Останься со мной! (гет)

— Останься со мной! Открой глаза!

Что люди видели в тот день, было, как молодой господин, только что выполнявший ритуал, спокойно, но одновременно решительно и с серьезным выражением лица шагал по императорскому двору. С маленькой девушкой на руках, которая в данный момент находилась без сознания.

Но это было всего лишь театром. А мысленно Джинши кричал с таким отчаянием, что давно бы охрип, если выдал бы эти крики на самом деле. Но поскольку он не издавал ни звука, никто даже не подозревал, насколько он боролся с собой, чтобы скрыть свою подавляющую панику.

«Очнись!

Очнись!

ПОЖАЛУЙСТА, ОЧНИСЬ!»

Эта паника медленно, но верно сводила его с ума, отбирала у него способность ясно мыслить. Мысли неслись у него в голове словно дикие лошади, которых невозможно приручить.

Волна адреналина текла по всему его телу, пока он автоматически делал один шаг за другим, чувствуя взгляды остальных людей на себе, но не обращая на них никакого внимания, а смотря вперед.

Пока он не направил свой собственный, якобы спокойный взгляд на молодую женщину, безвольно лежавшую у него на руках и совершенно не знавшую, что вообще происходило вокруг нее. Острая боль ударила ему в сердце от этого зрелища, а по рукам прошла еле заметная дрожь. Маомао не двигалась, совсем как безжизненная кукла. Кровь лилась у нее из носа к подбородку, а также вытекала из раны на ее ноге, пачкая его и ее одежду и капая на пол. Большими, темно-красными каплями, которые покидали ее как сама жизнь.

Единственными признаками того, что она была до сих пор жива, являлись тепло ее тела и ее слабое дыхание, которое Джинши чувствовал у себя на груди. Но это никак не успокаивало его дико стучащее сердце.

Видеть ее в таком состоянии было чистым мучением, самым жестоким видом пыток.

Джинши никогда в жизни не испытывал такое чувство беспомощности.

Такое отчаяние, такой страх.

Этот страх чуть ли не ломал его изнутри, разрезая его на куски, словно острые лезвия.

Но его красивое лицо до сих пор не показывало даже намека на все это. Только холодный пот, стекавший по его лбу, опровергал его так-называемое спокойствие.

Да, даже сейчас… даже сейчас, когда жизнь человека стояла на кону, Джинши был все равно вынужден держать себя в руках, подавлять свои чувства, играть хладнокровного, достойного члена императорской семьи… так, как его учили с самого раннего детства…

Только потому что этот человек был «всего лишь служанкой»…

Внезапно у него на долю секунды остановилось сердце, и он чуть не замер на месте, слегка выпучивая глаза. Это ему всего лишь показалось, или ее дыхание действительно стало еще слабее? Нет! Не может быть!

А что, если может?

Джинши стиснул зубы и покачал головой, приходя в себя. Что он вообще творил? Какая ему сейчас разница, как о нем думают? К черту со всей этой ерундой! Сейчас не было времени для этого, самое главное было донести Маомао до врача! Так быстро, как только можно! Он понятия не имел, каким был объем ущерба, нанесенного ее голове, поэтому каждая секунда была ценной!

«Держись, Маомао! Осталось совсем немного!»

После этих последних мыслей, маска ложной сдержанности наконец упала с его лица, и он побежал, помчался со всех ног, будто те очнулись от какого-то колдовства.

«Вот он, медицинский кабинет! Наконец!» — подумал он, прижимая Маомао крепче к себе, будто защищая ее, отчаянно пытаясь удержать оставшуюся жизнь внутри нее.

Джинши увидел, что Гаошунь уже стоял у входа. Возможно, ему кто-то сообщил о том, что случилось, и ассистент поспешил туда, чтобы подождать его.

* * *

«Пожалуйста, будь в порядке… Что… что же мне делать без тебя? Пожалуйста, останься со мной, умоляю!»

Раненая Маомао теперь находилась в кабинете доктора внешнего двора, а Джинши сидел совсем один на улице на скамейке. Он ждал… надеялся… и мысленно умолял любимую травницу не покидать его, с беспокойством глядя на дверь здания, где ее лечили. Минуты ощущались как часы, будто не хотели проходить вообще.

Сначала он собирался присутствовать при лечении, но Гаошуну удалось убедить его подождать снаружи. Видимо, ассистент желал, чтобы его хозяин, который итак столько уже натерпелся за этот день, хотя бы не был вынужден видеть, как зашивают ее ногу. Он попросил Джинши использовать время, чтобы перевести дух и успокоиться, уверяя его, что она теперь находилась в хороших руках, и что он сам пойдет и будет присматривать за ней на его месте.

