Купидоны без крыльев (гет)

Следующие несколько недель Гарри почти не видел Рона. Даже на уроках он чаще всего сидел с Лавандой и старательно игнорировал Гермиону. На нее страшно было смотреть. Она почти всё время молчала, погрузившись в свои невесёлые мысли, вся как-то враз поникла и осунулась. На лбу у неё образовалась маленькая сердитая складочка, а губы от напряжения превратились в тонкую линию и почти исчезли с лица. Даже на уроках Гермиона теперь отвечала без присущего ей энтузиазма.

Гарри уже сто раз прокрутил в голове всё, что ему сказали близнецы. Его загрызала совесть. Несколько раз он порывался подойти к Гермионе и всё ей рассказать. Но в последний момент его что-то останавливало. Гарри просто не знал, как она на это отреагирует. Чего доброго, ещё и с ним разругается. Лучше поговорить с Роном.

Но и с Роном поговорить он не мог. Лаванда намертво к нему прилипла и почти не оставляла одного. В те редкие моменты, когда Рон всё же вырывался на свободу, и Гарри собирался завести с ним разговор, рядом с ними, словно из ниоткуда, постоянно возникала Лаванда. Складывалось впечатление, что она использовала беззвучную аппарацию. Как только Лаванда появлялась, Гарри приходилось срочно менять тему разговора или переводить его в безопасное русло.

Так прошло три долгих и нудных недели, которые показались ему вечностью. Земля успела покрыться тонким слоем снега, а Хогвартс уже был украшен еловыми ветками и разноцветными огоньками. Приближалось Рождество.

По субботам уроков не было. В Хогсмид учеников сегодня не отпустили, поэтому Гарри и Рон с утра пораньше решили сходить в гости к Хагриду. Давно они не видели этого добродушного полувеликана — как бы чего не случилось.

Лаванда по счастливому стечению обстоятельств и к большому удивлению Гарри отлипла от Рона и осталась в замке. Причина была непонятна — Рон разговаривал неохотно и все время хмурился. Друзья почти в полном молчании шагали по утоптанной, извилисто скачущей по пригоркам тропе, изредка соприкасаясь плечами. Гарри только сейчас понял, как страшно скучал по Рону, как давно они вот так не ходили рядом, каждой частичкой своей души ощущая присутствие друг друга. И пусть они не разговаривали — даже молчать с Роном было намного интереснее, чем беседовать со многими другими.

— Как думаешь, она меня никогда не простит?

Уйдя с головой в собственные мысли и наслаждаясь приятным похрустыванием снега под ногами, Гарри не сразу сообразил, что Рон наконец-то заговорил.

— Кто? Лаванда? — встрепенулся Гарри.

"Неужели поругались?" — он и раньше лелеял в голове эту заманчивую мысль, но решил раньше времени себя не обнадеживать.

— Какая Лаванда! — Рон даже поморщился, будто почувствовал неприятный запах прямо у себя под носом. — Я про Гермиону.

— Не знаю, — покачал головой Гарри. — Может, когда-нибудь и простит. Только вряд ли это случится раньше, чем ты расстанешься с Лавандой. Не думаю, что ей приятно смотреть, как вы обжимаетесь по углам.

— Думаешь, я ей нравлюсь? — робко поинтересовался Рон.

— А ты как думаешь?

— Не знаю. Это же Гермиона! — Рон взмахнул руками в воздухе, рисуя что-то вроде большого расплывчатого пятна. — Как я вообще могу ей нравиться?

— Ну она же девчонка. Кто их поймёт? Да и... Лаванде же ты нравишься.

— Лаванда — это совсем другое.

— Ничего не другое, — возразил Гарри, пиная ботинком небольшой снежный холмик. — Девчонки они и есть девчонки.

Рон не ответил; он лишь тяжело вздохнул, выдыхая огромное облако морозного пара.

— Кстати, а как у вас с Лавандой? Поссорились?

— Нет, не поссорились. К сожалению. Хотя лучше бы поссорились. Знаешь, Гарри, она хуже пиявки. Вцепилась — не оторвешь. Я уже не знаю, куда от неё деться.

— Можно с ней расстаться, — напомнил Гарри. Он повернулся к Рону, пытаясь уловить его реакцию.

