Вслед за белым китом (джен)

Рассвет застал их, когда они плыли сквозь перистые облака, ориентируясь на координаты, предложенные Китом Бейкером. Самого же матроса, который сутки провёл на ногах, отправили спать. Но перед этим он дал один дельный совет:

— Если пиратам повезло угнать судно, — сказал он, утирая перепачканное лицо рукавом, — они закрашивают его отличительные знаки чёрным. Думаю, и нам надо так сделать. Чтобы пираты приняли нас за своих.

Утро было тусклым, молочным, мраморно-белым. Золото встающего солнца скользнуло по облакам лишь на мгновенье и теперь это солнце поднималось над быстро бледнеющей полоской красного горизонта.

Прозрачная перистая дымка, окутывающая «Викторию», напоминала утренний туман, бывавший в Скайбурге в этот час. Прохладная хмарь заставляла старого штурмана прищуриться и поднять воротник. А первый помощник убежал в машинное отделение, где всегда стояла жара.

Капитан же, как обычно, оставалась невозмутимой, и промозглое утро волновало её меньше всего.

Куда больше Луизу занимал рапорт кока, которому пришлось стать ещё и баталером и посчитать их запасы. Выводы, сделанные из этого рапорта, тревожили и обнадёживали одновременно.

С одной стороны, в данный момент они не бедствовали и не падали в океан — после вчерашней ночи и при таком недоборе экипажа это можно было считать успехом. Но с другой, самых важных ресурсов, — таких как уголь и пища, — им хватит лишь на несколько дней.

И за эти несколько дней жизненно важным казалось добраться до Тортуги.

Вопрос о том, не продырявят ли им аэростат на подлёте, стал вторичным. И, возможно, это было к лучшему, ведь избавляло от многих раздумий.

Луиза окинула взглядом вытянувшихся перед ней юнгу и двух матросов, которых намеревалась послать в трюм, чтобы доделать за коком некоторую работу — перепроверить, как обстоят дела с порохом и ядрами, а также балластом. Из оружейной ей уже донесли, что сабель, ружей и пистолетов хватает в достатке, и Луиза, назначив каптенармуса, приказала каждому подобрать себе приемлемый вариант вооружения, исходя из личных навыков, но настояла, чтобы сабли были у всех.

Сэр Дженкинс оставил вместо себя помощника и отлучился поспать — как ни крути старику тоже нужен был отдых. Распределяя вахты, Луиза старалась учесть, что каждому из команды рано или поздно потребуется передышка, но от привычного расписания пришлось отказаться, дабы судно просто могло функционировать. По сути весь следующий день их всех ждала одна сплошная вахта. Но сколько так можно выдержать?

Спустившись на рангоутную палубу, капитан перебросилась несколькими фразами с мистером Своном, который дал понять, что у них всё в порядке.

Покинув владения парусного мастера, она оказалась на гондеке, в вотчине крупнокалиберных орудий.

Несколько матросов и офицеров сейчас несли здесь службу и ожидали конца учёта, чтобы перенести к орудиям побольше ядер и бочек с порохом. Если им придётся вступить в воздушный бой, экипаж «Виктории» намеривался отбиваться до последнего, даже если это будет безнадёжно.

Один из матросов постоянно доставал из-за пазухи самокрутку и мял пальцами, но неизбежно прятал обратно — курить на судне можно было только в специально отведённом герметичном помещении, вдали от взрывоопасного оборудования и легковоспламеняющихся веществ.

Когда Луиза подошла ближе, матрос подскочил и с перепугу выронил самокрутку из рук, вместе с товарищами вытягиваясь по струнке.

Нельзя сказать, что каждый раз команда реагировала на неё так, но подобное происходило довольно часто... Годо однажды заявил, что это из-за того, что у капитана такое выражение лица, будто она ищет, кого бы убить и выкинуть за борт. Но на самом деле она ничего такого делать не собиралась, даже если очень хотелось.

Наклонившись, Луиза подняла упавшую самокрутку и, подавая её владельцу, проговорила:

— В сложившихся обстоятельствах предлагаю опустить ряд формальностей, чтобы сберечь силы и время. Вы будете видеть меня чаще, так что не обязательно отдавать честь каждый раз. И напомните, пожалуйста, товарищам, когда они вернутся из порохового погреба, что орудия на верхней палубе тоже нуждаются в обслуживании.

Прослушав нескладный хор голосов, отвечающих «так точно» и «будет сделано», Луиза спустилась ещё ниже, на инженерную палубу.

Здесь больше не ходили ходуном стены и не дрожал пол, не дребезжали подвижные детали механизмов. Двигатель гудел мерно, а в машинном отделении на первый взгляд царили спокойствие и сосредоточенность. Непривычные ощущения для этого места, ведь обычно в обители инженеров чувствовалось какое-то будоражащее оживление, будто каждый из присутствующих был на пороге великого открытия.

Годо напряжённо что-то рассчитывал на листе бумаги, прикреплённом к планшету, и чесал за ухом карандашом, переключая тумблеры. Что-то бубнил себе под нос, казался полностью погружённым в себя, но капитана заметил сразу же.

— Да-да? — проговорил он, не отрываясь от дел.

— Вы проверили газовое оборудование? — спросила Луиза.

— Прошу прощения, но ещё нет, — помотал он головой, поворачиваясь к ней. — Рук катастрофически не хватает и тех, кто был свободен, я отправил к конденсаторам. Кажется, там произошла небольшая неполадка и мы сможем устранить её, так что... Просто не хочу, чтобы мы остались без воды, будто и так проблем мало.

Капитан понимающе кивнула. Она прекрасно осознавала трудное положение их главного инженера, которому на подмогу нельзя было послать простых матросов, не имеющих нужной квалификации и знаний. Конечно, какую-нибудь очевидную поломку легко было заметить, даже оказавшись на корабле впервые, но их положение требовало более тщательного подхода.

— Когда будет возможность, — продолжила она, — пожалуйста, обратите внимание на мою просьбу. Конечно, оно проверялось совсем недавно, но не просто же так мы делаем это перед каждым вылетом?

— Конечно, капитан, — устало, но так же понимающе вздохнул Годо, — кого-нибудь пошлю. В такой ситуации лучше перестраховаться. Попрошу ребят проверить каждый шланг и винтик. Как ни крути, экстренной ремонтной бригады собрать у нас не из кого...

Их нынешняя проблема состояла не только в отсутствии свободных рук. На борту не хватало и других ценных профессионалов. Например, медиков.

В такой ситуации любая травма или недомогание, даже самые незначительные, становились для членов команды серьёзной угрозой.

Пожелав, — хотя больше приказав, — старшему помощнику найти время для сна, Луиза покинула машинное отделение, пройдя мимо громоздких приборов, труб, ламп и счётчиков к лестнице.

На верхней палубе всё также было тихо и прохладно, но уже не так сумрачно. Они вышли из облака, и теперь «Викторию» окружала искрящаяся лазурь чистого неба.

Офицер, которого сэр Дженкинс назначил помощником, спокойно стоял у штурвала, где-то на носу скучающе смотрел в бинокль вперёдсмотрящий.

Но тишину нарушили стук каблуков и грохот вкатившейся на палубу бочки.

Мисс Вуд вместе со своим небольшим отрядом рабочих вылезла на воздух и утёрла лоб.

