В аду мест нет... (джен)

Территорию школы волшебства и чародейства Хогвартс заволокло сизым туманом-смогом, сквозь который периодически мелькало многоцветье вспышек заклинаний и заклятий, слышались и тут же замирали далеким эхом крики, вой и плач. От горящей Визжащей хижины в небо поднимался косматый густой дым, вился вверх, уходя все дальше, выше, туда, где в безбрежной синеве майского неба, через кудрявые пушистые облака, он, почти превратившись в тонкую, едва заметную глазу дымку, достиг громадного беломраморного города, покоящегося на дождевой округлой туче...

За круглым сахарным столом в молочно-серебристом кабинете на белесом вращающемся перламутровом стуле сидел ангел и, низко склонив божественной красоты голову над пачкой горяченьких, только что вышедших из принтера бланжевых пергаментов, шевелил кукольными, тонко очерченными губами.

Перечитав и переложив с места на место ветхие листы раз этак в двадцатый пятый, он горестно, как-то сиротливо вздохнул, и запустил руки в пышные, завивающиеся кольцами золотые волосы, отчего из тех роем вылетели лепестки розовых хризантем и, медленно сгорая в оранжевом пламени, начали опускаться на усыпанный белоснежными перышками пол. Ангелок, обломав краешек стола и засунув его себе в рот, дабы подсластить жизнь, достал из недр своего просторного черно-красного одеяния носовой платок и трубно высморкался. На этот раз маленькие бежевые цветочки яблони закружились в помещении, оседая на темные сальные волосы и черную мантию сидящего напротив херувима человека, придавая тому одновременно официальный и комичный вид.

— Скажите-ка мне, уважаемый, — мужчина скрестил руки на груди, сурово вздернул аккуратную бровь и сложил ногу на ногу, — разве в небесной канцелярии не учат своих подопечных даже чтению? Я был лучшего мнения о таком... солидном учреждении.

— С чего это вы взяли, что я не умею читать? — вскинулся обиженно Натаниэль (так звали ангелочка), хлюпнул напоследок носом и запихал измятый платок обратно в карман. — К вашему сведению, я в совершенстве знаю все современные языки Земли и в придачу кучу мертвых: коптский, санскрит, древнегреческий, иврит и латынь. И это еще не считая хунну и арамейского. Вот.

— Так какого же лысого драккла, позвольте спросить, вы уже битых три часа сидите над этими бумажками и рассматриваете их так, словно впервые видите эти символы?! Мне заметно даже с моего места, что это самый обычный английский язык, хоть и изложенный на бумаге ужасным почерком, а если вы не в состоянии уразуметь написанное там, то дайте их мне, я вам разъясню...

Мужчина порывисто склонился вперед, и херувимчик, напуганный тем, что тот собирается забрать пергаменты, быстро сгреб листы в охапку и прижал к себе, при этом его губы задрожали, а ярко-бирюзового цвета глаза наполнились предательской влагой, готовой вот-вот пролиться слезами.

Можно было бы подумать, глядя на это со стороны, что милый ангелок был слабаком, неженкой, не способным дать отпор, но это было не так: Натаниэль, стажер в отделе Распределения Прибывающих магических иждивенцев, приживальщиков и спиногрызов, обычно за словом в карман не лез и отличался упрямым, своенравным нравом, но вот просто... просто слишком уж этот человек, сидящий напротив, его смоляные глаза, надменная поза, сурово сведенные к переносице тонкие брови напоминали юному созданию его грозного наставника, серафима Катаниэля, ведь тот точь-в-точь таким же взором смотрел на нерадивого ученика, когда тот в очередной раз не сдавал домашние задания вовремя, да и сейчас иногда...

Отбросив ненужные мысли о тяжести бытия молодых служащих, херувим чопорно развернул бело-голубые крылышки числом четыре штуки, выпрямился на стуле и проговорил, напустив на себя солидный вид, который, впрочем, тут же сам и испортил, по-детски ткнув в мужчину пальцем:

— Вы, сэр — нештатная ситуация, и для того, чтобы решить вашу проблему, я должен связаться с начальством.

На брюнета эта речь не произвела ни малейшего впечатления, он насмешливо фыркнул и, в который уже раз почесав странные воспаленные следы на шее, похожие на две извилистые дорожки, произнес только:

— Связывайтесь. И побыстрее, пока у меня осталась хотя бы капля терпения.

Дрожащий ангел, нервно утирая пот с гладкого фарфорового лба, быстро нажал красную выпуклую кнопку под столом, специально оборудованную на случай экстренной ситуации, и через секунду прямо перед ним появилось немного искаженное изображение высокого мускулистого мужчины с угольными глазами и каштановыми вьющимися волосами, за спиной которого, казалось, пылали красным пламенем огромные ястребиные крылья. Брюнет смотрел куда-то в сторону и выпускал из ладоней пылающие оранжевым заревом молнии.

— Быстрее... быстрее... уворачиваемся шустрее... Студент Хендриксон, куда вы лезете, я сказал вам не ловить небесные скорби, а убегать от них, убирайтесь с глаз моих долой, недотепа, и больше на них не попадайтесь.

— Какого недобитого Вельзевула... Стажер Андерсон, чего вам? — рявкнул он, соизволив обратить, наконец, внимание на Натаниэля. — Вы, как всегда, не вовремя, я же просил использовать эту кнопку, только если у вас опять кто-нибудь сбежит из приемника и возродится не по плану. Да и то в этом случае свяжитесь лучше с Мефистофелем, а не со мной.

Несчастный ученик, объятый ужасом после резкой отповеди, несколько минут молча открывал и закрывал рот, судорожно хватая воздух, пока у мужчины напротив не кончилась-таки выдержка и он, обогнув стол, не встал рядом с херувимом.

— Я так полагаю, вы — начальник вот этого недоразумения? — ему даже не нужно было делать легкое движение подбородком, чтобы пояснить, какое именно недоразумение он имеет в виду. Так вот, мистер...

— Катаниэль Фергюсон, — ошеломленный серафим изумленно рассматривал человека, посмевшего выйти с ним на связь, да еще и говорить столь смело. Такие появлялись у них нечасто, в основном новоприбывшие либо горько плакали, разъедая своими жгучими слезами сахарный столик, либо бились в истерике, требуя вернуть их домой, в противном же случае грозились подать заявление в полицию и уж тогда всей их шарашкиной конторе точно не поздоровится.

— Так вот, уважаемый мистер Фергюсон, я категорически недоволен местным сервисом по обслуживанию клиентов и заявляю решительный протест. Во-первых, с тех пор, как я здесь появился, а этому событию уже как три с четвертью часа, меня держат в этом..., — здесь губы мужчины сложились в презрительную улыбку и он слегка сощурил глаза, оглядывая кабинет, — помещении и за все это время ни разу не спросили, как я себя чувствую и не нуждаюсь ли в медицинской помощи. Кроме того, меня не покормили, не предложили ни чаю, ни кофе, ни огневиски, я уж не говорю про обычную воду. Как результат, я не намерен этого более терпеть и прошу подать мне жалобную книгу, где изложу все обстоятельства...

"О, нет, — тоскливо подумал на этом самом месте Катаниэль, — нет, нет, нет, только не жалобную книгу, ни за что, это же потом нужно будет написать триста пояснительных, пятьсот объяснительных, отдать их на согласование, получить визу, да я лучше десятки раз сойдусь в схватке с демонами, чем вот это все...".

— Послушайте, сэр, простите, не знаю вашего имени...

— Снейп, Северус Снейп.

— Так вот, мистер Снейп, прошу вас, не кипятитесь так, успокойтесь, сейчас мы быстренько все уладим. Натаниэль, — мягкий шепот сорвался в угрожающее шипение, — подай-ка сюда дело мистера Снейпа.

Хрупкие крылья херувима взметнулись вверх и листы одно за другим полетели к его наставнику, оставляя после себя желтовато-жемчужную завесу из мелкой бумажной пыли.

— Ого, внушительная портянка... Итак, давайте-ка посмотрим, Северус Тобиас Снейп, ага, ага, рожден девятого января одна тысяча девятьсот шестидесятого года... Умер второго мая одна тысяча девятьсот девяносто восьмого от обильной кровопотери, вызванной повреждением сонной артерии, причиной которого, в свою очередь, стал укус змеи Нагини, являющейся фамильяром Темного Волшебника Волдеморта... Так, это мы пока опустим... Член ордена Феникса... Директор школы волшебства и чародейства Хогвартс с одна тысяча девятьсот девяносто седьмого года и по день гибели... Бывший преподаватель Защиты и темных искусств, Зелий и Высших Зелий в этой же школе...

Дочитав до сего момента, серафим с уважением и с какой-то дружеской солидарностью посмотрел на Северуса, словно бы признавая в том коллегу по несчастью.

— Угу... родители, да, здесь, прямо скажем, не повезло... Лучшая подруга — Лили Эванс... хм...

Дальше ангел-серафим стал читать молча, листая страницы одну за другой, изредка причмокивая губами, кряхтя и издавая звуки наподобие "О!", "А!" и "Вот это поворот!". К счастью для Снейпа, читал он быстро и через ничтожный срок длиной в пятнадцать минут поднял наполненные огнем — как бывало всегда, когда он испытывал сильные эмоции — глаза и восхищенно произнес:

— Какая жизнь, сэр, какая жизнь! Да по ней же книгу надобно написать, она станет бестселлером, уверяю вас! Натаниэль, шепни-ка там ангелам-хранителям, пусть ночью кому поталантливей идею подкинут...

Увидев взгляд Северуса, исполненный яростной решимости допроситься-таки жалобную книгу и исписать ее всю до самой последней страницы, а затем дойти до высшего руководства и устроить там форменную истерику, он осекся, подобрался, чуть подправил пятое крыло, чтобы оно смотрелось эффектней на фоне багряного заката, и сурово спросил:

— Итак, в чем же заключается проблема, стажер Андерсон? Говорите.

Херувимчик задумчиво покачал головой, почесал затылок, вновь рассыпая по всему помещению цветы — на этот раз маргаритки разных оттенков, — и горестно вздохнул:

— Ноль, абсолютный и беспрецедентный ноль, сэр. Как бы я ни считал, и в прямом порядке, и в обратном, и по системе архангела Михаила, и Рафаила, и Самуэля, и даже, страшно сказать... — тут он понизил голос и невесть зачем оглянулся через плечо, — царя Асмодея, но нет, все одно — ноль, и хоть ты тресни.

— Ты уверен? Нигде не допустил ошибки? — Катаниэль нахмурился, развернул все свои крылья и начал активно им помахивать, заставляя пергаментные листы зависнуть в воздухе в строго определенном иерархическом порядке, а появившиеся магические счеты с громким лязгом катать железные кости туда-сюда.

— Так... учился превосходно — плюс сто баллов... связался с плохой компаний на пятом курсе — вот тебе и минус сто... обозвал любимую подругу грязнокровкой — минус двести... покаялся и извинился — плюс сорок... принес клятву верности самому Темному магу волшебного мира — минус одна тысяча девятьсот девяносто девять... рассказал ему о сделанном провидицей пророчестве — минус две тысячи...

— Дважды спас жизнь герою — плюс тысяча пятьсот... швырнул в этого же смельчака банку с тараканами, правда, промахнувшись (какой вы, право, колоритный персонаж, мистер Снейп) — минус сто пятьдесят... занижал баллы гриффиндорцам и завышал слизеринцам — минус двенадцать с половиной... стал причиной страшных снов Невилла Лонгботтома — минус двести (неоправданно много за кошмары какого-то сопляка)... работал двойным шпионом на стороне сил добра — плюс тысяча девятьсот пятьдесят... в пору своего директорства по мере сил помогал детям, спасая их от гнета Кэрроу — плюс триста... доставил храбрецу меч Годрика Гриффиндора — плюс пятьдесят... мученическая смерть в расцвете жизненных сил — плюс сто семьдесят... ну и куча всего по мелочи, отвратительный склочный характер, злобная мстительность... итого, в конечном итоге мы выходим, выходим... на плюс двадцать с половиной...

— Простите, что вмешиваюсь, наставник, но вы забыли про один пункт, он там указан и как раз отнимает эти двадцать с половиной баллов, пункт номер одна тысяча сто двенадцать, подпункт четыре, точка один.

— Что там? Да вы издеваетесь никак? Что это за статья расхода такая — на постоянной основе отпирался от предложенных лакричных и лимонных долек и мармеладных гиппогрифов??? Кто его внес? Отдел сведения жизненного баланса у нас перегрелся на кислотном солнышке, когда их полным составом отправляли в командировку в седьмой круг Ада?

— Так это все тот старик виноват, учитель, который у нас тут отирался почти полгода, он за это время все резервы сладостей и подъел. Вот с тех пор добровольный отказ от разного рода вкусностей и приравняли чуть ли не к преступлению.

Серафим Фергюсон закрыл глаза, вспомнил руководства из пособий для небесных странников "Дай жизнь своим крыльям: как оставаться ангелом в любой непонятной ситуации" и "Возвышенные уроки: сколько необходимо подождать, чтобы все рассосалось само собой", вдохнул, задержал дыхание на десять секунд, выдохнул, пошевелил пальцами, сжал их в кулаки, разжал обратно, проделал всю процедуру по второму, третьему и четвертому кругу, приоткрыл один глаз, увидел, что ничего не изменилось, и смиренно распахнул оба века:

— Натаниэль, дай уже мистеру Снейпу что-нибудь выпить.

— Но, учитель, ничего же нет, я и говорю. Этот самый дедул... пожилой джентльмен за то время, что жил туточки, выпил весь кофе, чай, сок и скушал все запасы сладкого — и печенье, и конфеты, и драже, и даже зефир в виде котелков от Берти Ботс, что подавившийся конфеткой маг нам подарил, они были рассчитаны на год вперед. А я доказывал, что ему самое место у мелких бесят, они б ему показали кузь...

Прервав свое обиженное бормотание под взглядами двух пар темных обжигающих глаз, херувим сложил руки на стол, выпрямился и вполне бодрым голосом доложил:

— Заявку я подал еще три с половиной месяца назад, но отдел содержания магических нахлебников заявил, что по смете нам уже все было выдано и раз мы такие растратчики и не в состоянии контролировать прибывающих, то виноваты сами и нас обеспечат необходимым самыми последними. Вот до сих пор ждем. Бюрократы, сэр...

Ангельское личико слегка скривилось, слегка, самую малость, дабы не испортить общую картину сияющей молодости и красоты.

— Так, с этим понятно. Только не уверяй меня, что у тебя самого ничего не завалялось. Зная тебя, ни за что не поверю.

Голос Катаниэля поднялся на две октавы и ударом огненного хлыста рассек воздух кабинета.

— Клянусь, босс... только "клюковка", сэр. Настойка из листьев мадалы и сока ягод клюквы из садов Эдема, мама прислала бандеролью, написала — для поддержания иммунитета.

— Ну так и не жадничай, дай глоточек мистеру Снейпу, ему сейчас укрепление здоровья поважней будет.

Через пять минут существенно захмелевший и повеселевший Северус сидел, откинувшись в кресле и потираясь о его плюшевую ткань порозовевшими щеками и наяривал "клюковку" под укоризненным взглядом ангелочка-стажера, а грозный серафим на голограмме перед ними мерил шагами кирпичного цвета выжженную землю, в то время, как на заднем фоне по пылевым облакам позабытые наставником ученики пробегали восемьдесят шестой круг марафона.

— Видите ли, профессор... Вот какое дело — как вы уже сами, наверное, начали догадываться, у нас тут есть некая система разделения приползающих... то есть прибывающих к нам магов. Это разграничение происходит по балльной системе и состоит в кратком подведении жизненного баланса, когда все ваши поступки прошлого бытия складываются в некий общий итог, по которому и происходит распределение на один из восемнадцати уровней — существует девять кругов рая и девять же ада. Не сказать, что все всегда проходило без сучка и без задоринки, были проблемы, но решаемые и, в конце концов, все вставало на круги своя — вот у чародея минус сто баллов — пожалуйте на первую ступень ада, или, например, плюс триста двадцать — пройдите на второй ярус рая, ну и так далее. И никогда, никогда не было такого, чтобы у волшебника или ведьмы был ноль, хоть какие-то десятые от целых где-то да болтались, сам механизм не допускал подобного обескураживающего перфоманса. А теперь явились вы со своим бесповоротным, беспросветным нолем, что, честно говоря, при вашей бурной жизни, — здесь он иронично покосился на парящие в воздухе листы пергамента, — несколько даже абсурдно. Тем не менее факт остается фактом, возможно полетел заложенный в системе алгоритм и чтобы разобраться, где именно закралась семантическая ошибка, уйдет довольно много времени, а инструкций, что в таком случае делать с вами и куда вас девать, у нас нет. Держать здесь — не имеем права, особенно после того случая со старцем-волшебником, строго запрещено, на возрождение тоже не попасть, там очередь просто жуткая, люди годами ждут.

Искренне огорченный серафим, сложив ладони лодочкой и пристроив на них сверху голову, грустно улыбнулся.

— Эх, Северус, вы бы хоть слезу, что ли, пустили напоследок перед этим вашим героем. Глядишь, дополнительный балл бы и заработали.

Выразительный фирменный взгляд профессора Снейпа, кинутый поверх фляжки с "клюковкой", безгласно дал понять его мнение по поводу этого нелепого предложения, включающего распускание соплей перед каким-то надоедливым щенком.

— Понимаю, понимаю... Сам такой...

Натаниэль, тоскливо перебирающий свои потускневшие и распрямившиеся от эмоционального расстройства кудряшки, напоминающие теперь по виду солому, неожиданно подпрыгнул на стуле и ликующе возопил:

— Шеф, шеф, стойте, погодите, а этот убеленный сединами поживший господин, про которого мы говорили, разве он у нас здесь жил столько месяцев не потому, что у него как раз таки тоже вышел чистый ноль? Первый такой случай за миллионы лет. Учтивый такой, благовоспитанный мужчина, правда, все командовать пытался да лекции нам читать об ошибочном мироустройстве и беспорядочном жизнеукладе, как уж все радовались, когда выперли его куда подальше... Подождите-ка... — он лихорадочно принялся листать бумаги на столе, поднимая вихревые ураганы из мелких перышек, листьев и лепестков. — Вы были в отпуске на Земле в то время, поэтому и не помните. Вот! — он радостно ткнул пальцем в пергамент, проделав в том дыру. — Вот оно, решение — для таких случаев создали специальный, "нулевой" уровень ада и велели таких иждивенцев направлять прямиком туда годков на сто-двести, ожидать рассмотрения апелляции по делу. Просто больше таких оказий не случалось, дел много, все как с цепи сорвались на Земле, каждый день прямо пачками прибывают, так и позабыли... Оно и понятно — эгоисты — хоть бы разок кто подумал, что мест нет, ад и рай не резиновые...

— Что ж ты раньше не сказал, малыш Натаниэль? — благодушно вопросил "шеф", сложив крылья за спиной и дав, наконец, знак уже зеленым от усталости подопечным остановиться. — То есть мистера Снейпа мы должны, согласно этому предписанию, тоже отправить туда же?