Ха! Легче сказать, чем сделать! Как он должен был успокоиться, если понятия не имел, что с ней сейчас происходило?!

Джинши закрыл левой рукой лицо и попытался глубоко дышать. Но это не помогло. Сердце до сих пор бешено колотило у него в груди и обе руки дрожали. Он до сих пор ощущал вес маленькой травницы у себя на руках.

Хотя ему также стало ясно, что он бы все равно не мог оказать никакой помощи в ее лечении. А только мешал бы врачу.

Было ужасно чувствовать себя таким бесполезным. Таким совершенно бесполезным, даже будучи одним из самых важных мужчин нации… вынужденным просто сидеть и ждать, пока дорогой ему человек находился в опасности…

Терпеть было так трудно…

В очередной раз стиснув зубы, Джинши снова раскрыл свое слегка бледное лицо и посмотрел на свою правую руку.

На той до сих пор остались следы крови из раны на ноге травницы и издавали слабый металлический запах. Не говоря уже о его одежде, на которую тоже попало несколько капель, пока он нес Маомао на руках. Он отвел взгляд, чтобы их больше не видеть. Желая стереть их вид со своей памяти.

Быть испачканным ее кровью…

…было так страшно, что он не мог передать словами…

…так страшно видеть ее и знать, что он не был в состоянии остановить это кровотечение. Что не мог ничего сделать для Маомао, кроме как принести ее сюда.

Он бы предпочел, чтобы это была его собственная кровь. Да, так точно! Ведь его ноги были намного длиннее ее, значит, почему эта проклятая штука не могла свалиться на одну из его ног?! Почему обязательно на ее?! Еще после этого удара по голове!

Кстати об этом, ему еще обязательно нужно было найти того ублюдка, который ударил ее, и наказать его.

В данный момент он даже не задумывался о том, что его в этот день чуть не раздавило насмерть упавшее бревно. Что, если травница бы не прибежала как раз вовремя, ему бы наверняка настал конец.

Нет. Это будет попозже. Пока все его мысли были заняты одной лишь Маомао.

Маомао и вероятностью потерять ее.

В этот раз навсегда.

Без никакого способа вернуть ее.

Теперь начало дрожать все его тело.

Он хотел остановить эти ужасные мысли, но те безжалостно пробирались сквозь его разум.

Нет, нет, нет! О таком даже нельзя было думать! Все будет хорошо! Обязательно!

Верно?

Джинши согнулся и тихо всхлипнул.

Слезы, которые собирались у него в глазах с тех пор как он сел на эту скамейку, наконец начали течь по его щекам и капать с подбородка. Одна за другой.

У него больше не было сил сдержать или даже попытаться остановить их, ведь он уже знал, что это все равно будет напрасно.

И вскоре это небольшое количество слез превратилось в настоящий поток.

Словно внутри него сорвало плотину, словно все слезы, не пролитые с детства, решили покинуть его одновременно. Вместе со всеми сдержанными чувствами.

Рыдая как ребенок, Джинши продолжал сидеть на скамейке. Совершенно один и всеми силами молясь, что будет счастливый конец.

* * *

И через некоторое время, которое ощущалось как целая вечность, Джинши не смог больше терпеть. Страх и волнение сжирали его заживо.

Просто сидеть стало невыносимо, поэтому он встал и начал ходить туда-сюда, надеясь, что этим способом время начнет проходить хоть немного быстрее. Нервно дергая пальцы, он уставился в пол, чтобы не видеть кровавые пятна на себе. Слезы до сих пор неудержимо текли по его лицу.

Прошла еще одна вечность, и наконец звуки с медицинского кабинета достигли его ушей. Он немедленно поднял взгляд и увидел, как открывается дверь и выходит на улицу Гаошунь.

Джинши не терял ни секунды. Не думая дважды и даже не вытерев слезы, он тут же подбежал к ассистенту и схватил его своими ужасно дрожащими руками за воротник.

— Как она?!

Гаошунь никогда не видел, как его господин теряет самообладание до такой степени, даже когда тот был ребенком, и поэтому был слегка ошеломлен. Но отчаяние в глазах и голосе Джинши заставили его позабыть обо всех замечаниях. Сейчас был неподходящий момент для этого.

Вместо этого он положил руки на плечи молодого дворянина.

— Не волнуйтесь, господин. Удар был сильный, но врач сказал, что она полностью поправится. Ей просто надо хорошо отдохнуть. Он сделал ей перевязку, а также зашил ей ногу.

