Беги, Тони, беги! (джен)

— Энтони Льюис, я полагаю? — Безапелляционный голос настиг Тони, когда тот копошился в расходной книге, щёлкая счётами.

— Ну да. А что?

— Его превосходительство господин посол Рейнеке желает иметь с вами серьёзный разговор. Прошу следовать за мной.

Граф Рейнеке снял второй этаж симпатичного особняка в Капустной слободе — части Лукошкино поближе к речке Смородине, где издавна селились угодившие сюда выходцы из Девяти Королевств. Гневно тряся породистой физиономией, посол Венделла Белоснежного отчитывал мистера Льюиса, нюхая табак:

— Я не знаю, господин Льюис, что за коммерческие дела вы решили поправить в Лукошкино, но только попробуйте сорвать мою миссию при дворе царя! Меня не раз уже подвергали расспросам по поводу подозрительных сделок, в которые вы пытаетесь вступить с местной милицией! К тому же власти Тридевятого царства очень интересуются вашим слугой, этим гоблином... — скривился Рейнеке.

— У вас с этим какие-то проблемы, граф? Расовые предрассудки? — попробовал съехидничать Энтони.

— У меня нет: мне что гоблинские простолюдины, что человеческие. Но у господина Сморщенное Лицо когда-то были серьёзные проблемы с законом Тридевятого царства! Меня предупредил об этом сыскной воевода! Вы создаёте посольству дурную репутацию, Энтони Льюис: царь Горох может решить, что вы шпион и открыто подкупаете его чиновников! — негодовал дипломат.

— Что вы предлагаете мне делать, граф?

— Сыскной воевода сообщил, что так уж и быть, вы осмотрите эту их нелепую избу на курьих ножках. Но без гоблина — он уже прославился здесь как редкая шельма. Будьте как можно более осторожны. А слугу попробуйте где-нибудь укрыть, пока сумятица не уляжется. Из-за вас Горох и так чуть не прервал переговоры, любезный!

— Ну что, Никита Иванович, с иноземцем делать думаешь? — спросил Горох, с причмокиваньем отхлебнув сладкий чай из блюдечка. Царь заметил, что к рубахе пристал длинный и явно женский рыжий волос, и торопливо его стряхнул.

— Трудно сказать. Яга пробила его по своим звериным и птичьим каналам: по её словам, гражданин Льюис — мужик неплохой, хоть и склонный ко всем и всяческим авантюрам. Но часто он попадает в них впросак. Так что полагаю, что шпионские задачи ему попросту не доверили. В худшем случае он может планировать хищение избушки с целью личного обогащения — показывать на ярмарках Четвёртого королевства как "русскую экзотику"... Но против нашей бабули или младшего сотрудника Лобова ему не сдюжить.

— А с холопом что?

— А вот гражданин Сморщенное Лицо — личность куда более интересная. Цитирую, — я достал из планшетки показания допрошенных нашей криминалисткой зверей, птиц и гадов. — "Шлялся тут он по городам да лесам два года тому. Как есть жулик, что плохо ни лежи — всё ущучить норовит. Кикиморе с Сукина болота жениться обещал, охальник. В заморской темнице сорок лет за резьбу отсидел".

— Мне Рейнеке сказывал, что у них за дерзость десять месяцев полагается. Охотно верю, — Горох хрумкнул баранкой и продолжил: — Ловят?

— Искать ищем, но, похоже, гоблин прочно залёг на дно. С прошлого визита у него могли остаться в окрестностях Лукошкино подельники среди чертей и другой мелкой нечисти. А может, и не мелкой — наша эксперт утверждает, что за Льюисом и его младшим партнёром установлено круглосуточное магическое наблюдение.

— Опять, что ли, на Кощея грешишь? Всё-то у тебя, участковый, Кощей да Кощей повинен выходит, — проявил здоровый скептицизм наш государь.

— Не думаю. "Хвост" могли "подвесить" на Энтони Льюиса и его соотечественники. Насколько я знаю, со злыми колдуньями в Девяти королевствах всё в порядке, — тут я вспомнил душераздирающую историю побега и заговора бывшей королевы-мачехи, рассказанную графом на приёме, и мне сделалось не по себе.

— Уууух, стервы заморские, — сжал кулаки Горох. — Так говоришь, никак не понять, чего купчишка этот на самом деле желает?

