Вслед за белым китом (джен)

Воздушные суда одно за другим отрывались от мачт и, разрезая носом слоистые облака, отплывали в дальние странствия. Если кто-то из экипажа отчалившего брига или фрегата в то утро провожал взглядом медленно удаляющийся за горизонт Скайбург, то видел, как порт утопает в золоте рассветных лучей, лёгших на кучевые облака, обнимающие город.

В порту всегда было многолюдно и шумно. Толпы рабочих, грузящих в трюмы уголь и дерево, крикливые матросы, вернувшиеся с рейда, топот ног, смех и ругань. Это место было словно живое, словно единый организм, каждая часть которого действовала по особому распорядку. Но никогда здесь не было душно или жарко — на верхних этажах Скайбурга царила прохлада, к которой давно привыкли все небесные граждане.

Луиза Адрианна Миллер, единственная дочь почившего Бернарда Миллера, владельца крупного торгового флота, окинула взглядом порт, чувствуя шеей свежий ветерок. Ей казалось, будто этот ветерок ласкает шпангоуты аэростатов, прочными стальными канатами прикреплённых к судам, которым суждено улететь прочь в небесный океан. Нельзя было передать чувство, которое испытываешь, глядя на порт и осознавая, что большинство из этих кораблей принадлежат тебе, и Луиза даже не искала средств, чтобы облечь эти чувства в слова. Она смотрела на фрегат «Виктория», парящий у причала по правую руку от неё, и ждала.

Будучи капитаном, Луиза уже должна была быть на борту, раздавая указания, ведь через полчаса и ни минутой позже их флот должен выходить из порта, но важнейшее дело заставило передать эти хлопоты первому помощнику, а самой спуститься обратно.

Ожидая, она любовалась быстроходной красавицей, которую ещё давно избрала своим личным судном. Этот фрегат был любим её отцом и именно с него началась её страсть к полётам. И если бы Луизе пришлось выбирать: отдать весь флот или только этот корабль, она не задумываясь пожертвовала бы всем ради «Виктории».

С платформы, на которой стояла, Луиза увидела автомобиль, направляющийся к причалу. Как только рёв парового двигателя затих, она поспешила спуститься навстречу женщине, сидевшей за рулём.

Анна Кэррингтон, дочь простого шахтёра, открыла дверь и вылезла из машины, поправив несколько светлых прядей, упавших на лоб.

На ней был лёгкий дорожный наряд: свободная светлая блуза, зауженные брюки с напуском и её любимые подтяжки. Растрёпанные волосы всё не хотели ложиться в причёску, и эта лёгкая небрежность придавала Анне особой притягательности, ей самой неведомой. Где-то внутри Луиза чувствовала нечто сродни радости от того, что может видеть эту женщину такой — торопливой и забывшей прихватить одну из своих чудесных шляпок.

Луиза чуть склонилась в приветствии, тронув свой цилиндр, на который когда-то надела очки-гогглы, с тех пор так и лежащие поверх полей.

— Доброе утро, Анна.

— Вы, — впрочем, как всегда, — даже не потрудились разбудить меня, — вместо положенных церемоний проговорила та, скрестив руки на груди.

Луиза кинула взгляд на подвеску с массивным изумрудом, которая замечательно подходила под цвет глаз Анны, и заметила:

— Вижу, вам понравился мой подарок?

— Ах... Это... — Анна дотронулась до украшения, задумавшись, но ту же продолжила. — Он замечательный, но нельзя же просто бросить его на тумбочке и сбежать к своим кораблям. Особенно после всего, что было вчера ночью.

Луиза, натянувшая было благостную улыбку, тут же стала привычно серьёзной.

— Не хотелось будить вас в такую рань. Мне пришлось уйти, когда ещё было темно.

— Ничего страшного. Мы и так видимся очень редко. Мне хотелось хотя бы подвезти вас до порта, — Анна погладила капот машины.

— Вы же знаете, как я не люблю наземный транспорт, — скривилась Луиза, но тут же снова взяла себя в руки.

— И сколько я не увижу вас в этот раз? — вздохнула Анна.

— Неделя, которая не стоит ваших волнений.

— Вы все время твердите, что хотите отправиться в долгое путешествие. По-моему, мои волнения не беспочвенны.

— Я сообщу, если будет планироваться действительно дальний рейд.

— Уж надеюсь, — нахмурилась Анна.

Тихонько вздохнув, она вгляделась в облака за плечом Луизы, зябко обняв себя за плечи.

— Я понимаю, как все это дорого для вас... — проговорила она. — Но мне тяжело, когда мы не видимся неделями.

— Чего бы вам хотелось? — спросила Луиза.

— Я боюсь, это прозвучит слишком грубо...

— Ничего страшного.

— Я хочу, чтобы вы бросили все это хотя бы на сезон, оставив себе в распоряжение, скажем, лишь тот маленький кораблик...

— Это бриг, — машинально поправила Луиза, посмотрев в сторону небольшого судна с прямым носом.

— ...И взяли меня с собой в одно из своих путешествий. Но стараюсь держать подобные мысли при себе, потому что это эгоистично. В конце концов, я знала, на что шла, полюбив воздухоплавательницу.

Они замолчали. Несколько мгновений слышался лишь шум порта и скрип флюгеров. А потом Луиза нежно взяла руку Анны в свои и проговорила:

— Не беспокойтесь. Пока у меня есть, ради чего возвращаться, я не потеряюсь в небесном океане. Обещаю.

Послышалось несколько ударов в корабельный колокол.

— Капитан, мы отчаливаем! — донеслось с палубы «Виктории».

— И я с вами! — ответила Луиза.

Поцеловав Анне руку, она шепнула короткое «до встречи» и быстро поднялась по трапу, который начали убирать сразу же, как подошва её ботинок коснулась палубы.

Нос аэростата уже давно вышел из стыковочного гнезда, и судно мягко вело прочь из порта. Раздавая указания штурману и матросам, Луиза уже не смотрела назад, взор её был устремлён в море облаков, простирающееся до горизонта. Анне казалось, будто золотые волны подхватили «Викторию» и понесли вдаль — в рассветных лучах корабль встал на курс и поплыл по небу.

Небу, которое заполнили суда торгового флота Миллеров, отправляющиеся на восток.

Если бы в то утро Луиза обернулась на медленно удаляющуюся от борта пристань, она бы увидела провожающий ее взгляд зелёных глаз, полный надежды и странной печали.

Анна смотрела вдаль, пока люди на палубе «Виктории» не превратились в миниатюрные фигурки, а потом, когда корабль исчез из виду, словно растворившись в утренней дымке, села за руль своего авто.

Дав огня на котлы, она завела паровой двигатель, и машина повезла её по дороге через порт, а затем по ухоженным улочкам Скайбурга в сторону дома, мимо зданий со шпилями и ажурных оград.

Чем дальше отходила «Виктория», тем лучший с палубы открывался вид на то, как город, окутанный облаками, уходит вниз на сотни этажей. Торжеством человеческого разума, монументальным сооружением и победой над силами тяготения — вот, чем был Скайбург, тянущийся островерхими крышами к солнцу.

Он начинал строиться на заре воздухоплавания, когда разочарованные моряки возвращались из плаваний, не найдя новой земли. И когда, осмотревшись вокруг, человек понял, как тесен и мал мир земной, не способный вместить всё созданное его мыслью.

Раздав указания команде, Луиза спустилась к машинному отделению, минуя рангоутную и оружейные палубы. Дверь в кабинет главного инженера была приоткрыта, и можно было входить не стучась — этот условный знак предназначался только для капитана, по традиции пришедшей поинтересоваться, над чем работает самый светлый ум «Виктории».

Цубаса Годо выскочил перед Луизой как черт из табакерки, заслоняя собой рабочий стол, на котором лежал металлический короб. Рассмотреть диковинку удалось смутно, потому что мужчина уже стянул на лоб защитные очки и вертел в руках здоровенный гаечный ключ, приветствуя капитана бодрым рапортом о состоянии двигателя.

Луиза оставила попытки подсмотреть, над чем он работает — если Годо не хочет показывать незаконченное изобретение, тут уж и черт грозовой его не заставит. Только вот обычно подобная скрытность предвещала эксперименты на грани здравого смысла, и по шальной улыбке на бледном лице было понятно, что сейчас именно такой случай, поэтому капитану хотелось бы знать, чем на этот раз себя и случайных зевак попытается покалечить их главный инженер. Но оставалось только ждать, пока он гордо явит команде своё новое детище. Останавливать Годо было бессмысленно, да и не нужно — намеренно он никогда не навредит «Виктории» и экипажу, а за случайными убытками его можно спустить на берег. Луиза это знала, разрешая ему все, так что инженер скорее от застенчивости, свойственной многим творцам, прятал от неё рабочий стол, и ничего более.

— Изобретаешь? — все же спросила она.

— О да, это будет нечто! — Годо нарисовал в воздухе какую-то фигуру и бросил инструмент на стол, отряхнув руки. — Думаю, эта штука будет полезна охранным бригам, испытаем на них. Когда закончу первый прототип, — он накинул на стол ткань, окончательно скрывая от чужих глаз металлическую диковинку.

Подойдя к иллюминатору, Луиза наблюдала, как плывут облака за бортом. Ей хотелось хотя бы на время полёта оставить в голове только такие же невесомые мысли.

Годо чем-то громыхнул за спиной, заставив обернуться через плечо.

— Чего так надулись, капитан? — усмехнулся он.

— Вас забыли спросить, господин инженер, — вздохнула Луиза, уперев руки в бока.

— С тех пор, как сошлись с этой мисс Кэррингтон, вы сама не своя! — Годо встал рядом, тоже уставившись в иллюминатор. Сложив руки на груди, он склонил голову чуть влево, любуясь пробегающими за стеклом барашками.

Будь это кто-то другой, он бы тут же отправился драить палубу не взирая на статус и звание. Но благо воздухоплавателям незачем было заниматься этим столь часто — в отличие от моря, небо не разъедало древесину солью.

Да и Годо был другом, а не просто сослуживцем — сколько раз они летали вместе ещё под командованием господина Миллера, не сосчитать.

— Она хочет познакомить меня с родителями, — нахмурившись, выдавила из себя Луиза.

— Мда уж, беда, — усмехнулся Годо.

— Я не бегу от ответственности.

— Как я могу в вас сомневаться!

— Здесь все гораздо сложнее, — Луиза развернулась, посмотрела на вечно застывшую на лице инженера лукавую усмешку и пошла к двери.

Годо двинулся следом.

— Вы, капитан, — сказал он, прикрыв за собой дверь, — были спокойней до встречи с мисс Кэррингтон. Я озабочен.

— И что я должна тут ответить? Разберусь. Сменим тему. Давай, мой старший помощник, как прошла погрузка?

Поднявшись на гондек, где размещались орудия, они остановились, наблюдая за юнгами, расставляющими столы и стулья — помимо размещения артиллерии эта палуба служила местом приёма пищи.

— Все прошло как по маслу, — начал Годо, глядя на Луизу сверху вниз. Разница в росте у них была существенной, и порой они комично смотрелись вместе, но никто никогда не забывал, кто на самом деле старше по званию. — Барки под завязку набиты углем и деревом, накладные я передал вам в каюту. В трюм доставлены запасные баллоны с газом, оборудование в машинном и на юте я проверил лично. Расписание вахт составил, принесу утвердить позже вместе с полным отчётом... Метеорологи обещают хорошую погоду, за бортом спокойно.

Поднявшись ещё выше и миновав опердек, они вышли на рангоутную палубу. Здесь слышалось едва заметное гудение механизмов, приводящих паруса в движение. Лениво переговаривались инженеры и помощники парусного мастера, следящие за тем, чтобы оборудование работало исправно.

На этой палубе всегда царило спокойствие, и в тишине скрипели подвижные конструкции, приводящие в движение паруса, которые ловили каждое дуновение ветра.

По обоим бортам подобно пушкам выставленные в рангоутные порты, они регулировали устойчивость и подвижность судна, позволяя совершать манёвры. «Виктория» была будто окрылена ими, как изящная гордая птица.

Обслуживание этой палубы требовало особой концентрации, именно поэтому нынешний парусный мастер установил здесь атмосферу спокойствия — в суете, по его словам, есть риск уронить судно в океан.

Годо пытался позаимствовать такой подход, но в машинном всегда служили люди с безуминкой в глазах — может быть, только так и должны выглядеть люди, следящие за тем, чтобы огромная паровая махина, зовущаяся двигателем, не взорвалась к чертовой матери.

— Капитан, разрешите полюбопытствовать ещё кое о чём, — попросил инженер, когда они поднимались на верхнюю палубу.

— Если вам все ещё неймётся по поводу моей личной жизни, то не разрешаю, — сказала Луиза.

Когда они вышли на воздух, стало возможным вновь увидеть корабли, сопровождавшие «Викторию». Дружной флотилией суда торговой компании Миллеров двигались среди облаков, покоряя небесное пространство между Скайбургом и парящими островами Йедзо — страной драконов и специй.

За «Викторией» величаво шли громоздкие барки, охраняемые мелкими юркими бригами, окружившими строй. Это была лишь малая часть судов, доставшихся Луизе от отца.

— Я хотел узнать, как там старик Мерсер, — сказал Годо.

Луиза удивлённо взглянула на друга:

— Ты осведомлен не хуже меня, — уперев руки в бока, она подошла к фальшборту, разглядывая корабли.

После смерти Бернарда Миллера все его имущество отошло Луизе как единственной наследнице. Какую-то часть своих активов он завещал благотворительным фондам, что-то забрало государство, но по сути его дочь стала единолично владеть всем нажитым за долгие годы.

И тогда же Виктор Мерсер, двоюродный дядя Луизы, стал претендовать на долю в наследстве — а именно на флот. Непонятно, на что рассчитывая, ведь при жизни старшего Миллера у них были прохладные, если не сказать враждебные отношения. Теперь дядюшка пытался затаскать Луизу по судам, убеждая всех вокруг, что именно ему должно достаться дело всей жизни своего заклятого врага. Луизу он считал просто соплячкой, недостойной владеть хотя бы одним судном, о чем сообщил прямо в лицо в их последнюю встречу. Но для других изображал скорбь по дорогому брату, внезапно покинувшему этот мир.

— Просто я подумал, раз вы с ним родственники... — проговорил Годо. — Может быть, вы догадываетесь, что он задумал?

— Увы, но мы не устраиваем каждую неделю семейный ужин, делясь планами на жизнь, — ответила Луиза.

Она вгляделась в бесконечную бездну облаков под ними. Казалось, что тот, кто упадёт в неё, приземлится на мягкую перину или застынет в парящей дымке между небом и землёй. На деле же просто исчезнет без следа.

Те, кто нёс вахту на открытой палубе, пристёгивались страховкой, крепкой пуповиной связывающей воздухоплавателя с родным кораблём. Но капитан и старшие офицеры иногда позволяли себе безрассудно прогуляться от носа до кормы, не используя меры предосторожности. Когда погода выдавалась спокойной, быстрее было пройтись именно так, если дело срочное.

— Вы читали последние газеты, капитан?

— Что там?

— Виктор Мерсер организовывает благотворительный фонд для детей-сирот! Не слишком типично для него.

— Отмывает деньги, — сказала как припечатала Луиза. Мерсер слыл не самым честным предпринимателем и о его махинациях знало все скайбургское общество. Но за неимением прямых улик его не могли засадить в тюрьму — этот наглец всегда знал, как выйти сухим из воды.

— Да, но для чего? — взмахнул руками Годо.

— Чтобы приумножить своё богатство, заработанное обманом и манипуляциями?

— Именно в то время, когда объявил вам войну? — инженер опёрся на фальшборт, тоже вглядевшись в суда, идущие рядом. — У меня плохое предчувствие, — проговорил он рассеянно.

— Ты думаешь об этом даже больше меня, — хмыкнула Луиза. — Лучше отвлекись. И взгляни на кита впереди.

Кит плыл им навстречу. Огромный, белый, величавый, он двигал плавниками, разрезая небесную гладь, и держался так, будто не замечал присутствие человечьих судёнышек, которые, — даже здоровенные барки, — были вполовину меньше него. Он мог бы смахнуть их всех ударом хвоста, но лишь флегматично скользил по облакам, собираясь пройти мимо. Рядом шёл совсем маленький по сравнению с огромным брюхом куттер — небольшой кораблик, использующийся как правило для сопровождения и посыльной службы. На оболочке аэростата этого корабля красовался герб зоологической службы. Такие куттеры сопутствовали каждому киту, чей путь миграции пролегал рядом с воздушным пространством Скайбурга.

Киты как правило не обращали внимания на людей и, как кто-то однажды предположил, даже не подозревали об их существовании. Но с последним Луиза была не согласна — однажды, когда «Виктория» проходила достаточно близко, капитану отчётливо виделось, как кит провожает их судно взглядом.

Сами по себе эти гиганты никому не причиняли вреда. Но став жертвой хищных чёрных скатов, летающих стаями, могли заразиться бешенством, заставляющим нападать на людские поселения. Это, кстати говоря, было ещё одним доводом в пользу того, что киты всё-таки подозревали о присутствии человека.

Куттеры, выделенные для опеки над парящими гигантами, следили за тем, чтобы китов никто не трогал — ни скаты, ни люди. Одно время будучи источником топлива и мяса, эти добряки совсем не умели давать отпор, из-за чего сейчас почти находились на грани исчезновения. Но в настоящее время китобойный промысел был запрещён и жестоко карался.

С борта «Виктории» куттер уже приветствовали сигнальными флажками. Встретить в рейде кита считалось добрым знаком.

Когда белый гигант проплыл мимо и последний раз взмахнул хвостом за кормой, радостное возбуждение, витавшее на палубе, сменилось привычной рабочей атмосферой и каждый из воздухоплавателей вернулся на пост. Им предстояло одолеть еще много сотен миль пути до парящих островов Йедзо и порта Гуань-Си.

Однажды кто-то задался вопросом, как способны эти гигантские существа, большие белые киты, парить в воздухе так, будто ничего не весят? Этот вопрос был одним из шажков на пути к открытию эфира — неподвластной человеку материи, заполняющей все вокруг, в которой и плавали киты, будто столь похожие на них косатки и дельфины в водах океана. Именно благодаря эфиру парили острова, именно он облегчал полёт для воздушных судов. И задерживал — а может быть, и создавал — тепло в нескольких милях над землёй, где смогли поселиться люди, построив Скайбург, а потом поняли, что в других местах верхушки гор покрываются льдом на той высоте, где в городе-башне цветёт жизнь.

Чем был эфир? С трудом, но его можно было измерить, и закономерности, по которой он распространяется, люди пока не открыли.

Закончив обход и поднявшись в офицерский салон, который находился в кормовой надстройке «Виктории», Луиза встала перед большим панорамным окном. Ей было видно, как дрожит гладь облачного океана и как перистая дымка цепляет барки и бриги за борта, поднимаясь, будто плеск волны.

Прозвенел корабельный колокол возвещая смену вахты. Луиза еле заметно поморщилась, потирая виски. Во время обострения мигреней, которые мучили капитана с детства, слух становился таким чувствительным, что даже топот ног по лестнице, доносящийся из приоткрытой двери, приносил дискомфорт. По лестнице поднимались матросы, чтобы сменить товарищей, обслуживающих подачу газа — оборудование и баллоны, от которых в оболочку аэростата тянулись две толстые трубы, удобнее было размещать на самом высоком этаже кормовой надстройки.

Судном «Виктория» по большей части называлась по традиции, ведь раньше корпуса летающих кораблей строились на одних верфях с теми, которые отправлялись в море. По сути фрегат, как и подобные ему аппараты, был дирижаблем, где корпус выступал гондолой. И подобное решение на заре воздухоплавания изменило все, ведь удалённость гондолы от оболочки делала конструкцию невероятно устойчивой. Что позволило летающим судам обойти неуправляемые классические дирижабли и занять первенство среди всего воздушного транспорта.

Укрепила эту позицию и необходимость контактировать с соседями. Перед морскими судами преимущество воздушных было в скорости: лететь от Скайбурга до тех же Йедзо несравнимо быстрей, чем вплавь огибать материк. Да и добраться хотя бы без воздушного шара до восточной страны, целиком расположенной на парящих островах, попросту невозможно.

По сравнению с тяжёлыми самолётами, проекты которых пылились в шкафах у инженеров, воздушные корабли были несравнимо дешевле. На маленьком материке, на котором ютилось все их человечество, было не так много железа и прочей руды, поэтому решено было производить деревянные корпуса. Первое время процесс ещё больше удешевило и упростило производство корпусов на одних верфях с морскими судами.

Но потом воздухоплавание стало развиваться независимо.

Луиза продолжала смотреть на облака. Порой очень хотелось нырнуть в этот небесный океан, отрастить крылья и летать как птица.

Но по сути она и так смогла этому научиться — гений человеческой мысли позволил это каждому. И у Луизы на самом деле уже были крылья — из жёсткой парусины, надуваемой ветром.

* * *

Утопающий в облачной дымке остров Гуань-Си стал виден с борта на третий день путешествия, когда корабельный колокол пробил первую обрезанную вахту.

Можно было сказать, что на верхней палубе царила расслабленная атмосфера — на носу корабля матросы по традиции напевали торжественную шанти в честь прибытия к небесному пространству Йедзо. Луизе тоже передалось настроение сослуживцев, и она, как сотни раз до этого, прильнула к подзорной трубе, высматривая в порту суда с диковинными парусами и аэростатами, похожими на бумажные фонарики. Закончив рассматривать иероглифы на бортах кораблей, она сперва направила взор на дома с загнутыми вверх крышами из глазурованной черепицы, которые с палубы «Виктории» казались нарисованными акварелью. Потом капитан поймала в окуляр воздушных змеев, привязанных к мачтам и сигнальным аэростатам. Многие из этих змеев были похожи на драконов.

— Замечательный вид, а, капитан? — сказал штурман, стоящий за правым плечом.

— Как всегда чудесный, сэр Дженкинс, — согласилась Луиза, передавая ему трубу.

— Я уже послал за лоцманом, скоро нас должны встретить.

Капитан кивнула. Погруженная глубоко в себя она спросила:

— Скажите, вы ведь служите на кораблях ещё с тех времён, когда плавали за Архипелаг?

— Так точно, мэм. Я был моряком будучи совсем юнцом. А потом нанялся на «Викторию».

— За все эти годы службы моему отцу... Вы когда-нибудь видели дракона?

Штурман усмехнулся по-доброму и тоже вгляделся в воздушных змеев вдалеке.

— Нет, капитан. Никогда, — он погладил бороду, глядя на облака, подсвеченные солнцем.

Через некоторое время стало видно, как от множества кораблей, собравшихся в порту, отделился один бот. Ярко-красный аэростат с гербом Гуань-Си — это было лоцманское судно, отправленное навстречу «Виктории». Вскоре за одним ботом показались и другие.

— Сбросить гайдропы! — командовал штурман. — Держаться подветренной стороны!

Когда тяжёлые стальные канаты, свисающие с борта, перехватили матросы с лоцманских кораблей, то закрепили их на лебёдках и повели «Викторию» в порт. То же самое проделали с барками.

Порт встретил их гайдропами, сброшенными с верхушек причальных мачт. Матросы на ботах соединили их с канатами, за которые привели суда, и уже другие лебёдки подтянули прибывшие корабли флота Миллеров в стыковочные гнезда.

Потом к причалу подогнали трап.

— До меня дошли сведения, что в прошлый раз какой-то наш матрос буянил в порту? — сказала Луиза, подписывая лоцманскую квитанцию.

И как только штурман попытался ответить, добавила:

— Заверьте меня, мистер Дженкинс, что этого больше не повторится.

— Так точно, капитан!

Луиза кивнула лоцману, тот пожелал команде «Виктории» удачи. Вместе со штурманом шагая по причалу, капитан продолжила:

— Однако того буяна... Кита Бейкера, если не ошибаюсь? Прошу не оставлять без надзора.

— Я удивлён, как вы вообще не списали его на берег, — заметил сэр Дженкинс, поправляя треуголку, из-под которой виднелись тронутые сединой бакенбарды.

— Он способный парень по вашим словам. Не хотелось бы терять столь ценный кадр из-за одной глупой выходки, — Луиза прищурилась, увидев в конце причала делегацию, явно отправленную им навстречу. Обернулась — позади их уже догонял Годо. — Так вот, о чем я... Сами, понимаете, сэр Дженкинс, все мы иногда совершаем глупости. Особенно будучи юными.

— А он ведь ненамного старше вас, капитан, — улыбнулся штурман. — Неужели ваша пора безрассудств прошла так рано? Сколько вас помню, у вашего отца с вами не было хлопот.

— Наше желание совершать безрассудные поступки обратно пропорционально доле ответственности на нас наложенной, сэр Дженкинс. Я ведь всё-таки была наследницей адмирала торгового флота.

— А сейчас и сами адмирал, между прочим! — воскликнул нагнавший их Годо. — Что вы обсуждаете?

— А мне кажется, что просто ваше время совершать безрассудности ещё не пришло, — сказал штурман.

— Да что вы говорите, сэр Дженкинс? — засмеялся инженер. — Вы просто не бывали с капитаном на торговых переговорах.

Делегация, отправленная им навстречу, состояла из трёх человек. Статный мужчина, облаченный в традиционный ханьфу, вёл с собой секретаря и слугу.

— Добро пожаловать в Гуань-Си, — сказал он, приветствуя западных гостей поклоном. — Меня зовут Чжан Вэй. Я племянник господина Вана. К сожалению, он не смог встретить вас лично и отправил меня на помощь.

Луиза вместе с товарищами поклонилась в ответ.

— Рады знакомству, господин Чжан Вэй.

— Я проведу вас в апартаменты. Надеюсь, у нас вам будет комфортно. Кстати говоря, господин Цубаса, — обратился он к Годо, — по просьбе дядюшки я справился о вас в почтовой службе. На ваше имя там должно быть письмо.

— Это наверняка от моей семьи! — оживился инженер. — В прошлом письме я говорил им, что собираюсь сюда. Спасибо, Чжан Вэй!

Как обычно гостям выделили номера в лучшем отеле города под названием "Нефритовый кит", принадлежащем господину Вану. Сам же хозяин назначил встречу через несколько часов, так что у воздухоплавателей было время отдохнуть от путешествия. С господином Ваном вел дела ещё старший Миллер. Помимо отеля в его владении находились также несколько кораблей и ряд предприятий. Он вложил много сил в развитие порта и именно через него на запад шли крупные поставки чая, специй и других товаров.

Но главное — он владел крупными месторождениями газа, содержащего гелий. Этот газ потом переправлялся в Скайбург, где гелий очищали и делали пригодным для использования в аэростатах.

Ван не был простым торговцем, на нем по сути держалось благополучие Гуань-Си, он был одним из тех, чьи действия сильно влияли на экономику Йедзо в целом. Имея в руках такую силу старик, впрочем, осознавал ответственность и производил впечатление мудрого человека — по крайней мере в последнюю встречу он показался Луизе таковым.

Капитан получила в распоряжение большую светлую комнату на верхнем этаже отеля — отсюда было видно весь порт. Она останавливалась здесь каждый раз, когда прилетала с отцом, и господин Ван всегда бронировал эти апартаменты для Луизы, когда становилось известно, что флот Миллеров отправлялся в Гуань-Си. В «Нефритовом ките» как правило останавливались гости с запада, поэтому здесь было создано всё для их комфорта. И хоть в интерьере номера, предоставленном Луизе, было много традиционных йедзоских элементов, обстановка все же была привычна скайбургсокму глазу: бамбуковые коврики соседствовали с барочными креслами тёмного дерева и латунными канделябрами. Из большого панорамного стекла можно было разглядеть воздушных змеев.

Немало времени Луизе потребовалось, чтобы дождаться, пока наполнится огромная роскошная ванна. Благо Гуань-Си был передовым городом — почти в каждом доме тут был водопровод.

Глядя, как из латунного крана пенясь льётся вода, Луиза пыталась расслабить затёкшие плечи, откинувшись на подголовник. Однако горячая ванна не помогала отдохнуть — у капитана вновь разыгралась мигрень.

Веки отяжелели и закрылись сами собой. Ей казалось, будто череп залит раскаленным металлом.

Тело зудело — горели те места, где прошлой ночью мягкие тёплые руки касались с любовью и желанием.

Луиза не понимала, почему именно ей было плохо и почему воспоминания, которые должны дарить радость, рождают чувство вины из-за того, что никакой радости не было.

Открыв глаза ровно в тот момент, когда отяжелевшая голова готова была опуститься в воду, капитан вылезла из ванны. Вода с волос и обнажённого тела катилась на бамбуковый пол, когда Луиза подошла к полке с полотенцами. Потом, закутавшись в халат, она вышла из ванной комнаты и повалилась на кровать.

Казалось, она прилегла лишь на мгновение, но проснулась от стука в дверь.

По всей видимости, Годо пришёл к ней, не дождавшись в вестибюле, откуда они должны были пойти на чаепитие к господину Вану.

— Капитан, вы здесь? — послышалось из-за двери.

Луиза с трудом разлепила глаза, слегка поморщившись, и, оторвав голову от матраса, чётко сказала:

— Дай мне пару минут!

Немалой сосредоточенности потребовалось, чтобы одеться — мигрень высасывала все силы. Но Луиза быстро, одна за одной, застегнула все пуговицы сначала на рубашке, потом на жилете, а затем и на пиджаке.

Выходя она пристроила на голове цилиндр и даже не остановилась поприветствовать Годо, лишь жестом попросив идти следом.

— К чему такая спешка, капитан? — поспешил удостовериться инженер.

Луиза, только сейчас смекнувшая достать часы, сверила время и поняла, что им не обязательно торопиться, чтобы успеть на встречу. Почему-то сначала ей показалось, будто она безнадёжно всё проспала.

— Пожалуй, ни к чему, — согласилась Луиза.

Размеренным шагом они принялись спускаться по лестнице, украшенной резными головами драконов. Под подошвами приятно пружинил мягкий ковёр, вытканный, несомненно, местными мастерами — в орнаменте угадывался стиль ремесленников Гуань-Си.

— Вы пропустили ужин... — проговорил Годо. Обычно по приезде они вместе ели в ресторане, расположенном тут же в отеле.

— Заработалась, — ответила Луиза.

— Вам нужно больше времени уделять отдыху, — поморщился Годо.

— Обязательно приму к сведению.

Когда ковёр сменился мозаикой вестибюля, Луиза бросила взгляд на стену, украшенную нефритовым панно. Это панно изображало кита, будто подтверждая название отеля.

В этот час здесь практически никого не было — лишь заселялся какой-то господин в западной одежде, и носильщик толкал к лифту тележку с чемоданами.

Инженер и капитан без промедления проследовали к двери, ведущей в сад.

Сейчас он целиком был зарезервирован специально для их встречи с господином Ваном, и охранники у входа вежливо отваживали гостей, желающих там прогуляться.

Луизе казалось, что это было излишним — сад был большим, в нём помещалось несколько беседок с загнутыми наверх крышами, и наверняка нашлось бы множество укромных мест для разговора. Но раз хозяин «Нефритового кита» хотел подобного уединения, то имел на него полное право.

По деревянным дорожкам они прошли в любимый уголок господина Вана — в сад камней, где росли низкорослые бонсай.

Луиза каждый раз ступала с опаской по мелкой гальке, разлинованной ровными бороздками — по саду камней можно было пройтись и по мосткам, не разрушая рисунок, но господин Ван любил принимать гостей именно в том месте, где мостков не было.

Деревьев здесь, что и характерно для сада камней, тоже было немного — когда растительность расступалась, над головой становились видны небо и облака, окружающие отель. Это место находилось почти рядом с краем террасы, на которой находились постройки — Гуань-Си имел холмистый ландшафт, и почти все здания стояли здесь на подобных выступах, естественного или искусственного происхождения, ступенями уходящими выше и выше.

В саду уже стоял низкий деревянный столик для чаепитий, за которым ожидал хозяин этого места. Старик с длинными седыми волосами, одетый в роскошно расшитый ханьфу, он разговаривал с Чжан Вэем, держащим в руках поднос.

Когда гости приблизились, молодой человек поклонился, а потом поставил поднос с чайными принадлежностями на столик.

Господин Ван поднялся и, хоть и представлял из себя совсем согбенного старца, казался больше, чем он есть.

— Добрый вечер, капитан Миллер. Господин Цубаса, — поклонился он, проговорив приветствие своим хриплым голосом. — Рад видеть вас снова в Гуань-Си. И еще радостнее становлюсь от того, что могу дать вам достойное место для отдыха.

— Добрый вечер, господин Ван, — поприветствовала Луиза. — Не передать словами, как благодарны вам офицеры «Виктории» за возможность гостить в этом отеле.

— О да, — подтвердил Годо. — «Нефритовый кит» просто замечательное место!

— Что ж, я рад, — улыбнулся старик. — Чжан Вэй, мой племянник... Я сегодня не мог сопровождать вас, поэтому надеюсь, он справился со своими обязанностями, — Ван посмотрел на молодого человека.

Тот учтиво улыбнулся.

— Поверьте, Чжан Вэй был достаточно обходителен, — кивнула Луиза.

— Ну и прекрасно, я знал, что на него всегда можно положиться. Чжан Вэй?

— Да, дядя?

— Не мог бы ты оставить нас с гостями наедине? Порой мы обсуждаем вещи весьма конфиденциальные.

— Конечно. Дядя, капитан... Господин Цубаса, — он снова поклонился, теперь уже прощаясь, и ушёл в сад, разрушая подошвами обуви узор на разлинованной бороздками гальке.

— Позвольте пригласить вас, — улыбнулся господин Ван, указывая на столик.

Они расселись вокруг него на плоские подушечки, набитые растительным пухом. Тёплый вечерний ветерок гладил их по щекам, донося звуки ночных насекомых — где-то пел сверчок.

Господин Ван снял чайник с раскалённых углей, которые они с Чжан Вэем, по-видимому, подготовили, ожидая гостей.

— Я понимаю, что вы привыкли первым делом говорить о делах насущных, — обратился Ван к Луизе, заливая в заварник кипяток, — но окажите услугу старику. Расскажите, как ваши путешествия? Как сейчас в Скайбурге? — Он начал ополаскивать стенки заварника горячей водой, которая стекала сквозь деревянную решётку в посуду, расположенную внутри подставки. — Последние годы я редко покидаю Гуань-Си... Сами понимаете, возраст.

