Купидоны без крыльев (гет)

Гарри пребывал в необычайно приподнятом настроении духа. И если сначала он переживал, что станет пятой лапой в их дружной компании, то сейчас радовался тому, что Рон и Гермиона, пусть и со скоростью дохлой черепахи, наконец-то двигаются в верном, романтическом, направлении. Неважно, что у самого Гарри в личной жизни полная неразбериха. Хотя бы у этих двоих всё будет хорошо.

Если уж так подумать, Гарри всегда знал, что первые попытки к сближению с Роном предпримет именно Гермиона. Его друг слишком неуверенный для такого решительного шага. Сегодня Гарри окончательно в этом убедился: Гермиона пригласила Рона на рождественскую вечеринку к Слизнорту.

В приятной и непринужденной атмосфере праздничного ужина они наконец-то смогут расслабиться и провести время наедине. Главное, что теперь точно никто и ничто не помешает им поговорить — уж об этом Гарри позаботится.

Перед глазами у него как наяву возникло чудесное видение. Вот Рон в новой парадной мантии (близнецы обещали, что купят ему новую!) держит за руку смущённую Гермиону. Гермиона, конечно же, одета в красивое яркое платье, а её обычно в беспорядке раскиданные по плечам волосы собраны в замысловатую причёску. Картина, которую представил Гарри, так ему понравилась, что он гордо выпятил грудь, чувствуя свою причастность к событию, которое в скором времени обязательно произойдёт.

Вполне возможно, думал Гарри, после вечеринки Рон и Гермиона начнут встречаться как настоящая влюблённая парочка. Будут ли друзья скрывать от него свои отношения или сразу во всём сознаются, сейчас его мало волновало. Гарри лишь надеялся, что в его присутствии Рон и Гермиона смогут держать себя в руках (желательно в своих собственных) и приберегут поцелуйчики на другое время, когда он будет заниматься своими делами, а не сидеть где-нибудь поблизости. Иначе Гарри придётся очень часто делать вид, что он ничего не замечает, или вообще отворачиваться. А потом все трое станут ходить с красными от смущения физиономиями. То-то смеху будет.

Несмотря на то, что на Гарри в последнее время навалилось слишком много: смерть Сириуса, всеобщее повышенное внимание, которое так ему надоело, постоянные придирки профессора Снейпа и странное поведение Малфоя, — он нашёл в себе силы отбросить всё это на второй план и по-настоящему порадоваться за друзей. Хоть кто-то в эти тёмные времена должен быть счастлив.

Мысли Гарри кружились всё быстрее и быстрее, сплетаясь в пёстрый запутанный клубок. В эту ночь он долго не мог заснуть. Только под утро, перевернувшись на бок, Гарри провалился в глубокий сон.

Следующие несколько дней он под разными предлогами пытался оставить Рона и Гермиону наедине — пусть почаще будут вместе. Может, того и гляди, дело на лад пойдёт гораздо быстрее.

Однако произошло то, чего Гарри даже представить не мог. Отношения его друзей неожиданно испортились. И виной тому послужила ссора с Джинни. Гарри самому было неприятно вспоминать страстный поцелуй Джинни и Дина, которых они с Роном застукали в коридоре, возвращаясь с тренировки.

После Гарри ещё долго посыпал голову пеплом (да хоть мышиным помётом — без толку!), проклиная себя за то, что не поговорил с Роном. Ну целовалась Гермиона с Крамом! И что с того? Когда это было? Теперь же Рон мог сделать так, чтобы Гермиона целовалась только с ним одним. Но он, похоже, этого не понимал. Рон жутко психовал и в пух и прах разругался с Гермионой.

Гарри предпочитал, чтобы его друзья целовались, пусть даже при нём, но только не ругались. Все его радужные планы шли под откос, и нужно было как-то исправлять ситуацию.

В ближайшие выходные Гарри намеревался вытянуть ребят в Хогсмид. Там, за бокалом сливочного пива и в непринуждённой дружеской атмосфере, они должны были помириться. Однако его планы не сбылись: Гермиона напрочь отказалась идти в Хогсмид, сославшись на то, что эссе по нумерологии само себя не напишет.

Рон же, узнав о том, что Гермиона категорически отклонила предложение Гарри, с радостью согласился прогуляться до Хогсмида.

Зайдя в "Три метлы", друзья выбрали столик в углу, подальше от любопытных глаз. Гарри подумал, что на такие неловкие темы лучше говорить тет-а-тет, чтобы никто не смог им помешать.

— Скоро первая игра, — издалека начал Гарри, оттягивая неприятный разговор.

— Угу, — мрачно хмыкнул Рон.

— Слушай, да расслабься ты, — попытался подбодрить друга Гарри. Он всё ещё не мог подобрать нужные слова для разговора.

— Даже не начинай!

С минуту они сидели молча. Тишину нарушили близнецы Уизли, которые в принципе не знают, что значит вести себя тихо и не привлекать лишнего внимания.

— Привет, Гарри! — одновременно поздоровались они и тут же, не успев перевести дыхание, накинулись на Рона. — Говорят, ты с Джинни поругался?

Их лица были очень суровыми, такими суровыми, что сам Снейп мог позавидовать им.

— Это не ваше дело, — грубо ответил Рон и с вызовом посмотрел на братьев.

— Нам кажется, что Джинни более взрослая и самостоятельная, чем ты, Рон, — начал наступление Фред.

— Поэтому даже не смей её доставать, — подхватил Джордж.

Рон привстал, крепко сжатыми кулаками опираясь о столешницу. Теперь он на целую голову возвышался над Гарри и близнецами.

— Да пошли вы, — оттолкнув стакан сливочного пива, он взял свою куртку и быстрыми шагами направился к двери.

— Рон, стой! — Гарри хотел побежать следом, но Фред схватил его за рукав свитера.

— Вы посмотрите, какие все нынче нервные! — усмехнулся Джордж.

— Пусть проветрится, у нас к тебе разговор, — сказал Фред, усаживая Гарри обратно на стул.

— Так вы это специально, чтобы Рона спровадить?

— Ну что-то в этом роде.

После ухода Рона близнецы приняли свой обычный весёлый, расслабленный вид.

Джордж пересел на место Рона, а Фред придвинул к себе ещё один стул.

— Вы могли просто попросить. Что за срочность? — всё ещё бухтел Гарри, оскорбленный тем, как бесцеремонно близнецы Уизли разрушили его наполеоновские планы.

— Да мы как-то не ожидали, что будет такая реакция, — ответил Фред, делая акцент на слове "такая".

— Встретили Джинни, спросили, не знает ли она, где вы.

— А она говорит, что не знает и знать не хочет, где бродит "эта вспыльчивая и неуравновешенная задница", — весело сказал Фред.

— Но мы понимаем, что подобными эпитетами был награждён явно не ты. Значит, она успела поцапаться с Роном, — закончил Джордж.

— Ох, что вы наделали? — испугался Гарри. — Рон и так в последнее время не слишком сдержан. Поругался с Джинни, с Гермионой, да и вся команда по квиддичу готова его сожрать. И меня заодно. А у нас впереди матч со Слизерином! Вот что теперь делать?

Он посмотрел на близнецов и покачал головой, не одобряя их поведение.

— А в чем проблема? — насторожились Фред и Джордж. — Рон и психи — вещи, которые всегда шагали рука об руку. Тебе давно пора привыкнуть, дружище.

Поначалу Гарри, конечно же, не хотел им ничего объяснять. Но теперь он понятия не имел, что делать дальше. А раз уж близнецы способствовали ухудшению ситуации, значит, должны попытаться помочь вернуть всё на круги своя.

И Гарри всё им рассказал. О том, как они с Роном застукали лобызающихся Джинни и Дина, как Рон пытался заступиться за честь сестры, но у него это не особо получилось. О роли Гермионы во всей этой истории он тоже упомянул. Гарри сложно было отрицать, что Рон вспылил не на шутку, но и Джинни хороша — целовалась с Томасом.

Разумеется, о том, что он и сам был не прочь врезать по физиономии Дину Томасу, Гарри предпочёл умолчать. Как и о том, что больше всего на свете мечтал оказаться на его месте и целовать Джинни до тех пор, пока в лёгких совсем не останется воздуха.

— М-да... Неловко получилось, — тихо сказал Джордж, — наверняка скоро отойдет.

— Слушай, а наш малыш Ронни случайно не влюблён в Гермиону? — лукаво спросил Фред и поддел Джорджа локтём. — Совсем повзрослел, а, Джордж?

Тот закатил глаза и сложил губы трубочкой. Оба рассмеялись.

— Перестаньте вы над ним издеваться! — гневно прикрикнул на них Гарри. — Да, ему нравится Гермиона, а он ей. Вот только не надо делать такие удивлённые лица! Мне кажется, что об этом не догадывается разве что слепоглухонемой.

— Да, Гарри. "Повезло" тебе.

— Не то слово, — сердито буркнул в ответ Гарри и потянулся за своей шапкой — пора уходить.

От Фреда и Джорджа не было никакого толку. А ему ещё до Хогвартса добираться. Но близнецы его остановили.

— Слушай, Гарри, мы вот о чём хотели с тобой поговорить. Раз уж ты нам отдал свой выигрыш на открытие магазина, треть выручки должна быть твоей, — серьёзным тоном начал Джордж.

— Я вам уже говорил, что мне эти деньги не нужны, — Гарри снова попытался встать. Может, он ещё сможет догнать Рона?

— Да погоди ты! — остановил его Фред. — Твою часть выручки мы пустили на расширение, но хотели тебе предложить каждый месяц заказывать у нас любые товары. А так же мы готовы высылать тебе все наши новинки с подробным описанием их действия.

— Ты можешь всем этим пользоваться сам. Или раздавать другим.

— Будет неплохая реклама магазину, когда все узнают, что ты пользуешься нашими товарами. Ну и тебе польза, раз деньги брать не хочешь.

— Как будто вашему магазину нужна реклама, — скептически произнёс Гарри.

— Она никогда не будет лишней.

— Вот, держи! — Джордж достал из кармана небольшую пухлую книжицу. — Это наш каталог. Выбирай, что хочешь.

— Спасибо, посмотрю. Я пойду. Пока, — Гарри в очередной раз хотел встать, чтобы покинуть неугомонное общество близнецов.

— Да куда ты всё торопишься? — Фред снова усадил Гарри. — Открой страницу, ну, например, номер семь.

Гарри последовал его совету. На развороте красовалась ярко-розовая коробочка, от которой исходило необычное жёлтое свечение.

«Чудо-ведьма» большими буквами гласило название разворота. Чуть ниже перечислялось все, что входило в состав коробки, дальше следовало небольшое разъяснение, как этим пользоваться.

— Зачем это мне? — спросил Гарри. — Я не хочу. В смысле, мне это не нужно...

— В состав набора входит зелье "Первый любовный соблазнитель", читай.

— Разновидность любовного зелья, — прочел Гарри вслух, — привораживает любого, кто его выпьет. Степень влюбленности зависит от концентрации зелья и внешней привлекательности привораживающего. Перед тем, как подлить его объекту любви, необходимо сначала добавить туда свою частичку, например, волос...

Повисла пауза.

— И что мне с этим делать? — всё ещё недоумевал Гарри.

— Не знаю, — легкомысленно пожал плечами Фред. — Тебе решать. Штука — во! Не успеваем запасаться ингредиентами, вмиг разлетается. Но для тебя — как для нашего компаньона — всегда лишний флакон найдется.

Но Фреда Гарри уже не слушал. Суетливые мысли в его голове выстраивали очередной хитроумный план: а что если подсунуть зелье Рону? Он, конечно, и так влюблён в Гермиону (в этом Гарри уже не сомневался), но зелье затуманит его разум, и Рон станет просто одержим ею. Все обиды моментально отойдут на второй план. А пока зелье выветрится, они уже сто раз успеют помириться. А может, даже и встречаться начнут.

— То есть получается, что любой может купить зелье и воспользоваться им в корыстных целях? Насколько это вообще законно? — заволновался Гарри.

— В списке запрещённых этого зелья нет, — успокоил его Фред.

— Его ещё не успели туда внести, — Джордж хитро подмигнул Гарри. — Мы же его совсем недавно изобрели. Кстати, проверено: все наши зелья имеют ярко выраженный цвет от розового до красного, а их тонкий аромат невозможно ни с чем перепутать. Так что зелье легко определить, если ты разбираешься в этом, конечно. А вот человек несведущий вообще ничего не поймёт — можешь не беспокоиться.

— К тому же один человек может воспользоваться определенным видом зелья в отношении конкретного человека ограниченное количество раз, после чего к нему вырабатывается иммунитет. Посмотри — тут всё написано.

Внизу страницы мелким шрифтом было написано: "зелья имеют побочный эффект, со временем вырабатывается иммунитет, принимать осторожно".

— Я смотрю, ты заинтересовался, Гарри? Уже есть кто-то на примете?

Гарри чуть порозовел. Знали бы близнецы, кто у него "на примете"...

— Мы пришлём тебе зелье, а ты пока достань волос.

— Чей волос?

— Волос той феи, которую ты собираешься опоить нашим божественным нектаром, — уточнил Джордж.

— Можно не волос, а ноготь.

— Или руку.

— Или глаз. Но боюсь, такая затея ей вряд ли понравится, — громко рассмеялся Фред, откидываясь на спинку стула.

— Ей и так не понравится, — смутился Гарри, размышляя о том, как отреагирует Гермиона, если когда-нибудь об этом узнает. Он только сейчас задумался, ЧТО собирался совершить. С моральной точки зрения это было некрасиво и неправильно.

— Главное, не рассказывай ей, и тогда всё будет хорошо.

— Ну ты пока подумай хорошенько, а мы пойдём искать Джинни. Не помешало бы и нам строго поговорить с этой юной мисс. А то, оказывается, мы далеко не все о ней знаем. Пока, Гарри!

Близнецы покинули заведение, оставив Гарри одного. Он ещё некоторое время посидел, глядя в каталог и раздумывая над своей затеей. Что-то смущало его, но желание помирить друзей пересилило. Гарри решил, что должен во что бы то ни стало раздобыть волос Гермионы.

Гарри казалось, что, если твоя подруга постоянно находится рядом с тобой, выдернуть, отрезать или просто снять с одежды ее упавший волос для него не составит особого труда. Но Гермиона, будто почуяв неладное, всё время ходила с туго заплетёнными волосами.