— Минуточку, — взором, не предвещающим ничего хорошего, Северус пробежался по бестолковым небесным устроителям и решил вмешаться в процесс распоряжения своей дальнейшей судьбой.

Для большего устрашения он даже встал, сжимая в одной руке фляжку с "клюковкой", а в другой — сложенный в трубочку журнал "Будни магической небесной канцелярии, дайджест за апрель", найденный валяющимся на полу.

— Куда вы хотите меня отослать? Что там находится, на вашем "нулевом" этаже? Никуда не пойду, пока не узнаю, не надейтесь. И что это за старик такой, которого вы все поминаете? Не с длинной ли седой бородою и в фиолетовой мантии с вышитыми золотыми звездами? А имя его, случайно, не Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор?!

Влажный морской воздух слегка заколыхался, завибрировал тонкой нитью, распахнул ярко-голубую пульсирующую пасть и выплюнул на блеклый, нагретый полуденным солнцем песок закутанного в черное с ног до головы мужчину. Тот, перекатившись на бок, порывисто, очень резво вскочил на ноги и, издав воинственный клич, который, как думали все, кто когда-либо знал этого человека при жизни, никогда бы не сорвался с его губ, смертоносной стрелой бросился на скалящую острые зубы прорезь в атаку, размахивая кулаками. Пролом, впрочем, не остался в долгу — слегка отступил, словно боксер на ринге, готовящийся к атаке, вспыхнул еще ослепительней, вывалил наружу длинный радужный язык, ощерил теперь уже тройной ряд зубов и отбросил успевшего пролезть по пояс упрямца обратно, а следом выкашлял металлическую фляжку, треугольный белый заостренный предмет и потрепанный увесистый журнал.

— Мистер Снейп, прошу вас, успокойтесь, не усугубляйте беспорядочным поведением своего нелегкого положения, — голос, тихий и бесстрастный, с небольшим налетом сожаления, слишком похожий на тот, которым говорят психиатры со своими умалишенными пациентами, донесся из отверстия, — я, Катаниэль Фергюсон, клянусь своей мамой, княгиней Сарафанидой, что заключ... то есть пребывание здесь не продлится долго. Я в некоторой степени понимаю вашу злость и ярость, и потому обещаю, что лично займусь вашей апелляцией и сделаю все от меня зависящее, чтобы освобо... хм, чтобы перевести вас в более комфортные условия. Потерпите немного, максимум лет сто пятьдесят! Да вы даже и не заметите, как время пройдет — пляж, море, песочек, солнышко, отдохнете пока от трудов праведных, развлечетесь, подумаете о жизни, о своих дальнейших планах, а там глядите, раз — а время-то уже и прошло, и вот вы в раю, делаете ставки на скачках по облачкам...

Договорить мистер Фергюсон не успел, его бесцеремонно, самым наглым образом прервали — мужчина подобрал увесистый остроконечный предмет с земли, взвесил тот на руках, перехватил по подобию дубины и начал наступать на несчастную щель, опасно поблескивая глазами.

— Ой! — портал, не привыкший к физическому насилию, немного растерявшись, отступил на несколько футов назад, задрожал, судорожно сглотнул и счел за лучшее убраться подобру-поздорову, а посему моментально схлопнулся, оставляя за собой только едва различимую глазу серебристую пыль.

Профессор Северус Снейп (а это был никто иной, как он самый), постоял еще три-четыре минуты в боевой стойке, не сходя с места, проверяя, не появится ли расщелина вновь, и только убедившись, что в ближайшее время этого точно не случится, решил, наконец, осмотреться.

Его взгляду открылись бескрайние просторы — лучистое необъятное солнце, расположившееся на погожем небе отражалось в зеркале бескрайнего моря, накатывающего небольшими волнами на пляж и уходящего за безграничный горизонт. И все было бы просто восхитительно, но было одно но... Серый окрас — все эти самые пленительные атрибуты сладкой жизни были именно этого, безрадостного графитового цвета. Даже находящиеся поблизости три пальмы, единственные на весь пляж, имели расцветку городского асфальта.

Мистер Снейп решил осмотреть и себя, поэтому покрутился вокруг своей оси, проверил руку, ногу и, в числе прочих, часть живота, и с удовлетворением убедился, что остался своей прежней, такой привычной ему, черно-белой масти.

Подняв голову, он настороженно замер — вдалеке, у небольшого грота, появилась живописная фиолетовая точка и степенной поступью начала приближаться к нему, раскинув руки в стороны.

— Северус! Мой маль...

Снейп ловко уклонился от объятий, в плен которых его вот-вот готовы были заключить, отошел в сторону, сцепил ладони в замок и грозно воззрился на своего бывшего руководителя.

— Ох, даже не начинайте, Альбус! Давайте вот только без этого! Мы с вами больше не на Земле и уж тем более не в Хогвартсе! Хватило с меня той жизни и ваших с Волдемортом обещаний... Как сейчас помню... Темный Лорд, огромный зал, все на коленях, черные метки, разлетающиеся повсюду: "Ах, Северус, мы завоюем весь мир, будем править, вот увидишь... угоним в рабство холопов, заставим их носить нам выпивку к бассейну..."; и вы, круглый кабинет, чай и лимонные дольки: "Северус, мы должны продолжать... спасение мира... сотворение добрых дел... освободим угнетенных рабов, будем сами таскать им вкусняшки... бла-бла-бла...". Ну и что же? Чего я добился, послушав вас? А я вам скажу чего — космической пустоты, сектора зеро, круглого нуля, причем абсолютного, такого, который даже самый захудалый домовой эльф не в состоянии заработать!

Для выражения полноты своих чувств почивший в бозе преподаватель и директор школы волшебства и чародейства сорвал с себя теплую черную мантию и швырнул ее на песок, хорошенько по ней потоптавшись.

— С меня хватит! На этот раз никаких больше шпионажей, прикрытий, надоедливых пиз... то есть учеников и никакого начальства! Я буду строить свою новую жизнь с блекджеком и шлюхами!⁽¹⁾

Совершенно спокойный Дамблдор, выслушавший все это с непроницаемым лицом и оживившийся только на завершающих словах, заинтересованно вскинулся и живо спросил:

— А где ты возьмешь последних, Северус?

— Где-где... Нигде... Ты их здесь где-нибудь видишь? — "ласково" рявкнул мистер Снейп и нетерпеливым жестом обвел рукой огромный, но совершенно пустой пляж. — Вот и я нет. Выражение просто такое...

Он еще раз огляделся вокруг и кисло спросил:

— Почему все такое тускло-серое? Больше было бы похоже на рай, если бы не этот цвет. Они мне что-то там пытались объяснить, но я, сказать по правде, не сильно слушал, преимущественно драться лез. Знаю, это не в моем стиле, я мастер интеллектуального унижения, но здесь не сдержался, да и магия-то заблокирована...

Дамблдор весело усмехнулся и, почесав кончик носа, тихо ответил:

— Скука, мой мальчик, обыкновенная скука. То, что небесная магическая канцелярия называет "нулевым" уровнем ада — это просто унылое, меланхоличное место, где решительно ничего не происходит и коренным образом нечем заняться. Я прибыл сюда полгода назад и застал вот точно такую же картину, что ты видишь сейчас — блеклое море, солнце и пляж. И больше ничего. С тех самых пор я и приучился разговаривать сам с собой, представляя себе разных собеседников и подливая им несуществующего чаю.

Альбус грустно улыбнулся и с игривым воодушевлением произнес:

— Но теперь, когда ты здесь, Северус, думаю, мы могли бы что-нибудь придумать, чтобы скрасить печальное существование...

Снейп, с ужасом представивший в воображении картину, как он проводит сто пятьдесят лет (как минимум!) в компании Дамблдора, ужаснулся и, решительно сбросив с себя рубаху, категорично пробухтел:

— Пойду я. Утоплюсь.

— Сходи, — благодушно напутствовал его самый великий маг Великобритании, постелил себе мантию уже практически дважды Снейпа-покойника, спокойно уселся на нее, отломил кусочек от валяющегося неподалеку сахарного столика из офиса Натаниэля (именно им Северус угрожал временному порталу) и, неторопливо посасывая его, начал наблюдать за потугами своего подчиненного в нелегком деле утопления, которое никак не выходило.

Спустя сорок пять минут взбешенно раздувающий ноздри и мокрый до последней волосинки на теле мистер Снейп вернулся обратно, улегся спиной на песок и пожаловался:

— Бесполезно. Я даже привязал к ноге камень, но добился только того, что долго ходил по самому дну, распугивая рыбешек.

— Ох, Северус, думаешь, за все то время, что я торчу здесь, я не пытался сделать тоже самое? Пробовал в общей сложности раз этак двести, изучил всю морскую флору и фауну вдоль и поперек, правда, они тут тоже разнообразием не блещут. И понял одно — мы уже мертвы, так что погибнуть вновь не сможем, сколько не будем стараться.

Дамблдор сунул последний кусочек стола себе в рот, отколупал новый, снял свою фиолетовую мантию и укрыл ею Снейпа, оставшись в старомодной бежевой рубашке с отложным воротничком и того же цвета подвернутых до колена брюках.

— На твоем месте я бы поостерегся солнечных ожогов, боль здесь вполне ощущается.

Пальцами пригладив свою роскошную длинную бороду, он мягко поинтересовался:

— Как там дела во внешнем мире, Северус? Расскажи, как так получилось?

Снейп, рукой нащупав валяющуюся невдалеке фляжку с "клюковкой" (да благословит Мерлин маму стажера Андерсона!), отхлебнул из нее, блаженно зажмурившись, и расслабленно спросил:

— Получилось что, Альбус? Что я умер или что набрал этот злосчастный ноль?

— Первое. Как ты получил столь несуразную цифру, можешь мне не пояснять, даже я каким-то образом исхитрился это сделать, при моей-то жизни. Вся эта их странная контора работает неправильно от первого и до последнего винтика и я пытался им это растолковать, но они только каждый день угощали меня мармеладным котелком или драже Берти Ботс и выставляли за дверь, — обиженный голос Дамблдора заглушился пьяным фырканьем Снейпа. — А еще сняли две с половиной тысячи баллов, все, что было наработано непосильным трудом, заявив, что я, видите ли, манипулятор и кукловод высшего класса и что...

Снейп, не выдержав, сорвался в оглушительный хохот, всучил обиженному начальству фляжку, убрал мокрые соленые пряди с лица и натянул черную рубашку обратно, не потрудившись застегнуть пуговицы. Ткнул в воспаленные отметины на шее пальцем.

— Это сделала Нагини, змея Темного Лорда, потому что тот вбил себе в голову, что стать настоящим хозяином Бузинной палочки он сможет лишь избавившись от меня — ее, будто бы, настоящего владельца. Как видите, у него все получилось, правда перед смертью я все же успел передать мальчишке Поттеру свои воспоминания. Так что я благополучно скончался и понятия не имею, чем там кончилось дело, пускай теперь разбираются сами.

— Как ты прожил этот год, Северус?...

Оглушительный треск прервал речь Дамблдора в самом начале и, обернувшись, два директора Хогвартса вновь заприметили легендарный портал, что на этот раз изверг из своих глубин троих человек, один из которых сжимал в руках какое-то животное и лихорадочно прижимал его к себе. Икнув напоследок, прорезь, причмокивая неведомо откуда взявшимися пухлыми губешками, заговорила елейным голоском, до боли знакомым Снейпу:

— Дорогие магические иждивенцы и спиногрызы! Мы рады приветствовать вас на нашем недавно открывшемся, потрясающем всякое воображение "нулевом" уровне ада и надеемся, что здесь вы найдете все, чего только пожелает ваша душа, — в оптимистичном фальцете Натаниэля Андерсона послышалась некая виновато-смущенная нотка, которую он, впрочем, задавил в самом зародыше. — К сожалению, системой фильтрации нахлебников не предусмотрены прямые посещения или звонки в наш офис, поэтому связаться с нами такими способами не получится. Но! Счастлив сообщить, что в любой момент вы имеете право подать заявку или жалобу и мы всенепременно изучим ее, срок рассмотрения — от десяти до ста двадцати лет в зависимости от предполагаемой темы. Как бы то ни было, даже спустя долгие годы без отклика, в своей душе всегда знайте и помните — ваше обращение очень важно для нас! Мы обязательно ответим, как только освободимся!

— Я! Я хочу выразить претензию! — худой сгорбленный человечек со встрепанными седыми волосами, сжимающий в руках тигриного окраса кошку с оранжевыми глазами, забегал вокруг портала, брызгая слюной, так, что тот даже отшатнулся в сторону, — я хочу вернуться домой, в Хогвартс, некогда мне здесь рассиживаться, без меня детишки-оглоеды опять будут протаскивать всякую пакость в школу, а Пивз распевать скаберзные песни собственного, полтергейсткого сочинения. И вообще, я вчиню вам иск за жестокое обращение со зверушками! Мне даже не выдали корм для миссис Норрис!

— А я за такое же отношение с безухими, — насмешливо добавил стоящий рядом долговязый рыжий юноша, — у меня тоже дела незаконченные остались, битва с Волдемортом в самом разгаре, а я тут прохлаждаюсь. Меня там уже Фред потерял...

Девушка с кудрявыми золотистыми волосами, вскинув руку с наманикюренными пальчиками, половина из которых, судя по их виду, пала жертвой жестокого обращения, тоже вмешалась и уязвленно заявила:

— А мне не дали вернуться за своим косметическим чемоданчиком и коллекцией философских трактатов Фридриха Ницше и Кратета Афинского, что я, соответственно, могу трактовать как нарушение прав женщин, дискриминацию по гендерному признаку, сексизм и...

Портал "Натаниэль", атакованный с трех сторон сразу, вытянул губы в трубочку, щелкнул зубами, выхаркал шесть листов белоснежных пергаментов и степенно забубнил:

— Изложите свои претензии в двух экземплярах, поставьте подпись, передайте в канцелярию и ждите ответа. В конце не забудьте оставить отзыв и оценить на "Превосходно" нашу работу! Хорошего вам столетия!

После чего он мгновенно и абсолютно бессовестно исчез, оставив несчастных иждивенцев в полнейшей растерянности.

— Эй, а писать-то чем? — разгневанно высказался молодой человек, поднимая листы.

— И возвращать куда? — запоздало удивлялась девушка.

— Ох, киска, ну и попали мы с тобой, — удрученно кряхтел мужчина.

Джордж Уизли, Лаванда Браун и Аргус Филч с незабвенной миссис Норрис на руках — весьма диковинная на первый взгляд компания — дружно вздохнули и почесали макушки.

— А все вы, Филч, — яростно сверкнул глазами Джордж, — вы виноваты, что мы здесь оказались.

— Я?!

— А кто же еще? — встряла мисс Браун, рассерженно топнув исцарапанной, покрытой копотью ножкой. — Для чего вам понадобилось лезть в нашу схватку с Макнейром, отчего мы, собственно, и промедлили, боясь задеть вас проклятием? Зато он, воспользовавшись заминкой, спокойно наслал Аваду на всех четверых, включая вашу кошку, мешавшуюся под ногами!

Аргус и миссис Норрис, синхронно раздувшие щеки и зашипевшие, словно разгневанные драконы, готовые вот-вот выпустить из ноздрей огненное пламя, самым бесцеремонным образом были прерваны двумя мужчинами, пытавшимися придать себе подобающий их солидному положению вид: Северус Снейп до сих пор старался справиться с многострадальными застежками на рубашке, а Альбус Дамблдор — натянуть обратно изрядно подмокшую мантию.

— Директор Дамблдор! Директор Снейп! Вот это встреча!

— Вы так изменились, профессор. Надо же, как загробная жизнь трансформирует людей, кто бы мог подумать, — кокетливо прощебетала Лаванда, игривым взглядом сопровождая все попытки Северуса запахнуть горемычную рубаху на груди.

Она, пригладив торчащие дыбом волосы и попытавшись стереть сажу со скулы, вследствие чего та размазалась еще сильнее, сделала шаг вперед и соблазнительно улыбнулась.

— Еще шаг, мисс Браун, и я назначу вам отработку у мистера Филча, предупреждаю сразу. Будете красить здешний песок в подобающий ему цвет. По песчинке.

Девушка, расчетливо оценив объем работы и решив, что оно того не стоит, поспешно отступила назад, оскорбленно засопев.

Ровно двадцать две минуты вся честная компания, подставляя тела лучам солнышка и покачиваясь в натянутом между пальмами гамаке, разбирала теории и обменивалась мнениями:

— Может, это проклятие Волдеморта такое? — озадаченно спросил Уизли.

— Но для кого? — недоуменно уточнил Снейп.

— Для всех идейных борцов с его режимом? — добродушно догрызая стол, предположил Дамблдор.

Все оторопело покосились на Агруса Филча, с блаженным выражением лица дующего на обожженные лапки миссис Норрис — более фанатичных бойцов со злом еще нужно было поискать.

— Тогда, возможно, на преподавателей и студентов, да и вообще на всех сотрудников Хогвартса? — предвкушающе допустила Лаванда, пальцами ног рисуя сердечки на песке.

— Нет, — Джордж сразу же оборвал ее необоснованные мечтания, — я видел, как погибли мистер Струт, помощник преподавателя по Арифмантике, и Эдмунд Форс, студент Равенкло с седьмого курса, а их здесь, как видите, нет и в помине. Да и меня уже к Хогвартсу отнести нельзя — мы с Фредом бросили школу два года назад.

Все удрученно замолчали, переваривая информацию в голове и не заметили, как невдалеке поднялся маленький крылатый смерч, закружив серые песчинки. Из центра торнадо высунулись маленькие когтистые ручки и начали позвякивать в воздухе зажатым в них медным подносом, словно призывая побыстрее забрать его.

— О, еда прибыла, — с сияющим лицом проговорил Дамблдор и зашлепал навстречу единственному доступному на "нулевом" этаже удовольствию.

Спеша насладиться положенным ему обедом, он и не заметил, как Северус Снейп и Джордж Уизли обменялись понимающими взглядами и поспешили следом.

Стоило Альбусу забрать поднос, как эти двое схватили чешуйчатые ручки и потянули их вверх, достав из глубины природного явления престранное миниатюрное создание ростом не более двух футов: зеленое, все покрытое панцирными наростами тельце с толстенькими, обутыми в красно-белые кеды ножками, венчала голова с заостренными ушками и полукруглыми рожками, одно из которых плотно обхватывало широкое золотое кольцо. Юбочка из соломы странно гармонировала с официальной белой рубашкой с подтяжками в виде трезубцев, а тонкий гибкий хвостик, по длине превышающий рост своего владельца раза так в три, заворачивался пирамидальными колечками.

— А!!! Отпустите меня!!! — горласто завопило существо, перебирая в воздухе коротенькими конечностями и подрагивая юбчонкой. — Верните назад, ироды! Спасите, убивают! Государственного служащего жизни лишают!

