Останься со мной! (гет)

Маомао была сыта по горло.

Это было самое подходящее выражение, чтобы описать ее нынешнее настроение.

С ужасно нахмуренным лицом и опасным взглядом в сиявших от раздражения глазах она вышла на улицу, неся на спине пустую корзину, чтобы снять сухое белье с веревок. При этом фыркая время от времени и вообще испуская настолько угрожающую ауру, что почти все шарахались от нее.

Почти казалось, будто у нее над головой висела маленькая грозовая тучка.

Прошла почти неделя с того как она проснулась после обморока во время инцидента с ритуалом. И чувствовала травница себя совершенно прекрасно и была очень даже в состоянии выполнять большинство своих задач без никаких трудностей.

Хотя у некого молодого господина, видимо, было совсем другое мнение…

Травница раздраженно вздохнула и оглянулась по сторонам. Пока его нигде не было поблизости. Какая радость!

Ведь с того рокового дня Джинши следил за ней, словно ястреб, и каждый раз, как она занималась чем-то, работой или другими делами, что требовало быть на ногах, он напоминал ей о ее ране и предупреждал, чтобы она была поосторожней.

Бесконечно! Словно выработал в себе какое-то шестое чувство и прямо ожидал новую возможность отругать ее. На самом деле, Маомао начала уже задавать себе вопрос, не влияло ли это на его собственную работу. Но какая разница, это не ее проблема.

Каждый день была одна и та же история:

— Травница! Почему ты бежишь?! Твоя рана еще откроется! — закричал он, например, когда увидел, как она немного быстрее чем обычно ходила по коридору.

Или:

— Травница! Нет! — когда она собиралась подмести пол в одной из комнат, а он прибежал и вырвал у нее швабру из рук.

Или также:

— Травница! Не надо! — пока оттягивал ее от растения, которое она хотела вырвать.

Маомао чувствовала, словно задыхается!

Ха! Как будто она не знала, как присматривать за собой! Она уже не маленькая, черт побери!

Да, ее рана на самом деле за последние дни уже пару раз успела открыться, но ее всегда быстро зашивали заново, а теперь она заживала довольно хорошо. Маомао сейчас несомненно хромала уже меньше чем в начале. Короче: не было никакой причины поднимать такой шум!

Но сколько бы она не пялилась на Джинши будто он грязевое пятно на недавно постиранной одежде, он все равно продолжал жужжать вокруг нее как надоедливый комар, который высасывал у нее последнее терпение.

Может, этот тип уже привык к ее взглядам, кто знает.

Возможно следует еще отметить, что было очень непросто по-настоящему разозлить стоическую Маомао. Но Джинши настолько удачно выполнил эту задачу, что у нее даже появилось желание крикнуть ему несколько… эм, не очень приличных слов. Ну и достижение!

Однако несмотря на все, Маомао даже сейчас не могла сказать, что ненавидела молодого господина, и, естественно, не выговаривала в его присутствии никаких слов, о которых могла пожалеть позже, но…

Но вместо этого она сегодня сделала что-то другое, что можно было бы посчитать одинаково плохим поступком. А может и нет.

Маомао стиснула зубы от одного воспоминания.

Это все случилось всего около часа назад:

Травница находилась у себя в комнате и переодевалась.

«Хах, какая неудача», — подумала она, глядя на одежду, лежавшую на полу, которую только что стянула с себя. Та была полностью пропитана грязной водой. Вот поэтому не стоит слишком витать в облаках!

Ведь пока Маомао убирала полированную до блеска посуду, она была настолько занята мечтанием о том, что будет делать с ценным безоаром, которого (надеялась, что) скоро получит, что нечаянно споткнулась об полное ведро с водой, которое Суйрен пользовала для мытья пола. И прежде чем Маомао могла оглянуться, раздался шум, и она вместе с ведром оказалась на полу. Какое счастье, что она хоть перед этим успела разложить посуду, так что ничего не разбилось.

Испуганная Суйрен тут же поспешила помочь ей встать на ноги и узнать у нее, была ли она в порядке. Маомао очень извинялась и предложила ей вытереть пролитую воду, но главная служанка заверила ее, что сама прекрасно со всем справится, и велела ей пойти к себе в комнату и снять с себя промокшую насквозь одежду, чтобы не простудиться.

Итак, у Маомао не осталось другого выбора, чем послушаться и уйти, ругая себя за свою невнимательность. Она уже прямо видела перед собой огромную гору грязной посуды, которую Суйрен обязательно оставит ей потом в качестве наказания. Ну ладно, что поделаешь.

Именно поэтому она теперь стояла в нижнем белье и копалась у себя в вещах, чтобы подобрать, что одеть.