— Это дёготь, — пояснила она, поймав вопросительный взгляд капитана и упёршись ногой в лежащую на боку бочку. — Ничего более подходящего, чтоб его ещё и в нужном количестве было, мы не нашли, так что замажем гербы им.

—Отлично, — кивнула Луиза, не сумев сдержать улыбки от того, как мисс Вуд начала командовать своими подчинёнными. Плотников и конопатчиков с ними улетело в достатке, так что увереннее всех себя сейчас чувствовала бондарь, у которой всегда были под рукой коллеги.

— Давайте, ребята, страховку тащите и порасторопней, ну! — неопределённо взмахнула рукой мисс Вуд, пока они катили бочку на ют, к корме, и вскрывали её.

В нос ударил густой, тяжёлый древесный запах. Он был довольно специфический, но привыкшие работать с корабельным деревом рабочие не морщились от него. Кому-то он казался даже приятным — одной из таких людей как раз была капитан, втянувшая дегтярного духу побольше.

Конечно, воздушное судно не испытывало настолько большой потребности в герметичности, ведь не рисковало утонуть. Но защита от дождя и другой неприятной погоды, теплоизоляция, звукоизоляция — все эти аспекты тоже были важны. Ну и конечно же, разнообразные смолы хранились на «Виктории» для пропитывания оболочки.

Закрепив конец верёвки на кнехте, первый рабочий перелез через фальшборт, повиснув за бортом. Упёршись ногами в корпус корабля, он резво спустился вниз, перебирая по верёвке руками, и повис аккурат там, где красовался герб торгового флота Миллеров: крылатый медведь с ветвью оливы в пасти на щите, имеющим серебряное поле и увенчанным чёрным шлемом с закрытым забралом, на поверхности которого находились два соколиных пера с означением, с серебряным же намётом вокруг.

Рабочего страховал товарищ, хотя, скорее просто не давал заскучать, перебрасываясь подколками и смешками. Такая работа для бондарей и плотников на «Виктории» была в порядке вещей — того и гляди кто-то лазил за борт провести мелкий ремонт после встречи с агрессивными скатами или отцепить пару птиц-прилепал.

На второй верёвке бондарю спустили ведро с дёгтем и, вытащив из-за пояса большую широкую кисть, он окунул её в вязкую чёрную жижу, начиная работать широкими мазками.

— С кормой мы быстро управимся, — сказала мисс Вуд, тоже обвязываясь страховкой. — На аэростат потребуется больше времени, сами знаете, какой он громадный.

На оболочке «Виктории», как и на большинстве аэростатов Скайбургский судов, красовался герб Альбиона — голубой рыкающий лев, вставший на задние лапы.

— Возможно ли вообще подняться туда сейчас? — спросила капитан. — И безопасно ли?

Обычно все работы с оболочкой проводились в порту, на эллингах, но в экстренной ситуации это допускалось и в полёте. Луиза ни за что бы не послала и так немногочисленных рабочих лазать по стальным канатам из-за какого-то пустяка, но Кит Бейкер настаивал на том, что это важно.

— Нам ли бояться высоты? — бодрилась мисс Вуд.

Луиза тягостно вздохнула, представив, как отдаёт приказ закрашивать национальный герб. Иронично подумалось, что такой масштаб измены даже для них уже слишком.

— Я отдам распоряжение штурману, чтобы мы пристали к какому-нибудь островку, если такой подвернётся на пути, — вместо этого сказала она. — А пока неторопливо и тщательно закрашивайте корму. Надеюсь, пираты нам сегодня не встретятся.

Кто-то ещё перемахнул через фальшборт с другой стороны, начиная работу там.

— Вас поняла, капитан! — кивнула мисс Вуд, проверяя верёвку на прочность. — Будет сделано в лучшем виде.

Оставив бондарей наедине с их важной работой, капитан отправилась в свою каюту. По уговору, принятому заранее, сейчас была её очередь отдыхать. Парусный мастер, старший бондарь и инженер должны справиться с судном, пока их со штурманом нет, но Луиза все равно была готова в любой момент вернуться к обязанностям.

В их обычные рейды жизнь на корабле ощущалась текущей размеренно и плавно, в едином организме фрегата каждый знал своё дело и просто выполнял его. Но сейчас организм беспокойно метался в холодном поту и чах, потеряв множество частичек себя, подобно потерявшему много крови человеку.

Оставлять фрегат в таком состоянии, просто уходя спать, казалось преступлением, но Луизе пришлось заставить себя спуститься на жилую палубу. В конце концов, кому нужен усталый капитан?

Но, оказавшись у себя в каюте, она прежде всего села за стол и добросовестно заполнила дневник, стараясь хоть и кратко, но как можно точней описать настоящую ситуацию, и только после этого позволила себе расслабиться.

Повесив пиджак на спинку стула, Луиза ослабила тонкий бант на шее и расстегнула пуговицу под горлом.

Когда капитан присела на кровать, её взгляд упал на сундук, стоящий рядом. Бездумно, она открыла его и нашла отрез шёлка, купленный для Анны. Подавив грустный вздох, — ведь подарки так и не были переданы возлюбленной, — Луиза нашла под тканью флакончик духов из Нагаты. Не удержавшись, откупорила и вдохнула нежный аромат.

Поразительно, как парфюм, ни разу не использовавшийся Анной, мог так напоминать о ней...

Луизе хотелось бы сейчас оказаться в её нежных объятиях и невозможность этого кольнула болью в груди.

Закрыв сундук, капитан улеглась на кровать поверх одеяла.

Чтобы не думать об Анне, она отвлекала себя мыслями о насущном. Размышления о сундуке, наполненном так и не отданными подарками, превратились в размышления о том, что всё на корабле осталось в том же виде, когда воздухоплаватели его покинули. Всё привезённое из Гуань-Си осталось в грузовом отсеке — видимо, они успели угнать «Викторию» до судебного постановления о конфискации. Либо до исполнения этого постановления, если оно всё-таки было. Правда, толку от всех этих ценных когда-то безделушек теперь, казалось, немного... Разве что баллоны с гелиесодержащим газом представляли особую ценность.

То обстоятельство, что оболочка их фрегата сейчас наполнена дешёвым взрывоопасным водородом, помогло им сбежать. Но пираты вряд ли станут церемониться с тем, как бы случайно не подорвать «Викторию».

Конечно, взорвавшийся корабль не ограбить, но Луиза не верила в то, что воздушные разбойники могут быть осторожны и благоразумны. Да и от ошибки не застрахован никто.

Поэтому следовало иметь ввиду возможность сменить газ, если представится такая возможность.

За этими мыслям пришли более тяжёлые — Луиза думала о Викторе Мерсере, своём враге.

Владелец собственной торговой компании, меценат с дурной репутацией, азартный игрок, старый мот и бабник

— всё это двоюродный брат Бернарда Миллера, с которым у того всегда были напряжённые отношения.

Ещё при жизни отец рассказывал, что Виктор завидовал его успехам. Но Бернард никогда не считал брата серьёзной угрозой, ведь завистников у владельца такого крупного флота, причём более влиятельных, всегда было хоть отбавляй. Но видимо, даже гениальные воздухоплаватели ошибаются в людях — за эти два дня Луиза поняла, что не стоило недооценивать Мерсера.

