В аду мест нет... (джен)

На ярко-желтый песок с тихим шелестом накатила бирюзовая волна и, оставив после себя обрывки грязно-белой пены, вернулась в родную обитель, чтобы подготовиться к новой атаке. Несчастные песчинки — те, что сумели пережить нашествие коварного врага, сохранив жизнь, не успели еще оправиться от пережитого шока, как на смену пришло новое бедствие — их тут же безжалостно примяла чья-то голая ступня.

Улыбающийся во все тридцать два зуба восторженного вида юноша со светлыми серыми глазами и мышиного цвета волнистыми волосами, одетый в бежевого цвета рубашку и оранжевые широкие штаны, подвернутые до голени, шагал вдоль кромки воды у берега, размахивая руками и громогласно что-то вещая.

— Любимые зрители преисподней! Сегодня с вами вновь я, ваш бессменный обозреватель Колин Криви, — летающая рядом с молодым человеком стрекочущая колдокамера лениво помахивала приклеенными к ней черными крылышками, то приближаясь к юному волшебнику, а то отдаляясь, выбирая лучший ракурс для съемки. — Рад приветствовать вас на юбилейном выпуске нашего потрясающего лайф шоу "Магические хроники "Хог-фейри"! Ровно год назад мы — я и мои доблестные товарищи, прибыли сюда, на "нулевой" уровень ада, в это заунывное, безотрадное место, что одним своим сиротливым видом навевало неизбывную тоску и отягощало умы светом неизбежности и предопределенности. Многие создания (да что там — большинство!), попав сюда, сдались бы, день за днем влача жалкое, меланхоличное существование, заключающееся в том, чтобы полеживать на пляже, купаться в море и попивать коктейли. Но только не мы! Засучив рукава, мы взялись за работу, чтобы тяжким трудом доказать себе и вам: даже очутившись в аду, возможно не спасовать перед обстоятельствами, отыскать выход и упорно вкалывать! Именно с того самого грандиозного момента я и начал вести это шоу, чьи первые еженедельные выпуски посмотрело ровно ноль зрителей, по числу названия этого круга.

Лицо молодого волшебника при этих печальных воспоминаниях слегка омрачилось, и он обреченно вздохнул, опустив уголки губ вниз. С ним было загрустила вся уважаемая адская публика — впрочем, абсолютно зря — характер мистера Криви не поддавался тлетворному влиянию горестных мыслей и разных там разрушающих оптимизм лейтмотивов. Спустя пару секунд его прежний энтузиазм вернулся, а лучезарная улыбка осветила весь пляж на много миль вокруг.

— Но не будем о грустном! На текущий момент на всех этажах ада нас смотрит девять тысяч двести сорок четыре зрителя, и это еще не предел! Число постоянно растет. Я даже вижу вопросы некоторых из вас, мои чудовищные, не пожалевших награбленных с Земли средств и купивших на них премиальную подписку. Вот, например, вопрос от двух наших постоянных посетителей, замечательной пары, скрывающейся под никнеймами "Dark Lord and Crazy Nagini — Love Forever". Они вопрошают: когда же наконец им покажут кровавый стрим с участием всех аборигенов "Хог-фейри", включающий такие, без сомнения, неповторимые увеселения, как ритуальные жертвоприношения, убийства с особой жестокостью и невероятные в своей бесчеловечности изуверства и пытки? Для этих целей они, в числе прочего, готовы с гостеприимно распахнутыми объятиями принять все восемнадцать членов острова у себя, на двадцать четвертом кругу ада, где обитают вдвоем и где есть все необходимое, включая цепи, крюки, бензопилы и топоры разных форм и размеров. Ох, это очень мило с вашей стороны, мои страждущие, но дело в том, что, к сожалению, нам не совсем удобно перемещаться куда бы то ни было и начинать все заново после того, как мы обустроились здесь. Пожалуйста, не расстраивайтесь и продолжайте оставаться с нами.

А мы переходим к обзору, повествованию, которое будет включать в себя краткую историю нашего островка, охватывающую, разумеется, и невероятную новеллу о пути к успеху длиною в год. Вспомним с чего все начиналось, какие трудности пришлось преодолеть и с какими препятствиями столкнуться, собственными глазами узреем "Хог-бич", "Хог-скул" и "Хог-джой". Итак, давайте начнем с прибрежной зоны, с того, как она преобразилась за это время. Кассандра!

Колдокамера встрепенулась и выплюнула из прорези на задней стороне несколько квадратов с цветными изображениями. Те, отряхнув черные крылышки, очень похожие на материнские, покрутились на месте, бодро вспорхнули и понеслись к Колину, превратившись в иллюзорную картину-коллаж за его спиной.