— Пока единственный способ — это реально показать ему избушку. Управлять ей всё равно умеет только бабка, так что ситуация должна остаться под контролем. — Эх, если бы мы уже тогда знали, как заблуждаемся...

Старый знакомый — пригородный чёрт — временно укрыл гоблина Сморщенное Лицо на своей мельнице, когда тот узнал от Энтони, что блюстители лукошкинского порядка интересуются его старыми подвигами в царстве. Нечистый дух плеснул заморскому собрату самогонки из болотной воды на лягушачьих шкурках и похлопал по плечу:

— Ты, братишка, не кручинься. Вернется барин твой домой и с избушкой, и с ножками, и, может, со ступой даже.

— Знаешь какое-нибудь средство, чтобы справиться с магией Яги? — с надеждой спросил гоблин.

— Есть у меня кой-чего в запасе, — подмигнул чёрт, и даже непритязательный Сморщенное Лицо поморщился сильнее обычного от аромата из его рта. Лукавый, цокая копытцами, побрёл в дальний угол к зловещему чёрному сундуку о семи ржавых замках — открывались они, впрочем, от легкого прикосновения лапы хозяина.

— А так никаким ключом заклятым, никакой фомкой не возьмёшь! Ты, браток, хошь и заграница, а мы в Лукошкине тоже не лаптем щи хлебаем! — гордо заявил рогач, роясь в сундуке. Периодически он выкидывал наружу такое, что гоблин чуть было не сблевал.

— Не, не то... Это тоже не то... Куда ж я её дел, окаянную... Ага! — торжествующий чёрт вытащил плохо пахнущую и полусгнившую веревочную петлю. — Вот тебе вервие — да не простое, а проклятое, на котором безвинного повесили! Читай, своё, из болота выловил!

— А в чём его сила? — недоумевал Сморщенное Лицо.

— Коли на бабку милицейскую эту петлю набросишь, да по рукам-ногам обвяжешь, ничего она супротив тебя не сможет, никакой ворожбы не справит! Забирай что хошь!

— Отлично! А как потом ей управлять? Не потеряет ли избушка способность двигаться? — спросил гоблин.

— Не должна, — молвил чёрт так безапеляционно, как говорят только крайне неуверенные. — Ты перво-наперво её уважь, обратись по почестному чину: "Избушка-избушка". Хочешь вход развернуть — скажи: "встань к лесу задом, ко мне передом". А ежели хочешь её во весь опор пустить...

Когда просветлённый чёртом Сморщенное Лицо засобирался на встречу со старшим компаньоном, нечистый, ухмыляясь, закрыл за ним дверь мельницы. Ставни он, наоборот, открыл ворону, который уже давно долбил их клювом.

— Ты всё провернул, как надо? — вместо карканья ворон заговорил женским голосом. Крайне холодным и властным контральто.

— Как же ещё можно, матушка?! — бухнулся на колени чёрт. — Теперь как есть они избушку к рукам приберут! А большего нам от обалдуев этих и не надобно, верно ведь?

— Угадал. Не хватало ещё, чтобы наши болванчики сами завладели Черепом. Мои слуги сами заберут его в нужном месте. А ты своё исполнил!

— Спасибо, матушка, на добром слове, — поклонился чёрт. Ворон напоследок каркнул, заглянув лукавому в глаза, и между ним и птицей пробежала льдисто-голубая молния. Теперь чёрт ничего не вспомнит ни на допросе в порубе, ни в царской пыточной, даже если там ему будут лить на темечко святую воду.

Вечером, на закате, Тони Льюис прогуливался по узкой тропочке между белокаменными стенами Лукошкино и берегом Смородины. Подустав от мелодичного кваканья и комариных посягательств, искатель приключений развернулся в кусты сделать одно маленькое дельце, но неожиданно услышал голос Сморщенного лица:

— Только попробуй!

— Извини, старик, — смущённый Энтони развернулся в сторону соседнего кустика. — Ты достал всё, что тебе наобещал этот козёл?

— Да. Теперь Баба-Яга не страшна! А ещё я знаю команды для вождения избушки!

— Я тоже, — ответил Тони, застегивая штаны.

— А ты с кем связался? Надеюсь, не с кикиморой?