В голосе Гаошуна звучало некое облегчение, но удивляться тут было нечему, поскольку он уже неосознанно считал «Сяомао» почти своей «второй дочерью» и поэтому тоже волновался за нее. Даже несмотря на то, что она вызывала у него не меньше головной боли, чем его господин.

От этих слов у Джинши настолько ослабели ноги, что не могли больше держать его, заставляя его отпустить ворот Гаошуна. К счастью, ассистент успел схватить хозяина под руками и поймать его, прежде чем тот смог упасть на колени.

Молодому господину снова захотелось плакать, но на этот раз от неописуемого облегчения и радости. Он себя чувствовал, будто эти слова убрали огромный камень, который давил ему на грудь.

— Все в порядке, господин?

Но Джинши проигнорировал обеспокоенный вопрос Гаошуна.

— Ей… больно? — поинтересовался он вместо этого. Его взгляд был снова затуманен тревогой.

— Нет, господин. Врач дал ей обезболивающее средство. Она сейчас крепко спит.

Услышав это, Джинши вздохнул от облегчения, и на его лице появилось серьезное выражение. Видя, что он снова нормально стоял на ногах, Гаошунь отпустил его.

— Отнеси ее в мои покои. Она будет спать в моей кровати, и я попрошу Суйрен заботиться о ней. Я ее здесь не оставлю, она получит лучшее лечение. Самое лучшее, ты меня понял? — приказал Джинши твердым тоном, который показывал, что он не хотел слышать никакого «нет». Его голос и тело наконец перестали дрожать.

Гаошунь уже собирался открыть рот, но передумал, когда увидел решительный взгляд молодого господина, и решил не задавать никаких вопросов.

— Понял, господин!

Он сделал поклон и поспешил обратно в кабинет, чтобы выполнить приказы.

— Пожалуйста, заходите. Она все еще спит. Я помыла и переодела ее в спальную одежду.

Встреченные Суйрен Джинши и Гаошун зашли в покои молодого господина. Прошел почти час с тех пор, как Джинши узнал, что его травница полностью поправится.

— Спасибо тебе, Суйрен, — ответил он тихо и показал ей маленькую улыбку. Его беспокойство все еще не совсем ушло, но по крайней мере ему наконец удалось хоть как-нибудь успокоиться, зная, что Маомао была жива и находилась в самых лучших руках, которые он мог себе представить.

Ему не терпелось увидеть ее, убедиться собственными глазами, что она была в порядке… но… он все равно слегка колебался, пока подходил к кровати, немного боясь, что сейчас увидит.

Ее опухшие щека и глаз, а также вся эта кровь вожглись в его память… до такой степени, что ему казалось, что он будет помнить все это до конца своей жизни.

Его сердце снова начало биться быстрее, когда он наконец дошел до кровати, а ассистент и главная служанка немедленно приняли свое привычное место сзади него.

Вот она!

У Джинши перехватило дыхание, когда он узрел ее, лежавшую в его кровати. Часть ее головы и правая сторона ее лица были перебинтованы, и он представлял, что ее нога наверняка выглядела не на много лучше. От этого зрелища у него заболело сердце, и ему ужасно захотелось броситься и крепко обнять ее. Так захотелось, что он даже неосознанно поднял руки, готовясь обхватить ими ее тело, но…

Но Маомао выглядела еще меньше, чем обычно, такой хрупкой и ранимой, что он сдержался и снова опустил руки. Ведь слишком боялся нечаянно причинить ей боль, сломать ее.

Однако несмотря на это все, Джинши ощущал, что ему все-таки нужно было прикоснуться к ней, чтобы убедить себя, что она на самом деле находилась там и что это не оказалось всего лишь злой шуткой его разума. Поэтому он быстро схватил стул, поставил его рядом с кроватью, сел и взялся обеими руками за левую руку Маомао. Чувствуя ее успокаивающий пульс, он снова взглянул ей в лицо.

А затем поднял ее руку к своим губам и нежно поцеловал ее.

Ее рот слегка дрогнул во сне, а вторая рука, лежавшая на одеяле, сжалась в кулак. Молодой дворянин застыл на секунду, боясь, что разбудил ее, но вскоре успокоился, когда увидел, что она до сих пор спала.

Прежде чем направиться к своим покоям, он снял церемониальный головной убор, снова распуская волосы, и помыл лицо холодной водой, потому что Гаошунь попросил его и поскольку сам Джинши не хотел волновать Суйрен больше чем нужно. Но теперь несколько свежих слез начали снова жечь его до сих пор слегка опухшие от плача глаза и покатились по его щекам, как только он увидел, как Маомао двигается.

