Дочь Диких Земель (гет)

Морриган в очередной раз коротала своё время у постели нежданной гостьи, год назад принесённой матерью в стены их хижины. Расчёсывая и заплетая белоснежные волосы в сложную косу с ленточками, монистами и бусинками, она всматривалась в лицо гостьи. За это время Морриган выучила её наизусть: матовая чёрная кожа, иногда светящаяся изнутри фиолетовым; шрамы на правом предплечье, один — как будто от клыков огромного животного, излучающий ужасную ауру смерти и жизни одновременно, второй — от ножа, от которого несло магией крови; шрамы на спине, как будто девушку хлестали плетью или ремнём; шрамы на запястьях, как будто она пыталась выбраться из оков; шрам на лбу в виде странной руны, тоже несущий магический след…

Морриган заочно знала это беловолосое чудовище. Воспитанница Диких Земель была убеждена, что эта девушка участвовала не в одной и не в двух магических битвах, и выходила оттуда победителем. За время, что Морриган провела у постели беловолосой, она научилась заплетать её шикарную снежную гриву; делать массаж почему-то растущим, а не атрофирующимся мышцам, которые ощущались, словно та постоянно тренировалась; кормить при помощи магии, напевая ей что-то из того, что придумала сама или слышала от матери… И, порой, непроизвольно засыпая у постели гостьи, которую считала уже сестрой, и проваливаясь в Тень, Морриган замечала исчезающий где-то вдали силуэт беловолосой. Не зная её имени, Морриган называла не приходящую в себя «спящую Красавицу» Сварта, что на её родном языке означало «Чёрная звезда»⁽¹⁾. Да и вообще Морриган часто думала, что будет, когда Сварта проснётся. Ведь так много хотелось узнать! Так много показать!.. Так о многом расспросить и рассказать!.. И потому, когда Морриган опустила взгляд со стены, увешанной самодельными шторами, на лицо Сварты и столкнулась с осмысленным, настороженным, изумрудным взглядом, первой реакцией было удивление.

— Эм-м… Привет?.. — Морриган терялась не часто, но когда терялась, становилась очень милой.

— Пх… кх-кх-кх… — гостья закашлялась. Морриган бросила недоплетеную косу и принесла ей воды. Та с благодарностью на неё взглянула и мелкими глотками, смакуя, выпила весь стакан. — Привет.

— Ты говоришь на ферелденском?! — обрадовалась Морриган. Вместо ответа она получила только кивок.

Пока Морриган всматривалась в гостью, сама Серегвезрин тоже рассматривала свою нежданную компаньонку. Высокая, немногим выше неё самой, брюнетка с аристократически-бледной, почти алебастровой кожей. Ладно сложенная, пропорциональная фигура, с тугими жгутами мышц, явно тренированных. Длинные, как у пианистки пальцы, с аккуратными ногтями тёмно-фиолетового цвета. Длинные черные волосы завязаны в хитромудрую причёску, с вплетенными лентами, бусинами и монистами. Одежда странная, но понятная, магически создающая щит вокруг тела, прикрывающая самое важное и не стесняющая движений. У стены — посох, скорее всего, даже этой девушки. Живые чёрные глаза внимательно рассматривали её саму, и когда их глаза встретились, чёрные как ночь у Морриган и зелёные, холодные, как изумруды у Серегвезрин — они улыбнулись друг другу.

— Морриган имя мне. В гостях у нас ты год уже. В Тени ты время это потратила из жизни, всё время это я пригляд несу за тобой. Маменька моя в руинах Серых Стражей форпоста нашла тебя, в обличье дракона принеся сюда. Ты без сознания была, и были при тебе лишь посох да то, что было одеждой когда-то. По матери моей поручению смотрю я за тобою. До Остагара от хижины нашей неделя ходу пешего, ты в Диких землях Коркари. Что я, что мать моя — отступницы, и нас народ не любит… Коль хочешь, — оставайся, а нет — никто не держит, я дорогу укажу. Коль хочешь ты остаться, прошу тебя к вечернему костру! — невесело усмехнулась Морриган, ожидая неприятной реакции.