На ней можно было видеть уже покрывшихся ровным загаром двух юношей и девушку, что сидели прямо на песке, с унылыми выражениями на лицах и, зачерпывая краску из жестяных банок тонкими кисточками, красили песок в желтый цвет. Над ними, скрестив руки на груди и притопывая необутой ногой, стоял темноволосый худой мужчина и зорким взглядом контролировал процесс. Белокурый молодой человек, обретающийся неподалеку, радостно смеялся, высоко задрав обгоревший на солнце нос.

— Поттер! Уизли! Вы всерьез думаете, что сможете меня обмануть? Я сказал, каждую песчинку! Берите, раздери вас агнцы, пример, с мисс Грейнджер!

Несчастные пролетарии незадачливо переглянулись, удрученно вздохнули и продолжили работу.

Снимок сменился, демонстрируя теперь уже равномерно прокрашенный живописный песок, на котором замер богатырского роста бородатый мужчина — вытянув руку вверх, он держал на ладони маленькое создание, гневно потирающее ушки и недовольно бухтящее:

— Я отказываюсь, слышите, отказываюсь! Я бизнесмен-комиссионер, а не разнорабочий! Да у меня, чтоб вы знали...

Стоящий внизу в окружении остальных шестнадцати иждивенцев Джордж Уизли приложил громовещатель к губам и увещевающе произнес:

— Знаем, все знаем о вашей полной тягот и невзгод жизни, обожаемый мистер Коржик! С момента вашего рождения и до мгновения, когда вы попали в рабство к ипотеке. Спешу напомнить, в общей сложности вы поведали нам об этом двадцать семь раз. Но подумайте сами — это лишь маленькая, ничего не стоящая вам услуга, причем характеризующая вас только с положительной стороны, как Бесенка Команды! Ведь чем успешнее мы, тем триумфальнее и вы, тем быстрее вы рассчитаетесь с долгами, тем больше накупите украшений для рожек, да не простых, а золотых — с сапфирами, гранатами, жемчугом...

При этих словах Посланник Тьмы перестал, наконец, упрямиться, и обескураженно прикоснувшись к отросткам на голове, на которых ему уже мерещились неисчислимые ювелирные изделия, встряхнул небольшим баллончиком, зажатым в ладошке. Натянув на мордочку матерчатую маску, а на ручки — перчатки, дьявольское отродье нажало на пульверизатор и начало распылять краску на висящий в небе круг солнца, окрашивая тот в лимонно-желтый цвет.

— Так, ребята, не стоим на месте, у нас тоже есть работа, — Фред и Джордж хлопнули в ладоши, подбадривая друзей, и начали раздавать им бадьи с лазурным колером. — Мудик, еще раз увидим, как ты пытаешься затырить ее в карман, пожалуемся, и тебя спустят на первый уровень! Мы за эту несмываемую синьку полсостояния отдали!

— А чего сразу Мудик? Не я это, вона — кошка проклятущая меня цапнула и рука случайно дернулась в сторону кармана.

Миссис Норрис, выпустив острые коготки и обнажив клыки, ответила наглецу протяжным воем.

— Поехали!

Голубая тягучая жидкость выплеснулась из всех ведерок одновременно и начала распространяться, окрашивая молекулы воды одну за другой, покуда все блестящее гладкое полотно, вплоть до горизонта, не запереливалось всеми оттенками морской волны.

— Вот так, мои циклопоподобные зрители, все и начиналось... И посмотрите, чего мы достигли спустя одиннадцать месяцев.

Коллаж за спиной репортера Криви схлопнулся и фотоагрегат начал плавно вращаться, меняя угол обзора и представляя глазам зрителей невероятную по красоте и зрелищности иллюстрацию: над огороженным барной стойкой пляжным прямоугольником парили в воздухе разбрызгивающие блестки со своих перепончатых крыльев летучие мыши, а в центре образуемого ими узора из костей кружились странные мохнатые существа, одетые в майки, шорты и шлепанцы. Под горланящую дикими голосами музыку они дергались, как в припадке, расплескивая люминесцентных оттенков коктейли из небольших черепушек. Сама же стойка, выполненная в виде большого огненного языка, что знатно припекал любого посмевшего приблизиться, один за другим выплевывала напитки, которые споро разливал диджей и бармен в одном лице — кругленький, напоминающий шар чертенок, с вытянутым носиком и в золотом шлеме, чьи зеленоватые ручки от плеча и до запястья украшали наколки в виде сердечек, в которых значилось "Мамуля".

— Вашим глазам, мои инфернальные, предстает самый модный курорт — не только в аду, но и во всем загробном мире! К нам съезжаются со всех кругов, зная, что всегда найдут развлечение себе по душе! Фторантимоновая кислота в коктейле — пожалуйста! — "Кассандра" навела свой прицел на девушку-утопленницу, что бледной, покрытой лиловыми пятнами рукой, влила в себя дымящуюся ядерную смесь, осклабилась игриво.

