Гарри Поттер и Орден Клюквы (гет)

— Гарри! Гарри, просыпайся! — Поттера потрясли за плечо.

— М-хм, — Гарри попытался перевернуться на другой бок, но его царапнула какая-то неправильность.

— Гарри!

Почему его будит Гермиона? Она что, в спальню мальчиков зашла?

Поттер сел, протирая глаза, спустил ноги на холодный, чуть покачивающийся пол и посмотрел на проплывающую за окном снежную равнину. Вспомнив, где находится, он пошарил у себя за спиной и достал очки с откидной полочки. Полочка была странной — просто нитяная сетка, натянутая на железный каркас — и Гарри с непривычки пришлось повозиться, выпутывая из неё дужки очков.

— …Они говорят, что мы скоро будем на месте, недавно Берлин проехали, а ещё ночью прилетал феникс от Дамблдора, ну, то есть я хотела сказать, Патронус. Он сказал, что нас с Роном и Драко отпустили как будто бы на каникулы вместе с тобой, и чтобы мы не волновались, хотя непонятно, что на это сказала Амбридж, но нам даже передали домашнее задание!

— Вот уж без чего я бы обошёлся, — пробормотал подошедший Рон.

Он уселся на полку напротив, скинул с ног резиновые шлёпанцы и пододвинул их Поттеру:

— Держи, Юрий сказал, что других нету. Туалет в конце вагона. Там холодно просто зверски — стена заклинаниями пробита в нескольких местах, — он снял висящее на шее вафельное полотенце и покосился на сидящую рядом Гермиону. — Ты вообще ложилась?

— Не могла уснуть, — пожала та плечами. — Спросила у мистера Никодима книжку, но их во всём поезде всего три штуки нашлось: «Краткий курс истории ВКП(б)», «Семнадцать мгновений весны» и «Убийство в Восточном Экспрессе». Правда, на английском только последняя. Ну, а после неё как-то не спалось. К тому же, Рон храпит.

— И ничего я не…

Коридор осветило серебристым светом, и в купе протиснулась полупрозрачная лохматая собака. Обведя присутствующих голубыми глазами, она проговорила голосом Юрия:

— Долго вас ждать? Поднимайтесь на крышу, я тут защиту от ветра организовал.

Гарри поспешил умыться и последовать за друзьями. Ещё раз выглянув в окно, он накинул на себя куртку, а затем и согревающие чары, и только потом вскарабкался по узкой винтовой лестнице к остальным.

Наверху оказалось совсем не так холодно, как ожидал Гарри. Дым, вылетающий из паровозной трубы, словно бы натыкался на невидимый пузырь, натянутый над крышей вагона, так что и дышать можно было вполне нормально. Посередине, там, где вчера был пулемёт, теперь красовался дубовый стол с когда-то белой скатертью.

— А, пришёл, — поприветствовал его Юрий. Судя по покрасневшим глазам, он, как и Гермиона, ночью спать не ложился. — Садись.

Взмахнув палочкой, он трансфигурировал из лежащего на полу полена крепкий деревянный стул с высокой спинкой. Точно такой же, как у остальных.

— Спасибо, — Гарри присел и посмотрел на стол.

В центре возвышался странный бочонок из желтоватого металла с узорными ручками. Гермиона, заметив, с каким недоумением Поттер его разглядывает, тут же принялась объяснять:

— Гарри, эта штука называется «samovar». Я в фильме БиБиСи видела. Русские из него пьют чай.

Она придвинула к бочонку странную кружку, нижняя половина которой была железной, а верхняя — стеклянной, и налила туда сперва заварки, а потом и кипятка из специального краника.

— Э-э… спасибо…

Помимо «samovar» на столе стояла пара открытых консервных банок, какие-то непонятные штуки в развёрнутой фольге. Более-менее знакомо выглядели только несколько варёных картофелин, соль и квадратное печенье с дырочками. За ним-то Гарри и потянулся, мимоходом обнаружив, что Рон и Гермиона его же и жуют с постными лицами.

— Сдаюсь, — не выдержал Юрий. — Вы, часом не евреи?

— Э-э… нет? — Гермиона удивлённо склонила голову набок. — А почему вы спрашиваете?

— Ха, теперь я засомневался, — ухмыльнулся тот. — Ну, вы и не мусульмане, правда же?

