Колыбельная  (гет)

— Мам, а почему Питер такой злой?

Смотрю на погрустневшего Непоседу, не зная, что ему ответить.

— Ну... Он устал, — отвечаю, тут же переводя взгляд на собравшихся вокруг мальчишек. — Он столько раз защищал Нетландию и всех нас, что ему просто нужно отдохнуть, — улыбаюсь мальчикам, стараясь говорить убедительно.

— Он последние два дня раздражительный и злой, — жалуется Малыш, самый младший из мальчиков, — кричит на всех, целыми днями где-то пропадает и почти не разговаривает с нами, — смотрю на прижавшегося к Еноту Малыша, думая, как ответить.

— Не волнуйтесь, ему просто нужно отдохнуть, — кажется, мои слова приободряют мальчиков, они тут же оживляются, веселея.

— Расскажи нам сказку, — просит Солнышко, рыжий мальчишка лет одиннадцати.

Вздыхаю, улыбаясь. Эти мальчишки стали мне братьями, заряжая своей добротой и позитивом.

— Какую вы хотите? — смотрю на четырнадцать пар блестящих в предвкушении глаз.

— Про девушку с хрустальными туфельками! — крикнул Барсук, чуть ли не подпрыгивая на месте.

— Да, давай про хрустальные туфельки! — послышалось со всех сторон.

— Хорошо, давайте про Золушку, — улыбаюсь, смотря на затихших и приготовившихся слушать мальчиков. — Давным-давно в далёком королевстве...

* * *

— Собирается ливень. Почему ты не дома? — поворачиваю голову в сторону приземлившегося рядом Питера.

— Там спят мальчики, — обнимаю колени руками, облокачиваясь на ствол дерева.

— А почему они там спят? У них есть свой дом, — хмурится, садясь рядом на траву.

— Я рассказывала им сказку, а потом они уснули, — смотрю на пасмурное небо, наблюдая за движением серых облаков.

— Ты слишком их балуешь, — вытаскивает из-за пояса нож с резной рукоятью, который он отнял у одного из пиратов, начиная его рассматривать и вертеть в руках.

— А ты слишком груб с ними, — провожаю взглядом тучное облако, скрывшееся за кроной одного из деревьев.

— Не груб, а строг. Обычная часть воспитания, — подбрасывает нож, тут же ловя его и продолжая с ним играться.

— Строг? — перевожу на него взгляд, всматриваясь в лицо. — Это грубость, Питер. Что вообще с тобой происходит? Последние два дня ты раздражительный, срываешься из-за всяких мелочей, пропадаешь где-то целыми днями, грубишь мальчикам, а меня ты, кажется, вообще игнорируешь! — пристально смотрю на него, стараясь прожечь дыру.

Молчит, убирая нож обратно за пояс и всматриваясь в посеревшее небо.

— Только не молчи, — сажусь перед ним, продолжая всматриваться в его лицо, не выражающее абсолютно ничего. — Питер! Не молчи! Слышишь, не молчи! — трясу его за плечи, наталкиваясь на такое же безэмоциональное лицо и пустой взгляд. — Ответь, Пэн! Ответь! — замираю, чувствуя, как глаза начинает щипать, а по щеке скатывается горячая слеза. — Питер...

Отстраняюсь от него, уже не сдерживая слёз.

Почему он так поступает? Со мной, с мальчиками... Что мы сделали не так?

Что я сделала не так?

Чувствую, как горячая ладонь ложится на плечо, притягивая, а руки смыкаются кольцом вокруг плеч. Утыкаюсь ему в грудь, даже не пытаясь остановить слёзы. Наверное, я просто устала. Все эмоции и слёзы, что я держала в себе те шесть лет без него, застилали глаза и лились по щекам, пропитывая собой моё платье.

Все шесть лет, повинуясь какой-то непонятной искре надежды, я не закрывала окно в спальне, иногда садясь на подоконник и подолгу всматриваясь в огни ночного города. Я знала, что он не прилетит, но что-то не давало мне закрыть окно.