— Спасибо, — вместо этого услышала она, и чёрные глаза распахнулись в удивлении. Голос у гостьи был приятный, мелодичный, с хрипотцой — возможно, после такого длительного состояния «в отключке», — с мурчащими нотками. — Меня зовут Серегвезрин, я тоже маг-отступник, точнее, тут такой магии я ещё не встречала. Я — некромант и безмерно благодарна вам с матерью за то, что приютили меня и заботились обо мне. Если предложение твоё — искреннее, то я останусь.

— Останешься, конечно, дитя! Ты молода ещё, чтоб самой в мир выходить, да и опасно там.

От двери послышался старушечий голос, и в хижину вошла… наверное, женщина. Седые волосы были убраны в странную причёску, образующую как бы рога на голове. Она сама была достаточно высокой и худой, а оранжевые глаза светились мудростью и хитростью, до которых самой Эрин было ой как далеко. Серегвезрин удивлённо посмотрела на женщину. — Не смотри так на меня, Флемет я, Ведьма из Диких Земель. Морриган — дочь моя.

— Приятно познакомиться с вами лично, Аша-белланар. Моё имя Серегвезрин.

— Серегвезрин? Ха-ха-ха! — Флемет рассмеялась. — Что же, проходи к костру.

С некоторым трудом поднявшись, опираясь на руку Морриган, Серегвезрин прошла к костру. Похлёбка с грибами, травами и заячьим мясом, что приготовила Флемет, была на удивление вкусной и питательной. Серегвезрин с удовольствием наконец-то съела нормальную пищу, а не ту, которой её кормили в Тени — смесь Лириума и какого-то ещё минерала, который был на вкус, как чуть подгнившее яблоко, но утолял голод, жажду и убирал чувство неправильности из организма, который частенько бунтовал. Флемет подождала, пока та наестся, и жестом пригласила её к холму за хижиной. Когда за ними пошла и Морриган, Флемет сурово взглянула на неё.

— Но мама! Сдаётся мне, что право я имею знать…

— Молчи, дитя, и пусть сама решает гостья наша, кому при разговоре стоит быть.

— Пусть будет, — покачала головой Серегвезрин.

Обнаружив у своей постели девушку, которая наверняка привыкла так проводить время за целый-то год, она сочла её кем-то вроде близкого человека и считала, что в таком маленьком и скромном обществе, как у них, тайн и секретов быть не должно. Знала по прошлой жизни — до добра это не доводит…

— Ну, что же, дитя, садись, нам многое обговорить предстоит, — Аша-белланар махнула рукой, и из воздуха соткались три больших красивых кресла, столик со стоящими на нём чайничком, тремя чашками и печеньем. — И ты, дочь моя, садись. И слушай внимательно.

Когда все трое расселись, Флемет внимательно посмотрела на них и тяжело вздохнула. Серегвезрин устроилась в кресле в достаточно странной, на неопытный взгляд, позе. С одной стороны, она как будто свернулась калачиком в кресле, забравшись в него с ногами, одну руку спрятав под коленями, а другой, опираясь на них же, положив на сгиб локтя наклонённую голову. Но, если взглянуть на это с другой стороны…. Кресло Флемет загораживало ей обзор на поляну сзади, и, наклонив голову, Серегвезрин улучшила себе обзор. Такая поза к тому же позволяла ей мгновенно уйти с возможной линии атаки, как открывая простор для действий Морриган и Флемет, так и оберегая себя от возможной опасности. Морриган же села немного по-другому, слегка вычурно, так, как будто находилась в каком-то поместье, среди своих слуг и подчиненных, но Флемет, зная дочь, как облупленную, знала: такая поза — лишь защитная реакция. Морриган волновалась.

— Итак, дитя, — обратилась Флемет к Серегвезрин. — Я знаю, что ты и душа твоя не из этого мира. Не знаю, что ты пережила там и насколько это было ужасно, но здесь, сейчас, похоже, ситуация не лучше. Начинается война, я чувствую это, хоть и не знаю, с какой стороны идёт опасность, — она властно подняла руку, когда Морриган хотела что-то сказать. — Молчи. Дитя, сначала я расскажу то, что смогла выяснить. Ты, — обратилась она к дроу, — пробыла в нашем мире уже год. Год, который ты провела на постели в нашем доме без сознания. Ухаживала за тобой моя дочь, Морриган, и её стоит благодарить за то, что тело твоё в полном порядке и даже больше. Морриган рассказала мне, да и я сама видела — на твоём теле шрамов больше, чем должно быть у такого ребёнка, как ты. Знаю, что в твоих жилах течёт кровь очень сильного и древнего Дома, но об этом ты и сама мне можешь рассказать. Я не заставляю. Я лишь хочу знать о тебе то, что ты позволишь, чтобы помочь тебе в будущем.