— Кто?

— Рон, я тебе потом расскажу! Нет, мы не мусульмане!

— Тогда чего salo не едите, chudiki? Специально ради вас достал.

— Вот это? — Рон поднёс к глазам белый ломтик и подозрительно осмотрел.

— С хлебом ешь, balda.

— Это хлеб?

— Ну.

— А почему он… чёрный?

У них на глазах кусок чёрного «хлеба» поднялся в воздух, на него шлёпнулись сразу три куска загадочного «salo», и вся эта конструкция улетела вперёд и юркнула в окно паровоза.

Юрий проследил полёт и пожал плечами, отвечая на заданный вопрос:

— Потому что чёрный, — он повысил голос. — Не аристократы, чай, чтоб от чёрного хлеба нос воротить.

Гарри оглянулся. На краю крыши стоял, скрестив руки на груди, Драко Малфой. Он глядел на оставляемые позади железнодорожные пути и старательно игнорировал всех присутствующих.

Поттер пожал плечами и принялся за еду.

— Скажите, а мы уже в России?

— С чего вы это взяли, барышня? — Юрий вскинул бровь.

— Ну… вокруг всё в снегу…

Окружающий мир на секунду расплылся, словно в быстрой перемотке видео, и вместо поля поезд теперь ехал через заснеженный ельник.

— Во-первых, не в России, а в Советском Союзе, — наставительно поправил её Юрий. — А во-вторых, ещё только к границе подъезжаем. Ночью мы с руководством обменялись шифровками. Нам откроют северо-западный коридор, оттуда до школы будет рукой подать.

— Э-это хорошо… наверное.

— Кстати, я, кажется, узнаю эти места. Смотрите.

Гарри обернулся туда, куда показывал Юрий, но ничего не увидел — только дым из паровозной трубы. Он открыл было рот, чтобы спросить, но тут железная дорога начала поворачивать влево, и дым тоже стало относить в сторону.

— Мерлинова борода… — выпучил глаза Рон.

— Это… это… — вторила ему Гермиона.

Гарри тоже не находил слов открывшейся перед ними картине.

Это напоминало огромное, раскинувшееся на полнеба северное сияние. Зарево охватывало весь восточный край горизонта, переходило от насыщенно-солнечно-жёлтого к алому с одной стороны и фиолетовому с другой. Находясь в постоянном движении, это свечение вместе с тем создавало впечатление прочности и надёжности, защиты.

— Что это? — выдавил, наконец, из себя Гарри.

— Железный Занавес, — с немалой гордостью ухмыльнулся Юрий. — Гениальное творение советских инженеров. Вообще-то, сам термин ваш Черчилль придумал, но мы решили, что название хорошее. Повезло, что утром подъезжаем, когда через него солнечные лучи преломляются. Обычно он полупрозрачный, как ртуть.

— Я никогда о таком не читала… — зачарованно проговорила Гермиона. — Зачем он нужен?

— Это защитный экран. Сплав современнейших достижений науки и магии. Он не пропускает через себя любые виды враждебного воздействия. Щит Родины, так сказать.

— Вы… хотите сказать… что это как стена вокруг всей страны? — переспросила она. — Чтобы люди не могли выйти наружу?

— Почему? У нас много туристов за кордон выезжает, — Юрий пожал плечами. — Это скорее для того, чтобы всякие Волдеморты не смогли пробраться внутрь. Его не пробить ни заклинанием, ни снарядом, ни даже ядерной бомбой. Мы испытания проводили со стороны Северного Ледовитого Океана.

— А что такое ядерная…

— Ох, Ро-он… ну, слушай, это такая…

Гарри привычно пропускал Гермионин трёп мимо ушей, во все глаза глядя на приближающийся Железный Занавес. Тот и впрямь вскоре потускнел, стал почти прозрачным. Видно было, что внутри он состоит из потоков текущей полупрозрачной энергии. Они были словно нити, из которых сплетена ткань. Игра красок и бликов завораживала, и Поттер потерял счёт времени, любуясь ей. Занавес приближался, и одновременно в груди нарастало чувство приближения к какой-то тайне, к чему-то неизведанному, что только ждёт своего первооткрывателя. Словно на первом курсе перед Хогвартсом.

Паровоз оглушительно загудел, словно радуясь предстоящему возвращению домой.