И тяжёлым камнем всё это ложилось на сердце. Как мог родной человек, дядя, пусть и двоюродный, натравить убийц на свою племянницу! Кровь ведь не водица, но, похоже, в ветви Мерсеров она дурная.

Луиза редко виделась с дядей — всего пару раз наследнице Миллеров и Виктору Мерсеру удалось оказаться на одних и тех же мероприятиях. И каждый раз Луиза чувствовала на себе презрительный оценивающий взгляд.

Она могла понять и зависть, и презрение. Но те поступки, совершённые дядей за последние несколько дней, ужасали её.

Постепенно капитан погрузилась в тревожную дремоту. Этот короткий сон, к сожалению, совсем не восстанавливал сил.

Проснулась капитан, услышав торопливый бег по лестнице.

А в следующую секунду сморщилась от звона корабельного колокола, прокатившегося по коридорам прямо до каюты.

Приподнявшись на локте, Луиза на несколько мгновений замерла, блуждающим взглядом рассматривая предметы в комнате и прислушиваясь, не возвращается ли мигрень.

Потом резко встала и, поправляя одежду, открыла дверь.

За ней оказался Годо, уже занёсший кулак для того, чтобы начать долбиться в каюту.

— Что случилось? — хрипло спросила Луиза, сфокусировав на инженере взгляд.

— Пираты, — кратко ответил тот. Его выражение лица выдавало крайнюю напряжённость.

От таких новостей Луиза проснулась окончательно.

Подробнее он принялся рассказывать, когда капитан накинула пиджак и они начали спешно подниматься по лестнице.

Пока Луиза спала, «Виктория», как было приказано незадолго до этого, остановилась у небольшого летающего островка, чтобы бондари смогли взяться за покраску оболочки. Но не успели они откупорить новую бочку с дёгтем, как из-за облаков показался фрегат в чёрных метках, наполовину сколоченный из хлама и направляющийся в их сторону.

Внезапно Годо, идущий впереди, остановился и схватился за перила.

В следующее мгновение ступени будто выбило из-под ног. Капитан еле удержалась, когда всё вокруг зашаталось.

Кто-то из матросов, взволнованно бегающих туда-сюда по гондеку, споткнулся и упал, пропахав носом палубу.

Когда Луиза и Годо всё-таки вывались наверх, где-то раздался ещё один пушечный выстрел. Ядро просвистело вдалеке по левому борту.

— Капитан! — нахмурившись воскликнул сэр Дженкинс, вцепившись в штурвал.

Луиза быстро осмотрелась, оценивая обстановку.

«Виктория» висела над парящим островом. В нескольких сотнях метров от них маячил пиратский корабль.

Луиза всегда представляла их суда неказистыми, уродливыми, но это было сбито вполне себе ладно: по-видимому некогда похищенное у воздухоплавателей Скайбурга, — о былой принадлежности свидетельствовал внешний вид корпуса, — оно сохранило изящество и лишь правый борт, некогда раскуроченный каким-то бедствием от шпангоута до фальшборта, был заново сколочен из чего придётся.

Пушечный залп раздался снова. Не нужно было гадать — фрегат пиратов готовился к абордажу. Иных причин обстреливать «Викторию» капитан не видела, ведь просто так ронять чужое судно не было никакой выгоды.

— Уходим, сэр Дженкинс, — проговорила капитан, хотя штурман уже и так делал всё, чтобы скрыться от нагрянувшей внезапно беды.

Сэр Дженкинс маневрировал, пытаясь развернуть судно более удачно, но метко выпущенный вражеским фрегатом снаряд настиг свою цель.

Палуба под ногами снова заходила ходуном. Ядро угодило куда-то под привальный брус, разорвав обшивку.

Следующий выстрел разнёс фальшборт в щепки, вынудив капитана и штурмана прикрыть головы от разлетевшейся древесины.

Капитан услышала полный негодования и ярости крик мисс Вуд, также выбежавшей наверх. Схватившись за канат, она ловко пристегнула к поясу страховку.

Спохватившись, капитан тоже подумала об этом, но палубу снова встряхнуло, и Луиза чуть не свалилась с ног.

«Скверная привычка», — подумала она, решив отныне никогда не пренебрегать осторожностью.

Рядом выругался Годо, придерживая капитана за локоть.

Пиратское судно тем временем все ещё стремительно шло на сближение. Воздух над островком, у которого «Виктория» так и не смогла перевести дух, наэлектризовался от предстоящего столкновения.

Игра воображения рисовала зловещие картины того, будто от вражеского корабля во все стороны расходится чёрный ареол. Но это было иллюзией — несмотря на которую, всё же, пиратский фрегат казался масляным чёрным пятном на яркой лазури.

— Сэр Дженкинс, мы должны открыть ответный огонь, — тяжело дыша, проговорила капитан. — Лечь на правый галс. Крутой бакштаг.

— Понял вас! — кивнул штурман и тут же передал все указания вниз своим звучным голосом. — Приготовиться к повороту!

Мимо них просвистело ещё одно ядро, но теперь «Виктория» не осталась без ответа — пушки на гондеке выплюнули в сторону пиратов несколько ответных снарядов.

На шесть десятков орудий, которыми была оснащена «Виктория», при таком составе команды не хватало канониров, поэтому их фрегат по сути лишь вяло огрызался в ответ на пиратскую агрессию. Матросы, — бодрствующие и те, чей отдых прервался, — спешно таскали ядра, разрываясь между поторапливающими их артиллеристами.

— Ребята, давайте! — снова прорычал сэр Дженкинс в трубу. — Вас мало, но уж постарайтесь!

— Годо, иди вниз, — махнула рукой Луиза, развернувшись к инженеру. — Ты нужнее в машинном. Если что-то случится там, только ты сможешь справиться.

— Капитан! — протестующим тоном воскликнул Годо, вытряхивая щепки из волос.

— Уходи!

Первый помощник и не мог ослушаться — Луиза это знала.

Когда он скрылся на лестнице, капитан метнула злобный взгляд в сторону пиратов.

Нечего было и думать, чтоб уйти от них под таким огнём, но были причины и помимо этих, заставившие Луизу вступить в схватку.

Если несколько минут назад она была готова придумать что угодно, лишь бы избежать сражения, то в тот момент, когда деревяшка от разлетевшегося фальшборта царапнула по щеке, в груди капитана поднялась неизведанная доселе ярость.

Понимание того, что какие-то разбойники, мерзкие воздушные преступники, просто берут и обстреливают их «Викторию», застилало глаза красной пеленой.

«Мы граждане Скайбурга, — пронеслось в голове, когда капитан снова нашла взглядом чужой корабль. — Я не хочу играть по их правилам».

Тем временем усилиями сэра Дженкинса и команды «Виктория» заняла более удачное положение для стрельбы и продолжала разворот, чтобы не оставаться открытой для ответного огня.

Ядра, выпущенные из орудий на гондеке, вгрызались в древесину пиратского фрегата, который непоколебимо переносил обстрел.

— Капитан, давайте уроним их к чертям грозовым! — сэр Дженкинс залихватски махнул рукой, а потом сжал её в кулак, пригрозив вражескому судну. Второй он крепко вцепился в штурвал.

