Грязный поток (гет)

Северус, чтобы хоть немного успокоить Лили, проводил её на кухню и напоил мятным чаем с парой капель умиротворяющего бальзама — разумеется, собственного изготовления. Пэл, которого пришлось взять с собой, устроился в потрёпанном кресле у окна. Он положил голову на деревянный подлокотник и прикрыл глаза.

— Как же теперь нам попасть в Геллерт-холл? — вздохнула Лили.

Северус странно на неё посмотрел.

— Я бы на твоём месте больше беспокоился о собаке, — сказал он. — Надписи подобного рода, вроде рун или, как в данном случае, парселтанга, если они активированы, конечно, превращают изделие, на которое их нанесли, в артефакт. Не то чтобы я часто слышал о том, чтобы фамильяры поедали разбросанные безалаберными волшебниками артефакты…

— Разве Пэл — фамильяр? — удивлённо спросила Лили. — Я думала, фамильяром может быть только сова, жаба или кошка…

— Могут быть, а могут быть и обычными питомцами, — ответил Северус. — Никакие ритуалы не способны сделать животное фамильяром. Фамильярами становятся как бы в процессе взаимодействия с хозяином. Это сродни любви, — Северус почему-то смутился. — Обычно это крайне умные животные. Находясь в симбиозе с магией хозяина, фамильяры могут жить более ста лет. Не то чтобы я любил собак, — Северус протянул руку и почесал Пэла за ухом. — По мне — бесполезные создания, — фыркнул он, когда Пэл зевнул особенно сладко. — Отвечая на твой вопрос — на мой взгляд, Пэл становится фамильяром. Он, если можно так выразиться, на пути. Я легилимент, и весьма сильный для своего возраста, — не без нотки гордости сказал Северус, — и поэтому ощущаю вашу связь. Но ты её как будто не принимаешь, — добавил он. — Так что тебе стоит беречь Пэла. Эта связь пока только становиться, и она хрупка, но ваша ментальность и магия уже не существуют отдельно. Только сильный волшебник может быть другом и хозяином фамильяра. Это и привилегия, и большая ответственность.

— Сколько же всего я не знаю, — опечалилась Лили.

— Я бы тоже не знал, если бы в конце прошлого года не сдавал экзамен Кеттелберну в паре с Олливандер, с Равенкло. Не переживай, Лили, — сказал он, — артефакт вряд ли активирован. Но обязательно попроси родителей присмотреть за Пэлом.

Дальше разговор пошёл веселей. Задобренный очередной корзинкой с домашней выпечкой от миссис Эванс, Северус позволил Лили "привести себя в порядок" — к тому же, ему не терпелось проверить, на что способна Лили в беспалочковых чарах, а заодно и потренироваться самому.

— У тебя огромный резерв, но ты тратишь его впустую, — поправлял он Лили. — Вот так, повторяй за мной, — Северус сделал жест как можно более скупым и экономным. — Да, уже намного лучше, — похвалил он, когда у Лили начало получаться.

Спустя несколько часов, а также целого вороха флаконов "лечебных зелий для подростков", которые Лили вручила Северусу в подарок, Северус перестал узнавать себя. В старом зеркале, чуть потемневшем от времени и местами зияющем чёрными сколами, отражался высокий, худой юноша. Новая, по фигуре, школьная одежда и мантия отвлекала взгляд от сутулости; волосы, которые Северус привык мыть хозяйственным мылом, теперь были ровно подрезаны и собраны в низкий, густой и блестящий хвост, и подхвачены простой тёмной лентой — по моде волшебников. Лили с удовольствием отметила, что теперь Северус выглядит куда аккуратней Поттера. Кожа, всегда желтоватая, осталась бледной, но приобрела здоровый оттенок.

— Пожалуй, здесь ты права, — благодарно кивнул ей Северус. Лили радостно улыбалась. — Теперь я не выгляжу, как позор факультета. Забавно, — ухмыльнулся он, — пока не было, с чем сравнивать, я и не представлял, насколько всё… неприемлемо.

— И это вместо простого "спасибо"! — она рассмеялась.

— Но я не привык оставаться в долгу, — сказал Северус. — Подожди, пожалуйста, пару минут — мне нужно переодеться и взять кое-что в комнате.

Северус ушёл наверх, в спальню, и почти сразу вернулся, держа в руках серебряную заколку — ту, что вчера забрал у Лили.