— Зачем? Со сказочницами. За небольшую плату они нашпиговали меня всем, что надо знать о Яге. Одно только плохо — милиция наверняка приставит к ней этого грёбаного культуриста...

— Не забывай — у меня на всякий случай припасено немного порошка троллей! Ягу он вряд ли возьмёт, а этого кретина запросто, — обнадёжил бывшего сокамерника Сморщенное Лицо.

Наступал день Х — день, когда Тони Льюис должен был наконец явиться на обещанную экскурсию по избе на куриных ногах. В очередной раз обматерив петуха, я спустился на первый этаж милицейского терема и столкнулся в дверях с заспанным младшим сотрудником Лобовым.

— Не вели казни... эээ, разрешите доложить, воевода-батюшка! Всю ночь за супостатами бдел, глаз не сомкнул, портков не спустил!

— Митя, давай уже учись докладывать без лирики. Нам некогда.

— Э-эх, Никита Иваныч, не видите вы в упор таланту народного... Короче, под вечер Антоний заморский бабок-сказочниц к себе зазвал и айда их поить-кормить, а они ему за то всё про бабуленьку нашу Ягуленьку сказывали, — изложил Митяй.

— Ну это беда малая, — смирилась наша домохозяйка. — Там половина навет брехливый, половина сплетни деревенские. Не сведает он ничего потаённого. — Я знал, с каким предубеждением относится эксперт-криминалистка к молве про себя, пусть даже и правдивой, и всё равно остался настороже.

— Потом за город на прогулку выбрался, пока караул ворота не закрыл. Я конечно, мышкою серенькой за иностранцем шмыгнул и следил неотступно... пока комарьё не заело! Так что одно ведаю — шушукался он в кустах с кем-то, да вот с кем и о чём... — признал поражение Митька.

— Маловато. Но сам факт тайных переговоров уже наводит на подозрения, — кивнул я. — Ещё что-нибудь есть?

— О, как раз! — с энтузиазмом затараторил Лобов. — С утра иноземец на постоялом дворе со всеми разлаялся и велел зеленорылому своему мешки собирать! За город, говорит, съезжает! А куда — никому не ведомо...

— Плохо, не иначе избушку забирать намылился... Кстати, бабуля,а какие средства у Льюиса с гоблином против вас вообще могут быть?

— Мало ли... уклончиво ответила Яга. — Я ить, Никитушка, не самую превеликую силу колдовскую имею. И Кощей опять же, и за морем ведьмы да джинны такое вытворяют — аж кровь в жилах стынет! Я вон за гоблином Васеньку моего послала, он мне уж намурлыкал, что тот на дальнее болото к чёртовой мельнице ходил. А у чёрта в схроне какой только пакости нету... Только такое я ни тебе, никому открыть не могу! А то молва из отделения поползёт, как меня, старую, одолеть можно — кто ж тогда уважать будет? Всей милиции и бесчестье пойдёт, и вред один!

Я хотел было построже поговорить с ней об укрывательстве ценных сведений от товарищей, но махнул рукой. Бабка не Митя, на "построже" не ведется, а тех, кого Яга может бояться, можно пересчитать по пальцам одной руки после производственной травмы. И я в это число не вхожу.

Но похоже, Энтони Льюиса и Сморщенное Лицо направляет кто-то, кто входит. Гражданин Бессмертный? Недобитые соратники пастора Швабса? Какая-нибудь Малефисента, которой сушеные тараканы из печки Яги понадобились для завоевания мира? А может, это вообще ЦРУ умудрилось забросить своего агента в наше сказочное измерение?

Чтобы это выяснить, мы и затеяли всю дальнейшую авантюру. О чём потом неоднократно пожалели...

Энтони насилу влез в ступу, на место, любезно предложенное Бабой Ягой. Старая ведьма залихватски махнула метлой, по-ковбойски взвизгнула, и экзотический летательный аппарат взмыл над Лукошкиным, двигаясь в сторону синеющих на горизонте лесов.

Тони не знал, за что ему больше беспокоиться. За риск вылететь из ступы? За рвотные позывы под ложечкой? За то, что там, на земле, гоблин Сморщенное Лицо потеряет их из виду и не прибудет куда следует? "И зачем я в это ввязался", — в сотый раз подумал мистер Льюис.