Устав верещать, неопознанный субъект сменил тактику и спустя пять минут уже самозабвенно рыдал, одну за другой выдавливая горошины слез из круглых синих глазок.

В конце концов, утомившись от прослушивания завываний горько плачущего исчадия ада, профессор Снейп, натянув на свое лицо одно из тех желчно-доброжелательных выражений, что можно было лицезреть, когда он устраивал своим студентам внеурочные контрольные по Высшим Зельям, гаркнул: "Тихо!" таким страшным голосом, что умолкло не только возмущенно хлюпающее носом существо, но и все остальные. На всякий случай.

Лаванда Браун, к тому моменту вытащив из карманов своей прожженой в пяти местах мантии флакончик помады, палетку теней, неоновый лак для ногтей и потрепанный томик "Критика чистого разума" Канта и разложив все это на песке, нашла, наконец, то, что искала — надкусанное яблоко, и засунула его в рот посланцу сатаны.

Усадив создание на песок на заботливо подстеленную директором Дамблдором мантию, Северус и Джордж на свой страх и риск отпустили ручонки чертенка, приготовившись ловить того в случае поползновения на побег. Творение Тьмы, однако, почему-то не предприняло такой попытки, а всего лишь вынуло яблоко изо рта и с интересом рассмотрев оное, с удовольствием начало им похрустывать.

— Сбежать вы отсюда не сможете, — покровительственно и со знанием дела говорило оно, уминая пятый фрукт кряду, — пространственно-временной портал вас сразу выплюнет, как только попробуете в него пролезть. Так что про это забудьте.

Альбус тоскливо кивнул, подтверждая слова новоприбывшего — он уже пробовал.

— В рай вам тоже не попасть, не пропустит заградительная система, там усиленная охрана на всех блокпостах, такая, что и болтрушайка⁽²⁾ не пролетит. Ну а возрождения долгие годы ждут, если и прорветесь на него незаконно, то на Землю попадете в ужасные условия, раз в сто хуже, чем до этого. Оно вам надо?

Здесь все вздрогнули, представив возродившихся Волдемортов числом около сотни штук.

— Послушай, мил чело... э-э, то есть чертенок, простите, не знаю, как вас по имени-отчеству величать? — решил подлизаться к созданию Джордж.

Но наделал только хуже — разъяренное порождение ада вскочило на ноги, шерсть на его ушах встала дыбом, а из ушей повалил красный пар.

— Я бесенок! Бесенок! Слепые вы, что ли! Как можно не отличать нас, благородных представителей Князя Мглы, от этих... — он возмущенно задохнулся, дымка приобрела явственный багровый оттенок. — Меня зовут Ихтиандр Люцифер Коржик, ударение на "И". И нет, я не сын того самого! Я — специалист Четыреста Одиннадцатого Отдела Оформления прибывающих в ад иждивенцев, а обеды сюда таскаю только потому, что мне обещали доплату и потому что больше некому, народу не хватает. Все, кто ни являются — все так и прут к нам в ад, прямо как будто у нас тут гостиница.

— Так вы — мужского пола? — прокряхтел вмиг ставший похожим на грифона Аргус Филч. — А чего в юбке?

Миссис Норрис в знак солидарности с хозяином мяукнула, вытянула лапку и слегка цапнула Ихтиандра за лодыжку.

— Чего-чего? Жарко просто в штанах, вот и все. А верхнее облачение нам положено по дресс-коду, не с распахнутой же грудью ходить, — деловито проворчал мистер Коржик, гордо поправил подтяжки и сурово дернул рогами в сторону Северуса в незастегнутой рубахе.

Решив выяснить странную морально-этическую шкалу ценностей начальства бесенка, не дозволяющую сотрудникам ходить с обнаженной грудью, но вот с голыми ногами — вполне, пристуствующие одновременно открыли было рот, но...

Разговорчивый сотрудник Четыреста Одиннадцатого Отдела вновь плюхнулся на мантию и расстроенно забрюзжал:

— Обманули, ни разу не заплатили за те полгода, что я таскаю сюда обеды... А у меня ипотека... Бедный я, несчастный...

Он повалился лицом на песок и начал увлажнять его слезами, придавая тому чуть более яркий, насыщенный оттенок. Из горла создания вырывались рыдания вперемешку с трудно различимыми для слуха причитаниями на тему трудностей получения жилья обычными служащими и мошеннических действий вокруг.

Магические нахлебники озадаченно переглянулись между собой, мыслями кружась вокруг незнакомого слова: ипотека... ипотека... Что за ужасное слово? Это какое-то пыточное заклинание по типу Круциатуса?

— Не знаю такого заклятия, — буркнул Снейп, всем своим видом показывая, что заклинание, которое ему неизвестно — это нонсенс.

— Хм, даже я не знаю, — прибавил Дамблдор, поглаживая значительно поредевшую бороду. — Есть Испатиус, Чары Ледяного Консервирования, но они вроде как утеряны много веков назад...

— Яблок больше нет, только морковка, — грустно констатировала Лаванда Браун, перетряхнув все карманы, из которых посыпалась шелуха от тыквенных семечек.

— Уважаемый мистер Коржик, — девушка осмелилась склониться над Ихтиандром и нежно погладить бугристые рожки. — Оно настолько ужасное, эта ваша Ипотека? Может, мы вам сможем помочь его победить?

— Никто мне не поможет, — принимая от нее расшитый узорами ромашек платок и вытирая им слезы, проговорил бесенок, — это долгоиграющее проклятие и спасения от него нет. Сейчас я вам покажу...

Следующие десять минут закаленные в боях магические поселенцы с ужасом наблюдали, как мышиного цвета песок покрывается трехступенчатыми формулами, а Ихтиандр ползает рядом на коленях, поясняя:

— Вот, видите, таким образом я расплачусь за свою комнату в избушке через девятьсот девяносто восемь лет и пять месяцев. С учетом страховки от нашествия ангелов и потери ментального здоровья на рабочем месте, получается, что к тому моменту я переплачу ровно в двести сорок четыре раза. Это бы еще не беда, если бы не кредит на метлу, на которой я добираюсь на службу, и на котлы со сковородками, за них я должен...

Почувствовав, как влага предательски скапливается в уголках глаз, а сердце словно сдавливает тугим обручем, присутствующие присели обратно в гамак, храня удрученное молчание.

Джордж Уизли смотрел на хмурящегося бесенка, до сих пор шевелящего губешками и что-то там рассчитывающего, и в голову его постепенно закрадывалась хорошая — нет, даже блестящая идея.

— Подождите-ка, — ликующе вскричал он, — Ихтиандр ... как вас там, Люцифер, то есть у вас здесь есть денежно-кредитная система? И банки, наподобие нашего Гринготтса?

— Не наподобие, а Гринготтс и есть, он так и называется, это вы у себя на Земле стырили наше название, — чванливо заявил мистер Коржик. — Банк небесного расположения Гринготтс, находится в седьмом кругу ада, в городе Дит, там у нас всем гоблины заправляют. Ох и пронырливый же народец...

— А деньги, деньги у вас такие?

Юноша полез во внутренний карман своей порванной в нескольких местах мантии и вынул из него запечатанный конверт, вскрыв который, достал пачку увесистых толстеньких купюр.

— Мистер Уизли, вы что, взяли с собой деньги на битву за Хогвартс? — со священным ужасом и в тоже время озорным ехидством поинтересовался Альбус, рассматривая магические галлеоны. — Хотели дать взятку Тому?

— Наш с Фредом девиз по жизни: деньги пригодятся везде, — гордо признался Джордж, расправляя плечи. — Да и, в конце концов, чем черт не шутит...

Вспомнив, что нервный бесенок не жалует этих представителей Темного Царства, он покосился на того, готовый к очередной истерике, топанью ногами и лекции о межвидовых различиях, но Ихтиандру было не до скандалов — он завороженно рассматривал пачку банкнот и как-то бочком, совсем понемножечку, дюйм за дюймом, с маниакальным блеском в глазах продвигался к ней.

Джордж быстро схватил купюры, засунул их обратно в карман и уставился на опечаленного мистера Коржика.

— Значит деньги здесь те же самые..., — серьезно произнес он, уставившись на остальных. — Пусть мы и не способны вернуться назад и вообще выбраться отсюда, но мы можем построить здесь...

— Казино! — хриплым голосом выкрикнул Северус.

— Отличная идея, мистер Снейп! — поддержал его Уизли.

— Школу! — воскликнули одновременно Аргус Филч и Альбус Дамблдор.

Обе стороны сердито уставились друг на друга, меряясь тяжелыми взглядами.

— Мужчины! — подумали Лаванда Браун с миссис Норрис и закатили глаза. — Даже если их затопчет стадо гиппогрифов, они не изменятся.

— Спешу напомнить, Альбус, — вкрадчиво, бархатным голосом начал говорить Снейп, придвигаясь ближе к Джорджу, — что деньги находятся у мистера Уизли, а значит, он заказывает музыку, то есть решает, какое именно здание нам возводить.

— Не думаю, что тебе стоит вмешиваться, Северус, — не менее медоточиво парировал Дамблдор. — Демократические выборы, стоящие во главе правового общества, несомненно, сподвигнут этого доблестного юношу...

— А толку-то ругаться? Все равно ничего соорудить не сможете, — жизнерадостно подметил лупоглазый бесенок, протискиваясь между ними и вытряхивая набившийся в кеды песок. — Деньги там, не деньги, строить-то не из чего. И стройматериалы купить негде. А вообще, мне у вас понравилось, занимательно так, есть что рассказать ребятам из первой сотни отделов, а то они постоянно хвастаются, приезжая из своих командировок по последним кругам ада, истории всякие рассказывают, да оно и понятно, там такие грандиозные человеки обитают: жулики, головорезы, диктаторы...

Прежде чем до спорщиков начала доходить вся кошмарная истина его слов, портал возник на своем привычном месте и, едва сдерживая рвоту, начал друг за другом выуживать из своих глубин целую кучу людей. Выплюнув последнего, мужчину огромного роста и комплекции, он брезгливо чихнул и поспешил, даже без своих обычных приветственных речей, раствориться в пространстве.

Явившиеся новоселы, кряхтя и охая, начали подниматься на ноги и, выстроившись в цепочки по трое, двинулись к нашим старожилам.

— Чтоб мне провалиться на девятый уровень. Только не это, — с отчаянием пробормотал Северус, когда его взгляд выхватил в этой толпе идущего впереди, как то и подобает герою-смельчаку, застенчиво улыбающегося юношу с зелеными глазами, сверкающими за линзами заляпанных грязью очков.

1) Для тех, кто не помнит, откуда эта знаменитая фраза — она принадлежит одному из моих нежно любимых персонажей — Бендеру из Футурамы

Вернуться к тексту

2) Крохотная магическая птичка ярко-синего цвета

Вернуться к тексту

Шагали и шагали стройными шеренгами, высоко задрав чумазые подбородки, и изодранные, облепленные по крайней мере четырьмя слоями сажи носы, гордо перебирая обожженными конечностями и закусывая краешки сухих воспалённых губ — ни дать, ни взять: мужественные спартанцы, только что ценой собственной жизни удержавшие Фермопилы, победители, что наперекор горькой судьбе выстояли там, где другие бы сломались в один миг.

Первые трое удальцов, перебросив концы своих красно-золотых мантий через левое плечо, подобно тоге, понукаемые идущими сзади товарищами, двигались немного сконфуженно, периодически останавливаясь и переминаясь с ноги на ногу, будто бы смущаясь приближаться к собственному церемониальному чествованию.

— Эй вы там, перворядные! — послышался недовольный мужской голос, сильно осипший то ли от возмущения, то ли нетерпения. — Что за задержка? Пятый раз уже спотыкаюсь, снова обронил все вещички, а они не дешевые, между прочим! У нас там Триумфальное шествие, было, кажись, по плану, едить-перебить, а не смотр овец в загоне...

Наиглавнейший герой Гарри Джеймс Поттер, следующий как раз-таки в авангарде всей оравы, переглянувшись с располагающимися по бокам от него Роном Уизли и Гермионой Грейнджер, мужественно стиснул зубы и отважно, словно генерал на поле боя, побрел вперед. Следом за ним, кружась в ритме беззвучного вальса, бежала Полумна Лавгуд с пляшущей на ее голове морской звездой, летел улыбающийся и кого-то высматривающий Фред Уизли и топала прихорашивающаяся и заплетающая косу прямо на ходу Парвати Патил.

Третья тройка представляла собой Драко Малфоя, бормотавшего себе под нос: "Ту су же жур, монсеньор... Фу рма он ту мав, мадам... Тьфу ты, язык сломаешь! Матушка как всегда, не могла приветствиям на родном английском языке обучить! "Сынок, важных гостей встречать положено сугубо на французском" ... Ага, как же...", и Винсента Крэбба с Грегори Гойлом, глуповато крутящих по сторонам головами и потрясающих кулаками, грозящими неведомо кому.

Замыкали цепочку рассматривающий что бы здесь такого стырить приземистый кривоногий человечек с хитрыми и одновременно грустными глазками, в котором без труда можно было опознать Мундугуса Флетчера, идущий спиной вперед и восхищенно фотографирующий каждый дюйм серого песка Колин Криви, и размазывающий по щекам слезы, а заодно с ними и грязь, полувеликан Хагрид.

— Да это ж наши! Фордж! — Уизли-старший (на целых шесть минут раньше увидевший свет при рождении), разглядевший в толпе "старичков" брата-близнеца, радостно заперебирал длинными ногами, утопая в вязком песке.

— Лаванда! — следующей очнулась Парвати Патил, жизнерадостно стискивая подругу в объятиях.

— Сэр! — воодушевленно завопил Драко Малфой, и подхваченный с двух сторон своими верными телохранителями, помчался к профессору Снейпу.

И лишь Хагрид, решивший, что распыляться по пустякам — слишком мелко для него, сотрясая землю своими мощными шагами, подбежал к счастливым новоселам "нулевого" круга в числе семнадцати душ и сгреб их всех в охапку, высоко поднимая в воздух и поливая горючими слезами.

— Как же я радешенек! Вот мы снова, все вместе, как в старые добрые времена. Как одна семья! — присутствующие, говоря правдиво и непредвзято, абсолютно неблагодарно не спешили выразить в ответном признании те же чувства — отчасти потому, что не хотели издавать звуки, что будут мешать обеспокоенно прислушиваться к настораживающему скрипу и хрусту своих суставов, а отчасти потому, что почти задохнулись под тяжестью обрушившегося на них соленого водопада.

— Мистер Флетчер! — сдавленно пискнула Парвати Патил, не в состоянии более терпеть боль. — Что торчит у вас из кармана и упирается мне в бок, позвольте спросить? Вы что, умудрились стянуть серебряные вилки с ножами из Большого Зала, пока все сражались с Тем, кого нельзя называть?

— Так это... Для битвы и утащил... Во все ж времена завсегда все знали: для борьбы с нечистью надобно серебро... Кто ж оного не ведает, барышня?

— Мистер Криви, милый юноша, не будете ли вы так любезны не щелкать более колдокамерой мне в лицо? Боюсь, скоро от такого обхождения у меня разовьется куриная слепота, а нормальных очков и докторов тут днем с огнем не сыщешь, — беззлобно пробулькал Альбус.

— Простите, директор Дамблдор! Профессиональная привычка, сэр!

— Поттер! Какого заскорузлого гиппогрифа вы сопите в мою сторону? — скрипуче пролаял Северус Снейп. — Отвернитесь немедленно!

— Не могу, профессор, в той стороне Крэбб пыхтит, и лучше вам не знать, какой там после этого аромат. Между прочим, откуда вам известно, что это именно я?!

— Потому что только на ваше дыхание у меня аллергия, соплохвост вас задери! Что непонятного! Хагрид, прекратите уже разводить сырость и верните нас на место!

К огромному счастью всех погребенных в ручищах растрогавшегося волшебника, до того, как они успели либо задохнуться, либо прибить друг дружку, наполненные влагой глаза полувеликана нашарили на песке Ихтиандра Люцифера (или — если по-простому, без чинов — мистера Коржика) и в тот же миг загорелись неимоверным восторгом.

— Зверушка! — с энтузиазмом воскликнул он и бросил всю свою "семью" на песок, не особо озаботившись, что те поломают кости.

Обойдя вокруг бесенка широким кругом, он добродушно оскалился, отчего на песок капнула слюна, и начал приближаться к дьявольскому отродью, гостеприимно распахнув объятия. Подчиненный Князя Мглы тут же вскочил на ноги и звонко заголосил:

— Не смей трогать меня своими немытыми лапами, махина монстрообразная, замараешь, а у меня белая рубашка и дресс-код! И кто тебе тут зверушка, маньяк бородатый?! Да у меня, между прочим, IQ — 160 баллов, два высших образования в Государственном институте Адских выкормышей, диплом по специальности "Инженер по тефлоновым покрытиям для котлов и сковородок: ни один чародей не подгорит" и диссертация на тему "Влияние окраса внутренней части копыт на психосоматические соотношения при коморбидном состоянии", по результатам защиты которой мне предоставили звание кандидата в... Не приближайся, предупреждаю — я маленький, но злобный! Ай-ай-ай!

Поняв, что справиться с громадным Хагридом такому крошечному созданию, как он, невозможно, мистер Коржик в конце концов почел за лучшее просто сбежать. Петляя, нарезая круги, квадраты и прочие геометрические фигуры, он носился вдоль кромки моря и истошно горланил, а все обретающиеся умиленно наблюдали, как две несуразные фигурки играют в подобие пряток.

— Какие же они очаровательные! — произнесла Луна Лавгуд, снимая морскую звезду с волос и прижимая ее к сердцу. — Вот чего нам так не хватает в жизни — такого вот редкого взаимопонимания!

Все согласно покачали головами, в глубине души не совсем уверенные в возможности применения данного слова к этим двоим.

— Гарри! Дорогой мой мальчик! Что случилось? Вы все погибли? — присутствующие перевели ошеломленный взгляд на профессора Дамблдора и растерянно переглянулись, единодушно решив, что ум бывшего директора Хогвартса, к сожалению, уже не так остер, как раньше. Как бы объяснить почтенному старцу, чтобы не расстроить. Наверное, стоит начать издалека...

— Да как есть: откинули копыта, то есть издохли, ежели одним словом. Жмурики, коротко говоря, — Мундугус, извлекая из кармана изношенного сюртука скатерть, подозрительно напоминающую по виду одну из тех, что украшали столы в Большом зале, старательно разглаживал ее, любуясь на нее со всех сторон.

— Эм..., — сам овеянный вечной славой герой, по-видимому, тоже не особо прибавил в сообразительности и красноречии после упокоения вечным сном. — Да, скончались, сэр. Ну то есть я погиб первым — помните, мы еще встретились после этого с вами на платформе номер девять и три четверти на вокзале Кингс-Кросс, пообщались. Вы мне все объяснили и я принял решение вернуться...

Уважаемый директор бодро закивал, выдергивая из бороды последние три волосинки.