— У меня был опыт зачарования серебра, и мои прошлые записи, поэтому я справился быстрее, чем планировал, — почти торжественно сообщил он. — Держи, — он протянул Лили заколку. Та тотчас закрепила заколкой косу. — Теперь это достаточно сложный артефакт против легилименции. Никто не сможет ни проникнуть тебе в голову, ни считать поверхностные мысли. Разве что маг уровня Дамблдора, но это при условии близкого и долгого контакта — глаза в глаза.

— Подожди, Дамблдор — легилимент?! — удивилась Лили. — Об не писали в книгах…

— И не напишут, — пожал плечами Северус. — Все на Слизерене это знают. Для старых семей это не тайна. Наследников с детства обучают окклюменции, поэтому такие артефакты используют, скорее, для страховки. Нам ни в коем случае нельзя раскрывать твою тайну, — серьёзно сказал Северус. — Это может быть небезопасно.

— Ты не доверяешь Дамблдору?

— Нет, — кивнул Северус.

— Но, тогда… я слышала, многие старшекурсники Слизерина симпатизируют политике Волдеморта, — осторожно спросила Лили, запнувшись.

В этом времени заклинания Табу на имени ещё не было, и не называть Волдеморта по имени было бы подозрительно. Лили готова была разделить с Северусом многие тайны. Но знать о её путешествии во времени, полагала Лили, даже для Северуса было бы слишком.

— И его явно не менее Дамблдора заинтересовала бы твоя способность говорить со змеями. Волдеморт действительно симпатизирует старым идеям Слизерина. Люциус рассказывал, что он носит кольцо со змеёй. А Белла болтала, что у Волдеморта даже есть татуировка в виде черепа со змеёй, выползающей изо рта; но Белла вообще верит во все сплетни, которые только услышит, и любит болтать всякое, — скривился Северус. Старшую из сестёр Блэк он не выносил — к счастью, она уже окончила Хогвартс. — В общем, тебе вряд ли пойдёт на пользу внимание этих персон.

— Спасибо за такой подарок, Сев, — сказала Лили. — Теперь мы в расчёте за мантии, — она лукаво подмигнула ему. — Наверняка такие артефакты стоят очень дорого.

— За деньги такие артефакты не купишь, — ответил он. — Они создаются индивидуально. И… не слишком законно. Но не беспокойся, что именно это за артефакт — никто не сможет определить. Он работает только от твоей магии, и в руках любого другого волшебника будет обычной красивой заколкой.

* * *

Оставшиеся дни до школы Лили и Северус провели, создавая, как он и обещал, кобуру для палочки. На чердаке у Эвансов отыскался подходящий кусок кожи. Сперва друзья сварили несложное зелье, которым предстояло пропитать заготовку; в зелье следовало добавить волос Лили и, как посоветовал Северус, шерсть Пэла — чтобы, в случае, если связь фамильяра оформиться, Пэл имел доступ к волшебной палочке.

— Ты перестраховщик, — смеялась Лили. — Сам говорил, что связь может оформляться годами.

Сшивать заготовки пришлось вручную, но зато, после блестящей трансфигурации в исполнении Лили, кобура из грубой и неаккуратной превратилась в весьма красивую, крепко прошитую точь-в-точь таким же искусным швом, как и сумка с чарами расширения, что они купили на Косой Аллее. Затем они нанесли несколько защитных рун, которые Северус активировал заранее приготовленным зельем, и кобура была готова.

Создание такой, казалось бы, простенькой вещи отняло у Лили много сил, но, смотря на их с Северусом работу, она не могла нарадоваться. Это было действительно волшебно.

Утро первого сентября впервые на памяти Лили было не обременено поспешными сборами. Чемоданы, упакованные с вечера, ждали своего часа в прихожей. Чета Эвансов как раз устраивалась на ранний завтрак на кухне — в гостиной семья предпочитала только ужинать. Но не успела миссис Эванс поставить чайник на плиту и сделать внушительную тарелку сандвичей с ветчиной и сыром, в дверь раздался звонок.

— Северус, как ты вырос! — воскликнула Оливия. — Не удивляйся, я часто вижу тебя на рынке, — улыбнулась она. — Проходи, мы как раз садимся завтракать. — Северус помогает матери и часто ходит за покупками, — пояснила она для мистера Эванса.

