросил мальчику монетку, которую тот незамедлительно поймал.

— Не, — Кось мотнул головой, — иногда берусь разносить вечерний выпуск, если господин Златосерд занят. Он взял меня в ученики!

— Он что?! — крик Ваймса спугнул голубей со всех окрестных крыш.

— Ну да, — Кось смотрел на него с недоумением, — он учит меня делать игрушки из ткани и дерева. Давным-давно он был кукольником, а теперь взялся меня учить. У меня хорошо получается.

В голосе Кося звучала гордость.

— Сейчас я делаю дракончика-качалку. Хочу подарить ее вашему сыну, когда закончу. Можно?

«Кукольник, — Ваймс с облегчением выдохнул. — Точно, Златосерд говорил тогда Реджу что-то о шарнирах. Но черт… А этот Кось — храбрый парнишка, многие на его месте за милю не подошли бы к вампиру, после того, что произошло с его братом».

— Конечно можно, — ответил Ваймс переведя дух. — Я уверен, Сэм будет рад такому подарку.

Кось просиял:

— Спасибо, сэр! Я сделаю ее самой-самой, вот увидите!

Часы над городом невпопад начали отбивать шесть часов вечера. Ваймс опаздывал. Он и без того уже страшно подвел маленького Сэма, пора было исправляться.

Ваймс попрощался с Косем и направился к заветному дому. Еще с улицы он увидел фигуру в доспехах, маячившую в окне детской. Светлые волосы выдавали Ангву.

Ваймс постучал в дверь, и стук этот прозвучал одновременно с последним ударом самых запоздалых в городе часов.

«Я дома».

Дверь открыла сама Сибилла. Она выглядела плохо, словно постарела в один миг на несколько лет. Но темные круги и заплаканные глаза были ничем по сравнению с тем, что творилось у нее в душе. Ваймс понимал, что сам выглядит может и того хуже.

Боги, как же тяжело им было смотреть друг другу в глаза.

«Сэм едва не умер, — говорили их взгляды. — Он едва не погиб, и это моя вина».

Страх, сожаление и чувство вины разрывали их изнутри.

«Ты предупреждал, но я тебя не послушала».

«Сэм никогда не будет в безопасности, пока я рядом. Всегда найдется тот, кто попытается добраться до меня через него».

Другие люди могли бы приняться винить друг друга, но Ваймс и Сибилла были из иного теста. Они просто стояли напротив и молчали. В этом молчании было все, что они могли бы или хотели сказать.

«Ничего уже не будет так, как раньше».

«Что же нам делать?»

— Время чтения? — Сибилла первой нарушила молчание, в ее голосе слышалась хрипотца.

— Конечно, — Ваймс с трудом узнал собственный голос, он будто учился пользоваться им заново, — Барашек Беш ждет.

Они вместе поднялись в детскую. Маленький Сэм встретил их широкой улыбкой. В его понимании все было прекрасно. Он уже не думал ни о чем страшном, что может прийти из темноты. Воспоминания о той ночи не тревожили его, а произошедшее казалось скорее необычным приключением. Опасным, но захватывающим. Только Слюня… Сэм младший скучал по нему.

Ангва вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

Все трое, они опустились на мягкий ковер и раскрыли книжку. Ваймс и Сибилла читали ее по ролям, чем приводили Сэма в восторг. Он смеялся, хлопал в ладоши и просил прочитать еще одну историю. Они не возражали. Они продолжали читать, пока глаза маленького Сэма не начали закрываться сами собой.

Тогда Ваймс отнес сына в кроватку и укрыл легким цветным одеяльцем. Не хватало только любимого Сэмом плюшевого дракончика. Ваймс огляделся и увидел, что кончик матерчатого хвоста торчит из-под кроватки. Он наклонился, чтобы поднять игрушку. Лежанку Слюни так и не убрали, но она не пустовала. На Ваймса уставились черные бусинки крысиных глаз.

Первым желанием Ваймса было швырнуть чем-то в крысу, но он сдержался. Мысль, пришедшая ему в голову, остановила уже занесенную руку.

«Это ведь были вы? Это крысы следили в ту ночь за домом?»

Крыса спокойно смотрела на Ваймса, но, разумеется, ничего не ответила.

Ваймс поднял игрушку за хвост и выпрямился.

— Я посижу тут немного, пока он спит, — обратился он к Сибилле.

— Я тоже.

Они потушили лишние свечи и придвинули кресла поближе к кроватке Сэма. За окном ночь окончательно вступила в свои права.