— Так вот, Волдеморт-то об этом не ведал — о воскрешении, я имею в виду, обрадовался жутко и велел меня в замок нести, чтобы всем своим приспешникам похвалиться, что прибил-таки Поттера, а то они уж и не верили. Ну и пока он там речь заводил минут на тридцать, какой он, гляньте, молодец, я очнуться успел и тихонько ребятам знак подал, что жив-здоров, — он кивнул в сторону Рона Уизли и Гермионы Грейнджер.

— А у нас договоренность была на такой случай, — подхватил лучший друг смельчака, немного пристыженно потирая крупные, усыпанные веснушками ладони. — Мы пока шатались целый год по лесам, все размышляли, как нам Волдеморта победить. Какое заклятие применить, в случае чего. И Гермиона...

— Я нашла его в книге "Древние проклятия: ярость и страх Темнейших", которую вынесла из библиотеки Хогвартса, — немного сбивчиво огласила мисс Грейнджер, чьи волосы от влажного морского воздуха поднялись вверх и зажили собственной, независимой от хозяйки, жизнью. — Заклинание внутреннего пламени называется...

— Только не говорите, что вы его использовали..., — в глазах профессора Снейпа сверкнула молния, и Золотое Трио в полном составе тут же отступило на шаг, оглядываясь в поисках ближайшего укрытия. — Оно же высвобождает стихийную магию в момент смерти волшебника, к которому применено, и чем сильнее маг, тем больший объем разрушительного чародейства высвободится...

— Мы все тогда подумали, что ничего страшного не случится, ну произойдет маленький взрыв, там же не было написано, что он будет такой силы... Невелика цена за гибель самого опасного мага всех времен и народов. И когда Гарри и Волдеморт начали сражаться в Большом Зале, то...

— Маленький, Грейнджер?! — подпрыгнув на два фута вверх, гневно взвыл Драко Малфой. — Это ты ту поднявшуюся огненную бурю называешь маленькой?! Да там снесло бы ползамка, такого урона даже сама битва за Хогвартс не нанесла, как ваше небольшое заклятие! Если бы не этот попрошайка, неудачник-воришка, заблокировавший то ли по глупости, то ли по незнанию его действие, то нас бы прибыло сюда не двенадцать человек, а все двести-триста.

Он пренебрежительным кивком указал на мистера Флетчера, который, позвякивая при каждом движении своем движении, вальяжно приосанился и с видом заправской невесты, пятый раз идущей к алтарю, поправил на голове вуаль-фату.

— Теперича я герой, что тут скажешь, жизнь, она энто... такая штука... Всех спас, застопорил собою Проклятие, пожертвовал самоим своим существованием заради других...

— Вот только не рассказывай мне тут сказки, Мудик, как будто я первый день тебя знаю, — вмешался Фред Уизли, оглушительно рассмеявшись, — про самоотречение и все такое прочее. Меня хоть бы постеснялся, я-то к тебе ближе всех стоял и все видел. Как Волдеморта от заклинания расплющило, поток магии вырвался, ты его собой и поглотил, вероятней всего из-за того, что натырил кучу всего металлического, более-менее ценного в замке, пока остальные сражались. А как и тебя разнесло, то взрыв уже меньшей силы был, но нас всех, тех, кто стоял рядом, тем не менее волной задело. Только ты забыл упомянуть, что бросился ты под заклятие не потому, что хотел спасением жизней заниматься, а потому, что решил под шумок спереть драгоценности, что красовались на Беллатрикс Лестрейндж и Нарциссе Малфой.

— Так и есть, — важно кивнул Драко, не терпящим возражений жестом заставляя Крэбба и Гойла снять свои мантии и обмахивать его ими со всех сторон. — Маман и тетушка у меня дамы боевые, украшения в любой ситуации на себе носят, говорят, это самое надежное место. Да этот побирушка даже и на полфута бы к ним приблизиться не успел, как его бы уже Круциатусом огрели...

— А вот туточки, в Небесной канцелярии, иного мнения, — ничуть не смутившись, перебил его "благородный" защитник невинных душ. — Они мне за эдакий подвиг списали даже все мои предыдущие прегрешения. Ну а ты, Гаррька, не расстраивайся больно-то, что я твое место занял, как говорится, всякому свое... Я уж в следующий раз в твои геройства вмешиваться не буду, обещаю.

Мистер Поттер в ответ на эти заверения нисколько не утешился, а наоборот, сразу как-то сник, скуксился, уселся прямо на песок и принялся хлюпать носом, а затем и плакать, тихо, но так горько, что ему бы позавидовал его коллега и превосходнейший специалист по увлажнению песка слезами, мистер Коржик. Впрочем, и сам обладатель двух высших образований и кандидатской степени не заставил себя долго ждать: явился, величаво взгромоздившись на ладонь Хагрида, словно восточный принц на преподнесенного ему в дар арабского скакуна. Полувеликан нес его осторожно, с широкой улыбкой на лице, свободной рукой вынимая из карманов орешки и ягоды и поднося их капризному исчадию ада, уплетавшему за обе щеки так, словно последний раз его кормили лет так двести назад.

— Приятель, ты не виноват, поверь, — бросился лить умиротворяющий бальзам на раны лучшего друга Рон Уизли, — это мы с Герми тебя не остановили, а должны были, это прямая обязанность друзей...

— Да с меня вообще особый спрос, я-то ведь знала, что одна мыслящая голова на всех нас... Ну то есть, я не то хотела сказать... Из всего есть выход — мы вместе, в новом мире, а это главное. И прекрасно, что баллы за наши безобразные действия тоже скопом отобрали..., — мисс Грейнджер приголубила друга, погладив того по голове.

— Гарри, не плачь, посмотри, какие я колдографии сделал в Хогвартсе, это же просто шедевр: вот ты в Волдеморта заклинанием пуляешь, вот он взрывается, а вот и тебя распылило... Смотри как красиво кровавые брызги стремятся ввысь на фоне багряного заката... Мне б за такое магическую Пулитцеровскую премию дали, не иначе...

— Ты — наш инвестор, друг, а мы с Фредом никому не позволим обижать меценатов-спонсоров, если будет необходимо — грудью встанем на защиту...

— Мой мальчик, в жизни случается всякое, мы должны принимать удары судьбы стойко, не сгибаясь под невыносимой тяжестью страданий, что свинцовым бременем...

— Гарри, мой папа проповедует философию маги-буддизма, а она гласит — стакан всегда наполовину полон, а не пуст, во всем нужно искать положительную сторону. Так и здесь — Тот, кого нельзя называть, умер, а значит, ты выполнил свой долг, избавил мир...

— Да угрохал и угрохал, с кем не бывает, разлился тут ручьем, понимаешь, скоро море из берегов выйдет. Смотри на дело проще, парень, рано или поздно это бы случилось со всеми...

Стоящие рядом и наблюдающие за разворачивающимся лицедейством под названием "кто успешней облегчит страдания опростоволосившегося героя" с ярко выраженным отвращением на лицах Драко Малфой и Северус Снейп были готовы выплюнуть скопившийся в железах яд на песок, и лишь их достоинство — бывшего преподавателя и бывшего же аристократа, удерживало их от этого опрометчивого шага.

— И вот какого плешивого драккла я, спрашивается, крикнул всем "Ложись!" в Большом Зале... Отсыпался бы сейчас на первом уровне и проблем не знал...

— Я уж было возблагодарил Великого Мерлина, что в кои-то веки покинул этот цирк. А нет, рано радовался! Оказалось, все клоуны притащились следом...

Ихтиандр Люцифер, по-прежнему восседающий на длани Хагрида, царственным жестом приказал, точнее, попросил любителя диковинных зверушек спустить его на землю.

Пригладив белокурый чубчик на голове, цвету которого мог бы позавидовать сам Люциус Малфой, дьявольское создание капризно проговорило:

— Нет, я так не играю. До появления вот этих нытиков, — он окинул несвоевременно прибывших осуждающим взглядом, — было очень увлекательно. А что теперь? Толку ноль, сопли да слюни летят во все стороны... Чего их разводить-то? У нас тут намного лучше, чем в вашей этой школе, зубик даю, — он оскалился, показывая крошечные, но острые клычки. — Весело, благодатно... А уж если тотализатор построить, то, глядишь, демоны в отпуска на Землю, наконец, перестанут кататься, а то по сотням лет там зависают. Оно, конечно, хорошо, что начальства нет, но кто дела решать будет? И не дозвониться до них, не достучаться...

— Так ты, господин Коржик, сам нам напомнил, что ничего мы здесь соорудить не сможем, не из чего, — уныло пожал плечами Джордж.

Видя непонимание новеньких, он кратко разъяснил им ситуацию, не забыв упомянуть, что голосование за возведение нового учебного или игорного заведений не выявило победителя.

— Погоди-ка, Фордж, — хмыкнул рыжий юноша, хитро поблескивая глазами, — деньги у нас есть. Не верю я, что имея их в наличии, невозможно достать стройматериалы...

— Но как, Дред? — порывисто вскинулся его близнец. — Тут только три пальмы, да и они бесполезны, их даже срубить нечем. А выйти отсюда и купить не получится...

В ту же секунду братья встретились глазами, застыли на мгновение, подмигнули друг другу и улыбаясь, словно два первобытных человека, приманивающие мамонтов, начали окружать ничего не подозревающего бесенка.

— Наш дорогой Ихтиандр Люцифер, — сладко разливая трели, произнес один из них (кто именно, неизвестно — ввиду слишком высокой скорости перемещения. Да и какая в Мордреду разница!), — вы тут, кажется, жаловались на безденежье и некую чудовищную ипотеку, что высасывает из вас все соки. А что, если мы сделаем вам некое предложение, от которого вы не сможете отказаться?

— Нет! — великий специалист в покрытиях для котлов и сковородок начал отступать назад, под сень тени Хагрида, готового защитить любимую "животинку" в любой момент. — Это колкупция, нас насчет такого предупреждали! Ни за что! Вы свое получите, а меня сошлют в рай на рудники и вся моя дальнейшая жизнь рухнет! Да меня после этого ни в одном приличном обществе не примут, так с ангельским клеймом и останусь навечно! Это колкупция! Колкупция!

Он в бешенстве затопал ногами, перебирая нижними конечностями так быстро, что ярко-красные всполохи от его обуви, казалось, заполонили все пространство вокруг.

Услышав еще одно незнакомое пугающее слово, Лаванда прочувственно вздохнула.

— Неужели это подобие ипотеки? Ужасно, просто ужасно...

— Думаю, он имеет в виду коррупцию, или взяточничество, если простыми словами, — мрачно усмехнувшись, заметил Северус.

— Ага, — закивал Ихтиандр, и из потных от волнения ладошек вывалились кедровые орешки, которые, впрочем, сразу же подобрал Хагрид и старательно прополоскал в море. — Она самая, колкупция. Так вот — заявляю сразу, я — государственный служащий, с честью исполняющий свой долг и никогда, слышите, никогда...

— Да, подождите вы, мистер бесенок, — закатил глаза Фред и понукаемый Джорджем, присел на песок, стараясь говорить как можно ласковей. — Никто вам взятки и не предлагает, ни в коем случае, только не вам, честнейшему на свете существу. Это нечто совсем иное — бизнес...

— Бизнес? — переспросил тот, заинтересованно почесывая рожки.

— Конечно. Вот смотрите, о чем идет речь.

За считанные минуты вся песочная поверхность перед озадаченными поселенцами покрылась адскими формулами, вьющимися и вьющимися, уходящими куда-то вдаль, по сравнению с которыми алгоритмы расчета ипотеки казались просто детским садом.

— Ведь что такое коррупция, мистер Коржик? — вдохновленно в унисон говорили близнецы, устремляя глаза в гранитового цвета небо. — Это анафемское злоупотребление служебным положением в личных целях, самое что ни на есть, а мы призываем вас совершенно к другому — к заключению с нами агентского договора. Вот, поглядите: мы — комиссионеры, вы — агент, который за определенную денежную комиссию выполнит кое-какие действия, в нашем случае — купит стройматериалы, необходимые нам для возведения казино. Великолепный исход — вы получаете свои наличные, мы — игорный дом, и все довольны. Это никоим образом не нарушит никаких законов Ада, уверяем вас. Мы даже посчитали, на сколько же лет сократится ваша ипотека в случае, если вы согласитесь сотрудничать с нами — ровно на пятьдесят шесть лет, три месяца и четыре дня. Это ли не чудо! Кроме того, вы погасите свой кредит за украшения для рогов и хвостика, а также часть займа за трезубцы и задымители воздуха, это не говоря уж о том, что у вас останутся галлеоны на покупку полироли для заправки метлы минимум на полгода и на отпуск в Лас-Вегасе, где вы встретите много своих собратьев!

Бесенок внимательно слушал и чем дальше, тем сильней загорались в его лучистых выпуклых глазах звезды неизмеримого счастья.

"В конце-то концов, нас предупреждали только насчет колкупции, а по поводу бизнеса и агентских договоров ничего не говорили", — восторженно думал он.

— Нам и нужно-то всего ничего: немного древесины, молотки там всякие с гвоздями, чуточку черепицы, сооружать будем по-домашнему, — мягко гудели рыжие пройдохи, вводя посланца Сатаны в гипноз, — как для своих.

— Ладно, я попробую. Только деньги вперед, знаю я вас, жуликов, так и норовите обмануть при случае, — бесенок торжественно встал, выпрямившись во весь свой крохотный рост и взмахнул ручкой, показывая, что не на того напали. — Передавать буду понемногу, строго по договору и смете, давайте сразу и заключим и подписи поставим и пропишем сумму моих комиссионных большими буквами...

— Позвольте вмешаться, молодые люди, — директор Дамблдор, ощипав таки свою бороду до состояния, когда в ней осталось ровно ноль волосков, теперь принялся за длинные седые волосы, доходящие до талии. — Как мне помнится, мы так и не провели выборы, надлежащие при принятии решения о постройке... Людей у нас прибавилось, так что жизненно необходимо провести второй раунд голосования. Я практически уверен, что большинство наших уважаемых учеников и преподавателей предпочтут школу, а вовсе не азартные игры...

Он неторопливо начал мерять шагами берег, взглядом призывая всех в свидетели своего благочестивого поведения, не дающего иродам возвести игровое заведение.

— Полностью согласна, — Гермиона Грейнджер по старой привычке подскочила от всеобъемлющего желания высказаться. — Ну подумайте сами, зачем нам казино? Кто в нем играть будет? Ни у кого, кроме Фреда с Джорджем, денег нет, да и они свои потратят на обустройство. А посторонних здесь не бывает.

— А образовательное учреждение для чего, мисс Грейнджер? — мистер Снейп, почуяв угрозу своей новоявленной мечте, смело бросился на противника, навострив интеллектуальную шпагу. — В жизни еще не научились? Все вам мало? Так спешу уверить, что никому, кроме вас, это учебная организация и даром не сдалась...

— Ах, вы так считаете! А давайте все-таки проголосуем и посмотрим. Все, кто за школу — направо, а кто за разные непристойные кабаки — налево.

Тут началась суматоха: Крэбб с Гойлом перепутали право и лево и только рявканье Драко Малфоя вернуло их на путь истинный — на путь фишек и игровых автоматов, рулетки и покера; Полумна, к всеобщему удивлению, тоже пошла по кривой дорожке, пояснив, что опрошенные ею призрачные сатанята категорически против учебных заведений и выступают строго за хулиганские развлечения; Мундугус поразил всех не меньше мисс Лавгуд, выбрав сторону мини-Хогвартса, объявив, что однажды продул в казино все заработанные праведным трудом средства и с тех пор их недолюбливает; Лаванда и Парвати бегали туда-сюда, не в силах определиться, пока их случайно не снес торопящийся к своему месту Хагрид, и они, не в состоянии двигаться, не легли на путь "светлой" стороны; Гарри Поттер и Рон Уизли, проказливо переглянувшись, двинулись было в сторону игорного дома, но, к великому сожалению, их остановили пусть и миниатюрные, но легкие на расправу и цепкие руки мисс Грейнджер, ухватившие непутевых друзей за шкирки.

— Ага! Один, два, три..., — начал рисовать палочки на песке бесенок, — получается итого: семь к одиннадцати в пользу школы.

— Погодите-ка, мистер Коржик, — грозно перебил его Северус, — как вы посчитали? Поттер и Уизли, мисс Патил и мисс Браун, Хагрид, мистер Криви, Альбус, мисс Грейнджер, Флетчер и мистер Филч. Кто одиннадцатый? Хотите сказать, что учли голос кошки?

— Почему же нет, профессор? Она тоже чувствующее, мыслящее существо...

— В таком случае, мисс Грейнджер, выбор вашей львиной гривы тоже следует учитывать — и она жива, судя по виду, — он пренебрежительно ткнул пальцем в волосы девушки, что собрались в огромную шапку над ее головой, готовясь куда-то сбежать.

— Я никому не позволю отобрать права у миссис Норрис, — потрясая худосочными кулачками, визгливо завел шарманку Филч, — если только кто-то посмеет...

Прежде чем присутствующие успели узнать, что за страшные муки грозят посягнувшему на привилегии его сокровища, подопечная Аргуса проснулась, потянулась, пошарила вокруг оранжевыми глазами и, вырвавшись из рук хозяина, грациозно побрела на противоположную сторону, задрав хвост.

— Дорогая! — брошенный с вопиющей бессердечностью владелец, горестно всплеснув руками, бросился следом за изменницей.

Сменив дислокацию, он без зазрения совести уставился на злых оппонентов.

— Подкаблучник, — презрительно уронил Рон.

— Кто бы говорил, братец, — усмехнулись Фред и Джордж, поигрывая бровями и сопровождая взглядом крепко вцепившуюся в локоть их младшего ладошку Гермионы.

— Итак, — звонко щелкнув по запонкам, провозгласил государственный деятель из ада, — объявляется финальный результат: девять к девяти. Ничья.

"Что же теперь делать?" — беспомощно подумали все.

— Строить оба, что еще, — отчаянно вздохнув, возвестил Джордж. — Не знаю, хватит ли нам денег... во всяком случае, расходы на казино придется сократить вдвое...

Следующий час пролетел для аборигенов "нулевого" круга и матерых прорабов-строителей игорных домов и школ словно одно мгновение: помахивая золотистым пером почти с него самого ростом и периодически прикладывая его кончик к языку, мистер Коржик под бдительным надзором Уизли и осколками коллективного разума остальных поселенцев записывал на лучший белоснежный пергамент из запасов Гермионы условия договора, торгуясь за каждый кнат, как торговка на базаре. Когда он уже заканчивал оформлять первый наряд на материалы, куда окружающие пытались втиснуть свои коррективы, настаивая то на медовухе, то на мармеладных бочонках, а то и на ювелирных украшениях величиной под сто карат, послышался прохладный голос:

— Специалист Четыреста Одиннадцатого Отдела Оформления прибывающих в ад иждивенцев Ихтиандр Люцифер Коржик, напоминаем, что в случае вашего отсутствия на рабочем месте более трех часов, вы можете быть подвергнуты дисциплинарному взысканию в виде выговора, а также уволены по статье за прогулы. Повторяю, сотрудник Ихтиандр Люцифер Коржик...