— На верхних этажах Скайбурга все как обычно благополучно, — сказала Луиза. — Недавно городские власти занялись реконструкцией фасада Университета Естественных Наук... На площади Согласия прошёл фестиваль изящных искусств. Говорят, много талантливых поэтов в этом году заявили о себе... — капитан говорила довольно сухо. Но господин Ван все равно внимательно слушал. Когда он начал задавать уточняющие вопросы, Луизе пришлось напрячься, чтобы её рассказ казался хоть немного интересным, но на выручку пришёл Годо — в роли рассказчика он явно был получше.

— А ещё по пути сюда мы встретили кита! — сказал инженер. — Представляете, громадина больше торговой барки! Проплыл мимо, будто нас и не существовало, но уж такой здоровенный мог бы фрегат заглотить и не поперхнуться.

— У вас говорят, что встреча с воздушным китом предвещает удачу? — уточнил господин Ван.

— Верно, эта примета пошла ещё от первых западных воздухоплавателей.

— В таком случае, — проговорил старик, разливая чай-улун, — я надеюсь, что вы сочтёте удачной нашу сделку. Но я бы хотел вернуться к вашему предыдущему рассказу. Капитан упомянула, что речь идёт о верхних этажах. А что же на нижних?

— Как обычно безрадостно, — проговорила Луиза, глядя на порхающую неподалёку бабочку. — Городскому Совету нет дела до инфраструктуры индустриальных районов. Станции для фильтрации воды работают недостаточно хорошо, чтобы обеспечить всех жителей питьем. А отходы с заводов сливаются чуть ли не на улицы... Когда я последний раз была там, меня чуть не ограбили. На улице стоял такой смрад, что у меня глаза слезились. А ведь эти люди, живущие там... Они трудятся для того, чтобы обеспечить нас деталями и топливом. Мы относимся к ним слишком несправедливо.

Годо попытался пошутить, что не стоит говорить об этом к столу, но господин Ван решил, что нет ничего страшного в таком рассказе.

— Знаете, как мы решаем проблему бедности в Гуань-Си? — спросил он. — Возможно, наш опыт помог бы скайбургским рабочим... Дело в том, что в основе нашей философии лежит смирение с тем, что не можешь изменить. Когда человек принимает то, что даровано ему судьбой, он становится счастливее. Всё-таки, каждый должен быть на своём месте, так? В этом мире правят сильнейшие и неумолимо есть те, кто рождён подчиняться.

Луиза нашла в себе силы на вежливую улыбку, а Годо как всегда спас диалог:

— О да, эта философия смирения... — чуть натянуто засмеялся он. — Я уже стал забывать наш йедзоский менталитет, прожив столько лет на чужбине... Кстати говоря, я очень рад, что сегодня получил письмо от родителей.

— Чжан Вэй всё-таки уведомил вас? Прекрасно. Должно быть, трудно сейчас быть так близко и так далеко от дома одновременно...

— Ну, периодически я прилетаю на Ямаду в отпуск... Да и мы с родителями часто пишем письма друг другу.

Луиза пригубила чай. Она пыталась вспомнить, каким господин Ван был для её отца. Но ничего не приходило на ум.

Это был третий раз, когда «Виктория» прибыла в Гуань-Си без Миллера-старшего. В первый раз господин Ван выразил Луизе свои соболезнования и устроил небольшую поминальную церемонию в местном храме. Во второй раз великодушно простил матроса Бейкера и выплатил за Луизу ущерб владельцу таверны.

Потом они наконец перешли к разговорам о делах.

— Сейчас мои рабочие готовятся нагружать ваши барки баллонами с газом, — господин Ван протянул Луизе накладную, непонятно откуда взявшуюся у него в руках. Присмотревшись, капитан заметила рядом с ним папку для документов.

— Вы удовлетворены качеством древесины, которую мы привезли? — спросила Луиза.

— Конечно. Первоклассные корабельные сосны, — довольно проговорил старик. — Я рад, что наше сотрудничество приносит столь чудные плоды. После того, как экспорт древесины с запада решено было сократить, ваш флот одним из немногих остался поставщиком столь качественного товара.

— Всё-таки это трудности временные, — заметила Луиза. — Ограничение пойдёт на пользу всем нам. Ведь в конце концов, если вырубить весь лес, то нам и останется что разбирать старые боты на новые суда.

Государство Альбион, столицей которого был Скайбург, целиком занимало одноимённый материк. И было единственной страной, способной похвастаться источником древесины, лучше всего подходящей для кораблестроения. Но интенсивная вырубка лесов на экспорт могла этот ценный ресурс истощить. Поэтому было принято решение ограничить торговлю древесиной на ближайшие десятилетия, пока молодые деревья, посаженные министерством экологии, следящим за состоянием лесов, не подрастут. Экспортировать за границу корабельную древесину высшего класса могли только компании, получившие соответствующее разрешение и лицензию, но даже для них сохранялись ограничения на объем перевозимого леса.

— Согласен с вами, капитан, это мудрое решение для вашего государства, — кивнул господин Ван. — Тем более, очень выгодное для меня. Дефицит на рынке пошел на пользу моему бизнесу.

Далее разговор пошел об угле. Альбион и Йедзо в плане топлива взаимозависели друг от друга: воздухоплавание обеих стран было невозможно без угля и газа. Гелиесодержащий газ поставляла Йедзо — нигде больше его месторождений не нашли. А единственные в мире разработки угля находились в горах Коул Пайк на Альбионе. Сотрудничество и культурный обмен между этими двумя государствами просто-напросто обеспечивали их выживание в этом маленьком мире.

Допив чай и обсудив дела, капитан с инженером и старик встали из-за стола, а потом поклонились друг другу. Прогуливаясь почти по краю террасы, они шагали в сторону отеля.

Небо ещё было светлым, выцветшей бирюзой растянувшимся по горизонту. Но предсумеречное солнце клонилось все ниже, и на глазах становилось темнее — будто ночная акварельная синь расползалась по мокрой бумаге.

— Господин Ван, вы когда-нибудь видели дракона? — неожиданно спросила Луиза, вглядываясь в облака.

— Дракона? — удивился старик.

— Который охраняет остров.

— А, Гуйлонг... Наш небесный страж...

— Я иногда забываю, что он вообще существует, — усмехнулся Годо.

— Однажды мне довелось видеть его, — кивнул господин Ван.

— Для нас, людей с запада, это звучит словно легенда, хоть его существование неоспоримый факт, — сказала Луиза.

— Я тоже раньше думал, что это просто легенда, — подмигнул Годо. — А ведь в Гуань-Си даже есть целый исследовательский корпус, занимающийся Гуйлонгом!

— Как ты мог не знать? Ты ведь родом отсюда.

— Не отсюда, а с Ямады, до которого лететь два дня. У нас бывает так, что две соседние деревни не знают, что творится друг у друга, что уж говорить о подобных расстояниях, — усмехнулся инженер. — Мы просто слишком замкнуты сами в себе... Что порой нам не на пользу.

— Учитывая скрытность Гуйлонга, — добавил господин Ван, — неудивительно, что даже наши соотечественники далеко от Гуань-Си не подозревают о его существовании. Он ведь появляется раз в несколько лет.

— А что, ты хочешь его увидеть? — спросил Годо.

— А кто бы не захотел увидеть живого дракона?

Вернувшись в отель, Луиза снова поднялась в свой номер.

Она смотрела на тёмный порт из панорамного окна.

Они принесли сюда уголь, дерево, пеньку и лекарства. А завтра полетят домой, груженные газом, чаем, специями и роскошными тканями.

Луиза уже прикидывала в уме, какие подарки выбрать для Анны. Нужно было сделать это завтра с утра, потому что позже не будет времени — уже к обеду необходимо быть в порту и проконтролировать погрузку всех этих роскошных вещей, которые «Виктория» унесёт с собой в Скайбург. Уже к вечеру им должно будет отплыть.

Мысли об этом прервал лаконичный, но настойчивый стук в дверь.

* * *

В то время, как портовый город Гуань-Си был окутан сумерками, Скайбург встречал очередное утро, заливавшее город светом.

Анна Кэррингтон поднялась очень рано. Ей можно было поваляться подольше, но привычка, оставшаяся от жизни в деревне, была неискоренима.

Она тихо вздохнула, посмотрев на пустующую половину кровати, и, потянувшись, встала. Взбодрив себя, девушка принялась за утренние умывания и процедуры, и какое-то время просидела за туалетным столиком, нанося и на без того нежную кожу лица различные мази, источающие цветочный аромат.

Переместившись на кухню, она с неудовольствием обнаружила, что у них кончились тосты и яйца, поэтому на скорую руку сделала бутерброд. Который был съеден за просмотром рабочих бумаг.

Правда, не совсем аккуратно, ведь вишнёвый джем капнул на ажурную ночнушку.

Посмотрев на часы, Анна решила, что вполне успевает сделать завтрак получше, и, кинув ночнушку в корзину для стирки, переоделась в рубашку и брюки, чтобы сходить на рынок.

В их квартире практически не было прислуги — ни горничной, ни лакеев. Но единственной, от кого Луиза не смогла отказаться, была прачка, которой платили приличное жалование. И эта старушка, приходившая к ним раз в неделю, была в своём деле хороша, отстирывая порой невозможные пятна, так что за испачканную в джем вещь можно было быть спокойной. Иногда Анна даже в шутку подозревала, что прачка подменяет их вещи на новые.

Через час девушка уже наслаждалась полноценным завтраком. Готовить тоже приходилось самостоятельно, но для Анны это никогда не было проблемой. Вообще, подобный образ жизни для людей их с Луизой положения казался в Скайбурге нонсенсом, но Анна даже не сразу узнала про это, потому что до жизни в городе и так никогда не имела слуг. И очень ценила их прачку, ведь не могла представить, когда бы они с Луизой нашли время для стирки с их вечной работой.

От осознания того, что до возвращения возлюбленной осталось ещё полтора дня, Анна тяжело вздохнула. Ей не нравилось, как они расстались.

То, что Луиза уезжала ни свет ни заря было привычным делом. Анна, считавшая себя жаворонком, уже перестала удивляться тому, что нашлась пташка пораньше неё. Да и не ссорились они, но почему-то от Луизы тем утром повеяло холодом.

Анна думала о том, могла ли причина крыться в ночи накануне командировки. Тогда они впервые за время их отношений занялись любовью. Анна давно хотела этого и, по её мнению, они встречались достаточно долго, чтобы наконец переспать. Ну у Луизы, казалось, и мысли не возникало, что кровать можно использовать не только для сна.

Анна списала это на аристократическое воспитание и несколько раз откровенно намекнула, чем бы хотела заняться с возлюбленной вечером. Но намёки прошли мимо. Тогда Анна сказала прямо.

«Если это так важно для вас, то я посмотрю, что могу сделать», — худшего ответа нельзя было придумать, но такой уж у Луизы был характер. По крайней мере, так на тот момент подумала Анна.

Той ночью Луиза резко отдалилась — Анна почувствовала это в ту же секунду, как сладкое напряжение покинуло тело.

Она ожидала, что они заснут в обнимку, перед этим подарив друг другу ещё несколько поцелуев и нашептав нежных глупостей, но Луиза просто отвернулась, спрятавшись под одеялом, и ушла в ванную, как только Анна дотронулась до неё.

Подобное вводило в ступор и заставляло искать причины в себе. Анна не понимала, что сделала не так.

Сильно заранее до выхода Анна начала одеваться в одно из своих любимых платьев. Занимало это много времени и, казалось бы, деревенская девчонка вроде неё должна быть привычна к более простой одежде, но Анна с детства мечтала именно о таких роскошных образах.

Для начала она снова уселась перед зеркалом, чтобы подчеркнуть свою красоту косметикой. Она не выбеливала кожу, высыпая на себя кучу пудры, это уже считалось старомодным. Молодёжь теперь предпочитала оставлять естественный цвет лица, иногда нанося на щеки блёстки. Анна не пользовалась даже ими, ведь всё-таки занимала серьёзную должность, и любила нежно-розовые румяна.

Сосредоточенно она собрала волосы, украсив их лентой и несколькими заколками в виде цветов.

Потом на нижнюю рубашку Анна надела корсет с удобными застёжками сзади — уже прошло то время, когда дамы затягивали его с чужой помощью.

Фижмы, которые сделали бы платье более широким, уже тоже не пользовались популярностью у молодых женщин, да и Анна не на бал собиралась. Поэтому ограничилась только аккуратной юбкой с регилином без подъюбников и прочих каркасов. Ну а следом натянула платье.

Повозившись с застёжками, она подошла к зеркалу. Покрутившись перед ним, поправила оборки и ленты.

Анна любила светлые цвета, и это белое платье с рукавами-фонариками нравилось ей больше всех. Цвет подчёркивал её изумрудные глаза, а пышная юбка, лёгкая и воздушная на вид, придавала величавой грации, коей должны, по мнению Анны, обладать люди её профессии.

Последним штрихом была подвеска под цвет глаз — подарок Луизы. Теперь мисс Кэррингтон была готова к выходу.

Взяв свою аккуратную сумочку с документами, она отправилась на работу — Анна, в своё время приехавшая в Скайбург за лучшим юридическим образованием, была адвокатом.

* * *

Луиза открыла дверь. На пороге стоял портье.

Капитану почему-то только сейчас подумалось, что служащие отеля одеты преимущественно в форму европейского покроя, и только персонал у стойки регистрации и официанты в ресторане при отеле носят традиционные ханьфу.

— Капитан, прошу прощения, — портье кашлянул, оправив жакет. — К вам посетитель и он ожидает внизу. Представился как мистер Бейкер и сказал, что у него для вас срочное сообщение от сэра Дженкинса.

Луиза на мгновение приподняла брови, выдавая удивление.

— Передайте мистеру Бейкеру, что я сейчас же спущусь, — сказала она.

И через несколько минут уже была внизу перед нетерпеливо переминающимся матросом.

— Капитан, — он приподнял кепи в приветствии. — Добрый вечер.

Кит Бейкер, совсем молодой парень, служащий на «Виктории» уже три года, каждый раз выглядел смурным и насупленным, когда Луизе доводилось говорить с ним. Вечно недовольными прищуренными глазами он будто метал молнии в окружающих, но был как правило сдержан, хоть и общался с капитаном сквозь ком в горле. А в прошлое плавание отличился дракой в кабаке. Но штурман Дженкинс видел в пареньке потенциал.

— Добрый вечер, мистер Бейкер, — кивнула Луиза. — По какому поводу сэр Дженкинс гоняет вас в столь поздний час?

— Сэр Дженкинс утверждает, что видел в порту пиратский корабль.

Луиза снова позволила себе приподнять брови в удивлении.

— Надо же, — только и сказала она. — Он уверен, что ничего не перепутал?

Поводов не доверять старому штурману у Луизы не было, за годы службы он не потерял хватку и остроту ума. Но поверить, что воздушные пираты оказались в порту Гуань-Си или даже поблизости, было затруднительно. Береговая охрана Йедзо была наделена полномочиями карать бесчестных разбойников самым жестоким образом.

— Это ещё не всё. В рассказе сэра Дженкинса вообще много нюансов.

— Почему же он не пришел сам?

— Сказал, что не хочет оставлять корабль без присмотра. Выдернул меня прямо с ужина...

Луиза вспомнила, что и сама пропустила его.

— В таком случае, обсудим все за столом. Приглашаю вас в ресторан при отеле.

Бейкер нахмурился и выпучил глаза в какой-то неистовой смеси удивления и злости.

— Вы шутите? Да мне сезонного жалования не хватит, чтобы...

— Вам беспокоится незачем, я считаю, что кто пригласил, тот и платит, — сказала Луиза. — Пойдёмте, нечего топтаться в вестибюле, если вы пришли ко мне с важным делом. А сэр Дженкинс с пустяком бы вас не прислал.

Матрос снова насупился, но пошёл следом за Луизой. Капитану казалось, что над ней сгущаются грозовые тучи от одного присутствия Бейкера рядом.

Ресторан находился на первом этаже и работал даже ночью. Все в «Нефритовом ките» было создано для того, чтобы обслужить путешественников, прибывающих круглосуточно, поэтому отведать блюда здесь в столь поздний час не было проблемой.

Официант принёс им меню сразу же, как они сели на резные стулья, обитые бархатом. Бейкер явно чувствовал себя неуютно в таком месте, но старался не показывать этого. Луиза видела его выражение лица, когда он рассматривал цены.

В это время в ресторане были заняты всего несколько столиков: не считая капитана и матроса отужинать пришли и другие торговцы, прилетевшие с запада, а также купцы из Нагаты небольшого наземного государства, с которым у Альбиона были экономические договорённости. Их можно было узнать по смуглой коже, — это, впрочем, было не слишком заметно в приглушённом вечернем освещении ресторана, — и необычным головным уборам, они сидели за одним столом с предпринимателями из Скайбурга, что-то бурно и радостно отмечая.

— Заказывайте, что пожелаете, — сказала Луиза. — Мне это по кошельку не ударит. Кроме алкоголя. Возьмите лучше чай. Тут подают замечательный улун.

— Как прикажете, капитан, — Бейкер на секунду закатил глаза.

Когда официант откланялся с их заказом, Луиза попросила подробнее описать, чем обеспокоен старик Дженкинс.

— По его словам, когда он возвращался с рынка ночью к кораблю, то его внимание привлекло одно судно. Без эмблем, флагов и прочего, что странно.

— Действительно, странно. Вряд ли бы в Гуань-Си пропустили кого-то без опознавательных знаков. Но почему наш штурман решил, что это именно пираты? — сэр Дженкинс так же, как и остальные офицеры, имел право останавливаться в «Нефритовом ките», но предпочитал оставаться на «Виктории». Луизе вдруг подумалось, что если он увидел что-то действительно значимое, то эта его привычка, которую некоторые находили забавной, сыграла всем на руку. Но пока же капитану казалось, что штурман раздувает из мухи слона.

— Это западное судно, к тому же, угнанное, как ему показалось, — ответил Бейкер. — Оно было в ужасном состоянии, будто собранное из частей других кораблей... Такое свойственно именно пиратам, у них же нет возможности достать нормальную древесину.

— Может быть, сэр Дженкинс видел команду?

— Нет, но он видел у трапа племянника господина Вана. Как его там, Чжан Вэй?

Луиза чуть не поперхнулась водой, которой решила смочить горло в ожидании заказа. Но тут Бейкер её добил:

— И самое главное, он беседовал с адъютантом Мерсера. Ну, по крайней мере, наш штурман так сказал. То есть понимаете, капитан? Адъютант Мерсера, пираты и племянник Вана в одном месте. Сэр Дженкинс подумал, что это важно.

— Так с Мерсера и нужно было начинать, друг мой, — сказала Луиза, подавив кашель. — И с его контактов с родственником нашего торгового партнёра, пока у нас с этим партнёром переговоры.

— А пираты?

— Поверить, что они смогли пройти в Гуань-Си довольно сложно, но если появляется Чжан Вэй, то все становится возможным.

— Это что же, Ван нас предал, капитан?

Им пришлось прервать диалог, потому что принесли заказанные блюда. Бейкер решил не мелочиться, выбрав самое дорогое из меню, но Луизу это не смутило. Она лишь надеялась, что матрос останется доволен фаршированной уткой в брусничном соусе и выбрал её по зову желудка, а не из желания проверить капитана на прочность кошелька. Потому что, как поняла Луиза, это было вполне в стиле Бейкера.

Капитан же заказала себе простой суп с отварной курицей и овощами, не желая сильно наедаться на ночь.

Матрос с усмешкой взглянул на разложенные перед ним приборы.

— Уж извините, капитан, понятия не имею, в какой руке держать вилку, а в какой нож.

— В какой удобнее, мистер Бейкер.

Такой ответ его явно устроил, потому что парень заткнул салфетку за воротник и с энтузиазмом принялся за утку.

Когда он немного замедлился в поглощении птицы, Луиза вернулась к прерванному разговору.

— Что касается господина Вана, — сказала она, разгладив салфетку на коленях. — То он нам ничего и не должен. Он наш торговый партнёр, но это не значит, что обязан работать только с нами. По крайней мере, формально это так...

— Но он же наверняка знает о вашей вражде с этим Мерсером! — проговорил Бейкер, эксцентрично взмахнув рукой с зажатой в ней вилкой.

— Именно. И если он решит работать с Мерсером против нас это уже будет нарушением всех договорённостей, формальных и неформальных. Вот только... — она сделала театральную паузу.

— Что? — проговорил матрос с набитым ртом.

— Возможно, Чжан Вэй действует в обход господина Вана, — пожала плечами Луиза.

Бейкер усмехнулся и одобрительно кивнул, выражая согласие с предположением капитана.

— В любом случае, тут пока ничего не ясно. Пираты, Мерсер, господин Ван... Можно долго гадать, зачем все они сошлись вместе, — сказала Луиза. — Одно понятно точно: если это действительно пираты, мы обязаны доложить о том, что их видели...

— Куда? — пробубнил Бейкер, откусив изрядный кусок утки.

— А вот это нужно будет обсудить.

* * *

Ранним утром, едва рассвело, капитан собрала совет в офицерском салоне «Виктории». Тут были штурман сэр Дженкинс, главный инженер Цубаса и несколько лейтенантов. Скоро должна была начинаться погрузка и последние приготовления к отлёту, которые Луиза поручила контролировать боцману и нескольким его подчинённым, пока идёт совет. Она хотела, чтобы ничего их не задерживало. Но также капитану нужно было создать видимость того, что все на борту «Виктории» идёт в штатном режиме, будто и не доходили до Луизы сведения о том, что адъютант её недоброжелателя сейчас в порту. На случай, если этот самый недоброжелатель или господин Ван следят за «Викторией». Их цели непонятны, так что ничего нельзя исключать.

На повестке дня у совета было обсуждение того, как поступить с пиратским судном. По закону о борьбе с пиратством, которому следовали Альбион и Йедзо, любые сведения о появлении разбойников в воздушных пространствах мирных портов нужно было доносить до береговой охраны. Сэр Дженкинс сказал, что уже ранним утром судна в порту не было, но это не являлось помехой для того, чтобы поступить как предписано — бдительная береговая охрана Гуань-Си реагировала даже на самые незначительные слухи. Препятствием служило другое, а именно — господин Ван.

Его можно было считать негласным правителем портового города, ему подчинялась значительная часть гвардии. Но, конечно, де-юро они этого делать были не обязаны. Береговая охрана и лоцманская служба тоже, но кто знает, куда протянулось влияние этого степенного старика. Луиза не хотела рисковать и решила действовать осторожно, не хватало ещё застрять в Гуань-Си на неопределённый срок.

— У меня, конечно, мурашки по коже от этого старика, — сказал Годо. — Но что, если он знать не знает , что творит его племянник?

— Нам неизвестно это наверняка, — ответила Луиза. — Наша задача сейчас в первую очередь вернуться домой.

— Чутье мне подсказывает, что Ван причастен, — проговорил сэр Дженкинс. — Ни за что не поверю, чтобы, прошу прощения, сопляк, о котором никто никогда не слышал, имел столько влияния, чтобы проворачивать какие-то дела за спиной старика, держащего весь порт в ежовых рукавицах.

— Прошу прощения, возможно ли то, что Чжан Вэй является кем-то вроде серого кардинала в Гуань-Си? — высказался один из офицеров.

— Мне казалось, на востоке такого не бывает, — пожал плечами штурман.

— Восток хитрее, чем вы себе представляете, — сказал Годо.

— В любом случае, теперь вы понимаете, почему мы не можем действовать прямо под носом у господина Вана, — сказала Луиза, сложив руки на груди. — Но тем не менее, мы должны следовать закону.

— Хм, — задумался сэр Дженкинс, — но ведь закон общий для всех. Ничего не мешает нам вернуться в Скайбург и сообщить о пиратах уже нашей береговой охране, если мы чувствуем угрозу в Гуань-Си. Так ведь, капитан?

— Вы мыслите в совершенно правильном направлении, — кивнула Луиза. — Но для этого мне нужен консенсус совета офицеров.

— Ну так мы его вам дадим, — усмехнулся Годо.

— Капитан, прошу прощения, — проговорил другой лейтенант. — Нужны ли для этого какие-либо юридические подтверждения?

— Береговая охрана не заинтересована в долгих разбирательствах, так что будет достаточно только показаний совета офицеров. Будьте готовы их дать, — попросила Луиза.

— В любом случае, у нас есть юридический отдел! — сказал Годо. — Так что если нам пригодится подобная помощь, то это ещё одна причина отправиться в Скайбург. Или, капитан, мисс Кэррингтон сможет помочь нам если что?

— Не стоит беспокоить её по подобным мелочам, — с явным неудовольствием проговорила Луиза.

— Получается, сейчас готовимся к отлёту в штатном режиме?

— Совершенно верно, сэр Дженкинс.

Придя к общему мнению, совет поставил свои подписи под резолюцией и разошёлся.

У «Виктории» был ещё один день в Йедзо перед тем, как они отправятся домой, и Луиза надеялась, что он пройдёт спокойно.

Сэр Дженкинс приступил к своим обязанностям, отправившись контролировать приготовления к отлёту, разошлись и лейтенанты. В офицерском салоне остались только капитан и главный инженер.

— Может быть, за оставшийся день мы можем узнать что-нибудь полезное? — задумчиво проговорил Годо.

— Что вы имеете в виду? — поморщилась Луиза. — Вряд ли мы сейчас найдём этот корабль, о котором говорил наш штурман.

— Но мы найдём Чжан Вэя.

— Даже не думайте.

— Почему?

Луиза, разглядывавшая облака сквозь стекло, резко повернулась к инженеру. Сжатые в тонкую полоску губы разомкнулись, и она чётко сказала:

— Под нашей ответственностью фрегат, дюжина барок, двадцать бригов и несколько сотен человек экипажа. Которых мы обязались вернуть обратно домой. Не стоит сейчас ходить по тонкому льду, друг мой. Я уверена, правда откроется нам и так.

— Мне кажется, все слишком всполошились, — вздохнул Годо, уперев руки в бока. — Неужто вы правда так боитесь этого Мерсера?

— Ха! — злобно усмехнулась Луиза, сложив руки на груди. — Мерсер спесивый глупец и не более. А вот старик Ван... Ему лучше не переходить дорогу, понимаете?

— Что ж, раз так, — пожал плечами Годо, натягивая очки. — Пойду проверять двигатели. Раз уж ничего больше вы предпринимать не будете.

— Прекрасно, желаю вам удачи, друг мой.

* * *

День близился к завершению, разливая по небу чернила. Перед отлётом Луиза последний раз прошлась по улочкам Гуань-Си и заглянула на рынок, чтобы купить Анне подарок, ведь не смогла сделать этого утром из-за присутствия на совете. Но это было и к лучшему, потому что капитан предпочитала приходить сюда именно под вечер, перед закрытием, когда нет шумной толпы.

Вечером рынок в порту выглядел загадочно: тут и там лавочники, съехавшиеся со всех концов Йедзо, зазывали к себе последних посетителей, чтобы показать диковинные украшения, странную на вид еду на вынос и любопытных пёстрых птиц в бамбуковых клетках. Были тут и торговцы из Нагаты, чьи ткани и специи не уступали товарам из Гуань-Си. Луиза видела, как по одному из прилавков с ароматическими маслами бегает ручная обезьянка на потеху публике, пока хозяин расхваливает свой товар.

Стойко воздерживаясь от соблазна купить что-нибудь, что настойчиво рекомендует тот или иной встреченный на пути лавочник, Луиза дошла до прилавка с тканями, купив для возлюбленной отрез тончайшего йедзоского шёлка, о котором Анна давно просила. И, в последний момент дав слабину, всё-таки не упустила возможность купить духи в необычном флакончике у торговца из Нагаты — так уж манил этот нежный аромат, ещё сильнее напоминая об Анне.

— Ну что, капитан, пора улетать? — проговорил штурман, когда Луиза поднялась на «Викторию».

Капитан только кивнула и обернулась на порт, расцвеченный сотнями огней. В полумраке были едва заметны воздушные змеи, колышущиеся на ветру.

— Держим путь домой, сэр Дженкинс, — проговорила Луиза.

Она спустилась на гондек, где в приглушённом свете масляных фонарей собрались матросы, лэндсмены и юнги, ужиная и обсуждая тяжёлый день.

Были с ними и офицеры — в дальнем углу за столом с плотниками и канатчиками сидел Годо.

— Не прячьте карты, мистер Цубаса, — сказала Луиза, когда подошла. — Я прекрасно вижу, как вы приучаете личный состав к азартным играм.

— Никаких игр на деньги, капитан! — сказал пойманный с поличным инженер. — Лишь только несколько партий в приятной компании. Верно я говорю?

Компаньоны по игре, к которым обратился Годо, согласно закивали, уверяя капитана, что все прилично.

— На желания я вам также играть запрещаю, — осталась Луиза неумолимой. — Все мы помним, чем это кончилось в последний раз.

— Помилуйте, капитан! — воскликнул Годо. — Тогда нам только и останется, что играть на раздевание!

Весь гондек задорно рассмеялся.

— Что ж, это отлично. Пусть лучше к концу партии вы останетесь голым, чем с вывернутыми карманами.

— Почему вы думаете, что я обязательно проиграю, капитан? Не нужно подрывать мой авторитет перед личным составом!

— И в мыслях не было, господин Цубаса. Прошу прощения.

— Уверяю, у нас тут все в рамках приличий.

— Надеюсь на ваше благоразумие.

Спустившись на жилую палубу, Луиза отправилась в свою каюту. Складывая в сундук подарки для Анны, она ещё раз вдохнула из флакончика запах духов и села за стол, разбирая бумаги. Просмотрев отчёты главного инженера и вахтенных начальников, а также заполнив дневник, она наконец позволила себе отдохнуть.

Торговая флотилия Миллеров шла домой. Тяжёлые барки и юркие бриги разрезали носами густой ночной воздух, паря в безоблачной мгле. В своей каюте на борту фрегата «Виктория», который вел суда домой, засыпала капитан. На гондеке карточная партия подходила к концу, и главный инженер, по совместительству первый помощник Годо Цубаса, собирался идти работать над своей гениальной задумкой. На юте нёс ночную вахту матрос Кит Бейкер.

А седой штурман сэр Дженкинс провожал взглядом оставшиеся далеко позади огни Гуань-Си, и казалось ему, что в этих огоньках он видит глаза дракона.

* * *

Родной порт встретил их суетой и беспокойством. Не той суматохой, которая присуща стремительной жизни подобного места, а чем-то тревожным и давящим.

Луиза не могла разобраться, в чем дело. Не поняла и когда, едва ступив на причал, завидела полисменов, идущих к ней сквозь толпу.

И не сразу разобрала смысл слов, сказанных одним из них:

— Луиза Адрианна Миллер, вы обвиняетесь в незаконном сбыте, контрабанде и торговле опиумом.

— Джентльмены, боюсь, вы ошибаетесь, — не моргнув глазом только и сказала она, уже завидя в толпе знакомое белое платье.

До Анны суть сцены, разворачивающейся перед ней, тоже не сразу стала ясна. Судя по смятению на её лице, она все никак не могла понять, почему полисмен теснит её и нескольких зевак в сторону, не давая встретить тех, кто сходит с борта «Виктории».

— Вы должны проследовать с нам в полицейское отделение, госпожа Миллер.

— Вы обязаны сообщить, когда и где по вашему мнение было совершено данное преступление! — опомнилась Анна.

— Если задержанная того пожелает! — раздражённо сказал полисмен.

Когда Луизу отвели в авто, сквозь толпу к ней пробился Годо, прильнув к боковому стеклу.

— Капитан, гром меня разрази! — прокричал он. — Что происходит?

— Мне кажется, мы недооценили Мерсера, — ответила Луиза и сжала губы. Сквозь стекло звук её голоса был тихим и глухим, так что Годо пришлось приложить ухо. — Обернитесь, — сказала капитан, кивнув инженеру за спину. — За вами тоже идут.

Инженером занималась уже другая пара полисменов. Из авто Луиза видела подол платья Анны, которая вышагивала по брусчатке следом и упорно напоминала им:

— Господин Цубаса гражданин другой страны, вы должны немедленно связаться с её консульством.

Полисмен, разговаривавший с Луизой, залез на переднее сиденье.

— Поехали уже, — со вздохом обратился он к водителю. — Надеюсь, вы готовы дать нам свои показания, госпожа Миллер?

— Без присутствия своего адвоката я и слова не пророню, — губы капитана тронула едва заметная улыбка.

Откинувшись в кресле, Луиза посмотрела на бокал, который держала немного под наклоном. Оценив глубину цвета только что откупоренного вина, капитан поставила его на столик, всё-таки предпочтя остаться с ясной головой. В окно было хорошо видно двух полисменов, зевающих на посту — весь фамильный особняк Миллеров заполонили стражи порядка.

Мало у кого была такая привилегия как у Луизы — быть отпущенной под залог в родительский дом, где ещё остались несколько слуг, совершенно не ожидавших, что дочь Бернарда Миллера когда-нибудь сюда вернётся.

Этот домашний арест ощущался странно.

За два года жизни с Анной в квартире в центре Скайбурга Луиза ни разу не заглядывала в особняк, посвятив себя любимой женщине и любимому делу. Для неё истинным наследием отца был флот, а не этот дом, с которым, конечно, тоже было связано много счастливых воспоминаний, но настоящим местом, куда они оба хотели возвращаться, всегда была «Виктория».

Нахождение здесь ощущалось так, будто у Луизы отнимали нечто важное.

В особняке чувствовалось присутствие матери. Женщины, в честь которой Бернард Миллер построил свой любимый фрегат, ныне носящий её имя. И о которой Луиза не знала ничего, ведь Виктория Миллер умерла вскоре после рождения дочери.

Здесь остались её портреты и вещи, которые с любопытством хотелось рассматривать. Но утраты Луизы никогда не чувствовала, потому что просто-напросто не помнила мать, а отец делал всё, чтобы его дочь не считала себя обделённой. Тем не менее, помня, как бережно отец хранил в сердце воспоминания о своей любимой, Луиза тоже старалась заботиться о том, что осталось после неё.

В том числе об этом особняке, который без Бернарда Миллера стал пустым и чужим.

Хотя, конечно, пребывание здесь было приятней, чем в сырой камере, и благодарить за это стоило Анну.

Но Луиза узнала об этом через третьих лиц — после мимолётной встречи в порту они с возлюбленной больше не виделись. С тех самых пор капитану так и не дали воспользоваться своим законным правом на встречу с адвокатом.