— Можно, конечно. Но как? Я уже ей и так и сяк намекал. Не понимает.

Рон немного помолчал, а потом добавил:

— Веришь, Гарри, я вообще не могу понять, как это всё получилось. Ну... с Лавандой. Я на нее раньше внимания не обращал. Нет, красивая девчонка, конечно. Но у нас много красивых... Да и Гермиона... Она же мне вроде как нравилась. А потом, после матча, — бах! — и как-то всё поменялось. Будто бладжером пришибло...

Гарри, слушая этот монолог, отчаянно покраснел. Тяжелый груз вины, который он ощущал в последнее время, навалился на него с новой силой. Он нервно кусал замёрзшие губы.

— Рон...

— Нет, теперь она меня точно никогда не простит...

— Рон, послушай...

— Мы даже друзьями теперь не сможем быть...

— Рон, да послушай же ты! — крикнул Гарри так громко, что с ближайшей сосновой ветки сорвалась небольшая снежная шапка и угодила ему прямо на макушку.

Рон замолчал и посмотрел на него удивлённым взглядом. А Гарри, глубоко вдохнув пробравший до печёнок морозный воздух, продолжил.

— Всё, что произошло между тобой и Лавандой, — из-за меня. И ссора с Гермионой тоже из-за меня. Нет, сначала ты, конечно, всё сделал сам. Но вот в день матча... Я подлил любовное зелье в твой тыквенный сок, — признался Гарри. — Помнишь, Гермиона ещё подумала, что это Феликс Фелицис?

Рон кивнул, недовольно нахмурив брови.

Гарри продолжал свой рассказ, и после каждого его слова Рон все сильнее и сильнее осознавал смысл того, что произошло в последнее время. Его лицо постепенно вытягивалось от изумления. Когда Гарри закончил, Рон какое-то время молчал. Только теперь это было не тёплое, уютное молчание, которое царило между ними в начале пути, а тяжёлое и напряжённое. Оно острыми колючками заползло Гарри под одежду. Он сжался в комок, словно в ожидании приговора.

— Рон, скажи хоть что-нибудь! — взмолился Гарри, когда избушка Хагрида, бросающая в небо толстый столб сизого дыма, оказалась так близко, что можно было разглядеть висящие в окнах связки засушенных грибов.

— А что ты хочешь услышать? Что ты осёл? Думаю, ты и без меня это знаешь.

— Знаю. Я уже тысячу раз пожалел.

— Ну вот.

— Значит, ты на меня не злишься?

— Немного злюсь. Но знаешь, Гарри, терять ещё одного друга из-за какой-то ерунды я, пожалуй, не готов.

Гарри просиял и, приобняв Рона, потрепал его за плечо. Рон улыбнулся ему в ответ.

Совсем в другом настроении парни поднялись на крыльцо и уже хотели было постучать в дверь Хагридовой избушки, как она отворилась сама.

Из избушки вышла Гермиона. Она была в тёмно-коричневом пальто не по размеру и теплой синей шапке с пушистым помпоном, из-под которой в разные стороны торчали непослушные волосы. Увидев Гарри и Рона, Гермиона удивленно подняла брови, однако тотчас опомнилась и взяла себя в руки. Бросив сквозь зубы короткое "привет", предназначавшееся, по всей видимости, Гарри, и полностью проигнорировав Рона, она спустилась с крыльца и быстрым шагом пошла в сторону замка.

Рон обреченно смотрел ей вслед до тех пор, пока она не скрылась из виду.

— Нет, она меня точно никогда не простит...

* * *

Через три дня измученный Лавандой Рон отвёл Гарри в тихий уголок гостиной Гриффиндора и сказал:

— Всё, Гарри. Я так больше не могу.

— Лаванда достала?

— Теперь уже окончательно.

— Значит, ты созрел с ней расстаться?

— Созрел. Почти. — Рон заговорщицки подмигнул другу. У Гарри возникло стойкое ощущение, что за странным поведением Рона скрывается какой-то подвох.

— Почти? Как это?

— Я же не могу просто взять и бросить Лаванду. Не хочу ее расстраивать. Всё-таки она неплохая девчонка, только малость бешеная, — пустился в пространные объяснения Рон, на всякий случай вращая головой по сторонам, — вдруг Лаванда притаилась поблизости, — поэтому я придумал, как все устроить. Только ты должен мне помочь.