— Испытание на прочность костей — милости просим! Жонглирование пальцами злейших врагов и конкурентов — же ву пре! — в нескольких шагах толпа джиннов, оправляя длинные зеленые волосы и бороды, играла в перетягивание каната, которым служил их задорный собрат, с улюлюканием запускаемый куда-то в космос после победы одной из сторон.

— Но и это еще не все! — с незамутненным восторгом мистер Криви взмахнул рукой, пальцами попав в желейнообразное пузо пожилого господина-водяного, вяло пересчитывающего маленькие засохшие головы, разложенные на песке. Он записывал их количество в длинный свиток, бормоча ругательства себе под нос: "Чтобы серафимы задрали это начальство, даже в отпуске заставляют работать... Уволюсь, всенепременно уволюсь, пусть ищут другого такого дурака...".

— А вот и два наших здания, что являются гордостью всех старожилов "Хог-фейри" — "Хог-скул" и "Хог-джой", школа и игорный дом. Сколько же сил мы потратили на то, чтобы возвести их!

Изображение зафиксировалось, и взору уважаемой дьявольской аудитории предстали два сооружения, непохожие друг на друга, как день и ночь. Одно, напоминающее старинный дворец из преданий и сказок, было целиком и полностью выполнено из розового камня с редкими сиреневыми вкраплениями. Те, кто хоть раз видели настоящий Хогвартс, узнали бы в нем мини-копию прославленной школы, с ее круглыми башнями, стрельчатыми массивными окнами и высокими острыми шпилями, по недоразумению угодившую в руки обезумевшей Барби. Второе же строение, напротив, исполненное в современном городском стиле, сверкало бесчисленными разноцветными огнями и, казалось, слагалось из одних зеркал, множивших картины окружающей действительности в тысячекратном размере. Сам вход состоял из широкой мраморной площадки и вросших в нее четырех витых колонн, что поддерживали баснословных размеров красную фишку, мигающую надписью "Hog-Joy".

Между двумя учреждениями был перекинут горбатенький мостик, складывающийся из хрупких стеклянных полосок, передвигаться по которым стоило немалых усилий: прямо тотчас это пыталась сделать пара, состоящая из высокой безголовой (в буквальном смысле) демоницы и приземистого коренастенького вервольфа, что осторожно вел свою слепую подругу за собой. На середине перехода шестидюймовые каблучки заклинательницы подвернулись, не выдержав борьбы с гладкой поверхностью, и она с ликующим криком полетела вниз, прихватив за собой и спутника. Шлепнувшись о каменную мостовую, оба посетителя ничуть не расстроились, мгновенно вскочили на ноги и резво побежали на веревочную лестницу, что вела к началу моста — оборотень при этом махал косматой лапой в колдокамеру и кричал: "Когда-нибудь мы перейдем его, это наша всего лишь двести тридцать девятая попытка".

— Сейчас мы с вами, мои гееночные наблюдатели, заглянем в святая святых нашего острова — казино "Хог-джой", или же, если именовать его официально, как положено, закрытое акционерное общество "Уизли, Уизли, Снейп и Коржик". Да, да, именно так оно и называется, его основатели — братья Фред и Джордж Уизли взяли бывшего профессора и директора Хогвартса Северуса Снейпа к себе в компаньоны, несмотря на полное отсутствие у того денежных средств, посчитав их эквивалентом проявленный тем недюжинный энтузиазм в общем деле оболванивания... простите, увеселения и развлечения адских выкормышей. Так, к примеру, именно мистер Снейп написал письма длиной в три фута каждый руководителям четвертого и пятого уровней ада в таких выражениях, что те не посмели отказаться от приглашения и почтили нас своим присутствием, запустив начало того цикла, что сделало наш курорт популярным и знаменитым. Что же касается глубокоуважаемого Ихтиандра Люцифера, то после того, как он был уличен в противозаконном (по абсолютно некомпетентному мнению его руководства!) сотрудничестве с нашим строительным синдикатом, и его выперли из Четыреста Одиннадцатого Отдела Оформления прибывающих в ад иждивенцев без выходного пособия, мистер Коржик затеял такой грандиозный скандал, днем и ночью сотрясая небеса и землю рыданиями и воплями (отчего, напомню, и рухнули первые постройки школы и казино, снесенные землетрясением и волной цунами), что утешить его удалось, лишь выделив ему долю в игорном клубе и пообещав процент от прибыли. Но вот мы и внутри, леди и джентльмены, там, где свершается великое таинство игры, там, где в секунду выигрываются и проигрываются миллионные состояния, там, где решаются судьбы и где правит Бог, то есть Дьявол рулетки.

