Терапевтический дневник, или Несколько историй, которые никогда не случались (гет)

Это было так давно, что я почти не помню деталей. То есть наоборот: только детали я и помню, случайные, бесполезные. Когда пытаюсь понять причины каких-либо событий в своей жизни, часто прихожу к взаимоисключающим выводам. Это раздражает, но перестать об этом вспоминать, думать — ещё страшнее.

Мы прожили вместе около трёх лет. Кажется, я очень этого ждала. Как ни странно, мы хорошо ладили в быту. То есть вести хозяйство у нас получалось плохо, но мы из-за этого почти не ругались. Или всё-таки ругались? Перед глазами появляется его рассерженное лицо: это он высказывает мне за горы немытой посуды. Значит, быт? Да нет.

Поначалу у нас был отличный секс. Потом всё реже стало хватать на него времени. Потом и он превратился в унизительную рутину.

Потом мне надоело просыпаться ночью с мокрой спиной, потому что он обнимает меня и нам жарко. И также надоели просьбы обнять его перед сном. Теперь я не стеснялась засиживаться допоздна и приходить в постель, когда он спит. Я старалась именно так себя и вести.

Но, Боже мой, какая же это чепуха. Одни симптомы. Я разлюбила. Когда я поняла причину, стало легче. Он оставался мне хорошим другом и был милым. Наверное, я даже смогла бы дожить с ним до старости. Но как только появилась возможность съехать (отец оставил мне старую однокомнатную квартиру), я ей воспользовалась, несмотря на откровенную экономическую невыгодность. Наврала родителям про нашу ужасную совместную жизнь, а ему сказала, что мне нужно время, и постаралась сохранить хорошие отношения. Несколько раз в месяц мы встречались для секса — и чуть не влюбились снова. Потом он познакомился кое с кем. Ничего серьёзного, но я на всякий случай увеличила дистанцию, чтобы не помешать. У них не сложилось, да он и не старался, а между нами так и пролегло отчуждение.

Приблизительно в тот период я вознамерилась ему изменить. Выбрала бар подороже, чтобы не наткнуться на безработного алкоголика, оделась, накрасилась, пришла. Странное это было место. Никого не интересовала одинокая девушка за стойкой. Когда закончился первый коктейль, я заказала второй, потом третий. Весёлые компании звонко чокались, щипали своих же девушек. Одиночки вроде меня топились в стаканах и иногда пытались плести какую-то чушь бармену. Выпивка меня не развеселила, а вкупе с отсутствием внимания расстроила. Я почувствовала, как лоб бороздят две вертикальные морщины, расплатилась и ушла.

В течение недели я предприняла ещё пару-тройку попыток, но ни одна не увенчалась успехом. Вокруг меня будто сформировалась сфера вакуума. Это было даже обидно. С удовольствием мазохиста я стала наведываться в этот странный бар, где мои честь и достоинство оставались в идеальной неприкосновенности.

Я больше не старалась никому понравиться. Там работал мальчик-бармен, наблюдение за его красивыми голыми руками занимало большую часть моего времени. Этими руками он готовил отличные коктейли с провокационными названиями, типа «Масляный сосок» или «Меж простыней». Тогда я почти ничего не понимала в этом искусстве и заказывала их, просто чтобы посмотреть, как он это делает. Когда я разобралась в их графике, стала приходить только в его смену.

Рассказала бывшему. Он напрягся:

— Ты спиваешься или хочешь с ним переспать?

Этот вопрос поверг меня в замешательство. Действительно.

— Ни то и ни другое. Это просто очень красиво.

— Я тебя не понимаю.

И мы стали видеться ещё реже.

Мальчик меня запомнил и, к сожалению, заметил, что я прихожу ради него. В конце концов, подавая «Секс на пляже», он сказал:

— Простите, но нам запрещено заводить отношения с клиентами.

Я была ошарашена:

— Просто у тебя такие красивые руки…

Не то!

— Мне нравится, как ты делаешь коктейли!

Опять не то. Он отвернулся к следующему клиенту.

— Я не предлагала себя!

На моё громкое заявление обернулось несколько любопытных. У меня уже слёзы стояли в глазах. Я не виновата! Не виновата… Зачем обижать? Мальчик, кажется, испугался скандала:

— Простите, я всё неправильно понял. Я приношу свои извинения.

Назло всем я осталась. Заказала ещё сухой джин со льдом. Мне казалось, он специально насыпал полный стакан льда, будто бы говоря: «Остынь». Через полчаса я была ещё злая и уже пьяная.

