Долгая беседа (джен)

— Аристофан Евстафиевич Боргин, да. Он был странным с самого начала. Чрезмерная опека матери и воспитание в том ключе, что он является представителем рода великих военачальников и ещё более великих учёных-экспериментаторов, да и сам Аристофан просто великолепен во всём... В общем, мальчик к поступлению в школу был убеждён в том, что он рождён стать наивеличайшим из магов. При этом Аристофан, как я уже говорил, был умён и достаточно талантлив магически. Но он был убеждён, что его величие будет подвергнуто сомнению со стороны других магов. А из зависти все окружающие его маги будут стараться ему мешать и ставить палки в колёса. Ведь его великий отец не мог просто спьяну погибнуть, скорее, это был заговор посредственностей против истинного таланта, а привели, так сказать, в исполнение сей заговор маглы. Учась в Колдовстворце, Аристофан старался не выделяться, что было для него истинным испытанием. Ведь он великий, а ему пытаются навязать каких-то авторитетов, в то время, когда он и есть высочайший авторитет.

Окончание школы Аристофаном оказалось омрачено печальным событием. Его мать, Серафима Селивёрстовна, простудилась на Масленицу и к маю умерла от воспаления легких. И магловский доктор не смог её вылечить. Не смог или не стал? Из-за этого юноша чуть не завалил экзамены, но справился. Получив диплом и приехав в имение, Аристофан оказался предоставлен самому себе, с одной стороны, а с другой — у него на руках оказалась сестра десяти лет отроду. И им самим придуманный заговор всех против него. Попав наконец во флигель, где находилась отцовская лаборатория, он принялся наводить свой порядок и занялся опытами по практической магии, перепроверяя результаты экспериментов других магов и набираясь опыта практической работы. Через какое-то время, разобрав завалы и беспорядок в лаборатории, в мастерской и в кладовках, он нашел нить туманного жемчуга и пачку листов пергамента с описанием экспериментов отца. Естественно, он загорелся идеей продолжить испытания нового артефакта. Проведя серию опытов с молнией, заменив козу коровой, собакой, лошадью, он решил взять представителя магического мира. Изловив поляника и подставив его под молнию, Аристофан был удивлён — поляник не пострадал, совсем. Проработав с жемчугом всё лето, Аристофан понял, что создал его отец. Оказалось, что Евстафий методом, так сказать, научного тыка умудрился создать катализатор магического воздействия на естественные природные процессы. И молодой гений магической науки бросился в работу с головой. Увлёкшись, Аристофан начал опыты с людьми, и не нашёл ничего лучшего, как опыты над беременными молодухами. Отказов не боялся — крепостные-с. Когда же одна из повитух, вусмерть перепуганная тем, что увидела во время родов, смогла сбежать из имения, поднялся грандиозный скандал. Причём с привлечением магловского урядника и иных властей. Пришлось магам из стражи и отдела по соблюдению Статута сильно поработать. Судебным решением Сенатской комиссии Аристофану запрещалось работать с людьми. А чтобы не было соблазна, ему запретили иметь крепостных, которых по-быстрому разобрали соседи. И за всей этой суетой ни сам Аристофан, ни все важные дяди маги, не вспомнили одну маленькую девочку, не очень умную и со скромным магическим даром.

Посидев пару лет без шума и обдумав правильность своих действий, а также поварившись в своих мыслях, Аристофан пришёл в ярость — как могли эти посредственности высказывать претензии ему, такому великому? Немного успокоившись, он решил, что нужно просто действовать тоньше. На всякий случай трогать людей он пока не стал. Всяких разумных магических и не очень тварей в округе хватало. И феи, и зверолюды, и домовой, и даже русалки, и берегини. А ещё пара дриад, ну, или по-нашему, древан.

Андрей, слушая откровения Фрола Игнатьича, с огромным удивлением наблюдал за тем, как увлечённый рассказом, ушедший в воспоминания старик нежно гладил дубовую ветвь, и при этом его пальцы при каждом прикосновении попросту прирастали к ней, на мгновение покрываясь древесной корой: "Ёжкина головёшка, он что, дриадник?" Андрей знал, что у дриад не бывает мужских особей, но вот он, старик, сидит рядом, демонстрируя гостю свои основные, так сказать, свойства — врастание в дерево. Да какая скорость взаимодействия!

— Так вот, додумался Аристофан до опытов над тварями разумными, до которых смог дотянуться. К тому же у него осталась и его безответная сестра, которую он также вовлекал в своё сумасшествие несколько лет. Поместье у Боргиных было немалое. И довольно большая его часть была превращена в некий зоопарк, где в клетках томились более сотни изуродованных магией разумных существ. А в растущем посреди большой поляны огромном дубе жило несчастное существо, которое он сотворил посредством слияния своей сестры с двумя дриадами.

— Постойте, — сдавленно проговорил Андрей, на которого неожиданно свалилась чудовищная правда, — он... он насиловал сестру?

— Да, — спокойно ответил Андрею старик, — и не раз, а когда он проводил последние опыты с моей матерью, он уже знал, что она беременна. Она так и не стала древаной до конца и потому не могла спать в дереве зимой, но и отойти от деревьев не могла.