Как и у любого ложно обвинённого человека, внутри Луизы сидели возмущение и негодование. И надежда, что скоро справедливость восторжествует. Капитану не терпелось как можно быстрее очистить своё и флота имя от гнусной клеветы. И было досадно от того, что враг её отца в этот раз одержал верх — Луиза не сомневалась, что всё это было делом рук Виктора Мерсера.

Торговый флот Миллеров никогда не позволял себе заниматься контрабандой, и в его бухгалтерии исправно следили за уплатой налогов в казну Скайбурга — если Луиза или тем более её отец заметили бы что-нибудь подозрительное, то ни одна штатская крыса, ни один жуликоватый капитан барки не вышли бы сухими из воды. И уж тем более торговый флот Миллеров никогда не занимался контрабандой опиума. Заявлять обратное значило порочить память Бернарда Миллера — честнейшего человека и великого воздухоплавателя.

Луиза могла представить, что кто-то из подчинённых с грузовых барок или бригов сопровождения отбился от рук, но допустить, что хоть грамм опиума проник на их с отцом «Викторию», было невозможно, а ведь именно экипаж фрегата и его капитана обвиняли в первую очередь! Всех офицеров, летавших в последний рейд к Гуань-Си, взяли под стражу, арестовали суда, а банковские счета заморозили, по сути связав Луизе руки. По баркам и складам начали рыскать проверки, нашедшие контрабандный товар. На «Виктории» в том числе — но этого быть просто-напросто не могло. Луиза сама проверила все трюмы и накладные перед полётом вместе с людьми, которым готова была доверить свою жизнь. И это пугало больше, чем победа врага, меньше чем за сутки перевернувшего жизнь с ног на голову — вдруг кто-то из команды предал её?

Луиза задёрнула тяжёлые шторы. В комнате сразу потемнело. Капитан устало прикрыла глаза.

То, по какому пути шло следствие, тревожило её — им пока только предъявляли обвинения одно за другим, совсем не давая защищаться.

Луиза просидела в своём кресле до самого вечера, погрузившись в раздумья. Когда солнце окончательно перестало пробиваться сквозь плотную ткань, она велела горничной разжечь камин и подать ужин. Луиза уже отвыкла от прислуги, но выходить из комнаты, чтобы спуститься за топливом для камина или воспользоваться кухней не хотелось, потому что была вероятность столкнуться с одним из полисменов, чьё присутствие в этом доме было неприятно и старательно игнорировалось.

Через некоторое время в камине заплясали языки пламени, съедая подкинутые пеллеты. Луиза поёжилась, ощутив, как от огня расходятся волны тепла, и поняв, как холодно было до этого.

— Госпожа, принести вам плед? — тихо спросила горничная.

— Нет-нет, спасибо, — покачала головой Луиза, борясь с погружением в полудрёму. — Лучше справьтесь на кухне об ужине и для наших гостей. Неприлично людей на службе оставлять голодными.

— Как прикажете, госпожа. Вам подать здесь?

— Да, пожалуйста.

Когда прислуга удалилась, капитан, казалось, задремала окончательно. Но тут же проснулась от скрипа колёс, когда горничная вернулась с тележкой, заставленной блюдами. Осторожно, чтобы не опрокинуть ужин на ковёр, мешающий легко проехать, она приблизилась к столику, за которым сидела Луиза. Столик был небольшим, горничной пришлось проявить ловкость, чтобы расставить все блюда по этикету, но она с этим играючи справилась и в конце концов потянулась за салфеткой. Но тут же вздрогнула, когда в дверь коротко постучали, и поставила на салфетку чайник. Луиза только приподняла бровь, заметив под тканью конверт.

— Войдите, — проговорила капитан.

На пороге комнаты появился сержант полиции, вместе с подчинёнными приставленный к особняку. Он вытянулся по струнке и, прокашлявшись, проговорил:

— Госпожа Миллер, благодарю вас за ужин!

Луиза пожала плечами.

— Всегда пожалуйста, — сказала она, смерив полисмена взглядом. Было похоже, будто он готов выпрыгнуть из штанов от радости. Не кормят их совсем что ли? Или все это зачем-то наиграно?

— Вы ещё долго пробудете в этой комнате? — спросил сержант.

— Для чего вам это знать? Я все равно никуда из особняка не денусь.

Полисмен замялся, силясь придумать что-то в ответ, но пробормотал лишь что-то невразумительное:

— Мне необходимо... Впрочем, ничего. Хорошего вам вечера.

Когда он ушёл, Луиза удержалась от того, чтобы закатить глаза, вместо этого посмотрев на горничную. Та будто вышла из оцепенения, как ни в чем ни бывало продолжив расставлять посуду и, отведя взгляд, положила рядом салфетку. После этого она пожелала приятной трапезы и быстро вышла, забрав тележку.

Луиза развернула салфетку, обнаружив под тканью простой конверт без печати. Прислушавшись и не заметив шагов за дверью, она достала из него сложенное вдвое письмо.

Нервный вытянутый почерк главного инженера Луиза узнала сразу же — сотни раз приходилось читать отчёты и накладные, составленные Годо.

«Капитан! Надеюсь, вы всё ещё живы, когда читаете это, прошу вас, дочитайте до конца. Уверен, что вас, как и меня, шокируют последние события. Думаю, у вас также нет сомнения в том, что всё это дело рук этого мерзавца (зачёркнуто) вашего неприятеля Виктора Мерсера. Я прекрасно знаю, что нам с вами запрещено видеться и вести какую-либо переписку, но я вынужден был нарушить запрет, беспокоясь за ваше благополучие. Мисс Кэррингтон упорно отказываются подпускать к вам, и никому совершенно неизвестно, в каком вы сейчас состоянии. Зная, что вы единственная преграда для Мерсера на пути к его владению флотом, мы с товарищами опасаемся за вашу жизнь, и этому есть причины. Имея относительную свободу передвижения (мисс Кэррингтон помогла мне связаться с консульством, благодаря которому удалось отделаться лишь залогом, а не домашним арестом), а также призвав на помощь матросов, я уже связался с некоторыми членами команды. Я предпринял это на случай экстренных мер, потому что чувствую, что грядёт что-то ужасное.

Дело в том, что сэра Дженкинса сегодня днём пытались убить и, вероятнее всего, попытаются снова. И вас наверняка тоже должна постигнуть та же участь, раз уж взялись за нашего дорогого штурмана. Посудите сами: сэр Дженкинс невероятно лоялен вашей семье и просто так отстранить его не получится — он станет Мерсеру как кость в горле, даже сойдя на берег. Я уже получил весточку от нашего старика, и вместе мы пришли к выводу, что нам нужно бежать — сегодня же ночью. Потому что закон нас не защитит — у нашего штурмана есть все основания полагать, что все его стражи продались (о подробностях потом расспросите старика сами). Не говоря уже о том, что полисмены невероятно глупы и не способны действовать решительно (перечёркнуто много раз)... Будьте готовы, капитан, и уйдите в спальню в западном крыле особняка — я проверил, охраны там нет. Мы придём после полуночи (рядом расплылась большая клякса).

Прошу прощения за столь сумбурное письмо, могу только представить чувства, которые вы испытываете, читая его. Но поверьте, я говорю чистейшую правду, как и всегда, мой дорогой друг. Возможно, мы с сэром Дженкинсом совершаем огромную ошибку и за побег со всех нас спросят ещё больше, но нам невыносима даже мысль о том, что вам могут навредить.

До встречи, капитан.

Всегда преданный друг и помощник Цубаса Годо.

P.S. Так как мы оба очень рискуем, вступая в переписку, прошу вас уничтожить это письмо (ещё одна небольшая клякса)».

Дочитав, Луиза почувствовала, что ей не хватает воздуха.

Не в силах удерживать себя на месте, она вскочила и несколько раз прошлась туда-сюда по комнате.

Мысли пребывали в смятении. Кого они собрались спасать? Её?

Они там с ума что ли сошли? Да это побег из-под стражи! Как можно ещё больше отягощать своё положение? Им следует просто ждать.

Тяжело дыша, она опёрлась о каминную полку, глядя на огонь.

Луиза Адрианна Миллер никогда не сомневалась в представителях закона, тем более её любимая женщина практически была одним из них. Капитан верила в порядок и справедливость, на которых зиждется скайбургское общество и была уверена в тех, кто их охранял.

Но ещё она никогда не сомневалась в своей команде. И если уж допустить, что Годо ошибся, то сэр Дженкинс-то со своим опытом не позволил бы инженеру делать глупости.

Сердце болезненно ёкнуло. Неужели их штурмана правда пытались убить? У кого хватило бесчестья тронуть этого старого волка? На ум действительно в первую очередь приходил Мерсер как враг отца — а значит и враг сэра Дженкинса.

Луиза ещё раз перечитала письмо, убедившись, что всё это не помешательство.

И кинула вместе с конвертом в камин. Огонь тут же пожрал тонкую бумагу.

Взяв себя в руки, она решилась довериться товарищам. В конце концов, если закон действительно справедлив, никто не посмеет осудить их за желание спасти свои жизни.

Она вернулась к столу и посмотрела на ужин. Аппетитные ростбиф, яйца пашот, кусок клубничного пирога и вафли с кремом ожидали быть съеденными и запитыми ароматным чёрным чаем. Слуги по старой памяти приготовили на вкус отца — Луиза на ночь предпочитала что-нибудь полегче. Хотя, конечно же, сейчас бы и от этих блюд не отказалась. Вот только вдруг её хотят отравить? Кто знает, какой способ окончить её жизнь выберут убийцы.

К еде она так и не притронулась, но не из-за разыгравшейся паранойи, а погрузившись в тяжёлые раздумья. Побег казался чем-то неправильным, хотя бы потому что оставался открытым вопрос — куда бежать? Луиза надеялась, что её товарищи продумали, где сыскать убежища, иначе вся эта затея была бессмысленной. И не давало покоя ещё кое-что — прячутся ли они от убийц или от закона? В своём письме Годо заявлял, что сейчас это одно и то же, но капитан пока не спешила рушить свою прежнюю картину мира, оставаясь преданным гражданином Скайбурга.

Остывал аппетитный ростбиф, покрывались плёночкой нежные яйца пашот, сиротливо лежали на фарфоровых тарелочках пирог и вафли, а капитан все думала, с прагматичностью механизма рассматривая все детали этой непростой ситуации. С ледяным спокойствием планируя действия, будто все тревоги сгорели в пламени камина вместе с письмом.

Это спокойствие было вызвано принятием неизбежного, ведь с тем, что команда в скором времени вломится в особняк, оставалось только смириться. И к этому следовало подготовиться.

Ближе к полуночи капитан наконец-то поднялась со своего места, чувствуя, как в груди разгорается новое пламя — гордость. Разгорается из пепла, попранная и раздавленная клеветой и несправедливостью. Но Луиза затушила это пламя в первой искре, ведь была преданным гражданином Скайбурга.

Взяв канделябр, она вышла из комнаты, направившись в западное крыло.

Под ботинками приятно пружинил ковёр — элегантный палас с растительным орнаментом, который отец привёз из Нагаты. В другой руке Луиза держала свой любимый цилиндр — с момента прибытия она так и не переоделась в домашний костюм.

В голове мелькнула мысль о том, что неплохо было бы собрать чемоданчик со сменной одеждой, чтобы комфортней чувствовать себя в изгнании, но все это было лишь мечтами, и капитан, конечно же, ничего брать собой не собиралась — будет мешаться при побеге.

Комната, в которой Годо просил его подождать, была гостевой спальней, в которой и сам инженер ночевал несколько раз.

Здесь все выглядело опрятно, ведь всего несколько часов назад прислуга привела особняк в порядок, принимая капитана и гостей-полисменов.

Пройдя мимо шикарной кровати с балдахином, Луиза подошла к окну. Приоткрыв его, она выглянула на улицу, пытаясь понять, какими путями её товарищи намеревались проникнуть в дом.

Особняк был окружен высоким чугунным ограждением, имеющим навершия в виде пик, но в преодолении его не было ничего невозможного, если приложить усилия. Кроме того, неподалёку росло дерево, по которому при должной сноровке можно было попытаться спуститься со второго этажа, но этот способ все же требовал высокого мастерства эквилибристики, так как росло оно не вплотную к окну. Также внизу были высажены розовые кусты — следовало держать в голове эту информацию как стимул правильно выполнить все гимнастические элементы на узком подоконнике. Луиза открыла окно пошире.

На счёт отсутствия охраны Годо сильно преувеличил — капитану казалось, что она слышит полисменов за углом дома. Но возможно, это отдалённое эхо разносилось во влажном вечернем воздухе.

Поставив канделябр на туалетный столик, Луиза опустилась на банкетку у кровати, настроившись на ожидание. Часы, стоявшие у зеркала, показывали почти тридцать минут после полуночи. На фигуре крылатого вестника, держащего над головой циферблат, играл свет свечей, и держа в другой руке руль корабля, он меланхолично смотрел вдаль, осознавая мимолётность секунд и мгновений.

В тридцать пять минут после полуночи в коридоре послышались шаги. Ключ в замке повернулся, и дверь, предусмотрительно запертая Луизой, перестала быть препятствием между ней и незваным гостем.

— Капитан, я очень долго искал вас, — проговорил раздраженный голос. — Я думал, что вы все ещё в гостиной.

Луиза уже стояла у зеркала, взяв канделябр в руки.

— Ужасно бестактно с вашей стороны заходить ко мне в комнату даже не постучавшись, — сказала она, рассмотрев в дверном проёме сержанта. — Да и кто позволил вам взять ключи?

— Я обязан был получить к ним доступ в соответствии со служебными обязанностями, — ответил полисмен, медленно приближаясь.

— Вы имели бы на это право, если бы служили закону, а не беззаконию.

— Де-юре я все ещё полисмен, — пожал плечами сержант, доставая из кармана стилет, блеснувший при свете свечей.

Он сорвался с места мгновенно, точным ударом целясь в горло, но капитан была готова к атаке, с размаху опустив канделябр ему на голову. Во все стороны брызнул воск, а Луиза ушла в сторону от лезвия под ругательства убийцы.

Злобно шипя, тот снова бросился на капитана, которая продолжала отбиваться канделябром, держа противника на расстоянии. Надеялся ли сержант, что его замысел убить изнеженную аристократку будет прост в исполнении? Это Луизе было неизвестно, и оценить величину его самонадеянности не представлялось возможным, но трезво оценивая силы, она понимала, что у неё не останется шансов, если к полисмену прибудет подмога.

Отработанным ещё в Академии воздухоплавания движением, она ушла от попытки схватить её за одежду, и вместе они вывалились в коридор, где полисмен выбил канделябр из рук Луизы.

В глазах сержанта была холодная решимость, и у капитана мелькнула мысль о том, что так должны смотреть наёмные головорезы, а не охранники общественного порядка. Подобное зрелище дезориентировало сильнее удара по голове — со школьной скамьи Луизу учили считать полицейских защитниками справедливости. Но вместе с этим и странно отрезвляло — ведь если перед тобой убийца, желающий забрать твою жизнь, то противостоять правильно, более того, необходимо.

Он взмахнул лезвием прямо перед лицом капитана — ещё немного, и чиркнул бы по горлу. Луиза пятилась назад, судорожно осматривая тёмный коридор и силясь найти что-нибудь пригодное для защиты.

В голове роились панические мысли, которые тяжело было подавить. Капитан пыталась унять дрожь в руках. Ужасно пересохло в горле.

А тёмная фигура полисмена всё надвигалась на неё, будто демон из мрака, непреклонный в своём намерении забрать её жизнь.

Ринувшись вперёд, убийца приготовился к новому удару. Но благо капитану не пришлось безнадёжно сражаться голыми руками против стилета, так как подмога всё-таки подоспела к ней первой.

Грохнул выстрел, и полисмен рухнул как подкошенный.

— Добрый вечер, капитан, — поприветствовал сэр Дженкинс, выходя из спальни.

— Приветствую, — ответила Луиза, пытаясь отдышаться и щурясь от света карбидного фонарика, направленного ей в лицо. — Рада видеть вас в добром здравии.

— Капитан, вы в порядке? — из-за спины старого штурмана показался обеспокоенный Годо.

— Да, благодарю.

— Вас чуть не убили, а вам будто бы все равно, — покачал головой инженер и сдвинул гогглы на лоб, потерев глаза.

— О нет, мне не все равно, — нахмурилась Луиза и сжала губы, отойдя от тела сержанта, вокруг которого уже натекла багровая лужа, портя паркет. — Но разве обязательно предаваться стенаниям и истерикам?

— Капитан права, — бросила через плечо третья фигура, оставшаяся у окна.

— Мистер Свон, и вы здесь? Вас не слишком много для скрытного проникновения? — проговорила капитан, узнав голос парусных дел мастера.

— С нами ещё мисс Вуд.

— Прекрасно, — подавила усмешку Луиза. — И где же она?

— Обеспечивает прикрытие, — сказал Годо, обходя вокруг тело сержанта и внимательно разглядывая труп.

— Проще говоря, стоит на шухере, сидит в заведённом авто, — пояснил сэр Дженкинс.

Без тени брезгливости, Годо перевернул лежащее ничком тело на спину. Увидев рядом стилет, он задумчиво нахмурился, отмечая какие-то детали.

— Мы слишком долго болтаем, пора уже уходить, — покачал головой старый штурман, собираясь вернуться в спальню.

— Нет, назад! — движением руки остановил его мистер Свон, и закрыл окно, отходя подальше. Тут же по стеклу скользнул свет фонаря, и внизу раздались приглушённые голоса.

— Если уж на улице выстрел услышали, — сказала Луиза, — то и в особняке должны были. Чистая удача, что здесь ещё не толпятся полисмены.

— А мне кажется, я слышу шаги на лестнице, — задумчиво проговорил Годо, снова натягивая гогглы на глаза.

— За мной, джентльмены, — приказала капитан, приняв от сэра Дженкинса оброненный цилиндр.

Нужно было действовать быстро и придумывать новый план на ходу. Луиза знала свой особняк лучше, чем преследователи, а это уже было каким-никаким преимуществом.

Она пронеслась прямо по коридору, а за ней её спутники, будто парящие призраки в тёмных плащах.

Им навстречу плыло пятно света, но Луиза свернула в смежный коридор, который должен был вывести их к комнатам на северной стороне.

— Сержант! — послышалось за спиной, и свет проплыл мимо. — Сержант, где вы? Госпожа Миллер? Обыщите все комнаты, найдите, кто стрелял!

Луизе вдруг подумалось — а что, если не все полисмены заодно с убийцей? Но возможности выяснить это не было, ведь ей в любом случае грозит опасность, даже если всего один убийца проник в ряды стражей закона. Потому что это значило, что способен проникнуть и другой.

— Я никогда не видел эту лестницу, — удивлённо проговорил Годо, когда они спускались вниз по ступенькам, скрытым за неприметной дверью.

— Она ведёт в прачечную, — пояснила Луиза, смотря под ноги, — и предназначена для слуг. Так им проще подниматься к гостевым комнатам, чтобы не идти через все крыло к главной лестнице.

Когда они спустились, в нос ударил запах мыла. В прачечной было пусто и влажно, несколько рубах и перештопанных штанов сушились на верёвке. Рядом стоял алюминиевый таз, наполненный мутной пенистой водой, в котором плавала ткань. Но замочил ли так кто-то сложное пятно или бросил стирку в панике, узнать было не суждено.

Луиза приоткрыла дверь и прильнула к щели. Оценив обстановку, она отстранилась и жестом приказала всем соблюдать тишину.

— Сэр Дженкинс, потушите фонарь.

Штурман тут же повернул ключик, и в комнате стало темно.

— Капитан, куда мы идём? — спросил Годо. — Мисс Вуд ожидает нас...

— Мы идем в сад, — прервала Луиза. — Если удастся пройти туда, скроемся среди кустов и деревьев, и преодолеем забор без проблем.

Капитан была огорчена тем, что не запомнила точное количество полисменов, с которыми приехала, хоть и знала, что их не больше десятка несмотря на ощущение, будто весь особняк кишит людьми в синих куртках. Это давало надежду на успех побега, но все же Луиза предпочла бы знать точное количество потенциальных препятствий.

На первом этаже было оживлённей, по коридорам слышались обеспокоенные разговоры. Улучив момент, Луиза повела товарищей дальше, в сторону кухни, из которой и надеялась попасть в сад.

Двигаясь в темноте, она напрягала слух, чтобы не пропустить звук чужих шагов — ковры, которые отец привёз откуда только можно и настелил почти везде, усложняли эту задачу. Но с другой стороны, помогали и самим беглецам красться потише.

Жестами Луиза просила друзей держаться вместе и не растягиваться. Всё-таки тяжело было оставаться скрытными такой большой компанией.

До кухни оставалось рукой подать — пройти ещё несколько метров по прямой.

Но тут мистер Свон, шедший последним, заметил что-то:

— Капитан! Капитан! Я слышу шаги позади!

— Поняла вас, — кивнула Луиза, прищурив глаза. Впереди показался огонёк свечи, вынырнувший со стороны комнат для прислуги.

Приметив полуоткрытую дверь, капитан свернула туда.

Она удержала сэра Дженкинса от того, чтобы закрыть её полностью, издавая шум, и оставила маленькую щель.

Через эту щель на пол упала полоска света — человек с канделябром в руках остановился совсем рядом.

— Черт возьми! — обратился он к кому-то невидимому. — Где в этом доме электрощиток? Нужно включить верхний свет, иначе они уйдут у нас из-под носа!

— Ты думаешь, здесь есть электричество? — откликнулся второй полисмен.

— Конечно! Эти Миллеры неприлично богаты.

— Подмога уже в пути.

— Пока они доедут, некого будет искать... Черт возьми, сержант... Как хладнокровно с ним разделались. А эта горничная, похоже, и правда ничего не знает!

— Если мы их потеряем, — сокрушенно проговорил полисмен, — головы полетят только так.

— Никуда они не денутся, все выходы охраняются.

Вскоре полоска света под дверью исчезла, и голоса становились все тише, удаляясь в сторону прачечной.

— Капитан, — проговорил сэр Дженкинс, — не кажется ли вам, что мы идем прямо в ловушку?

— Кажется, — согласилась капитан. — У кого-нибудь есть идеи?

— Есть ли в особняке выходы, о которых не знают полисмены? — спросил штурман. — Секретные двери?

— Только потайный коридоры и лестницы для слуг, — покачала головой Луиза.

— Предлагаю выбраться через окно, — предложил мистер Свон. — Даже хотя бы из этой комнаты. Несомненно, это может привлечь внимание и неизвестно, скольких полисменов мы встретим, пересекая двор, но элемент неожиданности должен сыграть нам на руку.

— А я думаю, стоит все-таки идти на кухню, — сказал Годо. — Как заметил мистер Свон, неизвестно, скольких полисменов мы встретим, пока будем бежать до забора, — он выглянул в окно, пытаясь оценить расстояние до ограждения. — А его еще и перелезть нужно. Что же касается двери в сад, нашего первоначального плана… Здесь мы хотя бы не столкнёмся с неизвестностью. Ну сколько полисменов там может быть? Двое? Четверо? Пока прибудет подмога, мы справимся и затеряемся среди деревьев.

— И что же, вы предлагаете стрелять в полисменов? — нахмурилась Луиза, взглянув сначала на штурмана, а потом на парусного мастера, как бы ища у них поддержки.

— Нет, я предлагаю ошеломить их моей любимой игрушкой, — инженер покопался в подсумке, вытаскивая какой-то круглый и мягкий на вид комок с фитилём. Капитан с сомнением приподняла бровь. — Я разработал это будучи ещё подростком, когда любил взрывать во дворе самодельные шутихи… Что вы на меня так смотрите? Это всего лишь дымная бомбочка. Никакого вреда она причинить не способна, зато дезориентирует наших врагов.

Капитан задумалась, блуждающим взглядом обведя тёмную комнату. Идея Годо была не лишена смысла, ведь вряд ли полисмены будут стрелять в них в заполненном дымом помещении, боясь попасть по своим. Так что, возможно, воздухоплавателям удастся проскользнуть мимо или справиться в рукопашную, при условии, что противников действительно будет не более четырех человек.

Но Луиза хотела услышать мнение остальных насчет изобретения Годо.

— Сэр Дженкинс, что вы думаете?

Штурмана, казалось, предложение инженера развеселило, какой-то азартный блеск играл в его глазах.

— Уж очень мне хочется увидеть лица полисменов, когда всё начнёт дымить, — сказал он.

— А вы, мистер Свон?

Парусный мастер же колебался от сомнений.

— А это точно сработает? Ну, в смысле сама бомбочка.

— Неужели я хоть когда-то давал повод сомневаться в своих способностях? — возмутился инженер.

Мистер Свон лишь тяжело вздохнул.

Что ж, большинство было за то, чтобы продолжить путь на кухню. У них оставалось мало времени на раздумья, ведь нужно было скрыться до того, как прибудет обещанная подмога, так что капитан первой выскользнула в коридор.

Понимая, что незамеченными им не уйти и сейчас они осознанно идут прямо к полисменам, Луиза пыталась подавить тревогу. Внутри всё будто дрожало, но она не понимала, был ли это страх или мандраж, предвкушение перед исполнением трудного манёвра…

Они остановились перед дверью на кухню. Капитан жестом попросила товарищей подождать. Но каждый и без этого понимал, что перед исполнением плана следовало разведать обстановку.

Сэр Дженкинс и Годо встали по бокам, инженер держал наготове свою бомбочку. Мистер Свон держался за спиной у капитана, которая прислонилась ухом к двери, пытаясь понять, стоит ли кто-нибудь под ней.

Ничего не было слышно.

Тогда она рискнула приоткрыть её и, пригнувшись, вглядеться в образовавшуюся щель. Чуть повыше к зазору прислонился мистер Свон.

В полутёмной кухне, освещённой лишь одним канделябром, было несколько человек. Находились они в противоположном конце комнаты, так что не могли видеть подсматривающих за ними воздухоплавателей.

У мойки среди гор посуды, на некоторой из которой даже оставалась еда, стояла горничная, старательно отмывая каждую тарелку. А рядом топтался совсем молодой полисмен с ружьём на плече и пытался убедить девушку в чём-то. Его напарник, стоящий рядом, казался весьма враждебным.

— …Говорю же, — услышала Луиза, — вам следует идти в комнату для прислуги, вас там всех собрали, только вы упрямитесь! Поймите же, здесь может быть опасно. Вы мешаете нашей работе в конце концов!

— А вы моей! — ни капли не робея заявила девушка. — Посмотрите, сколько посуды вы оставили! Её должно помыть до рассвета. Я уже пять лет тут работаю и ни разу такого не было, чтоб посуда грязной осталась. И сегодня не будет. Тем более, сами меня сюда позвали.

— Мы позвали вас на допрос!

— Ну так допросили? Теперь оставьте меня в покое. Мало того, что на капитана клевещете, так ещё и…

— Что мы с ней церемонимся, в конце концов? — проговорил второй, грубо схватив девушку за локоть.

Огоньки свечей задрожали от сквозняка, ворвавшегося с улицы. Судя по всему, дверь в сад была приоткрыта. Стоявший за ней что-то проговорил, но капитан не разобрала что именно. Но смогла разглядеть два горящих кончика от подожжённых папирос.

«Видимо, их действительно четверо? — подумала Луиза. — Годо как в воду глядел»

— Откуда сквозняк, черт подери? — задался один из полисменов вопросом.

Воздухоплаватели переглянулись и кивнули друг другу. Годо чиркнул спичкой и закинул в щель свою бомбочку.

С обратной стороны послышались недоумённые звуки.

И ничего не произошло.

Годо удивлённо вскинул брови.

— Еще секунду, подождите, — проговорил он.

Но за дверью ничего не происходило.

— Кто там? Выходи с поднятыми руками.

Капитан снова заглянула в щель. Бомбочка лежала на полу, под ногами хмурого полисмена, вскинувшего ружье. Его товарищ недоумённо пялился на дверь. Горничная отошла куда-то в сторону. Полисмены на улице побросали папиросы.

Сердце капитана пропустило удар. Их план, похоже, провалился.

Она оглянулась на товарищей. На лице Годо застыло удивление. Сэр Дженкинс был сосредоточенно хмур. А мистер Свон… Его выражение лица было очень странным.

Капитан открыла было рот, чтобы приказать убегать, прятаться в бесчисленных комнатах и на потайных лестницах особняка, как он внезапно достал пистолет из-за пояса и, распахнув дверь, вломился на кухню.

В уши ударили пронзительный крик и звон посуды.

По подолу горничной расползлись ужасающие тёмные пятна, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся соусом, который подавался с сегодняшним ростбифом. Ростбиф, к которому Луиза так и не притронулась, в свою очередь, лежал под ногами девушки, среди осколков разбитой тарелки.

К голове её было приставлено дуло пистолета.

Мистер Свон был молниеносен, хватая девушку и грубо прижимая к себе, но для капитана время будто замедлилось.

Полисмены тоже недоумённо перекинулись взглядами, и вот уже четыре ружья были направлены в сторону парусного мастера.

Капитан была возмущена, зла и испугана одновременно, инженер и штурман пребывали в неменьшем шоке. Тем временем полисмены требовали оставить девушку в покое.

— Я оставлю эту леди только в том случае, если нам позволят покинуть особняк и не секундой раньше.

— А сколько вас там, а? — злобно проговорил полисмен, пытаясь обойти парусного мастера и заглянуть с другого угла в дверной проём, за которым скрывались воздухоплаватели. — Выходите, пока не застрелил вашего дружка!

Мистер Свон показательно возвёл курок. Девушка в его руках побледнела ещё больше, пытаясь сдержать подступающие слёзы. Несомненно, не было ни одной возможности выстрелить в парусного мастера не задев её.

У Луизы мелькнула мысль о том, что, возможно, мистер Свон пытается отвлечь внимание на себя, чтобы они с инженером и штурманом сбежали и спрятались, но как он может действовать так безрассудно, без приказа и совета с товарищами?

Годо кусал губы, сэр Дженкинс же уставился на мистера Свона как-то сочувственно.

— Капитан, — проговорил старый штурман, покачав головой, — кажется, нашему парусному мастеру, как это говорится, сорвало чердак.

Луиза не знала, так ли это, но ясным было одно — они не могут уйти, вот так просто бросив его.

— Признавайся, это ты застрелил сержанта? — допытывался полисмен.

— Нет, это я, — усмехнулся сэр Дженкинс, тоже доставая пистолет и вставая рядом с парусным мастером.

— И этот туда же! — воскликнул Годо.

Капитан только грустно улыбнулась. Что ж, если это поражение, пусть оно будет ярким.

В следующую секунду все они стояли друг напротив друга, подняв оружие и напряженно переглядываясь.

У капитана пистолета не было, так что она чувствовала себя лишней, но прятаться за спинами товарищей не собиралась.

— Сейчас сюда подойдёт подкрепление, и вам несдобровать! — полисмены, похоже, даже и не заметили появления Луиза, прикованные вниманием к бедной горничной, тихо плачущей в объятиях мистера Свона.

— Да пожалуйста, но если кто-нибудь хотя бы притронется к свистку, этой леди несдобровать тоже! — проговорил он.

— Я держу вас на мушке, джентльмены! — пригрозил сэр Дженкинс.

— Годо, неужели у тебя с собой была только одна бомбочка?.. — сокрушенно закатила глаза капитан, поняв вдруг, в какой дурацкой ситуации они находятся.

И внезапно в лицо полисмена, которому под ноги прикатился снаряд, ударил столп дыма. От неожиданности он выронил ружьё и вскрикнул.

В следующую секунду дым заполнил всю кухню, бомбочка шипела и плевалась им налево-направо.

Горничная закричала и заплакала, полисмены закашляли и забегали туда-сюда, даже те, кто остался на улице, схватились за лицо и были ошарашены.

Едкий дым резал глаза и продирал горло, будто туда насыпали самого жгучего нагатского перца.

Кто-то в панике выстрелил в потолок — сверху посыпались щепки. Бегающие туда-сюда полисмены и воздухоплаватели сбили со стола стопку посуды, и пол усыпали осколки.

В панике Луиза схватила ковшик с водой и попыталась ополоснуть лицо, но это не помогло. Тогда она по памяти побежала к двери в сад — дым был таким густым, что её не было видно.

Кто-то разбил окно, отчаянно желая вдохнуть свежего воздуха.

Луиза чуть не споткнулась о бедную горничную, тоже сделавшую рывок к двери, но осевшую на пол.

Подхватив её под руку и заставляя встать, капитан потащила девушку за собой.

За спиной она услышала, как перевернулся стол. Похоже, кто-то в таких условиях умудрился подраться.

Вывалилась из едкого облака они почти одновременно с сэром Дженкинсом, чуть ли не подмышками тащившего с собой инженера и парусного мастера. Белый дым окутал всё крыльцо, едва не заползая в сад, и где-то там оставались полисмены, палившие беглецам в спины.

Они бежали мимо клумб с роскошными мединиллами, чьи розовые цветы поникли холодной ночью, по каменным дорожкам, спотыкаясь и утирая все ещё слезящиеся глаза.

Совсем скоро показался высокий забор.

— Кажется, за нами нет погони? — проговорила капитан, надеясь, что ограждение не придётся преодолевать второпях — пики на навершиях выглядели уж очень пугающе.

— Мне бы тоже хотелось думать так, но я бы поторопился, — сказал мистер Свон.

— Что делать с ней? — Годо указал на растрепанную горничную, чей фартук был перемазан землей и пылью и подран об кусты. Лицо девушки раскраснелось от паники и едкого дыма.

Луиза помогла ей присесть под деревом.

— Мне очень жаль, что так произошло, Жозефина… — прошептала она, утирая лицо горничной платком.

— Г-госпожа… — дрожащим голосом произнесла она и всхлипнула. — Неужели вы и вправду убийца?

— Нет, я клянусь вам, нет! — в ужасе прошептала капитан. Она стыдливо закрыла глаза, тяжело вздохнув. — Оставайся здесь и жди полисменов. Или выжди и сама иди в дом, когда появятся силы. Отвечай на их вопросы честно и слушайся их указаний. Прощай.

— Давай, шкет, — обратился сэр Дженкинс к Годо, — первым полезай. Мистер Свон, подсадим.

Годо встал на плечи товарищей, а затем одной ногой опёрся на чугунный завиток. Переступая на другие декоративные детали, он взобрался наверх и поставил ногу между пик. Успешно перекинув тело на другую сторону, инженер аккуратно спустился.

Луиза полезла следующей. Пики, конечно, были не бритвенно острыми, но все равно следовало действовать с особой осторожностью, чтобы не зацепиться одеждой, что грозило неприятным падением.