Всё нутро Луизы возликовало, когда в воображении возникла картина того, как пиратский корабль разлетается на кусочки и градом обломков падает вниз, исчезая в мягких облаках. Но разум подсказывал, что взрыв оболочки на таком небольшом расстоянии может повредить и «Виктории».

То, что взрыв неизбежен, Луиза не сомневалась — она была уверена, что пираты всегда пользуются дешёвым водородом, получить который при должных навыках не составит труда даже для необразованных разбойников.

Зажмурившись на мгновенье, чтоб в последний раз воспроизвести в голове яркую картину взрыва и разрушения вражеского судна, Луиза сделала вдох и сжала кулаки, успокаиваясь.

Уже с холодной головой она ещё раз окинула взглядом сложившуюся ситуацию.

— Мы посадим их на остров, — сказала капитан сэру Дженкинсу.

Старый штурман взглянул на пиратское судно так, будто впервые его увидел, а затем развернулся к Луизе.

— Что прикажете?

— Зовите самого меткого канонира к фальконету, мы собьём им стабилизатор. Найдётся такой умелец?

Сэр Дженкинс на мгновение задумался, снова кинув взгляд на вражеский корабль и будто бы прикидывая угол, расстояние.

О том, что именно такие мыслительные процессы происходили у штурмана в голове, Луиза могла судить по движению бровей и прищуру глаз — за годы службы она выучила все выражения лица этого старого волка.

Развернувшись, он закричал в переговорную трубу:

— Артиллерия! На верхнюю палубу, бегом-бегом, кто-нибудь! Бейкер, к фальконету! Тащите картечь!

Капитан в удивлении распахнула глаза. Даже нападение пиратов не вызвало у неё такого замешательства, как столь неожиданный выбор, сделанный штурманом. Она открыла было рот, чтобы переспросить, уверен ли сэр Дженкинс, что именно этого матроса стоит пускать за орудие, но закрыла обратно.

Она не собиралась ставить решение штурмана под сомнение, даже если сдержаться было тяжело.

Пока Луиза оправлялась от смятения, на палубу выскочил Кит Бейкер и, чуть не запутавшись в ногах, поскакал к орудию как заяц. За ним тащился другой матрос с ящиком картечи в руках. Помогала им и мисс Вуд, как обычно в любой ситуации готовая быть на подхвате.

— Сэр Дженкинс, — проговорила капитан, провожая Бейкера взглядом, — идите на сближение. Предоставьте нашему стрелку лучшие условия.

— Будет сделано, — кивнул старый штурман.

За Китом выбежало ещё несколько человек — канониры и пара подручных.

Подбежав к орудию, Бейкер с помощником принялись заряжать его. Развернув стволом к палубе, пропихнули внутрь картуз, пыж... Процесс подготовки к выстрелу был не быстрый, но у них была минута передышки — ведь противнику точно также необходимо было перезаряжаться.

Когда в дуло поместили картечь, капитан обратилась к стрелку:

— Для вас у меня будет отдельное задание, мистер Бейкер.

Матрос... Вернее, в данной ситуации канонир, уже, по всей видимости, настроившийся палить по вражескому экипажу, застыл на месте, внимая словам Луизы.

— Цельтесь в руль и стабилизатор в хвостовой части оболочки. И не разорвите сам аэростат. Взрыв нам не нужен.

Бейкер удивлённо вскинул брови, но на лице его отразились радость и что-то похожее на азарт.

— Так точно, капитан! Кто-нибудь, дайте бинокль!

Луиза протянула ему подзорную трубу.

Тем временем снова сблизившиеся суда едва ли не гладили друг друга по бокам. Заряженные через одно орудие готовы были выстрелить. Когда они сделают залп, то начнут перезарядку, уступая очередь заряженным и ждущим своей минуты. Остальным канонирам капитан дала команду целиться в рангоут.

Сэр Дженкинс без лишних слов и приказов понимал ситуацию, именно поэтому позвал на палубу нескольких стрелков — хоть кого-нибудь, кто мог прийти с гондека.

Сближаясь с пиратским судном, они не только открывали удобную для себя позицию, но так же подставляли «Викторию» под ответный огонь.

Поэтому намеревались защищаться.

Пока картечь разлеталась смертоносными осколками, ломая пиратскому кораблю крылья, Бейкер с помощником наводились на цель. Кит медлил, корректируя положение дула, но выглядел уверенно.

Отлитый на орудии сокол угрожающе выставил когти.

Зафиксировав фальконет в нужном положении, Бейкер схватил пальник.

Прочно закреплённое на палубе орудие не откидывало при стрельбе, но Кит по привычке отскочил подальше, поджигая порох.

Через секунду воспламенения и шипения орудие выплюнуло заряд в сторону вражеского аэростата.

Помощник тут же принялся разворачивать дуло и чистить его от тлеющих остатков пороха.

Бейкер требовательно протянул руку, когда капитан подняла подзорную трубу, пытаясь разглядеть результат.

Та строго взглянула в ответ, напоминая о субординации.

— Пожалуйста! — взмолился стрелок.

Когда капитан протянула ему трубу, Кит негодующе выругался.

— Что-то не так, мистер Бейкер? — спросила Луиза. — Разве результат не впечатляющий?

И это действительно было выполнено хорошо: картечь разорвала на тряпки чужой руль высоты, даже немного задев стабилизатор.

— Хотелось две цели одним выстрелом... — пробормотал новоявленный канонир.

Только капитан хотела похвалить Кита за аккуратность и точность, продемонстрированную им, как кто-то во всю глотку протяжно завопил:

— Ложи-и-ись!

Недолго думая, Луиза упала на палубу, прижимаясь к доскам и прикрывая голову. Рядом с ней рухнул сэр Дженкинс.

«Викторию» затрясло, а фальшборт прошила чужая картечь. Их в который раз окатило дождём из щепок и обломков.

Капитан еле слышно выругалась, приподнимая голову и осматриваясь вокруг.

Как только канонада затихла, Бейкер с помощником принялись готовиться к следующему выстрелу.

Картуз с порохом, затем пыж, который при поджоге толкнёт заряд... С помощью длинного штока-прибойника их ловко пропихивали в ствол.

Борт снова затрещал по швам, когда «Викторию» обдало снарядами.

Помощник Бейкера вскрикнул и свалился под орудие, хватаясь за разорванное бедро.

— Гром порази, только не сейчас! — выругался Кит, пытаясь выровнять незафиксированный ствол, который повело.

К нему тут же подскочил сэр Дженкинс, помогая навестись.

Капитан обеспокоенно вскрикнула, пытаясь то ли остановить, то ли предупредить старика, ведь угроза поймать осколок никуда не девалась.

Раненый громко кричал и стонал.

К нему из неоткуда метнулась мисс Вуд, принявшись оттаскивать бедолагу в укрытие. Капитан взяла себя в руки и, тихо проклиная все, побежала к ней на помощь.

То, как она постоянно оглядывалась и пригибалась, могло показаться малодушным, но Луиза не готова была преждевременно оставлять свой пост, глупо погибнув в первом же сражении.

Фальконет Бейкера наконец-то выстрелил.

Симфония залпов ещё гремела, пока они с мисс Вуд уводили раненого, а канониры перезаряжались.

Улучив момент, капитан посмотрела в подзорную трубу.

Хотя и не нужно было прибегать к вспомогательным средствам, когда результат стараний Кита Бейкера был очевиден и так.