— Я? Может, мне подойти к Лаванде и сказать: "Эй, Лаванда, знаешь, Рон тебя бросает"?

— Конечно, нет. Просто ты должен снова написать Фреду и Джорджу и попросить, чтобы они выслали ещё немного зелья. Ну, ты сам знаешь, какого...

— Зачем тебе зелье? — Гарри подозрительно посмотрел на Рона, совсем не понимая, куда он клонит.

— Потом скажу.

— Надеюсь, это не для Гермионы?

— В отличие от тебя мне бы и в голову такое не пришло, — ответил Рон, с достоинством выпрямляя спину.

— Я Гермионе и не подливал, — недовольно пробурчал Гарри.

— Но мог бы, — Рон поднял указательный палец вверх. — Так поможешь или нет?

Гарри обречённо кивнул, хоть и по-прежнему не понимал, что же задумал Рон.

* * *

Через два дня новый пузатый флакончик с красным зельем был получен. К нему прилагалась записка: «Самому главному клиенту. Пусть все девчонки Хогвартса будут твоими». Записку Гарри порвал, а вот флакончик положил в карман.

Рона он отыскал в гостиной Гриффиндора. Тот сидел в одном кресле с Лавандой. Точнее, Лаванда сидела у Рона на коленях и что-то весело ему рассказывала. А вот Рон выглядел совсем невесёлым. Весь его вид выражал сплошное страдание. Гарри огляделся по сторонам — Гермионы не было. В последнее время она вообще редко появлялась в гостиной: либо пропадала в библиотеке, либо сразу же после ужина поднималась в спальню девочек.

Зато Джинни была здесь, да еще и в компании Дина. Слава Мерлину, они не следовали заразительному примеру Рона и Лаванды, а просто сидели на полу перед камином и о чём-то разговаривали. Джинни склонилась над лежащей перед ней книгой. Прядь её огненных волос выпала из-за уха. Дин заправил её обратно, коснувшись пальцами щеки Джинни.

Внутреннее чудовище, поселившееся внутри Гарри, вновь зашевелилось, подняло голову и глухо зарычало. Он поспешно отвернулся, чтобы не испытывать судьбу.

Затем Гарри резко подошёл к Рону и Лаванде. Они вздрогнули от неожиданности. Но это ему было только на руку — не пришлось дурацкими способами привлекать внимание Рона. Гарри кивнул ему, отзывая в сторону. Рон моментально всё понял. Спустив Лаванду с колен, он со скоростью ветра подлетел к Гарри. Тот красноречиво похлопал по карману брюк.

— Отлично.

— Когда приступаем? Может, завтра? — спросил Гарри, покосившись на кресло, в котором сидела Лаванда. Ещё недавно выглядевшая счастливой девушка теперь была раздосадована и подозрительно смотрела в их сторону.

— Какое завтра? Завтра меня может уже не быть. Сегодня!

— Ну и достала же она тебя, — усмехнулся Гарри.

— Я бы на тебя посмотрел. Нет, женщины — настоящие маньяки по части всяких там поцелуев и нежностей...

— А что насчёт ещё одного ингредиента? — Гарри пересилил себя и всё же посмотрел в сторону Джинни и Дина. Теперь они сидели совсем близко, рука Дина обвилась вокруг ее талии.

"Недолго же вам осталось, голубки! — мстительно подумал он. — Совсем скоро Лаванда выпьет волшебное зелье и будет умирать от любви к Дину. И тогда отношениям Джинни и Дина, возможно, придёт конец".

Дина Томаса в качестве отвлекающего манёвра Гарри и Рон выбрали единогласно. В последнее время отношения с ним у обоих испортились. Так почему бы не устроить ему небольшую лавандотерапию?

Рон тоже посмотрел в их сторону.

— Ладно, давай я сам схожу, — задумчиво сказал он. — А ты пока можешь пообщаться с Лавандой и предложить ей чаю.

Рон помчался в спальню мальчиков, чтобы раздобыть волос Дина Томаса, и Гарри ничего не оставалось, как заговорить с Лавандой.

— Привет, Лаванда. Как дела? Мы тут с Роном решили чаю попить. Не желаешь присоединиться?