Петунья, настроившаяся было скривиться при виде Снейпа, удивлённо подняла брови. Перед её глазами предстал не оборванец в маминой блузке и грязных пятнах на брюках, каким она запомнила этого поганца несколько лет назад, а высокий молодой человек в аккуратном сером длинном пальто, чуть старомодной, но красивой фетровой фуражке и вязаном пуловере поверх рубашки. Выглядел он вполне обычным студентом, разве что, волосы, собранные в блестящий хвост, на её взгляд, оставались непозволительно длинными.

Пэл вскочил со своего места и подбежал к Северусу, виляя хвостом.

— Вы уверены, дети, что самостоятельно доберётесь до Лондона? — нахмурился мистер Эванс, откусывая кусок тоста.

— Разумеется, мистер Эванс, — сказал Северус. Лили удивилась, насколько взросло и спокойно сейчас звучал его голос. — Мы прекрасно справились, когда совершали покупки к школе.

— Мне кажется, Петунье ваша помощь пригодится больше, чем нам, — сказала Лили, получив благодарный кивок от сестры. — Всё же, "Ночной Рыцарь" куда быстрее автомобиля.

— Лили пришлёт вам школьную сову, мистер и миссис Эванс, как только мы доберемся до Хогвартса. Благодарю за сандвичи, миссис Эванс, они намного вкуснее тех, что делают в школе.

— Подлиза, — буркнула Лили ему прямо в ухо.

— Я сделала вам обоим в дорогу достаточно сандвичей. Вот эти — с ветчиной, а вот эти — с бужениной и томатами, — она указала на корзинку. — Лили рассказывала, что в поезде кормят только сладостями!

— Это действительно так, — подтвердил Северус, промокнув губы салфеткой. — Лили, нам следует поспешить, — сказал он, отставляя тарелку. — Не мы одни сегодня решим воспользоваться "Ночным Рыцарем" для поездки в Лондон.

Под едва слышимый хмык Петуньи Северус подхватил оба чемодана — свой и Лили, тут же опустил и, наложив чары для облегчения веса, понёс на улицу.

Лили, которой уже не терпелось оказаться в Хогвартсе, быстро попрощалась с родителями и Пэлом, отметив, что Пэл сегодня особенно молчалив. Он никогда раньше не грустил, когда она уезжала.

— Я вернусь на каникулы, — Лили присела на корточки и, напоследок потрепав Пэла по голове, отправилась вслед за Северусом.

На платформе девять и три четверти было малолюдно. Хогвартс-Экспресс испускал клубы дыма. Сердце Лили радостно забилось. Она вновь едет в школу. А ведь ещё несколько дней назад, до злополучного Хэллоуина, она думала, что увидит Хогвартс-экспресс только спустя десять лет — когда они с Джеймсом будут провожать Гарри…

— Пять минут одиннадцатого, — простонала Лили. — И зачем ты только нас торопил, — проворчала она.

— Зато нам достанется пустое купе. И у нас появился шанс не напороться на Мародёров.

— Да уж…

Предстоявшая встреча с юной версией Джеймса Поттера беспокоила Лили. Что она почувствует, когда увидит его вновь? Джеймс Поттер как был, так и оставался балбесом. Но последнее, что он сделал в своей жизни, — защищал Гарри и Лили. Лили заранее выпросила у Северуса флакон умиротворяющего бальзама и поэтому смогла сдержать подступившие было слёзы.

Оказалось, их вагон облюбовали вороны, чему Лили и Северус, уткнувшись в чтение новых учебников, только обрадовались — вороны считались спокойным факультетом, поговаривали, что их гостиная — самая тихая и удобная для занятий. Но когда поезд уже тронулся, к ним в купе постучали. Лили открыла дверь. На пороге стояла смутно знакомая девушка — их однокурсница с Равенкло, в глухом сером платье, застёгнутом на все пуговицы, и таком же сером пальто. Светло-пепельные волосы, ещё длиннее, чем у Лили, были заплетены в две косы. В ушах у девушки были серебряные серьги из гладких чёрных камней. Девушка выглядела младше своих лет — огромные серые глаза были чуть навыкате и придавали её лицу удивлённо-детское выражение. К тому же, она была ниже и без того невысокой Лили почти на полголовы.

— К сожалению, я опоздала, и все места уже заняты, — голос девушки звучал слишком взросло, что совершенно не вязалось с её детской внешностью.

— Места хватит, — неуверенно улыбнулась Лили, жестом пригласив девушку в купе.

Жаль, она надеялась, что Северус уже в поезде начнёт учить её по тому плану, который они составили перед школой. Учить предстояло не много, а кошмарно много, и Лили не хотела терять ни минутки.