Однажды после занятий они вдвоем дожидались профессора Снейпа. В коридоре было темно, и Гарри решился незаметно отрезать маленький пучок волос из косички Гермионы. Но она так резко повернулась, что Гарри пришлось сделать вид, будто он подстригает себе ногти.

Позже он предпринял ещё дюжину попыток, но к концу недели понял, что лёгкое задание неожиданно оказалось самым тяжёлым. В тумбочке Гарри уже томился флакончик с красной жидкостью, а близнецы атаковывали расспросами, как у него дела в личной жизни и не хочет ли он познакомить их с будущей миссис Поттер. В такие моменты Гарри готов был послать всё к Мерлиновой бабушке.

Но в очередной раз увидев дующихся друг на друга Рона и Гермиону, он был вынужден обратиться за помощью к Джинни. И уже вечером, пока Рон был на дежурстве, а Гермиона в библиотеке, она подошла к Гарри и протянула ему расчёску.

— Вот, возьми! Не представляю, зачем тебе волосы Гермионы, но надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Гарри не стал посвящать Джинни в свой план, опасаясь, что она не согласится помочь Рону. Отношения брата и сестры Уизли всё ещё оставляли желать лучшего.

— Спасибо, Джинни, — просиял Гарри, забирая у неё расчёску. Он спрятал её в карман мантии и улыбнулся. — Как твои дела?

— Спасибо, хорошо, — ответила Джинни и направилась к Дину, который ждал её возле камина.

Гарри с грустью посмотрел ей вслед. Его успокаивало только то, что вскоре Рон и Гермиона будут вместе. Быстро собрав вещи, он направился в комнату мальчиков. И пока там никого не было, добавил заветный волос в пузырёк с зельем.

* * *

Сжимая в руке небольшой пузатый флакончик, Гарри проскользнул за гриффиндорский стол в Большом зале. Рон уже был там — сидел на своём привычном месте по правую руку от лучшего друга.

Гарри покосился в его сторону. Рон сегодня пребывал в чрезвычайно нервном состоянии и даже не притронулся к рыбному пирогу, который лежал на тарелке прямо перед его носом. На него это было не похоже. Рон всегда отличался отменным аппетитом. Гарри прекрасно понимал, в чём причина. Рон ужасно волновался перед матчем.

— Чаю? — предложил ему Гарри. — Кофе? Тыквенного сока?

— Всё равно, — угрюмо ответил Рон и хмуро надкусил гренок.

На Гарри Рон даже не смотрел, а лишь вращал глазами по залу, вяло работая челюстями.

Засмотревшись на стакан тыквенного сока и обдумывая, как бы всё провернуть так, чтобы всё было по плану, Гарри даже не заметил, как к их столу подошла Гермиона. В последнее время, устав от вечных пререканий с Роном, обедать она предпочитала в другой стороне стола.

— Как настроение, мальчики? — осторожно поинтересовалась она, глядя Рону в затылок.

— Отличное, — сказал Гарри, пододвигая Рону стакан тыквенного сока. — Держи, Рон. Выпей.

Рон поднял стакан к губам, но тут вдруг Гермиона резко сказала:

— Рон, не пей!

Гарри и Рон оглянулись на неё.

— С чего это? — спросил Рон.

Гермиона смотрела на Гарри, словно не верила своим глазам.

— Ты что-то добавил в стакан!

— Что ты сказала? — спросил Гарри.

— Что слышал! Я видела, ты что-то подлил в сок. Пузырёк и сейчас ещё у тебя в руке!

— Не понимаю, о чём ты говоришь, — буркнул Гарри и быстро сунул флакончик в карман.

— Рон, я тебя предупреждаю, не пей! — повторила Гермиона в тревоге, но Рон схватил свой стакан и залпом проглотил сок со словами:

— Нечего тут командовать, Гермиона!

Гермиона смотрела на них, потрясённая до глубины души. Наклонившись к уху Гарри, она зашипела:

— Тебя за такие дела надо бы исключить! Не ожидала от тебя, Гарри!

— Кто бы говорил, — шепнул он в ответ. — Давно ни к кому не применяла заклятие Конфундус?

Гермиона в гневе зашагала прочь.⁽¹⁾

Кажется, всё получилось даже лучше, чем Гарри мог себе представить. Радостно потерев руки, он откусил огромный кусок пирога с патокой.

* * *

Радоваться Гарри пришлось недолго. Как оказалось, он учёл далеко не всё. Команда Гриффиндора с разгромным счётом обыграла Слизерин, и теперь практически весь Хогвартс стоял на ушах, празднуя победу. Но вот Рон с Гермионой в раздевалке умудрились поругаться. Снова. И как это у них получается? А ведь Гарри думал, что всё предусмотрел. И любовное зелье Рону подлил, и сделал вид, что это был Феликс Фелицис. Попробуй их разбери! В итоге после жуткой перепалки злая, как разъярённый гиппогриф, Гермиона вылетела из раздевалки.

Гарри пребывал в замешательстве: почему любовное зелье до сих пор не подействовало? Он постарался успокоить себя тем, что прошло слишком мало времени и совсем скоро всё устроится как нельзя лучше. Рон и Гермиона окончательно помирятся. А может, и встречаться начнут. О том, что будет с ним самим, если это всё-таки случится, Гарри решил пока не думать.

В гостиной Гриффиндора царила шумная праздничная атмосфера. Счастливые победители по традиции накрыли два стола, расположив их в центре гостиной: на одном были всевозможные волшебные сладости, на другом — напитки.

Правда, Гарри гораздо больше, чем празднование победы, волновало то, куда запропастились Рон и Гермиона. Может быть, сейчас они уже вместе и тискаются где-нибудь в безлюдном коридоре?

Пытаясь прошмыгнуть к столу с напитками, Гарри столкнулся с Джинни. На плече у неё сидел карликовый пушистик Арнольд, у ног с надеждой мяукал Живоглот.

— Ищешь Рона? — спросила она, злорадно усмехаясь. — Вон он, гнусный лицемер.

Гарри посмотрел, куда она показывала. В центре, на виду у всей комнаты стояли Рон и Лаванда Браун. Они так плотно сплелись в объятиях, что трудно было сказать, где чьи руки.

— Он как будто съесть её хочет, правда? — бесстрастно заметила Джинни. — Ну, наверное, ему нужно на ком-то отрабатывать технику. Хорошо сыграли сегодня, Гарри.

Она похлопала его по руке. У Гарри словно что-то перевернулось в животе, но она уже пошла к столу взять себе ещё сливочного пива. Живоглот трусцой следовал за ней, не сводя жёлтых глаз с Арнольда.

* * *

Три дня спустя Гарри сидел в "Трёх метлах", уткнувшись носом в стакан со сливочным пивом. Очки запотели, и всё убранство паба расплылось перед ним причудливым пёстрым пятном.

— Привет, Гарри.

— Здорово, приятель.

Фред и Джордж Уизли прохладным вихрем приземлились рядом с Гарри. Именно с ними он и должен был сегодня встретиться. Его гениальный план полетел ко всем чертям. Вместо того, чтобы помириться с Гермионой, Рон не обращал на неё никакого внимания, зато каждую свободную секунду проводил в обществе Лаванды Браун. Ерунда какая-то. Всё должно было быть по-другому.

— Ну чего там случилось? Неужели не подействовало?

— Не то чтобы не подействовало. Просто не совсем так, как было нужно, — разочарованно произнес Гарри, протирая очки.

— Хм... А поподробнее? — Фред и Джордж в четыре глаза уставились на Гарри, немного его нервируя.

— Просто понимаете, зелье должно было подействовать на одного человека, а подействовало на другого. То есть... — Гарри запнулся, окончательно потеряв мысль, и беспомощно развёл руками.

Фред и Джордж переглянулись.

— Ты что-нибудь понимаешь, Джорджи?

— Совсем ничего.

Джордж вытащил из кармана блокнот и перо и приготовился записывать.

— Давай сначала, Гарри. Итак, ты дал зелье... Эм... Кому ты его дал?

— Это неважно, — мотнул головой Гарри.

— Хорошо. Так дал или нет?

— Дал.

— И она точно его выпила? — невозмутимо поинтересовался Фред.

— Да, точно. Я сам видел. На моих глазах. Подождите... Она?

— Ну та цыпочка, которую ты решил охмурить, — сказал Джордж, помечая что-то в блокноте. — А иначе к чему столько тайн?

— Надеюсь, это не наша сестра?

— Нет, конечно. И вообще с чего вы взяли, что это девушка?

— Эй, а не хочешь ли ты сказать, что собирался охмурить парня? Кажется, мы многого о тебе не знали, Гарри, — захохотал Фред, откидываясь назад.

Джордж тоже не смог скрыть улыбку, снова делая пометки в своём блокноте.

— Да ну вас, — насупился Гарри.

— Ну хорошо. Пусть это останется твоей маленькой тайной. Значит, зелье она выпила?

Гарри недовольно закатил глаза, но всё же кивнул.

— А как насчёт волоса? Ты точно положил тот самый? Какова вероятность того, что ты мог перепутать? — спросил Джордж, принимая свой самый серьёзный вид, какого Гарри никогда раньше не видел.

Гарри задумался. Джинни принесла ему расчёску, с которой он снял тёмный волос Гермионы. Или это был не её волос? Чей же тогда? Неужели Лаванды? Они как раз живут в одной комнате, и Джинни могла перепутать расчески. Правда, волосы у Лаванды светлее, но он разглядывал их в полумраке и, вполне возможно, мог перепутать. В конце концов, не такой уж он и эксперт по части женских волос. Вот если бы это были волосы Джинни... Густые, солнечно-рыжие и блестящие, вызывающие желание прикоснуться к ним. Наверняка, они мягкие и нежные, как шёлк...

— Эй, Гарри, ты ещё тут? Может, мы пойдём?

— Что? Нет! — встрепенулся Гарри, отгоняя от себя образ Джинни, которая летела к нему навстречу на метле с развевающимися на ветру волосами. — Насчёт волоса я не уверен. Хотя сомневаюсь, что я мог что-то перепутать.

— Это точно, — одновременно воскликнули близнецы, усмехнувшись.

Но Гарри непонимающе уставился на них, рассеянно хлопая глазами.

— Не заморачивайся, Гарри. Давай дальше, — Джордж перелистнул страницу блокнота. — Значит, зелье было выпито. И волос, скорее всего, был тот самый. — Джордж задумчиво постучал пером по блокноту. — А ты не в курсе, человек, которому досталось зелье, случайно не был уже влюблён в привораживаемого? Ну ты знаешь, такое иногда бывает.

— Хм... Думаю, что был, — неуверенно сказал Гарри глядя то на одного, то на другого близнеца, которые, услышав его ответ, заговорщицки переглянулись и нахмурились. — А что?

Фред и Джордж, казалось, молчали целую вечность, и Гарри занервничал.

— Понимаешь ли, Гарри, наше зелье ещё несовершенно. Это, конечно, не экспериментальный образец, но... В общем, иногда оно даёт своеобразный побочный эффект...

— Какой ещё эффект? — пуще прежнего занервничал Гарри, впиваясь взглядом в Фреда.

За брата ответил Джордж:

— А такой! Если зелье выпьет человек, который уже влюблён в привораживаемый объект, то оно действует в обратную сторону. Как отворот.

1) В главе используются отрывки из книги Дж. К. Роулинг "Гарри Поттер и Принц-Полукровка", глава 14 "Феликс Фелицис"

Вернуться к тексту

Следующие несколько недель Гарри почти не видел Рона. Даже на уроках он чаще всего сидел с Лавандой и старательно игнорировал Гермиону. На нее страшно было смотреть. Она почти всё время молчала, погрузившись в свои невесёлые мысли, вся как-то враз поникла и осунулась. На лбу у неё образовалась маленькая сердитая складочка, а губы от напряжения превратились в тонкую линию и почти исчезли с лица. Даже на уроках Гермиона теперь отвечала без присущего ей энтузиазма.

Гарри уже сто раз прокрутил в голове всё, что ему сказали близнецы. Его загрызала совесть. Несколько раз он порывался подойти к Гермионе и всё ей рассказать. Но в последний момент его что-то останавливало. Гарри просто не знал, как она на это отреагирует. Чего доброго, ещё и с ним разругается. Лучше поговорить с Роном.

Но и с Роном поговорить он не мог. Лаванда намертво к нему прилипла и почти не оставляла одного. В те редкие моменты, когда Рон всё же вырывался на свободу, и Гарри собирался завести с ним разговор, рядом с ними, словно из ниоткуда, постоянно возникала Лаванда. Складывалось впечатление, что она использовала беззвучную аппарацию. Как только Лаванда появлялась, Гарри приходилось срочно менять тему разговора или переводить его в безопасное русло.

Так прошло три долгих и нудных недели, которые показались ему вечностью. Земля успела покрыться тонким слоем снега, а Хогвартс уже был украшен еловыми ветками и разноцветными огоньками. Приближалось Рождество.

По субботам уроков не было. В Хогсмид учеников сегодня не отпустили, поэтому Гарри и Рон с утра пораньше решили сходить в гости к Хагриду. Давно они не видели этого добродушного полувеликана — как бы чего не случилось.

Лаванда по счастливому стечению обстоятельств и к большому удивлению Гарри отлипла от Рона и осталась в замке. Причина была непонятна — Рон разговаривал неохотно и все время хмурился. Друзья почти в полном молчании шагали по утоптанной, извилисто скачущей по пригоркам тропе, изредка соприкасаясь плечами. Гарри только сейчас понял, как страшно скучал по Рону, как давно они вот так не ходили рядом, каждой частичкой своей души ощущая присутствие друг друга. И пусть они не разговаривали — даже молчать с Роном было намного интереснее, чем беседовать со многими другими.

— Как думаешь, она меня никогда не простит?

Уйдя с головой в собственные мысли и наслаждаясь приятным похрустыванием снега под ногами, Гарри не сразу сообразил, что Рон наконец-то заговорил.

— Кто? Лаванда? — встрепенулся Гарри.

"Неужели поругались?" — он и раньше лелеял в голове эту заманчивую мысль, но решил раньше времени себя не обнадеживать.

— Какая Лаванда! — Рон даже поморщился, будто почувствовал неприятный запах прямо у себя под носом. — Я про Гермиону.

— Не знаю, — покачал головой Гарри. — Может, когда-нибудь и простит. Только вряд ли это случится раньше, чем ты расстанешься с Лавандой. Не думаю, что ей приятно смотреть, как вы обжимаетесь по углам.