— Ой, мамочки, — бесенок подпрыгнул так, что юбочка опасно заколыхалась. — Меня уволят... как пить дать, уволят...

Ни с кем не попрощавшись, милейшее создание исчезло в мгновение ока, оставив после себя лишь несколько пучков соломы.

А новоселы, решив, что на сегодня поработали достаточно, с чистой совестью повалились на песок, принялись подставлять бочка жаркому солнышку и с громкими визгами нырять в море.

К Северусу, смочившему рубаху в воде и накрывшемся ею с головой, а потому и не приметившему приближающейся опасности, подобрался Гарри Поттер.

— Профессор, сэр, нам нужно поговорить. Раз уж мне представилась такая возможность, давайте обсудим мою маму, вашу историю и...

— Ну уж нет, Поттер, даже не мечтайте, все, что вы хотите сказать, написано на вашем не обремененном тенью мыслительного процесса лице, — заявил Снейп, высунув один глаз и обшарив им лицо героя в поисках пробудившихся у того умственных способностей. — Считайте, что нашей встречи не случилось. Все должно было сложиться по-иному: я попадаю после смерти в ад, вы — в рай, как и положено. Мы никогда больше не видим и не слышим друг друга и оттого беззаветно счастливы. Но вы, как всегда, сумели испортить даже такую предопределенную судьбой картину.

— Я просто так не отступлюсь...

— Мистер Филч! — во весь голос заорал профессор, чем вспугнул сатаненков Полумны, с которыми та вела беседу неподалеку. — Нашим представителям факультета Гриффиндора решительно нечем заняться и они скучают. Чтобы избавить их от этой напасти, сделайте-ка мистеру Коржику в следующий раз наряд на краску ярко-желтого цвета и проследите, чтобы они прокрасили каждую песчинку на этом пляже...

На ярко-желтый песок с тихим шелестом накатила бирюзовая волна и, оставив после себя обрывки грязно-белой пены, вернулась в родную обитель, чтобы подготовиться к новой атаке. Несчастные песчинки — те, что сумели пережить нашествие коварного врага, сохранив жизнь, не успели еще оправиться от пережитого шока, как на смену пришло новое бедствие — их тут же безжалостно примяла чья-то голая ступня.

Улыбающийся во все тридцать два зуба восторженного вида юноша со светлыми серыми глазами и мышиного цвета волнистыми волосами, одетый в бежевого цвета рубашку и оранжевые широкие штаны, подвернутые до голени, шагал вдоль кромки воды у берега, размахивая руками и громогласно что-то вещая.

— Любимые зрители преисподней! Сегодня с вами вновь я, ваш бессменный обозреватель Колин Криви, — летающая рядом с молодым человеком стрекочущая колдокамера лениво помахивала приклеенными к ней черными крылышками, то приближаясь к юному волшебнику, а то отдаляясь, выбирая лучший ракурс для съемки. — Рад приветствовать вас на юбилейном выпуске нашего потрясающего лайф шоу "Магические хроники "Хог-фейри"! Ровно год назад мы — я и мои доблестные товарищи, прибыли сюда, на "нулевой" уровень ада, в это заунывное, безотрадное место, что одним своим сиротливым видом навевало неизбывную тоску и отягощало умы светом неизбежности и предопределенности. Многие создания (да что там — большинство!), попав сюда, сдались бы, день за днем влача жалкое, меланхоличное существование, заключающееся в том, чтобы полеживать на пляже, купаться в море и попивать коктейли. Но только не мы! Засучив рукава, мы взялись за работу, чтобы тяжким трудом доказать себе и вам: даже очутившись в аду, возможно не спасовать перед обстоятельствами, отыскать выход и упорно вкалывать! Именно с того самого грандиозного момента я и начал вести это шоу, чьи первые еженедельные выпуски посмотрело ровно ноль зрителей, по числу названия этого круга.

Лицо молодого волшебника при этих печальных воспоминаниях слегка омрачилось, и он обреченно вздохнул, опустив уголки губ вниз. С ним было загрустила вся уважаемая адская публика — впрочем, абсолютно зря — характер мистера Криви не поддавался тлетворному влиянию горестных мыслей и разных там разрушающих оптимизм лейтмотивов. Спустя пару секунд его прежний энтузиазм вернулся, а лучезарная улыбка осветила весь пляж на много миль вокруг.

— Но не будем о грустном! На текущий момент на всех этажах ада нас смотрит девять тысяч двести сорок четыре зрителя, и это еще не предел! Число постоянно растет. Я даже вижу вопросы некоторых из вас, мои чудовищные, не пожалевших награбленных с Земли средств и купивших на них премиальную подписку. Вот, например, вопрос от двух наших постоянных посетителей, замечательной пары, скрывающейся под никнеймами "Dark Lord and Crazy Nagini — Love Forever". Они вопрошают: когда же наконец им покажут кровавый стрим с участием всех аборигенов "Хог-фейри", включающий такие, без сомнения, неповторимые увеселения, как ритуальные жертвоприношения, убийства с особой жестокостью и невероятные в своей бесчеловечности изуверства и пытки? Для этих целей они, в числе прочего, готовы с гостеприимно распахнутыми объятиями принять все восемнадцать членов острова у себя, на двадцать четвертом кругу ада, где обитают вдвоем и где есть все необходимое, включая цепи, крюки, бензопилы и топоры разных форм и размеров. Ох, это очень мило с вашей стороны, мои страждущие, но дело в том, что, к сожалению, нам не совсем удобно перемещаться куда бы то ни было и начинать все заново после того, как мы обустроились здесь. Пожалуйста, не расстраивайтесь и продолжайте оставаться с нами.

А мы переходим к обзору, повествованию, которое будет включать в себя краткую историю нашего островка, охватывающую, разумеется, и невероятную новеллу о пути к успеху длиною в год. Вспомним с чего все начиналось, какие трудности пришлось преодолеть и с какими препятствиями столкнуться, собственными глазами узреем "Хог-бич", "Хог-скул" и "Хог-джой". Итак, давайте начнем с прибрежной зоны, с того, как она преобразилась за это время. Кассандра!

Колдокамера встрепенулась и выплюнула из прорези на задней стороне несколько квадратов с цветными изображениями. Те, отряхнув черные крылышки, очень похожие на материнские, покрутились на месте, бодро вспорхнули и понеслись к Колину, превратившись в иллюзорную картину-коллаж за его спиной.

На ней можно было видеть уже покрывшихся ровным загаром двух юношей и девушку, что сидели прямо на песке, с унылыми выражениями на лицах и, зачерпывая краску из жестяных банок тонкими кисточками, красили песок в желтый цвет. Над ними, скрестив руки на груди и притопывая необутой ногой, стоял темноволосый худой мужчина и зорким взглядом контролировал процесс. Белокурый молодой человек, обретающийся неподалеку, радостно смеялся, высоко задрав обгоревший на солнце нос.

— Поттер! Уизли! Вы всерьез думаете, что сможете меня обмануть? Я сказал, каждую песчинку! Берите, раздери вас агнцы, пример, с мисс Грейнджер!

Несчастные пролетарии незадачливо переглянулись, удрученно вздохнули и продолжили работу.

Снимок сменился, демонстрируя теперь уже равномерно прокрашенный живописный песок, на котором замер богатырского роста бородатый мужчина — вытянув руку вверх, он держал на ладони маленькое создание, гневно потирающее ушки и недовольно бухтящее:

— Я отказываюсь, слышите, отказываюсь! Я бизнесмен-комиссионер, а не разнорабочий! Да у меня, чтоб вы знали...

Стоящий внизу в окружении остальных шестнадцати иждивенцев Джордж Уизли приложил громовещатель к губам и увещевающе произнес:

— Знаем, все знаем о вашей полной тягот и невзгод жизни, обожаемый мистер Коржик! С момента вашего рождения и до мгновения, когда вы попали в рабство к ипотеке. Спешу напомнить, в общей сложности вы поведали нам об этом двадцать семь раз. Но подумайте сами — это лишь маленькая, ничего не стоящая вам услуга, причем характеризующая вас только с положительной стороны, как Бесенка Команды! Ведь чем успешнее мы, тем триумфальнее и вы, тем быстрее вы рассчитаетесь с долгами, тем больше накупите украшений для рожек, да не простых, а золотых — с сапфирами, гранатами, жемчугом...

При этих словах Посланник Тьмы перестал, наконец, упрямиться, и обескураженно прикоснувшись к отросткам на голове, на которых ему уже мерещились неисчислимые ювелирные изделия, встряхнул небольшим баллончиком, зажатым в ладошке. Натянув на мордочку матерчатую маску, а на ручки — перчатки, дьявольское отродье нажало на пульверизатор и начало распылять краску на висящий в небе круг солнца, окрашивая тот в лимонно-желтый цвет.

— Так, ребята, не стоим на месте, у нас тоже есть работа, — Фред и Джордж хлопнули в ладоши, подбадривая друзей, и начали раздавать им бадьи с лазурным колером. — Мудик, еще раз увидим, как ты пытаешься затырить ее в карман, пожалуемся, и тебя спустят на первый уровень! Мы за эту несмываемую синьку полсостояния отдали!

— А чего сразу Мудик? Не я это, вона — кошка проклятущая меня цапнула и рука случайно дернулась в сторону кармана.

Миссис Норрис, выпустив острые коготки и обнажив клыки, ответила наглецу протяжным воем.

— Поехали!

Голубая тягучая жидкость выплеснулась из всех ведерок одновременно и начала распространяться, окрашивая молекулы воды одну за другой, покуда все блестящее гладкое полотно, вплоть до горизонта, не запереливалось всеми оттенками морской волны.

— Вот так, мои циклопоподобные зрители, все и начиналось... И посмотрите, чего мы достигли спустя одиннадцать месяцев.

Коллаж за спиной репортера Криви схлопнулся и фотоагрегат начал плавно вращаться, меняя угол обзора и представляя глазам зрителей невероятную по красоте и зрелищности иллюстрацию: над огороженным барной стойкой пляжным прямоугольником парили в воздухе разбрызгивающие блестки со своих перепончатых крыльев летучие мыши, а в центре образуемого ими узора из костей кружились странные мохнатые существа, одетые в майки, шорты и шлепанцы. Под горланящую дикими голосами музыку они дергались, как в припадке, расплескивая люминесцентных оттенков коктейли из небольших черепушек. Сама же стойка, выполненная в виде большого огненного языка, что знатно припекал любого посмевшего приблизиться, один за другим выплевывала напитки, которые споро разливал диджей и бармен в одном лице — кругленький, напоминающий шар чертенок, с вытянутым носиком и в золотом шлеме, чьи зеленоватые ручки от плеча и до запястья украшали наколки в виде сердечек, в которых значилось "Мамуля".

— Вашим глазам, мои инфернальные, предстает самый модный курорт — не только в аду, но и во всем загробном мире! К нам съезжаются со всех кругов, зная, что всегда найдут развлечение себе по душе! Фторантимоновая кислота в коктейле — пожалуйста! — "Кассандра" навела свой прицел на девушку-утопленницу, что бледной, покрытой лиловыми пятнами рукой, влила в себя дымящуюся ядерную смесь, осклабилась игриво.

— Испытание на прочность костей — милости просим! Жонглирование пальцами злейших врагов и конкурентов — же ву пре! — в нескольких шагах толпа джиннов, оправляя длинные зеленые волосы и бороды, играла в перетягивание каната, которым служил их задорный собрат, с улюлюканием запускаемый куда-то в космос после победы одной из сторон.

— Но и это еще не все! — с незамутненным восторгом мистер Криви взмахнул рукой, пальцами попав в желейнообразное пузо пожилого господина-водяного, вяло пересчитывающего маленькие засохшие головы, разложенные на песке. Он записывал их количество в длинный свиток, бормоча ругательства себе под нос: "Чтобы серафимы задрали это начальство, даже в отпуске заставляют работать... Уволюсь, всенепременно уволюсь, пусть ищут другого такого дурака...".

— А вот и два наших здания, что являются гордостью всех старожилов "Хог-фейри" — "Хог-скул" и "Хог-джой", школа и игорный дом. Сколько же сил мы потратили на то, чтобы возвести их!

Изображение зафиксировалось, и взору уважаемой дьявольской аудитории предстали два сооружения, непохожие друг на друга, как день и ночь. Одно, напоминающее старинный дворец из преданий и сказок, было целиком и полностью выполнено из розового камня с редкими сиреневыми вкраплениями. Те, кто хоть раз видели настоящий Хогвартс, узнали бы в нем мини-копию прославленной школы, с ее круглыми башнями, стрельчатыми массивными окнами и высокими острыми шпилями, по недоразумению угодившую в руки обезумевшей Барби. Второе же строение, напротив, исполненное в современном городском стиле, сверкало бесчисленными разноцветными огнями и, казалось, слагалось из одних зеркал, множивших картины окружающей действительности в тысячекратном размере. Сам вход состоял из широкой мраморной площадки и вросших в нее четырех витых колонн, что поддерживали баснословных размеров красную фишку, мигающую надписью "Hog-Joy".

Между двумя учреждениями был перекинут горбатенький мостик, складывающийся из хрупких стеклянных полосок, передвигаться по которым стоило немалых усилий: прямо тотчас это пыталась сделать пара, состоящая из высокой безголовой (в буквальном смысле) демоницы и приземистого коренастенького вервольфа, что осторожно вел свою слепую подругу за собой. На середине перехода шестидюймовые каблучки заклинательницы подвернулись, не выдержав борьбы с гладкой поверхностью, и она с ликующим криком полетела вниз, прихватив за собой и спутника. Шлепнувшись о каменную мостовую, оба посетителя ничуть не расстроились, мгновенно вскочили на ноги и резво побежали на веревочную лестницу, что вела к началу моста — оборотень при этом махал косматой лапой в колдокамеру и кричал: "Когда-нибудь мы перейдем его, это наша всего лишь двести тридцать девятая попытка".

— Сейчас мы с вами, мои гееночные наблюдатели, заглянем в святая святых нашего острова — казино "Хог-джой", или же, если именовать его официально, как положено, закрытое акционерное общество "Уизли, Уизли, Снейп и Коржик". Да, да, именно так оно и называется, его основатели — братья Фред и Джордж Уизли взяли бывшего профессора и директора Хогвартса Северуса Снейпа к себе в компаньоны, несмотря на полное отсутствие у того денежных средств, посчитав их эквивалентом проявленный тем недюжинный энтузиазм в общем деле оболванивания... простите, увеселения и развлечения адских выкормышей. Так, к примеру, именно мистер Снейп написал письма длиной в три фута каждый руководителям четвертого и пятого уровней ада в таких выражениях, что те не посмели отказаться от приглашения и почтили нас своим присутствием, запустив начало того цикла, что сделало наш курорт популярным и знаменитым. Что же касается глубокоуважаемого Ихтиандра Люцифера, то после того, как он был уличен в противозаконном (по абсолютно некомпетентному мнению его руководства!) сотрудничестве с нашим строительным синдикатом, и его выперли из Четыреста Одиннадцатого Отдела Оформления прибывающих в ад иждивенцев без выходного пособия, мистер Коржик затеял такой грандиозный скандал, днем и ночью сотрясая небеса и землю рыданиями и воплями (отчего, напомню, и рухнули первые постройки школы и казино, снесенные землетрясением и волной цунами), что утешить его удалось, лишь выделив ему долю в игорном клубе и пообещав процент от прибыли. Но вот мы и внутри, леди и джентльмены, там, где свершается великое таинство игры, там, где в секунду выигрываются и проигрываются миллионные состояния, там, где решаются судьбы и где правит Бог, то есть Дьявол рулетки.

Колдокамера, с трудом удерживая в полете свое грузное тельце, принялась снимать внутреннее помещение игрового заведения, в первый же заход выхватив объективом шкафоподобную фигуру, обтянутую деловым костюмом пудрового цвета, угрожающе потрескивающего при мельчайшем движении монстрообразного существа. Серые грубые складки собрались по всей морде создания, и когда то оскалило враждебно пасть, то заостренный спиралевидный рог, как виделось, задрожал, посылая в атмосферу волны агрессии.

— Ой! — незадачливый блогер-корреспондент попятился назад, а вслед за ним последовала и его верная компаньонка, на всякий случай спрятавшая крылышки, и оттого чуть не рухнувшая на пол.

— Кто?! — строго пробасило существо, стукнув себя по бейджику на груди, на котором красовалось нежное имя "Азазель", и грозно разглядывая непрошенных гостей. — У нас только по записи! Местов нет! Во глупый народ! Одно и тоже по десяткам раз повторяешь, и все равно прутся и прутся!

— Эээ... Я Колин Криви, сэр, основатель и единственный репортер "Хроник Хог-фейри", местного шоу, показывающего жизнь на острове во всей ее баснословной красе. Вот мое удостоверение, можете посмотреть, — юноша дрожащими руками вытянул красные корочки из кармана и подал их зверю.

Тот огромной ручищей, хотя вернее было бы назвать ее лапой, почесал маленькие округлые уши, совершенно не подходящие его облику, покрутил документ и так и сяк, и уже более доброжелательно вернул его владельцу.

— А! Реклама значится, пиар. Так бы и сказали, а то сами понимаете, работа такая, проверять. Мы ж образованные магические гиппопотамы, не абы кто, не всякие там профаны-невежды — про все такое кумекаем: и про инфлюэнс-маркетинг, и про SMM-продвижение, и про дивайн-кейсы. Так что все нам ясненько-понятненько, — охранник, по-видимому имеющий привычку гордо величать себя на "вы", по-свойски покачал треугольной мордой.

— Понимаю, сэр. Всенепременно понимаю, вижу, вы буквально горите на работе, — Колин выразительным взглядом оглядел просторную каморку Азазеля и дотлевающие на столе магические карточные домики.

— Вот-вот! Я такой! — приосанился страж порядка. — Вы это, проходите, не стойте.

Над входом в главный зал, куда радостно подлетела испытавшая немалый стресс колдокамера, висела надпись, выложенная сверкающими в свете абажурных светильников красными камнями, очень похожими на рубины, гласящая "Гарри Поттеру и чертятам вход запрещен!". Здесь стояла толпа в пятнадцать-двадцать душ, в которой особенно выделялся юноша с зелеными глазами и в очках, одетый очень просто — в пляжные желтые шорты и белую футболку с надписью "Hero Star". Вокруг него крутились крошечные создания, чем-то неуловимо напоминающие мистера Коржика, но вот только чубчики у них были не платиновые, а черные, а рожки, опять таки в отличие от подчиненного Князя Мглы, не бугристые, а гладенькие. Над всей этой оравой парила стая стервятников и, щелкая крючковатыми клювами, хрипловато каркала: "Долой дискриминацию героев и подданных Императора Тьмы! Мы требуем равного доступа для желающих спустить свои галлеоны!".