Она больше не была как безжизненная кукла! Какое счастье!

Джинши осторожно положил ей правую руку на голову и начал медленно гладить ее по волосам, при этом продолжая держать ее маленькую руку своей второй.

— Спи, травница. Все будет хорошо. Просто спи, — пробормотал он.

Маомао снова расслабилась, будто услышала его слова.

А Суйрен и Гаошунь тем временем просто стояли сзади и теплым взглядом наблюдали за ним. Кратко посмотрев друг на друга, они молча согласились, что пока не будут мешать своему господину, ведь являлись теми, кем вырастили его, самыми близкими ему людьми. И поэтому знали его лучше всех.

Они оба были вынуждены признать, что никогда прежде не видели, как он до такой степени заботится о другом человеке. Это уже выходило далеко за рамки простой благодарности за то, что ему спасли жизнь.

Это не было никаким театром.

Он на самом деле любил ее.

* * *

В помещении царила тишина.

Маомао спала, Джинши сидел рядом и держал ее за руку, а Гаошунь и Суйрен наблюдали за ними. Никто не говорил ни слова.

— А!

Внезапно Джинши встал со стула. Ассистент и служанка слегка испугались и подошли поближе, чтобы посмотреть, что происходило.

Сделав это, они заметили, что Маомао начала беспокойно ворочаться во сне, так, что от резких движений ее здоровой ноги чуть не слетело с нее одеяло… Суйрен немедленно направилась к другой стороне кровати и налила раненой девушке стакан воды, чтобы быть готовой, если та вдруг сейчас проснется.

А Джинши тем временем склонился над травницей и сжал ее руку, кладя ей свою свободную на плечо. Его глаза были наполнены страхом.

— Маомао, ты меня слышишь? Маомао! — начал он звать ее, волнуясь все больше и больше и даже не замечая, что назвал ее по имени. Дважды.

И как ни странно, она, видимо, на самом деле услышала его голос, поскольку повернула голову в его сторону.

Но затем снова успокоилась и погрузилась в очередной глубокий сон.

Джинши почувствовал, как новая цепь беспокойства связалась вокруг его груди. Ему стало трудно дышать.

— Что это было?!

Суйрен потрогала лоб Маомао и вздохнула.

— Что ж, кажется, она все-таки еще не готова просыпаться. Но по крайней мере у нее нет температуры и не выглядит так, будто она страдает от боли.

Джинши снова сел и посмотрел на свою главную служанку умоляющими и отчаянными глазами.

— Значит, ты считаешь, что с ней все в порядке?

Суйрен подарила ему ласковую улыбку, знакомую ему с детства.

— Да, молодой господин. Пожалуйста, не волнуйтесь. Наверняка у нее просто был неприятный сон, вот и все.

Он вздохнул от облегчения и снова поцеловал руку травницы.

* * *

Почти час спустя Джинши до сих пор наблюдал, как травница спала, не отходя от нее ни на минуту. Небо уже начало принимать красные и оранжевые оттенки, указывая, что уже скоро настанет вечер и что этот ужасный день наконец придет к концу.

Вдруг молодой дворянин краем глаза увидел, как к нему подходит Суйрен и покинул свои размышления, поднимая голову.

Она несла поднос с миской рисовой каши.

— Вы наверняка голодны, молодой господин.

Джинши покачал головой.

— Спасибо, Суйрен, но нет.

Однако она все равно поставила ему поднос на колени.

— Но вы с утра ничего не ели.

Молодой дворянин понял, что она была права. Его желудок был на самом деле пуст, но у него совершенно не было аппетита. К тому, он, после всего, что случилось, и учитывая факт, что Маомао до сих пор не проснулась, даже не мог заставить себя думать о таких банальных вещах как еда.

Видя, что он не собирался передумывать, Суйрен подняла руку ко рту и выдала маленький вздох.

— Если Сяомао бы знала, что вы не ешьте из-за нее, она бы была очень недовольной и обязательно сделала бы вам замечание, господин, — сказал тут Гаошунь, который тоже все еще находился с ними. — Пожалуйста, не делаете ей неприятности, ей сейчас надо полностью сосредоточиваться на своем лечении.

Джинши обернулся к нему, слегка выпучивая глаза. Гаошунь был прав! Маомао все время упрекала его, что он плохо следил за своим здоровьем. Он не мог беспокоить ее сейчас с этим!

Итак, он нерешительно взял ложку и начал медленно есть, до сих пор держа руку Маомао во второй руке. Рисовая каша была теплой и приятно грела его изнутри.