Годо помог капитану спуститься на землю. Далее мистер Свон подсадил сэра Дженкинса и перелез сам.

В эту минуту среди деревьев показались быстро приближающиеся огоньки, и беглецы поняли, что полисмены наконец сориентировались с их местоположением. Но для преследователей было уже поздно.

Не теряя ни секунды, воздухоплаватели устремились прочь, пересекая улицу, чтобы добраться до мисс Вуд, ожидающей в авто.

Ночной воздух гладил капитана по щекам, долгожданной свежестью заполнял лёгкие, и даже маячившие за спиной враги не могли испортить этого. Приятно было вырваться из заточения, хоть Луиза все ещё сомневалась в том, что они избрали верное решение. Но она словно парила над землёй, убегая от особняка всё дальше и дальше, чудесным образом не спотыкаясь об неровности на брусчатке. После несправедливого заточения обрести свободу пусть даже таким способом казалось прекрасным.

Но вместе с этим грудь сдавливало от злости и негодования.

— А вот и вы! — открывая дверь на пассажирское сиденье, проговорила мисс Вуд. Тряхнув своими буйными тёмными кудрями и поправив кепи на голове, она юркнула за руль.

Когда все погрузились в уже рычащее паровым двигателем авто, водительница спросила:

— Как все прошло?

— Мы выбрались чудом, — ответила капитан.

Они тронулись и помчались в ночь, оставляя преследователей ни с чем.

— Мы застрелили полисмена, который пытался убить капитана, — пробурчал Годо, взглянув на Луизу.

— Какой ужас! — воскликнула мисс Вуд. Авто под её управлением мчалось быстро и плавно, с филигранной точностью входя в повороты, а водительница выглядела беззаботно спокойной, будто они выехали на прогулку. Свет от встреченных уличных фонарей скользил по её лицу, на котором можно было заметить россыпь тёмных веснушек, покрывающих аккуратный вздёрнутый носик и округлые щеки.

Мисс Вуд служила на «Виктории» бондарем и ей не было равных в починке и обслуживании деревянных конструкций. В последний рейд к Гуань-Си, закончившийся столь роковым образом, она не ходила, находясь в отпуске, но теперь, по всей видимости, пришла на помощь команде в опасной авантюре.

— Хотелось бы мне дождаться более спокойной обстановки, чтобы обсудить этот вопрос, — проговорила капитан, поджав губы. — Но нам и без этого нужно будет о многом поговорить. Поэтому спрошу сейчас: мистер Свон, что это было? Как вы могли поступить так с девушкой? И кто дал вам право действовать без приказа?

Мистер Свон, сидевший впереди рядом с мисс Вуд, проговорил что-то и отвернулся к окну.

— Погромче, пожалуйста, — нахмурилась капитан.

— Мне очень жаль, — бесцветным голосом проговорил парусный мастер. — Я поддался отчаянию. Я подумал, что нас загнали в угол и… И так разозлился, что эта бомбочка не сработала, — с каждым словом в его речь будто возвращалась жизнь. Капитан слышала, как мистер Свон пытается сдержать горечь и… Страх?

— Что же там такого произошло? — вскинула брови мисс Вуд, быстро обернувшись к товарищам.

И после кратких пояснений воскликнула, взглянув на парусного мастера:

— Кошмар! Вы действительно хотели застрелить девушку?

— Я бы не сделал этого, — твердо ответил мистер Свон, взяв себя в руки. Но капитану показалось, будто он спрашивает сам себя, а не утверждает. — И клянусь, что такого больше не повториться. И прошу у всех вас прощения.

На секунду в салоне повисла гнетущая тишина.

— Хорошо, — вдруг нарушила её капитан. — Я верю вам, мистер Свон. Но не думайте, что такое сойдёт с рук просто так. Вас обязательно ждет по меньшей мере дисциплинарное взыскание, но мы отложим это до более спокойных времён… Так как мы всё-таки выбрались, я буду трактовать ваш поступок как способствующий побегу, а не наоборот. Но полностью это с вас ответственности не снимает, и я жду вашу подробную объяснительную, как только представится такая возможность.

Годо вдруг как-то нервно рассмеялся.

— Вас ложно обвинили и хотели убить, а вы ведёте себя так, будто мы на утренней планёрке!

— Кстати, о вас.

— А что обо мне?

— Ваш провал отчасти привёл к этой ситуации.

— Почему это? — инженер чуть не подпрыгнул на месте от негодования и развернулся всем телом к Луизе, сидящей рядом между ним и штурманом. — Дым ведь в итоге пошёл!

— Но он пошёл не сразу.

— Так об этом и слова не было!

— Но очевидно, вы точнее должны были пояснить, как работает ваше изобретение!

— Я просто… — Годо зарылся пальцами в волосы и растерянно забегал глазами. — Немного забыл…

— Забыли, значит?

— Да… Я перепутал это изобретение с другим моим проектом… Случайно прилепил не ту бирку… Да и дым не должен был быть таким едким…

— И как вам это только удалось… — буркнул мистер Свон.

— Что-что? — не понял инженер, подавшись вперед, к парусному мастеру.

— Отложенное действие, — пояснил тот. — Почему она сработала не сразу?

— Понимаете ли, там внутри такое вещество, которое при поджигании фитиля начинает тлеть…

— Надеюсь, когда мы окажемся в более располагающем к беседе месте, вы расскажете мне, дорогой друг, что происходило, пока я была под арестом, — проговорила капитан, обращаясь к Годо, пока тот не пустился в долгие объяснения касательно своего изобретения.

— Постараюсь изложить настолько лаконично и чётко, насколько смогу, — устало откинулся на сиденье инженер. — Но всё было так сумбурно и внезапно, капитан, что это потребует от меня невероятных усилий...

— Не поверите, — вмешался штурман, — но если бы не утренняя газета, я бы и не подначил нашего первого помощника на побег.

— Умеете же вы заинтриговать, сэр Дженкинс, — вяло улыбнулась Луиза. — Уже не терпится узнать, что же такого в ней было написано... А впрочем... Позже... — проговорила она, потирая виски и чувствуя, как накатывает мигрень. — Давайте сначала доедем, куда бы вы меня ни везли.

* * *

Авто подъехало к одному из складов торгового флота Миллеров. Он был резервным, подсобного назначения, и в настоящее время почти не использовался из-за своего крайне неудобного расположения. Луиза планировала продать его или переоборудовать помещения, но какая-то сентиментальность постоянно удерживала от этого: отец рассказывал, как ещё дед начинал здесь мелким предпринимателем, имея лишь одну торговую барку и снимая, а затем и выкупив этот склад, находящийся в не самом удачном районе, зато стоящий гроши.

Луиза помнила, что здесь должны были находиться охранники, но встретил их голос мистера Бейкера из-за закрытых дверей, на что капитан уже решила не удивляться.

— Господа, назовите пароль! — прозвучало с той стороны.

— Уши откручу! — ответил сэр Дженкинс. — Открывай, шкет, у нас на твои загадки нет сил.

— Ладно-ладно... — донеслось из-за двери.

Бейкер распахнул широкие створки, и все зашли под крышу. Авто тоже было решено загнать внутрь, чтобы оно не привлекало внимания — лучше сохранять видимость заброшенности этого места, даже если вероятность встретить здесь случайного ночного прохожего крайне мала.

— Где же охрана? — поинтересовалась капитан.

— Я отпустил их ещё днём, — ответил Годо. — Всё-таки я сохранил свои полномочия первого помощника...

— А они не пойдут в полицию, когда в газетах напечатают о нашем побеге?

— Надеюсь, моё вознаграждение за молчание, которое я, конечно же, дал им, было достаточным, чтобы они воздержались от этого.

— Хорошо быть богатым, — буркнул мистер Бейкер, проходя мимо.

— Я ужасно голодна! — заявила мисс Вуд, и Луиза разделяла её ощущения.

— Наверняка охранники припасли что-то съестное в сторожке, — сказал сэр Дженкинс и поскрёб щеку, заросшую седой щетиной. — Вот и реквизируем на нужды флота.

Разворошив заначку сторожей, они обнаружили не так много еды, но что нашли поделили по справедливости и вскипятили воду на горелке, заварив кофе, которого нашлось в более чем достаточном количестве.

— Полагаю, теперь самое время поделиться, как вы провели этот день, — сказала капитан, обращаясь к Годо.

— Конечно, — кивнул он, сидя на столе и болтая ногами. — И, надеюсь, сэр Дженкинс поможет мне дополнить рассказ.

— Всенепременно, — откликнулся старый штурман и крякнул от удовольствия, запивая горячим кофе старое рассыпающееся печенье, обнаруженное в закромах складской охраны.

— Итак, как вы уже знаете, благодаря консульству Йедзо и нашей дорогой мисс Кэррингтон, мне удалось получить относительную свободу и возможность передвигаться по городу, — начал рассказывать инженер, — и, сразу же, только меня отпустили, я пошёл к ней справиться, как дела у вас и остальных членов команды, с неудовольствием узнав, что связаться с адвокатом вам не дают. Пребывая в возмущении и злости на нашего врага, задыхаясь от несправедливости и клеветы, я вернулся домой и застал у себя на пороге посыльного, который принёс мне письмо от сэра Дженкинса, чему немало удивился, ведь нам запрещено вступать в переписку! Но, конечно же, письмо я принял и одарил слугу за его работу и молчание как следует. Право слово, скоро я разорюсь, оплачивая молчание каждого встречного, а ведь это даже не гарантирует его!

— В этой истории уже слишком много людей, которые могут быть свидетелями по нашему делу, — покачала головой Луиза.

— Так вот, письмо сэра Дженкинса заставило волосы у меня на голове дыбом встать! — продолжил инженер. — Он написал, что полисмены пытались убить его, и что он бежит из своего дома! И указал место, в котором нам следует встретиться.

— То есть зачинщиком всего этого были не вы? — улыбнулась Луиза. — Удивительно.

— Есть ещё порох у нашего штурмана!

— А что я? — пожал тот плечами, прислонившись бёдрами к столешнице, на которой сидел инженер. — Если бы Мерсер не хотел нас убить, я бы сидел на месте ровно. Думаю, вам интересно узнать, как это было? Что ж. Привезли меня домой под конвоем, полисмены устроились у меня с удобством. И решил я пополдничать, чаю хотя бы попить после всех этих разбирательств. Сижу, чаёвничаю, читаю утреннюю газету, и тут вижу краем глаза, как ко мне зашёл полисмен. Ну я обернулся, спрашиваю, стало быть, чего вам, джентльмен? А он как-то замешкался, будто крался ко мне, да я его увидел. И как кинется на меня с ножом! Ну я его обезвредил, скрутил, и кричу другим, мол, убивают! убивают! И что бы вы думали? Приходит второй полисмен и пытается меня убить. Не буду говорить, что я с ними со всеми сделал, ни к столу будет сказано, но разобрался с этими господами и понял, что бежать мне отсюда нужно. Собрался я меньше чем за минуту, не ожидая, пока остальные ко мне поднимутся, забрал пистолеты у тех двоих, а сам думаю, чего это, раздери меня чёрт грозовой, творится? Только собрался в окно вылезать, как глянул на утреннюю газету на столике. Тогда-то мне всё и понятно стало. Вылез я по водосточной трубе, да побежал куда подальше. А там уже нашёл мальчишку-посыльного, и послал к старшему помощнику вашему с письмом, потому что мне удалось застать, как шкета отпускают, а вы, как я правильно предположил, тоже были под домашним арестом. Вот, кстати, эта газета, — проговорил сэр Дженкинс, доставая из-за пазухи сложенную прессу.

Луиза развернула её и поморщилась — на главной странице красовалось фотоизображение Виктора Мерсера.

— Обратите внимание, кому он жмёт руку! — подсказал сэр Дженкинс.

— Главному управляющему городской полиции, — прочитала капитан, мрачнея ещё больше.

— Именно! Они вроде как заключили соглашение касательно того фонда сирот, который Мерсер открыл, но всё-то мы понимаем, что это значит на самом деле, — разозлённо проговорил Годо.

— При других обстоятельствах я бы подумала, что это домыслы, но теперь я вижу, в какой ситуации мы оказались, — нахмурилась Луиза.

Не было сомнений, что через свой фонд Мерсер отмывает деньги, чтобы щедро платить главному управляющему городской полиции за устранение своих соперников. В голове не укладывалось, как страж закона мог позволить купить себя и дать подонку вроде Мерсера вкусить такую власть; и шокировало то, что такому же предпринимателю как они удалось сплести подобную интригу, словно паук захватив в паутину целую ветвь городского управления...

— С вашего позволения, я продолжу рассказ, — прокашлялся Годо, когда все помолчали, осмысляя их положение.

— Я уже поняла, что было дальше, — прервала капитан. — Вы встретились с сэром Дженкинсом, разумно предположили, что Мерсер захочет избавиться и от меня, и разработали план по моему спасению, сумев привлечь мистера Бейкера, потому что он обычный матрос и не интересен следствию, мисс Вуд, потому что она была в отпуске и тоже не находилась под пристальным надзором, ну и мистера Свона заодно подбили сбежать из своей квартиры, потому что без его навыков и преданности мы пропадём. Сейчас меня больше интересует, что мы собираемся делать? — снова нахмурившись, Луиза откинулась на стуле. — Мы ведь не просто так приехали сюда? У вас ведь есть план дальнейших действий?

— Да, — кивнул инженер. — Мы угоним какой-нибудь бриг и полетим на Ямаду просить у Йедзо политического убежища. Для управления бригом нас как раз хватит.

— Прошу прощения, господин Цубаса, но этот план выглядит несостоятельно, — покачала головой капитан. — У Альбиона и Йедзо существуют политические договорённости, по которым они передают друг другу беглых преступников.

— Я сказал ему тоже самое, — согласился сэр Дженкинс, важно подняв вверх указательный палец.

— Мой отец много лет служил при дворе императора, он очень влиятельный человек и сможет нам помочь, — горячо заверил инженер. — Кроме того, я уже подготовил аргументы в вашу защиту перед властями Ямады.

— При всём огромном уважении к вашим родителям, — вздохнула Луиза, — я не думаю, что закон можно вот так просто обойти. Конечно, события сегодняшнего дня показали нам, что в Скайбурге это возможно, но только не в Йедзо.

— Мне, конечно, приятно, что вы столь идеализируете мою страну...

— Не в этом дело, друг мой! Просто кому будет выгодно защищать чужаков, да ещё вступая в конфликт с торговыми партнёрами? Уверена, никто здесь не хочет оказаться в центре дипломатического скандала.

— Но разве у нас есть другие варианты?

Луиза на минуту задумалась, решая, стоит ли оформлять в слова весь день крутившуюся в голове мысль. И в конце концов проговорила:

— Как вы помните, во всей этой истории участвуют три стороны...

— Что вы имеете в виду?.. О... Нет! Нет! Только не говорите, что я подумал о том же, о чем и вы! — воскликнул Годо, чуть не упав со стола. — Только не говорите, что предлагаете нам полететь к пиратам!

— Именно это и предлагаю.

— Да будь я проклят! Капитан! Сэр Дженкинс, ну скажите что-нибудь?

Штурман лишь пожал плечами, допивая кофе.

— Мы не сможем добраться до Мерсера, пока у него в руках городская полиция, и уже обсудили, насколько рискованно лететь в Йедзо, тем более, если нашим противником всё-таки окажется господин Ван.

Инженер открыл было рот, чтобы сказать что-то, но тут же замолчал. Правда, через мгновение всё-таки саркастично заметил:

— А к пиратам, по вашему мнению, лететь не опасно?

— Пиратов проще подкупить, с ними морально оправданней сражаться и за ними не стоит государственный аппарат, —тяжело вздохнув, объяснила Луиза. Отпустившая было мигрень снова начала накатывать на капитана. — Уж если и есть в этом преступном союзе слабое звено, то это именно пираты. Мы должны лететь на Тортугу и найти среди них тех, кто ведёт дела с Мерсером.

— Но ведь никто не знает, где точно находится Тортуга.

— Ну как сказать, — неожиданно буркнул Кит Бейкер.

Все тут же обратили взор на него, ожидая, что матрос продолжит.

— Не пяльтесь, — огрызнулся он, скрючившись на табурете. — Я не люблю, когда так пристально смотрят...

— Прошу прощения, мистер Бейкер, — сказала капитан. — Пожалуйста, расскажите, что вы имели в виду.

— Ну отец мой служил раньше в береговой охране, — вяло начал матрос, уставившись куда-то в угол. — Уж они там пиратов повидали будь здоров. И, конечно, они пытались найти Тортугу, ну и собрали много догадок, где она может быть. В общем, не скажу точно, что там и как они искали, но знаю, что есть у них одна самая вероятная догадка. Но они туда не летали, сами понимаете — сунуться в гадюшник к пиратам это риск большой, для такой облавы нужно очень дорогую операцию планировать. А если окажется, что они ошиблись? Вот то-то.

— И что же, отец вам так и рассказал все государственные тайны? — недоверчиво нахмурился мистер Свон.

— А то! Он как напьётся, то становится у него язык без костей. Я эту историю, как они Тортугу ищут, сотню раз точно слышал и, верьте-не верьте, координаты точные запомнил, какие мне отец говорил. Он, конечно, на пьяную голову мог бы их придумать, но не каждый же раз одинаковые бы мне говорил, если б каждый раз выдумывал?

— Ну вот, у нас уже есть зацепка, — Луиза сложила руки на груди, поднявшись со стула, чтобы размять ноги.

— Ой, вы серьёзно? — возмущенно воскликнул Годо. — Мы полетим не зная куда, руководствуясь словами какого-то пьяницы?.. Мистер Бейкер, прошу прощения.

— Не обязательно лететь в точном направлении. Мы можем найти какое-нибудь пиратское судно и любезно попросить их помочь.

— У вас есть опыт абордажного боя? — фыркнул инженер.

— У вас тоже нет, не смотрите на меня сверху вниз, пожалуйста... А вот у сэра Дженкинса, насколько я знаю, есть.

— Там невелика наука, — кивнул старый штурман. — Обучу вас в два счета.

— Только не говорите, что вы заодно...

— Я в своём решении уверена и прошу сказать, кто готов ко мне присоединиться. Пожалуйста, думайте основательно. Я осознаю, насколько это опасно, и если большинство откажется, мы рассмотрим другой вариант.

— Я с вами, — сказал сэр Дженкинс. — Куда прикажете, туда и полечу капитан. Хоть дьяволу в пасть!

— Мистер Бейкер?

— Как большинство скажет, так и сделаю, — буркнул тот.

— Моё мнение вы уже знаете, — сложил руки на груди инженер.

— У меня мнения на этот счёт вовсе нет, — пожал плечами мистер Свон.

— Мисс Вуд?

Мисс Вуд, до этого лишь наблюдавшая за разговором и гревшая руки об кружку с кофе, отхлебнула его немного.

— Я даже не знаю, — она в растерянности пожала плечами. — Может быть, нам стоит попросить убежище у какой-нибудь другой страны? Мы могли бы полететь в Нагату. У нас с ними договорённости сугубо торговые.

— Вы правы, мы могли бы это сделать, — вздохнула капитан. — Но тогда не сможем разобраться во всём этом и очистить наши имена от позора. А я не хочу сидеть на чужбине и просто смотреть. Смотреть, как какой-то мерзавец прибирает к рукам наш флот и разрушает все, что построили мои отец с дедом! — она несколько раз энергично прошлась туда-сюда, пытаясь сдержать злость. В висках пульсировала боль, вызванная мигренью. Обрушивалась водопадом и сдавливала виски. — Неужели вы хотите просто сбежать? Нас оклеветали, очернили, меня и сэра Дженкинса хотят убить! Нас не оставят в покое, пока мы не доберёмся до сути. Будь у нас хоть сто талантливых адвокатов, это бессмысленно против гнилой и купленной полиции. Нам нужны доказательства, весомые и неопровержимые, чтобы предоставить их не только верховным властям, но и людям, избравшим их. Чтобы взять Мерсера в клещи. А найти эти доказательства можно только самим разворошив пиратское гнездо, а не ждать милости судьбы, прячась в Нагате или Йедзо. Нашей спокойной жизни пришёл конец и она теперь в наших руках.

— Тогда я согласна лететь с вами, — внезапно улыбнулась мисс Вуд. — Вы правы, капитан.

— Вам вовсе не обязательно...

— Но я уже замешана в этом, я помогла вам сбежать. И недруги наши об этом рано или поздно узнают. Не хочу до конца дней гнить в тюрьме за то, что спасла чью-то жизнь, — она помотала головой из стороны в сторону, кудри качнулись в такт. Её глаза как обычно светились каким-то озорством, будто обсуждается прогноз погоды, а не побег из страны. — Наша спокойная жизнь закончена, но если есть шанс её вернуть, то только последовав за вами.

— Мне очень жаль, что ваш отпуск заканчивается так.

— Не берите в голову, — махнула мисс Вуд рукой и отхлебнула ещё кофе.

— Тогда и я с вами, — поджал губы Годо. — Вижу, вас не переубедить. Да и доля правды в ваших словах есть.

— Я с большинством, — пожал плечами Бейкер.

— Мистер Свон?

— Разделяю мнение мисс Вуд.

— Тогда решено.

Допив кофе и доев скромные угощения, найденные в закромах сторожки, они принялись обсуждать трудности, с которыми, предположительно, должны были столкнуться, войдя на территорию пиратов. Конечно, юридически, это огромное пространство, простирающееся на запад и юго-запад от Скайбурга, принадлежало Альбиону, но фактически властвовали там воздушные разбойники.

Обсуждение сводилось к обозначению возможных проблем, и пока их решения предложить не мог никто, но в одном товарищи сошлись единогласно — в таком опасном путешествии нельзя было обойтись небольшим бригом, им был необходим как минимум фрегат, судно маневренное, но в то же время достаточно вооружённое.

Что ставило перед ними ещё одну трудновыполнимую задачу.

Конечно, угнать бриг тоже казалось непросто, но для управления фрегатом нужна большая команда — впятером управиться с таким судном было невозможно.

Но Луиза уже решила, что им необходимо снова завладеть «Викторией». Это казалось правильным.

— Знаю, вы теперь не отступитесь, капитан, — прокряхтел сэр Дженкинс. Усталость от пережитого давала старику знать о себе. — Но и брига нам хватит, если избегать стычек.

— Нам хватит его ровно до Тортуги, — буркнул Кит Бейкер. — А потом они поймут, кто мы такие... Многие пираты летают на небольших судёнышках, и мало кто сунется тягаться с нашим фрегатом... Но если мы сами будем на таком же судёнышке...

— Поразительные познания, они будут нам полезны, — прищурилась Луиза.

— Да, мой старик... Он мне много чего рассказывал.

— Команду мы сможем набрать, капитан, — заверил Годо. — Я вам уже говорил, что связался с другими. Как минимум дюжину матросов точно обещаю.

— Нужно сделать всё это как можно быстрее, пока кто-нибудь не решил, что ваша плата за молчание слишком мала, — напомнила мисс Вуд.

— И кроме того, перед нами ставится новая проблема, проблема того, как незаметно и слаженно организовать такую толпу при угоне и побеге... — проговорила капитан и зевнула. — С вашего позволения я подумаю о ней через несколько минут перерыва.

— Думаю, мы заслуживаем отдохнуть больше, чем несколько минут, — сказал Годо.

Но при этом они все же кратко набросали примерный план действий, допуская, что он при детальном рассмотрении их ситуации может сильно измениться. Единственное, в чём можно было быть уверенными, это в том, что необходимо начинать собирать команду уже сейчас.

Этим и решил заняться инженер, уверяющий, что он совершенно не устал.

Годо действительно пребывал в заметном возбуждении, но Луиза не первый год знала своего первого помощника, и видела, что он утомлён. И, тяжело вздохнув, пожелала ему удачи.

Взяв с собой на это дело Кита Бейкера, Годо заверил, что свяжется только с самыми надёжными людьми, в чьей лояльности даже в такой ситуации не приходится сомневаться. Они ещё днём выбрали их вместе с сэром Дженкинсом.

Мисс Вуд тоже вызвалась помочь, так как тоже могла спокойно перемещаться по городу. По крайней мере, до тех пор, пока полиция не обратит на неё внимание. Вместе они поделили обязанности: Годо и Кит должны были отправиться в общежития вербовать матросов и, возможно, рабочих, а мисс Вуд брала на себя офицеров. Привлечённых членов команды решено было отсылать на этот склад, так как другого укрытия у них все равно не было.

Луиза нашла в себе силы написать короткое письмо возлюбленной и попросила мисс Вуд закинуть его в их почтовый ящик, при этом настоятельно советуя избежать общения с мисс Кэррингтон и не выдавать их планов. По задумке капитана Анна должна была найти этот неприметный конверт следующим утром, когда пойдёт забирать еженедельные газеты. К тому моменту, если удача будет на их стороне, Луизы с товарищами уже не будет в городе.

У мистера Свона нашлись обезболивающие таблетки, которые капитан приняла с благодарностью и прилегла на старую софу в сторожке. Сэр Дженкинс же соорудил себе комфортное ложе из каких-то мешков и кусков оболочки. Мистер Свон, как только рёв двигателя от авто мисс Вуд растворился вдали, закрыл ворота и заступил на часы.

* * *

Когда мисс Вуд приехала домой, на улице только рассветало. Жила она в довольно необычном для Скайбурга здании — дуплексе со светлым фасадом, во второй половине которого обитала милая пожилая пара. Популярностью такие дома не пользовались, потому что пристроить к дому вторую половину часто попросту не позволяла ширина улицы. А возможно, этот город по большей части и вовсе был заселён одиночками-индивидуалистами, которым это было не нужно.

Повесив куртку и сняв кепи, мисс Вуд тряхнула своими пышными кудрями и прошла на кухню.

С порога к ней тут же кинулся пёс, преграждая дорогу, становясь на задние лапы.

— Привет, мой хороший, — проворковала женщина, почесав пса за ухом. — Привет, Дик!

Взяв из вазочки яблоко на перекус, она насыпала в миску питомца побольше корма и проверила, есть ли у него вода. В голове уже собирался пазл из мест, которые нужно будет сегодня посетить, и составлялся список людей, с которыми оставалось договориться. Но несмотря на свою готовность бороться, мисс Вуд ловила себя на мысли, будто они с товарищами не властны над ситуацией. Будто всё тщетно.

Но приказ есть приказ — она останется на своём посту до конца.

— Взять! — она кинула Дику мячик и наблюдала, как пёс радостно виляя хвостом бросился следом. Он увлёкся так, что его занесло на повороте, и мисс Вуд рассмеялась, понимая, что ещё чуть-чуть, и он опрокинет стол. Конечно, заниматься этим следовало на улице, но женщина любила то, что её забавляет, да и Дик был счастлив.

Не успела женщина перевести дух, как в колотушку на двери настойчиво постучали. Мисс Вуд вернулась обратно в коридор, вновь поправила причёску, проходя мимо зеркала, быстро сунула в шкаф куртку и приготовилась принимать внезапных гостей.

«Одно из двух, — подумала она, — либо миссис Гарденер, либо полисмены».

Верным оказалось второе предположение — на пороге стояли двое служащих в серо-синем.

— Доброе утро. Мисс Оливия Вуд, бондарь в звании уорент-офицера на службе торгового флота Миллеров, верно?

— Да, все верно, доброе утро, джентльмены, — непринуждённо улыбнулась она.

— Я сержант Кирбс, а это мой коллега, Луис, — представился полисмен. Это был мужчина средних лет с невыразительной, но от того приятной внешностью, вместе с молодым человеком, по-видимому недавно закончившим академию. — Мы пришли поговорить по поводу вашего адмирала, — ну или даже капитана, как понимаю, — Луизы Адрианны Миллер.

— Да, конечно, — кивнула мисс Вуд, делая пригласительный жест. — Проходите, господа. Не желаете выпить кофе?

Усилием воли она подавила внутреннюю панику. Открывая дверь, мисс Вуд готова была наброситься на целый отряд, пришедший за ней. Но раз напротив стояли всего два джентльмена, не пытающиеся задержать воздухоплавательницу прямо с порога, то ближайшие несколько часов волноваться было не о чем.

Полисмены тем временем переглянулись и от кофе не отказались.

— Вы догадываетесь, почему мы хотим поговорить с вами по поводу капитана? — спросил сержант, когда они двигались в сторону кухни.

— Ну как же, — обернулась на него мисс Вуд, — по поводу той истории с контрабандой, разве нет? — совсем уж строить из себя дурочку было бы глупо.

Тут навстречу им выбежал Дик и по своему обыкновению побежал знакомиться с новыми гостями, дружелюбно виляя хвостом и радостно лая.

— Какой замечательный пёс! — воскликнул сержант, когда Дик принялся обнюхивать его ботинки. — Это ведь бигль, верно?

— Да, трёхцветный бигль, — подтвердила мисс Вуд, принимаясь делать кофе.

Её компактная кухонька была обставлена со вкусом, хоть женщина и не особенно любила готовить. Зато она обожала отдыхать в этой светлой комнате и с чашкой чая в руках смотреть на городскую жизнь сквозь большое окно, на широком подоконнике которого устроились горшки с растениями.

Полисмены не дожидаясь приглашения сели за стол, и сержант продолжил, пока его молодой коллега с неудовольствием отпихивал от себя Дика, норовившего запрыгнуть юноше прямо на колени.

— Та история с контрабандой опиума имела продолжение, мисс Вуд, — продолжил сержант. — Вчера ночью, то есть несколько часов назад, капитан Миллер сбежала из-под домашнего ареста с бандой неизвестных.

Мисс Вуд внутренне собралась, вспоминая все приёмчики, которым её учила мама, и, развернувшись к полисменам, невинно похлопала глазками:

— Да что вы такое говорите, сержант? — получилось убедительно, она поставила на стол три дымящиеся чашки.

— Вы ничего об этом не знаете? — уточнил сержант, доставая блокнот. — Может быть, кто-то из коллег мог обронить что-нибудь в разговоре по поводу планов на побег и помощи беглецам — а без помощи извне тут точно не обошлось.

Мисс Вуд подумалось, что было что-то странное в словах полисмена.

«Меня хотят подловить», — поняла она.

Женщина помнила, что капитану вместе с товарищами не удалось уйти из особняка незамеченными. Наверняка уже все причастные к следствию знали, кто стоит за побегом, ведь установить личности инженера, штурмана и парусного мастера по самым ярким приметам не было никакой проблемы. Тем более, что последние двое покинули свои дома тоже и даже последний глупец догадался бы, что эти события связаны.

Но сидящие перед мисс Вуд полисмены зачем-то разыгрывали неведение. Возможно, желая проверить её реакцию или поймать на неосторожном слове.

— К сожалению, я действительно ничего не знаю. Тем более, я не виделась с сослуживцами уже больше недели, так как сейчас нахожусь в отпуске, — мисс Вуд отхлебнула кофе. — До меня лишь дошло, что капитана взяли под стражу, вот и всё.

— Понятно... — задумчиво проговорил полисмен, пока его коллега скучающе смотрел по сторонам. — Возможно, вы знаете капитана и можете предположить, где она может скрываться?

— Честно говоря, даже не догадываюсь, — покачала головой женщина. — Именно потому, что знаю капитана, мне трудно предположить, куда она могла деться.

— Что вы имеете в виду?

— Ох, понимаете, она всегда была честным и законопослушным человеком. Благородным, можно сказать. Именно поэтому я не поверила, когда её вместе со всей командой обвинили в контрабанде. Ну не верю я, чтобы госпожа Миллер могла быть причастна к такому! И уж тем более не могу представить, чтобы она нарушала закон ещё больше, сбегая из-под стражи. Я скорее поверю, что её похитили.

— Хм, понимаю... Но возможно, у вас всё же есть версии, где она могла бы быть сейчас?

— Дайте подумать... — мисс Вуд решила назвать несколько мест, в которых, конечно же, никого быть не могло. И которые находились далеко от их убежища. В этот список вошли квартира капитана и мисс Кэррингтон и канцелярию на другой окраине города.

— Благодарю, мисс Вуд, мы обязательно это проверим, — сказал сержант. — Скажите, пожалуйста, это ваше авто стоит во дворе?

— Да, все верно, — кивнула мисс Вуд, потрепав подошедшего Дика за ухом.

— Так как нам точно известно, что госпожа Миллер организовывала побег не в одиночку, а также на основании показаний очевидцев, мы склонны придерживаться мнения, что кто-то ещё из ваших сослуживцев поспособствовал этому, — сказал сержант. — Мы знаем, что беглецов на другом конце улицы ждал водитель, поэтому опрашиваем всех служащих флота, у которых имеется авто. Я надеюсь, вы не будете возражать против его осмотра, в течении суток к вам должен подойти наш эксперт, — и он положил перед мисс Вуд ордер. — Скажите, вы выезжали куда-нибудь за последние сутки?

— О да, я ездила за продуктами, — проговорила женщина, пряча нервный смешок в чашке кофе. — Конечно, моё авто в вашем распоряжении, если это поможет следствию.

— Благодарю вас, мисс Вуд, — сказал сержант, поднимаясь. — Луис, вставай, пошли. Очень вкусный кофе, спасибо вам большое и, ах да, мисс Вуд... Конечно, формально вы не под следствием, но оно ведётся в отношении всего флота, поэтому убедительно прошу вас на это время не выезжать и не улетать за город. Конечно, лично у вас нет официального запрета, но поймите...

— Да-да, господа, я всё понимаю, — кивнула женщина и как бы невзначай пошла к двери, вынуждая полисменов двигаться на выход.

Не успели неприятные гости уйти, как в дверь снова постучали. Теперь мисс Вуд смело открыла, ведь это наверняка была миссис Гарденер. И это оказалось правдой.

— Доброе утро, душечка! — в коридоре появилась статная высокая пожилая женщина. Несмотря на возраст она лучилась какой-то свежестью и силой. На ней было чайное платье старомодного кроя, но популярного сейчас бледно-бирюзового цвета. Седые волосы пожилая леди убрала в аккуратную причёску с потрясающе красивой заколкой в виде летящей птицы. Спасая от утренней прохлады, на плечах миссис Гарденер лежала обыкновенная пуховая шаль грубой вязки.

По привычке она свободно прошла в дом и погладила выбежавшего навстречу пса.

— Здравствуйте, дорогая, — проговорила мисс Вуд, закрывая дверь. — Как ваши дела?

— Как всегда расчудесно! Я думала, ты ещё спишь в такую-то рань, — ответила соседка.