— Думаешь, я ей нравлюсь? — робко поинтересовался Рон.

— А ты как думаешь?

— Не знаю. Это же Гермиона! — Рон взмахнул руками в воздухе, рисуя что-то вроде большого расплывчатого пятна. — Как я вообще могу ей нравиться?

— Ну она же девчонка. Кто их поймёт? Да и... Лаванде же ты нравишься.

— Лаванда — это совсем другое.

— Ничего не другое, — возразил Гарри, пиная ботинком небольшой снежный холмик. — Девчонки они и есть девчонки.

Рон не ответил; он лишь тяжело вздохнул, выдыхая огромное облако морозного пара.

— Кстати, а как у вас с Лавандой? Поссорились?

— Нет, не поссорились. К сожалению. Хотя лучше бы поссорились. Знаешь, Гарри, она хуже пиявки. Вцепилась — не оторвешь. Я уже не знаю, куда от неё деться.

— Можно с ней расстаться, — напомнил Гарри. Он повернулся к Рону, пытаясь уловить его реакцию.

— Можно, конечно. Но как? Я уже ей и так и сяк намекал. Не понимает.

Рон немного помолчал, а потом добавил:

— Веришь, Гарри, я вообще не могу понять, как это всё получилось. Ну... с Лавандой. Я на нее раньше внимания не обращал. Нет, красивая девчонка, конечно. Но у нас много красивых... Да и Гермиона... Она же мне вроде как нравилась. А потом, после матча, — бах! — и как-то всё поменялось. Будто бладжером пришибло...

Гарри, слушая этот монолог, отчаянно покраснел. Тяжелый груз вины, который он ощущал в последнее время, навалился на него с новой силой. Он нервно кусал замёрзшие губы.

— Рон...

— Нет, теперь она меня точно никогда не простит...

— Рон, послушай...

— Мы даже друзьями теперь не сможем быть...

— Рон, да послушай же ты! — крикнул Гарри так громко, что с ближайшей сосновой ветки сорвалась небольшая снежная шапка и угодила ему прямо на макушку.

Рон замолчал и посмотрел на него удивлённым взглядом. А Гарри, глубоко вдохнув пробравший до печёнок морозный воздух, продолжил.

— Всё, что произошло между тобой и Лавандой, — из-за меня. И ссора с Гермионой тоже из-за меня. Нет, сначала ты, конечно, всё сделал сам. Но вот в день матча... Я подлил любовное зелье в твой тыквенный сок, — признался Гарри. — Помнишь, Гермиона ещё подумала, что это Феликс Фелицис?

Рон кивнул, недовольно нахмурив брови.

Гарри продолжал свой рассказ, и после каждого его слова Рон все сильнее и сильнее осознавал смысл того, что произошло в последнее время. Его лицо постепенно вытягивалось от изумления. Когда Гарри закончил, Рон какое-то время молчал. Только теперь это было не тёплое, уютное молчание, которое царило между ними в начале пути, а тяжёлое и напряжённое. Оно острыми колючками заползло Гарри под одежду. Он сжался в комок, словно в ожидании приговора.

— Рон, скажи хоть что-нибудь! — взмолился Гарри, когда избушка Хагрида, бросающая в небо толстый столб сизого дыма, оказалась так близко, что можно было разглядеть висящие в окнах связки засушенных грибов.

— А что ты хочешь услышать? Что ты осёл? Думаю, ты и без меня это знаешь.

— Знаю. Я уже тысячу раз пожалел.

— Ну вот.

— Значит, ты на меня не злишься?

— Немного злюсь. Но знаешь, Гарри, терять ещё одного друга из-за какой-то ерунды я, пожалуй, не готов.

Гарри просиял и, приобняв Рона, потрепал его за плечо. Рон улыбнулся ему в ответ.

Совсем в другом настроении парни поднялись на крыльцо и уже хотели было постучать в дверь Хагридовой избушки, как она отворилась сама.

Из избушки вышла Гермиона. Она была в тёмно-коричневом пальто не по размеру и теплой синей шапке с пушистым помпоном, из-под которой в разные стороны торчали непослушные волосы. Увидев Гарри и Рона, Гермиона удивленно подняла брови, однако тотчас опомнилась и взяла себя в руки. Бросив сквозь зубы короткое "привет", предназначавшееся, по всей видимости, Гарри, и полностью проигнорировав Рона, она спустилась с крыльца и быстрым шагом пошла в сторону замка.

Рон обреченно смотрел ей вслед до тех пор, пока она не скрылась из виду.

— Нет, она меня точно никогда не простит...

* * *

Через три дня измученный Лавандой Рон отвёл Гарри в тихий уголок гостиной Гриффиндора и сказал:

— Всё, Гарри. Я так больше не могу.

— Лаванда достала?

— Теперь уже окончательно.

— Значит, ты созрел с ней расстаться?

— Созрел. Почти. — Рон заговорщицки подмигнул другу. У Гарри возникло стойкое ощущение, что за странным поведением Рона скрывается какой-то подвох.

— Почти? Как это?

— Я же не могу просто взять и бросить Лаванду. Не хочу ее расстраивать. Всё-таки она неплохая девчонка, только малость бешеная, — пустился в пространные объяснения Рон, на всякий случай вращая головой по сторонам, — вдруг Лаванда притаилась поблизости, — поэтому я придумал, как все устроить. Только ты должен мне помочь.

— Я? Может, мне подойти к Лаванде и сказать: "Эй, Лаванда, знаешь, Рон тебя бросает"?

— Конечно, нет. Просто ты должен снова написать Фреду и Джорджу и попросить, чтобы они выслали ещё немного зелья. Ну, ты сам знаешь, какого...

— Зачем тебе зелье? — Гарри подозрительно посмотрел на Рона, совсем не понимая, куда он клонит.

— Потом скажу.

— Надеюсь, это не для Гермионы?

— В отличие от тебя мне бы и в голову такое не пришло, — ответил Рон, с достоинством выпрямляя спину.

— Я Гермионе и не подливал, — недовольно пробурчал Гарри.

— Но мог бы, — Рон поднял указательный палец вверх. — Так поможешь или нет?

Гарри обречённо кивнул, хоть и по-прежнему не понимал, что же задумал Рон.

* * *

Через два дня новый пузатый флакончик с красным зельем был получен. К нему прилагалась записка: «Самому главному клиенту. Пусть все девчонки Хогвартса будут твоими». Записку Гарри порвал, а вот флакончик положил в карман.

Рона он отыскал в гостиной Гриффиндора. Тот сидел в одном кресле с Лавандой. Точнее, Лаванда сидела у Рона на коленях и что-то весело ему рассказывала. А вот Рон выглядел совсем невесёлым. Весь его вид выражал сплошное страдание. Гарри огляделся по сторонам — Гермионы не было. В последнее время она вообще редко появлялась в гостиной: либо пропадала в библиотеке, либо сразу же после ужина поднималась в спальню девочек.

Зато Джинни была здесь, да еще и в компании Дина. Слава Мерлину, они не следовали заразительному примеру Рона и Лаванды, а просто сидели на полу перед камином и о чём-то разговаривали. Джинни склонилась над лежащей перед ней книгой. Прядь её огненных волос выпала из-за уха. Дин заправил её обратно, коснувшись пальцами щеки Джинни.

Внутреннее чудовище, поселившееся внутри Гарри, вновь зашевелилось, подняло голову и глухо зарычало. Он поспешно отвернулся, чтобы не испытывать судьбу.

Затем Гарри резко подошёл к Рону и Лаванде. Они вздрогнули от неожиданности. Но это ему было только на руку — не пришлось дурацкими способами привлекать внимание Рона. Гарри кивнул ему, отзывая в сторону. Рон моментально всё понял. Спустив Лаванду с колен, он со скоростью ветра подлетел к Гарри. Тот красноречиво похлопал по карману брюк.

— Отлично.

— Когда приступаем? Может, завтра? — спросил Гарри, покосившись на кресло, в котором сидела Лаванда. Ещё недавно выглядевшая счастливой девушка теперь была раздосадована и подозрительно смотрела в их сторону.

— Какое завтра? Завтра меня может уже не быть. Сегодня!

— Ну и достала же она тебя, — усмехнулся Гарри.

— Я бы на тебя посмотрел. Нет, женщины — настоящие маньяки по части всяких там поцелуев и нежностей...

— А что насчёт ещё одного ингредиента? — Гарри пересилил себя и всё же посмотрел в сторону Джинни и Дина. Теперь они сидели совсем близко, рука Дина обвилась вокруг ее талии.

"Недолго же вам осталось, голубки! — мстительно подумал он. — Совсем скоро Лаванда выпьет волшебное зелье и будет умирать от любви к Дину. И тогда отношениям Джинни и Дина, возможно, придёт конец".

Дина Томаса в качестве отвлекающего манёвра Гарри и Рон выбрали единогласно. В последнее время отношения с ним у обоих испортились. Так почему бы не устроить ему небольшую лавандотерапию?

Рон тоже посмотрел в их сторону.

— Ладно, давай я сам схожу, — задумчиво сказал он. — А ты пока можешь пообщаться с Лавандой и предложить ей чаю.

Рон помчался в спальню мальчиков, чтобы раздобыть волос Дина Томаса, и Гарри ничего не оставалось, как заговорить с Лавандой.

— Привет, Лаванда. Как дела? Мы тут с Роном решили чаю попить. Не желаешь присоединиться?

На следующее утро Гарри проснулся в прекрасном настроении. Ни разбитые очки, ни канувшая в неизвестность палочка, ни сердитая вьюга за окном были не в силах его испортить.

Гарри вспомнил вчерашний день. План по привороту Лаванды к Дину Томасу прошел на ура.

Минут сорок ребята болтали и пили чай. Чтобы постоянно не коситься в сторону Джинни и Дина, Гарри сосредоточил всё своё внимание на Лаванде. Они с Роном выжидали удобный момент.

Этот момент не заставил себя долго ждать. Лаванда нечаянно уронила салфетку и тут же бросилась её поднимать. Гарри наклонился, чтобы ей помочь. В это время Рон, добавляя чай из заварника, незаметно вылил в чашку Лаванды содержимое флакончика с зельем. Когда весь чай был выпит, а стрелка часов приблизилась к одиннадцати, Гарри и Рон попрощались с девушкой и отправились спать, лелея в себе сладостную надежду, что уже завтра всё будет как надо.

Когда наутро Гарри проснулся, Рона в комнате не было. Это выглядело немного странно — он не любил рано вставать. Гарри не терпелось узнать, подействовало ли зелье. Он быстро оделся, причесался напротив зеркала, заодно отметив, какой же он всё-таки симпатичный парень. И почему он раньше этого не замечал?

По дороге в Большой зал Гарри широко улыбался каждому встречному, будь то студент или преподаватель. Кто-то отвечал ему тем же, кто-то смущённо отводил взгляд, а кто-то просто смотрел на него с недоумением. Неожиданно выруливший из-за угла профессор Снейп в ответ на белоснежную улыбку Гарри и вовсе чуть не испепелил его взглядом. За что Снейп так его не любит? Как его вообще можно не любить?

Размышляя над этим поразительным фактом, Гарри добрался до Большого зала.

Каково же было его удивление, когда он увидел, что на его месте сидит всё та же Лаванда Браун и что-то энергично щебечет в ухо слегка ошарашенному Рону. Поймав взгляд Гарри, Рон пожал плечами: мол, я сам ничего не понимаю.

От нечего делать Гарри поплелся в другой конец стола, туда, где завтракала Гермиона. Он был несколько озадачен, но даже это обстоятельство не выбило почву у него из-под ног. Вот что значит прекрасное настроение с утра пораньше.

— Доброе утро, Гермиона!

— Привет, Гарри! — она слабо улыбнулась, соскребая с тарелки овсяную кашу.

— Как ты? В последнее время мы с тобой почти не разговаривали. Неужели ты не скучаешь по мне?

— Скучаю, конечно. И по тебе, и по... — Гермиона осеклась и так и не донесла ложку с кашей до рта, — ... Джинни.

— Джинни, значит? — лукаво улыбнулся Гарри, пытаясь заглянуть ей в глаза. Но Гермиона уткнулась в тарелку, не желая на него смотреть.

Гарри потянулся к вазочке с вишнёвым джемом, затем, намазав им тост, откусил аппетитный кусочек и снова вернулся к светлым мыслям. Через несколько мгновений он взял лежащую на столе ложку и, поймав в ней собственное отражение, долго-долго с нежностью смотрел на своё лицо. Нет, ну разве можно быть настолько идеальным человеком?

— Как же ты прекрасен! — выпалил Гарри и послал своему отражению воздушный поцелуй.

— Гарри, что с тобой? — ошарашенная Гермиона смотрела на него во все глаза, не понимая, что происходит.

— Ничего. Просто раньше я не замечал, насколько я красивый, — Гарри помахал своему отражению двумя пальцами, затем оставил ложку в покое и вопросительно взглянул на Гермиону.

— Кстати, Гермиона, а почему ты влюбилась в Рона, когда должна была влюбиться в меня?

— Что?

— Уверяю тебя, что я по всем параметрам лучше Рона. Я красивее, умнее, талантливее, быстрее. Да и, в конце концов, я — Избранный. А посмотри, какие у меня чудесные глаза!

Гарри наклонился к Гермионе так близко, что она отпрянула и вскочила с места.

— Гарри, ты уверен, что с тобой всё в порядке? Советую тебе обратиться за помощью в больничное крыло. — Гермиона набросила сумку на плечо, собираясь уходить, но внезапно остановилась. — И запомни: я не люблю Рона!

Сказав это, она быстро пошла к выходу. А Гарри, глядя ей вслед, тяжело вздохнул: и как она могла променять его на Рона?

* * *

— Гарри, Гарри, я ничего не понимаю! — выбрав удачный момент, Рон улизнул от Лаванды и теперь стонал на все лады, описывая круги перед другом и широко размахивая руками. Как ни странно, Гарри реагировал на всё происходящее спокойно. Краем глаза он пытался высмотреть какую-нибудь зеркальную поверхность, но как назло ничего подходящего ему не попадалось.

— А может, Фред и Джордж узнали, для кого предназначено зелье, и специально подсунули тебе какую-нибудь бесполезную дрянь? — Рон пристально смотрел на Гарри, дожидаясь ответа. Но тот лишь самозабвенно наглаживал рукой свои волосы и мысленно восхищался их необычайной структурой. Правда, от громкого голоса друга Гарри ненадолго пришел в себя и смущенно отдернул руку от головы.