Видя, что его слова подействовали словно магия, Гаошунь надел легкую улыбку. Да, он действительно прекрасно знал, как вести себя с хозяином.

* * *

А когда Джинши уже заканчивал свой ужин, Гаошунь подошел к нему и откашлялся. Он знал, что следующая тема не понравится господину. Но была необходима.

— После того, как вы закончите прием пищи, господин, я прошу вас пойти со мной в мои покои. Вам тоже нужно отдохнуть, и я вам уступлю мою кровать на эту ночь.

Суйрен кивнула, молча соглашаясь.

И как стоило ожидать, Джинши не очень хорошо принял эти слова. Он начал махать свободной рукой и чуть не опрокинул поднос с миской на пол.

— Что ты такое говоришь, Гаошунь? Как я смогу сейчас покинуть ее?

Его тон показывал, что он даже само представление об этом считал совершенным абсурдом.

Но ассистент не сдавался.

— Вы устали, господин, и вам нужно обязательно отдохнуть. Я знаю, что вы часто страдаете от недостатка сна, но сегодня этот сон вам действительно нужен, — ответил он спокойно.

— Я могу спать здесь, на стуле.

— Нет, молодой господин, — вмешалась тут Суйрен.

— Но я не могу просто так оставить ее! Что, если ей вдруг станет хуже?!

Как только до него дошло, что он поднял голос, Джинши закрыл рот рукой и немедленно посмотрел на Маомао, проверяя, не разбудил ли он ее. К счастью, нет.

Но он до сих пор не имел понятия, как ему сейчас просто взять и лечь спать. Что, если с ней что-нибудь случится, а его не будет рядом? Но с другой стороны он бы все равно не смог ей помочь, даже если был бы с ней, он ничего не смог бы сделать, кроме как попытаться успокоить ее как только мог. Его грудь сжалась, когда взгляд снова упал на засохшие кровавые пятна у себя на одежде, и вернулось чувство беспомощности и бесполезности. На этот раз было немного легче их терпеть, но… все равно больно.

Суйрен, видимо, угадала его мысли и снова улыбнулась ему.

— Все будет хорошо, молодой господин. Я буду всю ночь присматривать за ней.

Эти слова успокоили его. Да, верно. Он же сам приказал, чтобы о Маомао позаботилась Суйрен, которая была одной из тех, кому он доверял больше всех.

Он вздохнул.

— Но если что-нибудь случится, ты меня позовешь, да?

— Обещаю, молодой господин.

Джинши направил взгляд на лицо травницы и сжал ее руку, которую держал уже несколько часов. Его лицо ясно показывало, как сильно он не хотел уходить.

— До завтра, травница. Пожалуйста, будь в порядке.

И наконец отпустил ее, встал и направился к двери, где Гаошунь уже ждал его. Несколько раз оборачиваясь к кровати по дороге.

— Иди пока без меня. Мне хочется еще немного привести мои мысли в порядок, прежде чем идти спать, — сказал молодой дворянин тихо. — Одному.

На пару секунд царило молчание, а затем ассистент кивнул, понимая, что хозяину нужно было немного времени для себя.

— Слушаюсь, господин.

* * *

Его шаги раздавались по безлюдному, тихому коридору своей резиденции, пока он ходил по нему, пряча руки в рукавах.

Легкий вечерний ветер, дувший через несколько открытых окон, приятно охлаждал до сих пор немного бледное лицо молодого господина, слабо освещенное последними лучами солнца.

Гуляя так, у Джинши чуть ли не возникло впечатление, будто он единственный оставшийся человек на свете. Или нет, точнее говоря, он и Маомао, которая никак не покидала его мысли, даже ни на секунду.

Будучи снова наедине с этими мыслями, до него с каждым шагом все больше начинало доходить, что вообще случилось в этот день, пока последние следы солнечного света покидали теперь темное небо, и Джинши вместе со своей резиденцией погружались во тьму. Хотя та все-таки отличалась от тьмы в его сердце, которая мучила его, когда он боялся за жизнь Маомао.

Осознание, насколько реальной была в этот день возможность потерять Маомао навсегда, набросилось на него как страшное чудовище, заставляя его дрожать от шока. Или потерять собственную жизнь. Ее или его. Один из них мог бы перестать существовать сегодня. Просто так.

Джинши ничего не понимал. Как, ну как мог этот день, который утром казался таким обычным и нормальным, превратиться в такой кошмар?

Прежде приятный ветер вдруг стал холодным как лед.