Колдокамера, с трудом удерживая в полете свое грузное тельце, принялась снимать внутреннее помещение игрового заведения, в первый же заход выхватив объективом шкафоподобную фигуру, обтянутую деловым костюмом пудрового цвета, угрожающе потрескивающего при мельчайшем движении монстрообразного существа. Серые грубые складки собрались по всей морде создания, и когда то оскалило враждебно пасть, то заостренный спиралевидный рог, как виделось, задрожал, посылая в атмосферу волны агрессии.

— Ой! — незадачливый блогер-корреспондент попятился назад, а вслед за ним последовала и его верная компаньонка, на всякий случай спрятавшая крылышки, и оттого чуть не рухнувшая на пол.

— Кто?! — строго пробасило существо, стукнув себя по бейджику на груди, на котором красовалось нежное имя "Азазель", и грозно разглядывая непрошенных гостей. — У нас только по записи! Местов нет! Во глупый народ! Одно и тоже по десяткам раз повторяешь, и все равно прутся и прутся!

— Эээ... Я Колин Криви, сэр, основатель и единственный репортер "Хроник Хог-фейри", местного шоу, показывающего жизнь на острове во всей ее баснословной красе. Вот мое удостоверение, можете посмотреть, — юноша дрожащими руками вытянул красные корочки из кармана и подал их зверю.

Тот огромной ручищей, хотя вернее было бы назвать ее лапой, почесал маленькие округлые уши, совершенно не подходящие его облику, покрутил документ и так и сяк, и уже более доброжелательно вернул его владельцу.

— А! Реклама значится, пиар. Так бы и сказали, а то сами понимаете, работа такая, проверять. Мы ж образованные магические гиппопотамы, не абы кто, не всякие там профаны-невежды — про все такое кумекаем: и про инфлюэнс-маркетинг, и про SMM-продвижение, и про дивайн-кейсы. Так что все нам ясненько-понятненько, — охранник, по-видимому имеющий привычку гордо величать себя на "вы", по-свойски покачал треугольной мордой.

— Понимаю, сэр. Всенепременно понимаю, вижу, вы буквально горите на работе, — Колин выразительным взглядом оглядел просторную каморку Азазеля и дотлевающие на столе магические карточные домики.

— Вот-вот! Я такой! — приосанился страж порядка. — Вы это, проходите, не стойте.

Над входом в главный зал, куда радостно подлетела испытавшая немалый стресс колдокамера, висела надпись, выложенная сверкающими в свете абажурных светильников красными камнями, очень похожими на рубины, гласящая "Гарри Поттеру и чертятам вход запрещен!". Здесь стояла толпа в пятнадцать-двадцать душ, в которой особенно выделялся юноша с зелеными глазами и в очках, одетый очень просто — в пляжные желтые шорты и белую футболку с надписью "Hero Star". Вокруг него крутились крошечные создания, чем-то неуловимо напоминающие мистера Коржика, но вот только чубчики у них были не платиновые, а черные, а рожки, опять таки в отличие от подчиненного Князя Мглы, не бугристые, а гладенькие. Над всей этой оравой парила стая стервятников и, щелкая крючковатыми клювами, хрипловато каркала: "Долой дискриминацию героев и подданных Императора Тьмы! Мы требуем равного доступа для желающих спустить свои галлеоны!".

— Гарри! — мистер Криви радостно подбежал к другу, жестом заставляя "Кассандру" защелкать затвором с удвоенной силой. — Что ты здесь делаешь? Что случилось?

Герой-победитель Волдеморта, сжав ладони в кулак и побагровев от гнева так, что шрам на лбу налился кровью, открыл рот и возмущенно забормотал:

— Меня не пускают в это заведение, а ведь я помогал его сооружать, как и все остальные! Это просто невообразимые стыд и позор! И этим несчастным вход запрещен тоже, хотя никто из нас ни в чем не провинился! — он негодующе указал на взволнованных чертят, что грозили латунным дверям миниатюрными пальчиками. — Я предупреждаю, что мы будем стоять здесь, пока наши права не будут соблюдены! Знаю, знаю, откуда растут ноги — бесспорно, это Северус Снейп, это он надавил на Фреда и Джорджа и заставил их отказать мне в обслуживании! Но ничего, я найду на него управу, точнее, уже нашел!

— И что же это за управа такая, позвольте поинтересоваться, мистер Поттер? — вкрадчиво осведомился голос за спиной юноши, и тот, резво подпрыгнув на месте, порывисто обернулся, тут же просияв лицом в преддверии свершившейся мести.