— Мы, народ рабочий, ранние пташки. А вам отчего не спится? — губы женщины тронула лёгкая улыбка.

— Ох, старческая бессонница, понимаешь ли... Ну что, выпьем чайку?

Мисс Вуд с неудовольствием посмотрела на часы, но снова пошла на кухню. В конце концов, она сама хотела увидеться с подругой.

Заварив любимый сорт миссис Гарденер, — эрл блум с бергамотом, — мисс Вуд поставила чайник на поднос, положила в блюдце печенье и безе, и достала из шкафчика кекс. Всё это она понесла в гостиную, в которой уже устроилась старушка, заняв своё любимое кресло и закинув ноги на пуф.

— Ох, душечка, — проворковала пожилая леди. — Не устаю восхищаться твоим прелестным садом!

Гостиная была заставлена стеллажами с растениями, за которыми мисс Вуд любовно ухаживала. Улетая в рейды, она просила миссис Гарденер помогать с ними, чем старушка радостно занималась на пару с Диком, который также оставался у неё на время командировок хозяйки. Без помощи дорогой соседки вся эта буйная зелень обязательно бы завяла, но сейчас мисс Вуд без лукавства могла сказать, что владеет целой оранжереей.

— Весь город просто гудит, ты знала? — вздохнула миссис Гарденер, когда они принялись за чай. Дик развалился у её ног и грыз мячик.

— О чём это вы?

— Ну как, вся эта история с твоим капитаном. Говорят, она возила опиум?

— Бредни! — воскликнула мисс Вуд и еле удержалась от того, чтобы хватить кулаком по столику.

— И действительно, чего это я. Не буду тебя волновать, душечка... Кстати, что это за полисмены тут приходили?

— Дорогая, вы как обычно подсматривали в окошко за моими гостями? — с лёгкой укоризной проговорила женщина, но все же улыбнулась.

— Милая, я случайно! — сказала мисс Гарденер и принялась за безе. — М-м-м, как вкусно... Сама понимаешь, двое мужчин, пусть даже полисменов... Особенно полисменов, тьфу на них! Мало ли, чего они хотят? Я, конечно, знаю, дорогуша, что ты не из робкого десятка, но лучше уж приглядеть.

— Спасибо-спасибо, — закатила мисс Вуд глаза.

Миссис Гарденер принялась было пересказывать ещё какие-то слухи, но хозяйка квартиры сказала:

— Дорогая, могу я попросить вас зайти сегодня вечером, чтобы полить мединиллу? Как обычно, опрыснуть листья, — мисс Вуд отпила оставшийся чай. — Сама знаешь, какая она прихотливая.

— Да-да, душечка, конечно! — оживилась старушка. — А ты что, собираешься куда-то?

— Ох, да, у сестры случилось несчастье, — она взяла с блюдца печенье. — Нужно будет уехать к ней на весь день.

— Ой, а тебе разве можно выезжать куда-то? — спросила миссис Гарденер, поставив блюдце на поднос. — Сестра ведь живёт на этаж ниже, в Уэббингтоне.

— Но это же все равно Скайбург, — пожала мисс Вуд плечами. — Да и я всё равно не под следствием, ведь была же в отпуске! И спрашивала полисменов об этом, так что они в любом случае уведомлены.

— Вот как? Ну и хорошо.

Они ещё немного поболтали, наслаждаясь кексом. После чаепития мисс Вуд отнесла поднос со сладостями на кухню, а затем спешно проводила подругу, ссылаясь на подготовку к отъезду.

Когда соседка ушла, женщина достала блокнот, принявшись писать старушке записку, которую та должна была увидеть, когда придёт поливать цветы.

«Дорогая миссис Гарденер! Я обязана выполнить долг и быть со своей командой. Ни Луиза Адрианна Миллер, ни кто либо ещё из флота Милеров не совершал того, что им приписывают, и я сделаю всё, чтобы очистить нашу совесть. Не знаю, когда я вернусь и вернусь ли, — может быть, меня бросят в тюрьму до конца жизни, — но верю, что это произойдёт и я снова переступлю порог своего дома. Спасибо вам за заботу обо мне, Дике и цветах. Я буду благодарна, если вы продолжите их поливать, можете и вовсе забрать их себе. Пожалуйста, отправьте Дика к моей сестре в Уэббингтон.

Навсегда ваша,

Оливия Вуд»

Закончив, она ещё раз проверила, достаточно ли у пса еды и воды. С грустью посмотрев на пришедшего из гостиной Дика, мисс Вуд погладила его и проговорила:

— Мне пора идти. Слушайся миссис Гарденер и не думай, что я тебя бросила! Хорошо? Я обязательно вернусь!

В озорных глазах Дика не было и намёка на понимание, он лишь несколько раз радостно гавкнул.

Мисс Вуд же пора было помочь господину Цубаса, выполнив свою часть работы.

Пройдя в спальню, она задёрнула шторы и открыла шкаф. Вытащив оттуда арбалет, женщина завернула его в ткань. Взяв свёрток, подошла к письменному столу и открыла ящик. Сунула за пояс пистолет.

Потом Мисс Вуд оделась, взяла свою излюбленную кепи и погладила внутренний карман, в котором лежало письмо для мисс Кэррингтон. Одёрнув куртку, чтобы прикрыть рукоятку пистолета, она взяла арбалет подмышку и направилась к авто.

* * *

Когда Годо вместе с Китом Бейкером вернулись, капитан и сэр Дженкинс уже стояли над картами, усердно обдумывая детали их грандиозного плана. Похоже, обоим сон явно пошёл на пользу, ведь на свежую голову они втянулись в рабочий процесс так, что не сразу заметили подошедших товарищей.

— А где мистер Свон? — поинтересовался инженер.

— Я послал его за свежей газетой, — ответил штурман, оторвавшись от диалога с капитаном.

— Вы думаете, это лучшее время для утренних ритуалов? — нахмурился Годо.

— Ничего ты не понимаешь, шкет! — разозлился сэр Дженкинс. — Нам нужен прогноз погоды.

— Как ваши успехи, мой друг? —спросила капитан.

Инженер тут же развеселился и пихнул Бейкера в плечо.

— Ну что, ты слышал. Как наши успехи?

— Так вас же спросили, не меня, — огрызнулся матрос и отошёл подальше.

— А всё же? — поджала губы Луиза.

— Все сделано, капитан, — вмиг стал серьёзным Годо. — Как и обещал, дюжина матросов и младших офицеров, самых преданных людей, все они успели послужить ещё вашему отцу. И подойдут сюда, в восемь вечера, как условились. Не очень хорошо с точки зрения конспирации, но выбор невелик...

— Они знают, на что идут?

— Будьте уверены.

— Отлично... — она опёрлась на стол, снова уставившись в карты.

— Эти люди верят в вас, — продолжил Годо. — И не только они. Я подслушал разговоры в общежитиях, никто не сомневается, что нас подставили.

Луиза благодарно кивнула.

— Не зря старик Бернард старался помогать работягам, — ухмыльнулся сэр Дженкинс.

Бейкер что-то пробубнил со своего места.

— Ну что там у вас? — кивнул Годо на карты и записи.

— Поговорим, когда мисс Вуд вернётся, — внезапно сказала Луиза. — Всем отдыхать. Это приказ.

Инженер и сэр Дженкинс переглянулись. Капитан кивнула им, будто повторяя свои слова.

Когда все разбрелись по складу, Годо пообещал найти что-нибудь полезное среди хлама, сваленного на полках. Практически сразу после этого вернулся мистер Свон, и сэр Дженкинс принялся изучать сводки метеорологов.

— Мистер Бейкер, — позвала Луиза за собой и направилась в сторожку. Матрос нехотя поплёлся следом.

— Вы что-то хотели, капитан? — спросил он.

— Да. Хочу знать, почему вы с нами.

— Как это почему? — проворчал Бейкер.

— Когда мы разговаривали о том, стоит ли нам лететь на Тортугу, — проговорила Луиза глядя прямо на юношу, — вы сказали, что сделаете так, как решит большинство. Почему?

— Потому что я выполняю приказы, — нахмурился матрос.

— Я хочу, чтобы ваше решение было осознанным. Там, куда мы летим, конформизм ни к чему, — она настойчиво продолжала сверлить его взглядом.

— Я отдаю себе отчёт, — Бейкер стал мрачнее тучи.

Луиза ждала, что он продолжит мысль.

— Я здесь потому же, почему и все остальные, — сказал парень. — Из чувства справедливости. И потому что верю в вас. Это вы хотели услышать? — выдавил он, глядя исподлобья.

— Если это правда, то да.

— Прекрасно.

— Вы свободны. И не забывайте о субординации, даже в такой ситуации.

— Да, капитан, — фыркнул он и вернулся в свой угол.

Через некоторое время со двора донёсся шум мотора, Годо выглянул во двор через приоткрытую дверь.

— Это мисс Вуд! — сообщил он.

И как только её авто загнали под крышу, подбежал к разложенным картам и потребовал:

— Ну? Капитан? Сэр Дженкинс? Что вы придумали?

— Не так быстро, — отклонила его просьбу Луиза, доводя инженера до белого каления. — Мисс Вуд, ваши результаты?

— Два боцмана, кок, комендор и три лейтенанта сговорились бежать с нами. Если, конечно, смогут выбраться из-под надзора — несколько из них тоже под домашним арестом. И прибудут сюда к восьми вечера, как вы просили. Ну и конечно же, — добавила она, заметив взгляд капитана, — я доставила письмо мисс Кэррингтон.

— Благодарю, — кивнула Луиза.

— Вас никто не видел? — спросил Годо.

— Ко мне домой приходили два полисмена, но когда я навещала наших товарищей, мне удалось остаться незаметной. Пришлось полазить по заборам... Но всё прошло гладко.

— Что насчёт тех полисменов? — нахмурился инженер.

— Хочется верить, что мне удалось пустить их по ложному следу, — вздохнула мисс Вуд. — Надеюсь, сегодня нас уже не будет в городе.

— Я постараюсь сделать всё для этого, — сказала капитан, склонившись над записями и схемами. Жестом она попросила товарищей подойти поближе.

— Мы само внимание! — проговорил Годо.

— Порт работает в ночное время, абсолютно также, как и днём, это ни для кого из вас не секрет, — начала Луиза, достав из-под бумажных завалов план гавани. — И, конечно же, угнать фрегат из-под носа полусотни портовых служащих совсем непростая задача. Отчаянная, я бы сказала...

— Но у нас есть преимущество! — сказал инженер.

— И какое же? — вздохнула Луиза.

— Элемент неожиданности. Уж в нашем-то деле он сыграет важную роль, — ответил Годо. — Мы собираемся совершить нечто беспрецедентное, то, чего до нас никто не делал. Шутки ли — из порта Скайбурга уже лет пятьдесят не угоняли кораблей! Мы войдём в историю, капитан, я вам гарантирую.

— Ага, — пробурчал Кит Бейкер. — Как только грохнемся на землю, когда нам продырявят оболочку...

— А вот этого как раз не случится, — обнадёжила Луиза. — Газ в нашем аэростате довольно взрывоопасен, и никто не захочет рисковать устроить такую катастрофу. Не говоря уже о том, какую ценность представляют корабли вроде «Виктории» для Скайбурга... Не будем и забывать о поселениях на земле, на которые портовые служащие точно не захотят ронять несколько тонн древесины.

— Но я думал, что гелий не взрывается! — удивился матрос.

— И вы правы, — кивнула капитан, — но сейчас «Виктория» заправлена водородом, ведь для последнего рейда нам нужен был газ намного легче.

— Эх вы, молодёжь, — протянул сэр Дженкинс, потрепав Бейкера по голове, — всему вас учить надо...

— Так вот, — продолжила капитан. — Для успеха нашего предприятия нужно три шага: пробраться на корабль, завести двигатель и отсоединить аэростат от причальной мачты. И дабы действовать более скрытно, необходимо разделиться на группы, которые по отдельности проникнут в порт. Скорее всего, это будут даже пары, а не группы, но не важно... Давайте для начала распределим обязанности. Годо?

— Да, капитан?

— Очевидно что ты, как инженер, займёшься двигателем. Сумеешь завести и управиться с ним в одиночку?

— Завести-то смогу, но кто-то должен спуститься в трюм и подкидывать топливо, не буду же я бегать туда-сюда...

— Мистер Бейкер, тогда уголь на вас.

— Так точно капитан, — отозвался матрос.

— И ещё кое-что, — сказал Годо. — Вы же понимаете, что мы полетим не сразу? Двигателю необходимо будет прогреваться минимум минут двадцать... Ну с натяжкой пятнадцать.

— Я понимаю, — кивнула Луиза. — На это время кто-то из нас как раз займётся причальной мачтой. И кто-то останется на борту, чтобы обороняться, ведь к этому моменту нас уже наверняка заметят.

— Мы что, будем их отстреливать? — ужаснулся инженер.

— Холостыми патронами, — подтвердил сэр Дженкинс.

— Если хотим улететь, выбора у нас нет, — пожала плечами капитан.

— А что, если они забрали всё топливо? — предположил Бейкер. — Там же были эти штатские крысы, искали опиум... Вот и забрали вместе с вещдоками.

— Вряд ли, — покачала головой Луиза. — К чему им уголь? «Виктория» стоит опечатанная, наверняка на ней всё осталось в точности так же, как и в момент, когда мы её покинули.

— Стоит также понимать, что мы не сразу наберём скорость, — продолжил Годо. — Уж тем более без возможности нормально управлять парусами непонятно, куда нас вообще занесёт... Мало того, что для этого нужен целый отряд, так ещё и в движение их приводит работа двигателя.

— Вы правы, мой друг, это огромная проблема, — кивнула Луиза. — Но мы можем частично сгладить это.

— Я посмотрел карту воздушных течений, — сэр Дженкинс внезапно положил её поверх плана гавани. — И сверился с прогнозом погоды. Нас должно унести примерно туда, куда мы планируем — на юго-запад. Как минимум, благоприятное течение упростит нам задачу.

— Мистер Свон, — проговорила капитан. — Вы справитесь с парусами в одиночку?

— Задача мало выполнимая, — ответил тот. — В теории было бы неплохо привести их в движение вручную, пока двигатель набирает обороты... Но для этого мне нужно пяток крепких ребят.

— Скрытно такую толпу к судну не проведёшь, — покачал головой Годо.

— Можно и не прятаться вовсе, — пожал плечами мистер Свон.

— Что вы имеете в виду? — спросила Луиза.

— Каждую полночь на эллингах меняется смена. Я мог бы набрать несколько человек из числа наших товарищей и вместе с ними выдать себя за рабочих, завладев их авто и документами.

— Вы предлагаете ограбить непричастных людей? — уточнила капитан.

— Просто позаимствовать необходимые для нашего предприятия вещи, заодно временно обезвредив настоящих рабочих, чтобы они не смогли нам помешать, — не моргнув глазом пояснил мистер Свон.

— Вы страшный человек... — пробормотал Годо.

— Мы всё равно уже преступили закон, — поразмыслив, ответила Луиза. — Если вы пообещаете, что никто из бедолаг с этой смены не пострадает, то я одобрю ваш план, — решила она, посмотрев прямо на парусного мастера.

— Я обещаю вам, — склонил голову тот.

— О, небеса... — проговорил инженер.

— Я полностью возлагаю ответственность за выполнение этой части плана на вас, — сказала капитан парусному мастеру. — И желаю удачи. А теперь нам нужно решить ещё один вопрос — кто полезет на причальную мачту?

— Получается, что я, — подала голос мисс Вуд.

— А почему не я? — сэр Дженкинс тут же приосанился, демонстрируя свою силу и моложавость.

— Потому что вы штурман и должны находиться на борту, чтобы направлять судно, — ответила женщина. — Как и вы, капитан. Да и не могут наши лидеры рисковать разбиться в лепёшку, покоряя такие высоты без страховки — ведь у нас её нет и искать не будет времени, я права?

— Да ладно вам, страховку мы найдём, — махнул рукой Годо. — И вообще, запасного бондаря у нас тоже нет. Лучше попросить какого-нибудь матроса...

— Я уже кидаю уголь, если что, — напомнил Бейкер.

— Не сомневайтесь во мне, — покачала головой мисс Вуд. — Я справлюсь. Верно, капитан?

Луиза кивнула:

— Я в вас не сомневаюсь.

— С какими отчаянными людьми я вынужден работать, — всплеснул руками инженер. — Вы подумали, как будете спускаться? Пока вы слезете обратно, «Виктория» уже уйдёт от причала.

— Может быть, вы подскажете? — попросила мисс Вуд.

— Есть у меня пара идей, — обречённо вздохнул Годо.

— Как вы проберётесь в порт? — нахмурился мистер Свон.

— Мы с сэром Дженкинсом прикинули несколько мест, где может быть лазейка, — Луиза быстро отметила эти места на плане. — Неплохо было бы проверить их до начала нашего дела.

Парусный мастер задумчиво посмотрел на карту.

— Это получается, будет три пары, которые должны будут проникнуть к судну независимо друг от друга? — уточнил он. — Ну, конечно же, меня и моих ребят не берём, а мисс Вуд грубо считаем за ещё одну «пару».

— Верно, — кивнула капитан. — По двое нас, надеюсь, не заметят.

— Я мог бы сходить на разведку, посмотреть, как обстоят сейчас дела в порту. Но и без этого понятно, что судно оцеплено и вокруг «Виктории» вьются люди из службы безопасности.

— Уж лучше пойду я, — вмешался сэр Дженкинс. — А то вы, юнцы, тактику и стратегию только в учебниках видели.

— Ещё одна важная деталь, друзья, — продолжила капитан. — Мы должны будем следить за временем и выполнить всё, что от нас требуется в определённые временные отрезки. Прошу вас это учитывать.

— Кстати говоря, — подала голос мисс Вуд. — Как мы заберём команду?

— Хорошо, что вы спросили. Вернёмся за ними как только оторвёмся от лоцманской службы и прочих судов, которые бросятся за нами в погоню... Надеюсь, возвращения «Виктории» никто не будет ждать, тем более мы обогнём город и зайдём с западной стороны. Вот здесь, — она отодвинула бумаги, и под ними нашлась карта Скайбурга, в которую капитан ткнула пальцем.

— Смотровая площадка Клифорда, — пояснил сэр Дженкинс. — Долго мы ломали голову, куда послать нашу толпу. Решили, что там должно быть достаточно безлюдно.

— Хорошо, теперь давайте назначим временные рамки, опираясь на то, что в полночь меняются рабочие, и уже в это время мистер Свон и его подчинённые должны будут въезжать в порт.

— А почему мы все не можем так сделать? — спросил Кит Бейкер.

— Если поймают кого-то одного, то у остальных останется хотя бы маленький шанс на успех. Кроме того, капитан и я слишком приметные... И сэр Дженкинс тоже. А ещё мы должны быть в разных местах в одно время — пока парусники подъезжают к нам и залезают на борт, мы, друг мой, должны уже разогревать двигатель, пока мисс Вуд отшвартовывает судно, — объяснил Годо.

Потом они договорились о времени, обдумав, сколько им его потребуется для выполнения всех частей плана. Решено было начать в одиннадцать часов, и первым вступал мистер Свон, который вместе со своими ребятами должен был остановить машину с рабочими, едущую к порту.

Ещё раз сверившись с картами, Годо пообещал придумать что-нибудь, чтобы отвлечь службу безопасности, наверняка пристально наблюдающую за фрегатом.

— Как вы собираетесь сделать это? — спросила капитан.

— Тем способом, который получается у меня лучше всего — оглянусь вокруг и сымпровизирую, — уклончиво ответил инженер.

— Я бы хотела услышать более продуманный ответ, — сдвинула брови капитан.

На это Годо обреченно вздохнул, пожал плечами и извлек из подсумка ещё одну бомочку, подобную той, которую они использовали при побеге из особняка.

— Так значит, была вторая, — сжала губы капитан.

— И последняя. Хотел сберечь на крайний случай.

Мисс Вуд с любопытством уставилась на бомбочку в руках Годо и, заметив, какими обеспокоенными стали лица товарищей, спросила:

— Что вы собираетесь делать с этим?

Кит Бейкер хоть и не присутствовал на кухне особняка в тот неприятный момент, когда комната заполнилась дымом, но поморщился вместе со всеми.

— Я думал, мы не будем взрывать порт, — сказал он. — Все же помнят про газ в аэростатах и всё такое?..

— Она дает дым, но не огонь, — повернулся к матросу инженер и подкинул бомбочку в руке.

Сэр Дженкинс на всякий случай отошёл подальше.

— И отлично поможет нам сымитировать поджёг на эллингах. Что может быть хуже пожара в месте, которое может взлететь на воздух от любой искры? Я уверен, это заставит службу безопасности бросить всё и ослабить внимание, как бы ни была важна «Виктория».

— Мне нравится эта идея, — подумав, сказала капитан.

— Главное, сами не попадите под дым, — покачал головой штурман.

Подведя итоги обсуждения, товарищи все ещё постояли какое-то время вокруг стола, укладывая в голове услышанное. Внезапно Сэр Дженкинс, как и обещал, собрался разведать, что там творится в порту, но мистер Свон настаивал на разрешении пойти вместо него. Штурман в своём намерении оставался непреклонен, заявляя, что никто, кроме него, с этим не справится.

Капитан наблюдала за их перепалкой и, подумав, настояла, чтобы шёл мистер Свон.

— Как правильно подметил Годо, — пояснила она. — Мы с вами слишком приметные. Мистер Свон обладает достаточно хорошей памятью, чтобы принести ценную информацию, на основании которой вы придумаете план проникновения и маршрут до цели. Вы всё ещё наш главный тактик и стратег, — едва заметно улыбнулась Луиза, — и именно поэтому должны оставаться в убежище.

Сэру Дженкинсу не оставалось ничего кроме как подчиниться.

Когда мистер Свон ушёл, Годо увлёк за собой вглубь склада мисс Вуд. Пока капитан, штурман и Кит Бейкер пили кофе, который ещё остался в закромах сторожки, инженер что-то искал на полках, при этом роняя предметы и гремя.

— Так и знал, что хоть один тут заваляется, — проговорил он, взвешивая в руке абордажный крюк. — Вот, дешёво и сердито, поможет вам в вашем деле.

— И всё? — мисс Вуд сложила руки на груди, насмешливо взглянув на инженера.

— А что вам ещё нужно?

— Я ожидала от вас большей изобретательности.

— Я действую в меру наших возможностей, — Годо со вздохом обвёл рукой старый склад, забитый вёдрами, кусками оболочки, отсыревшими мешками и пустыми ящиками.

— У меня есть кое-что, что способно оживить вашу фантазию, — лукаво прищурилась мисс Вуд. — Пойдёмте к моему авто.

Через несколько часов вернулся парусный мастер, и сэр Дженкинс потащил его к картам, настойчиво выпрашивая разведданные. Позже подтянулись первые члены команды, завербованные сегодня утром.

Каково же было удивление Луизы, когда некоторые из них привели товарищей. Капитан была тронута этим но, насчитав, что общая численность команды на данный момент примерно сорок человек, обречённо покачала головой. Для полноценного маневрирования, ведения боя и обслуживания во внештатных ситуациях, личного состава должно насчитываться хотя бы человек сто двадцать. Шансов дотянуть до Тортуги с таким недобором было мало.

Несмотря на то, что на складе собралась толпа, обычного для таких случаев галдежа не было слышно. Вместо этого команда разбрелась по углам, перешёптываясь с озабоченными лицами. Капитан не сомневалась, что они действительно осознают серьёзность происходящего.

Потом она попросила их внимания, решив держать речь.

— Я безмерно благодарна каждому, кто пришёл сюда сегодня, — начала капитан. — И тронута вашей верой в меня, которую, несомненно постараюсь оправдать всеми силами. Но будет преступлением не повторить слова о том, что поступок, который мы собираемся совершить, невероятно отчаянный и рискованный, и такого до нас не совершали уже много лет. А в случае успеха нас будет ждать не менее рискованное и отчаянное путешествие, которое осложняется тем, что нас одна треть от полностью укомплектованной команды. Это значит, что какое-то время нам придётся работать непрерывно, без смены вахт. Работать за двоих, а то и за троих.

Никто не выглядел испуганным, никто не собирался уходить. Все матросы и офицеры собрались рядом с капитаном полукругом, сосредоточенно внимая её словам.

— Я вижу решимость и непреклонность в ваших глазах, — сказала Луиза. — И меня это воодушевляет. Успех дела, которое мы должны будем сегодня провернуть, зависит от того, насколько успешно и точно мы уложимся во временные рамки. Каждый, кто участвует в этом предприятии, должен выполнить свою часть плана. Возможно, я кого-то огорчу, сказав, что мы не будем штурмовать порт толпой в сорок человек. Для действий, связанных непосредственно с проникновением, уже сформирован отряд. Также пять человек отберёт мистер Свон для своей весьма тяжёлой задачи. Все остальные будут разделены на небольшие группы, которые, не привлекая внимания, должны будут отправиться сегодня ночью в указанное место и ждать нашего прибытия. К половине первого ночи вы должны будете находиться уже на смотровой площадке Клифорда. Есть ли у вас вопросы по этому поводу?

Вопросов ни у кого не было, лишь несколько человек вызвались быть добровольцами в отряд мистера Свона.

— Ну что ж, дамы и господа, — провозгласила капитан, — сверим хронометры. И да пребудет с нами удача воздухоплавателей.

Грузовик въехал в переулок, карбидными фарами разгоняя сгустившуюся вокруг темноту. На вид машина казалась тяжёлой, медлительной, но мощности, которые таило в себе это тарахтящее паровое чудище, степенно катящееся по брусчатке, могли удивить неискушённого автолюбителя.

В этот раз за рулём сидел старичок-водитель, выполняющий рутинный рейс от общежитий рабочих до эллингов. И совсем он не ожидал, что, когда авто замедлится на повороте, прямо поперек дороги вырастет высокая фигура в плаще и капюшоне.

Нахмурившись, водитель несколько раз нажал на клаксон, но человек и не думал уходить. Тогда старик высунулся в окно и, одновременно с этим вынужденный притормозить, недовольно прокричал:

— Ну что случилось? Господин, прошу вас, уйдите с дороги!

Тогда чёрная тень сорвалась с места и, не успел водитель глазом моргнуть, оказалась рядом на пассажирском сиденье.

— Что вы... — прохрипел было старик, но тут же замолчал, почувствовав, как что-то опасно упирается в бок.

— Прошу вас вести себя благоразумно, иначе дальше я поеду один, — повелительно проговорила тень, ещё раз ткнув мужчину пистолетом. Из-под платка, скрывающего лицо, виднелись лишь холодные голубые глаза, под взглядом которых водитель поморщился и испуганно вздрогнул.

Из кузова постучали — пройдя через бункер с водой и углем звук получился очень глухим. Это рабочие хотели уведомиться, в чём причина остановки.

Взгляд человека в чёрном говорил красноречивее слов.

— Кхем-кхем... — прокашлялся водитель. — Сейчас поедем, мужики! Я по нужде остановился, не серчайте! — и тут же перешёл на шёпот, затараторив. — Господин, что же это... Мы простые работяги, с нас брать нечего, едем на смену...

— Сколько их там?

— С-с десяток крепких ребят...

— Ты меня не пугай, я-то с пистолетом, а они нет.

— И в мыслях не было, господин!

— Ты поедешь туда, куда я захочу, понял?

Бедному водителю только и оставалось, что подчиниться. Он мягко нажал на педаль, заставляя авто тронуться.

Они продолжили движение по пустынному переулку, пока человек в чёрном не приказал свернуть. Машина заехала в тупик и остановилась.

— Двигатель не глуши, посигналь два раза.

Водитель сделал как велено, сжал гудок, и из-за угла появилось ещё больше фигур. Ордой тёмных призраков они окружили машину, заставляя старика побледнеть.

— Господин, это какая-то ошибка, нас незачем грабить, — снова прошептал он.

Тень сделала своим какой-то жест, и можно было услышать, как дверь кузова распахнулась. Оттуда донеслись удивлённые возгласы и ругательства.

— Путевой лист, — потребовала тень. — Ну? — Он ткнул водителя под ребра, когда тот замешкался. И когда принял бумагу, коротко приказал. — Выходи.

На улице уже во всю шло переодевание: сообщники человека в чёрном заставили рабочих отдать им свою форму.

— Мистер Свон, их десять человек! — проговорил один парень в плаще. — А нас семеро... Как мы?..

— Знаю! Не зови меня по имени, балбес! — холодный взгляд голубых глаз теперь обжёг матроса.

Мистер Свон снял с пояса верёвку и приказал связать водителя — уж в узлах-то воздухоплаватели понимали, так что от них сегодня никто не сбежит.

Тем временем матросы уже отдали свои штаны, рубахи и плащи, а сами по очереди натягивали комбинезоны, пока товарищ держал на мушке тех, у кого была позаимствована эта одежда. Размер выбирать не приходилось, но если уж форма оказывалась совсем мала, то приходилось переодеваться снова, пританцовывая от вечерней прохлады. В этом желании воздухоплаватели не отказывали и обескураженным рабочим, если у кого-то не получалось натянуть чужие штаны.

— Леди, вы ясно слышали, раздевайтесь! Стесняться нечего! — услышал мистер Свон голос одного из подчинённых. Он совсем не ожидал, что в грузовике будут и женщины, но факт оставался фактом — две крепкие дамы, каждая из которых способна раздавить голову наглого воздухоплавателя как орех, стояли под дулом пистолета и не собирались выполнять оскорбительные требования. Оскорбительные и для мужчин, кстати говоря. Мистер Свон тяжело вздохнул.

Он был человеком не консервативным и наличие женщин в рабочей смене принял быстро. Но что принять не мог, так это наличие в команде «Виктории» матросов, которые позволяют себе отпускать сальные комментарии в сторону дам, и так служащих на такой тяжёлой работе. Поэтому мистер Свон не побрезговал залепить матросу подзатыльник.

— Прошу прощения, — обратился он к дамам, — не слушайте моего лишённого манер подчинённого. Полезайте в кузов и сидите как мышки. Мы не причиним вреда ни вам, ни вашим товарищам, я даю слово.

Тем временем переоделись уже почти все. Мистер Свон отправил в кузов рабочего, которому не хватило пары — вместе с женщинами он должен был восполнить недобор в три человека, так как по путевому листу докеров действительно было десять, а парусный мастер взял с собой лишь семеро парней. Глупо было так просчитаться, но с другой стороны, может быть, увидев знакомые лица, охранники на пропускной ослабят внимание.

— Это просто унижение! — закричал один из рабочих. — Вы просто хотели поглазеть на голых мужиков? Шли бы в бордель на нижних уровнях! Нравы сейчас свободные и мальчики там есть!

— Разговорчики! — нахмурился один из матросов.

Когда все переоделись, мистер Свон попросил каждого из присутствующих, — и рабочих, и воздухоплавателей, — проверить, не забыли ли они о личных вещах, оставленных в карманах своей прошлой одежды. А затем работяг связали и заставили молчать с помощью кляпов во рту.

Мистер Свон озадаченно покачал головой. Был риск, что в этом глухом переулке их бедных жертв ещё долго не обнаружат.

Он вытащил из-за пазухи сигарету и взглянул на хронометр. Присел перед водителем на корточки и вытащил кляп у того изо рта.

— Скажи, шеф, по этому переулку часто проезжают авто? — спросил мистер Свон.

— Да почём я знаю! — неожиданно резко огрызнулся старик.

— А если подумать? Или хочешь сидеть в этом тупике до конца дней? — парусный мастер выдохнул дым собеседнику в лицо.

— Кхе-кхе... Ну если подумать... Тут рядом порт и рабочий городок с их общежитиями, ездят только водилы вроде меня, работяг на смену отвезти... Из порта уже уехала, стало быть, часа через четыре новый десяток туда повезут.

— Понял. Ты на нас, старик, не серчай. Мы просто выполняем свой долг, — мистер Свон взглянул на кляп, покрутил его в руке и усомнился в том, что стоит затыкать их пленникам рты. Ведь если уж кто-то и придёт им на помощь, матросы к этому моменту уже будут далеко. Но рисковать даже в мелочах было непозволительно — мистер Свон был ответственен перед капитаном и командой за успех своей части плана. Поэтому парусный мастер засунул кляп обратно в рот бедному водителю.

Связанных рабочих посадили в кузов, мистер Свон сел за руль. Они снова выехали в переулок, и пленников выгрузили прямо на дорогу. Матросы пожертвовали карбидным фонарём, оставив его подле связанных, чтобы следующий водитель точно заприметил их и, чего доброго, не наехал на беспомощных трудяг.

— Пистолеты спрячьте получше, когда подъедем, — сказал мистер Свон перед тем, как отправиться дальше. — Сильно обыскивать нас не должны, но светить стволами не надо, ладно?

— Особенно при дамах, мы поняли, — вякнул один матрос. Остальные засмеялись, усмотрев в этом какую-то сальность.

— Разговорчики! — парусный мастер едва удержался от того, чтобы второй раз залепить подчинённому оплеуху. — Вспомните, кому вы служите и за кем ринулись в пекло, и подумайте, было бы приятно капитану слышать это.

Когда они подъехали к пропускному пункту, хронометр показывал ровно полночь. Мистер Свон протянул охране путевой лист.

— А не старик Брэм должен быть сегодня? — озадаченно спросил один из охранников, поправив ружье на плече и вглядываясь в бумагу. Его коллега уже обходил авто, чтобы заглянуть в кузов.

— Да, должен был, — не моргнув глазом проговорил мистер Свон. — Уже даже в путёвке подписался. Так вышел и свалился с крыльца. Ногу вывернул, сейчас сидит врача ждёт.

— Вот уж... — присвистнул охранник. — И что, сломал ногу-то?

— Вывернул, говорю. Хотя кто его знает, кости старые, хрупкие.

— Ааа... А ты сам-то кто?

— Новенький.

— А, ну проезжай. Да? — охранник вопросительно уставился на напарника, который до этого заглядывал в кузов, и тот утвердительно кивнул.

Грузовик снова тронулся с места. Мистер Свон закатил глаза. Служба безопасности вне всяких сомнений удивила его — при такой бдительной охране на казённой машине в порт мог проехать какой угодно проходимец. Но прямо сейчас это играло опальным воздухоплавателям на руку, так что жаловаться не приходилось.

Когда они отъехали достаточно далеко от пропускного пункта, мистер Свон стукнул два раза по перегородке, оповещая товарищей о том, что всё в порядке и им следует готовиться выбежать из кузова в сторону «Виктории», как только авто остановится.