Молодой дворянин закрыл обеими руками лицо и принялся глубоко дышать.

А когда убрал руки…

…заметил, что стоял прямо перед комнатой любимой травницы. Будто ноги донесли его туда сами по себе.

Не думая дважды, он открыл дверь и зашел внутрь.

Было темно, но следы ее присутствия до сих пор находились там: одежда, висевшая на спинке стула, некоторые травы, которые Маомао развесила, чтобы высушить, и разные стоявшие и лежавшие порошки и флаконы. Да, эта комната принадлежала именно ей, без никакого сомнения.

Джинши сделал еще несколько шагов и взял в руку один из маленьких листьев растения, которое лежало в кучке на столе.

«Интересно, что она собиралась с ними делать», — подумал он со слабой улыбкой на губах.

Комната была настолько пропитана присутствием Маомао, что казалось, будто она вот-вот подойдет к нему. Он чуть ли не мог слышать ее голос, который звал его.

Джинши положил лист обратно и покачал головой, пытаясь вернуться в реальность. Нет, этого пока не случится. Ведь она до сих пор лежала в его кровати и спала. Спокойно спала, он надеялся.

Ах, как же ему хотелось вернуться и продолжать держать ее руку до самого утра.

Нет. Если он это сделает, он лишь доставит Суйрен и Гаошуну лишние заботы, поэтому лучше не надо. В конце концов, его главная служанка пообещала сообщить ему, если что-то случится, и он полностью доверял ей.

Кстати о заботах, может, ему стоило потихоньку отправиться к Гаошуну, а то тот уже наверняка ждал…

Но вместо этого ноги довели его до кровати Маомао.

Какое-то время он просто стоял и глядел на нее, а потом, даже не думая, что вообще делал…

…плюхнулся полностью одетым на эту самую кровать и прижал лицо к подушке. Травяной аромат немедленно зашел ему в нос.

«Это ее запах…»

И как раз в этот момент он внезапно почувствовал всю свою накопившуюся усталость. С такой силой, что не поддаваться было прямо невозможно, даже для такого, как он, который уже давно привык к недостатку сна.

Молодой дворянин закрыл глаза.

«Побуду еще немного здесь. Совсем немного… Я так устал…»

* * *

Около четверти часа спустя дверь к комнате Маомао снова открылась и зашел Гаошунь с горящей свечой в руке.

Он оглянулся, а когда обнаружил, что кто-то лежит на кровати, подошел поближе и вздохнул.

— Так и знал, что найду его здесь, — пробормотал ассистент. — Господин?

Но тут же заметил, что его хозяин крепко спал. Лежа на животе и сжимая одеяло травницы обеими руками.

— Он наверняка ужасно устал… Естественно, после такого дня.

Итак, Гаошунь решил не тревожить господина и дать ему поспать. Он поставил свечу на стол и осторожно стянул с хозяина обувь, а затем пошел за еще одним одеялом, чтобы накрыть Джинши, поскольку было невозможно вытянуть одеяло травницы из-под него.

— Маомао…

А сам Джинши все это проспал. Еще крепче сжимая одеяло и бормоча имя девушки во сне.

В конце концов настало следующее утро и прогнало темноту, приводя солнце обратно на небо и позволяя ему сиять через окна резиденции Джинши. Его свет зашел в комнату некой травницы и упал на человека, лежавшего на кровати.

Яркое солнце сияло нашему молодому дворянину, который до сих пор лежал на животе, прямо в глаза, отчего тот начал шевелиться и раздраженно ворчать.

— Грм…

Джинши сонно открыл глаза и потер их, зевая. Затем он приподнялся на локтях и оглянулся с легкой растерянностью, не сразу соображая, где находился.

А через несколько секунд вспомнил, в чьей комнате он был и как туда попал.

«Я… на самом деле уснул здесь, — подумал он и провел рукой по подушке травницы, к которой только пару минут назад прижимал лицо, глядя на нее, будто сам не мог поверить этот факт. На его щеках появился легкий румянец. — Надо же».

Но вдруг ему в голову пришло другое, более неотложное дело, на что он выпучил глаза и буквально выпрыгнул из кровати, совершенно забывая свою неловкость и смущение.

Маомао! Надо срочно проверить, как она там и не проснулась ли она наконец! Быстро! Немедленно!

Сосредоточив свои мысли на одной лишь травнице, Джинши даже не заметил, что не носил обувь, и уже собирался выбежать из комнаты прямо так, босиком.

Но прежде чем он смог сделать что-то столь неподобающее для молодого господина, он увидел, как открывается дверь и заходит его ассистент.