— Что же, Флемет… Вы правы, я не из этого мира. То, как я сейчас выгляжу… Мои шрамы… Это очень долгая история, достаточно жестокая и несправедливая. И она может показаться тебе не совсем правдивой, ведьма Диких Земель.

— Дитя, я чувствую ложь. И я чувствую твоё спокойствие. Так что говори — и мне, и дочери моей будет интересно узнать о тебе.

— Так и быть, Флемет, Ведьма Диких Земель, слушай. Имя мне тут — Серегвезрин Каленхад, но когда-то давно, когда я ещё не отчаялась окончательно, ещё до того, как ты нашла моё тело в руинах форпоста Серых Стражей… Меня звали Генриеттой. Я была Наследницей Певерелл, одного очень могущественного рода некромантов. Мои родители — Лорд и Леди, но уже другого рода — отреклись от меня, а тот, кто был наставником, проклял так, что я вряд ли бы дожила до совершеннолетия. Я была в отчаянии, ведь всё, что я видела до этого, вся моя жизнь — они оказались сплошными ложью, фарсом и обманом. В нашем мире существуют такие… создания… Раса, которая никогда не вмешивается в дела людей. Их называют гоблинами. И, когда я пришла, чтобы немного прояснить ситуацию и узнать о том, кто я и что я…. Меня постигла страшная правда.

Мой отец… если я ещё могу так звать это бесхребетное низкое ничтожество… Наследник, так и не ставший Лордом, но гордо себя им именующий. Низкая подлая тварь, не имеющая понятия о чести, долге, справедливости и честности. Существо настолько жестокое, чтобы использовать ребёнка как приманку для сильнейшего Тёмного мага столетия, с которым на тот момент шла война. Жестокий настолько, чтобы этого самого ребёнка обречь на одиннадцать лет ада, персонального. С теми, кто ненавидел магию и всячески пытался истребить её. В ребёнке. С теми, кто этой магии не имел, но хотел избавиться всеми силами. Одиннадцать лет побоев, голода, страха, боли и существования в постоянном ожидании удара. С любой стороны. А потом — откровение и сенсация — я маг. Волшебник. И еду в школу. Открытие за открытием: я богата, у меня есть власть, у меня есть Титул. Правда, как я потом узнала, совсем не тот, который мне говорили. А потом — ещё семь лет приключений, из которых я почему-то всегда выходила победителем.

Три года пришлись на войну. Кровавую, жестокую и бесчеловечную. Ту, которую я же и закончила. Ту, которую развязал якобы мёртвый наставник, учитель и тот, кто должен был хранить жизни детей, а не подставлять их под удар, толкая на передовую. Знаешь, откуда эти шрамы? — Сварта взглянула почему-то на Морриган, а не на Флемет. Та покачала головой неопределённо. — Вот этот, — она приподняла рубаху, показывая след от стёртой кожи на боку, — остался от дубинки горного тролля. Мне тогда сломали позвоночник в пяти местах. Вот этот, — она показывала испещренные ямочками ладони, — от человека, сгоревшего заживо от моего прикосновения. Я стала убийцей в одиннадцать лет, по воле своего наставника, прятавшего меня от мира и мир — от меня. Вот этот, — она показала предплечье, где красовался рваный сероватый шрам, на чёрной коже смотрящийся очень странно, — от укуса василиска, который я пережила в двенадцать лет. И выжила лишь благодаря тому, что рядом был феникс, поплакавший на мою рану.

Флемет только хмурилась, а Морриган сидела, зажав рот руками и почти не дыша. Серегвезрин рассказывала страшные вещи.