Пиратское судно, какое-то время ещё державшееся стабильно, стало крениться носом вниз.

Невооружённым глазом можно было заметить, как на его палубе начался переполох.

И пока перезаряжались чужие орудия, а вражеская команда пыталась понять, что произошло, капитан дала новый приказ:

— Вот теперь уходим!

Весь в щепках, штурман вернулся на свой пост и приник к переговорным трубам.

— Машинное, как слышно? Поддайте там как следует! Крылья, доложить обстановку!..

«Виктория» сделала разворот, заходя врагу за корму и занимая крайне невыгодное для него положение, неудобное для обстрела.

Пиратское судно снижалось всё стремительней, и теперь, судя по всему, их штурман из кожи вон лез, чтобы оно приняло нужный угол тангажа и не нырнуло солдатиком в океан зелени, покрывающий остров, над которым они сцепились.

Прошло ещё некоторое время, — по ощущениям лишь мгновение, — а «Виктория» уже была далеко.

* * *

Ранняя пташка Анна Кэррингтон проснулась, когда время близилось к ланчу.

Накануне сон не шёл, и какая-то душная тяжесть, несвойственная этому городу, витала в спальне. Анна постоянно ворочалась, вставала, проветривала комнату, наливала себе воды, к утру чувствуя себя разбито. Но по счастливому совпадению, сегодня у неё был выходной, что позволяло поваляться в постели подольше, откладывая начало дня ещё на пару часов.

Вырвавшись из оков одеял и подушек, она наконец принялась за утренние ритуалы: умывание, уход за собой, чай и тосты.

Завтракая, Анна всё ещё чувствовала утомление, будто грузом лежащее на плечах. Кинув взгляд на вчерашнюю газету, оставшуюся на кухонном столике, она поморщилась и отшвырнула её подальше.

Под большим фотоизображением застывших в рукопожатии мужчин, которым был посвящён выпуск, примостилась сводка новостей. «Дерзкую контрабандистку задержали по прибытие в Скайбург», — носила заглавие одна из колонок.

Переживания последних суток вместились в несколько строк городской хроники, но те едва ли отражали всю глубину чувств, испытываемых участниками событий. Как, должно быть, больно читать клевету на себя... Анне стало печально от мысли, что её возлюбленная может увидеть эту заметку. Женщина поджала губы, почувствовав презрение к глупцам-газетчикам, так спешно и необдуманно пустившим в печать эту публикацию, ведь вина Луизы ещё не была доказана в суде.

«И не будет», — нахмурившись, подумала Анна.

Может быть, «Скайбург Пресс» сознательно стремились опорочить имя Луизы? У удачливых и влиятельных предпринимателей всегда был длинный список врагов. Нечего было думать — в деле с опиумом капитана Миллер просто-напросто оболгали. Так или иначе, Анна собиралась сделать всё, чтобы помочь Луизе разобраться в этом страшном недоразумении.

Но прямо сейчас она ощущала себя бессильной, зная о ситуации преступно мало, ведь им с возлюбленной, вернее, с подзащитной, так и не дали поговорить. Полисмены в управлении просто вывели Анну из себя, не предоставляя каких-либо веских или хотя бы законных оснований для этого, просто твердя извечное «нельзя», но женщина не показывала своего раздражения, лишь отправив жалобу их управляющему, чьё имя сегодня гордо красуется на первой полосе, и судье, назначенному на это дело.

Насчёт последнего, кстати говоря, Анна не беспокоилась, ведь знала этого человека давно и считала его весьма справедливым, добросовестным служащим. Он же и удовлетворил её ходатайства о переводе подсудимых на домашний арест. Жаль лишь, что Луиза имела право отбывать его только в своём семейном особняке. Но это как ни посмотри лучше, чем тюремная камера, так что хоть за что-то сердце может быть спокойно.

Но оно разрывалось от невозможности увидеться сию же секунду.

Как же тяжело было ожидание встречи! Будто к ногам привязали груз, не дающий взлететь. Но Анна ободряла себя мыслью о том, что как только им удастся поговорить, они сразу же во всём разберутся, составят прекрасный план и когда-нибудь будут вспоминать все это как досадное недоразумение. Хоть в глубине рассудка она понимала, что просто и быстро с этим не справиться, хотелось успокоить себя, отвлечься от непрестанно терзающей тревоги.

Не раз и не два за свою карьеру Анна сталкивалась с подобным смятением, и раз за разом преодолевала его. Нынешнее дело исключением не станет.

Но смотреть в лицо несправедливости намного больней, когда она касается твоего родного человека. В этом и есть главное отличие от всей прошлой практики адвоката Кэррингтон.

Допив чай, Анна похлопала себя по щекам, пытаясь взбодриться. Она должна была приступить к работе ещё несколько часов назад — ей обещали передать с посыльным материалы дела.

Переодевшись в лёгкое платье, Анна направилась к почтовому ящику, в коридоре поздоровавшись с прачкой, пришедшей, как обычно, ещё с утра. Обещанного пакета на месте не оказалось — вместо него в ящике нашлись небольшой неподписанный конверт и новый выпуск ежедневной газеты. Озадаченно нахмурившись, Анна сразу же распечатала письмо. И тут же узнала почерк Луизы.

«Дорогая Анна! Возможно, до вас уже дошли вести о провале или успехе нашего рискованного мероприятия. Но утомлять долгими прелюдиями не буду, лишних подробностей не люблю так же, как и писать от руки. Перейду сразу к делу.

Сперва хочу сдержать обещание, которое дала вам перед отлётом в Гуань-Си. Обещание предупредить, когда соберусь уйти в долгий рейд. Видимо, время для этого предупреждения настало. В одно письмо не вместить всех подробностей, но всё же попытаюсь объяснить причины, по которым мы пошли на такой шаг.

Когда-то давно я рассказывала вам о Викторе Мерсере, сопернике моего отца, а теперь уже и моём враге. Именно он повинен в том, что сейчас происходит. Мерсер оклеветал меня и пытался убить. На нас с сэром Дженкинсом были совершены покушения, потерпевшие неудачу.

Не волнуйтесь, со мной и стариком всё в порядке. Куда серьёзнее то, что на стороне нашего неприятеля городская полиция — Виктор Мерсер заключил преступный договор с главным управляющим. Подробности мне неизвестны, но защитить от убийц нас теперь некому. Это первая причина, по которой мы вынуждены покинуть город. Вторая заключается в том, что, принимая во внимание всё вышесказанное, расследовать это дело, кроме нас, никто не будет.

Пребывая в Гуань-Си, мы заподозрили, что наш противник ведёт какие-то дела с пиратами — сэр Дженкинс видел в порту подозрительное судно с адъютантом Мерсера и племянником нашего делового партнёра, находящимися у трапа. Учитывая всё это, есть смысл полагать, что наш деловой партнёр, господин Ван, также причастен к происходящему.

Мы собирались доложить о пиратах сразу же по возвращение в Скайбург. Но, как вы знаете, сделать этого не смогли. Мне очень жаль, что всё так обошлось, моя дорогая. Не знаю, насколько прощаюсь с вами — надолго или лишь на несколько дней. Но обещаю вернуться, чего бы мне это ни стоило.

ЛМ»

Ахнув, Анна медленно опустилась на ступеньки.