Благо перемещения грузовика не вызывали подозрений, так как рабочих всё равно должны были везти в сторону эллингов, поэтому можно было надеяться, что эффект неожиданности, на который рассчитывали воздухоплаватели, сработает.

* * *

Ночной порт казался потусторонним измерением. В то время, когда остальной Скайбург мирно спал, жизнь здесь не замедлялась ни на минуту. Сотни рукотворных огней помогали разогнать темноту, знаменуя право человека самому решать, когда отдыхать, а когда работать, не оглядываясь на законы природы — туда-сюда ходили фонарщики, обслуживая уличное освещение, окошки административных и производственных зданий горели мягким светом, а где-то для иллюминации даже применялась новейшая технология, с которой человечество обращалось пока что аккуратно — электричество!

Но где был свет, там были и тени, которые пытливый ум также был способен использовать себе во благо.

— Без двадцати минут полночь, сэр Дженкинс, — проговорила Луиза, взглянув на хронометр.

Капитан и старый штурман укрылись в зарослях кустарника. В нескольких метрах от них высился деревянный забор, мимо которого недавно прошли лениво переговаривающиеся охранники. А уже за забором сияли портовые огни.

Ровно в двенадцать часов мистер Свон, если всё пройдёт гладко, должен будет миновать контрольно-пропускной пункт. В это время капитан, штурман и инженер уже должны быть на борту «Виктории», готовясь к отлёту.

В темноте было плохо видно, но по словам парусного мастера, который в ходе разведки подтвердил догадку сэра Дженкинса насчёт возможной лазейки, несколько досок в заборе держались на честном слове. Их можно было выломать или убрать без труда, а главное — без лишнего шума.

Охранники ушли совсем недавно, так что времени, пока они пойдут на второй круг, у лазутчиков было предостаточно. Банальная хитрость, но едва ли можно было придумать другой столь действенный способ проникнуть куда-либо незамеченным.

Кивнув друг другу, Луиза и сэр Дженкинс приготовились покинуть укрытие.

— Внимание, капитан, — прошептал штурман, посильнее натягивая капюшон. — Сейчас... Вперёд!

Они рванули к забору, в несколько мгновений преодолев то небольшое расстояние, отделяющее от него. Сэр Дженкинс тут же принялся ощупывать вертикально прибитые доски, без труда найдя хлипкие. Надавив, штурман добился того, что одна отвалилась и с тихим скрипом повисла на гвоздике.

— Ну и ну... — то ли с радостью, то ли с осуждением крякнул старый воздухоплаватель.

Он взялся было отламывать другую деревяшку, но Луиза уже могла протиснуться на ту сторону.

— Подождите, капитан, — прокряхтел штурман, забираясь следом и собирая занозы. — Это вы вон юркая да маленькая, а я...

Преодолев ограждение, они услышали чьи-то шаги и присели за углом одного из административных зданий, слившись с тенями. Мимо проплыло пятно света — какой-то рабочий шёл по своим делам, беззаботно насвистывая под нос и напевая непристойную песенку.

— Понимаю, что сейчас неподходящее время для разговора, — прошептала Луиза, — но меня съедает любопытство. Откуда вы узнали про эту брешь?

— Откуда... Ну так, гулял однажды по окрестностям и нашёл, вы ведь знаете, капитан, я стараюсь гулять побольше, в моём возрасте полезно, — штурман аккуратно высунулся из-за угла, высматривая что-то впереди и планируя дальнейший маршрут. — Я ещё тогда пометочку себе сделал подойти к кому-нибудь, чтоб починили, но забыл. Сейчас даже от досады чуть не лопнул, когда увидел, что её вроде прибили. Ан-нет, прибили-то плохо! Технический прогресс, технический прогресс, торжество разума... А разгильдяйство как всегда было, так всегда и будет. Тьфу! Пойдёмте, капитан.

Короткими перебежками они начали продвигаться к причальным мачтам, при первом же риске быть обнаруженными прячась за ящики или юркая в тень. Чем ближе они подходили к цели, тем сложнее становилось избегать людей — у эллингов было много рабочих.

Здесь обслуживались и ремонтировались суда, проводился технический осмотр: эмблемы на бортах подкрашивались, оболочки пропитывались гуттаперчей и другими смолами, а двигатели проверялись на исправность — не сломался ли поршень? не пробит ли котел? Сотни техников работали в порту Скайбурга, заставляя сердце города биться.

Но с каждым преодолённым метром к этому прекрасному месту вокруг капитана и штурмана будто сгущалось беспокойство. Суматоха, спешка и замешательство пробегающих мимо людей — всё это было вестниками того, что впереди что-то случилось. И Луиза уже догадывалось, что именно.

Сейчас, кажется, людей здесь было ещё больше, чем обычно. Суетливая толпа жужжала как неисправный натяжной ролик, взволнованную массу пыльных работяг разбавляли безопасники в синей форме, старающиеся оттеснить мешающих зевак подальше от эллинга из-за ворот которого валил дым, слабо различимый на фоне вечернего неба.

Смолы для пропитки, баллоны с газом, краски и лаки, корабельная древесина… В этом месте было столько всего, что легко воспламенялось и прекрасно горело!

Поэтому пожарная безопасность на эллингах была крайне строгой: рабочим запрещалось проносить с собой любые предметы, способные создать искру, а комнаты для курения находились в десятках метров от непосредственного места работы и имели изолированную вентиляцию.

Годо был прав, когда сказал, что при любом намеке на задымление служба безопасности должна будет бросить все силы на поиск источника пламени. Люди в синем, пытаясь скрыть панику, отражающуюся на лице, сбежались к эллингу, бросив фрегат, у которого, по словам мистера Свона, кружили до этого.

Из своего укрытия Луиза и сэр Дженкинс могли увидеть «Викторию», до которой сейчас никому не було дела. Фрегат, стоящий на приколе, казался осиротевшим. Вокруг неё теперь было безлюдно, будто даже смотреть в сторону фрегата было под запретом, и она всё также парила у причальной мачты, как и в тот момент, когда её оставили.

— Не видно ли там полисменов? Может быть, они выделили охрану в помощь службе безопасности? — спросила Луиза, силясь рассмотреть судно в полумраке.

— Кажется, никого, — ответил сэр Дженкинс, достав свою любимую подзорную трубу, умещающуюся за пазухой. — Видимо, полисмены посчитали, что они сами справятся. Или тоже побежали тушить несуществующий пожар.

Луиза обернулась в сторону толпы. Они-то со штурманом знали, что бояться нечего, но простые рабочие, которых дым без огня застал врасплох посреди смены, сейчас по-настоящему опасались как бы порт не взлетел на воздух и боялись за свою жизнь. Капитан сжала губы, пытаясь подавить неприятные чувства.

— Пойдёмте! — прошептал штурман.

Спрятавшись под капюшон, он размеренной походкой двинулся в сторону причала. У эллингов было много людей, поэтому лучшим решением было спрятаться у всех на виду, стараясь вести себя естественно — какое дело занятым пожаром работягам до кого-то, кто просто проходит мимо? Может быть, это такой же работяга как они, может быть, просто матрос.

Луиза последовала примеру штурмана, благо до этого тоже прихватила со склада плащ. Цилиндр пришлось оставить, а вот гогглы она взяла с собой, рассудив, что очки меняют лицо до неузнаваемости. По крайней мере, вместе с платком на лице должны точно.

Но всё же капитану казалось, что их плащи наоборот привлекают слишком много внимания, в них воздухоплаватели уж слишком выделяются на фоне других — нужно было попросить Годо принести рабочую одежду из общежитий.

Они шли прогулочным шагом, не торопясь, посторонились, пропуская мимо двух грузчиков с тяжёлым мешком песка. «Виктория» была совсем рядом.

Переглянувшись, они кивнули друг другу, давая понять, что оба видели то, что видели — из трубы за кормой тоже шёл дым. Совсем невидимый в темноте, жидкий, мгновенно рассеивающийся, но вскоре обещающий стать густым. Сомнений не было, их инженер уже был на борту.

Стоило торопиться, пока никто не заметил, что двигатель корабля ожил.

— Ловкий шкет, — одобрительно пробурчал сэр Дженкинс.

— Хорошо, что он уже в машинном отделении, — кивнула Луиза, взглянув на хронометр. — Пока укладываемся по времени.

Они прошли уже почти весь причал, а до фрегата оставалось рукой подать, как вдруг их кто-то окликнул.

Обернувшись, они увидели перед собой человека в форме службы безопасности.

— Куда это вы направляетесь? — спросил он, подойдя поближе.

Воздухоплаватели переглянулись. Капитан почувствовала, как холодеют руки. Стоило отдать службе безопасности должное — несмотря на чрезвычайную ситуацию, полностью бдительность они не потеряли.

Сэр Дженкинс прокашлялся и не своим голосом прохрипел:

— А что такое?

— Я слежу здесь за тем, чтобы у фрегата Миллеров никто не шлялся, — сказал безопасник.

— Мы идём не туда, — покачал головой старик.

— А куда? Там больше никто не причален.

Луиза внезапно подняла руку, указывая в сторону.

— Мы наоборот идём к эллингам, — тут же понял её старый штурман. — Сами видите, что творится!

— Да? А вы случаем к этому не причастны?

Сэр Дженкинс снова посмотрел на Луизу, но теперь она ничего не могла придумать.

Тем временем безопасник разглядывал их, задумчиво кусая губы, а потом на его лице появилось озарение вперемешку с удивлением.

— Да ты же штурман Миллеров! — воскликнул он.

Сэр Дженкинс опешил. Казалось бы, он тоже спрятал лицо под платок, но всё равно остался узнаваем.

— С чего ты решил, сынок? — усмехнулся он.

— Шрам под глазом, я в ориентировке видел! Стойте где стоите! — и с этими словами он схватился за свисток, болтающийся на шее.

Но ничего не успел предпринять, потому что сэр Дженкинс тут же кинулся вперёд, коротким ударом без замаха целясь прямо в челюсть.

Луиза вздрогнула, ей показалось, что она услышала хруст. Безопасник схватился за лицо и начал заваливаться вперёд, но сэр Дженкинс его подхватил и заключил в объятия.

— Извини, дружище, — похлопал штурман беднягу по плечу. Тот не сопротивлялся, находясь в глубоком нокдауне. — Мы тоже на службе.

— И что теперь с ним делать? — нахмурилась Луиза, рассматривая людей, проходящих мимо или светящихся чуть поодаль. Кто-то, возможно, и бросал взгляды в их сторону, но не придавал значения. Со стороны казалось, будто штурман и безопасник два старых друга, встретившихся после долгого рейса — картина для порта не новая, хоть и время для нее не очень подходящее.

— Не знаю. Я ж его щас отпущу, и все увидят, что он без чувств.

— Все увидят, что мы воруем корабль, так что уже не важно. Посадите его вон туда за контейнер с углём и пойдёмте дальше.

Штурман сделал как велено, осторожно опустив мужчину на землю и облокотив его спиной на ящик. Потом сорвал с его шеи свисток и забрал пистолет из портупеи. Сотрудник службы безопасности был в полуобморочном состоянии, кровь из разбитой губы заливала подбородок. Луиза сочувственно глянула на него, в ответ тот поднял руку и слабо погрозил кулаком.

— Обычно они должны ходить как минимум по двое, — заметила капитан.

— Тогда пойдёмте, пока не объявился напарник.

Они преодолели последний десяток метров, отделяющий их от «Виктории». Луиза обернулась на мужчину, которого они оставили позади. Издалека не было видно его глаз, но капитан знала, что он смотрит на них осуждающе.

Достигнув корабля, сэр Дженкинс разбежался и прыгнул, оттолкнувшись от платформы — кто-то любезно оставил свисающую с борта верёвку. Оказавшись на палубе, штурман спустил для капитана сходню.

— Смотрите-ка, наш инженер подумал о нас! — сказал он, когда и Луиза ступила на борт.

Как приятно было вновь ощутить под ногами корабельное дерево! Для капитана это чувство было сродни возвращению домой, и сейчас оно наполняло решимостью больше никому и никогда не отдавать «Викторию».

— До появления мистера Свона ещё восемь минут, — сказала Луиза. — Нечего пока торчать на верхней палубе, спустимся к двигателю, проверить, как там дела у нашего инженера.

Штурман покачал головой.

— Думаю, мне стоит остаться и предупредить вас, если кто-то нами заинтересуется. Присяду за фальшборт и стану бдеть, — с этими словами он снова достал свою подзорную трубу.

Луиза согласно кивнула и пошла вниз.

Противоречивые чувства изводили разум: нахождение здесь казалось таким правильным и приятным, но как же тревожно было осознавать запретность этого. Как же странно было знать, что не сделала ничего плохого, но всё равно должна отвечать на обвинения и бороться за то, чтобы тебя рассудили справедливо. И ради этого действительно нарушать закон. Закон, который стал противоречить самому себе — но ведь подчиняться преступному закону тоже преступление?

Но оправдывает ли это угон корабля? В любом случае, это не оправдывает избиение человека и похищение авто!

Но горечь и стыд от содеянного Луиза задвинула подальше. Просто теперь поняла, что обязана не просто очистить своё имя, но и добраться до самой сути — разоблачить каждого, кто исказил принципы, на котором держится правосудие скайбургского общества, починить неисправность в законе так, как инженер приводит в порядок паровую машину.

Луиза осознавала, что она многое на себя берёт. Но если у тебя есть деньги и влияние, если ты выходец из известной семьи, то твой долг — служить обществу. Привилегии накладывают на тебя ряд обязательств. Это Луиза навсегда переняла от отца, этому старший Миллер её учил.

Она не смеет опускать руки и сетовать на судьбу, имея столь многое.

— Капитан, ваше серьёзное лицо меня пугает! — вместо приветствия прокричал Годо, когда она появилась на инженерной палубе.

Первый помощник уже был весь в копоти и поте. Он бегал туда-сюда, регулируя какие-то рычажки и осматривая трубки, вглядываясь в показатели и шкалы. Машинное отделение гудело и тряслось, а пол будто уходил из-под ног.

— Что скажете, мой друг? — повысив голос, спросила капитан.

— Двигатель работает на полную! — утёр Годо пот со лба. — Делаю всё, что в моих силах.

Мысль о том, что махина, занимающая почти всю палубу, пришла в движение, будоражила как в первый раз. Рокочущее, рычащее сердце «Виктории»... Приручённый человеком зверь, пожирающий уголь и масло.

Слаженно двигающиеся поршни и тяговые дышла... Душа воздухоплавателя пламенела как огонь в печи и бурлила как вода в котлах.

— Управитесь?

— Придётся! — развёл руками Годо.

— В силах ли я помочь?

— При всём уважении, капитан, разве что не мешать, — покачал головой инженер. Его движения были похожи на танец, когда он метался от прибора к прибору. Может быть, такой пристальный контроль даже был излишним, но господин Цубаса любил, когда всё в машинном отделении было под его присмотром.

И всё же он выкроил несколько секунд, чтобы приблизиться к капитану и проговорить:

— Вы выглядите взволнованно.

— Подобная ситуация не может не будоражить.

Годо тяжело выдохнул.

— Вы правы. Как там наверху?

— Пока спокойно.

Он кивнул и вернулся к своим обязанностям, а потом бросил через плечо:

— Капитан, вы же помните, что я останусь с вами, что бы не произошло?

— Конечно, мой друг. Я помню.

Луиза оставила инженера один на один с его работой, решив вернуться к сэру Дженкинсу. Навещать Кита Бейкера капитан не стала, рассудив, что только помешает, отвлекая от такой тяжёлой задачи, требующей мобилизации всех физических ресурсов — бедняга кидал уголь в печь в одиночку, и капитан надеялась, что скоро пришлёт матросу подмогу.

Когда Луиза поднялась обратно на верхнюю палубу, штурман протянул ей подзорную трубу.

— Посмотрите, — сказал он, указывая, куда именно нужно обратить внимание. — Вот и напарник.

Капитан прильнула к окуляру, тут же разглядев, того, о ком говорит сэр Дженкинс — ещё один человек в синей форме службы безопасности шёл в сторону судна. Можно было заметить, как он осматривается в поисках кого-то, кто по его мнению должен находиться неподалёку, но почему-то отсутствует.

Луиза на мгновение отпрянула от подзорной трубы и вздохнула, покачав головой, но затем посмотрела снова — безопасник уже был рядом с ящиком, за которым сидел его коллега. Что должно произойти дальше, уже было очевидно, и капитан не стала продолжать наблюдение, вместо этого взглянув на штурмана.

— Приготовьтесь, сэр Дженкинс, — сказала она, кинув взгляд на хронометр. — Сейчас сюда сбегутся со всей округи.

И тут же в ночном воздухе раздался звонкий свист.

* * *

Тем временем мисс Вуд преодолевала последние ступени, поднимаясь по вертикальной лестнице, ведущей к вершине причальной мачты.

Прохладный ночной ветер развевал волосы и топорщил рубашку. Казалось, будто особенно сильный порыв может сорвать миниатюрную женщину вниз, но мисс Вуд сохраняла спокойствие, ведь их инженер, как и обещал, нашёл для неё страховку. Надёжные ремни и карабины хранили её от падения, так что эта часть плана была самой лёгкой.

Куда сложнее было незаметно пробраться в порт и дойти до мачты не привлекая внимания. У мисс Вуд совсем не было опыта в подобном, поэтому она нервничала, озираясь по сторонам и постоянно думая о том, насколько её внешний вид позволяет затеряться в толпе. Она рассудила, что может сойти за рабочую, надев страховку и прикинувшись, будто лазить на мачты её прямая обязанность, но вовремя поняла, что у кого-нибудь неизбежно возникнут вопросы, когда она в таком виде приблизиться к «Виктории» — кто-нибудь ещё на подходе обязательно спросит, зачем это она собралась лезть к аэростату опечатанного судна?

Поэтому мисс Вуд всё-таки накинула сверху плащ. Её вообще очень забавляло, что они с товарищами разом решили одеться одинаково — ни дать ни взять мстители в чёрном. Ещё больше забавляло, что на старом складе хранилось так много тёмных плащей, но во время подготовки к выполнению своей задачи мисс Вуд не смеялась. Пока она шла до мачты, ей постоянно казалось, что этот такая вычурная одежда наоборот слишком уж бросается в глаза.

Но так или иначе никто не заметил маленькую чёрную фигуру в ночи, идущую к причалу. И в конце концов плащ был выкинут ещё внизу, рядом с лестницей.

С высоты мисс Вуд могла хорошо рассмотреть эллинги и ожидающие суда, пунктиры фонарей, мельтешащих рабочих и толпу, которая с такого расстояния казалось пятном, постоянно меняющим форму.

Как на ладони была палуба «Виктории», и подумалось вдруг, что спрыгнуть не так уж страшно.

Сначала мисс Вуд представлялось, будто она взбирается на вершину, сравнимую с высотой ещё одного Скайбурга, но с каждым шагом лишь уверялась, что здесь нет ничего такого, чего не смог бы сделать человек. Даже резкие порывы ветра теперь бодрили, а не пугали.

Она видела, как капитан и сэр Дженкинс забираются на борт и помахала им рукой, но со своего места да еще и в темноте они вряд ли могли её увидеть. После этого мисс Вуд сделала последние шаги до вершины и посмотрела на хронометр.

Пора было приступать.

Добравшись до причальных конусов, которыми были скреплены оболочка и мачта, она сняла защитную чеку и начала копаться с соединяющим их замком.

Но вдруг её отвлёк пронзительный звук. Мисс Вуд признала в нём тревожный свисток службы безопасности и ускорилась.

В какой-то момент она не выдержала и подбежала к перилам, чтобы взглянуть вниз — очень уж хотелось понять, что происходит.

А внизу толпа, собравшаяся у эллингов, разделилась надвое — множество рабочих подошли посмотреть, что происходит у фрегата. Служба безопасности старалась разогнать зевак, но это было задачей не из лёгких, ведь интересно же посмотреть, что там за суета происходит с кораблём Миллеров; ведь интересно быть в гуще событий и следить за тем, как ищут источник пожара на окутанном дымом эллинге.

С вершины причальной мачты мисс Вуд слышала, как кто-то объявляет по рупору об угрозе детонации и призывает людей быть благоразумнее.

Прищурившись, мисс Вуд разглядела только одного безопасника непосредственно у фрегата. Он стоял у ящиков с углём и с такой высоты был похож на маленькое синее пятнышко.

Другие же наконец собрались и принялись эвакуировать рабочих и уводить людей из опасного места, пусть для этого приходилось проявлять чуть большую настойчивость. Толпа постепенно стала растягиваться в движущуюся прочь колонну.

Мисс Вуд вспомнила, что в детстве у неё был набор оловянных морячков. Раньше он принадлежал отцу, но тот отдал его дочери, и маленькая Оливия любила доставать морячков из красивой деревянной коробки и долго рассматривать или выставлять в ряд.

С причальной мачты люди внизу казались такими же оловянными фигурками и безопасники в своей форме были больше всех похожи на тех морячков из коробки.

Мисс Вуд встряхнула головой, убирая кудри с лица, и вернулась к своей задаче. Ей оставалось сделать одно движение, чтобы освободить аэростат и отправить «Викторию» в свободное плавание, но было ещё рано. Оставалось дождаться, пока на борт поднимется парусный мастер.

Авто появилось внезапно — грузовик чуть не занесло на повороте, когда он резко вырулил, заезжая на причал.

Из кузова высыпали матросы и всей толпой кинулись к кораблю — от пуль безопасников, которые сохранив бдительность тут же вскинули ружья, они были защищены машиной, вставшей поперёк причала.

Грохнул выстрел из пистолета — в стрелявшем мисс Вуд безошибочно признала мистера Свона, который вывел из строя одного из людей в синем.

В одно мгновение по всему порту поднялась тревога.

Заголосили сирены, забегали люди. Рабочие разбежались кто куда, услышав выстрелы, и стройная колонна опять превратилось в бесформенное пятно.

«Хоть бы не началась давка!» — в ужасе подумала мисс Вуд.

Смотря с высоты на людей, маленьких и таких далёких, она обомлела, устыдившись тому, что они с товарищами делают.

Кто-то из безопасников снова засвистел и теперь этот свист звучал как-то оглушающе-противно.

Люди в синей форме с двух сторон обогнули треклятый грузовик, прикрывая друг друга, но матросы продолжали отстреливаться, отступая к «Виктории» — холостые патроны были весьма эффективны.

Мисс Вуд напряглась всем телом, наблюдая за столкновением и ожидая, когда же товарищи поднимутся на борт.

Она понимала, что если они не успеют, то вскоре к безопасникам прибудет подмога, возможно, подтянутся полисмены, и тогда воздухоплавателей просто-напросто задавят числом.

Это опасение по сути не имело под собой основы — ведь матросам оставалось преодолеть меньше десятка метров до фрегата.

Но выдохнуть мисс Вуд смогла только тогда, когда последний член отряда парусного мастера поднялся на борт и скрылся на нижних палубах.

Теперь «Викторию» обороняли капитан и штурман, уже занявшие позиции для стрельбы. Пока госпожа Миллер делала выстрел, сэр Дженкинс перезаряжался, и наоборот. Это было весьма эффективно, но вдвоём им долго не выстоять, так что следовало спешить.

Дым из трубы на корме уже давно выходил густым облаком — двигатель всё набирал и набирал обороты.

Мисс Вуд лёгким движением отсоединила конусы друг от друга, и «Викторию» перестало что-либо удерживать.

В эту же секунду женщина отстегнула страховку и достала из-за спины арбалет — их замечательному инженеру пришлось попотеть, чтобы его модернизировать. И мисс Вуд надеялась, что это стоило того и не зря она тащила на вершину такую тяжесть.

Выстрел — крюк-кошка зацепился за фальшборт.

Другой конец верёвки следовало закрепить на мачте — щёлкнул карабин. Теперь страховку нужно было использовать для спуска.

Мисс Вуд старалась не слышать ругань внизу и не видеть происходящее — она полностью сконцентрировалась, занимаясь узлами. Для воздухоплавателя это не должно было представлять трудностей, но всё-таки перспектива сорваться вниз с огромной высоты слегка нервировала.

Кто-то яростно кричал, грохнул ещё один выстрел. Мисс Вуд заставила себя смотреть только вперёд.

Она сделала шаг с вышки и начала съезжать по верёвке.

Борт «Виктории» приближался с огромной скоростью, словно летел на неё, словно весь фрегат мчался навстречу, и мисс Вуд не сдержалась — в ужасе закрыла глаза, боясь разбиться об него в лепёшку.

Но когда, как ей показалось, её должно было расплющить, чьи-то сильные руки подхватили и помогли затормозить.

Это сэр Дженкинс был тут как тут, поймал женщину и без травм опустил на палубу.

— Руби! — крикнул он, передавая мисс Вуд топорик. Она тут же сделала это, но не поняла, зачем.

И только когда крюк остался на борту, а верёвка исчезла, стало ясно, что штурман захотел сберечь инструмент.

Но дивиться рачительности сэра Дженкинса было некогда. Мисс Вуд достала пистолет.

Воздушное течение понесло судно прочь. Паруса двигались — и можно было только попытаться представить, каких неимоверных усилий это стоило матросам.

На причал уже подъехали полисмены, туда сбежалась вся служба безопасности скайбургского порта, но им всем лишь оставалось наблюдать, как фрегат уходит в ночь. Стрелять в оболочку не решался никто — последствия могли быть слишком непредсказуемыми.

Конечно, жёсткому сложному многослойному аэростату «Виктории» отверстие от пули могло и не нанести особого вреда, но одна случайная искра могла спровоцировать катастрофу немыслимых масштабов.

В пятнадцать минут после полуночи двигатель уже работал в полную силу. Для того, чтобы угнать корабль из порта, им потребовалось чуть более получаса.

Но всё только начиналось — ещё предстояло забрать команду и миновать линию береговой охраны.

Луиза с тревогой смотрела на огоньки охранных бригов, которые снарядились в погоню. Сэр Дженкинс уже был у штурвала, передавая приказы по переговорной трубе.

— Что думаете, уйдём? — спросила капитан.

— Придётся! — нахмурился штурман.

Лёгкие мелкие суда быстро нагоняли фрегат.

— Возможно, резкий манёвр собьёт их с толку, — предположил сэр Дженкинс.

— Возможно, стоит попытаться скрыться там, — капитан положила штурману руку на плечо и указала в сторону большого тёмного кучевого облака, которое к городу двигало воздушное течение, несущее дожди.

Сэр Дженкинс кивнул и передал на рангоутную палубу сообщение.

— Как бы нам самим не заблудиться, — пробормотал он, когда корабль окутала дымка.

Луиза держала компас в руках, приказав держать курс на северо-запад.

— Медленно же они спохватились... — покачала она головой.

— На наше счастье! — хмыкнул штурман.

— На их месте я бы заблокировала выход из порта как только заподозрила неладное, — продолжила размышления Луиза.

— Из Скайбурга уже лет двадцать как никто не угонял кораблей, — сказала мисс Вуд, встав рядом. — Они не были готовы. Да и сейчас заняты другим…

Двигаясь сквозь облако, «Виктория» была похожа на хрупкую игрушку, упакованную в коробку с ватой. Не было видно ни зги. Они летели, погасив все сигнальные огни и габариты.

— Дважды они такой ошибки не повторят... Сэр Дженкинс, поворот через фордевинд. Уверена, они не пошли за нами в облако, а ждут на выходе.

Штурман тут же передал парусам новое распоряжение.

— Но откуда им знать, где мы выйдем? — спросила мисс Вуд.

— Наверняка догадались, что мы надеялись на течение.

— А сейчас больше не надеемся?

— Двигатель уже работает.

— А если они окружили нас?

— Я думаю, что им невыгодно разделяться. Ведь судя по их количеству, при таком решении им придётся остаться по одному. А у нас лучшее вооружение.

— Но у нас некому его обслуживать!

— Но они этого не знают.

Сэр Дженкинс был полностью сосредоточен и крепко сжимал штурвал. «Ух, братцы, сдюжим!» — бормотал он под нос.

«Виктория» начала описывать плавную дугу внутри облака, возвращаясь туда, откуда пришла.

Они двигались сквозь молочную пелену в тишине и одиночестве, слышно было лишь, как скрипят паруса и ветер лижет ребра аэростата.

Мисс Вуд постоянно оглядываясь по сторонам, ожидая, что из дымки покажутся силуэты преследователей.

Капитан стояла рядом, сняв плащ и бросив его прямо под ноги. Ветерок трепал волосы, упавшие на лоб. Она стащила гогглы и устало потёрла глаза. Затем начала протирать стёкла, достав из кармана пиджака ажурный платочек.

Старый штурман всё ещё был напряжён, до испарины на лбу. Но вёл судно твёрдой рукой.

Дело ли — всего лишь дюжина человек приводит «Викторию» в движение! Да то, что они смогли куда-то выйти из порта, уже чудо!

Любое неправильное решение сейчас станет роковым, ведь без нужного количества экипажа фрегат по сути неуправляем. А случись внештатная ситуация — и все на борту обречены, ведь некому будет справиться со всем сразу.

— Капитан... — выдохнула мисс Вуд.

— Вижу, — поджала губы Луиза.

Впереди в тумане светились красные точки навигационных огней. На фрегат стремительно двигался бриг службы безопасности.

— Не останавливаемся, сэр Дженкинс, — приказала капитан.

Маленький и подвижный, он вынырнул из тьмы и приблизился настолько, что стали видны корпус, крылья, оболочка... Но если кто-то был на верхней палубе, их все ещё застилало облако.

Зато хорошо бросались в глаза сигнальные фонари.

Которые передавали на фрегат лишь одно требование: сдаться и возвращаться в порт.

— Капитан, они идут на нас прямо нос в нос, — обеспокоенно нахмурилась мисс Вуд.

Луиза взглянула на неё и заметила, как женщина взволнованно сжала кулаки, чуть ли не вонзая ногти в кожу.

А бриг, размерами вполовину меньше их корабля, всё плыл и плыл «Виктории» навстречу с уверенностью ласки, решившей запрыгнуть корове на загривок.

Капитан раздражённо вздохнула, на этот раз не сдержавшись и закатив глаза.

— Не говорите мне, что они это серьёзно, — проговорила она, опёршись на фальшборт и как-то ссутулившись. — Сэр Дженкинс, только вперёд. Идём на таран, — и махнула рукой.

— Вы уверены, капитан? — спросил старый штурман.

— Тараним, говорю.

— Так точно.

— Капитан... — глаза мисс Вуд в ужасе округлились. — Что вы делаете?

— Хочу, чтобы они продемонстрировали мне, глупость это или блеф.

«Виктория» продолжала следовать курсу. Сэр Дженкинс передал в машинное отделение распоряжение о том, что нужно ускориться.

Если уж таран, то со всей силой — так считал старый штурман. Чтобы чужое судёнышко разлетелось в щепки.

Бриг стремительно становился ближе.

Уже не он приближался к фрегату, а они неотвратимо надвигались на него.

И маленькое судно с синей эмблемой на аэростате вырисовывалось из дымки все чётче.

Сначала с него всё продолжали сигналить, и Луизе показалось, будто огоньки мигают всё чаще и чаще, словно бриг кричит в панике.

Капитан наблюдала за этим всё так же опёршись на фальшборт и не меняя своего положения.

Когда столкновения уже было не избежать, раздался пушечный выстрел. Тишина вокруг треснула и рассыпалась осколками.

— Капитан?! — панически воскликнула мисс Вуд.

— Что? Предупредительный залп, — пожала Луиза плечами.

Суда уже почти были вплотную друг к другу, и скоро должны были сойтись нос к носу, деревяшка к деревяшке. Между ними оставалось, может быть, каких-то несколько метров.

Теперь Луиза могла рассмотреть людей на палубе: фигуры в белом и синем. Видела, как они взволнованно бегают туда-сюда.

И как потеет уже их штурман.

И в тот момент, когда должен был раздаться треск ломающейся древесины, бриг вильнул в сторону, даже не задев фрегат крылом, и пошёл параллельно.

Луиза одобрительно кивнула в его сторону, на секунду позволив себе улыбнуться.

Было облегчением понять, что капитан брига решил повести себя благоразумно.

Они разошлись в противоположные направления.

И вскоре чужое судно снова заволокло облаком так, что только огоньки всё мерцали и мерцали им, пока тоже не погасли в тумане.

— И что это было?...

— Мисс Вуд, ну что вы в самом деле? — наконец подал голос сэр Дженкинс. — Вы же сами видите, как мал этот бриг по сравнению с нашей «Викторией». Куда ему одному с нами тягаться? Да даже если б их два было. Там где мы бы отделались повреждениями, хоть и серьёзными, они бы рухнули на землю.

— К городу, — кратко приказала Луиза.

Фрегат парил в пространстве между небом и землёй, в ночной тишине, в прозрачной прохладе. Бригов нигде не было видно. Впереди все ещё возвышался монументальный Скайбург, башня, горящая тысячей огней. На обзорной площадке Клифорда их уже должны были ждать.

— Как думаете, они уже послали кого-нибудь передать весть береговой охране? — спросила Луиза.

— Предлагаю сделать всё для того, чтобы они этого не успели, — горячо проговорил штурман.

Капитан медленно вздохнула, собираясь с мыслями, и подняла голову к небу.

Оно нависало над миром чёрным сводом, усыпанным драгоценными камнями — казалось, что звёздный рукав указывает воздухоплавателям путь. Скайбург, к которому они медленно плыли, расстилался по левому борту как огромная диорама.

У краёв платформ не строились дома, зато тут было много таких вот площадок, дорожек, «набережных», как называли их местные. И можно было подойти к ажурной ограде посмотреть на облака сверху вниз. Или увидеть под собой другой этаж, другие улочки и дома, почти кукольные с высоты нескольких сотен метров.

— Готовьтесь маневрировать! — предупредил штурман. — Инженерная! Шкет! Как там у тебя дела?

Воздушно течение, которое ранее помогало сбежать, сейчас угрожало кораблю — «Викторию» тяжело было удерживать в одном положении, и судно рисковало удариться о платформу.

Они подходили к смотровой площадке Клифорда наискосок, чтобы не обломать крылья при резкой смене курса.

В чернильном мраке не было видно, есть ли люди на набережной, но чем ближе подходил корабль, тем яснее вырисовывалась из темноты толпа в несколько десятков моряков. Луиза посигналила им фонарём, и в ответ тут же зажёгся другой.

— Нам нужны сходни гораздо длиннее, чем эти, — сказала она.