— Вот этот шрам, — та показала странгуляционную, почти белую борозду на шее, — от проволоки, которой мне пытался мой обычный, не-маг, кузен перерезать горло. Только потому, что после того, как он сломал мне руку, она почти сразу же зажила. Вот этот, — она показала на разодранное плечо, напоминающее плохо зажившие порванные мышцы, — от когтей оборотня. Этот, — она показала на чуть неправильно и как бы в стороне стоящий мизинец на левой руке, от которого тянулась длинная полоса почти до самого локтя, — от дяди, который пытался отрубить мне руку за воровство, которого я не совершала. Вот этот шрам, — Сварта указала на шрам от ритуального кинжала, аккуратный розовато-серый рубец, — от ритуального ножа, при помощи которого воскресили моего злейшего врага, сильнейшего Тёмного Мага, страх всей страны, в которой я жила. Тогда же я получила этот, — две аккуратных заросших уже ямочки над левой ключицей, — и этот, — как будто бы аккуратный прокол между шестым и седьмым рёбрами, — шрамы. Один — от укуса акромантула, огромного арахнида, а другой — от проклятия человека, чей разум подчинили. Вот этот шрам, — блёклая надпись на неясном языке на тыльной стороне левой ладони, — я получала на протяжении почти всего года от проклятого артефакта, которым пользовалась в качестве наказания наша учительница. Этот шрам, — несколько рваных полос, оставшихся на правом боку, бедре и немного — ноге, — я получила на шестом курсе своего обучения от врага, который мог бы быть другом. Остальные шрамы… Большую часть из них я получала на протяжении всей жизни.

— И те, что на спине твоей?.. — дрожащим голосом спросила Морриган.

— И те — в том числе. Ты сидела у моей постели почти год… Скажи, тебя не удивило такое количество шрамов?

— Удивило, но маг ты сильный и в битвах многих побывала. Пусть не легка жизнь была твоя, но знаю я тебя заочно, и помочь готова, чем скажешь. Но примешь ли ты помощь мою?..

— Приму, как ни странно. И твою, и матери твоей. — Серегвезрин мрачновато улыбнулась. — Мой мир пал, поглощённый Хаосом. Этому миру грозит опасность, но он ещё не обречён. И я тут для того, чтобы помочь избранному Первозданными спасти этот мир. Вы со мной?

— С тобой, дитя, — кивнула Флемет, внутренне гордясь и собой, и своей дочерью, и гостьей, которую почему-то считала своей если не дочерью, то родственницей точно.

— Я с тобою, — кивнула Морриган и, встав, обняла беловолосую Серегвезрин. С тех пор время понеслось вскачь.

Флемет обучала девушек, проводя с ними очень много времени. И для Морриган, и для Серегвезрин время летело как бешеное. Заполненное тренировками, беготнёй по Диким Землям, когда в хижине они не появлялись неделями и месяцами, охота с волками, с хасиндами… Да с кем только они ни охотились и чего только ни делали!

* * *

На следующий день после того судьбоносного разговора Флемет проверила обеих девушек. Странное заклинание и физические упражнения, которые она заставляла делать девушек, дали свои плоды. Флемет тогда ещё сказала, что, мол, всё так, как я и думала. Что это значило, она не хотела рассказывать, но вняла доводам Эрин и рассказала. Это было старинное заклинание хасиндов, которым пользовались для того, чтобы определить, к чему лежит склонность мага и человека вообще. Оказалось, что обе девушки — просто кладезь талантов.

Морриган, как истинная дочь своей матери, имела невероятно сильный дар к травам и минералам, а значит, не только могла заставить их расти или засыхать, изменять свои свойства или не проявлять их, но и при должной тренировке могла стать отличной травницей-зельеваром. Флемет сказала, что со временем та станет варить отличные лечебные зелья, станет отличным ядоделом и сможет распознать почти любую травинку или камешек под своими ногами.

Морриган обрадовалась такой перспективе и уже рванулась было к книгам, но Флемет остановила её — это было не всё. Унаследовав от матери способность к обороту, Морриган, тем не менее, пока что не могла оборачиваться драконом. Да и не её это было «животное», как сказала Флемет. Как она сказала, при должной тренировке помимо уже имеющихся в арсенале обликов волка, паука и медведя, Морриган сможет оборачиваться роем ядовитых пчёл, огромной змеёй из легенд Хасиндов и, что самое интересное и главное, она сможет становиться виверном, потому что именно этому родственнику дракона Морриган соответствует больше всего.

Также Флемет обнаружила у Морриган склонность к магии духа, энтропии и рунной магии.