— Гарри! — мистер Криви радостно подбежал к другу, жестом заставляя "Кассандру" защелкать затвором с удвоенной силой. — Что ты здесь делаешь? Что случилось?

Герой-победитель Волдеморта, сжав ладони в кулак и побагровев от гнева так, что шрам на лбу налился кровью, открыл рот и возмущенно забормотал:

— Меня не пускают в это заведение, а ведь я помогал его сооружать, как и все остальные! Это просто невообразимые стыд и позор! И этим несчастным вход запрещен тоже, хотя никто из нас ни в чем не провинился! — он негодующе указал на взволнованных чертят, что грозили латунным дверям миниатюрными пальчиками. — Я предупреждаю, что мы будем стоять здесь, пока наши права не будут соблюдены! Знаю, знаю, откуда растут ноги — бесспорно, это Северус Снейп, это он надавил на Фреда и Джорджа и заставил их отказать мне в обслуживании! Но ничего, я найду на него управу, точнее, уже нашел!

— И что же это за управа такая, позвольте поинтересоваться, мистер Поттер? — вкрадчиво осведомился голос за спиной юноши, и тот, резво подпрыгнув на месте, порывисто обернулся, тут же просияв лицом в преддверии свершившейся мести.

Позади него стоял жестоко критикуемый им мистер Снейп, за год, к слову, полностью сменивший имидж и основательно трансформировавшийся внешне. Место старой черной потрепанной мантии, которую ранее профессор Защиты от темных искусств и Высших Зелий практически не снимал с себя, занял дорогой костюм приглушенного фиолетового цвета: классические брюки и приталенный двубортный пиджак, под которым сверкала чистотой первого снега белая рубашка, оттененная тонким галстуком. Запястье венчали дорогие золотые часы, блеск начищенных кожаных ботинок бил по глазам, а волосы утратили свой сальный блеск и были аккуратно заправлены за уши.

— А вот какая, сэр! Так как вы наотрез отказались разговаривать со мной, в общей сложности, — тут молодой человек вынул огрызок пергамента из кармана и начал считать отмеченные там крестики, — двадцать четыре раза, пару раз имея наглость выкинуть меня в окно (благо это был только второй этаж), а сейчас и вовсе запретили сюда вход, то я решил пойти другим путем — стать наравне с вами собственником этого заведения.

— Не смешите меня, Поттер, — свистящим шепотом прошипел "добрый" профессор. — Где вы возьмете деньги?

В ответ на это Гарри фыркнул и полез в другой карман, откуда достал пачку хрустящих купюр и три холщовых мешочка с логотипом в виде пересчитывающего монеты гоблина, и помахал ими перед выдающимся носом мистера Снейпа. — Мое наследство прямиком с Земли, вот откуда, сэр. Что, не ожидали? Думали, тупой Поттер не догадается получить свои призрачные деньги, принадлежащие ему по праву, в здешнем Гринготтсе?

Совладелец-соучредитель казино одернул лацканы пиджака так, что те жалобно захрустели, скрипнул зубами и съязвил:

— Даже если так, даже с этими средствами вы не войдете в состав акционеров, никто не продаст вам доли...

— Ха! Уже вошел, Фред и Джордж реализовали мне часть своих ценных бумаг, посмотрите-ка вверх, сэр.

Северус, мучимый нехорошим предчувствием, обернулся и увидел толпу рабочих-сатаненков, что, подгоняя друг дружку, демонтировали табличку "Вход воспрещен...", прямо на ходу убирая оттуда имя "Гарри Поттер" и втискивая его выше, туда, где вывеска теперь пылко моргала "Уизли, Уизли, Поттер, Снейп и Коржик".

— Что?! Нет, никогда фамилия Поттер не будет щеголять рядом с моей, да что там, ПЕРЕД МОЕЙ!!! Только через мой труп! Вы поняли меня, Поттер? А ну стойте, нам нужно поговорить!

Юноша, сложив губы бантиком и изобразив саркастичную улыбку, толкнул двери в мигающее искорками царство рулетки и покера, и с достоинством поплыл туда, где находились кабинеты владельцев злачного заведения.

— Жизнь такая непостоянная штука, сэр! Теперь вы побегайте за мной, профессор!

Мистер Криви и его помощница, зафиксировавшая для истории момент эпохального вхождения героя в состав акционеров "Хог-джой", с задором поскакали вслед за двумя спорщиками, азартно крутя головой (и колдовспышкой) по сторонам.

Огромные, драпированные красным сукном столы с золотыми рулетками, где заправляли затянутые в обтягивающие их мощные фигуры экипировки гориллы-крупье, выкрикивающие зычным голосом выигравшие ставки; аппараты-слоты, выстроившиеся радужными шеренгами; покерные овальные столы, за которыми сидели грузные демоны с ветвистыми рогами, достающими до потолка, и сверлили друг друга тяжелыми взглядами. Все это великолепное зрелище дополнял висящий в воздухе сигаретный дым с четко уловимым ароматом сгоревшего дерева.

За самым дальним столом сидели двое: сутулый снулый человек, нервно потирающий угловатый подбородок, и короткостриженый низенький мужчина в кургузом темно-коричневом сюртуке, приговаривающий своему спутнику:

— Слушайте, Филч, или оплачивайте мне уже выпивку или энто... решайтесь на что-нибудь, расселись тут, понимаешь, на три часа... Я, между прочим, деловой люд, и мне недосуг тут с вами штаны протирать за просто так. Или ставьте свою кошку на кон или пасуйте, все остальное вы все равно уже продули...

— Зачем вам миссис Норрис?! — подпрыгнул бывший завхоз Хогвартса и стремительными темпами приближающийся к этому же статусу владелец ненаглядной животинки. — Что вы с ней будете делать? Только посмейте...

— Да утихните вы ужо... Что сделаю, что сделаю? Маленькая, юркая, сгодится куда-нибудь... В лазейки разные нырять...

Такого обращения не выдержал уже сам предмет спора и, выпустив блеснувшие нехорошим блеском когти, миссис Норрис, издавая жуткие пронзительные звуки, говорящие без слов, что она думает об этом поистине возмутительном предложении, вцепилась в лицо "благородного разбойника".

— Отцепите ее, Филч, немедленно! Отзываю свой меморандум, и даром мне не сдалась ваша ненормальная...

— Кассандра, быстрей, засними эту картину, — обратился к колдокамере мистер Криви, и та, согласно махнув крылышками, полетела исполнять поручение.

Аргус, голося не хуже своей "дорогуши", пытался оторвать любимицу от Мундугуса, что оглашал зал визгливым бэк-вокалом, в полной мере мере участвуя в кошачьем концерте.

На заднем фоне кровавого шабаша зрители шоу в этот момент могли наблюдать не менее интересную панораму: Ихтианд Люцифер, не изменяющий своей белой официальной рубахе с запонками-трезубцами (теперь изумрудными), но поменявший соломенную юбчонку на узкие бриджи, застегнутые под коленом на пуговку, с существенно увеличившимися в длину и ширину рогами, от кончиков до основания облепленными драгоценными камнями, чередующимися с золотыми колечками, восседал на плече Хагрида и яростно пререкался с толпой чертят, в которых Колин узнал тех самых, что устраивали забастовку вместе с Гарри. Низкорослые создания, чудом проникнувшие внутрь, даже встав на цыпочки, дотягивали максимум до щиколотки полувеликана, поэтому жаркие споры велись с использованием задиристого визга на грани ультразвука.

— Никогда, слышите, никогда, копыто ни одного вашего чертового отродья не ступит в мое казино! — кричал мистер Коржик, держа у уха стационарный толстенький телефон, похожий на рацию. — Нет, уважаемый Левиафан, что вы, это я не вам... Разумеется, мы будем рады видеть вас, приезжайте в любое время, встретим хлебом-солью...

Чертяки, увидев, что их стратегия не работает, посовещавшись, решили сменить тактику и стали взбираться друг другу на плечи, образуя своеобразную лестницу, ведущую к недругу. В ответ мистер Коржик метко начал палить в них яблочными семечками, грозя обрушить и без того хлипкую конструкцию.

— Вы только посмотрите, какая же здесь увлекательная, захватывающая, поражающая всякое воображение жизнь. В каком другом месте вы найдете такое разнообразие: можно и проиграться в пух и прах, и быть избитым, и обучиться разным оскорбительным словам, пополнив запасы знаний! И главное, никто вас не осудит! — натянув на лицо искренне-восхищенное выражение лица, Колин прошел до конца зала и открыл дверь, ведущую прямиком к арочному стеклянному мостику. — Думаю, вы увидели достаточно, мои злобные товарищи, и пришло время посетить нашу прекрасную школу, наш мини-Хог, где как раз проходят занятия.

Пара безголовой демоницы и ее терпеливого спутника-верфольфа на этот раз маячила далеко впереди, почти добравшись до конца перекрытия. Когда им уже оставался последний шаг, длинная шесть волка-оборотня, спускавшаяся с хвоста, подвернулась дьявольской чародейке под ноги, и они вновь, в двести сороковой раз, с блаженным криком полетели вниз.

Помахав им на прощание, ведущий собственного шоу на всех парах помчался вперед, бодро переступая по узким стеклянным обломкам, умудряясь одновременно тащить на себе двух длинноногих упырей с выступающими вперед клыками, и смотреть в камеру, блаженно улыбаясь.

— Все наше учебное заведение было создано лишь с одной целью, и цель эту, безусловно, благородную, геройскую, можно обозначить всего в одном небольшом предложении, состоящем из пяти слов: "Любовь к себе и другим". Многие из наших аборигенов взяли на себя нелегкое бремя учительствования и преподают обитателям ада дисциплины, непосредственно связанные с озвученной тематикой. Давайте же побываем на их уроках и послушаем, что именно каждый их них понимает под этим словосочетанием.

Репортер толкнул перламутровую дверь и попал в царство всех разновидностей розового цвета — здесь присутствовал бледно-карминный, нежно-коралловый, ярко-пурпурный, рубиново-амарантовый, маджента, бургундский...

— О, вижу, мои смертоносные почитатели, вы интересуетесь, почему мы решили строить школу именно такого кричащего оттенка? Дело в том, что это получилось случайно, изначальный вариант образовательного учреждения носил в себе зелено-серебристые, красно-золотые и сине-бронзовые цвета. Один из них выбрать не удалось, так как присутствующие на острове представители трех факультетов Хогвартса — гриффиндорцы, слизеринцы и равенкловцы переругались между собой и наотрез отказались голосовать за какой-либо вариант, кроме своего собственного. Но, как вы уже знаете, первые сооружения унесло в море, где их спокойно носит по волнам и по сей день, и нам в срочном порядке пришлось возводить им на замену новые. Так как выбор строительных материалов к тому времени был ограничен с связи с тем, что уважаемого мистера Коржика списали со счетов, а попросту — вытурили с работы, и он находился не в лучшем своем психологическом состоянии, пришлось довольствоваться малым — разнообразием камня розового окраса. А вот и первая учебная аудитория, в которой мы с вами сегодня побываем. Давайте заглянем в нее.

Фокус колдокамеры сместился на лиловую дверь, на которой, словно на небосводе, раскинулись мерцающие луна и звезды.

"Гуманность и милосердие" — скачущие в разные стороны буквы прыгали с места на место, подобно юрким солнечным зайчикам, отчего надпись удавалось прочесть далеко не сразу.

На вежливый стук Колина за дверью послышался чинный мужской голос, проговоривший "Войдите!", и глазам зрителей предстал седовласый благообразный волшебник в длинной мантии, размеренно расхаживающий туда и обратно на маленьком пятачке-трибуне. Светлая учебная комната в высокими потолками и широкими окнами напоминала амфитеатр — полусфера была уставлена деревянными партами, тянущимися рядами вверх, за ними по двое сидели бесята и чертята и, высунув языки, старательно скрипели перьями, записывая что-то в пергаментах.

— Так вот, господа и ... дамы, — запнувшись, произнес профессор Дамблдор, с сомнением покосившись на единственного в комнате посланца Сатаны с украшенным бантиками хвостиком. — Никогда не лишним будет повторить эту одновременно простую, но с большим трудом поддающуюся пониманию истину: любовь — это благорасположение к ближнему своему, любовь — это человечность и сердобольность, любовь — это сочувствие и душевность. Мы должны всегда ставить себя на место другого, чувствовать то, что чувствует он, ощущать всеми фибрами души боль того, кто рядом...

Сидящий в середине зала бесенок покосился на свою соседку по парте, девочку-чертенка, и, призадумавшись на секунду, ущипнул ее за заостренное ушко, дабы проверить на деле правоту Дамблдора. Та не осталась в долгу и дала ему по голове увесистым томом "Жития святых", который Альбус заставил всех учеников взять в библиотеке и изучить от корки до корки. Бесенок многозначительно почесал свои пухлые щечки, на практике осознав всю справедливость слов профессора.

— Любовь означает, что мы не поджариваем чародеев на сковородках, не варим их в котлах, любовь...

Лупоглазый Драгонион (тот самый любитель опробовать все эмпирическим путем) прилежно выводил: "Любовь = нельзя запекать людей на огне...".

— Вы должны понимать, что такие действия могут привести вас прямиком в ад...

Неожиданно сбившись с мысли, почтенный педагог нахмурился и провел рукой по вновь отросшей до пояса бороде. Что-то в этой фразе было неправильно... Но вот что?

— Вычеркните слово ад, — лихо скомандовал свеженазначенный директор мини-Хогвартса, — и напишите рай.

— О! — пронеслось по рядам, и многие студенты в ужасе прикрыли рты ладошками.

Колин, обрадованный тем, что заполучил такой эксклюзивный материал, выскользнул из учебного класса вместе с "Кассандрой" и поскребся в противоположную дверь — на этот раз белоснежно-белую, на которой убористым каллиграфическим почерком было тщательно вычерчено "Снисходительность и претенциозность".

В похожей на предыдущую комнате (за исключением того, что шеренги рядов в ней шли вниз, а не вверх, дабы слушатели смотрели на своего преподавателя именно с такого ракурса) перед грифельной доской прогуливался Драко Малфой в окружении Крэбба и Гойла, и, высоко воздев тонкие руки, вещал уверенным тоном:

— Надменность, спесь, амбициозность и гордость — вот те четыре кита, на которых покоится самоуважение. Смотрите на других так, будто они не стоят и вашего коготка, вашей реснички, даже вашей шерстинки, и как бы они не старались, им никогда не сравниться с таким образчиком великолепия, подлинного произведения искусства, как вы... При любом подходящем для этого случае загоняйте их под свое копыто без жалости и сожаления, и не давайте им там спуску. В этом и заключается настоящая любовь, любовь к себе и своему видному положению...

— А! — пророкотали усердные ученики, и с некоторым подозрением оглядев свои копыта, начали заносить в свитки: "Любовь = запихать остальных под свое роговое образование вокруг дистальных пальцевых фаланг на ногах...".

...- Уф! — еле отдышавшийся после увиденного и услышанного, сильно усомнившейся в правильности своего бытия Колин толкнулся (точнее, ввалился) в следующую дверь, на этот раз пурпурного оттенка, на которой розовыми сердечками были выложены слова "Звезды, Луна, Стихи, Романтика".

Обстановка в этой аудитории разительно отличалась от предшествующих ей: под потолком парили красные воздушные шарики, сами по себе связующиеся в кельтские любовные узлы, цветочные занавески на окнах мягко и нежно колыхались, а устоявшийся аромат ландышей навевал легкие фривольные мысли. Здесь всем заправляли две юные ведьмы, полные противоположности друг другу — по внешности, а не по характеру.

— Ведь что такое любовь? — вдохновленно говорила одна их них, девушка с черными длинными волосами, что своим зеркальным блеском гипнотизировали абитуриентов. — Это огонь души, тот самый, что образуется, когда мы крепко сжимаем в своей руке руку своего возлюбленного или возлюбленной, когда мы слышим то самое главное признание, что отдается в сердце блаженной трепетной трелью, когда, вдыхая свежий ночной воздух, пропитанный запахом жасмина, мы ощущаем сладость первого поцелуя...

— Когда копыта составляют одну общую гармоничную пару, когда хвостики переплетаются, слившись в единое романтическое целое, — экзальтированно зудела другая волшебница, закатывая голубые глаза под потолок. — Вот, послушайте, что пишет мой любимый философ Готфрид Вильгельм Лейбниц об этом великом чувстве: "Любовь есть склонность находить в счастье другого свое собственное счастье".

Один из бесят, вдохновленный речами своих прелестных преподавательниц, слегка придвинулся к своей соседке по парте и попытался соприкоснуться с ней рожками и хвостом, чтобы в полной мере ощутить обещанную консолидацию двух душ. Та беспощадно фыркнула и огрела горе-любовника трактатом "Созерцание любви".

Следующая дверь была, на удивление, самой обычной, темно-орехового цвета, на ней четкими прописными красными буквами значилось: "Достоинство и защита прав", а ниже кто-то белым мелком дописал слово "Предпринимательство". Хозяйничали за ней сразу трое: мисс Грейнджер с тяжёлым узлом волос, собранным на затылке, в учительской черной мантии до колен, из-под которой выглядывала коричневая юбка в клеточку и белые колготки; и Фред и Джордж Уизли, прибежавшие на занятия, судя по деловым костюмам и уложенным волос к волоску рыжим волосам, прямиком из казино.

— Каждое живое существо в этом мире обладает абсолютно равными возможностями и свободами, которые никто не имеет право ограничивать и урезать, ведь верховенство закона должно работать для всех. На самом же деле вас ущемляют, притесняют, перекрывают вам кислород..., — Гермиона негодующе захлебнулась словами и воинственно вскинула вверх небольшой кулачок. — Так не может больше продолжаться, хватит терпеть диктат буржуев, что легализовали рабство! Итак, я задам вам три вопроса, на каждый из которых вы честно мне ответите.

Придворные Князя Мглы и Императора Тьмы слаженно покачали головами.

— Индексировали ли вам зарплату последнее столетие? Начисляли ли вам пособия по нетрудоспособности, когда вы болели? Отправляли ли вас в отпуска? Заметьте, оплачиваемые, а не за свой счет!

На каждый из этих вопросов присутствующие дружно выкрикивали слово "Неть!".

— Вот! На ваши права посягнули, вас безбожно эксплуатируют, кидая в ответ лишь жалкие подачки. Вы должны заявить, что больше не потерпите такого обращения! Обязательное соблюдение режима труда и отдыха, обеденного перерыва, а также доплаты в полуторном и двойном размере за работу во внеурочное время и работу в выходные и праздничные дни — это основа здорового общества!

— У! — согласно загудели студенты-работяги, топая обутыми в кеды (очевидно, это была их любимая обувь) ножками.

— Котлы — бесятам! Сковородки — чертятам! Организуйте профсоюз, который бы защищал вас от своеволия начальников-демонов! В случае, если это не сработает, устройте забастовку!

Девушка распалилась, ее скулы порозовели, а пучок на макушке распустился, дав волосам свободу, которой те тотчас воспользовались, образовав вокруг головы пушок.