— Олливандер, — кивнул Северус в знак приветствия.

— Снейп, — улыбнулась девушка. — А ты, должно быть, Лили Эванс. Приятно познакомиться. На Равенкло чаще в ходу имена, поэтому вы можете звать меня просто Пандора.

— Я помню тебя, — вдруг сказала Лили. — Ты ведь в пятёрке лучших учеников Хогвартса! На четвёртом месте.

Пандора Олливандер уже четвёртый год фигурировала в этом списке. И всегда — на строчку ниже Лили.

— На Равенкло не придают слишком большого значения баллам, — она пожала плечами. — Снейп, как ты считаешь, позволит ли Слизнорт в этом году воспользоваться его специальной лабораторией? Он обещал, что у пятикурсников будет допуск.

— Зачем тебе именно специальная лаборатория? — Северус оторвался от книги.

— Летом я экспериментировала с наложением чар на зелья, — сказала Пандора. — Но, как выяснилось, это весьма взрывоопасно, — она развела руками. — Я нашла в работе Фламеля упоминание чар, которые экранируют помещение и защищают зельевара, но у меня никак не выходит освоить их, — вздохнула она.

— И мисс Оливандер не придумала ничего лучше, чем продолжать эксперименты. Равенкло, — усмехнулся Северус. — Эти чары необходимо выучить в первую очередь. Нельзя пренебрегать техникой безопасности, как большая часть тупоголовых баранов, которые посещают уроки Слизнорта. Я учил Лили этим чарам, в школе обязательно покажу, — уже серьёзно сказал он. Пандора смутилась, заверив, что обязательно освоит эти чары, прежде чем приступать к очередной стадии.

— Я пытаюсь сделать зелье, облегчающее легилименцию, — сказала Пандора, хотя, как подумала Лили, её никто не спрашивал, что она там пыталась создать. — В медицинских целях.

— И какой спектр действий у зелья? — заинтересованно спросил Северус.

— По задумке, легилимент, выпив зелье, способен выдержать нахождение в помрачённом — проклятием или безумием — сознании, и не повредиться рассудком, — важно сказала она. — Но несколько компонентов несовместимы — даже если усложнить процесс и сделать промежуточные этапы.

— А Северус обычно упрощал рецепты, — с нажимом сказала Лили.

— Иногда, в случаях несовместимости, это действительно выход, — ответил Северус, — но я предполагаю, что часть ингредиентов сходна с Напитком живой смерти, а их действительно трудно стабилизировать без помощи чар… Это обещает быть крайне интересным проектом. Слизнорт будет в восторге, — заверил он зардевшуюся Пандору. — Кстати, Лили, не пора ли нам пообедать? Сандвичи миссис Эванс — это действительно вкусно.

Лили с кислым видом выставила на стол корзинку.

— На Равенкло считают, что Снейп — будущий самый молодой мастер зелий за последние сто лет. Ты читала его последнюю статью в "Вестнике зельевара"? Такими темпами скоро действительно создадут Антиликантропное зелье! Предложение по облегчению трансформации — это только начало… А, кстати, Лили по каким дисциплинам ты проводишь исследования? Чары или, может, трансфигурация?

От неудобных ответов Лили спас стук в дверь — за ней оказалась ведьма с тележкой, доверху наполненной волшебными сладостями. Подумать только! Северусу — пятнадцать, а у него уже есть публикации в научном журнале. И, более того, её однокурсники об этом знают. Почему Северус об этом не говорил?

"Говорил, конечно, но ты не слушала", — мысленно отругала себя Лили.

Северус и Лили, по обыкновению, набрали ворох шоколадных лягушек и несколько упаковок всевкусных драже Берти-Боттс. Пандора, однако, к лягушкам отнеслась довольно прохладно.

— У меня уже есть все карточки, — сказала она. — Даже самые первые, с Агриппой, и даже, — она подмигнула Лили и приложила палец к губам, — с Гриндевальдом. Разумеется, их уже не выпускают, а те, что уже были выпущены, подверглись тотальной зачистке. Коллекцию начал собирать ещё мой отец.

— Здорово, — неуверенно кивнула Лили.

— Твой отец — тот самый Гаррик Олливандер, мастер волшебных палочек? — спросил Северус.

— Именно, — махнула рукой Пандора. — Он всё надеется, что я продолжу его дело, но артефакторика меня мало интересует. Другое дело — зельеварение и чары — вот где можно развернуться.