Яркое солнце заливало улицу и их симпатичный палисадник, благоухающий цветами. Но всё это существовало где-то в другом мире, в котором никто не знает об их, Анны и Луизы, тревогах и бедах.

Она застыла на месте, чувствуя себя так, будто её окатили холодной водой. И подумала, что это чей-то глупый розыгрыш. Но почерк любимой она бы не спутала ни с каким другим, так что даже на мгновение решила, что разыгрывает её как раз Луиза.

Чувствуя, что чего-то не хватает для составления единой картинки, она развернула утреннюю газету. «ФРЕГАТ «ВИКТОРИЯ» УГНАН ИЗ ПОРТА СКАЙБУРГА. Срочный репортаж. Шокирующие известия пришли нам прошлой ночью. Можем ли мы как и прежде считать порт безопасным?..» — прочитав заметку до конца, Анна убежала в дом и рассеянно оглянулась, будто не узнавая собственную квартиру.

Спокойствие ленивого солнечного утра вмиг исчезло, будто мир встал с ног на голову. Шагая туда-сюда по кухне, женщина балансировала на грани с истерикой.

Где же теперь её Луиза? Анна почувствовала пустоту, осознав, что по Скайбургу сейчас ходят сотни человек, среди которых нет её возлюбленной. Она вдруг исчезла где-то там, за облаками. Фрегат «Виктория» ушёл в ночь и растворился без следа.

Горькая обида разлилась в груди.

Почему она всегда оставляет Анну одну? Почему каждый раз убегает, ни сказав ни слова?

«Это дело некому расследовать кроме нас», — Анна знала, сколько гордости, граничащей с гордыней, на самом деле кроется за этими словами. Знала, что возлюбленная ником другому не позволит вершить свою судьбу. И любила её в том числе и за это. Но как же больно порой любить столь гордого человека!

На висках выступил холодный пот, когда пришло осознание — Луизу пытались убить.

И Анна тут же устыдилась своих гнева и обиды.

Но всё ещё задавалась вопросом: разве не было другого выхода, кроме как решаться на побег? Да что там побег — на угон корабля! На диверсию в порту! Какими же последствиями это всё грозит для них... Для них с Анной, для команды, для флота...

Стоя посреди комнаты она медленно дышала, пытаясь взять себя в руки.

Да, Луиза порой бывала упёртой и вспыльчивой. Но решения всегда принимала сдержанно. И не любила неоправданно рисковать. «Эти действия несоразмерны ситуации», — порой говаривала она.

Значит, и теперь возлюбленная лишь делает то, что должна.

Эта мысль на мгновение успокоила Анну, будто она снова нашла опору. Опору в смелости и непоколебимости человека, в которого верит.

Так что пора было брать себя в руки, ведь ситуация оказалась серьёзнее, чем женщина себе представляла. И Луизе грозила опасность.

Теперь, кинув взгляд на Виктора Мерсера, запечатлённого вместе с управляющим, Анна знала, что стоит за этим фото, и картина происходящего складывалась в голове.

В поисках подробностей, возможно, не понятых или проигнорированных, она перечитала письмо и увидела ранее незамеченный постскриптуп на другой стороне листа: «Мне не справиться в одиночку. Пока я разбираюсь с пиратами в небе, пожалуйста, помоги мне на земле. Но будь осторожна. Я не переживу, если Мерсер навредит тебе».

Полная решимости, Анна встала и пошла искать прачку. Если материалов дела не оказалось в почтовом ящике, то, возможно, посыльный приходил и пытался передать их лично в руки. Всё-таки, нельзя оставлять конфиденциальные документы просто так, без присмотра.

Но на вопрос о том, приходил ли кто-нибудь, пожилая женщина покачала головой.

— Да что за бардак там у них! — воскликнула Анна, убежав переодеваться и перепугав своим криком прачку до смерти.

Копии дела должны храниться в полицейском управлении и суде. Поэтому нужно было сейчас же отправляться в суд — Анна не сомневалась, что в управлении снова наткнётся на категоричное «нельзя».

Поправив подъюбник и натянув платье, она схватила ленту, чтобы собрать волосы хотя бы в подобие причёски. На макияж времени не было, но выглядеть представительно — часть её профессии.

Взглянув на часы, Анна досадливо скривилась — в любом учреждении сложно было найти кого-нибудь, кто остался в строю после обеда, все разбегались по домам или запирались в кабинетах. Но кто-то всё же должен найтись, и женщина твёрдо была убеждена в том, что не перевелись ещё добросовестные работники.

* * *

Когда пиратский корабль остался далеко позади, скрывшись за горизонтом, «Виктория» нашла другой парящий островок, у которого могла безопасно остановиться. Как и предыдущий, этот был покрыт густым лесом, и ещё издали можно было оценить его зелёную шапку из низеньких, но ветвистых деревьев.

Укрыв фрегат в небольшой бухте от ветров и небесных течений, команда «Виктории» частично сошла на берег — необходимо было раздобыть древесину для починки, поиском которой занялась команда из крепких матросов под руководством нескольких бондарей. Конечно, островной клён, растущий здесь, мало годился для кораблестроения, но залатать несколько дыр был вполне пригоден.

Также их кок подал замечательную идею — устроить охоту на птиц. Крикливые чайки и жирные бакланы не раз спасали воздухоплавателей от голода, так что собрав команду умелых стрелков можно было надеяться на сытный ужин, не трогая пока остатки припасов.

Капитану эта идея очень понравилась, и она похвалила находчивого повара-баталера, велев собрать добровольцев. Единственное, что продолжало беспокоить её по части провизии — отсутствие продуктов от цинги. При последней проверке, к большому неудовольствию обитателей «Виктории», выяснилось, что их запасы кислой капусты испортились — в партии бочек, закупленных до их последнего официального рейда, нашёлся дефект, из-за которых они неплотно закрывались. Нарушение консервации, обнаруженное не сразу, тёплый воздух, попавший внутрь — и несколько килограммов продукта превратились в вонючую склизкую массу. В итоге из противоцинготных продуктов на корабле остался лишь небольшой запас сушёных овощей.

Когда выяснился столь прискорбный факт, капитана очень огорчила нерадивость прошлого баталера, посмевшего написать в докладе, что всё в порядке. Но, зная, что доберётся до него ещё не скоро, Луиза предпочитала занимать себя размышлениями о том, удастся ли добыть столь необходимые продукты на Тортуге? У них в грузовом отсеке хранились дорогие ткани, специи и чай, и капитан готова была пойти на то, чтоб торговать с преступниками, если от этого зависит благополучие команды.

Перспектива столкнуться с цингой в длительном полёте снова заставила задуматься об отсутствии судового врача. Наравне с другими малоприятными аспектами их ситуации, это проблема была по-настоящему критичной. Особенно, учитывая, что у них уже появились раненые — бедолагу, поймавшего картечь, оттащили в лазарет и перевязали, но ни у кого на корабле не хватало навыков, чтобы полноценно очистить рану от кусочков снаряда, на борту не было даже санитара-новичка! И теперь несчастный мучался, отравляемый металлами, а его вынужденные сиделки могли лишь наблюдать за этим.

Тем временем бондари под руководством мисс Вуд снова занялись покраской оболочки. Забравшись по вантам и облепив аэростат как насекомые, они принялись покрывать его чёрным, закрашивая герб Альбиона.