А закончилась эта эпопея лишь тогда, когда нескольким жутким химерам удалось, разрушив клетки, сбежать. Крестьяне ближних деревень в панике бежали в церкви, при виде этого ужаса. Когда восьмилапые и трёхголовые баюны стали орать под окнами, а лохматые многоруконогие пикси — биться в окна и просить хлебушка. Да ещё многорукие и многоногие хряки, руки и ноги которых при этом были перепутаны местами, полезли в огороды...

В общем, скандал был грандиозный. Понимая, что в этот раз ограничением с затворничеством в имении не закончится, Аристофан распродал имущество и долго скрывался. И ведь не поймали. Хотя, по-видимому, не особо и ловили — подумаешь, нелюдь примучил.

Пока суть да дело, я поступил в Китеж, а маму после попыток исцеления переправили в Крым, зимой там ей было легче. А когда я закончил училище и пошёл в стражу, то в Разбойном приказе заняться поисками отца мне не дали, мол, родственники. Поскандалил — не без того — и отправился к Ратмиру Злобынину в Ашхабад, маму с себе забрал, там всё же теплей. А в какой-то день весной мама вошла в смоковницу, да там и осталась. А я опять за Аристофана взяться хотел, и опять не дали.

А Аристофан какое-то время сидел тихо в эмиграции, писал свои людоедские и антимагловские книжки. Причем не только против маглов, но и против магов, которые не считали уничтожение или порабощение маглов единственно верным. И, Андрей, знаешь, где он прятался? — Андрей покрутил головой, стараясь не издать ни звука, чтобы не перебить ненароком рассказчика и не сбить с мысли. — В Тибете у Далай-Ламы.

После, отсидевшись, он решил начать серию новых опытов. Он давно уже воспринимал всех окружающих как расходный материал. Во-первых, презренные маглы, похоже, были-таки виновны в гибели отца Аристофана, так ещё мешал развернуться Статут о секретности. Опять же имение пару раз поджигали. Аристофан решил, что пора отыграться за обиды, и начал активно экспериментировать с маглами. Ему нужны были люди, и не просто люди, а много людей. Аристофан решил поэкспериментировать на массах, так сказать, социальный эксперимент. Он подался в Китай и, вмешавшись в процессы жизни их социума, где и так всё было довольно шатко, спровоцировал восстание боксёров, а после, по некоторым данным, и поспособствовал проигрышу России в русско-японской войне. Он влиял магией на сознание солдат и офицеров, а в особенности на командование, которое умудрялось отступать даже при серьёзных преимуществах русской армии — и в результате сдали Дальний Восток Японии. Потом он вернулся в Петербург, инкогнито. И странное поведение полиции и казаков во время "кровавого воскресенья", похоже, было всё-таки наведённым. Я тогда уже служил в Петрограде и просто жаждал встречи — и вот тут-то Аристофан и попал в поле зрения магического корпуса стражей. Я знал поместье как свои линии на ладони, и его тайники мы с мамой смогли изъять сразу после его бегства. Но не все документы были в тайниках, в основном ранние дневники, вот эти, — Фрол Игнатьич указал на папку, что лежала на столике.

— А так как его уже искали, то он был арестован и предстал перед судом. Хотя большинство преступлений просто не смогли доказать — да и судьи, как говорится, кто? — но и того, что получилось, хватило на ссылку в безлюдные места. К тому же, отношение в магическом сообществе к маглам и сейчас так себе, а тогда... А раз маги не пострадали, то и наказание было явно излишне мягким.

Сослали Аристофана со всеми удобствами, практически построив бедному арестанту вполне приличное поместье в районе Подкаменной Тунгуски.

Арестант прожил по месту ссылки почти три года. Начал проводить опыты с природными явлениями, в основном с атмосферой. И вот, при проведении эксперимента с атмосферными аномалиями, возникшими после предыдущего эксперимента, что-то пошло не так. После магическому сообществу пришлось немало потрудиться, дабы, во-первых, скрыть следы присутствия мага на этой территории, а во-вторых, помешать маглам провести свои исследования местности. Лишь уже после революции магловские учёные попали к месту аномалии. Да, собственно, ничего и не нашли, кроме поваленного леса.

Аристофан оставил после себя несколько книг, некоторые из них даже были официально изданы, в Гданьске, небольшими тиражами. В основном антимагловской направленности. Мы долго за ними гонялись, но оказалось, что он их умудрился продать. Часть их купил польский маг из Германии Идзи Хветливецкий. Есть сведения о том, что небезызвестный впоследствии маг Геллерт Гриндевальд мог встречаться с Аристофаном в Польше перед русско-японской войной. Геллерт же, по-видимому, и выкупил основную часть книг.

Андрей шёл по ночному Омску и пытался обдумать услышанное, но мысли метались, как бешеные пикси в клетке. Сколько информации упало в голову, а сколько вопросов забыл задать... И что-то скреблось на задворках памяти, но ускользало от понимания. Прохладный ветерок обдувал разгоряченную мыслями голову. И вдруг Андрей встал как вкопанный. Чётки! Да, чётки. Двенадцать крупных бусин серого дерева, но... восемь бусин точно серого дерева, а четыре... Четыре были перламутровыми.