Любовь - сложная штука. (гет)

— Поттер! Поттер, стой! — Семнадцатилетний юноша стремительно вышел из замка и направился в сторону озера, злость кипела в нём, а кулаки сжимались до побелевших костяшек. За ним так же быстро двигался второй парень, не переставая его окликать.

— Ну чего тебе, Блэк? — Джеймс наконец остановился, резко развернувшись к другу. Сириус почти мгновенно оказался рядом.

— Джеймс, ты чего творишь? Чего так беситься из-за этой Эванс?

— Ты видел, что её обнимал Кингтон с Когтеврана? — Поттер сжал кулаки ещё сильнее. — А она стояла, улыбалась ему так… мягко, по-доброму.

Парни, увлечённые спором, и не заметили, как дошли до зеркально блестящего под солнцем озера.

— Джим, успокойся! — вздохнул Сириус, — Тебе не стоит так ревновать. Ты же знаешь, что Лили злится на тебя и только поэтому с кем-нибудь заигрывает! Да и сам вспомни — ты не святой, приятель.

— Ну, спасибо, друг, поддержал! — саркастично бросил Поттер, опускаясь на поваленное дерево у берега. Сириус, хмыкнув, сел рядом и положил руку ему на плечо.

Было второе сентября, суббота. Все ученики школы чародейства и волшебства Хогвартс наслаждались по-летнему тёплым, почти беззаботным утром. Поттер, увидевший свою возлюбленную в объятиях другого, и Блэк, вылетевший вслед за ним, покинули Большой зал раньше всех, а теперь двор замка постепенно заполнялся студентами. Кто же захочет сидеть взаперти, когда солнце заливает лужайку золотом?

— Сейчас побесишься, Лили позлится, и к вечеру вы уже помиритесь. У вас так всегда, — усмехнулся Бродяга, наблюдая, как друг злится.

— Завидуешь? — хитро прищурился Джим.

— Конечно, — усмехнулся Сириус, — всегда мечтал о таких же отношениях.

Но в его улыбке промелькнула тень грусти. Сириус Блэк, известный сердцеед Хогвартса, мог заполучить любую — ведь почти каждая девушка школы была влюблена либо в него, либо в Поттера… ну или, что уж скрывать, в Малфоя.

Но глубоко внутри он завидовал именно Джеймсу — тому, что тот умел любить. По настоящему. Без игры и без страха.

— Ладно, Бродяга, ты прав. Лил меня любит, я уверен. — Поттер поднял голову и, чуть улыбнувшись, добавил: — А сейчас нам стоит подумать насчёт сюрприза к совершеннолетию Рема.

Сохатый был благодарен другу за то, что тот умел его успокоить. Видя тень тоски в глазах Блэка, он решил сменить тему.

Встав с бревна, Джеймс лукаво прищурился, взмахнул палочкой — и мощная струя воды окатила Сириуса.

— Эй! — только и успел выдохнуть тот, когда ледяные брызги облепили его с головы до ног.

Блэк моментально вскочил, озираясь, будто выискивая врага. Но, увидев Джеймса, сгибающегося от смеха, всё понял. В глазах Сириуса вспыхнули знакомые огоньки.

— Ты идиот, Поттер! Идиот! Я ж тебя сейчас утоплю! — воскликнул он, но уже с весёлой злостью.

Заражаясь его смехом, Блэк выхватил палочку и, не дав другу выставить щит, окатил его встречным заклинанием. Теперь уже Сириус держался за живот, наблюдая, как Поттер отплёвывается от воды, а его вечно взъерошенные волосы уныло прилипли к лбу.

— Знаешь, Бродяга, — выдохнул Джеймс, отфыркиваясь, — ты ещё встретишь ту самую. И поймёшь сразу — вот она.

— Ага, конечно. Разве что с неба свалится, — усмехнулся Сириус, взмахнув палочкой, чтобы высушить одежду.

Оба представили эту картину и расхохотались.

— Поттер! Блэк! — резко и холодно прозвучал голос.

Гриффиндорцы мгновенно замерли и с неприкрытым презрением повернулись на звук. Перед ними стоял Люциус Малфой — надменно-холодной, слизеринской персоной.шл9

— Минус десять баллов с Гриффиндора за использование магии против своего сокурсника, — произнёс он с усмешкой, словно получая удовольствие от каждой буквы.

Люциус никогда не упускал случая лишить Мародёров баллов — особенно, если дело касалось Поттера и Блэка.

— Пошёл ты к чёрту, Малфой, — моментально взорвался Джеймс.

— Спокойней, Поттер, — растянул в усмешке губы слизеринец. — А то твой факультет лишится ещё нескольких баллов за оскорбление старосты.

Сириус уже открыл рот, чтобы высказать всё, что думал о "великом старосте", а Джеймс вскинул палочку — но в тот же миг над ними вспыхнуло ослепительное золотое сияние.

Оба застыли, задрав головы, поражённые зрелищем. Свет вспыхнул ярче — и из него, с криком, прямо на Малфоя рухнула молодая девушка.

— Простите! — жалобно выдохнула она, пытаясь подняться. Но, опершись руками о землю, вскрикнула и снова упала — видимо, повредила запястье.

Трое юношей находились в ступоре.

— Да-а… — протянул Сириус первым, — а на меня девушки с неба не падают. Вот змей ты, Малфой.

Эта фраза вывела всех из оцепенения. Джеймс сразу расхохотался, глядя на растерянное лицо Люциуса, тот же побагровел от злости.

— Ты кто вообще такая?! Слезай с меня! — рявкнул он, резко стряхнув с себя девушку и поднимаясь на ноги. Но уходить не спешил — любопытство всё же пересилило раздражение.

Теперь все трое стояли и с интересом рассматривали незнакомку, которая всё ещё сидела на земле. Девушка была очень симпатична, и даже гриффиндорцы притихли, ожидая, что она скажет.

А она сидела и ошарашенно оглядывалась вокруг, не в силах поверить в происходящее.

Тёмные волосы, васильковые глаза, очаровательная, чуть нагловатая улыбка… Где-то она уже видела этого парня. И второго — взъерошенные волосы, та же озорная и немного детская улыбка.

А третий — длинные светлые волосы, серые глаза, холодные и внимательные. Этот взгляд она уже ловила сегодня утром.

Где же она всех их видела?

Точно! Альбом Сириуса. Когда-то, на Гриммо, Бродяга показывал ей, Гарри и Рону свои школьные фотографии.

«Так это…» — пронеслось в голове у Гермионы.

И в следующий миг она поняла всё — и приготовилась упасть в обморок, так велико было потрясение.