— Вам правда нравится приготовление коктейлей?

— Да! — я ринулась в бой. — А что?! Это тебя оскорбляет?

— Нет. Я просто хотел сказать, что если хотите научиться мастерству барного дела, у нас тут курсы проходят.

И он оставил мне рекламный буклетик.

Если я не приду, он будет считать, что был прав! Но главное, я действительно хочу уметь так же божественно делать из зеленого змия огненную воду… Даже когда я протрезвела, эта идея меня не покинула.

Позвонила бывшему, хотела похвастать новым увлечением.

— А может, всё-таки лучше замуж, собаку и детей?

Замуж… За тебя, что ли? Курсы стоили прилично. «Наживаются на дураках… Ну ладно, я сэкономлю на собаке».

Этот заносчивый мальчишка не сказал, что он один из коучей! Теорию рассказывали другие, на нём, естественно, была практика.

— Нет, не так, — он подошёл со спины и своими руками направил мои. — Бокал вам нужно наклонять больше, а бутылку — меньше.

Здесь мне было неудобно ему «тыкать», так что я промолчала.

Я пригласила бывшего, чтобы показать, чему научилась:

— Домой поедешь на метро, не сломаешься.

Он почему-то согласился.

— Этот мальчик всё время ко мне придирается, поправляет!

— Наверное, ты ему нравишься.

— Ничего подобно. Да и вообще — ему лет двадцать, кажется.

— Ну, а тебе сколько?

— Двадцать семь. Нет, ты не понял: ему двадцать с ноликом!

— С ноликом! Смешно… Как будто он сам — нолик, — он порядком захмелел, хотя я не предъявила ещё и половины своего арсенала. — Иди ко мне.

— Ты напился!

— Нет, это твои руки соблазнили меня! Руки мастера! За это надо выпить!

А почему бы нет? Мы провели прекрасную ночь вместе, прямо как в начале романа. Алкоголь сильно раскрепостил меня. Теперь его солёный пот не раздражал — я слизывала капли. Он был и нежен, и извращён — это заводило ещё больше.

Утром я подумала, что выйти за него замуж — не такая уж плохая идея. Но он оделся молча и затем сказал, что был пьян, что сожалеет и так далее, и тому подобное.

Вскоре состоялась «выпускная вечеринка», на которой выдали сертификаты о прохождении обучения, а коучи готовили для нас коктейли. Мальчик с красивыми руками принёс два «Секса на пляже», один протянул мне:

— Теперь мы коллеги.

— Но я планирую остаться вашей посетительницей.

— Это уже неважно.

Свободной рукой он обнял меня за талию. Мне стало и смешно, и горько: ну почему всё так? Я ответила на его поцелуй.

Оказалось, ему двадцать два, незаконченное высшее, подработка, переросшая в профессию, портреты джазовых музыкантов и героев мультфильмов сменяют друг друга на заставке ноутбука. Мальчик странный, как и его бар.

Когда я лишилась работы, то в отличие от тех, кто искал спокойствия на севере, я уехала юг, где наконец-то мне пригодился сертификат бармена. Теперь я сорокалетняя старуха с красным ёжиком коротких волос, у меня никого нет, а если кто-то из клиентов особенно настойчиво лезет в моё личное пространство, с ним общается вышибала, которого мы на американский манер зовём Томми. Мы с Томми хорошие друзья. После закрытия бара мы часто выпиваем, а когда он из любопытства спрашивает о моей прежней жизни, я вспоминаю красивые руки и вкус солёного пота, принадлежащие, увы, разным людям.

Томми похож на меня. Такой же неудачник, повернувший не там на развилке судьбы, отколовшийся от своей семьи, избежавший своего «долго и счастливо». Он старше лет на семь, низкорослый, крепкий, с частой седой искрой в вороных волосах. Из-за работы мы все ведём ночной образ жизни и днём спим, но ходить бледными поганками, живя на берегу залива, не в нашей природе. Бар закрывается в шесть, и к половине восьмого мы с Томми добредаем до пляжа. Солнце уже не бултыхается поплавком на линии горизонта, а занимает своё законное место золотого медальона на пару волосков выше. Я спускаю бретельки, заворачиваю топ в полоску, едва прикрывающую лифчик. Я бы загорала и совсем топлес, но пляж общественный, и даже в такой час мы здесь не одни. Плавать я особо не люблю, а утром ещё достаточно холодно, чтобы окунаться в воду ради удовольствия.