— Откуда они могли узнать? Мы даже не виделись. Черкнул пару строк в письме. Поверь, про тебя я им ни слова не говорил.

Рон всё ещё подозрительно смотрел на Гарри, приподняв бровь.

— Тогда я не знаю. А что там с побочным эффектом? На меня же оно не подействовало.

— Для этого Лаванда должна быть влюблена в Дина. Но такой вариант, как ты понимаешь, отпадает автоматически.

— Да уж, — грустно протянул Рон, почему-то смутившись, и растерянно почесал затылок.

Неподалеку от Гарри и Рона остановилась Джинни. В её руках блеснуло маленькое зеркальце. Джинни пускала солнечного зайчика и дразнила им Живоглота, который с ошалелым видом прыгал возле её ног.

Зеркало! Гарри больше не слушал Рона. Он метнулся в сторону Джинни и выхватил из её рук заветное зеркальце, впившись глазами в своё слегка растрепанное, но такое прекрасное отражение. Джинни и Живоглот уставились на него круглыми от удивления глазами.

— Гарри, с тобой всё в порядке? — спросила Джинни, немного отойдя от шока.

Но Гарри ей не ответил. Зеркальце, а точнее, собственное отражение в нём, поглотило всё его внимание.

— Гарри! — подлетел обалдевший Рон. — Ты куда ломанулся? Мы же ещё не договорили!

— Чёрт возьми, Рон! Почему ты мне раньше не говорил, что я такой красавчик? Неудивительно, что почти все девчонки Хогвартса влюблены в меня. Я поражаюсь, как ты сдерживаешься. Ей-богу, я бы на твоем месте не устоял!

И тут молниеносно, как если бы ему прямо в лицо угодил снежок, Рона вдруг осенило, что зелье, предназначенное для Лаванды, выпил Гарри.

* * *

Гермиона преградила дорогу Рону, когда он с поникшей головой и настроением ниже плинтуса покидал Большой зал после ужина. А ведь он с таким воодушевлением встретил это утро. Правда, у всего, что случилось, был один большой плюс — Рон нагрубил достававшей его Лаванде, и она обиделась. На глазах у неё тут же выступили горькие слёзы, а губы задрожали. Окажись на месте Лаванды Гермиона, Рону захотелось бы крепко прижать её к себе и долго-долго гладить по взъерошенным волосам до тех пор, пока не высохнут все слезинки. Но Лаванда не вызывала в нём подобных чувств. Разве что раздражение, приправленное капелькой вины. После того как она ушла, Рон облегченно вздохнул. Ещё бы с Гермионой помириться, и было бы совсем отлично. Но воинственный взгляд лучшей подруги к мирному разрешению конфликта не располагал. Поэтому и Рон не стал церемониться.

— Чего тебе? — грубо поинтересовался он.

— Рон, мне нужно с тобой серьёзно поговорить. Если бы это не было настолько важно, я бы к тебе даже не подошла.

— Охотно верю.

— Только не здесь. Отойдём куда-нибудь в сторону.

Рон кивнул.

Они молча вышли из Большого зала, преодолели несколько поворотов, пока шедшая впереди Гермиона не остановилась в укромном уголке возле каменной колонны. Рон сделал то же самое.

— Ну и о чём ты хотела поговорить? — спросил он, сложив руки на груди. Вид Гермионы не предвещал ничего хорошего.

— О Гарри, конечно. Разве ты не видел, какой он сегодня странный? Смотрится по полчаса в каждое зеркало и постоянно себя нахваливает. Такое ощущение, что ему кто-то подлил любовное зелье. Только вот действует оно очень подозрительно, — Гермиона задумчиво закусила губу и внимательно посмотрела на Рона.

Он готов был провалиться хоть в слизеринские покои, лишь бы не стоять тут рядом с Гермионой, переминаясь с ноги на ногу и краснея, как провинившийся школьник перед строгим учителем. Рон не мог спокойно смотреть на Гермиону — его глаза бегали, отчаянно пытаясь удрать от ее цепкого взгляда.

— Ты что-то знаешь! — догадалась Гермиона. Да и как она могла не догадаться? Рон выдал себя с потрохами. Отпираться дальше было просто бессмысленно.

— Понимаешь, все случилось так неожиданно. Мы хотели отвадить от меня Лаванду и решили переключить её внимание на Дина. Для этого нужен был волос. Когда я отправился в нашу спальню за волосом Дина, мне в голову пришла мысль, что не мешало бы проучить Гарри, и я взял волос с его расчёски. Потом я подмешал его в зелье, которое вылил в чашку Лаванды. Но что-то пошло не так. Оказывается, чай с зельем выпил Гарри. Сначала я даже не обратил на это внимания, но сегодня, увидев Гарри, понял наконец, что случилось. И почему Лаванда до сих пор бегает за мной.

— Ты хочешь сказать, что Гарри выпил любовное зелье и влюбился сам в себя? Но как такое возможно?

— Откуда я знаю? Это всё проделки Фреда и Джорджа!

— Нет! Это твои проделки. Как ты вообще мог так поступить со своим лучшим другом?

— А как он мог так поступить со мной? Точнее, с нами? — выпалил Рон и тут же прикусил язык. Сдавать Гарри Гермионе он как-то не планировал. Чёрт, почему сегодня всё идёт не по плану?

— С нами? Что ты имеешь ввиду?

— Гарри подлил мне любовное зелье перед матчем со Слизерином. Помнишь, ты ещё подумала, что он добавил в мой стакан Феликс Фелицис? — неохотно произнёс Рон.

— Помню. И зачем он подлил тебе зелье? — тихо спросила Гермиона. У нее пересохло во рту от волнения.

— Ну... Чтобы мы с тобой перестали ссориться и как можно скорее помирились... И всякое такое...

— Но мы не помирились... — грустно закончила Гермиона.

— Просто зелье... оно... оказалось просроченным и не подействовало, — нагло соврал Рон, решив, что правды на сегодня более чем достаточно.

В жизни Рона наступила настоящая чёрная полоса, конца и края которой не было видно, и произошло это буквально в течение нескольких дней. Гарри Поттер разругался со всеми гриффиндорцами, пытаясь доказать каждому из них, что красивее, умнее и обворожительнее, чем он, нет человека на всём белом свете. Если бы не его ум и сообразительность, волшебный мир давно бы перестал существовать под игом ужасного Волдеморта. Рон, позабыв о Лаванде и Гермионе разом, ходил за Гарри по пятам, преследуемый чувством вины, и пытался предотвратить очередную ссору. Но всё оказалось без толку — через четыре дня гриффиндорцы готовы были скормить Гарри парочке оголодавших драконов. Даже с Джинни он умудрился поссориться, заявив ей, что необыкновенный парень не может быть с девушкой, у которой волосы не такие блестящие и шелковистые, как у него.

Про Гермиону и говорить было нечего. С момента того самого разговора, когда она узнала о манипуляциях с зельями, ни с Гарри, ни с Роном девушка не общалась. Гермиона упрямо делала вид, что этих недоумков никогда не существовало в её жизни.

А вот то, что Лаванда так и продолжала обижаться на Рона, немного скрашивало его унылые будни.

Но сегодня терпение Уизли лопнуло окончательно. Гарри Поттер дошёл до ручки. Он залез на один из столов в гостиной Гриффиндора и закричал:

— Я — Гарри Поттер. Моё величие не знает границ! Я много раз сражался с Тёмным Лордом, и он всегда проигрывал, попадая в плен моих изумрудных глаз. И так будет с каждым, кто посмеет усомниться во мне и моей избранности. Кто посмеет сказать, что в мире есть человек лучше, красивее, умнее, благороднее меня! Я — самое лучшее и самое ценное, что было в вашей жизни...

Гарри мог продолжать ещё очень долго, но Рон сгреб его в охапку и, перекинув через плечо, утащил сопротивляющееся тело в спальню мальчиков. А ведь он только ненадолго вышел из гостиной — и вот что учудил этот избранный придурок!

Вечером Гермиона подошла к Рону и тихо прошипела ему на ухо:

— Неужели с этим ничего нельзя сделать? У близнецов должен быть какой-нибудь антидот. Напиши им.

— А я об этом не думал? — взвился Рон. — Думал, и ещё как! Но, если Фред и Джордж узнают эту историю, они меня засмеют и до конца жизни будут припоминать.

— Ты считаешь, что они без тебя не узнают о том, что случилось? Слухи о странном поведении Гарри расползутся за пределы Хогвартса очень быстро. Поэтому тебе следует как можно скорее привести его в чувство, пока он не начал доказывать свою избранность и уникальность профессору Снейпу, — нравоучительно произнесла Гермиона.

Рон аж содрогнулся от такой перспективы.

— Кажется, ты права, Гермиона, — грустно пробормотал он. — А может, ты им напишешь? Тебя они ни в чём таком не заподозрят.

— Даже не надейся. Сами заварили эту кашу — сами в ней и булькайте.

И Гермиона ушла. А Рон достал чистый лист пергамента и перо и сел сочинять наиболее безобидную версию произошедшего.

* * *

Гарри и Рон неспеша брели по нарядным улочкам Хогсмида. Оба, несмотря на все злоключения, находились в приподнятом настроении. На душе было легко и спокойно. Правда, они понимали, что спокойствие это продлится недолго. Стоит ребятам переступить порог Хогвартса, как все отступившие на короткий период проблемы навалятся на них с новой силой. Поэтому сейчас они наслаждались временной передышкой.

Встречаться сегодня с близнецами Уизли друзья не планировали, наоборот, старались избежать даже случайной встречи с ними. Но, как говорится, обычно происходит именно то, чего сильнее всего боишься.

Джордж Уизли, запыхавшийся и розовощекий, нагнал их поблизости от "Кабаньей головы". Похлопав Гарри и Рона по плечам, он пригласил их пообедать с ним за компанию. Делать было нечего. Тем более что они сами успели продрогнуть и проголодаться и не отказались отведать бараньей отбивной, аппетитный аромат которой ощущался даже на улице.

— А где Фред? — спросил Рон, когда все трое расположились за столиком и дождались заказа.

— Остался в магазине с Анджелиной. Сегодня покупателей — тьма. А я вот решил прогуляться в Хогсмид. У меня здесь было одно важное дельце, — ответил Джордж. — А вы почему без Гермионы?

— Гермиона с нами так и не разговаривает, — грустно выдохнул Рон и отправил в рот ложку дымящегося риса.

— Ещё бы. После такого-то! — усмехнулся Джордж, окидывая довольным взглядом сидящих напротив смущённых Гарри и Рона.

… Близнецы смогли выслать антидот только через два дня — требовалось время на его изготовление. Поэтому Гарри успел начудить гораздо больше, чем ожидал Рон, воплотив в жизнь пророчество Гермионы. Профессор Снейп почернел от злости, когда Гарри, вместо того чтобы засмущаться, покраснеть или начать бурно опровергать его колкие выпады, их подтвердил.

— Вы правы, профессор. Я такой же умный, красивый и талантливый, как и мой отец. Поэтому моя мама ещё школьницей влюбилась в него по уши. А в кого она могла влюбиться, если не в него? Не в ваше же сальноволосое величество? Об этом даже думать смешно! — Гарри придурковато хихикнул, закрыв рот ладонью. — Вы моему отцу и в подмётки не годитесь. Поэтому — да! Я пошёл в своего замечательного папочку и безумно этим горжусь!

Рон был в панике. Не зная, что делать, он попытался заткнуть Гарри рот шкурой бумсланга. Но и это не помогло. Ценный ингридиент был безнадежно испорчен — Поттер с лёгкостью его прокусил.

После занятий Гарри и Рона ждал весёлый и увлекательный квест под названием "отмой до блеска все котлы в Хогвартсе". Впрочем, Гарри в отличие от Рона это наказание пришлось по душе. Он с небывалым энтузиазмом драил каждый котёл до тех пор, пока его дно не начинало блестеть. Тогда Гарри с полным истинной любви взглядом наклонялся над котлом и замирал в такой позе на какое-то время. Налюбовавшись собой, он блаженно вздыхал и брался за следующий котёл.

Когда заветный пузырёк со светло-голубой жидкостью наконец-то оказался у Рона в руках, он страстно его расцеловал, не обращая внимания на то, что несколько десятков глаз смотрят на него с неподдельным ужасом. Ещё бы —это же дружок Гарри Поттера, который окончательно свихнулся. Наверняка, это заразно.

Рон напоил Гарри спасительным зельем без помощи чая и сока, влив содержимое флакона ему в глотку. Тот почти не сопротивлялся. Лишь когда Гарри закашлялся и протестующе замахал руками, Рон его отпустил.

Антидот в отличие от любовного зелья подействовал мгновенно. Поттер весь как-то сдулся и затих, превратившись в того самого привычного Гарри, которого Рон знал много лет…

...Только от одних этих воспоминаний по коже Рона пробежал мороз.

— А мы-то с Фредом думали-гадали, какой девчонке так повезло, что сам Гарри Поттер решил опоить её любовным напитком. Оказалось, это наш малыш Ронни!

Джордж громко засмеялся, хватаясь за живот и не обращая внимания на то, какими свирепыми взглядами щедро одаривают его Гарри и Рон.

— Я просто хотел помирить его с Гермионой. Неужели я слишком многого хочу? — воскликнул Гарри. — Слышал бы ты, как они собачились. Я чуть не оглох, между прочим.

— Да уж, ребята. С вами не соскучишься, — сказал Джордж, вдоволь насмеявшись. — И что в итоге? Гермиона так и не упала в твои горячие объятия?

— Гермиона — нет. А вот Лаванда... Пока продолжалась вся эта катавасия с Гарри, она от меня вроде как отстала. А теперь набросилась с новыми силами. Сегодня мы с Гарри еле слиняли от нее под Мантией-невидимкой.

— И что ты планируешь делать? — поинтересовался Джордж, делая большой глоток чая.

— А что тут можно сделать? Разве что сказать ей правду как-нибудь поделикатнее. Но как?

— Есть ещё один вариант.

— Какой? — одновременно спросили Гарри и Рон, подозрительно взглянув на Джорджа. Его заговорщицкий вид не сулил ничего доброго.

— Есть у нас в магазине одно занятное зельице... — начал было Джордж, но ребята его перебили.

— Нет! Больше никаких зелий!

— Какая солидарность! Но вы меня не так поняли. Это не приворотное зелье.

— А что тогда? — спросил Гарри.