— Мы также хотим сказать, что совершенно согласны с мисс Грейнджер, — в унисон вымолвили близнецы, с апломбом поправляя галстуки. — Все принадлежит вам, и только бизнес — высшая форма свободы всех живых созданий, спасет от горькой участи, что вам навязали. Приватизируйте оборудование и, вместо невольничьего труда, пустите его на доброе дело — откройте ресторанчик или паб, варите, тушите и коптите вкусные блюда, кормите ими всех желающих, получая не только удовольствие, но и средства к существованию.

"Любовь = прихватизировать котлы и сковородки...".

Мистер Криви, подхватив "Кассандру" под мышку и вытирая выступивший на лбу холодный пот, на ослабевших вмиг ногах выбежал из учебного класса, покуда его самого не приняли за рабовладельца и не закидали пособиями на основе творений Карла Маркса и Фридриха Энгельса.

— На этом, моя аспидская публика, я, ваш преданный спецкор Колин Криви, прощаюсь с вами до следующей недели, где покажу и расскажу еще много интересного. Люблю вас, и до встречи!

Натаниэль Андерсон, стажёр Отдела Солнечного Приветствия Небесной канцелярии поерзал на жёстком стуле и ещё раз — примерно эдак в двухсотый — с неизбывной тоской посмотрел на марширующие впереди ряды пластиковых сидений, на которых расположились разномастные посетители: миниатюрные ведьмочки в идеально сидящих деловых костюмах, деловито хмурящие фарфоровые лбы; ангелы-победоносцы в огненных латексных нарядах и с ятаганами наголо; референты-недомерки, копошащиеся где-то на уровне щелкающих пастями урн — о их присутствии извещали разве что пронзительные голоса, что раздирали барабанные перепонки невидимых собеседников, с которыми те общались по массивным телефонным агрегатам. 

Все эти визитеры ждали одного — пока существо, скрывающееся за солидной, извергающей пылающую лаву смоляной дверью со сверкающей на ней золотой табличкой "Архангел Михаэль Уайтенен. Заместитель помощника Верховного Руководителя. Приём строго по записи. Обед с 13.00 до 14.00", не соизволит их принять. 

По подсчётом Натаниэля, за два с половиной часа очередь сдвинулась лишь на трех гостей, двоих из которых, метко орудующих дротиками и истошно вопящих о несправедливости выдачи квот на работу в Раю гномов, выволокла охрана — представительные лешие в самурайской форме. 

— Эх, — ангелочек уныло вздохнул и почесал голову; из белокурых кудрей тут же вылетел и спланировал на пол одинокий пожухлый лист ириса. — Так мы и до утра к нему не попадём. 

— Не дрейфь, стажёр Андерсон, — спокойно проговорил расположившийся на соседнем кресле Катаниэль Фергюсон. Он небрежно закинул ноги на плечи впереди сидящего грифона и через трубочку попивал напиток из жестяной банки, на которой был изображён Харон, перевозящий праведников и грешников через покрытую мраком реку Стикс, — он сам нас вызвал, так что скоро зайдем. Успокойся, сядь вон, души новые посчитай, — наставник юного ангела кивнул на беспрерывно рассыпающий самоцветы фонтанчик в углу, — или вздремни. Рабочее время идёт, зарплата тебе тикает, чего ты напрягаешься? А вообще, конечно, не мешало бы им тут, наконец, кондиционер починить и цены на амброзию немного сбить. Коммерсанты-буржуи, Люцифер их задери.... 

— А если нас уволят, сэр? — Натаниэль не внял увещеваниям начальства, его с кончиков златовласых кудрей и до последнего перышка на крыльях пробила неконтролируемая дрожь, и он дёрнул себя за волосы ещё сильнее. Все присутствующие в зале мгновенно расчихались от свирепого, закручивающегося бездонными воронками урагана из тополиного пуха. 

— Думаешь? — серафим сложил крылья за спиной, всерьёз призадумавшись. — Это был бы изумительный результат, но сильно, разумеется, надеяться не приходится...

— Катаниэль Фергюсон и Натаниэль Андерсон! — таким зычным голосом рявкнула секретарь — гарпия, охраняющая дверь в царство архангела, что костяная пуговица, удерживающая её бюст четвёртого размера в рамках тесной для него белой блузы, не выдержала и сурово пальнула в испуганного вздрогнувшего жирафа, что отирался неподалёку. — Вас вызывают. Проходите. 

— Погодите-ка, мадам, — вмешался щуплый мужчина с щегольски накрученными усами и в сдвинутом на затылок котелке, — я пришёл раньше этих двоих и назначенное мне время уже прошло. Что за беззаконие вы тут творите? Зачем же тогда мы на годы вперёд записываемся на приём, если вы пускаете кого угодно в какое угодно время?! 

В зале поднялся одобрительный гул — задорные визги смешивались с оглушающим рёвом, а надрывные вопли вливались в бескрайнее море хриплого воя. 

Безжалостную "мадам" подобное событие, впрочем, нисколько не смутило, она невозмутимо щелкнула клювом, перекатывая во рту жвачку, и продолжила печатать на машинке, барабаня по клавишам остро заточенными коготками. 

Два ангела, наставник и его ученик, осторожно протиснулись мимо громогласно возмущающихся созданий и, вежливо постучавшись, толкнули внушительных размеров дверь, поддавшуюся с большим трудом — по-видимому, слабакам здесь было не место.

Громадных размеров стол, сверкающий жемчужным перламутром, весь целиком, от края до края, был уставлен непрестанно издающими всевозможный спектр звуков артефактами — выходящая из некоторых ветхая желтоватая бумага расстилалась приветственными дорожками под ногами посетителей. 

Управляющий всем этим хозяйством представительный агнец с восемью оранжевыми крыльями, пылающими за спиной, и длинными рыжими волосами, убранными в косу, сказать по правде, больше напоминал хулигана-байкера, чем пятого заместителя второй иерархии третей ступени Небесной магической канцелярии. 

— Присаживайтесь, — пророкотал он трубным голосом и начал внимательно рассматривать посетителей, прожигая их взглядом серебристых глаз. 

— Рад снова свидеться, Катаниэль, — слегка смягчившись, произнёс он, движением руки заставив адские приборы на столе умолкнуть. 

— И я рад, Михаэль, давненько не виделись. С тех пор, как тебя повысили, тебе всё недосуг. 

Архангел Уайтенен поморщился и поправил сияющий лунным светом хитон на груди. 

— Не напоминай, — тоскливо вздохнул он, — и сам уже не рад  этому назначению. Одни проблемы и неприятности, лучше бы как прежде, учеников до седьмого пота гонял да разработками занимался. Хоть время свободное имел... А сейчас... 

Он безнадёжно взмахнул рукой: нимб над его головой умерил свой лучезарный блеск и угрожающе закачался.

— Вы, наверное, догадываетесь, зачем я вас позвал. Речь пойдёт о поселенцах "нулевого" уровня ада, этих восемнадцати аборигенах, что словно были воспитаны и выкормлены с колыбели самим Вельзевулом. Насколько я знаю, это ведь вы их всех туда отправили? 

Натаниэль судорожно сглотнул и склонил голову как можно ниже, постаравшись слиться в единое целое с дымчатой стеной кабинета. 

"Выгонят, вот сейчас всенепременно выгонят к чертям собачьим", — в панике думал он. 

— Ага, мы, — жизнерадостно ответил его неунывающий гуру, начиная обмахиваться крыльями. — Кто же ещё? Они все заработали чистый ноль по результатам жизненного испытания, а высшая инстанция правопорядка постановила подобных никчёмышей отправлять именно на "подготовительный" ярус. Мы и исполняли, как велено, без всякого там самоуправства.

В подтверждение своих слов он вытащил из кармана потрёпанный жизнью и чьей-то когтистой лапой указ и передал его с рук на руки Михаэлю. 

"Высокое" руководство пролистало документ несколько раз, повертело его в разные стороны и так и сяк, и, в конце концов, предвкушающе уточнило:

— А апелляцию ещё не начали рассматривать? 

Катаниэль усмехнулся, и одной-единственной фразой разрушил все надежды магистра:

— За полтора-то года? Да за это время дело даже в архив ещё не сдали. Ты же знаешь, как оно у нас, сейчас лет через пятьдесят до него доберутся,  приблизительно через сто настрочат первый отзыв, а там, глядишь, годков через триста-четыреста... 

Рыжий архангел в отчаянии рубанул рукой, приказывая подчинённому не продолжать; перегнувшись через стол, он взял с самого дальнего принтера пачку мучнистых, поднимающих ураганы белой пыли пергаментов и начал их перебирать. 

— Это не люди, это отродья дьявола и порождения сатаны в обличье обычных магов и ведьм! Да, согласен, в ад, разумеется, попадают далеко не праведники, то ещё многообразие из жуликов, воров, душегубцев и разбойников. Но эти!... — начальство побледнело, став почти прозрачным, хлопнуло по столу ладонью, достало откуда-то из закромов ярко-фиолетовой хламиды продолговатые пилюли и начало одну за другой закидывать их в рот, щедро запивая вином из хрустальной чаши, что явилась на зов хозяина из старинного расписного бюро. -  Вы в курсе, что они натворили всего лишь за год с небольшим? 

— До нас доходили кое-какие слухи... — решился осторожно высказаться стажёр-ангелок. 

— Кое-какие!!! — не сдержавшись, возопил нервный господин Уайтенен и начал бегать по кабинету, спотыкаясь о валяющиеся на полу рулоны старательно исписанной кем-то бумаги. — В таком случае я вам поведаю подробности — за шестнадцать месяцев эти невыносимые личности возвели на своём острове игорный дом и учебное заведение,  поправ тем самым все мыслимые и немыслимые законы не только царства теней, но и загробного мира в целом. Казино почти сразу стало пользоваться бешеным успехом. Таким безудержным, что на данный момент там проводят время все мало-мальски значимые демоны ада — от Крампуса до Асмодея: ведут переговоры, играют в покер и рулетку, заключают сомнительные сделки и предаются безделью, загорая на пляже и купаясь в море, а главное — не утруждая себя своей основной работой, заключающейся в руководстве Тёмной Бездной. В результате подобного пердимонокля другие девять этажей преисподней на долгие недели оказались без присмотра, как и их работники — бесята и чертята, в чьи оставшиеся без неустанного надзора головы полезли абсолютно неуместные мысли. Они беспричинно бросили исполнять свои непосредственные обязанности, решив, взамен этого, получить, видите ли, образование, и для этих целей общей толпой прибыть в мини-Хогвартс, где местные педагоги займутся их обучением. Знаете, чем это кончилось? 

— Не смеем даже предполагать, сэр, — вежливо проговорил Катаниэль, почесав щетину на подбородке. 

— А тем, что наслушавшись там разных бредней, сотрудники заявили, что работать в прежнем порядке они не будут, им теперь, представьте себе, не позволяет подобного злобного существования всепоглощающее чувство неизмеримой Любви ко всему сущему. 

Михаэль в отчаянии потянул себя за мочку уха, украшенного двумя алмазными серьгами-звездами. 

Оба посетителя прочувственно вздохнули. 

— Потребовали повысить им зарплату минимум в два раза, предоставить оплачиваемые отпуска и узаконить обеденный перерыв не менее часа длиной! Кроме того, провозгласили, что не будут теперь поджаривать чародеев на сковородках и кипятить в геенне огненной, потому что это противоречит глобальному пониманию астрального восприятия единства, а они не желают попасть за этакие кровожадные и варварские деяния в Рай!

Архангел выдохнул, захлебнувшись от возмущения, а Катаниэль начал издавать странные сдавленные звуки, отдалённо напоминающие смех. 

— Так как на их призывы никто не откликнулся (руководство отдыхало на курорте "Хог-Бич" и им было не до того), служащие устроили забастовку, сообщив, что не сдадутся и загонят под хвост и копыта всех своих работодателей, а когда не помогли и подобные угрозы, то попросту забрали всё оборудование — вилы, котлы, сковородки, черпаки, и съехали полным составом, оставив записку, что приватизировали честно заработанные средства труда в счёт компенсации морального ущерба за бесцельно прожитые годы. На острове этого проклятого Хогвартса они арендовали небольшой земельный участок, где соорудили харчевню, в которой кормят всех желающих фирменными блюдами "Запечённый в яблоках беспутник" и "Тушеная в апельсинах заблудшая овца". Кроме того, на верхнем этаже трактира уже заложена основа для гостиницы "Адское вместилище" для молодожёнов.

— Даже свои многовековые межвидовые разногласия забыли. Уговаривали их вернуться — куда там! Сказали, что теперь они свободные люди, то есть бесы и черти, сбросившие, наконец, оковы угнетения, цепи порабощения, иго тирании и много чего ещё, и никогда больше они не вернутся в невольничество к эксплуататорам и рабовладельцам, попирающим права независимых существ. 

Серафим Фергюсон всё же сумел погасить улыбку и придать лицу серьёзное и слегка сочувствующее выражение. 

— И что дальше? 

— А что дальше?! Нечестивцы, оставленные без наблюдения, само собой, тоже пошли вразнос. Неким не удерживаемые, они явились на окаянный "чистовой" круг в качестве отдыхающих и заменили поджаривание на сковородках подпеканием на солнышке, а искупление грехов обменяли на игру в тотализатор. Хорош Ад, ничего не скажешь! Балаган и буффонада в одном флаконе! Да если про это безобразие узнают на Земле, то явятся сюда все от мала до велика! 

Дернув себя за прядь рыжих волос и окончательно растрепав аккуратную в прошлом косу, большой босс всё же решил вернуть себе утраченное было достоинство и уселся обратно на трон-стул, оправив хитон и заставив нимб засиять ярким белым светом. 

— Хорошо еще, что тот опасный психопат со своей змеёй, ради которого открыли двадцать четвёртый этаж Ада, знакомец наших ближайших подданных сатаны, не имеет возможности выхода. Что, впрочем, не мешает ему строчить оттуда жалобы каждый мерлиновый день. 

— А что он требует? 

— Соблюдения прав одержимых убийством маньяков. Вещает одно и то же: его заперли в одиночестве, следовательно, нанесли ему непоправимую душевную травму, заключающуюся в том, что он не находит выхода своим пылающим внутри чувствам и сжигающим всё вокруг эмоциям. Настаивает, чтобы к нему кого-нибудь подселили, а ещё лучше — дали доступ к "нулевому" уровню, на котором он полностью удовлетворит все свои сумрачные фантазии с помощью местных старожилов, задолжавших ему как минимум объяснение своего непотребного поведения. Мёдом им там что ли всем намазано! 

Михаэль сверкнул сурово глазами и угрожающе взмахнул изгибающимися вверх ресницами. 

— Ну да теперь уже обратно, как говорится, не воротишь. Сотрудникам пошли навстречу и предложили новые условия работы, но те заявили, что негоже вольным бизнесменам возвращаться в услужение к узурпаторам власти... Что касается аборигенов острова, то их велено выгнать вон... 

— Вышвырнуть? Но в какую сторону? — пискнул из своего угла молодой-неопытный специалист Андерсон. 

— Вот это нам и предстоит обдумать, — нахмурившись, произнес архангел, а его нимб начал испускать угрожающий сероватый дым. 

— Зачем вообще это делать, если поправить уже ничего нельзя? — миролюбиво уточнил Катаниэль.

— А чтобы остальным неповадно было, — сорвалось на фальцет замогильное руководство. 

— Хм..., — уголки рта серафима начали нервно подрагивать. — Но... Простите, мне не совсем понятно, куда именно мы их вытурим? В Рай? Или на другие круги Ада? 

— Вот еще! — ретиво взвился босс. — Да они там устроят не меньшие непотребства — Преисподнюю они уже испортили, хотите, чтобы и Эдем испоганили своей пропагандой и дешёвой демагогией, прополоскали мозги апостолам и херувимам? Ну нет, речь идёт о том, чтобы выдворить их насовсем. 

— Извините, патрон... — почесал макушку мистер Фергюсон. — Имеете в виду, выставить окончательно и бесповоротно из загробного мира? Ведь это нереально — разве что на перерождение? Но там очередь на двести пятьдесят четыре года, три месяца и два дня вперёд. И я, между прочим, говорил... 

— Да знаю я, знаю. Ты сотни раз предупреждал о том, что наша система устарела много лет назад и пора её менять, хотя бы на ту, что внедрена у магглов. У нас даже Колесо Сансары работает со скрипом, а у них всё отлажено как часы, и система реинкарнаций, как показатель результативности перевоспитания показывает сверхэффективный результат. 

Архангел впервые за встречу искренне и немного иронично улыбнулся. 

— Но, похоже, друг мой, ты своего всё же добился, теперь всю процедуру оформления и распределения магических иждивенцев будут пересматривать. А на меня, тем временем, возложили нелёгкую обязанность решить, что делать с этими баламутами. 

— Послушайте, сэр и... сэр, — подпрыгнув на своём стуле, с пылающим в глазах энтузиазмом обратился к шефам Натаниэль, — а если возродить их в старых телах? Пусть отправляются туда, откуда прибыли. 

— Как ты себе это представляешь, малыш? — насмешливо фыркнул его наставник. — На Земле время идёт по-иному, да, но у них оно тоже уже пресекло отметку в год. Тела некоторых в могилах, хочешь устроить им восстание живых мертвецов? И это бы ещё полбеды — от многих личностей в самом буквальном физическом смысле ничего не осталось. 

— А если повернуть Хронос в обратную сторону? — не сдавался неунывающий ангелок. — Отмотать всё немного назад и... 

— Стажёр Андерсон, напомните-ка мне, сколько в общей сложности раз я велел вам не читать ту нелепую фантасмагорическую белиберду, что о нас сочиняют в мире смертных? 

— Учитель, я... 

— Ведь ясно же, что в этом случае придётся провести реструктуризацию всего событийного ряда, повернуть вспять сотни, если не тысячи судеб, многие из которых уже пошли по абсолютно другому пути, протоптанному смертью Тёмного Мага и наших смутьянов. Да и возрождать, при таком варианте, понадобится не только их, а ещё многих и многих, в том числе одержимого безумца с двадцать четвёртого уровня. А ну как наделаем хуже? Ответственность кто будет нести, ты?..

— Нет, но... Что же тогда делать?! 

— Перерождение вне плана, — хором, в унисон проговорили два великих мастера: серафим и архангел. И пристально поглядели друг на друга. 

* * *

— Наставник, а можете ещё раз пояснить: это перерождение за пределами сценария отличается от обычного только тем, что появление на свет чародеев не было запланировано?

Два ангела сидели в небольшой архаичной комнатушке за кисельным столиком, попивали "брюковку", что успела прислать мама стажёра Андерсона на замену нагло украденной из под носа владельца "клюковке", и смотрели на прозрачную стену, за которой открывалось презанятное зрелище: маленькая молочная площадка круглой формы вела к четырём открытым гидротрубам, напоминающим водные горки в аквапарке, извилистыми путями уходящими вниз. Рядом с каждым желобом были свалены в кучу гигантские дутые "плюшки" в виде гиппогрифов, книззлов, гномов и василисков. 