Позади него стоял жестоко критикуемый им мистер Снейп, за год, к слову, полностью сменивший имидж и основательно трансформировавшийся внешне. Место старой черной потрепанной мантии, которую ранее профессор Защиты от темных искусств и Высших Зелий практически не снимал с себя, занял дорогой костюм приглушенного фиолетового цвета: классические брюки и приталенный двубортный пиджак, под которым сверкала чистотой первого снега белая рубашка, оттененная тонким галстуком. Запястье венчали дорогие золотые часы, блеск начищенных кожаных ботинок бил по глазам, а волосы утратили свой сальный блеск и были аккуратно заправлены за уши.

— А вот какая, сэр! Так как вы наотрез отказались разговаривать со мной, в общей сложности, — тут молодой человек вынул огрызок пергамента из кармана и начал считать отмеченные там крестики, — двадцать четыре раза, пару раз имея наглость выкинуть меня в окно (благо это был только второй этаж), а сейчас и вовсе запретили сюда вход, то я решил пойти другим путем — стать наравне с вами собственником этого заведения.

— Не смешите меня, Поттер, — свистящим шепотом прошипел "добрый" профессор. — Где вы возьмете деньги?

В ответ на это Гарри фыркнул и полез в другой карман, откуда достал пачку хрустящих купюр и три холщовых мешочка с логотипом в виде пересчитывающего монеты гоблина, и помахал ими перед выдающимся носом мистера Снейпа. — Мое наследство прямиком с Земли, вот откуда, сэр. Что, не ожидали? Думали, тупой Поттер не догадается получить свои призрачные деньги, принадлежащие ему по праву, в здешнем Гринготтсе?

Совладелец-соучредитель казино одернул лацканы пиджака так, что те жалобно захрустели, скрипнул зубами и съязвил:

— Даже если так, даже с этими средствами вы не войдете в состав акционеров, никто не продаст вам доли...

— Ха! Уже вошел, Фред и Джордж реализовали мне часть своих ценных бумаг, посмотрите-ка вверх, сэр.

Северус, мучимый нехорошим предчувствием, обернулся и увидел толпу рабочих-сатаненков, что, подгоняя друг дружку, демонтировали табличку "Вход воспрещен...", прямо на ходу убирая оттуда имя "Гарри Поттер" и втискивая его выше, туда, где вывеска теперь пылко моргала "Уизли, Уизли, Поттер, Снейп и Коржик".

— Что?! Нет, никогда фамилия Поттер не будет щеголять рядом с моей, да что там, ПЕРЕД МОЕЙ!!! Только через мой труп! Вы поняли меня, Поттер? А ну стойте, нам нужно поговорить!

Юноша, сложив губы бантиком и изобразив саркастичную улыбку, толкнул двери в мигающее искорками царство рулетки и покера, и с достоинством поплыл туда, где находились кабинеты владельцев злачного заведения.

— Жизнь такая непостоянная штука, сэр! Теперь вы побегайте за мной, профессор!

Мистер Криви и его помощница, зафиксировавшая для истории момент эпохального вхождения героя в состав акционеров "Хог-джой", с задором поскакали вслед за двумя спорщиками, азартно крутя головой (и колдовспышкой) по сторонам.

Огромные, драпированные красным сукном столы с золотыми рулетками, где заправляли затянутые в обтягивающие их мощные фигуры экипировки гориллы-крупье, выкрикивающие зычным голосом выигравшие ставки; аппараты-слоты, выстроившиеся радужными шеренгами; покерные овальные столы, за которыми сидели грузные демоны с ветвистыми рогами, достающими до потолка, и сверлили друг друга тяжелыми взглядами. Все это великолепное зрелище дополнял висящий в воздухе сигаретный дым с четко уловимым ароматом сгоревшего дерева.

За самым дальним столом сидели двое: сутулый снулый человек, нервно потирающий угловатый подбородок, и короткостриженый низенький мужчина в кургузом темно-коричневом сюртуке, приговаривающий своему спутнику:

— Слушайте, Филч, или оплачивайте мне уже выпивку или энто... решайтесь на что-нибудь, расселись тут, понимаешь, на три часа... Я, между прочим, деловой люд, и мне недосуг тут с вами штаны протирать за просто так. Или ставьте свою кошку на кон или пасуйте, все остальное вы все равно уже продули...

— Зачем вам миссис Норрис?! — подпрыгнул бывший завхоз Хогвартса и стремительными темпами приближающийся к этому же статусу владелец ненаглядной животинки. — Что вы с ней будете делать? Только посмейте...

— Да утихните вы ужо... Что сделаю, что сделаю? Маленькая, юркая, сгодится куда-нибудь... В лазейки разные нырять...

Такого обращения не выдержал уже сам предмет спора и, выпустив блеснувшие нехорошим блеском когти, миссис Норрис, издавая жуткие пронзительные звуки, говорящие без слов, что она думает об этом поистине возмутительном предложении, вцепилась в лицо "благородного разбойника".

— Отцепите ее, Филч, немедленно! Отзываю свой меморандум, и даром мне не сдалась ваша ненормальная...