По просьбе сэра Дженкинса, который нахмурившись наблюдал за процессом, было решено ограничиться только замазыванием государственного символа. Штурман опасался перегрева, зная, что чёрный цвет сильнее поглощает солнечные лучи.

И пока одна часть экипажа занималась работой, другая отдыхала. Кто-то как, например, Кит Бейкер, восполнял потребность в досуге, спустившись в кубрик. А кто-то как, например, господин Цубаса, наконец нашёл время для отложенных дел — закрывшись в своей каюте на инженерной палубе, Годо корпел над своим новым изобретением.

Капитан и парусный мастер устроили на верхней палубе товарищеский спарринг. Мистер Свон, сначала было изъявивший желание пойти на охоту, остался на палубе с Луизой, которая попросила потренировать её рукопашному бою. Она хотела прийти в форму перед встречей с пиратами и вспомнить хоть что-нибудь, чему готовили в Академии Воздухоплавания.

Их парусный мастер был известен своими боевыми навыками, но капитан выбрала его в качестве учителя не из-за них. Просто мистер Свон был единственным на весь фрегат, кто не стал бы поддаваться и бояться проявить себя. А это дорогого стоит, учитывая, что порой результат дороже субординации.

На их тренировочный поединок собрались посмотреть свободные матросы, юнги и пара офицеров. Хотя трудно было назвать это полноценным спаррингом, ведь ничего зрелищного здесь не было: мистер Свон помогал капитану вспомнить приёмы, изучаемые когда-то, и корректировал ошибки.

Рядом стоял сэр Дженкинс с секстантом в руках — близился полдень, а вместе с ним и возможность вычислить широту их местонахождения. Если координаты, предоставленные Бейкером, верны, их ждали как минимум ещё три дня пути.

— Вижу, вы не полагаетесь на боевой стиль Академии? — заметила Луиза во время передышки.

— Это плохо?

— Нет. Просто отличается от того, чему меня учили раньше

Мистер Свон наставлял драться жестоко, наносить удары беспощадно, не заботясь о соблюдении негласных правил и этикета боя. Он показывал Луизе, как бить ниже пояса, целиться в глаза и ставить подножки. И воспитание капитана отторгало подобное, но умом она понимала, что если ей придётся вступить в бой с пиратами, не стоит ожидать от них учтивости.

Однажды на неё уже напали самым бесчестным образом, когда она была безоружна, и воспоминания об этом преследуют капитана до сих пор. Ту беспомощность, которую Луиза испытывала, защищаясь от убийцы, никогда более не хотелось испытывать вновь. Поэтому капитан принимала то новое, что давал ей мистер Свон.

— Вы научились этому в армии? — спросила Луиза, когда они отрабатывали очередную связку.

— На войне, — кивнул парусный мастер.

Записав координаты в потрёпанный блокнот и оторвавшись от секстанта, сэр Дженкинс смотрел на них с какой-то смесью грусти и сентиментальности.

— Что-то не так? — нахмурился мистер Свон, заметив это.

— Не обращайте внимание на глупого старика, друг мой, — покачал головой штурман.

А Луиза вдруг вспомнила, как много лет назад, когда она была совсем юна, с ней так же занимался рукопашным боем сэр Дженкинс, прививая понятия чести и благородства.

— Вы готовы продолжить? — тем временем спросил мистер Свон, протянув капитану тренировочную саблю.

* * *

Выйдя из авто, Анна оказалась у величественного здания Центрального Скайбургского суда, подпираемого колоннами. Подхватив одной рукой юбку, а во второй крепко сжав свою сумочку с документами, она стремительным шагом направилась к главному входу, по бокам украшенному позолоченными горельефами с оленями, под копытами которых извивался поверженный змей.

Стуча каблуками по мраморному полу, она пересекла полупустой холл и столкнулась со своим коллегой, вынырнувшем откуда-то из-за плеча.

— Уильям? — замешкалась она на мгновенье. — Добрый день.

— Анна? — проговорил тот, поправляя очки. — Чем это унылое место удостоилось вашего визита? У вас ведь должен быть выходной.

Перед ней стоял на редкость статный и привлекательный мужчина. Наделённый красотой от природы, Уильям Браун, к тому же, был всегда одет с иголочки и ухожен от макушки до кончиков ногтей. Впрочем, сегодня его наряд был весьма прост, — брюки, рубашка, жилет, — и Уильям, казалось, не должен был выбиваться из общей толпы клерков и юристов, но его обаянием несло за версту.

Отмахнувшись от последовавших далее дежурных комплиментов, Анна ответила на заданный вопрос:

— Мне так и не передали материалы дела, которым я занимаюсь. Вот и пришлось приехать.

— Да, о вашем деле я наслышан... Весь город об этом судачит, — усмехнулся мужчина. — Странно, я думал, что все бумаги уже при вас.

— Нет. Такое чувство, что меня намеренно ограждают от их получения.

— Что ж, — развёл руками Уильям, — в таком случае, сейчас вас ждёт очередное препятствие. Секретарша ушла на обед.

— Та самая секретарша? —нахмурилась Анна.

— Да, сегодня там та самая, которую с обеда можно не ждать.

«И почему её до сих пор не уволят?» — досадливо подумала женщина. Неужели она зря ехала сюда? Видимо, единственное, что остаётся теперь, — потратить время на написание жалобы насчёт нерадивой служащей. Но последнее время написание жалоб входило в дурную привычку, тем более времени и так было потрачено преступно много, так что Анна решила добиваться своего любой ценой.

— Уильям, вы же с ней на короткой ноге? — проговорила женщина.

Мужчина в ответ лишь рассмеялся и откинул со лба тёмную прядь.

— С чего вы это взяли?

— Поговаривают, за минуту вашего внимания, она готова пожертвовать чем угодно, — лукаво улыбнулась Анна.

— За кого вы меня принимаете? — притворно оскорбился Уильям.

— За человека, который ценит своё время. Вы ведь сюда тоже не просто так пришли, верно? И уходите с пустыми руками. Пустив в ход своё обаяние, вы поможете не только мне.

— Великая Анна Кэррингтон просит помощи у мужчины?

— Что на вас нашло, Уильям? Прежде всего я прошу помощи у коллеги.

Они договорились увидеться через полтора часа в кофейне недалеко от их конторы. Уильям и Анна частенько встречались здесь за ланчем и делились новостями или достижениями.

Сейчас же на еду Анна не была настроена, но всё равно заказала себе чашку кофе и сандвич, прекрасно понимая, что где-то надо брать силы для предстоящего дела. Пытаясь отвлечься хоть ненадолго, она пробовала читать другие колонки ежедневной газеты, но неспокойные мысли то и дело лезли в голову.

Она всё ещё пыталась осознать масштаб бедствия, свалившегося на них, и сомневалась, что справится с человеком, имеющим влияние на главного управляющего городской полиции. Но должна была ради Луизы и самой себя всё возможное.

Правда, начинать этот путь к правде было тяжело как никогда. Анна усвоила, что порой прежде чем прийти к цели нужно сделать много маленьких шагов и дорога бывает непроста, но сейчас так хотелось оказаться сразу в её конце — в объятиях любимого человека.

Анна Кэррингтон совсем расклеилась.