* * *

— Подъезжаем! Смотрите внимательно, malyata! — Юрий кивнул на окно.

Позади осталась таможня и извилистый тоннель, ведущий сквозь Железный Занавес. Позади остались заснеженные леса и поля. Паровоз с красной звездой играючи преодолевал гигантские расстояния, попутно с лёгкостью уворачиваясь от столкновений с товарняками и электричками, словно увеличенная копия «Ночного Рыцаря». И вот они добрались до конечной цели своего путешествия.

— «Колдовстворетз» — так называется русская школа волшебства. Это слово образовано от слов «творить» и «колдовство», — с жаром рассказывала Гермиона. — Ученики из России часто занимают призовые места на международных соревнованиях по зельеварению. А ещё я читала, что в этой школе играют в квиддич не на мётлах, а на целиком вытащенных из земли деревьях.

Рон прыснул и торопливо зажал себе рот рукой. Притулившийся в уголке кабины Малфой громко фыркнул, показывая, что думает об умственных способностях этих русских. Гарри улыбнулся было, но одёрнул себя, не желая никого обижать. Покосился на взрослых.

Юрий тихо сказал что-то Никодиму, видимо, перевёл. Они переглянулись и нахмурились. Секунд пять в кабине висела напряжённая тишина, потом у машиниста стала как-то странно подрагивать борода и… вдруг оба русских в голос расхохотались.

— Аха-ха, na derevyah! — хлопал себя по ляжкам Никодим.

Гермиона обиженно надулась. Хорошего настроения ей не прибавляло то, что малфоевское ехидное фырканье только усилилось и теперь было направлено на неё саму.

— Что?! Я это в «Колдовском вестнике» читала!

— Ох, — Юрий утёр слёзы. — Нет, ничего, просто это… немного далеко от реальности. Впрочем, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Сами поймёте. Учтите только, что если ляпнете такое кому-то в школе, реакция будет такая же.

— Смотрите! — воскликнул Рон, прилипая к окну.

Гарри и Гермиона тут же последовали его примеру. Даже Малфой не удержался, покосился с деланной скукой.

— Он что… из дерева построен? — недоумённо спросил Рон минуту спустя.

Впереди и справа, на высоком холме была видна группа домиков, невысоких, этажа три или четыре, построенных из гладких и золотисто-свежих, словно только вчера срубленных брёвен.

— Не совсем, — прищурился Юрий. — Никодим?

Старик ухмыльнулся и потянул за специальную рукоятку. Раздался оглушительный гудок, а затем…

Сперва Гарри показалось, что началось землетрясение. Потом, что их поезд почему-то оторвался от земли и медленно дрейфует куда-то вбок. Понадобилось долгих полминуты, чтобы осознать происходящее.

Поезд всё так же ехал по рельсам. В движение пришли сами окружающие холмы.

Это было как во сне. Огромные массы земли и камня вздымались в воздух, с них осыпался снег, обнажая геометрически выверенный стальной каркас. Росший справа вековой лес за считанные секунды куда-то пропал, находившиеся в его основании титанические стальные плиты пришли в движение, стали складываться, словно конструктор, который дарили Дадли на десятый день рождения. И такое происходило повсюду, насколько хватало глаз.

За считанные секунды вместо пасторального пейзажа перед ними оказалась гора движущегося металла — шестерни, балки, плиты и антенны перестраивались в кажущемся беспорядке, однако подчинённые одному замыслу. Прошла едва минута, и перед ошарашенными англичанами оказалась огромная стальная крепость, высотой в полтора Хогвартса, ощетинившаяся антеннами и дулами пушек. На оставшейся нетронутой заснеженной макушке крепости всё так же стояли несколько бревенчатых домов.

— Это…

— «Горький-9», школа-интернат для энергетически одарённых детей, — подсказал Юрий. — «Колдовстворцем» её называли ещё до Революции, когда всего этого великолепия не существовало, а были только несколько теремков, которые, как видите, сохранены и по сей день.

Стальная гора развернулась, и в той её грани, которая теперь была обращена к ним, открылись широкие ворота. Над воротами сияли и переливались в солнечных лучах золотые серп и молот в окружении колосьев пшеницы.

Торжествующе прогудев напоследок, поезд въехал в ангар.