— Какая-нибудь очередная гадость, — проворчал Рон.

— Скажем так — отворотное зелье. Ты дашь его Лаванде, и она буквально забудет, как тебя зовут.

— Отворотное... — медленно повторил Рон.

— Угу. Действует мгновенно. Отзывы только положительные.

— Тебе лишь бы очередное зелье кому-нибудь впарить.

— Может быть, — не стал отрицать Джордж. — Но и ты от этого будешь в выигрыше.

— Не знаю. Ничего толкового с этими зельями всё равно не получается. Ерунда какая-то, — не сдавался Рон.

— Так это с приворотными! Отворотное — совсем другое. Ну или придётся тебе самому всё объяснять Лаванде, расстраивать бедную девочку.

Джордж покачал головой, состроив грустную, жалостливую гримасу.

— Решайся, Рон.

* * *

Рождественская вечеринка в башне Гриффиндора была в самом разгаре. Студенты всех возрастов заполонили общую гостиную, и найти в этой кутерьме нужного человека представлялось весьма проблематичным.

Рон уже в третий раз обходил гостиную по периметру в надежде отыскать невесть куда запропастившуюся Лаванду. Вчера она весь вечер провисела у него на руке, пока он не сбежал от неё в спальню, а сегодня девушка как сквозь землю провалилась. Рон вдруг вспомнил, что не видел её с самого утра. Конечно, он и не стремился её увидеть; утром специально встал пораньше, чтобы успеть улизнуть до того, как Лаванда спустится вниз.

На четвёртом круге он столкнулся с Джинни и Дином, которые самозабвенно ругались, не обращая ни на кого внимания.

— Да потому что я устала от твоего постоянного контроля. Можешь оставить меня в покое хотя бы сегодня? — кричала Джинни. Её лицо стало ярко-алым, губы скривились в злой усмешке. Рон почему-то вспомнил тот день, когда сестра так же яростно выплевывала ядовитые слова в его адрес.

— Уйди с дороги, Рон! — Джинни со скоростью небольшого торнадо пробежала мимо, чуть не сбив его с ног. А он так и продолжал стоять напротив поникшего и расстроенного Дина.

— Чего тебе? — спросил Дин, когда неловкое молчание затянулось.

— Мне? — Рон уже хотел было сказать "ничего", как вдруг вспомнил, что, вернее, кого искал. — Ты не видел Лаванду?

— Лаванду? — Дин растерянно почесал затылок. — Так ей ещё утром стало плохо — её в больничное крыло положили.

* * *

Дойдя наощупь по едва освещённому коридору до больничного крыла, Рон остановился перед дверью. Было слишком поздно, и он начал сомневаться, что мадам Помфри впустит его.

Где-то вдали послышались шаги, и сердце Рона испуганно забилось в груди, а виски болезненно запульсировали. К его огромному облегчению вскоре всё стихло, и он выдохнул.

Отворив дверь палаты и радуясь тому, что это получилось сделать беззвучно, Рон на цыпочках пробрался внутрь. Лаванда и вправду была здесь. Она лежала на кровати и, по всей видимости, спала. На внезапное вторжение девушка никак не отреагировала. Рон подошёл ближе, всматриваясь в её лицо и удивляясь тому, какой маленькой и беззащитной она сейчас была. От самоуверенной и нахальной девчонки не осталось и следа.

Засмотревшись на спящую Лаванду, Рон забыл, зачем сюда пришёл. А когда наконец вспомнил, достал зелье из кармана. Он долго переводил растерянный взгляд с Лаванды на пузырёк, с пузырька на Лаванду и абсолютно не понимал, что ему делать дальше. Выпить зелье сейчас девушка явно не в состоянии, будить её он не решался — вдруг Лаванде это навредит.

И тут дверь в палату резко распахнулась. На пороге возникла мадам Помфри. Полы её медицинского халата грозно развевались, сердитые глаза были прищурены. Рон съежился под ее грозным взглядом и поспешно спрятал руку с пузырьком за спину. Но было уже поздно. Мадам Помфри своим ястребиным взором успела заметить злосчастный флакончик.

— Мистер Уизли, что вы здесь делаете в такое время? — спросила она, подходя к Рону и не спуская с него метающих искры глаз.

— Я просто зашёл навестить Лаванду. Она... хм... моя девушка.

— Для этого у вас был целый день.

— Я только недавно узнал, что она заболела. Кстати, что с ней случилось?

Рон попытался отвлечь мадам Помфри, сменив тему, но она проигнорировала его вопрос.

— Мистер Уизли, что вы спрятали за спиной?

— Ничего. Вам показалось, — пробормотал Рон, судорожно соображая, что же ему теперь делать.

— Нет, не показалось. Вы взяли какое-то лекарство. Дайте его сюда! — мадам Помфри протянула вперёд раскрытую ладонь и выжидательно уставилась на Рона.

— Это не лекарство. Это моё. Я принёс с собой.

— Давайте сюда. Я разберусь. Иначе мне придётся позвать Филча.

Рон тяжело вздохнул. Встречаться с Филчем ему совсем не хотелось. Помедлив, он всё же протянул пузырёк мадам Помфри. Та стиснула его тонкими пальцами и, подняв вверх, поближе к свету, рассмотрела.

— Всё ясно, — удовлетворённо сказала она, — опять "Умники Уизли". Вроде и Хогвартс уже окончили, а никакого спасения от них нет. Можете идти, мистер Уизли.

— А как же мой пузырёк? — не теряя надежды, спросил Рон.

— Идите, мистер Уизли! Советую вам со своими личными проблемами разбираться самостоятельно, не прибегая ни к каким зельям.

Рон решил найти укромное местечко, чтобы ещё раз спокойно всё обдумать; возвращаться в шумную гостиную не было смысла. Сбежать от Филча у него получилось, главное, теперь снова не попасться, особенно если учесть, что сегодня в Хогвартсе дежурил Малфой. Преодолев несколько пустых и тёмных коридоров, он в конце концов заметил приоткрытую дверь. Похоже, кто-то из преподавателей, а может, старост забыл закрыть кабинет. Стараясь не создавать лишнего шума, он тихонько протиснулся внутрь и очень осторожно закрыл за собой дверь.

В кромешной тьме Рон боялся наткнуться на парту или стул и наделать таким образом ещё больше шума, а свет от Люмоса мог быть виден в окно или просочиться тонкой полоской под дверью. Чтобы не рисковать и не обнаружить себя, Рон решил немного привыкнуть к темноте и только потом пройти внутрь кабинета.

Тихие, но тяжелые вздохи заставили Рона остановиться и прислушаться. Здесь явно был ещё кто-то. Прочистив горло, он как можно более сурово спросил:

— Кто здесь? После отбоя нельзя находиться вне своих гостиных. Я как староста имею право…

— Ой, да ладно тебе, Рон, сегодня не ты дежуришь, а значит, и сам нарушаешь комендантский час, — ответил ему голос.

Рон повернул голову, но всё ещё не мог ничего различить в темноте.

— Джинни? — неуверенно спросил он.

— Что, теперь снимешь баллы?

— Имею право, между прочим.

— Как-то странно наделять старост такими полномочиями, тебе не кажется? Если тебе не нравится человек или ты с ним в ссоре, всегда найдёшь к чему придраться и снять баллы. Но ведь с родного факультета ты баллы не снимешь, так что и с меня тоже, — ехидно заметила Джинни.

Рон совсем не ожидал такой дерзости от сестры, хотя, казалось, должен был привыкнуть к её нападкам. Зрение всё больше адаптировалось к темноте, Рон начал различать очертания классных парт и стульев и наконец заметил, где сидит Джинни. Он не решался подойти к ней, боясь получить летучемышиный сглаз. Джинни, судя по всему, была не в лучшем расположении духа. Рон присмотрелся: одна или всё же с Дином решила посидеть в темноте его сестра?

— Кого-то ждёшь? — спросил Рон неуверенно, но шагнул в ее сторону.

— Нет, а должна?

— Ну может, у вас свидание с Дином, и я помешал.

— А если я здесь одна, ты думаешь, что не помешал? — с вызовом спросила Джинни.

Её тон явно давал понять, что Рону здесь не рады и лучше бы ему проваливать подобру-поздорову. Но возвращаться в гостиную он пока тоже не горел желанием.

— Джинни, что-то случилось? Тебя кто-то обидел?

— Я просто хочу побыть одна! Разве не ясно?! — яростно крикнула Джинни.

— Тише! Тише! — оглядываясь на дверь, сказал Рон. — Филч бродит по коридору, может застукать, тогда нам обоим мало не покажется.

Джинни пожала плечами — мол, делай, что хочешь, только меня не трогай. Рон постоял ещё немного в нерешительности, потом подошёл к Джинни и сел рядом с ней.

— Ты же вроде как к Лаванде шёл. Чего здесь забыл?

— Мадам Помфри не пустила меня к ней. Уже поздно.

— Ну а здесь всё-таки зачем?

— Просто зашёл подумать.

— Подумать? — с издевкой спросила Джинни. — Не знала, что ты умеешь.

— Почему ты всегда себя так ведёшь? Тебе нравится спорить со мной, унижать меня, доставать. Но при этом с другими ты вежлива и учтива, подбадриваешь всех и веселишь.

— А ты разве лучше себя ведёшь? С Гарри ты такой весёлый и понимающий. С Гермионой тоже, хотя вы с ней и не общаетесь в последнее время. Но меня ты считаешь ребёнком, который не может за себя постоять. Лаванду чуть ли не на руках носил, оберегал, даже сейчас пошёл её проведать. Так почему ты думаешь, что в моих отношениях что-то должно быть не так? — Джинни снова стала повышать голос. — Дин тоже заботлив и не позволяет себе лишнего. Даже чрезмерно заботлив, как будто мне не хватает шестерых старших братьев. Он меня постоянно оберегает: и куртку подаст, когда мне не холодно, и руку протянет, хотя я сама могу переступить порог! Я не маленькая уже! — Джинни заплакала, закрыв лицо руками, продолжая высказывать Рону все, что наболело. — А ты, вместо того чтобы порадоваться за сестру, только грубишь.

Рон еле разобрал последние слова Джинни, из-за нахлынувших слёз она стала говорить неразборчиво. Следуя братскому инстинкту, он попытался обнять её, но Джинни отвернулась и, положив руки и голову на парту, зарыдала ещё громче. Боясь быть пойманными, Рон вспомнил заклинание, которое Гарри отыскал в учебнике Принца-полукровки, и наложил Оглохни на комнату. Теперь их никто не услышит.

— … надоело… взрослая… не малышка… о себе думай… ещё и Гарри… самовлюблённый кретин… — до Рона долетали обрывки фраз, но понять, что они означают, ему было очень сложно.

— Джин, прости, я не думал, что всё так серьезно, — Рон виновато погладил сестру по плечу, но она только дёрнула им в ответ. — Я больше не буду, — попытался заверить её Рон, продолжая утешать.

Вскоре Джинни вытерла слёзы, повернулась к Рону и, немного поколебавшись, сказала:

— Понимаешь, я хочу расстаться с Дином, но если с Майклом это как-то само собой получилось, то с Дином всё гораздо сложнее. Он такой хороший и заботливый, что я не могу решиться поговорить с ним. Просто он мне не нравится, и я хочу больше внимания уделять квиддичу и учёбе.

— Э-э... — протянул Рон. Такого он явно не ожидал: его сестра делится с ним личными переживаниями, хотя сама буквально недавно целовалась с Дином, а ему наговорила невесть что. — Может, ты всё честно ему скажешь? — ляпнул Рон первое, что пришло в голову.

— Ты думаешь, так легко подойти и сказать: прости, Дин, я ухожу от тебя? Развернуться и уйти, ничего не объяснив?

— Нет, — согласился Рон, — это очень сложно сделать.

Рону стало совестно. Он пытался опоить Лаванду зельем, чтобы она от него отвязалась, а поговорить с ней не решился, не мог подобрать слова, потому что знал, как это тяжело, да и вообще струсил. Зато с какой лёгкостью Рон только что дал подобный совет своей сестре. Он искал легких путей в то время как Джинни, которую он считал ребенком, старалась поступить правильно. Кто бы мог подумать, что они как никогда окажутся близки в своих проблемах.

— Знаешь, Джинни, я тоже хочу расстаться с Лавандой. Я несколько раз пытался намекнуть ей на это, но у меня ничего не вышло. Она обращает всё в шутку, а потом и вовсе делает из меня виноватого, и мне приходится просить у нее прощения. Это ужасно, — вздохнул Рон.— У меня был план, как расстаться с ней, но и он не сработал… дважды.

— Никогда не замечала твоей увлеченности Лавандой и была сильно поражена, когда вы стали встречаться. Я-то считала вас с Гермионой парой, ну... почти парой.

— Эх, Джинни, знала бы ты всю историю, — вздохнул Рон, а после рассмеялся. Ему стало жутко смешно от того, каких глупостей они с Гарри успели натворить в последнее время, от того, как вёл себя его лучший друг, что от него готова была отвернуться вся школа.

— Так расскажи, это, должно быть, весело, — оживилась Джинни. Слёзы высохли, на лице появилась улыбка. — Чувствую грандиозный позор.

— Правильно чувствуешь, но поверь: чем меньше народу знает о происходящем, тем лучше.

Джинни улыбнулась. От ее теплой улыбки веяло поддержкой и пониманием.

— Что собираешься делать с Дином? — спросил Рон, переводя разговор.

— Не знаю. А ты с Лавандой что будешь делать?

— Надо обсудить с Гарри, мы столько дров с ним наломали в последнее время. Необходимо всё исправить.

— По-моему, Гарри увлечен только собой. Самый Избранный, самый красивый, умный и веселый. Ах, какие у него глазки! — Джинни сложила руки и часто заморгала глазами, изображая Гарри. — Никогда не думала, что он такой. Тьфу, меня тошнит от одного его вида.

Слова сестры накрыли Рона тяжелой волной несправедливости. Гарри был ни в чем не виноват. И как бы стыдно ему сейчас ни было, Рон решил во всём признаться Джинни.

... Как ни странно, Джинни отреагировала на историю с зельями вполне сносно. Еле сдерживаясь от смеха, она только и смогла произнести:

— Ну вы и придурки!

— Согласен, каюсь. Зато теперь ты знаешь, что Гарри сейчас абсолютно ни при чём. То есть при чём, конечно, с него всё началось... ну, в общем, ты поняла.