Схватив чашку, она залпом выпила едва остывший кофе, обжёгши нёбо и едва не облив белоснежное платье. Поморщившись, поставила чашку обратно и увидела у дверей Уильяма.

— За вами должок, — проговорил он, положив перед Анной папку с бумагами.

Та немедленно открыла её, хотя бы чтобы удостовериться, что коллега принёс ей нужное дело.

Тем временем Уильям устроился напротив и позвал официанта.

— Как всё прошло? — спросила Анна.

Мужчина неопределённо пожал плечами, опёршись подбородком на ладонь, и ответил:

— Нормально. Но теперь я должен Молли ужин в ресторане.

— Молли?

— Да, так зовут секретаршу. Довольно милая девушка, кстати.

Анна состроила кислую мину, но удержалась от комментария в сторону профессионализма этой милой девушки.

Тем временем Уильяму подали кофе.

— Что думаете делать теперь? — задал он вопрос. — Против вашей доверительницы выдвигают серьёзные обвинения. Насколько я слышал, улики...

— Ерунда! — резко оборвала Анна, продолжая пролистывать дело. — Не могу посвящать вас в подробности, но все эти улики ерунда... А это ещё что такое?

Уильям вопросительно посмотрел на женщину, застыв с поднятой чашкой.

Анна медленно выдохнула и объяснила:

— Меня поставили в известность, что изначально на это дело был назначен судья Стэнфорд...

— Джон Стэнфорд?

— Да.

Уильям понимающе кивнул. Все были наслышаны о честности и рассудительности старины Стэнфорда.

— Но теперь я вижу, что дело отдали Томпсону.

— Тому самому? — поморщился Уильям, всё никак не донеся кофе до губ.

— Тому самому, — нахмурилась Анна.

— Что ж... — протянул мужчина, вернув чашку на блюдце. — Могу только пожелать вам удачи.

Ни для кого не было секретом, что количество обвинительных приговоров у судьи Томпсона значительно превалирует над оправдательными. Считалось, что если попал на него, то можно и не мечтать о том, чтоб выиграть дело. И Анна не сомневалась, что судью заменили не просто так.

— Нужно сходить к мистеру Стэнфорду, — сказала она, поднимаясь со стула. — Может быть, он знает, кто вставляет мне палки в колёса.

— Вы думаете, кто-то специально мешает вам? — удивился Уильям.

— У меня есть все основания так считать.

Коллега лишь пожал плечами. Анна видела, что он скептически относится к её словам и, наверное, считает их следствием эмоциональной вовлечённости в дело, но она не собиралась никого переубеждать.

Пожелав Уильяму удачи, она подхватила сумку и, выйдя из кафе, направилась к авто.

* * *

Путешествие в край пиратов сопровождалось пасмурной погодой, а четвёртый день был промозглым и хмурым. На сером небе едва тускнело солнце, порой начинало моросить, а в воздухе будто застыли капельки воды, оседая на одежде. Их фрегат в который раз окружили молочные облака, бережно обнимающие борта.

Силясь увидеть что-то в застилающей горизонт дымке, мистер Свон поднёс к лицу бинокль.

— А что, если на тех широтах и нет никакой Тортуги? — проговорил он. — Сдаётся мне, что Бейкер сам не знает, куда нас послал.

— Знает, — мягко, но категорично ответил сэр Дженкинс.

Они стояли на носу корабля, окутанные пеленой.

— Не слишком ли большие надежды мы на него возлагаем? — взглянул на штурмана парусный мастер. Но несмотря на сомнения в голосе, пренебрежения по отношению к матросу в его словах не чувствовалось.

— Есть у меня насчёт мальчишки кое-какие соображения, — сказал сэр Дженкинс, приглаживая усы и бороду. — Но озвучивать я их пока не буду.

— Как знаете. Но, надеюсь, вы ошибаетесь, — покачал головой мистер Свон, очевидно, поняв, к чему клонит старый волк.

Услышав за спиной стук каблуков по деревянной палубе, оба развернулись и увидели капитана.

— Я бы хотела присоединиться к вашей беседе, если вы не против, — проговорила Луиза, подойдя к фальшборту.

— Конечно, капитан, — кивнул сэр Дженкинс. — Мы тут обсуждаем, далеко ли до Тортуги.

— И далеко? — спросила Луиза, глядя куда-то вперёд, на голубеющий кусочек чистого неба, кое-как пробившийся сквозь хмарь.

— Если верить Бейкеру, то к вечеру мы уже должны будем увидеть землю.

— Это если распогодится, — добавил мистер Свон.

— Меня волнует, как нас там встретят, — сказала капитан. — Не думаю, что нас примут за своих, даже с этими чёрными метками.

— Я разделяю ваши опасения, — кивнул парусный мастер. — Такие фрегаты как «Виктория» желанная добыча для разбойников. А нас всего сорок человек. Чудо, что мы вообще справились с тем судном.

— С другой стороны, — добавил штурман, — история знает случаи, когда некогда благородные воздухоплаватели Скайбурга уходили в пираты и улетали на Тортугу. Конечно, случаи эти приправлены байками и никто доподлинно не знает, как сложилась их судьба... Но ведь разбойниками не рождаются.

Ходили слухи, что в ряды пиратов можно было попасть через преступные группировки, обитающие на нижних этажах города-башни, и Луиза предполагала, что именно через криминальный мир Скайбурга Мерсер связался с воздушными разбойниками. Хоть и не считая это невозможным, она скептически относилась к идее того, что на Тортугу можно просто взять и прилететь.

— Наравне со всем сказанным, — проговорила Луиза, посмотрев на товарищей, — я рассматриваю вариант торговли с пиратами. На борту остался груз из Гуань-Си, так что, может быть, мы сможем откупиться от них или заполучить помощь именно таким способом. Я надеюсь, — вздохнула она, — что ни у кого не возникнет этических противоречий на этот счёт. Мы летим туда за информацией, и вряд ли сможем получить её с боем, учитывая наши возможности. Но флот Миллеров — торговый флот, и наше оружие — красноречие.

Парусный мастер и штурман переглянулись.

— Я не вижу в этом проблемы, — сказал мистер Свон.

— Раз уж мы встали на кривую дорожку... — поморщился сэр Дженкинс.

— Так или иначе мы должны быть готовы, — сказала капитан, — как к очередному побегу, так и к тому, чтобы принять от пиратов плен или гибель. Я знаю, что не имею права требовать такого от кого бы то ни было, но...

— Капитан... — покачал головой старый штурман. — На борту сорок человек, самых верных людей, готовых пойти за вами куда угодно. Каждый из них знает, на что идёт. Так что делайте своё дело.

Луза благодарно кивнула.

— Тем не менее, я надеюсь на благоприятный исход. Поэтому поговорила с нашим инженером. Я хочу собрать совет и обсудить состояние корабля, чтобы знать, сможем ли мы в очередной раз выжать из «Виктории» скорость. Поэтому жду вас через час в офицерском салоне.

— Так точно, капитан, — кивнул сэр Дженкинс.

— Так точно, — повторил мистер Свон.

После обеда погода прояснилась. Облака разошлись, обнажая бесконечную лазурь. Уже начавшее клониться к горизонту солнце блистало медным диском среди обступивших его кучевых барашков.

Время ещё не подошло к сумеркам, а повиснувший на вантах вперёдсмотрящий закричал, что видит землю.