На платформой был растянут сверкающий карамельный баннер с надписью "Счастливого пути, дорогие магические нахлебники! С долгожданным освобождением! ".

В ушах обоих — впечатлительного херувимчика и его невозмутимого наставника до сих пор гремели слова, сказанные на прощание архангелом Уайтененом: "Передайте стражам-хранителям, что этих личностей здесь не хотят видеть по меньшей мере лет триста! И отправьте вместе с ними Ихтиандра Люцифера Коржика, пусть проветрится в бренном мире, ему будет полезно... ".

— Скажем так, их родители будут очень сильно удивлены, — хитро прищурился мистер Фергюсон. — Обычно перерождение готовят неспешно, с чувством, толком, расстановкой, подготавливая почву еще со знакомства прадедушек и прабабушек, первого взгляда друг на друга и поцелуя. То есть по-хорошему, эти разлюбезные старожилы "нулевого" уровня появились бы на свет когда-нибудь, лет через четыреста-пятьсот. В результате же нам пришлось вмешаться и устроить экстренный выход новых членов большой магической семьи сейчас. 

Натаниэль сложил пухлые губы в трубочку и задумчиво побарабанил по ним пальцем. 

— А скажите-ка мне, сэр... Вот чего я никак не могу понять... Как это так вышло, что у них всех получился полноценный ноль, а вы даже не попытались разобраться с этой проблемой? Ведь вы же у нас лучший отладчик на всю Небесную канцелярию, пусть и неофициально, и не говорите, что это не соответствует истине... 

— На что это ты намекаешь, бутуз? 

—Да так, просто размышляю... Вы же давно настаивали на изменении системы распределения, а вас не слушали.... И тут так удачно подвернулись эти прихлебатели... И в отпуска вы на Землю всё мотались, присматривались будто к чему...

Серафим изумлённо распахнул глаза, захлопал угольными ресницами, а затем внезапно оглушительно расхохотался. 

— Браво, ученик! Я уж думал, до тебя не дойдет! Зря сомневался! Моя школа!

— Значит, это правда? Вы вмешались? 

— Ну, сильно втягиваться и не пришлось. Каждый из них был очень близок к нулю, у кого-то были сотые на плюс, у кого на минус, одни из них попали бы на первый уровень Ада, другие — на тот же круг Рая. Это не сильно отличалось по характеристикам и условиям размещения от того, куда они в результате угодили, но мне необходимо было собрать их всех в одном месте, так что — небольшая ловкость рук и никакого мошенничества. 

— Но... почему именно они? 

Катаниэль призадумался, забавляясь жонглированием похожих на цветные мозаики огоньков. 

— Тебе этого пока не понять, слишком молод. Как наберёшься опыта с моего... — он жестом остановил собеседника, собиравшегося ещё что-то спросить. — Если кратко, то на их душах печать — нет, не ярмо вечного проклятия, бессрочной анафемы, или прочей ерунды. Я назвал её Клеймом Сарптихеры, это скорее след неуёмности или свидетельство непоседливости. Проще говоря, они не в состоянии существовать мирно и без волнений, везде, где они будут находиться, одним своим присутствием они устроят местный филиал "нулевого" уровня, особенно все вместе. Я много лет ждал команду подобных чародеев, и не мог поверить своему счастью, когда нашёл её. 

— Помню, вы иногда говорили, что у меня шило в крыльях и сверло в перьях. У них что-то подобное? 

— Почти. Понимаешь, есть люди — колдуны или магглы, неважно, — которые прямо таки созданы для бурной, беспокойной судьбы. Не то чтобы они сильно этого хотели...  Они искренне могут желать жить спокойно и безмятежно, без бешеных водоворотов из страстей и пороков, могут поселиться в спальном районе на самой окраине города, ходить на работу клерка в двух кварталах от дома, вечером, по пути домой, забегать в один и тот же магазинчик за продуктами к ужину. Думаешь, они проведут в таком темпе весь отмеренный век? Если бы! На их этаже высадится десант потусторонних сил и захватит души соседей, на работу нагрянет комиссия проверяющих, на деле оказавшихся шпионами мирового уровня, а на торговую лавчонку, как раз в тот момент, когда наш герой заглянет туда, нападёт банда грабителей. 

Ангелок сделал последний глоток из фляжки, потряс ею, и увидев, что ничего не осталось, подставил её под стекающий с края стола ароматный земляничный кисель. 

— То есть вы знали, мастер, что рано или поздно они обязательно что-нибудь учудят? 

— Скорее рано, стажёр Андерсон, скорее рано. Так оно, впрочем, и вышло. Когда они прибудут сюда в следующий раз, через несколько сотен лет, вот увидишь, здесь всё будет по-другому. Абсолютно. А теперь давай-ка взглянем на это занимательное шоу. 

Они с интересом уставились на площадку, где парное молоко, покрывающее пол, вспенилось, застилая пространство белесым туманом, сквозь который проявился первый силуэт — грациозно переступающей лапами кошки тигрового окраса. 

— Как думаете, босс, они выберут возможность шествовать по жизни вместе? — с искренним любопытством спросил белокурый юноша, движением головы рассыпая по помещению лепестки божественно пахнущих глициний. 

— Готов поспорить на десять твоих "брюковок", что вряд ли. Но, знаешь, ученик, от судьбы не убежишь, что в нашем мире, что в том. Так что.... Кто знает... 

Озорно рассмеявшись, наставник-серафим, ничего более не поясняя, откинулся на офисном стуле и с удовольствием стал наблюдать за революционерами-иждивенцами. 

* * *

Миссис Норрис, обежав платформу по кругу раз пять и нализавшись до одури вкуснейшего парного молока, сделала свой выбор, остановившись возле узкой жестяной гидротрубы, сработанной довольно грубо — глянцевые бока были покрыты бурыми расплывчатыми пятнами, а стыки между креплениями вплавились друг в друга, топорщась острыми железными краями.

Её кошачье величество огляделась, пронзая взглядом оранжевых глаз густой туман, пронзительно мяукнула, словно подавая сигнал, и к ней тут же подлетел ошарашенный Аргус Филч, метавшийся в поисках любимицы из стороны в сторону. Соседний с ними водосток из коричневого пластика моментально облюбовал Мундугус Флетчер, бредущий следом за бывшим завхозом Хогвартса. Он по привычке одернул плюгавенький камзольчик, поправил вуаль, и с видом оскорбленного императора стал ожидать команды на отправление в неизвестные дали.

Следующими из знойного марева выплыли трое юношей в ярко-зеленых мантиях — по-прежнему неразлучные Драко Малфой, Винсент Крэбб и Грегори Гойл. Скривив кисло лица и дернув брезгливо носами, они медленно подгребли к обширному серебряному жёлобу, что звонко откликался на сбегающей по его стенкам варенец, тоненько дребезжа.

Увидев с достоинством ползущего мимо Северуса Снейпа, Драко радостно воскликнул: "Сэр! Пойдёмте с нами! ".

В далёком прошлом директор Хогвартса, а ныне — совладелец самого популярного увеселительного заведения на просторах Ада уныло оправил лацканы пиджака и осмотрелся вокруг.

"Да уж, выбор, так скажем, невелик", — безрадостно подумал он.

Мало того, что их оторвали от с огромным трудом выстроенного бизнеса, в экстренном порядке отправив на перерождение, так ещё и сделать отбор нужно всего из четырёх вариантов, то есть, как им объяснили, встретиться в будущей жизни с теми личностями, с которыми ты прокатишься по судьбоносной воронке. И ладно бы просто увидеться, скользнуть небрежно взором и пройти мимо, так нет, они будут связаны довольно близко. Пройдут рука об руку длинный земной путь от рождения и до смерти. Тьфу ты! Как будто и без того не тошно при взгляде на эти физиономии, бесконечно ошивающиеся поблизости.

Опять же, Крэбб и Гойл, конечно, не лучший вариант, но по крайней мере, к Малфою-младшему он относится с искренней симпатией, тем паче, что иного выхода не предвидится: последняя, изготовленная из чистого золота труба уже тоже со всех сторон окружена волшебными нахлебниками — Гарри Поттером, Рональдом Уизли, Гермионой Грейнджер, подругами Патил и Браун, Хагридом, Альбусом Дамблдором, Полумной Лавгуд, близнецами Уизли и мальчишкой Криви.

На плече полувеликана, вдобавок, счастливо хлопал глазенками и ликующе закручивал хвостик колечками мистер Коржик. Услыхав, что его отправляют в ссылку на Землю, бесенок, по ставшей второй натурой привычке впал было в депрессию, истошными воплями грозя низвергнуть Небеса вместе со всеми обитателями в тартарары, но довольно быстро излечился от этого недуга, когда поселенцы рассказали ему о существенно большом просторе для предпринимательства в мире смертных и о количестве возведенных там казино.

— Да только в Великобритании сто сорок четыре штуки игорных заведений! А по всему миру их более десяти тысяч! — умиротворяюще восклицали депортированные аборигены "практически отсутствующего" яруса. — Да вы их за всю жизнь не объездите! А ещё у нас очень весело, не то что здесь, посудите хоть сами: то Тёмный Лорд какой возродится, то тролли кровавое восстание поднимут, то драконы и василиски против людей объединятся... Скучать не приходится...

— Мистер Снейп! — к задумавшемуся над собственной горькой судьбиной Северусу подкрался герой Поттер собственной персоной и, стыдливо потупив зелёные глазки в пол, негромко проговорил:

— Вот и всё, сэр! Мы с вами прощаемся навсегда. Очень жаль, что мы так и не смогли договориться и понять друг друга, и вынуждены расстаться на такой безотрадной ноте. Давайте хоть сейчас, напоследок, простим все обиды, забудем все оскорбления, войдем в новый лучший мир с чистыми намерениями и открытым сердцем, без претензий и жалоб.

Гарри протянул ладонь для рукопожатия, копируя манеру магглов.

Мужчина внимательно поизучал мистера Поттера взглядом, пытаясь отыскать мельчайший намёк на издёвку или глумление, — не нашёл, — и впервые подумал, что ни к чему волочь за собой груз давно минувшего. В конце концов он действительно не испытывал к мальчишке былой ненависти, почему бы и не разойтись, предварительно закрыв все гештальты.

Руки соединились, замерли на секунду, и мистер Снейп, облегченно выдохнув, дёрнулся было назад...

— Что вы делаете, Поттер? — хищно оскалился бывший профессор, пытаясь вырваться из бульдожьей хватки своего ученика.

— Я тут подумал, сэр... — протянул юноша, выпустив ладонь Снейпа, но взамен вцепившись в его локоть. — Раз уж мы помирились, теперь, чтобы закрепить результат, так сказать, мы должны получше узнать друг друга в следующей жизни. Что вы забыли с этими малахольными? — он бросил презрительный взгляд на Малфоя и его телохранителей. — Отправляйтесь лучше с нами.

Драко, мгновенно вспыхнув алым цветом до корней белокурых волос, решив не оставаться в долгу, взял в клещи другую руку Северуса и с усилием потянул её на себя.

— Пошел вон отсюда, огрызок недоделанный, никуда он с тобой не пойдёт. Отпусти декана немедленно!

Мистер Снейп, не привыкший к тому, чтобы его в буквальном смысле раздирали на части, побагровел, фирменным жестом раскрыл рот для крика, но тут...

...Миссис Норрис никак не могла налакаться молока — оно было необыкновенным — сладким, дурманящим и вгоняющим в хмельную дрему. На подворачивающихся и подгибающихся от удовольствия лапках она ещё раз обошла по кругу всю площадку, и возвращалась уже на своё законное место рядом с мистером Филчем, когда внезапно до её чуткого слуха долетели визги и вопли. О, она узнала этот блаженный звук, для животного он был подобен самой вкусной кошачьей мяте — где-то ссорились волшебники.

Представительница класса млекопитающих тут же сменила траекторию направления и заскользила в сторону скандалистов, но немного не рассчитала свои силы и по пути была вынуждена, выпустив коготки, опереться о громадный столб, на деле оказавшийся ногой Хагрида. Полувеликан взвыл от боли, подпрыгнул, и по недоразумению стряхнул с себя Ихтиандра Люцифера, не ожидавшего подобного к себе пренебрежительного отношения. Исчадие Ада полетело вниз, чудом приземлилось прямиком на дутую фигурку хвостороги, с размаху оседлало её и понеслось по трубе, радостно завывая.

Мужчина, схватившись за голову, рванул спасать обожаемого "зверька", но наделал лишь хуже — по пути случайно сшиб с ног мистера Поттера. Затормозив, горестно вскричал "Гарри!" и шарахнулся в противоположную от победителя Волдеморта сторону, сбив, словно кегли в боулинге, оставшихся поселенцев.

Тем временем герой, недолго думая, шлепнулся пузом на шероховатую поверхность жёлоба и вслед за мистером Коржиком с головокружительной скоростью покатился вниз. Несмотря на полную дезориентацию и слетевшие с носа очки, он не разжал стальной хватки своих рук, в тисках одной из которых был крепко зажат его лучший друг Рон Уизли, а в другой — глубокоуважаемый Северус Снейп. Драко Малфой, решивший не уступать проклятому Поттеру, вцепился в профессора с другой стороны, а перепуганные насмерть Крэбб и Гойл, увидев, что их кумир стремительно покидает загробный мир, отправились вдогонку.

Гермиона Грейнджер, не в состоянии допустить, чтобы её друг и её возлюбленный прохлаждались где-то без неё, тут же махнула следом, прихватив с собой мисс Лавгуд.

Парвати и Лаванда шаловливо переглянулись, нацепили на головы венки из ромашек и грациозно уселись верхом на воздушных единорогов.

Хагрид, с прикорнувшей на его ноге миссис Норрис, прыгнул в волшебный водосток, чуть не разломав его, а Фред с Джорджем, проверив на месте ли их монеты, и убедившись, что те надёжно припрятаны, тоже закрутились в вихре матовой белоснежной дымки.

Аргус Филч наперегонки с Альбусом Дамблдором полетели вниз с громкими возгласами: "Постойте!".

Мундугус, краем глаза успевший заметить блеснувшее ярким светом золото в карманах близнецов, резко передумал перерождаться отдельно и поспешил вслед за остальными.

Замыкающий общую цепочку Колин Криви с незаменимой "Кассандрой" бодро улыбался, размахивал руками и что-то вещал зрителям прямой трансляции.

— Эх, какая дружная всё-таки компания, и в жизни, и в смерти вместе, — вздохнул серафим Фергюсон, провожая убывающих мечтательным взглядом. — Право, я их недооценил. Учись, малыш Натаниэль!

— Так точно, учитель, — с восхищением отрапортовал стажёр Андерсон.

Толстая стеклянная перегородка спасала этих двоих от того, чтобы слушать угрожающий вой, несущийся над водами хлещущего через края желобов варенца: "Я убью вас, Поттер! Клянусь, убью! Как только переродимся, так сразу и убью!..".

* * *

В волшебном мире нежданно-негаданно, спустя почти два с половиной года после Битвы за Хогвартс и смерти Лорда Волдеморта, случился спонтанный беби-бум. Он был настолько внезапен, что главный целитель клиники Святого Мунго Ричард Сметвик начал весьма неосторожно коситься на юных (и не очень) новоявленных мамочек, подозревая тех по меньшей мере в участии в разгульных сладострастных оргиях.

В общей сложности, сейчас в палатах для рожениц разместились восемнадцать, готовых разрешиться от бремени с минуты на минуту, ведьм, а также одна кошка, приползшая к дверям госпиталя и голосящая так неистово, что половина больницы наутро спрашивала, что за бедный маг отдал Мерлину душу в таких нечеловеческих мучениях.

Сказать правдиво, колдомедик усматривал в данном факте какой-то подвох абсолютно зря, так как сами забеременевшие женщины удивились не меньше, а то и больше его, узнав о грядущем в их жизни великом событии. Как и отцы семейства. Особенно поразился Люциус Малфой, отбывающий пятилетний срок в Азкабане за пособничество почившему в бозе Тому Риддлу. Изумляться этому поистине непредвиденному казусу сиятельный лорд перестал лишь после того, как его супруга Нарцисса сурово отлупила провинившегося веером из павлиньих перьев, отхлестав заодно уж и отнюдь не нежными словами, напоминающими супругу о том единственном дне, который благородному аристократу позволили провести дома, в Малфой мэноре.

Да что там! Были потрясены и Молли Уизли, вынашивающая тройню, и Нимфадора Люпин, готовящаяся подарить своему сыну Тедди братика или сестричку, и Флёр Делакур, вместе с мужем уже воспитывающая дочь Мари-Виктуар.

Пенелопа Кристал, Трейси Дэвис-Розье, Панси Паркинсон, Ханна Аббот, Аманда Финниган, Дафна Гринграсс-Нотт, Мелания Макмиллан, Альфина Локонс, миссис Крэбб и миссис Гойл...

...Расположившиеся в ряд колыбельки тихонько колыхались, убаюкивая отдыхающих в них крошечных краснолицых карапузов. Любопытные, обшаривающие все вокруг глазки, однако, не спешили смыкаться, напротив, они, казалось, впитывали в себя окружающую обстановку, словно губка — воду.

Два рыжих крохи нашли где-то галлеон и радостно тыкали в него пальчиками, а к ним сзади уже подбирался пускающий слюну ребятенок; еще один "пылающий" младенец протягивал пухлую ручонку к очаровательной малютке-девочке, на чьей голове уже вились задорными кудряшками волосики; лучезарно улыбающийся малыш, вытянув ладошку, производил движения, напоминающие щелканье затвора фотоаппарата, а бутуз в пеленках с изображением герба Малфоев дрыгал ножками, будто подзывая к себе расположившихся по бокам от него крепышей.

Прелестный мальчуган вытянул губы трубочкой и попытался дотянуться до лежащего рядом воинственного дитенка, размахивающего перышком-"шпагой".

— Поттер! Это Поттер, только у него может быть такое дурацкое, "геройское" выражение лица, я его повсюду узнаю! Нужно до него добраться, пока я все не забыл! Ну же, еще чуть-чуть! — мальчишка не дотянулся до своей цели буквально четверть дюйма, свалился в натянутую между двумя колыбельками защитную сетку и разразился слезами, которые тут же попытался вытереть "смельчак" напротив.

— Ах, посмотри, какая прелесть, Флёр! Твой сынуля уже хочет играть с моим, — воскликнула Тонкс, прижимая руки к груди. — Нам обязательно нужно их познакомить!

— Они все просто прекрасны! Обворожительны! Решено — необходимо сделать так, чтобы дети росли вместе, подружились, а затем, когда придёт время, общей гурьбой отправились в Хогвартс! — загалдели ведьмы-мамочки, счастливо улыбаясь и прижимаясь ладонями к стеклу, отделяющему их от новорождённых.

"Свежая" жизнь магических прихлебателей начиналась...