— Кассандра, быстрей, засними эту картину, — обратился к колдокамере мистер Криви, и та, согласно махнув крылышками, полетела исполнять поручение.

Аргус, голося не хуже своей "дорогуши", пытался оторвать любимицу от Мундугуса, что оглашал зал визгливым бэк-вокалом, в полной мере мере участвуя в кошачьем концерте.

На заднем фоне кровавого шабаша зрители шоу в этот момент могли наблюдать не менее интересную панораму: Ихтианд Люцифер, не изменяющий своей белой официальной рубахе с запонками-трезубцами (теперь изумрудными), но поменявший соломенную юбчонку на узкие бриджи, застегнутые под коленом на пуговку, с существенно увеличившимися в длину и ширину рогами, от кончиков до основания облепленными драгоценными камнями, чередующимися с золотыми колечками, восседал на плече Хагрида и яростно пререкался с толпой чертят, в которых Колин узнал тех самых, что устраивали забастовку вместе с Гарри. Низкорослые создания, чудом проникнувшие внутрь, даже встав на цыпочки, дотягивали максимум до щиколотки полувеликана, поэтому жаркие споры велись с использованием задиристого визга на грани ультразвука.

— Никогда, слышите, никогда, копыто ни одного вашего чертового отродья не ступит в мое казино! — кричал мистер Коржик, держа у уха стационарный толстенький телефон, похожий на рацию. — Нет, уважаемый Левиафан, что вы, это я не вам... Разумеется, мы будем рады видеть вас, приезжайте в любое время, встретим хлебом-солью...

Чертяки, увидев, что их стратегия не работает, посовещавшись, решили сменить тактику и стали взбираться друг другу на плечи, образуя своеобразную лестницу, ведущую к недругу. В ответ мистер Коржик метко начал палить в них яблочными семечками, грозя обрушить и без того хлипкую конструкцию.

— Вы только посмотрите, какая же здесь увлекательная, захватывающая, поражающая всякое воображение жизнь. В каком другом месте вы найдете такое разнообразие: можно и проиграться в пух и прах, и быть избитым, и обучиться разным оскорбительным словам, пополнив запасы знаний! И главное, никто вас не осудит! — натянув на лицо искренне-восхищенное выражение лица, Колин прошел до конца зала и открыл дверь, ведущую прямиком к арочному стеклянному мостику. — Думаю, вы увидели достаточно, мои злобные товарищи, и пришло время посетить нашу прекрасную школу, наш мини-Хог, где как раз проходят занятия.

Пара безголовой демоницы и ее терпеливого спутника-верфольфа на этот раз маячила далеко впереди, почти добравшись до конца перекрытия. Когда им уже оставался последний шаг, длинная шесть волка-оборотня, спускавшаяся с хвоста, подвернулась дьявольской чародейке под ноги, и они вновь, в двести сороковой раз, с блаженным криком полетели вниз.

Помахав им на прощание, ведущий собственного шоу на всех парах помчался вперед, бодро переступая по узким стеклянным обломкам, умудряясь одновременно тащить на себе двух длинноногих упырей с выступающими вперед клыками, и смотреть в камеру, блаженно улыбаясь.

— Все наше учебное заведение было создано лишь с одной целью, и цель эту, безусловно, благородную, геройскую, можно обозначить всего в одном небольшом предложении, состоящем из пяти слов: "Любовь к себе и другим". Многие из наших аборигенов взяли на себя нелегкое бремя учительствования и преподают обитателям ада дисциплины, непосредственно связанные с озвученной тематикой. Давайте же побываем на их уроках и послушаем, что именно каждый их них понимает под этим словосочетанием.

Репортер толкнул перламутровую дверь и попал в царство всех разновидностей розового цвета — здесь присутствовал бледно-карминный, нежно-коралловый, ярко-пурпурный, рубиново-амарантовый, маджента, бургундский...

— О, вижу, мои смертоносные почитатели, вы интересуетесь, почему мы решили строить школу именно такого кричащего оттенка? Дело в том, что это получилось случайно, изначальный вариант образовательного учреждения носил в себе зелено-серебристые, красно-золотые и сине-бронзовые цвета. Один из них выбрать не удалось, так как присутствующие на острове представители трех факультетов Хогвартса — гриффиндорцы, слизеринцы и равенкловцы переругались между собой и наотрез отказались голосовать за какой-либо вариант, кроме своего собственного. Но, как вы уже знаете, первые сооружения унесло в море, где их спокойно носит по волнам и по сей день, и нам в срочном порядке пришлось возводить им на замену новые. Так как выбор строительных материалов к тому времени был ограничен с связи с тем, что уважаемого мистера Коржика списали со счетов, а попросту — вытурили с работы, и он находился не в лучшем своем психологическом состоянии, пришлось довольствоваться малым — разнообразием камня розового окраса. А вот и первая учебная аудитория, в которой мы с вами сегодня побываем. Давайте заглянем в нее.