Помню, в школе меня пригласил на выпускной бал Том Брэдли. Как я была тогда рада! Том нравился мне с восьмого класса, мы долгое время общались, и вот он, капитан школьной футбольной команды, парень, от которого я была без ума все эти годы, приглашает меня на выпускной бал! Весь вечер на выпускном балу я была как в сказке, тая от близости парня, который нравился мне уже несколько лет. После бала Том позвал меня в парк, который находился недалеко от школы. Мы гуляли по ночному парку, болтая о всякой ерунде, держались за руки, смотрели на луну и звёзды, сидя на траве у пруда, а потом Том предложил мне встречаться, сказав, что надеется на светлое будущее со мной. Первые секунды я была на седьмом небе от счастья, но потом эйфория прошла, как будто её и не было. Я посмотрела на него совершенно другими глазами. Обеспеченный парень из интеллигентной семьи, капитан футбольной команды, популярный парень в школе, закончил музыкальную академию с отличием, примерный сын и брат, будущий преемник компании отца, просто идеальный парень... Казалось, его жизнь была расписана на года вперёд, где не было места импровизации и безумствам жизни.

Почему-то в тот момент, сидя с Томом у пруда, я вспомнила Питера. Его озорной блеск в глазах, лукавую улыбку, милые ямочки на щеках... Я вспомнила все приключения, что мы пережили в Нетландии, пиратов, индейцев, сражения, через которые мы прошли. Жизнь одного дня. Ты не знаешь, что будет завтра, просто живёшь, наслаждаясь моментом.

С Томом такого не будет. Его жизнь — это распланированный по минутам спектакль, где продуман каждый шаг. Девчонки из школы просто обожали Тома, в мечтах уже играя с ним свадьбу. "Том красив, у него есть деньги и стабильность — что ещё нужно в жизни?" — так говорили мне подруги, а я слушала их и не понимала, как захватывающие приключения можно променять на монотонный быт, расписанный по часам.

Том был хорошим человеком, но не "моим", а, как известно, если человек "не твой", то каким бы хорошим и замечательным он ни был, между вами всегда будет пропасть.

"А кто тогда "твой", Венди? Летающий мальчишка из волшебной страны, которого волнуют только сражения, детские шалости и приключения?" Сколько раз я задавала себе этот вопрос, каждый раз уверенно отвечая "да".

В ту ночь я рассказала обо всём Тому. Я рассказала ему про Питера. Не знаю, счёл ли он тогда меня сумасшедшей или просто посмеялся про себя, но вслух не сказал ничего. Он искренне желал мне счастья. Как и я ему. Может, в тот момент я и потеряла шанс на стабильное безбедное будущее, но зато нашла друга. Настоящего друга. Он помогал мне во всём, выслушивал мои переживания и поддерживал.

На мой восемнадцатый День Рождения он подарил мне небольшую бамбуковую дудочку, которую привёз откуда-то из Азии. "Она исполняет желания, — сказал тогда Том. — Подумай о своём самом сокровенном желании, и оно исполнится." Он знал, что моим самым сокровенным желанием был Питер. Я воспользовалась подарком Тома, не особо в него веря.

И, знаете, в ту ночь он прилетел. Этот невероятный парень, которого я так ждала и в которого верила эти шесть лет, прилетел. Наверное, нет такого слова, которым можно было бы описать мои чувства в тот момент. Именно тогда, в ту самую минуту, смотря на повзрослевшего и возмужавшего за это время Пэна, я понимала, что счастлива. Абсолютно счастлива.

А что я чувствую сейчас, уткнувшись ему в грудь и чувствуя, как его руки прижимают к себе? Счастье? Нет. Спокойствие? Нет. Тревогу? Нет. Отвращение к себе? Да.