— Вы проснулись, господин? — спросил Гаошунь, будто то, что его хозяин спал в кровати своей служанки, было самым нормальным делом на свете.

Ошеломленный Джинши тут же уставился на него, пытаясь придумать правильные слова, чтобы объяснить ситуацию, но, видимо, ему это не было нужно. К его удивлению, Гаошунь не делал ему никаких замечаний.

— У меня есть для вас новости от Суйрен.

Волнение мгновенно вернулось.

Молодой дворянин чуть ли не набросился на него и схватил его за руки, глядя на него с таким отчаянием, будто его собственная жизнь зависела от слов ассистента.

— Какие?! Травница проснулась?! Что-то случилось в течение ночи?! Как она себя чувствует?!

— Успокойтесь, пожалуйста, господин. Нет, ничего не случилось, и да, Сяомао только что проснулась. Суйрен сообщила, что чувствует она себя хорошо.

Джинши отпустил его. Его дико стучавшее сердце и неровное дыхание успокоились, как только эти слова достигли его ушей.

На его губах появилась огромная улыбка. Он был вне себя от радости.

— Басен тоже скоро придет, — продолжил Гаошунь. — И тогда пойдем вместе к Сяомао, чтобы она нам рассказала, как ей удалось догадаться, что произойдет во время ритуала.

Джинши очнулся от своего облегчения и счастья и поднял бровь, глядя на него с легким сомнением.

— Что, уже? А может, пока не надо? Ведь она все-таки только что проснулась после удара по голове.

Он действительно не хотел нагружать Маомао всеми этими делами прямо после ее пробуждения, даже несмотря на то, что травница вроде была в порядке.

— Боюсь, что в этом случае у нас нет другого выбора, господин. — Судя по выражению Гаошуна, тот на самом деле сожалел об этом. — Это было покушение на члена императорской семьи, поэтому мы обязаны собрать столько информации, сколько сможем, и расследовать это дело.

Джинши вздохнул.

— Понятно. Ну что ж, ладно, пошли.

Гаошунь опустил взгляд на ноги хозяина, заставляя того наконец заметить, что те были голыми.

— Сяомао сейчас переодевается. Может, вам сделать то же самое, господин? Вы эту одежду носили весь вчерашний день и даже спали в ней. Могу позвать Суйрен, чтобы она вам помогла.

Но его господин махнул рукой.

— Нет, не надо. Суйрен всю ночь не спала, и кроме нас с Басеном все равно никого не будет, поэтому ничего страшного.

Иначе говоря, он не был вынужден надевать безупречный костюм «небесной нимфы».

Джинши сел, чтобы натянуть обувь, а затем провел пальцами по волосам, пытаясь расчесать их немного и придать себе хотя бы слегка более приличный вид, ведь он все-таки только что встал с кровати. Гаошунь тем временем сложил дополнительное одеяло, которым вечером накрыл хозяина, и убрал его.

* * *

Джинши стоял со слегка нахмуренным лицом у себя в покоях и наблюдал, как травница засовывала медицинские предметы, которые всегда носила с собой, обратно себе в одежду. Суйрен, естественно, вытащила все, когда переодевала ее день назад.

Как только допрос закончился, Маомао встала со стула и начала собирать свои вещи, явно собираясь уйти.

— Скажи, а не рано тебе еще быть на ногах? — спросил молодой господин. В его голосе до сих пор звучало некое волнение. Маомао пока стояла к нему спиной и поэтому не видела, что Джинши немного поднял руки, будто готовился поймать ее, если она вдруг упадет.

Нет. Никакого «будто». Он действительно был готов поймать ее.

Но несмотря на то, что она немного хромала, особых трудностей с ходьбой у нее, видимо, не было.

— Все в порядке, господин. Пока переодевалась, я заглянула под перевязку и могу сказать, что рана зашита очень аккуратно, поэтому ходить для меня не проблема.

Джинши кивнул, но с его лица до сих пор не пропали все сомнения.

— Понятно. Но ты уверена, что уже хочешь вернуться к себе в комнату? Можешь сегодня еще отдыхать здесь, знаешь?

Маомао закончила собираться и повернулась к нему лицом.

— Я ваша служанка, Джинши-сама. Не могу я так долго занимать ваши покои.

Он стиснул зубы и поспешил держать себя в руках, прежде чем от его губ могло ускользнуть громкое «Ну и что?!». В конце концов он скрестил руки на груди и выдал вздох, наполненный фрустрацией.

Ну ладно, если она будет чувствовать себя комфортнее в собственной комнате, то он ее, пожалуй, отпустит.

