Повторная Атака (джен)

Конни с детства был не слишком умён. В целом, он даже сам это понимал. А ещё он был уверен в том, что точно знает, когда следует молчать, а когда — говорить.

В ту ночь, когда, замечтавшись, он долго не мог уснуть, заметил бодрствующим своего соседа. Не без удивления наблюдал он за тем, как самый тихий и с виду слабый мальчишка сначала берёт в руки нож, а потом, подойдя к своему лучшему другу, крадёт какой-то ключ.

“Лучше не лезть в то, чего не понимаю”, — в те деньки обучения он пользовался именно таким девизом. И Конни не отступился от него, даже когда Эрен утром поднял огромный шум и выдвинул безосновательные обвинения, а на настоящего похитителя даже не взглянул. Не отступился и во время обоих обысков — всё равно ведь знал, что лично у него ничего не найдут. А с Армином он намеревался серьёзно поговорить и выяснить, что это такое было, почему и зачем тому понадобилось воровать у своего, казалось со стороны, лучшего друга, вещи, чтобы потом спрятать их в его же матрасе.

Целый день он искал возможность застать воришку в одиночестве и обсудить — не хотелось так сразу выдавать человека, о котором никогда ничего плохого не думал.

“Конечно, он мне расскажет, это, наверное, просто розыгрыш. Разыграть друга, украсть ключ — подумаешь, ха-ха, всего лишь шалость, через пару дней тот вернёт его, и они уже все вместе посмеются над этим”.

Но Армин всё никак не оставался один, а отводить того в сторону у всех на виду было как-то неудобно. Лучший вариант — дождаться ночи, тихонько толкнуть Армина и предложить выйти на улицу, чтобы просто поболтать. И в тот момент, когда Конни уже собирался так и сделать, — Армин встал сам, а в руке у него был нож.

“Какого хрена? Он собирается каждую ночь вот так вот обворовывать нас!? Ну уж нет!” — только и успел подумать не самый умный мальчишка на курсе, как самый тихий уже вылез через окно.

Пробираясь тенями и кустами, Конни размышлял о том, что совершенно, оказывается, не знает Армина в частности, да и людей в целом.

“Глупый ли, умный ли — ни тому ни другому не надо пробираться ночью в женскую казарму с ножом в руке, если он не задумал дурного. Не оправдал себя мой девиз, лучшее, что я смогу сделать — это прямо сейчас пойти к старшему инструктору, пока не произошло ничего хренового”, — а хреновое между тем происходило прямо сейчас.

Когда в ту же самую женскую казарму зашёл ещё и Райнер, Конни окончательно уверился, что происходит что-то тёмное.

Да, Конни всё же был не слишком умён. Но в тот момент, когда эта самая казарма оглушительным взрывом изнутри разорвалась на сотни обугленных досок, умственные способности Конни были уже совершенно не важны.

Ведь как бы ты не был умён, никак нельзя успеть подумать, каким образом может взорваться казарма, в которой есть лишь кровати, нельзя подумать, чего такого особенного он нашёл в обыкновенной девочке, любящей много покушать, что целыми днями готов был на неё глядеть и шутить с нею же, и никак нельзя успеть понять, что всё-таки совершенно точно не знаешь, когда следует молчать, а когда — говорить.

О таком просто невозможно успеть подумать, потому что взрывная волна и жар, что идёт с нею, гораздо быстрее человеческой мысли, и обрывает сердцебиение слишком уж быстро.

* * *

Тишину и покой этой безветренной ночи разорвал гром, даром, что небо чистое от туч, и грозы быть не может. Звёзды сверкали на чёрном небе, и лишь они могли бы заметить, как среди досок и нескольких детских тел из дыма поднимаются две человеческие фигуры. Пятнадцатиметровые.