Фокус колдокамеры сместился на лиловую дверь, на которой, словно на небосводе, раскинулись мерцающие луна и звезды.

"Гуманность и милосердие" — скачущие в разные стороны буквы прыгали с места на место, подобно юрким солнечным зайчикам, отчего надпись удавалось прочесть далеко не сразу.

На вежливый стук Колина за дверью послышался чинный мужской голос, проговоривший "Войдите!", и глазам зрителей предстал седовласый благообразный волшебник в длинной мантии, размеренно расхаживающий туда и обратно на маленьком пятачке-трибуне. Светлая учебная комната в высокими потолками и широкими окнами напоминала амфитеатр — полусфера была уставлена деревянными партами, тянущимися рядами вверх, за ними по двое сидели бесята и чертята и, высунув языки, старательно скрипели перьями, записывая что-то в пергаментах.

— Так вот, господа и ... дамы, — запнувшись, произнес профессор Дамблдор, с сомнением покосившись на единственного в комнате посланца Сатаны с украшенным бантиками хвостиком. — Никогда не лишним будет повторить эту одновременно простую, но с большим трудом поддающуюся пониманию истину: любовь — это благорасположение к ближнему своему, любовь — это человечность и сердобольность, любовь — это сочувствие и душевность. Мы должны всегда ставить себя на место другого, чувствовать то, что чувствует он, ощущать всеми фибрами души боль того, кто рядом...

Сидящий в середине зала бесенок покосился на свою соседку по парте, девочку-чертенка, и, призадумавшись на секунду, ущипнул ее за заостренное ушко, дабы проверить на деле правоту Дамблдора. Та не осталась в долгу и дала ему по голове увесистым томом "Жития святых", который Альбус заставил всех учеников взять в библиотеке и изучить от корки до корки. Бесенок многозначительно почесал свои пухлые щечки, на практике осознав всю справедливость слов профессора.

— Любовь означает, что мы не поджариваем чародеев на сковородках, не варим их в котлах, любовь...

Лупоглазый Драгонион (тот самый любитель опробовать все эмпирическим путем) прилежно выводил: "Любовь = нельзя запекать людей на огне...".

— Вы должны понимать, что такие действия могут привести вас прямиком в ад...

Неожиданно сбившись с мысли, почтенный педагог нахмурился и провел рукой по вновь отросшей до пояса бороде. Что-то в этой фразе было неправильно... Но вот что?

— Вычеркните слово ад, — лихо скомандовал свеженазначенный директор мини-Хогвартса, — и напишите рай.

— О! — пронеслось по рядам, и многие студенты в ужасе прикрыли рты ладошками.

Колин, обрадованный тем, что заполучил такой эксклюзивный материал, выскользнул из учебного класса вместе с "Кассандрой" и поскребся в противоположную дверь — на этот раз белоснежно-белую, на которой убористым каллиграфическим почерком было тщательно вычерчено "Снисходительность и претенциозность".

В похожей на предыдущую комнате (за исключением того, что шеренги рядов в ней шли вниз, а не вверх, дабы слушатели смотрели на своего преподавателя именно с такого ракурса) перед грифельной доской прогуливался Драко Малфой в окружении Крэбба и Гойла, и, высоко воздев тонкие руки, вещал уверенным тоном:

— Надменность, спесь, амбициозность и гордость — вот те четыре кита, на которых покоится самоуважение. Смотрите на других так, будто они не стоят и вашего коготка, вашей реснички, даже вашей шерстинки, и как бы они не старались, им никогда не сравниться с таким образчиком великолепия, подлинного произведения искусства, как вы... При любом подходящем для этого случае загоняйте их под свое копыто без жалости и сожаления, и не давайте им там спуску. В этом и заключается настоящая любовь, любовь к себе и своему видному положению...

— А! — пророкотали усердные ученики, и с некоторым подозрением оглядев свои копыта, начали заносить в свитки: "Любовь = запихать остальных под свое роговое образование вокруг дистальных пальцевых фаланг на ногах...".

...- Уф! — еле отдышавшийся после увиденного и услышанного, сильно усомнившейся в правильности своего бытия Колин толкнулся (точнее, ввалился) в следующую дверь, на этот раз пурпурного оттенка, на которой розовыми сердечками были выложены слова "Звезды, Луна, Стихи, Романтика".

Обстановка в этой аудитории разительно отличалась от предшествующих ей: под потолком парили красные воздушные шарики, сами по себе связующиеся в кельтские любовные узлы, цветочные занавески на окнах мягко и нежно колыхались, а устоявшийся аромат ландышей навевал легкие фривольные мысли. Здесь всем заправляли две юные ведьмы, полные противоположности друг другу — по внешности, а не по характеру.