Но внезапно она остановилась и застыла. Это ей всего лишь показалось, или она на самом деле услышала голос, раздавшийся с коридора, прямо возле ее комнаты?

До боли знакомый голос, который звучал не очень довольным.

И через пару секунд открылась дверь и довольно рассерженная «небесная нимфа» ворвалась в ее комнату.

О, черт!

— Травница! Суйрен мне рассказала, что ты споткнулась об ее ведро с водой! Я же тебе уже сто раз говорил, чтобы ты…

Он резко замолчал, и они оба глядели друг на друга с широко раскрытыми глазами.

Джинши не сказал ни слова.

Маомао не сказала ни слова.

Но зато она почувствовала, как у нее начала кипеть кровь.

— Джинши-сама!

Все, с нее хватит! Оказывается, ей теперь даже нельзя было спокойно переодеваться! Это уже переходило все границы!

Джинши стоял на месте, как вкопанный, с широко открытым ртом и лицом под цвет волос госпожи Гекуе. Но через несколько секунд он, видимо, снова ожил и начал отчаянно махать руками и пятиться назад.

— Т-Травница, п-прости! Я-Я не знал, что ты…

Но Маомао не дала ему договорить до конца. Вне себя от ярости и на минуту забывая об их разнице в статусе, она нагнулась и подняла свою промокшую юбку.

А затем швырнула ее ему прямо в лицо.

Пытаясь убрать мокрую ткань со своего красивого лица и выдавая еще больше извинений, он неуклюже выбрался из комнаты, при этом чуть не врезавшись в дверь, и наконец сбежал прочь. Будто боялся, что Маомао погонится за ним.

«Неужели он никогда не видел женщину в нижнем белье?»

Но она, естественно, не собиралась за ним гнаться. Вместо этого травница громко фыркнула и пошла поднимать юбку, которую он оставил на полу.

«Он меня еще с ума сведет, честное слово!»

Ну, вообще-то ей даже не было очень стыдно, что Джинши увидел ее полуголой, поскольку у нее все равно не было очень много, что показывать. Намного больше ее злил факт, что он знал о каждом ее шаге и внезапно появлялся из ниоткуда. Даже простой служанке нужно немного личного пространства время от времени.

«О, Госпожа Суйрен, почему вам обязательно нужно было рассказать ему?..»

Зная Джинши уже довольно хорошо, Маомао чувствовала, что ее не накажут за ее поступок (или по крайней мере не отрубят голову), но даже если наказали бы, она ни о чем не жалела. Он действительно заслужил это!

До сих пор кипя от злости, она быстро оделась, положила мокрые вещи к грязному белью и пошла выполнять свою следующую задачу: снять чистое.

«Беру все свои слова обратно: у него на самом деле много свободного времени! Слишком много! Если ему так срочно нужно новое увлечение, пусть ищет в другом месте!»

Но судя по тому как он убежал, Маомао предполагала, что он ее теперь хоть на пару часов оставит в покое. Или, если повезет, на целый день. Вот это счастье!

* * *

Подходя к бельевым веревкам, находившимся за резиденцией, Маомао увидела Гаошуна, который уже стоял там и ждал ее. Джинши приказал ему помогать ей с некоторыми бытовыми задачами, для которых нужно было быть на ногах, и поэтому ассистент пришел, чтобы снять ей белье с веревок. Он не возражал, но Маомао все равно было немного жаль его.

Она поставила корзину рядом с ним на землю.

— Здравствуйте, Гаошунь-сама.

— Сяомао…

Как только он увидел ее лицо, Гаошунь посмотрел на нее, будто хотел спросить: «Наш хозяин опять что-то натворил, верно?».

Маомао подтвердила его подозрения хмурым взглядом. А затем они оба вздохнули, не говоря ни слова.

Но когда он начал снимать и передавать ей белье, чтобы она его сложила и поместила в корзину, Маомао все-таки почувствовала потребность выразить свое недовольство.

— «Травница» тут, «травница» здесь! Он относится ко мне, будто я маленький ребенок или невоспитанный питомец! Что бы я ни делала, он всегда тут как тут! Так на нервы действует, я больше не могу!

Маомао бросала бедное белье с таким размахом в корзину, будто оно было во всем виновато.

Гаошунь повернул к ней голову.

— Пожалуйста, не будь такой суровой к нему, Сяомао. Я знаю, что с ним не всегда легко. — Его лицо отлично показывало, как хорошо он это знал. — Но он желает тебе только добра. Он очень волновался за тебя после того, что случилось, и волнуется до сих пор. Знаешь, он в тот день думал только о тебе.

— А?

Маомао была слегка озадачена.