— Поняла, — кивнула Джинни и приняла серьёзный вид. — Тебе нужно обязательно поговорить с Лавандой, но ни слова про зелье. Она и так будет расстроена.

— А ты поговоришь с Дином? Если хочешь, можешь сказать ему, что я тебе запрещаю встречаться с ним. Пусть меня ненавидит, — Рон важно выпятил грудь.

— Ты серьезно? — в этот раз Джинни не смогла сдержать смех. — Нет, Рон, всё должно быть по-честному. Может, я и люблю прикалываться и смеяться, но по отношению к людям стараюсь вести себя честно. Давай пообещаем друг другу, что расстанемся с ними до конца недели? Я поговорю с Дином, ты — с Лавандой.

За дверью послышались шаги и лязг цепей.

— Надо уходить, — сказал Рон, — засиделись мы тут. Хорошо, я поговорю с Лавандой, — пообещал он Джинни.

* * *

Несколько раз Рон пытался поговорить с Лавандой, пока та находилась в больничном крыле. Только наивная девушка в его посещениях видела лишь тревогу о её здоровье, рассказывая всем, какой заботливый у неё парень. Постельный режим был недолгим. Мадам Помфри как опытный колдомедик быстро поставила Лаванду на ноги. Уже спустя два дня она вернулась в строй. В первый же день на большой перемене Рон пригласил девушку на прогулку. Он думал, что без свидетелей им будет легче обо всём поговорить, да и приток свежего воздуха для лучшей работы мозга не помешал бы. Но и этот его порыв Лаванда восприняла как нежную заботу о её здоровье, ведь ей так необходимы прогулки после болезни.

Прошло ещё несколько дней. Новая попытка закончилась провалом, и Рон уже готов был выть на луну, клясть весь Мерлинов гардероб, а также его дальних и близких родственников.

— Мерлинова задница! — от неожиданности встрепенулся Рон, когда к нему подошла Джинни. Он как раз в полном одиночестве дописывал сочинение по астрономии. Такое случалось нечасто, но сегодня Гарри был у Дамблдора, а Лаванда с Парвати помогали профессору Трелони подготовить класс к занятиям.

Мадам Пинс строго посмотрела на двух рыжих нарушителей спокойствия в библиотеке, и Рон уже шёпотом спросил:

— Что-то случилось?

— Я поговорила с Дином, мы всё обсудили и расстались.

— Ну поздравляю! Или нет? Что в таком случае надо говорить? Сочувствую?

— Рон, наберись уже смелости! — Джинни направилась к выходу.

Дин, который сидел на два стола позади Рона, проводил девушку грустным взглядом, но увидев, что Рон на него смотрит, быстро опустил глаза и принялся что-то усердно писать.

Рон задумался. Если Джинни смогла, чем он хуже? Дописав сочинение, Рон направился в комнату, чтобы подготовиться к предстоящему разговору. Поговорить с Лавандой можно будет только завтра. Поэтому сегодня он решил поиграть в шахматы и дождаться Гарри. И тут неожиданно из-за угла на него вылетела Лаванда.

— Ой, Рон, а мы уже всё закончили, я как раз…

— Нам надо расстаться, — внезапно, почти не осознавая, что делает, сказал Рон.

— Что? — глаза Лаванды округлились. — Что это значит, Рон Уизли? — Она сложила руки на груди.

— Я пытался тебе всё объяснить раньше, но ты отказывалась слушать меня, — начал Рон.

Наверное, этот разговор стал самым сложным в его жизни. Ему было неловко перед Лавандой, ему было жаль эту девушку, но, как ни крути, Джинни оказалась права: Рон обманывал её, а Лаванда этого не заслуживала. Пусть многим казалось, что Браун — самая настоящая прилипала, взбалмошная девчонка, которую интересуют только шмотки и косметика, предсказания и гадания на Таро. Рон знал, что она не такая. Лаванда — добрая и нежная, она может быть сильной и отважной, весёлой и понимающей. Для кого-то она будет отличной парой, но не для него. Теперь же он намеревался восстановить справедливость по отношению к ней и честно во всём признаться.

— Нам было хорошо вместе, но иногда всё заканчивается, и моя любовь к тебе прошла, — Рон чувствовал, что слова и мысли начали путаться, и уверенность снова покинула его. — Я не могу продолжать обманывать тебя.

— У тебя появилась другая? — со слезами спросила Лаванда.

— Нет, у меня никого нет. Я просто не люблю тебя. Прости.

Лаванда, закрыв лицо руками, зарыдала. Рон хотел приобнять её в знак утешения, но, посчитав это лишним, протянул ей платок. Однако девушка резко отвернулась и побежала прочь.

Рон стоял, прислонившись спиной к стене, — в коридоре он был один.

Пригласить Гермиону на вечеринку к Слизнорту оказалось очень непросто.

После того, как Рон расстался с Лавандой, Гермиона стала к нему благосклоннее. Она больше не смотрела в его сторону с прежней злостью и раздражением, а иногда даже первой начинала разговор. Но всё равно это было не то. Между ними словно выросла ледяная глыба. Стоило Рону сделать шаг навстречу, как он невольно сталкивался с этой холодной стеной. Совместный поход на вечеринку к Слизнорту, которая должна была состояться завтра, мог растопить лед обиды и непонимания.

Рон весь день порывался подойти к Гермионе, но так и не смог. Боялся, что она ему откажет.

Лишь поздним вечером, когда большинство студентов уже покинули гостиную и разошлись по своим комнатам, Рон понял, что действовать нужно именно сейчас. Гермиона всё ещё была здесь. Она сидела в кресле и читала книгу.

Подойдя к Гермионе, Рон попытался заглянуть ей в глаза. Однако девушка склонилась над книгой и была полностью поглощена чтением. В свете каминного пламени она выглядела очень худенькой и печальной — совсем не такой воинственной и строгой, как при дневном освещении.

Вдруг Гермиона пошевелилась, и Рон вздрогнул. Его тень качнулась на стене. Она подняла глаза. Зачитавшись, девушка не заметила, как Рон подошёл.

— Ты чего? — тихо спросила Гермиона, выпрямляясь.

— Ничего, — Рон прочистил горло, чтобы голос зазвучал более уверенно. — Просто хотел с тобой поговорить. Точнее, кое о чём спросить.

— Ну если хотел, спрашивай, — Гермиона бросила взгляд на часы, а после закрыла книгу и спустила с кресла ноги, приготовившись слушать.

Рон сел в свободное кресло напротив, открыл рот, да так и завис — ведь он понятия не имел, что нужно сказать. Как вообще люди это делают?

Глядя на мучения Рона, Гермиона терпеливо ждала, но хватило её ненадолго. Вскоре она нервно задёргала ногой и стала сверлить Рона недовольным взглядом.

— Может, я тогда спать пойду? К завтрашнему дню как раз вспомнишь, что именно ты хотел сказать, — наконец-то проговорила Гермиона и резко встала.

— Нет! — Рон схватил её за локоть и с мольбой посмотрел в глаза. — Завтра будет поздно.

Немного помедлив, Гермиона села и снова уставилась на Рона. Он глубоко вздохнул — сейчас или никогда! — и выпалил:

—Гермионанехотелабытыпойтисомнойнавечеринкукслизнорту?

Произнеся это на одном дыхании в быстром ритме пасодобля⁽¹⁾, Рон с облегчением выдохнул. Кажется, самое сложное уже позади. Осталось только дождаться ответа Гермионы. Но Гермиона отвечать не торопилась. Она смотрела на него круглыми от удивления глазами и вообще не понимала, о чём Рон только что её спросил.

— Прости, что? — наконец выговорила Гермиона странным голосом и почему-то занервничала. Затем она отложила книгу, облизнула пересохшие губы и поправила волосы.

Рон мысленно взвыл на луну. А потом, сделав ещё один глубокий вздох, во второй раз произнёс заветные слова. Теперь уже медленно и чётко, отрывая одно слово от другого, чтобы не пришлось снова повторять эту убивающую последние нервные клетки фразу.

— Гермиона. Ты. Не хотела бы. Пойти. Со мной. На вечеринку. К Слизнорту?

В гостиной воцарилось гробовое молчание, нарушаемое лишь потрескиванием камина. Оказывается, несколько студентов, которые были здесь, уже успели уйти, и Рон с Гермионой остались совершенно одни. Впрочем, даже если бы сейчас рядом с ними находилась гомонящая толпа, как обычно бывает днём, Рон бы этого не заметил. Весь его мир сузился до сидящей напротив девушки, чьи глаза по непонятной ему причине лихорадочно горели. Гермиона стиснула ладони и отвела взгляд в сторону. Её молчание затягивалось.

— Значит, нет? — догадался Рон. — Ну что ж, тогда извини, — он тяжело поднялся с кресла. Тело ослабло от внезапного напряжения и, кажется, перестало его слушаться. Рон успел сделать несколько шагов прежде, чем услышал шорох у себя за спиной и тоненький голос Гермионы, полный вины и раскаяния.

— Прости, Рон. Но я иду с другим. Я пообещала.

Рон обернулся. Ему показалось, или она правда сожалеет? Скорее всего, ей просто его жаль. И так было с самого начала. Гермиона никогда его не любила. Никогда.

— Я понимаю. Я всё понимаю. Даже больше, чем ты можешь себе представить. Извини.

Рон поднимался по лестнице в спальню мальчиков и не слышал, как Гермиона произнесла, едва шевеля губами:

— Ты опять всё неправильно понял, Рон!

* * *

На следующее утро Рон проснулся злым и раздражённым. И не он один. Дин Томас тоже пребывал в скверном расположении духа и то и дело бросал недобрые взгляды на Гарри Поттера. Последний накануне узнал потрясающую новость. Гермиона рассказала ему по секрету, что Джинни отправила Дина в отставку. Гарри мысленно воспарил. В его голове возникла тысяча разнообразных вариантов, куда можно пригласить Джинни. А сегодня ему приснилось, как они с Джинни вдвоём под покровом ночи летали над полем для квиддича, и их счастливый смех разносился на много миль вокруг.

Гарри блаженно улыбнулся, но тут же напоролся на недовольный взгляд Дина. Ссориться с ним не хотелось, да и в глубине души Дина было жаль, поэтому Поттер поспешил покинуть спальню.

Когда Гарри спустился в гостиную, одной из первых, кого он там увидел, не считая стайки гогочущих первокурсников, была Гермиона. Она стояла к нему спиной, уставившись на огонь в камине. Гарри осторожно подошёл к ней, боясь напугать.

— Доброе утро... Эй, Гермиона, ты чего?

Она не ответила, лишь сердито дёрнула плечом.

— Если я могу чем-нибудь помочь... — снова предпринял попытку Гарри.

— Спасибо, ты уже помог. Всё стало только хуже, — голос звучал натянуто и сухо.

— Неправда, — спокойно ответил Гарри, наблюдая за тем, как резвый огонёк прыгает с одного полена на другое, а затем возвращается. — Всё испортилось, когда Рон узнал, что ты целовалась с Виктором Крамом.

— Что? — Гермиона резко развернулась, и пугливое пламя на несколько мгновений затихло, но лишь для того чтобы ещё ярче запылать. — Откуда он мог об этом узнать?

— Неважно, — сказал Гарри, почему-то смутившись. Он невольно поставил под удар Джинни.

— Ему сказала Джинни? Не молчи, Гарри. Я всё равно узнаю.

— Джинни. Не то чтобы сказала. Это получилось случайно. Рон услышал то, о чём не должен был знать.

— Нет, должен, — Гермиона шумно выдохнула, опустив грустные глаза. — Наверное, я сама должна была ему сказать. Как ты думаешь?

— Не знаю, — честно ответил Гарри. — Это решать тебе.

Гермиона снова повернулась к камину, словно хотела найти в нём ответы на свои вопросы.

— А что у вас вчера произошло? Он пригласил тебя к Слизнорту?

Гермиона тихонько кивнула.

— Ну а ты? — осторожно поинтересовался Гарри, но не дал Гермионе ответить. — Хотя можешь не говорить. Рон сегодня готов порвать любого на кусочки. Ты ему отказала.

— Я обещала Маклаггену, что пойду с ним.

— Маклаггену? Но зачем?

— Думаешь, мне приятно было смотреть на Рона и Лаванду? — взвилась Гермиона. — Конечно, я захотела ему отомстить. Это естественно.

— Да уж. Естественно! Он решил отомстить тебе с Лавандой за поцелуй с Крамом, а ты ему за поцелуи с Лавандой. Кто следующий? Только чур я в этом больше не участвую!

— Не беспокойся, как-нибудь обойдёмся без тебя, мистер "самые красивые глаза всея Хогвартса", — насмешливо фыркнула Гермиона.

— Гермиона! Это удар ниже пояса!

Она не ответила. На лестнице, ведущей в спальни мальчиков, послышался звук шагов. Гермиона запаниковала.

— Ладно, Гарри, я пойду. Не хотелось бы сейчас встречаться с Роном. Это будет очень неловко.

Девушка исчезла. Гарри остался один возле камина, но, кажется, и без него он уже нашел ответы на свои вопросы.

1) Пасодо́бль — испанский танец, имитирующий корриду.

Вернуться к тексту

Вечеринка у Слизнорта подходила к концу. Гарри стоял у стены зала и меланхолично взирал на снующих повсюду наряженных в парадные мантии волшебников и эльфов-домовиков, таскающих огромные подносы, под которыми их почти не было видно.

Гермиона затерялась среди толпы, опасаясь быть пойманной Кормаком Маклаггеном. Девушка осчастливила его согласием пойти вместе на праздник, но Гарри был уверен: она много раз пожалела о своём поступке. И не только из-за Рона.

Гарри уже успел пересечься с Гермионой в зале, им удалось даже перекинуться парой слов. Она сказала, что Маклагген её достал, а после, завидев Кормака на горизонте, скрылась в неизвестном направлении. Потом Гарри ещё несколько раз видел, как она выныривала из толпы и тут же внезапно испарялась. После каждого исчезновения Гермионы на её месте возникал взбудораженный и раскрасневшийся Кормак Маклагген. Затем всё повторялось снова и снова, словно игра в кошки-мышки. У Гарри от этой карусели начала кружиться голова.

Он грустно вздохнул и отпил сливочного пива из своего бокала. А ведь всё могло быть совсем по-другому. Возможно, если бы он не вмешался, сегодня его друзья пришли бы на вечеринку вместе и лихо тут отплясывали. Гарри представил, как Рон оттоптал Гермионе ноги, обутые в новые туфли с острыми носами, а она испачкала его губной помадой. Идеально!