— Ведь что такое любовь? — вдохновленно говорила одна их них, девушка с черными длинными волосами, что своим зеркальным блеском гипнотизировали абитуриентов. — Это огонь души, тот самый, что образуется, когда мы крепко сжимаем в своей руке руку своего возлюбленного или возлюбленной, когда мы слышим то самое главное признание, что отдается в сердце блаженной трепетной трелью, когда, вдыхая свежий ночной воздух, пропитанный запахом жасмина, мы ощущаем сладость первого поцелуя...

— Когда копыта составляют одну общую гармоничную пару, когда хвостики переплетаются, слившись в единое романтическое целое, — экзальтированно зудела другая волшебница, закатывая голубые глаза под потолок. — Вот, послушайте, что пишет мой любимый философ Готфрид Вильгельм Лейбниц об этом великом чувстве: "Любовь есть склонность находить в счастье другого свое собственное счастье".

Один из бесят, вдохновленный речами своих прелестных преподавательниц, слегка придвинулся к своей соседке по парте и попытался соприкоснуться с ней рожками и хвостом, чтобы в полной мере ощутить обещанную консолидацию двух душ. Та беспощадно фыркнула и огрела горе-любовника трактатом "Созерцание любви".

Следующая дверь была, на удивление, самой обычной, темно-орехового цвета, на ней четкими прописными красными буквами значилось: "Достоинство и защита прав", а ниже кто-то белым мелком дописал слово "Предпринимательство". Хозяйничали за ней сразу трое: мисс Грейнджер с тяжёлым узлом волос, собранным на затылке, в учительской черной мантии до колен, из-под которой выглядывала коричневая юбка в клеточку и белые колготки; и Фред и Джордж Уизли, прибежавшие на занятия, судя по деловым костюмам и уложенным волос к волоску рыжим волосам, прямиком из казино.

— Каждое живое существо в этом мире обладает абсолютно равными возможностями и свободами, которые никто не имеет право ограничивать и урезать, ведь верховенство закона должно работать для всех. На самом же деле вас ущемляют, притесняют, перекрывают вам кислород..., — Гермиона негодующе захлебнулась словами и воинственно вскинула вверх небольшой кулачок. — Так не может больше продолжаться, хватит терпеть диктат буржуев, что легализовали рабство! Итак, я задам вам три вопроса, на каждый из которых вы честно мне ответите.

Придворные Князя Мглы и Императора Тьмы слаженно покачали головами.

— Индексировали ли вам зарплату последнее столетие? Начисляли ли вам пособия по нетрудоспособности, когда вы болели? Отправляли ли вас в отпуска? Заметьте, оплачиваемые, а не за свой счет!

На каждый из этих вопросов присутствующие дружно выкрикивали слово "Неть!".

— Вот! На ваши права посягнули, вас безбожно эксплуатируют, кидая в ответ лишь жалкие подачки. Вы должны заявить, что больше не потерпите такого обращения! Обязательное соблюдение режима труда и отдыха, обеденного перерыва, а также доплаты в полуторном и двойном размере за работу во внеурочное время и работу в выходные и праздничные дни — это основа здорового общества!

— У! — согласно загудели студенты-работяги, топая обутыми в кеды (очевидно, это была их любимая обувь) ножками.

— Котлы — бесятам! Сковородки — чертятам! Организуйте профсоюз, который бы защищал вас от своеволия начальников-демонов! В случае, если это не сработает, устройте забастовку!

Девушка распалилась, ее скулы порозовели, а пучок на макушке распустился, дав волосам свободу, которой те тотчас воспользовались, образовав вокруг головы пушок.

— Мы также хотим сказать, что совершенно согласны с мисс Грейнджер, — в унисон вымолвили близнецы, с апломбом поправляя галстуки. — Все принадлежит вам, и только бизнес — высшая форма свободы всех живых созданий, спасет от горькой участи, что вам навязали. Приватизируйте оборудование и, вместо невольничьего труда, пустите его на доброе дело — откройте ресторанчик или паб, варите, тушите и коптите вкусные блюда, кормите ими всех желающих, получая не только удовольствие, но и средства к существованию.

"Любовь = прихватизировать котлы и сковородки...".

Мистер Криви, подхватив "Кассандру" под мышку и вытирая выступивший на лбу холодный пот, на ослабевших вмиг ногах выбежал из учебного класса, покуда его самого не приняли за рабовладельца и не закидали пособиями на основе творений Карла Маркса и Фридриха Энгельса.

— На этом, моя аспидская публика, я, ваш преданный спецкор Колин Криви, прощаюсь с вами до следующей недели, где покажу и расскажу еще много интересного. Люблю вас, и до встречи!