— Да. Уже не говоря о том, что он чувствует себя виноватым, поскольку ты повредила ногу спасая его. Не забудь, что он позволил тебе спать в своей кровати.

Травница задумалась на немного. Да, он был прав, Джинши на самом деле это сделал. А еще она вспомнила их разговор в ее комнате.

Он думал… только о ней?

— Понятно, — сказала она наконец. — Но ему все равно не стоит так заморачиваться. Я всего лишь служанка.

— Нет, не для него, — пробормотал Гаошунь. Он выглядел так, будто собирался рассказать ей что-то еще, но затем передумал и покачал головой. Маомао была благодарна, поскольку не знала, хотела ли она это вообще слышать или нет.

Вместо этого он сказал: — Он тебе, кстати, очень благодарен. Так благодарен, что даже собирается пойти к Его Величеству и попросить его выполнить тебе желание. В качестве награды за все жизни, которые ты уже спасла, не только его.

Маомао была вынуждена признать, что вот этого она уж точно не ожидала. Она уставилась на ассистента с широко раскрытыми глазами, но потом снова пришла в себя.

— Не стоит. Я не хочу привлекать лишнее внимание. Получать благоволение императора приносит не только хорошее, если об этом знают другие. Я бы предпочла просто остаться служанкой и травницей. И единственное, что я пока желаю, это предмет, которого я уже итак получу.

— Неужели? Какой?

— Мой безоар! — Ее глаза снова засияли при мысли об этом редком медицинском ингредиенте. Она уже чуть ли не могла его чувствовать у себя в руках.

Гаошунь тяжело вздохнул.

Но вдруг Маомао пришло в голову что-то совсем другое.

— Ах, Гаошунь-сама, я себе уже давно задаю один вопрос.

Совсем незаметно этот разговор со спокойным Гаошуном помог ей рассеять ее гнев и снова стать такой, как всегда.

— Да?

— Если Джинши-сама уступил мне свою кровать, тогда где он спал сам?

— Ну… понимаешь, я же тебе уже сказал, что он действительно очень волновался и…

Было необычно видеть, как ассистент нервничает.

Маомао подняла бровь и вопросительно посмотрела на него, молча прося его перейти к делу.

В конце концов Гаошунь снова вздохнул.

— Ты уверена, что хочешь знать ответ?

— Э?

Маомао слегка нахмурилась.

— Он может тебе не понравиться.

У травницы было нехорошее предчувствие, но на этот раз победило ее любопытство.

— Уверена.

— Как хочешь. Он спал в твоей кровати, Сяомао, в твоей…

— О.

Маомао нахмурилась еще сильнее, на что Гаошунь выглядел, будто уже начал жалеть немного, что ответил на ее вопрос. Наверняка он ожидал услышать еще больше жалоб о господине.

Однако…

— А она не слишком узкая для него? — Больше она ничего не произнесла.

— Это ВСЕ, что тебя волнует?

* * *

Пару часов спустя Маомао снова находилась у себя в комнате и сидела за столом, держа щеку на ладони под светом заходящего солнца, который заходил через окно. Был уже вечер и по-прежнему никаких следов от Джинши…

И к ее удивлению, этот факт не радовал ее так, как она ожидала.

Не после всего, что рассказал ей Гаошунь. Травница не могла иначе, чем задуматься о ее разговоре с ним.

Значит, Джинши провел ту ночь в ее кровати, да?

Вообще-то, если так подумать, то Маомао вспомнила, что ее простыня, одеяло и подушка несколько дней пахли сандаловым деревом, но тогда она не понимала причину, поскольку Джинши не прикасался к кровати когда обнимал ее. В конце концов она пришла к выводу, что это пахла не кровать, а она сама после того, как спала в его кровати, и решила больше не думать об этом. Предполагая, что она тогда еще не совсем пришла в себя после того удара по голове.

Ну, а если он действительно там спал, тогда все стало ясно.

Рот Маомао слегка дернулся. Утверждать, что мысль о Джинши, спящем в ее кровати, не вызывала прямо совсем никаких эмоций у нее, было бы ложью, но она была вынуждена признать, что вообще-то это было даже как-то логично: ему ведь нужно было найти себе какое-то другое место для сна, если она заняла его покои, верно?

Уже не говоря о том, что она не имела никакого понятия, как назвать эти вышеупомянутые эмоции: Радостью? Еще чего. Отвращением? Как ни странно, тоже нет. Злостью? Не-а. Но что-то там все-таки было, несомненно было.

Как же это сложно…

Разумная и любящая науку Маомао не привыкла думать о чувствах, поэтому ей было довольно трудно разбираться в них, и не только в чужих, но и в собственных. Так как же ей тогда понять Джинши, если она даже толком не понимала саму себя?