— Но это значит, что ты знаешь, как изготавливать волшебные палочки? — спросил Северус.

— В общих чертах. Вообще, раньше каждый волшебник сам изготавливал себе палочку. Только слабые маги или маглорожденные пользовались услугами мастеров. Я сделала первую палочку в десять.

— Первую? — Лили вскинула бровь.

— Вот эта — палочка Пандоры выскользнула из её рукава, — четвёртая. Бузина и волос фестрала, — рассмеялась она. — Я пыталась повторить легенды о Старшей Палочке, разумеется. Но эта получилась самая обычная, хотя и, разумеется, очень хорошая, — она погладила тонкую, непримечательную палочку.

— Глупости, — сказала Лили. — Фестралов не существует. Это очередная легенда, чтобы пугать детей.

— А кто, по-твоему, запряжен в кареты, которые везут нас от станции? — улыбнулась Пандора, как показалось Лили, несколько снисходительно.

— Кареты едут сами, — нахмурилась Лили. — Правда, Сев? В Истории Хогвартса о фестралах ничего не написано.

— В более старых изданиях — написано, — уверенно сказала Пандора. — Я обязательно дам тебе свой экземпляр.

— Спасибо, — вымученно улыбнулась Лили, хотя ей хотелось уже прибить равенкловскую всезнайку учебником по трансфигурации, который она читала как раз до прихода Пандоры.

Пару часов, к облегчению Лили, они ехали практически молча, коротая время за чтением — Северус уткнулся в "Углубленное зельеварение", Лили рассеянно листала учебник, пытаясь сосредоточиться, но выходило плохо — Пандора, сидевшая напротив, читала какой-то странный журнал. Обложка журнала переливалась всеми цветами радуги, кроме того, иллюстрации всё время вращались и перепрыгивали с задней обложки на переднюю. От подобного мельтешения цветов у Лили грозилась случиться мигрень.

— Что ты читаешь? — наконец, бросив тщетные попытки понять формулы Гэмпа, приведённые на двенадцатой странице, спросила Лили.

— "Придира", — сказала Пандора, не отрываясь от чтения. — Это новый журнал, его редактор и создатель — Ксенофилиус Лавгуд, и он чёртов гений. Кроме того, — она подмигнула Лили, — крайне импозантный мужчина.

— Наслышана об этом журнале, — вспомнила Лили. — Это в нём, кажется, писали про открытие мозгошмыгов? Он для детей, верно? — не удержалась она.

— Мозгошмыги — это метафора, — ответила Пандора, почему-то мечтательно закатив и без того большие глаза. — Это шуточное описание мыслеобразов, которые могут быть доступны стихийным легилиментам и которые, благодаря магии, какое-то время удерживаются в поле волшебника…

— Звучит как полная чушь, — фыркнула Лили и вернулась к законам Гэмпа.

Хогвартс встретил друзей непривычно-промозглым для начала сентября ветром. Пальцы Лили начали замерзать, едва они сошли с поезда на платформу. Лили пожалела, что не взяла тёплую мантию. Помахав попутчикам на прощание, Пандора отправилась к группе равенкловцев. Над толпой учеников возвышалась фигура Хагрида, и Лили, забыв о холоде, улыбнулась — великан с фонарём сейчас напоминал маяк, зовущий к пристани уставшие корабли. Она почти дома. Лили бегло осмотрела ближайшие группки студентов — Мародёров с компанией нигде не было видно. Лили, с облегчением вздохнув, утащила Северуса в ближайшую карету.

— А вдруг и правда — фестралы? — пробормотал Северус, когда карета тронулась. — Кстати, Лили, что на тебя нашло? Обычно ты более дружелюбная. Не то чтобы я считал это достоинством… — он поднял бровь.

— Пандора — зазнайка, — пробурчала Лили.

— Равенкло, — ни согласился, ни опроверг Северус. — У них на факультете разговоры о своих находках считаются не хвастовством, а обменом опытом. Впрочем, в одном она точно права — в нашем возрасте уже неплохо определиться со специализацией и начать работать над своими сильными сторонами.

— Это когда это она так сказала? — вспыхнула Лили.

— Ну, не дословно…

Попрощавшись с Северусом в дверях Большого зала, Лили, незаметно отхлебнув из флакона приличный глоток умиротворяющего бальзама, шагнула к ало-золотому столу Гриффиндора.