Когда же Флемет провела то же заклинание-ритуал для Сэры, она только тихо выдохнула и несколько минут собиралась с мыслями, прежде чем начать свой рассказ.

У Серегвезрин обнаружилось способностей не меньше, чем у Морриган. Как минимум, у неё была природная предрасположенность к созиданию, и не как к типу магии, а как к ремеслу. Всевозможные артефакты, амулеты и всё, что могло считаться зачарованной вещью — было именно её стезёй. На это Серегвезрин только кивнула со словами: «артефактор…» Также Флемет поведала, что помимо склонности к некромантии, точнее, врождённому и очень сильному дару, она имеет дар следопыта, то есть возможность приручать и призывать всевозможных зверей. Помимо этого, Сэре так же подчинялась боевая магия, а ещё та с лёгкостью, при должных тренировках, конечно, могла овладеть техниками сновидцев, которые самой Флемет, к великому её сожалению, так до конца и не дались.

После этого начались долгие изнурительные тренировки.

Узнав, что Эрин — Некромант, Флемет показала ей хасиндское кладбище, на котором могла часами тренировать её. Почти год пролетел незаметно, и, по уже сложившейся традиции, каждый день был чем-то похож на предыдущий. С самого утра зарядка и разминка, в том числе, с доделанными боевыми посохами. После — завтрак и занятия магией. Потом — перерыв на обед, история Тедаса, всё, что им стоит знать о той опасности, которая может перерасти в войну, и снова занятия магией. Где бы девушки ни были, куда бы ни пошли, насколько далеко не отдалялись бы от хижины — их распорядок дня был неизменным. Несмотря ни на что.

По прошествии года Морриган овладела почти всеми видами оборота, наловчилась разбираться в травах и минералах и готовить из них лечебные зелья, притирания, яды и отравы, как и противоядия. Дочь Флемет изучила всё что могла по вопросам магии рун, духа и энтропии. И, пусть пока ещё не все три школы подчинялись посоху Морриган, та уже по праву считалась сильным соперником, мало в чём уступая своей матери, как в силе, так и в боевом опыте. Серегвезрин же была… сама собой.

Чернокожая белогривая девушка со множеством шрамов, со сверкающими, как изумруды, зеленеющими глазами, большими настолько, что казалось, будто они занимают пол-лица, сразу же приковывала к себе внимание. Сэра стала ходить в плаще с глубоким капюшоном, скрывая себя от остальных, но когда она была рядом с Морриган… Серегвезрин с головой погрузилась в изучение некромантии и магии сновидения. И пусть последняя ей давалась тяжело, зато некромантия шла, как раскалённый нож по маслу!

Серегвезрин уже через месяц обучения поднимала простейших умертвий, а к концу года обеих девушек сопровождала следующая по Тени стая Призрачных Гончих, созданных ей; Более того, у каждой девушки появился свой… Ну, наверное, Зверь. Потому что чёткого определения оборотню, скрещённому с неизвестно как и где найденным скелетом грифона и иглоспином, не находилось. Это «чудо некромантской мысли», если не-мёртвого неживого можно было так назвать, имело свой собственный, раболепно подчинённый хозяйке разум и выглядело… странно⁽²⁾. Огромный волк, который при нужде выпускал грифоньи крылья или, при опасности для всадницы, ощеривался веером чёрных шипов, полных смертоносного яда, как бы укрывая им всадницу. Его шкура была очень прочной, а когти рвали сталь доспехов и ломали камень, словно он был мокрой глиной.

Со временем Морриган научилась самостоятельно управлять своим Зверем и Сэра, которую Мори продолжала называть «Сварта», полностью перекинула управляющую нить своей сестре.

Да, именно сестре. За год девушки мало того, что стали абсолютно неразлучны и научились понимать друг друга с полувзгляда, так ещё и провели обряд, делающих их кровными сёстрами. Неразговорчивая, замкнутая и недоверчивая Сварта⁽³⁾ отлично вписалась в компанию чуть диковатой, но любопытной как кошка Мори⁽⁴⁾, да и вообще они были как две стороны одной медали — одинаковые, но разные.