Реву у него плече, как сопливая дура. Все шесть лет я твердила себе, что нужно быть сильной, что я справлюсь, и всё будет хорошо. А что в итоге? Показываю себя слабой и никчёмной. Ненавижу себя за это.

Молчит, крепче прижимая к себе.

— Я прилетал к тебе, — говорит тихо, почти шёпотом, не переставая обнимать. — Наблюдал, как ты спишь, и улетал с рассветом. Видел, как тебе было плохо. Видел и не вмешался. Я мог сказать всё тебе. Мог помочь. Мог и ничего не сделал. Думал, что ты забудешь меня, влюбишься, выйдешь замуж, родишь детей и начнёшь новую жизнь, в которой мне уже не будет места. Я даже ждал этого момента, но ты всё продолжала оставлять окно открытым и помнить меня.

Слушаю его, не веря собственным ушам.

— Всё это время ты был рядом... — отстраняюсь, неверяще смотря на него.

— Можешь злиться на меня, презирать и ненавидеть, я знаю, что заслужил. Просто знай, что теперь я не отпущу тебя из Нетландии, — смотрит в глаза, резко подаваясь вперёд и впиваясь в губы, проникая в рот языком и прокусывая их до крови. Это был даже не поцелуй, скорее собственническая метка, знак того, что я принадлежу ему.

Как это на тебя похоже, Пэн...

Улыбаюсь, чувствуя, как его губы тоже растягиваются в улыбке.

Наверное, я ждала этого целую вечность. Чувствовать его силу, тепло... Чувствовать, что вот он, рядом, такой реальный и недосягаемей в то же время.

Отстраняется, всматриваясь в моё лицо и ловя каждую эмоцию.

— Пошли, сейчас будет дождь, — улыбается, кивая в сторону тропинки домой.

— Но ведь дома мальчики, — смотрю на него, ожидая, что он сейчас скажет их прогнать.

— А мы и не домой. Пусть спят, — улыбается, вставая под пышную крону высокого дерева. — Хочу показать тебе одно место.

Поднимаю голову вверх, получая по носу первой каплей дождя. Питер был прав, начинался дождь. Жмурюсь, подставляя лицо холодным дождевым каплям.

— Пошли, — подбегаю к Питеру, следуя за ним по узкой тропинке куда-то вглубь нетландийского леса.

Дождь разошёлся не на шутку, промочив нас до нитки ещё до того, как мы пришли в конечный пункт нашего маршрута.

— Об этом месте не знают даже мальчишки, — останавливается, окидывая взглядом высокую размашистую скалу, в которой была заросшая диким плющом трещина, достаточно широкая для того, чтобы в неё пролезть. — Нам сюда, — подходит к этой трещине, протискиваясь во внутрь.

Следую его примеру, пролезая внутрь и идя за Питером.

— Подумайте о чём-нибудь хорошем, мисс, мы взлетаем, — весело смеётся Питер, беря меня за руку и отрываясь от земли.

— Какая же она большая... — восхищённо осматриваю внутреннее пространство пещеры, не переставая поражаться мастерству Матушки-природы.

Жмурюсь от слепящего глаза солнечного света, крепче хватаясь за руку Питера.

— Мы на самом верху, над облаками, — улыбается, приземляясь на каменный пол скалы, укрытый, словно ковром, пышными бутонами цветов, засохшей травой и разноцветными листьями, и подводя меня к краю.

Заворожённо смотрю на открывшийся вид. С такого ракурса я ещё не видела Нетландию. Небо было чистое и светлое, казалось, яркое солнце охватывало своими лучами всю Нетландию, заливая светом всё вокруг. Внизу клубистым дымом плыли тучи, доставляя на землю дождь, а вдали, над прорезающими облака вершинами гор, виднелась радуга, настолько большая и яркая, что я без труда видела её даже отсюда.

— Это поразительно... — шепчу, восхищённо смотря на открывшийся мне вид.

— Я давно нашёл это место, с тех пор прихожу сюда, когда хочу побыть один. Даже мальчишки не знают про него, — улыбается, садясь на пол и свешивая ноги вниз.

