Рождественский калейдоскоп (гет)

Спускаясь в гостиную, Гермиона наслаждается тишиной. Только лестница едва слышно поскрипывает под её ногами, а в остальном дом молчалив и спокоен. Все отдыхают после долгой ночи. Члены Ордена не рассчитывали на это, но всё же смогли отпраздновать Рождество, хотя бы ненадолго позабыв про войну.

Гермиона подходит к ёлке, которую они дружно нарядили, потому что всем была необходима атмосфера праздника. Ёлка стоит у окна, а за ним зимняя сказка: снег падал последние три дня, все дороги замело, а деревья укрыты белоснежными одеялами.

Рассматривая эту картину, Гермиона касается иголок кончиками пальцев, и в этот момент краем глаза вдруг замечает шевеление на диване.

Она разворачивается и видит Малфоя.

Он глядит прямо на неё, внимательно и сосредоточенно, но он кажется при этом расслабленным — Гермиона и не помнит, когда последний раз видела его таким.

— Не спится? — мягко спрашивает она.

Он качает головой.

— Ты вчера рано ушёл.

Он кивает.

Гермиона поджимает губы, чувствуя неловкость; он явно не настроен на разговор. Он в целом мало с кем взаимодействует, но они часто обсуждают предстоящие операции, или рецепты зелий, или артефакты, и Гермионе казалось, что между ними установилось некое взаимопонимание.

Она хмурится, и тут Малфой всё-таки отвечает:

— Не думаю, что скрашивал кому-то вечер.

Гермиона на долю секунды отводит взгляд, но заставляет себя вновь посмотреть на него. Тогда она и замечает, что он одет в такую же пижаму, как и она сама, только другого цвета.

Драко Малфой не любит, когда нарушают его личное пространство, но она ничего не может с собой поделать. Шагнув к нему, Гермиона взмахивает палочкой:

— Фините.

Насыщенный зелёный меняется на красный, и Малфой, вздрогнув, закатывает глаза.

— Ты издеваешься?

— Коловари, — быстро произносит Гермиона, и цвет меняется обратно. — Я просто хотела проверить.

— Ты могла бы спросить, — обвиняюще бросает Малфой, и она видит, как он напрягается, подобравшись всем телом.

— И ты бы ответил?

Сверкнув глазами в её сторону, он разминает шею и встаёт, затем бросает печальный взгляд на ёлку и быстро говорит:

— У Миссис Уизли была только такая, но мне она нравится — удобная и мягкая, — объясняет он так, словно она вынудила его защищаться. Гермионе становится неуютно, и она приподнимает руку, но Малфой не даёт ей вставить ни слова: — Не думал, что встречу здесь кого-то в такое время. Я просто хотел немного посидеть в спокойствии и тишине, и я…

Он обрывает сам себя и, сжав челюсти, вскидывает голову. Он кажется потерянным, и сердце Гермионы щемит, и стыд прорастает изнутри, обжигая щёки. Малфой прикрывает глаза и тихо заканчивает:

— Я просто люблю Рождество, — и, покачав головой, добавляет: — Но это неважно.

Гермиона знает, что он уйдёт и больше никогда не вспомнит об этом разговоре, если она не придумает хоть что-то, чтобы остановить его. Она жалеет о том, что сделала, но ей кажется, что извинения лишь разозлят его и увеличат пропасть между ними.

Гермионе не нужна близость с Драко Малфоем, но в это рождественское утро ей кажется неправильным лишать его мгновений покоя.

Она хочет всё исправить.

Поэтому когда Малфой уже разворачивается, чтобы уйти, Гермиона подаётся вперёд и хватает его за запястье. Он не вырывается, но смотрит так, будто она — опасное животное, которое угрожает ему.

— Постой, — выдыхает Гермиону. — Никто не проснётся ещё как минимум полтора часа. Не уходи, — она не хочет давить, но хочет убедить. — Позволь мне приготовить нам горячий шоколад, и после я буду молчать. Мы можем сесть так, чтобы ты даже не видел меня.

Она всё ждёт, что он отстранится и жестоко рассмеётся, но Малфой смотрит на неё, на их скрещённые руки и снова на неё. А затем, глубоко вздохнув, качает головой.

— Ты вообще уверена, что физически способна молчать больше получаса?

Гермиона улыбается.