За год обе девушки изменились. Обе вытянулись, мышцы их окрепли, фигуры стали плавными и соблазнительными, а движения — плавными и грациозными, как у хищниц. Каждая девушка имела при себе пару кинжалов, с которыми обращались достаточно неплохо, боевой посох, поясную суму — с зельями, ядами, минералами, травами, и всем, что было необходимо, а так же обе они полюбили плащи с глубокими широкими капюшонами⁽⁵⁾. Так что, никто во всех Диких Землях уже не удивлялся, видя две фигуры с развевающимися полами огромных бесформенных плащей, скачущих на своих странных Зверях куда-то вдаль. Капюшоны, несмотря ни на что, не падали с лиц, только порой пряди выбивались наружу — когда белоснежные, будто бы даже седые, а когда и чёрные как смоль, немного волнистые.

* * *

Прошёл год. Год, наполненный тренировками, исследованиями Диких Земель, провалами и успехами, знакомствами и битвами. И вот в тот момент, когда во время вечернего чаепития в ожидании двух сорвиголов Флемет вскинула голову, почуяв кровь Порождения Тьмы и Серого Стража, что её пролил, перед ней, буквально камнем упав с небес, приземлились два абсолютно одинаковых Зверя. Чёрные шкуры, с кое-где проступающими пепельно-серыми пятнами, светлое брюхо у каждого, крылья, которые прятались в складках кожи этих существ, когтистые лапы и головы странной формы, оканчивающиеся не то клювами, не то пастями. Две одинаковых фигуры спрыгнули из сёдел, подходя к той, что заменила им мать. Флемет окинула их внимательным взглядом.

Вот её дочь. Изящные, плавные движения. Плащ скрывал их, как и фигуру, но вот отлетел на спину капюшон, открывая копну рассыпавшихся по спине и плечам чёрных волнистых волос. Чёрные глаза на аристократически-белой коже смотрелись странно, но завораживающе-красиво. Полные алые губы чуть изгибались в мягкой тёплой улыбке. Плащ соскользнул с плеч, и изящная рука с тонкими, как у пианистки, пальцами, обтянутая полупрозрачной тканью перчатки из паутинного шёлка, сплетенного с таким количеством вложенных заклинаний, что становится страшно, повесила его на луку седла, и потрепала Зверя по лобастой башке. Волосы, сейчас распущенные, обычно были забраны в высокую прическу. На шее — широкое наборное ожерелье, сделанное из позолочённых костей всевозможных магических созданий. В ушах — серьги-артефакты, зачарованные Свартой с помощью Флемет и очень затратного ритуала, в качестве комплекта к ожерелью, сделанному таким же способом. Накидка прикрывала только самое важное — шею, грудь, немного живот и бока. Открытая спина, не оставляющее простора для фантазии декольте, и магическая плёнка, способная выдержать удар двуручного топора хасинда. На бёдрах — широкий клёпаный пояс, тоже артефакт работы Эрин. На нём — несколько кармашков, ножны для кинжалов — двух ритуальных Атамэ, сделанных из белой стали и железной коры. Пояс поддерживал широкую тканевую юбку, скрывающую ноги. При резких движениях полы юбки разлетались и открывали вид на стройные прямые ножки её дочери. Морриган была обута в высокие сапоги из оленьей кожи, мехом вовнутрь и наружу, внутри обтянутые паучьим шёлком и снаружи — покрытые вставками из хитина арахнидов. В сапоги заправлены обтягивающие брюки из того же паучьего шёлка, пришитого к внутренней стороне паучьей шкуры. К тому же каждую деталь одежды Морриган вместе с сестрой зачаровывали, да так, что потом сутками валялись с магическим истощением — сил не жалели. Костюм подобного кроя, типа и силы служил не хуже, а то и лучше, чем тяжёлый доспех, при этом, не стеснял движений и был лёгким. В руках Морриган держала посох: позвоночник виверна — и где только нашли?! — с нанесёнными на него рунами, заключённый в своеобразный чехол из железной коры, кое-где перетянутый паучьим шёлком и переклёпанный белой сталью. Ближе к концу, там, где была использована изгибающаяся часть, хвоста виверна, был вставлен кристалл-концентратор, а сам серповидный верхний конец заточен не хуже антивской стали. Низ посоха — заостренные с двух сторон, заточенные в форме лезвия позвонки виверна, усиленные изменённым магией и сплавленным с костью хитином непонятного — явно не арахнидского — происхождения.