Гарри в очередной раз увидел мелькнувшую копну волос Гермионы. За всё время, что она носилась по залу, её волосы успели хорошенько растрепаться, и от гладкой прически остались разве что воспоминания и пара колдографий, сделанных в самом начале вечеринки.

В ожидании Кормака Маклаггена Гарри глубоко задумался о том, что зря он всё-таки прибегнул к помощи любовного зелья... И вдруг замер на месте от поразившей его мысли. Помочь Рону и Гермионе обрести друг друга можно было и по-другому, законным и менее нервным способом. Главное, что он и сам мог избежать ловушки. Гарри вздрогнул и чуточку порозовел, вспомнив, что он успел вытворить, находясь под действием зелья. Он краем глаза заглянул в стоящую на ближайшем столике вазу со льдом и, поймав в ней своё отражение, заговорщицки ему подмигнул. В новенькой мантии и с тщательно причёсанными волосами, он был необычайно хорош.

Гарри жестом подозвал к себе эльфа-домовика, проходившего мимо с пустым подносом, и, написав три записки, велел передать их адресатам, а сам покинул вечеринку. Сначала он планировал посетить Выручай-комнату, а затем отправиться на Астрономическую башню.

* * *

Рон и Гермиона, летевшие на всех парах к Выручай-комнате, чуть не столкнулись друг с другом лбами. Гермиона обладала меньшими габаритами и успела вовремя притормозить. А вот Рону сделать это было сложнее, и он всё-таки уткнулся носом в её макушку. Впрочем, Рон был совсем не против. Ведь Гермиона только что сбежала с вечеринки профессора Слизнорта. Ей чрезвычайно шло это чудесное красное платье, и Рон не мог отвести от неё глаз. А вот мысль о том, что сам он стоял перед ней в пижаме с белыми мишками, заставила его здорово порозоветь. Дёрнул же его чёрт лечь сегодня пораньше! А всё из-за Гермионы, которая расхаживает по всяким там вечеринкам в компании отвратительных игроков в квиддич.

— Гарри ещё не пришёл? — спросил Рон первое, что ему пришло в голову.

— Скорее всего, он уже внутри. Он же сказал: как придём, сразу заходить.

— Заходить! Если бы это было так просто, — сварливо пробормотал Рон. — Куда мы там должны попасть?

Гермиона достала из кармана сложенный вчетверо пергамент и ещё раз внимательно его перечитала: "Гермиона, вы с Роном должны мне помочь! Не могу ничего объяснить в письме — лучше поскорее приходите. Это очень-очень важно. Вопрос жизни и смерти. Поэтому поспешите к Выручай-комнате прямо сейчас. Вы должны попасть в кафе с одним-единственным столиком. Заходите без меня. Я буду ждать вас там. Гарри".

Необычное письмо ужасно переполошило Рона и Гермиону. "Куда опять вляпался Гарри?" — судорожно думали они, направляясь в Выручай-комнату.

У Рона с собой было точно такое же послание, но он всё равно заглянул в пергамент Гермионы.

— Нам нужно попасть в какое-то мини-кафе, — сказала Гермиона, перечитав письмо нескольких раз. — Сосредоточься, Рон.

Оба сосредоточились до такой степени, что от напряжения у них на лбах образовались пухлые складки. Однако Выручай-комната возникла перед ними не сразу. Она открылась, когда ребята раз пять прошли мимо неё и почти отчаялись.

Рон и Гермиона зашли внутрь, попав из холодного и неуютного коридора Хогвартса с гуляющими по нему сквозняками в небольшое уютное кафе, украшенное мерцающими серебристыми огоньками, еловыми лапами и разноцветной мишурой. Убранство здесь было как в настоящем кафе. Возле дальней стены виднелась маленькая барная стойка, а одинокий столик располагался посередине. На нём уже стояли тарелки с самыми разными яствами, их окружали длинные горящие свечи. Жарко натопленный камин вскидывал вверх свои неугомонные языки и отбрасывал причудливые тени на фиолетовые, с небольшими чёрными вставками, стены. У одной из стен красовалась пушистая ёлка, убранная мелкими переливающимися огоньками. Зачарованный потолок представлял собой голубое небо, по которому плыли белые ажурные облака. Негромко играла музыка.

— Какое странное место, — озадачено пробормотала Гермиона. — Мы точно туда попали?

Рон растерянно пожал плечами. Атмосфера кафе завораживала, уходить отсюда не хотелось.

Вот только Гарри здесь не было. Конечно, если он не утонул в море мишуры или не спрятался под барную стойку.

— Гарри! Гарри! Ты здесь? Мы пришли! — на всякий случай позвал Рон.

Но Гарри к ним так и не вышел.

Гермиона, сжимая в руке палочку, обошла кафе и заглянула в каждый угол. Подойдя к барной стойке, она заметила лежащий там свиток пергамента, перехваченный мерцающей серебряной ленточкой. На ленточке было написано: Рону и Гермионе. Читать вместе.

Они переглянулись и страшно занервничали.

Гермиона протянула пергамент Рону, но он оттолкнул её руку.

— Давай ты.

Гермиона коротко кивнула. Её руки мелко подрагивали. Глубоко вздохнув, она быстро развернула пергамент. Медлить было нельзя! Гарри могла угрожать очередная опасность.

Гермиона пробежала глазами небрежно написанные строчки и начала читать вслух высоким взволнованным голосом.

"Привет, Рон и Гермиона! Я надеюсь, что вы читаете это письмо вместе, а иначе всё было проделано зря. Так вот, знайте: я умираю! Я умираю каждый день, наблюдая за тем, как вы постоянно грызётесь. Зрелище не для слабонервных, скажу вам. Это то же самое, что наблюдать за дракой двух взбесившихся тигров. Теперь вы понимаете, каково мне? А я с этим сталкиваюсь каждый чёртов день. Мне иногда кажется, что смерть от руки Волдеморта будет наилучшим выходом из сложившейся ситуации. Если вы хотите, чтобы эта отчаянная мысль никогда не воплотилась в жизнь, то целуйтесь прямо здесь и сейчас! Мерлином прошу. Ведь все знают, что вы влюблены друг в друга, а не в Лаванду и всяких там Кормаков. И будет счастье всем нам. С любовью и надеждой, Гарри!

P. S. Только не уподобляйтесь Рону и Лаванде, а то у меня откроется хроническая тошнота.

P. P. S. И ещё, Рон... Мне нравится Джинни! Только держи себя в руках. Убийство — страшный грех, приятель".

На несколько минут Рон и Гермиона потеряли дар речи. Бессвязные мысли метались из угла в угол, как стайка тараканов, застигнутая на кухне ночью.

— Он всё это специально придумал, чтобы заманить нас сюда, — гневно воскликнул Рон, окидывая кафе неприязненным взглядом, будто это было и не кафе вовсе, а как минимум логово Арагога.

— Да уж, — выдохнула Гермиона. — И почему я сразу не догадалась, что это ловушка?

— Вот именно, Гермиона. Где были твои хвалёные мозги?

— Ты тоже не догадался. Поэтому не надо во всём обвинять меня, — Гермиона уперла руки в бока и гневно смотрела на Рона.

— Так не я же самый умный колдун, а ты. Значит, ты и должна была сразу всё понять, — не собирался сдаваться Рон.

— Ах, вот как? А самому хоть раз в жизни подумать слабо?

— Не слабо. Посмотри, в каком я виде, — Рон тыкнул в себя большим пальцем, демонстрируя свою пижаму. — Я уже лёг спать. А тут это письмо. Вот и попробуй пойми спросонок, что задумал этот Избранный. У него же постоянно что-то случается. Джинни ему нравится, видите ли. Я ему покажу Джинни! Мало не покажется.

Рон потряс в воздухе кулаком, немного помолчал и продолжил, впившись взглядом в Гермиону:

— А вот ты ещё не спала! Ну да... Я и забыл, ты веселилась на вечеринке с Маклаггеном. Тебе некогда было думать.

— Только не надо произносить его имя, — с отвращением сказала Гермиона.

Воспоминания о Маклаггене вызывали у неё сильнейшие приступы мигрени, и ей хотелось хотя бы сейчас обойтись без него.

Но Рон всё понял по-своему.

— Так ты ещё и защищаешь этого придурка? Спелись уже, значит, ну-ну, — выплюнул Рон, зло щурясь на Гермиону. — А Гарри ещё говорит, что тебе нравлюсь я. Как же!

— Гарри прав, нравишься! Но только не тогда, когда ведёшь себя как последний идиот.

— То есть я в итоге ещё и идиот, да? Хорошего же ты обо мне мнения! Да ты, ты... — закричал Рон, да так и осёкся на полуслове. — Подожди, что ты сейчас сказала?

Теперь его голос звучал так тихо, что растворился в звуках музыки, окутавшей пространство крошечного кафе. Но Гермиона каким-то неведомым образом его услышала. Может быть, она просто слишком хорошо его знала?

— Ты всё слышал, — твёрдо произнесла она, глядя на него снизу вверх.

Рон сделал глубокий вдох, пытаясь осмыслить всё, что на него свалилось. Он не спускал взволнованного взгляда с Гермионы, глаза которой горели ярче, чем новогодние огоньки.

Молчание затянулось.

— Рон...

— Гермиона...

Вдруг раздался оглушительный хлопок. Рон и Гермиона подпрыгнули. Руки непроизвольно потянулись к карманам, но палочки им сегодня не понадобились. Это взорвалась маленькая хлопушка. Её цветные искорки рассыпались в воздухе, а потом сложились в несколько простых романтичных слов: «Да целуйтесь вы уже!».

Рон и Гермиона переглянулись и смущённо захихикали.

— Ну Гарри! — пробормотал он, растерянно почесав ухо. — А впрочем...

Рон схватил Гермиону за руку и с силой притянул к себе, чуть склонившись над ней. Их губы оказались так близко, что между ними едва смог бы поместиться листок пергамента. Рон закрыл глаза и, преодолев оставшееся крохотное расстояние, накрыл губы Гермионы своими. Он словно провалился в мягкое белое облако. Её губы оказались тёплыми и податливыми, робко отзывающимися на его несмелые движения.

И тут пошёл снег. Пушистые хлопья падали с зачарованного потолка прямо на волосы Рону и Гермионе, а потом исчезали, будто их никогда здесь и не было.

Оторвавшись друг от друга спустя целую вечность, Рон и Гермиона ещё несколько минут не могли отдышаться и обменивались горящими взглядами и довольными, немного смущёнными улыбками.

— Значит, всё было не зря, — наконец-то сказал Рон, улыбнувшись.

— Ты о чём?

— Я об этих дурацких зельях. Видимо, не зря мы так долго с ними мучились.

— Рон! Нет! Ничего не хочу больше слышать о зельях! Тем более что нам они не понадобились, — воскликнула Гермиона и тут же увидела, как Рон криво ей улыбнулся, виновато отводя глаза.

— Рон? Только не говори, что вы опять мне что-то подлили!

Рон выдержал драматическую паузу — не слишком большую, честно говоря — и весело расхохотался.

— Шучу-шучу! Но ты же купилась, да?

Глаза Гермионы вновь вспыхнули таким знакомым сердитым огоньком, и Рон поспешил снова её поцеловать.

Кстати, неплохой способ заставить Гермиону замолчать. И почему он раньше об этом не задумывался?

* * *

В то время, как Рон и Гермиона спешили в Выручай-комнату, взволнованная Джинни неслась к Астрономической башне. Она крепко сжимала в руке письмо от Гарри с просьбой о помощи; её аккуратно уложенные локоны развевались, подпрыгивая в такт быстрым шагам, а туфли на каблуках и длинная мантия замедляли бег. Джинни проклинала свой наряд: эти пышные юбки мешали передвигаться, а ей хотелось попасть в нужное место как можно скорее. Если Гарри попросил её помочь, значит, дело серьёзное.

"Странно, что он не воспользовался зачарованной монетой", — пронеслась мысль в голове у Джинни, но она быстро отмела её. Возможно, ему были нужны не все члены Отряда Дамблдора. Но где же, чёрт возьми, Рон с Гермионой? Или они уже там?

Джинни открыла дверь, ведущую на самую верхушку башни. На неё повеяло прохладным ветром. Она сделала глубокий вдох, восстанавливая дыхание, и шагнула вперёд.

На балконе не было никого, кроме Гарри. Он смотрел на Джинни, не отводя глаз; его взгляд был полон любви и нежности. Гарри быстро преодолел расстояние, которое их разделяло, и протянул Джинни розу. Ярко-алый цветок на тонком длинном стебле словно говорил, что больше здесь никого не будет. Только они.

В эту ночь на две влюблённые пары стало больше.

В последнее время Тонкс нигде не могла найти спокойствия. Она постоянно чувствовала себя лишней и одинокой. В Рождество её состояние ухудшилось: предпраздничная суматоха, яркие украшения, поздравления друзей и знакомых вызывали лишь натянутую улыбку, которую Тонкс со всей искренностью пыталась изобразить на своем лице.

Многих беспокоил её внешний вид: серые волосы, пришедшие на смену ярким и запоминающимся, тёмные круги под глазами, а также исчезновение метаморфных способностей. Ей ничего не нужно было придумывать, окружающие были уверены: она переживала из-за гибели Сириуса. Несчастной девушке сочувствовали, обнимали и говорили что-то вроде «время лечит». Тонкс почти не врала, она, действительно, тяжело переживала смерть своего дяди, но главную причину её угнетённого состояния знали только она и миссис Уизли.

Удивительную прозорливость Молли в таких делах можно было считать её личной суперспособностью. Она заметила, что Тонкс влюблена в Ремуса Люпина, а тот отвечает ей взаимностью. При этом Ремус не хотел обременять девушку. По его словам, такой старый и бедный поклонник, как он, ей совсем не пара, особенно если учесть его «пушистую проблему».

Молли старалась всячески поддерживать Тонкс. Она стала частой гостьей в гостеприимном доме Уизли.

Первый день рождественских каникул семейство встретило дружным обедом, на который пригласили и Тонкс. Она заметила необычайно весёлые лица Рона и Гарри, Джинни показалась ей парящей на крыльях, а вот Фред и Джордж на удивление были намного спокойнее, чем обычно. Тонкс понимала, что каникулы, тем более рождественские — это всегда веселье и хорошее настроение, но ребята выглядели совершенно оторванными от реальности.