Томми идёт купаться. В нём есть особый шарм, заставляющий молоденьких пьяных дурочек вешаться на каменного вышибалу. Он и не против. В таком возрасте у мальчиков уже не подкашиваются колени при виде симпатичной девушки, и мой друг, если можно так выразиться, перебирает харчами. Поплескавшись у берега в своё удовольствие и не пытаясь ни на кого произвести впечатления красой заплыва, Томми возвращается ко мне, заворачивается в застиранное до гладкости полотенце и садится рядом. Я соприкасаюсь с ним на секунду голыми плечами и тут же отшатываюсь от того, насколько он сырой и холодный.

Раз в сезон и я падаю в его койку. Есть в этом особая романтика: мы оба закрываем глаза и представляем других партнёров — тех, что мы когда-то потеряли. Я знаю историю Томми и знаю, о ком он думает. Он знает, о ком думаю я. Это больно, поэтому так редко.

* * *

Когда солнце перестаёт греть и садится за горизонт, засидевшиеся за ужином отдыхающие потихоньку разбредаются с веранды. Семейные, расплатившись, отправляются спать, свободные — перемещаются внутрь, поближе к барной стойке и живой музыке. Встречаются и промежуточные варианты: за одним из столиков под навесом остаётся сидеть мужчина, когда жена, поцеловав его в щёку, уводит их сына спать. Гость так внимательно изучает обтрёпанную по краям барную карту, как будто там напечатаны как минимум биржевые сводки. Заскучавший Томми посматривает ему через плечо, когда незнакомец, встрепенувшись, ловит его взгляд:

— Извините, могу я поинтересоваться вашим мнением?

Как выражается хозяин бара: "Немножко хостить можно и нужно", что переводится так: "Пить на работе можно, но только за счёт клиента". Томми цедит халявную Маргариту и сочувственно кивает, выслушивая пьяные излияния гостя.

"Там у вас девушка-бармен… Очень похожа на мою давнюю возлюбленную. Как увидел — сразу воспоминания нахлынули.

Мы были вместе целых шесть лет. И это было нечто необыкновенное. Ни до, ни после со мной такого не случалось. Я мог говорить с ней обо всём, понимаешь? Абсолютно ничего не надо было скрывать. И было так хорошо и спокойно.

Был один момент… Он у всех бывает. Мы привыкли друг к другу, и, знаешь, искра пропала. Тогда мы решили пожить немного порознь. Чёрт, поначалу мне показалось это шикарным вариантом! Когда мы встречались, кидались друг на друга, как оголодавшие. Потом… Мне кажется, у неё кто-то появился на примете, хотя прямо она об этом не сказала, просто отдалилась, стала отменять встречи. Я тогда тоже познакомился с другой девушкой, ну, и подумал… Раз уж она решила погулять перед свадьбой, почему бы мне тоже не?.. А ещё у неё появилось новое хобби — кстати, хм, коктейли — и совсем не осталось на меня времени. Я немного ревновал, когда она что-то об этом рассказывала. Позвал её вернуться, пожениться наконец, но она как будто пропустила мимо ушей. А потом она пригласила меня в гости, якобы на дегустацию этих её сложносочинённых вычурных шотов. Я хотел… Я думал… В общем, я всё запорол. Кто бы знал, что этими мелкими рюмками с конфетным вкусом так легко набраться! Ну, то есть, теперь-то я знаю. На утро я не мог ей в глаза глядеть, кое-как попросил прощения за своё свинское поведение… Но она так и не простила. Я пытался об этом поговорить снова, уже потом, но она делала вид, что не понимает, о чём речь. Больше мы не виделись".

Вышибале уже не приходится изображать внимание. Забавно растягивая гласные, он спрашивает:

— А если бы была такая возможность, ты бы хотел сейчас с ней встретиться?

Гость каркающе смеётся:

— Да что ты! Она же такая!.. У неё сейчас, наверно, трое детей, собака, карьера… Зачем я ей?

— А если нет?

— Чего нет?

— Нет троих детей, собаки, карьеры… Ничего нет. — Томми идёт ва-банк: — Если она ждёт тебя?

Мужчина перед ним неловко задевает рукой пустую рюмку и отвечает, заплетаясь больше обычно:

— Нет… Такого быть не может… Ерунда!

Он ставит рюмку ровно и сереет лицом, как будто впервые за долгое время заметив блеск кольца на своём пальце.

— Нет, — повторяет он твёрдо, но уже в другом ключе. — Если всё так — тем более нет.

Томми пожимает плечами.