Да, они действительно часто неправильно понимали друг друга.

Но с другой стороны… время от времени происходили случаи, когда Маомао понимала его лучше всех, иногда даже без слов. Это было довольно редко, но все-таки случалось. Травница никогда прежде не испытывала такого с другим человеком. По крайней мере не до такой степени.

Они были такими разными, но возможно одновременно более похожими, чем она думала.

Ее взгляд направился к кровати.

Оказывается, Джинши вправду очень волновался за нее, верно? Вспоминая слова, которые он сказал пока обнимал ее, ей это теперь тоже стало ясно. И возможно… она это знала уже давно, но решила обмануть и убедить себя в том, что он просто был еще взбудоражен после того, как чуть не потерял жизнь.

Нет. Хватит притворяться. В глубине души она прекрасно знала, что он волновался именно за нее, а не за себя. Ведь даже несмотря на то, что она не очень хорошо соображала чувства, она не была слепой.

Просто она до сих пор не понимала, почему он это делал, ведь в конце концов она все-таки БЫЛА всего лишь служанкой, поэтому дворянин как Джинши не должен так заботиться о ее жизни. Ну потеряет она ее, так потеряет. Служанок было более чем достаточно.

Конечно, она не хотела умирать, но так работал мир. Это была просто реальность, больше ничего.

Не должен, но все равно заботился.

Маомао подняла правую руку и принялась осматривать ее. Всего пару дней назад эта самая рука была прижата к сердцу Джинши, и травница до сих пор помнила, как оно пульсировало об ее ладонь, будто желало выпрыгнуть из его груди. Честно говоря, она была тогда очень удивлена, как бешено оно стучало. Неужели это было действительно… из-за нее?

Маомао воистину не имела никакого понятия, как об этом думать. Это все для нее было совершенной новинкой.

А может быть…

Травница вздрогнула, когда заметила, что ее мысли пошли в направление, которое ей никак не нравилось, и сильно покачала головой. Нет, нет, нет! Лучше не надо было вникать в это больше чем нужно и вызывать у себя ненужные головные боли. Ладно, она признала факт, что Джинши волновался за нее. Это было достаточно! Не было никакой причины ломать себе голову о причинах!

Так точно. Она это признала. И с этим признанием все больше и больше воспоминаний начали возвращаться к ней, одно за другим:

Его взгляд, наполненный болью, в день инцидента прямо после того, как она спасла его, и он увидел ее побитое лицо.

Его рука, нежно гладившая ее опухшую щеку.

Тот факт, что он до сих пор носил одну и ту же одежду, когда следующим утром пришел вместе с Гаошуном и Басеном, чтобы расспросить ее.

Засохшая кровь на этой же одежде, которая наверняка принадлежала ей, поскольку Джинши не был ранен во время инцидента.

С каким отчаянием он обнимал ее в ее комнате… как ломался его голос, будто он вот-вот заплачет… и да, снова это сердцебиение…

Теперь ей стало ясно, что он тогда был не таким, как всегда, а очевидно травмированным.

Естественно! Ведь он все-таки ДЕЙСТВИТЕЛЬНО чуть не погиб и, кроме этого, еще был вынужден видеть, как она истекала кровью и в конце концов потеряла сознание в его объятиях. Большинство людей не в состоянии так легко забывать такие шокирующие события, а Джинши не был как Маомао, которая справлялась с такими делами, пытаясь моментально заблокировать все мысли о них.

Учитывая это все, она теперь почувствовала себя… немного виноватой за то, что так относилась к молодому господину.

Возможно, она на самом деле была слишком суровой, слишком несправедливой к нему. Он очень действовал ей на нервы и часто преувеличивал, но плохим человеком он не был.

«Я ведь тоже часто делаю ему замечания за то, что он переутомляется от работы, поэтому кто я такая, чтобы жаловаться сейчас? — подумала она. — Но… просто не привыкла я к этому».

Правильно. Не привыкла. Ведь это был самый первый раз в ее жизни, что кто-то так беспокоился о ней. Ладно, конечно люди иногда заботились о ней: ее приемный отец, ее сестры в медяном доме, служанки госпожи Гекуе, Суйрэн…

Но никогда до такой степени. И, честно говоря, она понятия не имела, как разбираться с этим.

Именно поэтому она ему тогда позволила обнимать ее, не говоря ни слова. Потому что была в совершенном недоумении и не знала, что еще делать.

Маомао прикрыла лицо обеими руками и громко вздохнула.

Ей нужно было извиниться перед ним, а то она не сможет спокойно спать ночью.