Но отступать уже было поздно. Веревка с безвинно повешенного уже приготовлена, пузырёк с тролльским сонным порошком — тоже. Скоро, очень скоро Тони вернется в Четвёртое королевство со щитом, решит все скользкие вопросы с кассой мануфактурного товарищества и будет дальше грести золото лопатой!

Ступа вылетела уже за околицу последней по пути деревни, и под ней уже проплывали необъятные леса — смешанные, но с хвойным уклоном, который становился всё сильнее и сильнее.

— Вау, фантастик! В Четвертый королевство такое давно уже нет, срубили! — из вежливости восхищался Энтони Льюис. "Это ещё что, ты Сибири не видал, соколик", — отвечала ему бабка, явно намекая на что-то плохое.

Наконец в лесу показалась прогалина — неприятный облезлый холм, где росли одни мухоморы. Одинокий деревянный домик стоял на клочке этого холма, обнесенном белым заборчиком с круглыми навершиями...

— О май год! Что это? — вырвалось у Тони, когда он увидел, что на самом деле это кости и черепа. И не только коровьи.

— Вот уж чего не ведаю, касатик, того не ведаю. Забор на этом месте ещё до меня стоял. Потому тут избушку и сокрыла — какой же ворог в такую жуть сунется? — ответила Яга, сажая ступу.

Ведьма провела ещё один не совсем понятный ритуал — воткнула в дверной косяк иголку.

— На счастье, — отмахнулась Баба-Яга от Тони, приставшего к ней с новым вопросом.

Экскурсия проходила по плану: Яга предавалась воспоминаниям о своей колдовской и людоедской молодости, Энтони исправно пучил глаза и восхищался, выжидая удобного момента. Тем более, что в окно ему уже махала из кустов зелёная рука.

— О'кей! Это было грейт, настоящий фестиваль оф мэджик! Теперь ай вонна поговорить о стоимость ваш замечательный коттедж...

— А вот это, касатик, ты брось! — отрезала криминалистка. — Эта избушка мне как сестра родная! Сколько она меня от дождей да зверей укрывала, из всех передряг вывозила! Показать покажу, заходи, но не продам!

— Это серьёзный предложение, мэм, — не оставлял Льюис попыток договориться по хорошему. — Могу предоставить вам пять тысячей оф голден венделл! Десять!

Тони блефовал — десяти у него уже не было.

— Да хоть мильён давай! Родное не продают! — с исступлением ответила бабка. — Настырный какой! В старое время я б тебя живьём изжарила!

Тут Тони вспомнил соответствующий сказочный сюжет и его осенило. Он бешено закивал гоблину, чтобы тот бежал помогать.

— Хэй, простите... А взрослий мэн точно влезет в ваш печка?

— Проверить хошь? — недоверчиво спросила Яга. — Ты, может, и не пролезешь, а кто помельче... Давай сама покажу!

Бабка прыгнула на услужливо подставленную Энтони лопату, и тут ему предстояло самое сложное — одной рукой держать её, а другой доставать из дорожной торбы верёвку от повешенного.

— Ты что это там творишь, поганец? — нехорошо покосилась на него милицейская колдунья.

— Джеронимо! — зачем-то воскликнул Энтони, набрасывая на Ягу проклятое "лассо". Бабка попыталась сложить заклинание, чтобы, возможно, превратить его в жабу — но слова сами застревали в глотке.

— Ах ты ж сволочь, щучий сын, заугольник, чтоб тебя за мудя приподняло да о камень шлёпнуло! — бранилась и пиналась ведьма, пока Льюис и ворвавшийся гоблин её связывали. Но наконец оказалась в печке.

— Жарить будем? — без тени шутки спросил Сморщенное Лицо.

— Ты что?! — замахал руками Энтони. — Довезём до границы, а там выпустим. С ней не тронут! Ты молодец — прибыл как раз вовремя.

— Теперь забрать наше барахло — и прощай, Тридевятое Царство! — воскликнул гоблин.

— Как это там... Izbushka-izbushka, povernis k lesu peredom i stupai... А куда ступай? — повернулся Льюис к гоблину.

— В Раззявин овраг. Там я оставил наши вещички.

Нехотя, со скрипом, старая изба поднялась на две куриные ноги. Тяжело ступая вперевалку, она понесла Тони и Сморщенное Лицо навстречу новым приключениям. Им казалось, что всё прошло как по маслу.

Ключевое слово — "казалось"...