— Бейкер! — тут же передал в трюм сэр Дженкинс. — Метнись из котельной за раскладной лестницей! Быстрее! Она должна подойти, — обернулся штурман к Луизе.

— Мисс Вуд, вы сможете заменить Бейкера или это уже слишком для вас? — спросила та у женщины, стоящей рядом. — Или хотя бы помочь — парнишка больше суток на ногах.

Мисс Вуд тут же принялась закатывать рукава.

— Помогу, конечно! Впереди ещё линия охраны, не хватало нам, чтобы всё заглохло!

И побежала вниз. А через секунду на верхнюю палубу вывалился запыхавшийся и перемазанный углём Бейкер, несущий на плечах сходню.

Вместе с капитаном они тут же принялись её устанавливать, скинув один конец на ажурную ограду, у которой зависло судно. Ожидающие внизу тут же зафиксировали лестницу на земле и стали придерживать, пока их товарищи один за другим поднимались на борт. У Луизы сердце уходило в пятки, когда сходня начинала шататься.

Сначала всё шло медленно, первые человек пять поднимались по одному, с осторожностью, но потом лестница штурмовалась чуть ли не всей толпой. Капитан понимала, что сейчас не до соблюдения техники безопасности, но не простила бы себе, если бы кто-то из команды сорвался вниз.

— Быстрее-быстрее-быстрее... — куда-то в сторону бормотал старый штурман, видимо, больше для самоуспокоения, чем желая торопить.

Последнего матроса на борт они затаскивали вместе с Бейкером. Сэр Дженкинс взял курс от города, и когда они отошли на достаточное расстояние, их снова подхватило долгожданное северо-западное течение.

Тем временем Луиза отправляла подчинённых на уже распределённые посты, назначала старших по вахте и послала кока вместе с помощником посчитать, сколько провизии и топлива у них осталось.

— Капитан, скоро будем на границе с нейтральным пространством. Пройдём вдали от постов, если повезёт, — подал голос штурман. — Я верю, что ни черта они не успели!

Луиза провожала взглядом всё уменьшающуюся и остающуюся вдали махину Скайбурга, города-башни.

На сердце было неспокойно.

Но не успела она прочувствовать те первые мгновенья разлуки, похожие на горькие капли яда на дне бокала, как вдали за кормой снова замаячили чужие сигнальные огни.

— Нам уже не повезло, — сказала Луиза штурману.

Тот быстро взглянул через плечо и нахмурился.

— Тогда сделаем всё, чтобы оторваться, капитан, — заключил сэр Дженкинс. — Машинное, поддайте жара там!

Они неслись сквозь пространство, заполненное облаками и звёздами, прорезая ночную мглу и оставляя за собой дымный след.

Луизу всегда завораживало это чувство, когда она осознавала, что огромные конструкции воздушных судов способны парить в пространстве между землёй и небом. И особенно часто это приходило в моменты как сейчас, когда вокруг сколько хватает глаз не было ни парящих островов, ни монументального города.

Но уходя от погони, будто лис от гончих, она не могла насладиться этим чувством в полной мере.

Не сразу капитан заметила, что изменилась частота световых сигналов, подаваемых с бригов.

Если всё время до этого на «Викторию» пытались передать увещевания о том, что беглецам следует развернуться и возвращаться в порт, то теперь сообщения содержали предупреждение.

О том, что впереди начинается территория пиратов.

И Луиза поняла, что от бригов из порта им теперь ничего не грозит. Можно было опасаться встречи с береговой охраной, но не нынешних преследователей.

Потому что не рискнут мелкие судёнышки, обеспечивающие покой лишь небольшой части внутреннего воздушного пространства, сунуться туда, где поджидают воздушные разбойники.

И Луиза оказалась права — через некоторое время огоньки позади потухли. Двигатель уже давно работал в нужную мощь, паруса двигались автономно, корректируясь при надобности парусным мастером. Из недр рангоутной палубы в прохладу вывалились несколько матросов, потные, усталые и жадно хватающие воздух. Вышли и мисс Вуд с Китом Бейкером, перепачканные сажей — капитан приказала сменить их.

В напряжении «Виктория» шла вперёд и вперёд, улетая всё западнее от Скайбурга, от города, где их оклеветали. Капитан, штурман и несколько офицеров на верхней палубе напряжённо вглядывались в ночь, силясь разглядеть другое судно, хотя бы только замаячившее на горизонте. Но вокруг, казалось, не было ни единой живой души. Они плыли сквозь мрак как корабль-призрак.

Никто не мог сказать, долго ли они шли так, в тишине. Но потом сэр Дженкинс поднял подзорную трубу и всмотрелся куда-то в облака, сгущающиеся за кормой.

— Посмотрите, капитан, — он передал трубу Луизе.

Та увидела в окуляр неясное свечение, которое легко можно было спутать с отблеском звёзд, но намётанный глаз узнал корабельные огни.

— Береговая охрана?

— Вряд ли, — покачал головой старый штурман и потер заросший подбородок. — Мы ещё далеко. Думается мне, что это бриг, отправленный из порта, чтобы им сообщить.

— Мне казалось, он должен быть далеко впереди, — нахмурилась капитан.

— Думаю, наш мнимый пожар помешал им среагировать быстро, да и не так сильно он отстаёт… Предлагаю поторопиться, капитан.

Луиза кивнула. У быстроходных преследователей были все шансы нагнать их и вырваться вперед.

Все ещё оставалась вероятность, что они с сэром Дженкинсом ошиблись и приняли за бриг портовой службы безопасности кого-то другого. В таком случае впереди их ждали суда береговой охраны, прорваться мимо которых задача, заранее обречённая на провал.

Было бы очень самонадеянно считать, что их фрегат с неполной командой способен соперничать с теми, кто охраняет воздушное пространство Скайбурга от пиратов. Единственной возможностью для экипажа «Виктории» был рассчёт на то, что никто не успел предупредить патрульных. Учитывая, что подступы к границе со стороны нейтрального пространства охранялись намного тщательней, чем со стороны города, то оставалось снова надеяться на эффект неожиданности. Конечно, ловить подобных беглых преступников, которым была капитан, несомненно тоже входило в обязанности береговой охраны, но хотелось верить, что сегодня они не ожидают удара в спину.

Перед тем, как войти в облако, они увидели вдалеке яркие габаритные огни. У капитана похолодели пальцы, когда она признала в далеком расплывчатом пятне патрульное судно.

Но всё же эта встреча была мимолётной и случайной, их никто не поджидал. «Виктория», окутанная мраком, осталось незамеченной. Снова спрятавшись в облаке и погасив все огни, она прошла дальше, неузнанная и невидимая.

Когда патруль остался далеко за кормой, сэр Дженкинс отошёл к картам с астролябией и торжественно объявил:

— Дамы и господа, поздравляю всех, мы в нейтральном пространстве!

Луизе показалось, будто она слышит ликование с нижних палуб. Что-то по трубе передал Годо.

А потом усталый инженер и вовсе вышел наверх.

— Какая прекрасная ночь, друзья, — слабо улыбнулся он.

Странно было осознавать, что они сами себя обрекли на изгнание. Ещё страннее — помнить, что дома ждёт смерть. И понимать, что только чтобы смерти избежали двое, десяткам пришлось рисковать.

Им удалось сбежать, удалось всех обхитрить, но страшно было думать о том, что возвращаться будет не так легко. Когда они повернут к дому, никто второй раз не допустит подобных ошибок…

Откуда вообще взялись эти страшные мысли о том, что возвращаться им тоже придется преступниками?..

Капитан помнила, что её ответственность состоит не только в том, чтобы сохранить жизнь подчинённых или даже будущее флота Миллеров. Правда, легче от этой мысли не становилось.

— В какой момент всё зашло не туда... — покачала головой Луиза, отойдя подальше от сослуживцев и облокотившись на фальшборт.

Годо встал рядом, точно так же опёршись и устало вздохнув.

— А я рад, что в сложившихся обстоятельствах, всё вышло именно так, — сказал он. — Ты изначально была права — мы должны лететь дальше на запад.

— А мне весь день кажется, что мы совершенно сбились с пути.

— Как можно заблудиться, когда сегодня такая ясная ночь и такие звёзды? — инженер улыбнулся. Улыбнулся искренне, с лёгкой душой. И взмахнул рукой, обводя небосвод. — Нет, никогда.

Они помолчали немного, пытаясь принять новую действительность. Потом Годо продолжил:

— Я недавно читал свежий доклад астрономического сообщества. Представляешь, они обнаружили, что вокруг других планет вращаются тела-спутники.

— К чему ты это сейчас? — взглянула на друга Луиза. — Я не всегда понимаю твои метафоры.

— Это не метафора, это просто... Просто я представил, каково это видеть на небе огромную светящуюся штуку рядом со всей этой россыпью огоньков.

— Светящуюся?

— Ну да, от спутника же отражается свет.

— Но тогда бы он перекрывал свет звёзд, навигация была бы ужасной, — вздохнула капитан. — Наши созвездия стали бы неузнаваемы, появись на небе такая вот лампа.

— Вот и Мерсер точно такой же — сам ничего не добился, только отражает чужой свет и не даёт светить другим! — Годо со злостью ударил кулаком по фальшборту. — И теперь мы не можем ориентироваться ни на что.

— Мы всё ещё есть друг у друга и мы всё ещё команда. Поэтому должны ориентироваться друг на друга, — уверила его Луиза. За долгие годы вместе она уже привыкла, что за разговор они несколько раз могут поменяться ролями — теперь была её очередь поддерживать и наставлять. А в следующую секунду её снова схватит меланхолия. — Почему ты теперь согласился лететь к пиратам?

— В Йедзо нас не ждало бы ничего хорошего, а так они до вас со стариком хотя бы не доберутся, — поморщился инженер.

— О чём ты?

Он достал из-за пазухи ткань, в которую был завёрнут стилет. Увидев его, капитан удивлённо приподняла брови, узнав оружие, которым её пытались убить.

— Это оружие ритуальное, — объяснил инженер. — Его использует йедзойская мафия, когда устраняет предателей. Даже у преступников есть свои традиции, знаешь ли... И последние несколько лет такие стилеты используют в основном для того, чтобы разбираться с неугодными в опиумном бизнесе. Вас хотели заколоть именно такими, чтобы укрепить версию о вашей связи с опиумной торговлей. Улетев на восток, мы только залезли бы в логово зверя. Ямада, Гуань-Си... Если у кого-то есть такой нож, он достанет нас в любой йедзойской деревеньке, на любом островке. Мои родители знатные люди, но теперь я понимаю, что даже они не настолько сильны. Не хочу подвергать их опасности... И вам это не поможет.

— Может быть, стилет выкрали? — предположила Луиза.

В ответ Годо лишь покачал головой.

— Такое оружие редкое, особое, позволить его украсть — значит, навлечь позор на весь клан... Кто-то отдал его добровольно, я уверен в этом. И уверен, что этот кто-то — господин Ван. Только он обладает нужным влиянием и опытом, чтобы отдавать подобные приказы. Сопляку типа Чжан Вэя не позволили бы делать такие жесты... А если б ссамовольничал, этим стилетом и прирезали бы.

Луиза на минуту прикрыла глаза, укладывая в голове всё услышанное, снова переживая всё увиденное за день. Ей бы так хотелось оказаться сейчас в их с Анной квартире, лёжа под боком у любимой женщины, читать очередную книгу о судовождении и слушать напускное ворчание о том, что можно и забыть о работе хотя бы на выходной. Ей хотелось бы взять пластинку и включить любимый аудиоспектакль Анны, который они обе уже знали наизусть, и смотреть, как загораются родные глаза напротив, когда Анна повторяет текст за диктором и кричит «Тихо-тихо! Сейчас будет мой любимый момент!».

Но сейчас Луиза стояла на палубе не менее родного корабля, который окружала ночь, и плыла вместе с ним в неизвестность, к Тортуге. А может быть, и к своей погибели.

— Почему у вас такое выражение лица, будто вы собрались помирать? — вырвал её из задумчивости Годо.

— Просто такое чувство, друг мой, что против меня целый мир. Как бы банально это ни звучало.

— А я считаю, что мир куда больше, чем два дорвавшихся до власти подонка. И учитывая, насколько далеко нам удалось зайти... Мы просто обречены увидеть, насколько именно больше.

Рассвет застал их, когда они плыли сквозь перистые облака, ориентируясь на координаты, предложенные Китом Бейкером. Самого же матроса, который сутки провёл на ногах, отправили спать. Но перед этим он дал один дельный совет:

— Если пиратам повезло угнать судно, — сказал он, утирая перепачканное лицо рукавом, — они закрашивают его отличительные знаки чёрным. Думаю, и нам надо так сделать. Чтобы пираты приняли нас за своих.

Утро было тусклым, молочным, мраморно-белым. Золото встающего солнца скользнуло по облакам лишь на мгновенье и теперь это солнце поднималось над быстро бледнеющей полоской красного горизонта.

Прозрачная перистая дымка, окутывающая «Викторию», напоминала утренний туман, бывавший в Скайбурге в этот час. Прохладная хмарь заставляла старого штурмана прищуриться и поднять воротник. А первый помощник убежал в машинное отделение, где всегда стояла жара.

Капитан же, как обычно, оставалась невозмутимой, и промозглое утро волновало её меньше всего.

Куда больше Луизу занимал рапорт кока, которому пришлось стать ещё и баталером и посчитать их запасы. Выводы, сделанные из этого рапорта, тревожили и обнадёживали одновременно.

С одной стороны, в данный момент они не бедствовали и не падали в океан — после вчерашней ночи и при таком недоборе экипажа это можно было считать успехом. Но с другой, самых важных ресурсов, — таких как уголь и пища, — им хватит лишь на несколько дней.

И за эти несколько дней жизненно важным казалось добраться до Тортуги.

Вопрос о том, не продырявят ли им аэростат на подлёте, стал вторичным. И, возможно, это было к лучшему, ведь избавляло от многих раздумий.

Луиза окинула взглядом вытянувшихся перед ней юнгу и двух матросов, которых намеревалась послать в трюм, чтобы доделать за коком некоторую работу — перепроверить, как обстоят дела с порохом и ядрами, а также балластом. Из оружейной ей уже донесли, что сабель, ружей и пистолетов хватает в достатке, и Луиза, назначив каптенармуса, приказала каждому подобрать себе приемлемый вариант вооружения, исходя из личных навыков, но настояла, чтобы сабли были у всех.

Сэр Дженкинс оставил вместо себя помощника и отлучился поспать — как ни крути старику тоже нужен был отдых. Распределяя вахты, Луиза старалась учесть, что каждому из команды рано или поздно потребуется передышка, но от привычного расписания пришлось отказаться, дабы судно просто могло функционировать. По сути весь следующий день их всех ждала одна сплошная вахта. Но сколько так можно выдержать?

Спустившись на рангоутную палубу, капитан перебросилась несколькими фразами с мистером Своном, который дал понять, что у них всё в порядке.

Покинув владения парусного мастера, она оказалась на гондеке, в вотчине крупнокалиберных орудий.

Несколько матросов и офицеров сейчас несли здесь службу и ожидали конца учёта, чтобы перенести к орудиям побольше ядер и бочек с порохом. Если им придётся вступить в воздушный бой, экипаж «Виктории» намеривался отбиваться до последнего, даже если это будет безнадёжно.

Один из матросов постоянно доставал из-за пазухи самокрутку и мял пальцами, но неизбежно прятал обратно — курить на судне можно было только в специально отведённом герметичном помещении, вдали от взрывоопасного оборудования и легковоспламеняющихся веществ.

Когда Луиза подошла ближе, матрос подскочил и с перепугу выронил самокрутку из рук, вместе с товарищами вытягиваясь по струнке.

Нельзя сказать, что каждый раз команда реагировала на неё так, но подобное происходило довольно часто... Годо однажды заявил, что это из-за того, что у капитана такое выражение лица, будто она ищет, кого бы убить и выкинуть за борт. Но на самом деле она ничего такого делать не собиралась, даже если очень хотелось.

Наклонившись, Луиза подняла упавшую самокрутку и, подавая её владельцу, проговорила:

— В сложившихся обстоятельствах предлагаю опустить ряд формальностей, чтобы сберечь силы и время. Вы будете видеть меня чаще, так что не обязательно отдавать честь каждый раз. И напомните, пожалуйста, товарищам, когда они вернутся из порохового погреба, что орудия на верхней палубе тоже нуждаются в обслуживании.

Прослушав нескладный хор голосов, отвечающих «так точно» и «будет сделано», Луиза спустилась ещё ниже, на инженерную палубу.

Здесь больше не ходили ходуном стены и не дрожал пол, не дребезжали подвижные детали механизмов. Двигатель гудел мерно, а в машинном отделении на первый взгляд царили спокойствие и сосредоточенность. Непривычные ощущения для этого места, ведь обычно в обители инженеров чувствовалось какое-то будоражащее оживление, будто каждый из присутствующих был на пороге великого открытия.

Годо напряжённо что-то рассчитывал на листе бумаги, прикреплённом к планшету, и чесал за ухом карандашом, переключая тумблеры. Что-то бубнил себе под нос, казался полностью погружённым в себя, но капитана заметил сразу же.

— Да-да? — проговорил он, не отрываясь от дел.

— Вы проверили газовое оборудование? — спросила Луиза.

— Прошу прощения, но ещё нет, — помотал он головой, поворачиваясь к ней. — Рук катастрофически не хватает и тех, кто был свободен, я отправил к конденсаторам. Кажется, там произошла небольшая неполадка и мы сможем устранить её, так что... Просто не хочу, чтобы мы остались без воды, будто и так проблем мало.

Капитан понимающе кивнула. Она прекрасно осознавала трудное положение их главного инженера, которому на подмогу нельзя было послать простых матросов, не имеющих нужной квалификации и знаний. Конечно, какую-нибудь очевидную поломку легко было заметить, даже оказавшись на корабле впервые, но их положение требовало более тщательного подхода.

— Когда будет возможность, — продолжила она, — пожалуйста, обратите внимание на мою просьбу. Конечно, оно проверялось совсем недавно, но не просто же так мы делаем это перед каждым вылетом?

— Конечно, капитан, — устало, но так же понимающе вздохнул Годо, — кого-нибудь пошлю. В такой ситуации лучше перестраховаться. Попрошу ребят проверить каждый шланг и винтик. Как ни крути, экстренной ремонтной бригады собрать у нас не из кого...

Их нынешняя проблема состояла не только в отсутствии свободных рук. На борту не хватало и других ценных профессионалов. Например, медиков.

В такой ситуации любая травма или недомогание, даже самые незначительные, становились для членов команды серьёзной угрозой.

Пожелав, — хотя больше приказав, — старшему помощнику найти время для сна, Луиза покинула машинное отделение, пройдя мимо громоздких приборов, труб, ламп и счётчиков к лестнице.

На верхней палубе всё также было тихо и прохладно, но уже не так сумрачно. Они вышли из облака, и теперь «Викторию» окружала искрящаяся лазурь чистого неба.

Офицер, которого сэр Дженкинс назначил помощником, спокойно стоял у штурвала, где-то на носу скучающе смотрел в бинокль вперёдсмотрящий.

Но тишину нарушили стук каблуков и грохот вкатившейся на палубу бочки.

Мисс Вуд вместе со своим небольшим отрядом рабочих вылезла на воздух и утёрла лоб.

— Это дёготь, — пояснила она, поймав вопросительный взгляд капитана и упёршись ногой в лежащую на боку бочку. — Ничего более подходящего, чтоб его ещё и в нужном количестве было, мы не нашли, так что замажем гербы им.

—Отлично, — кивнула Луиза, не сумев сдержать улыбки от того, как мисс Вуд начала командовать своими подчинёнными. Плотников и конопатчиков с ними улетело в достатке, так что увереннее всех себя сейчас чувствовала бондарь, у которой всегда были под рукой коллеги.

— Давайте, ребята, страховку тащите и порасторопней, ну! — неопределённо взмахнула рукой мисс Вуд, пока они катили бочку на ют, к корме, и вскрывали её.

В нос ударил густой, тяжёлый древесный запах. Он был довольно специфический, но привыкшие работать с корабельным деревом рабочие не морщились от него. Кому-то он казался даже приятным — одной из таких людей как раз была капитан, втянувшая дегтярного духу побольше.

Конечно, воздушное судно не испытывало настолько большой потребности в герметичности, ведь не рисковало утонуть. Но защита от дождя и другой неприятной погоды, теплоизоляция, звукоизоляция — все эти аспекты тоже были важны. Ну и конечно же, разнообразные смолы хранились на «Виктории» для пропитывания оболочки.

Закрепив конец верёвки на кнехте, первый рабочий перелез через фальшборт, повиснув за бортом. Упёршись ногами в корпус корабля, он резво спустился вниз, перебирая по верёвке руками, и повис аккурат там, где красовался герб торгового флота Миллеров: крылатый медведь с ветвью оливы в пасти на щите, имеющим серебряное поле и увенчанным чёрным шлемом с закрытым забралом, на поверхности которого находились два соколиных пера с означением, с серебряным же намётом вокруг.

Рабочего страховал товарищ, хотя, скорее просто не давал заскучать, перебрасываясь подколками и смешками. Такая работа для бондарей и плотников на «Виктории» была в порядке вещей — того и гляди кто-то лазил за борт провести мелкий ремонт после встречи с агрессивными скатами или отцепить пару птиц-прилепал.

На второй верёвке бондарю спустили ведро с дёгтем и, вытащив из-за пояса большую широкую кисть, он окунул её в вязкую чёрную жижу, начиная работать широкими мазками.

— С кормой мы быстро управимся, — сказала мисс Вуд, тоже обвязываясь страховкой. — На аэростат потребуется больше времени, сами знаете, какой он громадный.

На оболочке «Виктории», как и на большинстве аэростатов Скайбургский судов, красовался герб Альбиона — голубой рыкающий лев, вставший на задние лапы.

— Возможно ли вообще подняться туда сейчас? — спросила капитан. — И безопасно ли?

Обычно все работы с оболочкой проводились в порту, на эллингах, но в экстренной ситуации это допускалось и в полёте. Луиза ни за что бы не послала и так немногочисленных рабочих лазать по стальным канатам из-за какого-то пустяка, но Кит Бейкер настаивал на том, что это важно.

— Нам ли бояться высоты? — бодрилась мисс Вуд.

Луиза тягостно вздохнула, представив, как отдаёт приказ закрашивать национальный герб. Иронично подумалось, что такой масштаб измены даже для них уже слишком.

— Я отдам распоряжение штурману, чтобы мы пристали к какому-нибудь островку, если такой подвернётся на пути, — вместо этого сказала она. — А пока неторопливо и тщательно закрашивайте корму. Надеюсь, пираты нам сегодня не встретятся.

Кто-то ещё перемахнул через фальшборт с другой стороны, начиная работу там.

— Вас поняла, капитан! — кивнула мисс Вуд, проверяя верёвку на прочность. — Будет сделано в лучшем виде.

Оставив бондарей наедине с их важной работой, капитан отправилась в свою каюту. По уговору, принятому заранее, сейчас была её очередь отдыхать. Парусный мастер, старший бондарь и инженер должны справиться с судном, пока их со штурманом нет, но Луиза все равно была готова в любой момент вернуться к обязанностям.

В их обычные рейды жизнь на корабле ощущалась текущей размеренно и плавно, в едином организме фрегата каждый знал своё дело и просто выполнял его. Но сейчас организм беспокойно метался в холодном поту и чах, потеряв множество частичек себя, подобно потерявшему много крови человеку.

Оставлять фрегат в таком состоянии, просто уходя спать, казалось преступлением, но Луизе пришлось заставить себя спуститься на жилую палубу. В конце концов, кому нужен усталый капитан?

Но, оказавшись у себя в каюте, она прежде всего села за стол и добросовестно заполнила дневник, стараясь хоть и кратко, но как можно точней описать настоящую ситуацию, и только после этого позволила себе расслабиться.

Повесив пиджак на спинку стула, Луиза ослабила тонкий бант на шее и расстегнула пуговицу под горлом.

Когда капитан присела на кровать, её взгляд упал на сундук, стоящий рядом. Бездумно, она открыла его и нашла отрез шёлка, купленный для Анны. Подавив грустный вздох, — ведь подарки так и не были переданы возлюбленной, — Луиза нашла под тканью флакончик духов из Нагаты. Не удержавшись, откупорила и вдохнула нежный аромат.

Поразительно, как парфюм, ни разу не использовавшийся Анной, мог так напоминать о ней...

Луизе хотелось бы сейчас оказаться в её нежных объятиях и невозможность этого кольнула болью в груди.

Закрыв сундук, капитан улеглась на кровать поверх одеяла.

Чтобы не думать об Анне, она отвлекала себя мыслями о насущном. Размышления о сундуке, наполненном так и не отданными подарками, превратились в размышления о том, что всё на корабле осталось в том же виде, когда воздухоплаватели его покинули. Всё привезённое из Гуань-Си осталось в грузовом отсеке — видимо, они успели угнать «Викторию» до судебного постановления о конфискации. Либо до исполнения этого постановления, если оно всё-таки было. Правда, толку от всех этих ценных когда-то безделушек теперь, казалось, немного... Разве что баллоны с гелиесодержащим газом представляли особую ценность.

То обстоятельство, что оболочка их фрегата сейчас наполнена дешёвым взрывоопасным водородом, помогло им сбежать. Но пираты вряд ли станут церемониться с тем, как бы случайно не подорвать «Викторию».

Конечно, взорвавшийся корабль не ограбить, но Луиза не верила в то, что воздушные разбойники могут быть осторожны и благоразумны. Да и от ошибки не застрахован никто.

Поэтому следовало иметь ввиду возможность сменить газ, если представится такая возможность.

За этими мыслям пришли более тяжёлые — Луиза думала о Викторе Мерсере, своём враге.

Владелец собственной торговой компании, меценат с дурной репутацией, азартный игрок, старый мот и бабник

— всё это двоюродный брат Бернарда Миллера, с которым у того всегда были напряжённые отношения.

Ещё при жизни отец рассказывал, что Виктор завидовал его успехам. Но Бернард никогда не считал брата серьёзной угрозой, ведь завистников у владельца такого крупного флота, причём более влиятельных, всегда было хоть отбавляй. Но видимо, даже гениальные воздухоплаватели ошибаются в людях — за эти два дня Луиза поняла, что не стоило недооценивать Мерсера.

И тяжёлым камнем всё это ложилось на сердце. Как мог родной человек, дядя, пусть и двоюродный, натравить убийц на свою племянницу! Кровь ведь не водица, но, похоже, в ветви Мерсеров она дурная.

Луиза редко виделась с дядей — всего пару раз наследнице Миллеров и Виктору Мерсеру удалось оказаться на одних и тех же мероприятиях. И каждый раз Луиза чувствовала на себе презрительный оценивающий взгляд.

Она могла понять и зависть, и презрение. Но те поступки, совершённые дядей за последние несколько дней, ужасали её.

Постепенно капитан погрузилась в тревожную дремоту. Этот короткий сон, к сожалению, совсем не восстанавливал сил.

Проснулась капитан, услышав торопливый бег по лестнице.

А в следующую секунду сморщилась от звона корабельного колокола, прокатившегося по коридорам прямо до каюты.

Приподнявшись на локте, Луиза на несколько мгновений замерла, блуждающим взглядом рассматривая предметы в комнате и прислушиваясь, не возвращается ли мигрень.

Потом резко встала и, поправляя одежду, открыла дверь.

За ней оказался Годо, уже занёсший кулак для того, чтобы начать долбиться в каюту.

— Что случилось? — хрипло спросила Луиза, сфокусировав на инженере взгляд.

— Пираты, — кратко ответил тот. Его выражение лица выдавало крайнюю напряжённость.

От таких новостей Луиза проснулась окончательно.

Подробнее он принялся рассказывать, когда капитан накинула пиджак и они начали спешно подниматься по лестнице.

Пока Луиза спала, «Виктория», как было приказано незадолго до этого, остановилась у небольшого летающего островка, чтобы бондари смогли взяться за покраску оболочки. Но не успели они откупорить новую бочку с дёгтем, как из-за облаков показался фрегат в чёрных метках, наполовину сколоченный из хлама и направляющийся в их сторону.

Внезапно Годо, идущий впереди, остановился и схватился за перила.

В следующее мгновение ступени будто выбило из-под ног. Капитан еле удержалась, когда всё вокруг зашаталось.

Кто-то из матросов, взволнованно бегающих туда-сюда по гондеку, споткнулся и упал, пропахав носом палубу.

Когда Луиза и Годо всё-таки вывались наверх, где-то раздался ещё один пушечный выстрел. Ядро просвистело вдалеке по левому борту.

— Капитан! — нахмурившись воскликнул сэр Дженкинс, вцепившись в штурвал.

Луиза быстро осмотрелась, оценивая обстановку.

«Виктория» висела над парящим островом. В нескольких сотнях метров от них маячил пиратский корабль.

Луиза всегда представляла их суда неказистыми, уродливыми, но это было сбито вполне себе ладно: по-видимому некогда похищенное у воздухоплавателей Скайбурга, — о былой принадлежности свидетельствовал внешний вид корпуса, — оно сохранило изящество и лишь правый борт, некогда раскуроченный каким-то бедствием от шпангоута до фальшборта, был заново сколочен из чего придётся.

Пушечный залп раздался снова. Не нужно было гадать — фрегат пиратов готовился к абордажу. Иных причин обстреливать «Викторию» капитан не видела, ведь просто так ронять чужое судно не было никакой выгоды.

— Уходим, сэр Дженкинс, — проговорила капитан, хотя штурман уже и так делал всё, чтобы скрыться от нагрянувшей внезапно беды.

Сэр Дженкинс маневрировал, пытаясь развернуть судно более удачно, но метко выпущенный вражеским фрегатом снаряд настиг свою цель.

Палуба под ногами снова заходила ходуном. Ядро угодило куда-то под привальный брус, разорвав обшивку.

Следующий выстрел разнёс фальшборт в щепки, вынудив капитана и штурмана прикрыть головы от разлетевшейся древесины.

Капитан услышала полный негодования и ярости крик мисс Вуд, также выбежавшей наверх. Схватившись за канат, она ловко пристегнула к поясу страховку.

Спохватившись, капитан тоже подумала об этом, но палубу снова встряхнуло, и Луиза чуть не свалилась с ног.

«Скверная привычка», — подумала она, решив отныне никогда не пренебрегать осторожностью.

Рядом выругался Годо, придерживая капитана за локоть.

Пиратское судно тем временем все ещё стремительно шло на сближение. Воздух над островком, у которого «Виктория» так и не смогла перевести дух, наэлектризовался от предстоящего столкновения.

Игра воображения рисовала зловещие картины того, будто от вражеского корабля во все стороны расходится чёрный ареол. Но это было иллюзией — несмотря на которую, всё же, пиратский фрегат казался масляным чёрным пятном на яркой лазури.

— Сэр Дженкинс, мы должны открыть ответный огонь, — тяжело дыша, проговорила капитан. — Лечь на правый галс. Крутой бакштаг.

— Понял вас! — кивнул штурман и тут же передал все указания вниз своим звучным голосом. — Приготовиться к повороту!

Мимо них просвистело ещё одно ядро, но теперь «Виктория» не осталась без ответа — пушки на гондеке выплюнули в сторону пиратов несколько ответных снарядов.

На шесть десятков орудий, которыми была оснащена «Виктория», при таком составе команды не хватало канониров, поэтому их фрегат по сути лишь вяло огрызался в ответ на пиратскую агрессию. Матросы, — бодрствующие и те, чей отдых прервался, — спешно таскали ядра, разрываясь между поторапливающими их артиллеристами.

— Ребята, давайте! — снова прорычал сэр Дженкинс в трубу. — Вас мало, но уж постарайтесь!

— Годо, иди вниз, — махнула рукой Луиза, развернувшись к инженеру. — Ты нужнее в машинном. Если что-то случится там, только ты сможешь справиться.

— Капитан! — протестующим тоном воскликнул Годо, вытряхивая щепки из волос.

— Уходи!

Первый помощник и не мог ослушаться — Луиза это знала.

Когда он скрылся на лестнице, капитан метнула злобный взгляд в сторону пиратов.

Нечего было и думать, чтоб уйти от них под таким огнём, но были причины и помимо этих, заставившие Луизу вступить в схватку.

Если несколько минут назад она была готова придумать что угодно, лишь бы избежать сражения, то в тот момент, когда деревяшка от разлетевшегося фальшборта царапнула по щеке, в груди капитана поднялась неизведанная доселе ярость.

Понимание того, что какие-то разбойники, мерзкие воздушные преступники, просто берут и обстреливают их «Викторию», застилало глаза красной пеленой.

«Мы граждане Скайбурга, — пронеслось в голове, когда капитан снова нашла взглядом чужой корабль. — Я не хочу играть по их правилам».

Тем временем усилиями сэра Дженкинса и команды «Виктория» заняла более удачное положение для стрельбы и продолжала разворот, чтобы не оставаться открытой для ответного огня.

Ядра, выпущенные из орудий на гондеке, вгрызались в древесину пиратского фрегата, который непоколебимо переносил обстрел.

— Капитан, давайте уроним их к чертям грозовым! — сэр Дженкинс залихватски махнул рукой, а потом сжал её в кулак, пригрозив вражескому судну. Второй он крепко вцепился в штурвал.

Всё нутро Луизы возликовало, когда в воображении возникла картина того, как пиратский корабль разлетается на кусочки и градом обломков падает вниз, исчезая в мягких облаках. Но разум подсказывал, что взрыв оболочки на таком небольшом расстоянии может повредить и «Виктории».

То, что взрыв неизбежен, Луиза не сомневалась — она была уверена, что пираты всегда пользуются дешёвым водородом, получить который при должных навыках не составит труда даже для необразованных разбойников.

Зажмурившись на мгновенье, чтоб в последний раз воспроизвести в голове яркую картину взрыва и разрушения вражеского судна, Луиза сделала вдох и сжала кулаки, успокаиваясь.

Уже с холодной головой она ещё раз окинула взглядом сложившуюся ситуацию.

— Мы посадим их на остров, — сказала капитан сэру Дженкинсу.

Старый штурман взглянул на пиратское судно так, будто впервые его увидел, а затем развернулся к Луизе.

— Что прикажете?

— Зовите самого меткого канонира к фальконету, мы собьём им стабилизатор. Найдётся такой умелец?

Сэр Дженкинс на мгновение задумался, снова кинув взгляд на вражеский корабль и будто бы прикидывая угол, расстояние.