Следую его примеру, опускаясь на мягкий ковёр из цветов и растений. Полумрак пещеры успокаивает и охлаждает, а открывшийся вид наоборот будоражит, заставляя сердце сжиматься от красоты увиденного.

— И часто ты здесь бываешь?

— В последнее время да, — прослеживает взглядом плавное движение облаков, облокачиваясь на руки.

— Почему? — понимаю, что затрагиваю не очень приятную для Питера тему, но любопытство и желание окончательно разобраться в ситуации сильнее.

— Потому что со мной что-то творится, — опускает взгляд на свои ноги. — Не знаю, что это, но оно съедает изнутри, лишая контроля над собой. Иногда мне кажется, что я борюсь с этим "нечто" за право обладать собственным разумом и чувствами, — переводит взгляд на меня, всматриваясь в лицо.

— Мне это знакомо. Шесть лет я боролась с этим "нечто", убеждающим меня закрыть окно и больше не ждать чуда. А я не могла. Понимаешь? Не могла его закрыть. Не могла перестать ждать тебя, — впитываю каждую его эмоцию, замечая, как начинают блестеть глаза, отражая миллион отблесков солнца.

— Я пытался сделать так, чтобы ты забыла и начала жить новой жизнью, но какая-то часть меня отчаянно сопротивлялась этому, надеясь, что ты так и не закроешь окно. А сейчас эта часть пожирает меня изнутри, стремясь сделать тебя ещё ближе. Ей мало тебя, Венди. Понимаешь, мало. И меня это пугает, — отводит взгляд, опуская его куда-то вниз.

Господи, глупый мальчишка, я и так рядом.

Усмехаюсь, дотрагиваясь до его плеча и сжимая его. Вопросительно смотрит на меня, не убирая моей руки. Глупый-глупый мальчишка... Улыбаюсь, подаваясь вперёд и несмело прикасаясь своими губами к его.

Замирает, видимо, прислушиваясь к себе, несмело отвечая, проскальзывая языком в рот и обнимая. Сотни мурашек пронизывают тело, а от ощущения тепла обнимающих меня сейчас рук хочется замурлыкать.

Господи, Питер...

Кладу руку на его затылок, перебирая пальцами мягкие пряди волос и притягивая к себе. Почему с ним всё кажется таким простым и правильным? С ним я как будто летаю, не отрываясь от земли.

Опускаюсь на мягкий травяной ковёр, не разрывая поцелуя и утягивая Питера за собой. Щёки, шея, ключицы... Кажется, его губы везде, такие обжигающе-горячие и мягкие. Разрываю поцелуй, ловя его взгляд. Жгучий, полный желания и обожания. Да, именно обожания. Детского, искреннего и наивного. Иногда я поражаюсь, как в одном человеке могут умещаться и взрослый, и ребёнок одновременно. Но это же Питер. Особенный летающий мальчик.

Провожу рукой по упругому животу с немного проступающими кубиками пресса, поднимаюсь выше, к широкой груди, в которой так отчётливо бьётся непокорное сердце, обвожу ладонями плечи, ключицы, скользя вверх по шее, чувствуя трепещущие жилы под кожей, и останавливаюсь на щеке, крепко прижимая к ней ладонь.

Смотрю на него, до сих пор не веря, что он мой. Да, этот красивый, отважный и непокорный парень, бывший когда-то таким же непокорным и отважным мальчишкой, теперь мой.

Одежды нет, руки рождают стаи мурашек, а губы посылают электрические разряды по всему телу. Чувствовать тёплое дыхание на шее, поцелуи на губах, пальцы рук, переплетающиеся с твоими пальцами, и его, такого родного, простого и сложного одновременно, такого... нереального.

Не это ли счастье? Да, пожалуй, это и есть счастье.

Улыбаюсь, крепче прижимая его к себе.

Впервые за последние шесть лет я уверена в правильности происходящего.