Миссис Уизли не меньше Тонкс удивило поведение ее детей. Она решила, что ребята просто безумно рады предстоящим каникулам.

Тонкс уже собиралась домой (Молли упаковывала ей кусочек имбирного пирога и запеканку на ужин), как случайно услышала разговор близнецов:

— Знаешь, Фредди, а ведь мы им помогли, сыграли не последнюю роль в этой запутанной истории. Они нам должны.

— Джорджи, они сами заварили эту кашу, просто использовали наши зелья. Хотя знаешь, в «Чудо-ведьме» есть ещё много интересного. Можно предложить им «Сумеречные лунные лучи» для лучших свиданий.

— Рон и Гарри теперь категорически против зелий, да и им больше некого привораживать.

Эта беседа не смогла пролить свет на все события, но теперь Тонкс стало ясно, что у парней были проблемы в любовных делах, которые решились, по всей видимости, с помощью Амортенции или похожих зелий. Переживая не лучшие времена в личной жизни, она как никогда хотела видеть счастливыми лучших друзей, но не таким же образом добиваться любви. Девушка вернулась в комнату и обратилась к близнецам:

— О ком вы говорите? Рон влюблён в кого-то?

Братья резко подняли головы, краска залила их лица, но резко отхлынула обратно. Фреду и Джорджу не свойственно было краснеть.

— Разве ты не знаешь, что подслушивать некрасиво?

— Это их личная тайна.

Наперебой заговорили близнецы.

— Вы слишком громко озвучиваете то, что должно быть тайной. Но, если уж на то пошло, когда вас волновали чьи-то секреты? Особенно младшего брата.

Близнецы переглянулись — Тонкс была права.

— В этот раз всё немного иначе. Они с Гарри так накуролесили — просто жуть!

— Верю, — Тонкс знала, что в таком возрасте не набедокурить в амурных делах просто невозможно.

Миссис Уизли вышла из кухни и протянула ей свёрток с едой. Такие же получили Фред и Джордж.

— Жду вас завтра на ужин, — Молли расцеловала обоих сыновей, и те исчезли в камине.

Как только пламя успокоилось, миссис Уизли обратилась к Тонкс:

— Милая, заходи на ужин, если твоё дежурство отменят. Ты знаешь, я всегда тебе рада. Может, у меня получится достучаться до Ремуса, и он тоже явится.

— Спасибо, Молли, ты как всегда добра ко мне.

Тонкс тоже отправилась домой через камин. Дома она много думала об услышанном. Неужели Гарри и Рону не везло в любви? При их известности... На мгновение собственные неприятности отступили на второй план. Она вспомнила себя в юном возрасте. Тонкс была отчаянным подростком. Весёлая, смелая на безудержные выходки, немного сумасшедшая, она не боялась ни учителей, ни родителей. До встречи с Ремусом она такой и оставалась. Жутко неуклюжей и бесшабашной. Сейчас же её былая бравада словно испарилась. Каждый день она не жила — существовала.

Сначала Тонкс боялась показать свою заинтересованность Ремусом. Потом девушка заметила, что он смотрит на нее с любопытством, и только после этого решилась на флирт и откровенное признание. То, что она услышала в ответ, быстро вернуло её к реальности.

«Мы не можем быть вместе, посмотри на меня. Я беден, стар и я — оборотень. Ты молодая, красивая, успешная. Ты ещё найдешь своё счастье!»

Тонкс считала слова Ремуса бредом и пыталась доказать, что всё это ничего не значит, однако Люпин был неприступен. Он стал избегать встреч с ней, вгоняя её тем самым в жуткую депрессию.

Если это и есть та взрослая жизнь, к которой призывала её мать, то лучше бы Тонкс не взрослела. Именно поэтому ей было жаль парней, которые с помощью зелий оказались втянутыми в любовные авантюры.

* * *

Обычно Тонкс не любила дежурства в Министерстве; выездные рейды, так сказать, на поле боя, ей были ближе по духу. Здесь же царила скука, особенно во время ночных дежурств — даже поговорить не с кем.

Аврор Тонкс — именно так она о себе думала, находясь на рабочем месте, — перебирала бумаги на столе и наткнулась на брошюру из магазинчика близнецов Уизли. Молодые предприниматели разослали рекламные буклеты всем знакомым. В тот раз Тонкс отложила их в сторону, считая, что она в любое время может посетить магазин и купить всё, что ей надо. Однако удобный случай так и не подвернулся.

Сейчас же, поедая пудинг миссис Уизли, Тонкс внимательно рассматривала товары, предлагаемые "Всевозможными волшебными вредилками". Она отметила, что, несмотря на весёлость и дурашливость, близнецы обладали хорошими навыками в зельеварении и чарах. Один из разворотов заинтересовал её больше остальных — реклама набора «Чудо-ведьма» на странице семь. Тонкс внимательно прочла всю информацию, что была здесь представлена. Такому количеству предлагаемых зелий мог позавидовать сам Снейп, хотя он, скорее всего, не стал бы тратить на них время.

Камин, предназначенный только для переговоров, громко потрескивал. Затем оттуда раздался голос:

— Тонкс, ты здесь?

"Помяни чёрта", — пронеслось у неё в голове. И зачем она понадобилась Снейпу? Тонкс подошла к камину и присела на колени:

— Да, Снейп. Что случилось?

— У меня готово ликантропное зелье для Люпина. Не смог до него достучаться. Передай ему, полнолуние уже через неделю.

— Не лучшего кандидата ты выбрал. Ремус меня избегает.

— Избавь меня, ради Мерлина, от ваших любовных дел. Если не хочешь, чтобы в ближайшее полнолуние на одного оборотня стало больше, передай! Я не обязан тратить своё время на поиски нерадивого Ремуса, у меня и без него полно забот. Бери скорее, пока сюда не вернулась толпа оголтелых школьников!

— Ладно, ладно! Давай его сюда.

— Тонкс, зелье нельзя передавать через камин. И кто тебя учил?

— Ты… вы, профессор, — со смешком произнесла Тонкс.

— Жду завтра, — сурово ответил Снейп, и его лицо тут же исчезло из камина.

Тонкс встала и посмотрелась в висевшее над камином зеркало. На её лице сияла улыбка, на несколько секунд волосы окрасились в розовый цвет. Ещё бы, задеть Снейпа дорогого стоит.

Остаток дежурства прошёл спокойно, и уже утром Тонкс оказалась у Снейпа. Тот молча передал ей зелье и не простившись вернулся в подземелье. Впервые за долгое время девушка пребывала в весёлом и приподнятом настроении духа.

Спрятав зелье под мантию, Тонкс решила заглянуть в магазин братьев Уизли — пора и подарками запастись. Увлечённая своими проблемами, она полностью игнорировала приближение праздника и только вчера впервые обратила внимание на календарь.

Магазин сиял рождественскими украшениями и сотнями ярких огней, привлекая покупателей весёлой музыкой. Тонкс открыла дверь. Вдруг раздался звонок, и к ней тут же подлетел маленький ангелочек и осыпал её блестками. Они упали ей на волосы, красиво переливаясь разными цветами. Настроение Тонкс стало ещё лучше.

— И кто это наконец решил заглянуть к нам? — раздался голос откуда-то сверху.

Тонкс подняла голову, на втором этаже стояли близнецы и махали ей, приглашая подняться.

— За подарками пришла?

— Да. А у вас здесь здорово! Празднично.

— Только посетителей мало. Рано ещё — многие в это время спят. Так что можем уделить тебе максимум внимания.

— Помочь подобрать подарки? — предложил Джордж.

— Было бы замечательно!

Близнецы провели для Тонкс небольшую экскурсию по магазину, продемонстрировали ей основные направления своей деятельности, рассказали о новинках и хитах продаж, а также предложили щедрую скидку взамен на рекламу продукции среди знакомых.

— Ого, полностью пустой прилавок, — удивилась Тонкс, указывая на розовую витрину, украшенную красными сердечками. — Что это так быстро расходится?

— Это, как оказалось, недоработанный товар, мы его временно изъяли, — неловко улыбнулся Джордж.

— Те самые любовные зелья, которые вы Рону и Гарри продали? — поинтересовалась Тонкс. Ей всё больше и больше хотелось узнать, что же такого натворили Гарри и Рон.

— Ой, не спрашивай, — Фред пытался перевести разговор. — Ты что-нибудь выбрала?

— Я так понимаю, эти зелья кто-то успел купить. Вы не представляете, с какими проблемами мы, авроры, сталкиваемся ежегодно на рождественские праздники. Всегда найдутся шутники наподобие вас, а может, и похлеще. Нам бы не помешало знать о возможных последствиях. Насколько я поняла, эти зелья вы ещё не зарегистрировали... Ну как, расскажете? — Тонкс лукаво ехидничала. Она понятия не имела, зарегистрированы ли зелья, но от близнецов можно было ожидать всё, что угодно.

Братья переглянулись:

— Ты превышаешь полномочия, Тонкс.

— Кто бы говорил!

Близнецы, тяжело вздохнув, начали рассказ. Заканчивая друг за друга предложения, в некоторых местах переходя на шёпот, они поведали Тонкс всю историю, приключившуюся с Роном и Гарри.

— Как вы позволили им совершить всё это? — серьёзно спросила девушка, хотя в глубине души её позабавили выходки нерадивых купидонов. Бедные подростки, такие неловкие и неопытные в своих любовных приключениях.

— Мы ведь хотели помочь! — одновременно произнесли Уизли.

— Лучше вам не возвращаться к продаже этих зелий! — она покачала головой и посмотрела ещё раз на розовую витрину. В самом углу лежал маленький изумрудный флакончик. — А это ещё что? «Сумеречные лунные лучи»? Мне придется это конфисковать! — спрятав флакон под мантию, Тонкс направилась в сторону кассы, погрозив пальцем близнецам Уизли.

Вернувшись домой, Тонкс первым делом выложила на стол купленные подарки для родителей и друзей, ликантропное зелье и конфискованные «Сумеречные лунные лучи». Затем она попыталась связаться с Ремусом через каминную сеть, но отец Люпина сказал, что тот куда-то умчался по просьбе Дамблдора. Отправить Патронус девушка не решилась, неизвестно, на каком задании находился её возлюбленный. Немного подумав, Тонкс попросила его отца передать, что зелье у неё, и Ремусу необходимо зайти за ним, как только он вернётся.

Мысль о том, что она могла трансгрессировать к дому Лайелла Люпина и вручить зелье лично, почему-то не пришла ей в голову. К тому же Тонкс была уверена, что теперь Ремус не сможет отвертеться от встречи и обязательно к ней явится.

Она принялась упаковывать подарки: духи, меняющие аромат от настроения, для мамы, перо, пишущее разными цветами, для отца, защитные браслеты для коллег, картину-хамелеон с натюрмортом для Молли и ещё много всяких чудесных вещиц. Завернув последний подарок, Тонкс почувствовала, как сон одолевает её, — всё-таки она целую ночь не спала. Девушка расставила упакованные в яркую бумагу коробочки на каминной полке. На столе остались два флакончика с зельями: один для Люпина, второй…

На мгновение мысль попробовать зелье близнецов Уизли в своих целях пронеслась у неё в голове, но Тонкс быстро прогнала её. В конце концов, сколько она может бегать за Ремусом, пытаясь поговорить, убедить в нелогичности его суждений. Разве она не заслужила, чтобы бегали за ней, а не от неё?

Размышляя об этом, Тонкс отправилась немного вздремнуть.

Разбудил её шум в камине. Как опытный аврор она быстро вскочила, схватив палочку. В этот момент девушка увидела, кто маячил в зелёном пламени, сняла щит и впустила Ремуса в дом.

— Добрый... э-э-э... вечер, — посмотрев в окно, промолвила Тонкс.

— Добрый, — неловко ответил Ремус. — Отец сказал, что зелье у тебя.

— Да, оно на столе, — небрежно, как показалось Тонкс, и почти равнодушно ответила она и направилась в сторону кухни. — Может, чаю?

— Спасибо, — ответил Ремус, то ли соглашаясь на чай, то ли благодаря за зелье.

Тонкс не ожидала, что он захочет остаться. Она специально вышла из комнаты, чтобы дать Люпину возможность уйти. Он не будет переминаться с ноги на ногу, не зная, что сказать, она не станет упрашивать его, плакать. Это был лучший вариант развития событий.

— Что это за зелье? — неожиданно, как гром среди ясного неба, в дверях появился Люпин. У него в руке был тот самый флакон, который Тонкс забрала у близнецов.

— А! Это проделки близнецов Уизли. Конфисковала у них сегодня утром. Решили поиграть в купидонов. Крыльев только не хватает.

— То есть ты сама им не собиралась воспользоваться?

— Воспользоваться им? Я? Ты считаешь, что я так низко пала, чтобы подливать зелье тебе? Ты считаешь, что я на это способна? Спасибо за такое мнение обо мне! — волосы Тонкс загорелись ярко-красным цветом. Люпин сделал несколько шагов назад. — Нет уж! Не хочешь быть несчастным — твоё право. Я не намерена больше в это вмешиваться.

— Дора, я тебе уже столько раз говорил, что...

— Ты слишком стар, опасен и беден. Я помню! — не унималась Тонкс. — И не называй меня Дорой! — волосы Тонкс стали насыщенно-розовыми.

— Ты просто придумала себе красивую сказку. Ведь я действительно опасен для тебя. Каждый месяц, в течение нескольких дней. Меня нужно изолировать.

— Ремус, несколько дней в месяц я и сама бываю опасна. Ежедневно я что-то роняю, разбиваю и порчу, я ужасно неуклюжа. Вот и сейчас я оставила зелья на столе, не предупредив, какое из них предназначено для тебя. Ты мог забрать не тот флакон, страшно представить, что могло тогда случиться. Меня саму пора изолировать!

— Не говори так. Ты умна и красива.

— Но ты этого не видишь.

Тонкс казалось, что она на грани, ещё слово — и она разрыдается. Девушка была больше не в силах говорить и отвернулась.

— Тебе очень идёт этот цвет, — Ремус подошёл к ней и обнял со спины, положив голову ей на плечо.— Не меняй его больше.

— Сейчас это зависит только от тебя, — Тонкс повернулась к нему, ожидая ответа. Их губы были совсем близко. Он ответил поцелуем.

Засыпая глубокой ночью в объятиях любимого, Тонкс задумалась: "Неиспользованные любовные зелья тоже эффективны, а воссоединить любящие сердца способны даже купидоны без крыльев".