О том, что именно такие мыслительные процессы происходили у штурмана в голове, Луиза могла судить по движению бровей и прищуру глаз — за годы службы она выучила все выражения лица этого старого волка.

Развернувшись, он закричал в переговорную трубу:

— Артиллерия! На верхнюю палубу, бегом-бегом, кто-нибудь! Бейкер, к фальконету! Тащите картечь!

Капитан в удивлении распахнула глаза. Даже нападение пиратов не вызвало у неё такого замешательства, как столь неожиданный выбор, сделанный штурманом. Она открыла было рот, чтобы переспросить, уверен ли сэр Дженкинс, что именно этого матроса стоит пускать за орудие, но закрыла обратно.

Она не собиралась ставить решение штурмана под сомнение, даже если сдержаться было тяжело.

Пока Луиза оправлялась от смятения, на палубу выскочил Кит Бейкер и, чуть не запутавшись в ногах, поскакал к орудию как заяц. За ним тащился другой матрос с ящиком картечи в руках. Помогала им и мисс Вуд, как обычно в любой ситуации готовая быть на подхвате.

— Сэр Дженкинс, — проговорила капитан, провожая Бейкера взглядом, — идите на сближение. Предоставьте нашему стрелку лучшие условия.

— Будет сделано, — кивнул старый штурман.

За Китом выбежало ещё несколько человек — канониры и пара подручных.

Подбежав к орудию, Бейкер с помощником принялись заряжать его. Развернув стволом к палубе, пропихнули внутрь картуз, пыж... Процесс подготовки к выстрелу был не быстрый, но у них была минута передышки — ведь противнику точно также необходимо было перезаряжаться.

Когда в дуло поместили картечь, капитан обратилась к стрелку:

— Для вас у меня будет отдельное задание, мистер Бейкер.

Матрос... Вернее, в данной ситуации канонир, уже, по всей видимости, настроившийся палить по вражескому экипажу, застыл на месте, внимая словам Луизы.

— Цельтесь в руль и стабилизатор в хвостовой части оболочки. И не разорвите сам аэростат. Взрыв нам не нужен.

Бейкер удивлённо вскинул брови, но на лице его отразились радость и что-то похожее на азарт.

— Так точно, капитан! Кто-нибудь, дайте бинокль!

Луиза протянула ему подзорную трубу.

Тем временем снова сблизившиеся суда едва ли не гладили друг друга по бокам. Заряженные через одно орудие готовы были выстрелить. Когда они сделают залп, то начнут перезарядку, уступая очередь заряженным и ждущим своей минуты. Остальным канонирам капитан дала команду целиться в рангоут.

Сэр Дженкинс без лишних слов и приказов понимал ситуацию, именно поэтому позвал на палубу нескольких стрелков — хоть кого-нибудь, кто мог прийти с гондека.

Сближаясь с пиратским судном, они не только открывали удобную для себя позицию, но так же подставляли «Викторию» под ответный огонь.

Поэтому намеревались защищаться.

Пока картечь разлеталась смертоносными осколками, ломая пиратскому кораблю крылья, Бейкер с помощником наводились на цель. Кит медлил, корректируя положение дула, но выглядел уверенно.

Отлитый на орудии сокол угрожающе выставил когти.

Зафиксировав фальконет в нужном положении, Бейкер схватил пальник.

Прочно закреплённое на палубе орудие не откидывало при стрельбе, но Кит по привычке отскочил подальше, поджигая порох.

Через секунду воспламенения и шипения орудие выплюнуло заряд в сторону вражеского аэростата.

Помощник тут же принялся разворачивать дуло и чистить его от тлеющих остатков пороха.

Бейкер требовательно протянул руку, когда капитан подняла подзорную трубу, пытаясь разглядеть результат.

Та строго взглянула в ответ, напоминая о субординации.

— Пожалуйста! — взмолился стрелок.

Когда капитан протянула ему трубу, Кит негодующе выругался.

— Что-то не так, мистер Бейкер? — спросила Луиза. — Разве результат не впечатляющий?

И это действительно было выполнено хорошо: картечь разорвала на тряпки чужой руль высоты, даже немного задев стабилизатор.

— Хотелось две цели одним выстрелом... — пробормотал новоявленный канонир.

Только капитан хотела похвалить Кита за аккуратность и точность, продемонстрированную им, как кто-то во всю глотку протяжно завопил:

— Ложи-и-ись!

Недолго думая, Луиза упала на палубу, прижимаясь к доскам и прикрывая голову. Рядом с ней рухнул сэр Дженкинс.

«Викторию» затрясло, а фальшборт прошила чужая картечь. Их в который раз окатило дождём из щепок и обломков.

Капитан еле слышно выругалась, приподнимая голову и осматриваясь вокруг.

Как только канонада затихла, Бейкер с помощником принялись готовиться к следующему выстрелу.

Картуз с порохом, затем пыж, который при поджоге толкнёт заряд... С помощью длинного штока-прибойника их ловко пропихивали в ствол.

Борт снова затрещал по швам, когда «Викторию» обдало снарядами.

Помощник Бейкера вскрикнул и свалился под орудие, хватаясь за разорванное бедро.

— Гром порази, только не сейчас! — выругался Кит, пытаясь выровнять незафиксированный ствол, который повело.

К нему тут же подскочил сэр Дженкинс, помогая навестись.

Капитан обеспокоенно вскрикнула, пытаясь то ли остановить, то ли предупредить старика, ведь угроза поймать осколок никуда не девалась.

Раненый громко кричал и стонал.

К нему из неоткуда метнулась мисс Вуд, принявшись оттаскивать бедолагу в укрытие. Капитан взяла себя в руки и, тихо проклиная все, побежала к ней на помощь.

То, как она постоянно оглядывалась и пригибалась, могло показаться малодушным, но Луиза не готова была преждевременно оставлять свой пост, глупо погибнув в первом же сражении.

Фальконет Бейкера наконец-то выстрелил.

Симфония залпов ещё гремела, пока они с мисс Вуд уводили раненого, а канониры перезаряжались.

Улучив момент, капитан посмотрела в подзорную трубу.

Хотя и не нужно было прибегать к вспомогательным средствам, когда результат стараний Кита Бейкера был очевиден и так.

Пиратское судно, какое-то время ещё державшееся стабильно, стало крениться носом вниз.

Невооружённым глазом можно было заметить, как на его палубе начался переполох.

И пока перезаряжались чужие орудия, а вражеская команда пыталась понять, что произошло, капитан дала новый приказ:

— Вот теперь уходим!

Весь в щепках, штурман вернулся на свой пост и приник к переговорным трубам.

— Машинное, как слышно? Поддайте там как следует! Крылья, доложить обстановку!..

«Виктория» сделала разворот, заходя врагу за корму и занимая крайне невыгодное для него положение, неудобное для обстрела.

Пиратское судно снижалось всё стремительней, и теперь, судя по всему, их штурман из кожи вон лез, чтобы оно приняло нужный угол тангажа и не нырнуло солдатиком в океан зелени, покрывающий остров, над которым они сцепились.

Прошло ещё некоторое время, — по ощущениям лишь мгновение, — а «Виктория» уже была далеко.

* * *

Ранняя пташка Анна Кэррингтон проснулась, когда время близилось к ланчу.

Накануне сон не шёл, и какая-то душная тяжесть, несвойственная этому городу, витала в спальне. Анна постоянно ворочалась, вставала, проветривала комнату, наливала себе воды, к утру чувствуя себя разбито. Но по счастливому совпадению, сегодня у неё был выходной, что позволяло поваляться в постели подольше, откладывая начало дня ещё на пару часов.

Вырвавшись из оков одеял и подушек, она наконец принялась за утренние ритуалы: умывание, уход за собой, чай и тосты.

Завтракая, Анна всё ещё чувствовала утомление, будто грузом лежащее на плечах. Кинув взгляд на вчерашнюю газету, оставшуюся на кухонном столике, она поморщилась и отшвырнула её подальше.

Под большим фотоизображением застывших в рукопожатии мужчин, которым был посвящён выпуск, примостилась сводка новостей. «Дерзкую контрабандистку задержали по прибытие в Скайбург», — носила заглавие одна из колонок.

Переживания последних суток вместились в несколько строк городской хроники, но те едва ли отражали всю глубину чувств, испытываемых участниками событий. Как, должно быть, больно читать клевету на себя... Анне стало печально от мысли, что её возлюбленная может увидеть эту заметку. Женщина поджала губы, почувствовав презрение к глупцам-газетчикам, так спешно и необдуманно пустившим в печать эту публикацию, ведь вина Луизы ещё не была доказана в суде.

«И не будет», — нахмурившись, подумала Анна.

Может быть, «Скайбург Пресс» сознательно стремились опорочить имя Луизы? У удачливых и влиятельных предпринимателей всегда был длинный список врагов. Нечего было думать — в деле с опиумом капитана Миллер просто-напросто оболгали. Так или иначе, Анна собиралась сделать всё, чтобы помочь Луизе разобраться в этом страшном недоразумении.

Но прямо сейчас она ощущала себя бессильной, зная о ситуации преступно мало, ведь им с возлюбленной, вернее, с подзащитной, так и не дали поговорить. Полисмены в управлении просто вывели Анну из себя, не предоставляя каких-либо веских или хотя бы законных оснований для этого, просто твердя извечное «нельзя», но женщина не показывала своего раздражения, лишь отправив жалобу их управляющему, чьё имя сегодня гордо красуется на первой полосе, и судье, назначенному на это дело.

Насчёт последнего, кстати говоря, Анна не беспокоилась, ведь знала этого человека давно и считала его весьма справедливым, добросовестным служащим. Он же и удовлетворил её ходатайства о переводе подсудимых на домашний арест. Жаль лишь, что Луиза имела право отбывать его только в своём семейном особняке. Но это как ни посмотри лучше, чем тюремная камера, так что хоть за что-то сердце может быть спокойно.

Но оно разрывалось от невозможности увидеться сию же секунду.

Как же тяжело было ожидание встречи! Будто к ногам привязали груз, не дающий взлететь. Но Анна ободряла себя мыслью о том, что как только им удастся поговорить, они сразу же во всём разберутся, составят прекрасный план и когда-нибудь будут вспоминать все это как досадное недоразумение. Хоть в глубине рассудка она понимала, что просто и быстро с этим не справиться, хотелось успокоить себя, отвлечься от непрестанно терзающей тревоги.

Не раз и не два за свою карьеру Анна сталкивалась с подобным смятением, и раз за разом преодолевала его. Нынешнее дело исключением не станет.

Но смотреть в лицо несправедливости намного больней, когда она касается твоего родного человека. В этом и есть главное отличие от всей прошлой практики адвоката Кэррингтон.

Допив чай, Анна похлопала себя по щекам, пытаясь взбодриться. Она должна была приступить к работе ещё несколько часов назад — ей обещали передать с посыльным материалы дела.

Переодевшись в лёгкое платье, Анна направилась к почтовому ящику, в коридоре поздоровавшись с прачкой, пришедшей, как обычно, ещё с утра. Обещанного пакета на месте не оказалось — вместо него в ящике нашлись небольшой неподписанный конверт и новый выпуск ежедневной газеты. Озадаченно нахмурившись, Анна сразу же распечатала письмо. И тут же узнала почерк Луизы.

«Дорогая Анна! Возможно, до вас уже дошли вести о провале или успехе нашего рискованного мероприятия. Но утомлять долгими прелюдиями не буду, лишних подробностей не люблю так же, как и писать от руки. Перейду сразу к делу.

Сперва хочу сдержать обещание, которое дала вам перед отлётом в Гуань-Си. Обещание предупредить, когда соберусь уйти в долгий рейд. Видимо, время для этого предупреждения настало. В одно письмо не вместить всех подробностей, но всё же попытаюсь объяснить причины, по которым мы пошли на такой шаг.

Когда-то давно я рассказывала вам о Викторе Мерсере, сопернике моего отца, а теперь уже и моём враге. Именно он повинен в том, что сейчас происходит. Мерсер оклеветал меня и пытался убить. На нас с сэром Дженкинсом были совершены покушения, потерпевшие неудачу.

Не волнуйтесь, со мной и стариком всё в порядке. Куда серьёзнее то, что на стороне нашего неприятеля городская полиция — Виктор Мерсер заключил преступный договор с главным управляющим. Подробности мне неизвестны, но защитить от убийц нас теперь некому. Это первая причина, по которой мы вынуждены покинуть город. Вторая заключается в том, что, принимая во внимание всё вышесказанное, расследовать это дело, кроме нас, никто не будет.

Пребывая в Гуань-Си, мы заподозрили, что наш противник ведёт какие-то дела с пиратами — сэр Дженкинс видел в порту подозрительное судно с адъютантом Мерсера и племянником нашего делового партнёра, находящимися у трапа. Учитывая всё это, есть смысл полагать, что наш деловой партнёр, господин Ван, также причастен к происходящему.

Мы собирались доложить о пиратах сразу же по возвращение в Скайбург. Но, как вы знаете, сделать этого не смогли. Мне очень жаль, что всё так обошлось, моя дорогая. Не знаю, насколько прощаюсь с вами — надолго или лишь на несколько дней. Но обещаю вернуться, чего бы мне это ни стоило.

ЛМ»

Ахнув, Анна медленно опустилась на ступеньки.

Яркое солнце заливало улицу и их симпатичный палисадник, благоухающий цветами. Но всё это существовало где-то в другом мире, в котором никто не знает об их, Анны и Луизы, тревогах и бедах.

Она застыла на месте, чувствуя себя так, будто её окатили холодной водой. И подумала, что это чей-то глупый розыгрыш. Но почерк любимой она бы не спутала ни с каким другим, так что даже на мгновение решила, что разыгрывает её как раз Луиза.

Чувствуя, что чего-то не хватает для составления единой картинки, она развернула утреннюю газету. «ФРЕГАТ «ВИКТОРИЯ» УГНАН ИЗ ПОРТА СКАЙБУРГА. Срочный репортаж. Шокирующие известия пришли нам прошлой ночью. Можем ли мы как и прежде считать порт безопасным?..» — прочитав заметку до конца, Анна убежала в дом и рассеянно оглянулась, будто не узнавая собственную квартиру.

Спокойствие ленивого солнечного утра вмиг исчезло, будто мир встал с ног на голову. Шагая туда-сюда по кухне, женщина балансировала на грани с истерикой.

Где же теперь её Луиза? Анна почувствовала пустоту, осознав, что по Скайбургу сейчас ходят сотни человек, среди которых нет её возлюбленной. Она вдруг исчезла где-то там, за облаками. Фрегат «Виктория» ушёл в ночь и растворился без следа.

Горькая обида разлилась в груди.

Почему она всегда оставляет Анну одну? Почему каждый раз убегает, ни сказав ни слова?

«Это дело некому расследовать кроме нас», — Анна знала, сколько гордости, граничащей с гордыней, на самом деле кроется за этими словами. Знала, что возлюбленная ником другому не позволит вершить свою судьбу. И любила её в том числе и за это. Но как же больно порой любить столь гордого человека!

На висках выступил холодный пот, когда пришло осознание — Луизу пытались убить.

И Анна тут же устыдилась своих гнева и обиды.

Но всё ещё задавалась вопросом: разве не было другого выхода, кроме как решаться на побег? Да что там побег — на угон корабля! На диверсию в порту! Какими же последствиями это всё грозит для них... Для них с Анной, для команды, для флота...

Стоя посреди комнаты она медленно дышала, пытаясь взять себя в руки.

Да, Луиза порой бывала упёртой и вспыльчивой. Но решения всегда принимала сдержанно. И не любила неоправданно рисковать. «Эти действия несоразмерны ситуации», — порой говаривала она.

Значит, и теперь возлюбленная лишь делает то, что должна.

Эта мысль на мгновение успокоила Анну, будто она снова нашла опору. Опору в смелости и непоколебимости человека, в которого верит.

Так что пора было брать себя в руки, ведь ситуация оказалась серьёзнее, чем женщина себе представляла. И Луизе грозила опасность.

Теперь, кинув взгляд на Виктора Мерсера, запечатлённого вместе с управляющим, Анна знала, что стоит за этим фото, и картина происходящего складывалась в голове.

В поисках подробностей, возможно, не понятых или проигнорированных, она перечитала письмо и увидела ранее незамеченный постскриптуп на другой стороне листа: «Мне не справиться в одиночку. Пока я разбираюсь с пиратами в небе, пожалуйста, помоги мне на земле. Но будь осторожна. Я не переживу, если Мерсер навредит тебе».

Полная решимости, Анна встала и пошла искать прачку. Если материалов дела не оказалось в почтовом ящике, то, возможно, посыльный приходил и пытался передать их лично в руки. Всё-таки, нельзя оставлять конфиденциальные документы просто так, без присмотра.

Но на вопрос о том, приходил ли кто-нибудь, пожилая женщина покачала головой.

— Да что за бардак там у них! — воскликнула Анна, убежав переодеваться и перепугав своим криком прачку до смерти.

Копии дела должны храниться в полицейском управлении и суде. Поэтому нужно было сейчас же отправляться в суд — Анна не сомневалась, что в управлении снова наткнётся на категоричное «нельзя».

Поправив подъюбник и натянув платье, она схватила ленту, чтобы собрать волосы хотя бы в подобие причёски. На макияж времени не было, но выглядеть представительно — часть её профессии.

Взглянув на часы, Анна досадливо скривилась — в любом учреждении сложно было найти кого-нибудь, кто остался в строю после обеда, все разбегались по домам или запирались в кабинетах. Но кто-то всё же должен найтись, и женщина твёрдо была убеждена в том, что не перевелись ещё добросовестные работники.

* * *

Когда пиратский корабль остался далеко позади, скрывшись за горизонтом, «Виктория» нашла другой парящий островок, у которого могла безопасно остановиться. Как и предыдущий, этот был покрыт густым лесом, и ещё издали можно было оценить его зелёную шапку из низеньких, но ветвистых деревьев.

Укрыв фрегат в небольшой бухте от ветров и небесных течений, команда «Виктории» частично сошла на берег — необходимо было раздобыть древесину для починки, поиском которой занялась команда из крепких матросов под руководством нескольких бондарей. Конечно, островной клён, растущий здесь, мало годился для кораблестроения, но залатать несколько дыр был вполне пригоден.

Также их кок подал замечательную идею — устроить охоту на птиц. Крикливые чайки и жирные бакланы не раз спасали воздухоплавателей от голода, так что собрав команду умелых стрелков можно было надеяться на сытный ужин, не трогая пока остатки припасов.

Капитану эта идея очень понравилась, и она похвалила находчивого повара-баталера, велев собрать добровольцев. Единственное, что продолжало беспокоить её по части провизии — отсутствие продуктов от цинги. При последней проверке, к большому неудовольствию обитателей «Виктории», выяснилось, что их запасы кислой капусты испортились — в партии бочек, закупленных до их последнего официального рейда, нашёлся дефект, из-за которых они неплотно закрывались. Нарушение консервации, обнаруженное не сразу, тёплый воздух, попавший внутрь — и несколько килограммов продукта превратились в вонючую склизкую массу. В итоге из противоцинготных продуктов на корабле остался лишь небольшой запас сушёных овощей.

Когда выяснился столь прискорбный факт, капитана очень огорчила нерадивость прошлого баталера, посмевшего написать в докладе, что всё в порядке. Но, зная, что доберётся до него ещё не скоро, Луиза предпочитала занимать себя размышлениями о том, удастся ли добыть столь необходимые продукты на Тортуге? У них в грузовом отсеке хранились дорогие ткани, специи и чай, и капитан готова была пойти на то, чтоб торговать с преступниками, если от этого зависит благополучие команды.

Перспектива столкнуться с цингой в длительном полёте снова заставила задуматься об отсутствии судового врача. Наравне с другими малоприятными аспектами их ситуации, это проблема была по-настоящему критичной. Особенно, учитывая, что у них уже появились раненые — бедолагу, поймавшего картечь, оттащили в лазарет и перевязали, но ни у кого на корабле не хватало навыков, чтобы полноценно очистить рану от кусочков снаряда, на борту не было даже санитара-новичка! И теперь несчастный мучался, отравляемый металлами, а его вынужденные сиделки могли лишь наблюдать за этим.

Тем временем бондари под руководством мисс Вуд снова занялись покраской оболочки. Забравшись по вантам и облепив аэростат как насекомые, они принялись покрывать его чёрным, закрашивая герб Альбиона.

По просьбе сэра Дженкинса, который нахмурившись наблюдал за процессом, было решено ограничиться только замазыванием государственного символа. Штурман опасался перегрева, зная, что чёрный цвет сильнее поглощает солнечные лучи.

И пока одна часть экипажа занималась работой, другая отдыхала. Кто-то как, например, Кит Бейкер, восполнял потребность в досуге, спустившись в кубрик. А кто-то как, например, господин Цубаса, наконец нашёл время для отложенных дел — закрывшись в своей каюте на инженерной палубе, Годо корпел над своим новым изобретением.

Капитан и парусный мастер устроили на верхней палубе товарищеский спарринг. Мистер Свон, сначала было изъявивший желание пойти на охоту, остался на палубе с Луизой, которая попросила потренировать её рукопашному бою. Она хотела прийти в форму перед встречей с пиратами и вспомнить хоть что-нибудь, чему готовили в Академии Воздухоплавания.

Их парусный мастер был известен своими боевыми навыками, но капитан выбрала его в качестве учителя не из-за них. Просто мистер Свон был единственным на весь фрегат, кто не стал бы поддаваться и бояться проявить себя. А это дорогого стоит, учитывая, что порой результат дороже субординации.

На их тренировочный поединок собрались посмотреть свободные матросы, юнги и пара офицеров. Хотя трудно было назвать это полноценным спаррингом, ведь ничего зрелищного здесь не было: мистер Свон помогал капитану вспомнить приёмы, изучаемые когда-то, и корректировал ошибки.

Рядом стоял сэр Дженкинс с секстантом в руках — близился полдень, а вместе с ним и возможность вычислить широту их местонахождения. Если координаты, предоставленные Бейкером, верны, их ждали как минимум ещё три дня пути.

— Вижу, вы не полагаетесь на боевой стиль Академии? — заметила Луиза во время передышки.

— Это плохо?

— Нет. Просто отличается от того, чему меня учили раньше

Мистер Свон наставлял драться жестоко, наносить удары беспощадно, не заботясь о соблюдении негласных правил и этикета боя. Он показывал Луизе, как бить ниже пояса, целиться в глаза и ставить подножки. И воспитание капитана отторгало подобное, но умом она понимала, что если ей придётся вступить в бой с пиратами, не стоит ожидать от них учтивости.

Однажды на неё уже напали самым бесчестным образом, когда она была безоружна, и воспоминания об этом преследуют капитана до сих пор. Ту беспомощность, которую Луиза испытывала, защищаясь от убийцы, никогда более не хотелось испытывать вновь. Поэтому капитан принимала то новое, что давал ей мистер Свон.

— Вы научились этому в армии? — спросила Луиза, когда они отрабатывали очередную связку.

— На войне, — кивнул парусный мастер.

Записав координаты в потрёпанный блокнот и оторвавшись от секстанта, сэр Дженкинс смотрел на них с какой-то смесью грусти и сентиментальности.

— Что-то не так? — нахмурился мистер Свон, заметив это.

— Не обращайте внимание на глупого старика, друг мой, — покачал головой штурман.

А Луиза вдруг вспомнила, как много лет назад, когда она была совсем юна, с ней так же занимался рукопашным боем сэр Дженкинс, прививая понятия чести и благородства.

— Вы готовы продолжить? — тем временем спросил мистер Свон, протянув капитану тренировочную саблю.

* * *

Выйдя из авто, Анна оказалась у величественного здания Центрального Скайбургского суда, подпираемого колоннами. Подхватив одной рукой юбку, а во второй крепко сжав свою сумочку с документами, она стремительным шагом направилась к главному входу, по бокам украшенному позолоченными горельефами с оленями, под копытами которых извивался поверженный змей.

Стуча каблуками по мраморному полу, она пересекла полупустой холл и столкнулась со своим коллегой, вынырнувшем откуда-то из-за плеча.

— Уильям? — замешкалась она на мгновенье. — Добрый день.

— Анна? — проговорил тот, поправляя очки. — Чем это унылое место удостоилось вашего визита? У вас ведь должен быть выходной.

Перед ней стоял на редкость статный и привлекательный мужчина. Наделённый красотой от природы, Уильям Браун, к тому же, был всегда одет с иголочки и ухожен от макушки до кончиков ногтей. Впрочем, сегодня его наряд был весьма прост, — брюки, рубашка, жилет, — и Уильям, казалось, не должен был выбиваться из общей толпы клерков и юристов, но его обаянием несло за версту.

Отмахнувшись от последовавших далее дежурных комплиментов, Анна ответила на заданный вопрос:

— Мне так и не передали материалы дела, которым я занимаюсь. Вот и пришлось приехать.

— Да, о вашем деле я наслышан... Весь город об этом судачит, — усмехнулся мужчина. — Странно, я думал, что все бумаги уже при вас.

— Нет. Такое чувство, что меня намеренно ограждают от их получения.

— Что ж, — развёл руками Уильям, — в таком случае, сейчас вас ждёт очередное препятствие. Секретарша ушла на обед.

— Та самая секретарша? —нахмурилась Анна.

— Да, сегодня там та самая, которую с обеда можно не ждать.

«И почему её до сих пор не уволят?» — досадливо подумала женщина. Неужели она зря ехала сюда? Видимо, единственное, что остаётся теперь, — потратить время на написание жалобы насчёт нерадивой служащей. Но последнее время написание жалоб входило в дурную привычку, тем более времени и так было потрачено преступно много, так что Анна решила добиваться своего любой ценой.

— Уильям, вы же с ней на короткой ноге? — проговорила женщина.

Мужчина в ответ лишь рассмеялся и откинул со лба тёмную прядь.

— С чего вы это взяли?

— Поговаривают, за минуту вашего внимания, она готова пожертвовать чем угодно, — лукаво улыбнулась Анна.

— За кого вы меня принимаете? — притворно оскорбился Уильям.

— За человека, который ценит своё время. Вы ведь сюда тоже не просто так пришли, верно? И уходите с пустыми руками. Пустив в ход своё обаяние, вы поможете не только мне.

— Великая Анна Кэррингтон просит помощи у мужчины?

— Что на вас нашло, Уильям? Прежде всего я прошу помощи у коллеги.

Они договорились увидеться через полтора часа в кофейне недалеко от их конторы. Уильям и Анна частенько встречались здесь за ланчем и делились новостями или достижениями.

Сейчас же на еду Анна не была настроена, но всё равно заказала себе чашку кофе и сандвич, прекрасно понимая, что где-то надо брать силы для предстоящего дела. Пытаясь отвлечься хоть ненадолго, она пробовала читать другие колонки ежедневной газеты, но неспокойные мысли то и дело лезли в голову.

Она всё ещё пыталась осознать масштаб бедствия, свалившегося на них, и сомневалась, что справится с человеком, имеющим влияние на главного управляющего городской полиции. Но должна была ради Луизы и самой себя всё возможное.

Правда, начинать этот путь к правде было тяжело как никогда. Анна усвоила, что порой прежде чем прийти к цели нужно сделать много маленьких шагов и дорога бывает непроста, но сейчас так хотелось оказаться сразу в её конце — в объятиях любимого человека.

Анна Кэррингтон совсем расклеилась.

Схватив чашку, она залпом выпила едва остывший кофе, обжёгши нёбо и едва не облив белоснежное платье. Поморщившись, поставила чашку обратно и увидела у дверей Уильяма.

— За вами должок, — проговорил он, положив перед Анной папку с бумагами.

Та немедленно открыла её, хотя бы чтобы удостовериться, что коллега принёс ей нужное дело.

Тем временем Уильям устроился напротив и позвал официанта.

— Как всё прошло? — спросила Анна.

Мужчина неопределённо пожал плечами, опёршись подбородком на ладонь, и ответил:

— Нормально. Но теперь я должен Молли ужин в ресторане.

— Молли?

— Да, так зовут секретаршу. Довольно милая девушка, кстати.

Анна состроила кислую мину, но удержалась от комментария в сторону профессионализма этой милой девушки.

Тем временем Уильяму подали кофе.

— Что думаете делать теперь? — задал он вопрос. — Против вашей доверительницы выдвигают серьёзные обвинения. Насколько я слышал, улики...

— Ерунда! — резко оборвала Анна, продолжая пролистывать дело. — Не могу посвящать вас в подробности, но все эти улики ерунда... А это ещё что такое?

Уильям вопросительно посмотрел на женщину, застыв с поднятой чашкой.

Анна медленно выдохнула и объяснила:

— Меня поставили в известность, что изначально на это дело был назначен судья Стэнфорд...

— Джон Стэнфорд?

— Да.

Уильям понимающе кивнул. Все были наслышаны о честности и рассудительности старины Стэнфорда.

— Но теперь я вижу, что дело отдали Томпсону.

— Тому самому? — поморщился Уильям, всё никак не донеся кофе до губ.

— Тому самому, — нахмурилась Анна.

— Что ж... — протянул мужчина, вернув чашку на блюдце. — Могу только пожелать вам удачи.

Ни для кого не было секретом, что количество обвинительных приговоров у судьи Томпсона значительно превалирует над оправдательными. Считалось, что если попал на него, то можно и не мечтать о том, чтоб выиграть дело. И Анна не сомневалась, что судью заменили не просто так.

— Нужно сходить к мистеру Стэнфорду, — сказала она, поднимаясь со стула. — Может быть, он знает, кто вставляет мне палки в колёса.

— Вы думаете, кто-то специально мешает вам? — удивился Уильям.

— У меня есть все основания так считать.

Коллега лишь пожал плечами. Анна видела, что он скептически относится к её словам и, наверное, считает их следствием эмоциональной вовлечённости в дело, но она не собиралась никого переубеждать.

Пожелав Уильяму удачи, она подхватила сумку и, выйдя из кафе, направилась к авто.

* * *

Путешествие в край пиратов сопровождалось пасмурной погодой, а четвёртый день был промозглым и хмурым. На сером небе едва тускнело солнце, порой начинало моросить, а в воздухе будто застыли капельки воды, оседая на одежде. Их фрегат в который раз окружили молочные облака, бережно обнимающие борта.

Силясь увидеть что-то в застилающей горизонт дымке, мистер Свон поднёс к лицу бинокль.

— А что, если на тех широтах и нет никакой Тортуги? — проговорил он. — Сдаётся мне, что Бейкер сам не знает, куда нас послал.

— Знает, — мягко, но категорично ответил сэр Дженкинс.

Они стояли на носу корабля, окутанные пеленой.

— Не слишком ли большие надежды мы на него возлагаем? — взглянул на штурмана парусный мастер. Но несмотря на сомнения в голосе, пренебрежения по отношению к матросу в его словах не чувствовалось.

— Есть у меня насчёт мальчишки кое-какие соображения, — сказал сэр Дженкинс, приглаживая усы и бороду. — Но озвучивать я их пока не буду.

— Как знаете. Но, надеюсь, вы ошибаетесь, — покачал головой мистер Свон, очевидно, поняв, к чему клонит старый волк.

Услышав за спиной стук каблуков по деревянной палубе, оба развернулись и увидели капитана.

— Я бы хотела присоединиться к вашей беседе, если вы не против, — проговорила Луиза, подойдя к фальшборту.

— Конечно, капитан, — кивнул сэр Дженкинс. — Мы тут обсуждаем, далеко ли до Тортуги.

— И далеко? — спросила Луиза, глядя куда-то вперёд, на голубеющий кусочек чистого неба, кое-как пробившийся сквозь хмарь.

— Если верить Бейкеру, то к вечеру мы уже должны будем увидеть землю.

— Это если распогодится, — добавил мистер Свон.

— Меня волнует, как нас там встретят, — сказала капитан. — Не думаю, что нас примут за своих, даже с этими чёрными метками.

— Я разделяю ваши опасения, — кивнул парусный мастер. — Такие фрегаты как «Виктория» желанная добыча для разбойников. А нас всего сорок человек. Чудо, что мы вообще справились с тем судном.

— С другой стороны, — добавил штурман, — история знает случаи, когда некогда благородные воздухоплаватели Скайбурга уходили в пираты и улетали на Тортугу. Конечно, случаи эти приправлены байками и никто доподлинно не знает, как сложилась их судьба... Но ведь разбойниками не рождаются.

Ходили слухи, что в ряды пиратов можно было попасть через преступные группировки, обитающие на нижних этажах города-башни, и Луиза предполагала, что именно через криминальный мир Скайбурга Мерсер связался с воздушными разбойниками. Хоть и не считая это невозможным, она скептически относилась к идее того, что на Тортугу можно просто взять и прилететь.

— Наравне со всем сказанным, — проговорила Луиза, посмотрев на товарищей, — я рассматриваю вариант торговли с пиратами. На борту остался груз из Гуань-Си, так что, может быть, мы сможем откупиться от них или заполучить помощь именно таким способом. Я надеюсь, — вздохнула она, — что ни у кого не возникнет этических противоречий на этот счёт. Мы летим туда за информацией, и вряд ли сможем получить её с боем, учитывая наши возможности. Но флот Миллеров — торговый флот, и наше оружие — красноречие.

Парусный мастер и штурман переглянулись.

— Я не вижу в этом проблемы, — сказал мистер Свон.

— Раз уж мы встали на кривую дорожку... — поморщился сэр Дженкинс.

— Так или иначе мы должны быть готовы, — сказала капитан, — как к очередному побегу, так и к тому, чтобы принять от пиратов плен или гибель. Я знаю, что не имею права требовать такого от кого бы то ни было, но...

— Капитан... — покачал головой старый штурман. — На борту сорок человек, самых верных людей, готовых пойти за вами куда угодно. Каждый из них знает, на что идёт. Так что делайте своё дело.

Луза благодарно кивнула.

— Тем не менее, я надеюсь на благоприятный исход. Поэтому поговорила с нашим инженером. Я хочу собрать совет и обсудить состояние корабля, чтобы знать, сможем ли мы в очередной раз выжать из «Виктории» скорость. Поэтому жду вас через час в офицерском салоне.

— Так точно, капитан, — кивнул сэр Дженкинс.

— Так точно, — повторил мистер Свон.

После обеда погода прояснилась. Облака разошлись, обнажая бесконечную лазурь. Уже начавшее клониться к горизонту солнце блистало медным диском среди обступивших его кучевых барашков.

Время ещё не подошло к сумеркам, а повиснувший на вантах вперёдсмотрящий закричал, что видит землю.