Флемет гордилась дочерью и тем, какой она стала.

Впрочем, гордилась она и второй своей «дочерью», пусть и приёмной. Серегвезрин ненамного отставала от своей названой сестры. Широкие кожаные полосы, внутри обшитые паутинным шёлком, закрывали большую часть груди, проходили под ней, прятали шрамы на ключицах и соединялись на спине, как майка. «Погоны», сделанные из шкур арахнидов и их хитина, соединялись тонкой цепочной из белой стали, хотя и так не упали бы. Куртка из шкуры арахнида, со вставками из его же хитина, покрытая рунами, скрывала спину до талии, а длинные рукава закрывали шрамы на руках, постепенно переходя в перчатки без пальцев. То ли они были спрятаны под курткой, то ли к ней крепились — неизвестно. «Погоны» крепили к куртке накидку из шкуры какого-то чешуйчатого, спадавшую до попы. На талии были закреплены… ну, условно это можно было назвать очень короткими шортами, из всё того же паутинного шёлка, пришитого с внутренней стороны шкуры какого-то чешуйчатого. К ним, как подтяжки, крепились полосы кожи, оплетающие высокие чулки из очень плотного, многослойного паутинного шёлка — видимо, обеим девочкам нравился это материал. Полоски кожи, сшитые между собой, с приделанными ремешками и пряжками, образовывали своеобразную «сетку» до самых сапог. На поясе, который придерживал шорты и достаточно длинную юбку из шкуры арахнида, с нашитыми на неё же частями хитина, с разрезом с одной стороны, были прикреплены ещё и кармашки. Такие же, как у Морриган. Ножны с кинжалами крепились не на бёдра, а ниже, к ногам, к тем самым полосками кожи, которые были своеобразными подтяжками. Сапоги были из чьей-то шкуры, с тем же хитином арахнида, внутри — с паутинным шёлком. И — точно такой же плащ с глубоким капюшоном, не имеющий никакой формы. Точно такой же, как у Морриган. Разве что — крепление для посоха. Очень своеобразного посоха, на самом-то деле. Из костей какого-то неведомого зверя, точнее, из его позвоночника, была набрана странно изгибающаяся рукоять, обтянутая чьей-то чешуйчатой кожей. Внизу посох оканчивался не то жалом, не то просто чьим-то причудливым хвостовым наконечником, острым настолько, что нечаянно задетое дерево развалилось на части. Руны уходили под кожу, змеясь по кости рукояти, и переходили плавно к навершию, слабо мерцая синим. Навершие посоха было тоже достаточно необычным — череп какой-то птицы или, скорее, какого-то демона, уменьшенный магически, из пасти которого, сделанное из чьей-то очень длинной, плоской и широкой кости, выходило лезвие, крепясь так же и к рукояти. Лезвие, покрытое рунами и знаками настолько мелко и плотно, что само по себе, даже не активированное, светилось сине-фиолетовым.

Флемет снова окинула взглядом своих дочерей — родную и приёмную. Девочки были целы и невредимы, а внимательные взгляды зелёных и черных глаз точно так же искали повреждения на матери. Не найдя, все трое выдохнули. А нахмуренная Флемет, предложив девушками присесть, со вздохом выдала:

 — Началось…

1) Swarte stjer — (фризский, "Swarte stjer") — "Чёрная звезда", спасибо гугл переводчику.

Вернуться к тексту

2) Зверь, чудо некро-мысли. http://zhurnal.lib.ru/img/a/arrantarra/sonya/8a722725a9f1fbcd53265b498e1d6faa.jpg

Вернуться к тексту

3) Самое приблизительное, Серегвезрин https://i.pinimg.com/originals/d6/9b/19/d69b1942298698aadb5567faa75c2084.jpg

Вернуться к тексту

4) Это Морриган, к вашим услугам http://img05.deviantart.net/2aea/i/2013/025/0/f/morrigan___the_witch_of_the_wilds_by_thedurrrrian-d5sopjl.jpg

Вернуться к тексту

5) Так выглядят плащи девушек http://dreamworlds.ru/uploads/posts/2013-04/1367235819_6ab9e6c4f7368b5865bb17d51e47d113.jpg

Вернуться к тексту