— Хорошо. Но смотри, береги себя и продолжай отдыхать, ты меня слышишь, травница? Никакой работы сегодня. А когда будешь ходить, то медленно. Не смей бегать.

— Да, господин.

* * *

С тех пор прошло несколько часов, а теперь Джинши снова направлялся к комнате Маомао, на этот раз осознанно и в дневное время. Не говоря уже о том, что он был намного спокойнее, после того как собственными глазами убедился, что с ней все было хорошо. Честно, какое облегчение, что она была такой, как всегда…

Он покраснел как помидор, когда вспомнил, что делал прошлой ночью, и осторожно оглянулся по сторонам, надеясь, что его никто так не увидит.

«Но полагаю, что я просто не мог иначе…»

Хотя вообще-то ему теперь казалось весьма логично, что он в своем состоянии мучения инстинктивно пошел туда, где находятся вещи Маомао, в место, где можно окружить себя предметами, которые напоминают ему о ней, чтобы попытаться отвлечься от подавляющего беспокойства. И оно действительно сработало, поскольку вид ее любимых трав и ее запах до такой степени успокоили его, что ему даже удалось заснуть.

Он надеялся, она ему простит, если вдруг когда-нибудь узнает об этом, и не будет считать его извращенцем.

Ведь такой ужас он никак не выдержит. Но с другой стороны она ему даже простила ту шутку с медом, значит, может не стоит слишком задумываться об этом.

Но как-то бы ни было, дело сейчас было не в этом. На этот раз он шел к ней с намерением сказать ей что-то, что не мог выдать в присутствии остальных. Или точнее говоря, в присутствии Басена.

* * *

Стоя перед дверью Маомао, Джинши сделал глубокий вдох и постучал.

— Травница? Ты там? Можно зайти?

— Да, господин? Вы еще хотите что-нибудь у меня узнать?

Услышав ее голос изнутри, он открыл дверь и увидел, что она сидит на кровати и держит несколько листьев растений в руке. Судя по маленьким кучкам разных трав рядом с ней, те сейчас как раз высохли, и она была занята их сортировкой.

Джинши сглотнул, когда его взгляд упал на кровать, но поскольку травница не выглядела, будто что-то было не так, он попытался перестать думать об этом.

Маомао подняла взгляд и собиралась встать, как только увидела, что он вошел.

— Нет, сиди! — быстро остановил ее Джинши, поднимая руку.

Она послушалась и снова взглянула на него, положив руки на колени.

— Зачем вы пришли, господин?

Молодой дворянин не мог иначе, чем немного обидеться. Неужели ему нельзя было проведывать ее просто так, без повода?

Он кашлянул и отвел взгляд, начиная чесать щеку.

— Ну, я просто хотел убедиться, что ты на самом деле отдыхаешь.

— Я отдыхаю, господин.

— Да, я вижу. Молодец.

На пару мгновений царило молчание. Они просто глядели друг на друга, Маомао сидя на кровати, а Джинши стоя у двери и крутя пальцы, спрятанные в его рукавах.

Затем он сделал очередной глубокий вдох и покачал головой.

— Нет, вообще-то это еще не все…

Сказав это, вся застенчивость и самообладание мгновенно покинули его, и он ринулся вперед, чтобы сделать то, что хотел делать все это время, обнимая Маомао так крепко, что чуть не поднял ее с кровати. Наконец, о, наконец! Утром, когда он впервые увидел ее проснувшуюся, он был вынужден использовать все свои силы, чтобы держать себя в руках и не делать это на глазах у Басена, поскольку считал, что это было бы не очень хорошей идеей.

Обхватив руками ее маленькую спину, он прижимал хрупкую девушку к своему дрожащему телу. С таким отчаянием, будто вот-вот кто-то придет и заберет ее у него, и наконец выпуская свои накопившиеся эмоции. Все.

— С тобой все хорошо, это не сон… Я рад… Я так рад… — бормотал он и стал на колени, кладя ей подбородок на голову. Несколько слез снова выкатились из его глаз и потекли к ее волосам.

Но Джинши внезапно пришел в себя и выпучил глаза, когда почувствовал, как она дергается в его объятиях, и услышал ее приглушенный голос: — Господин! Не могу… дышать…

— А! — Он слегка побледнел и немедленно ослабил свою хватку, но не отпустил ее. — Прости.

Задыхавшаяся Маомао положила ему голову на плечо и начала кашлять. Он ей ласково тер спину в качестве извинения, пока она постепенно приходила в себя после начального испуга.

А после этого травница с растерянностью и раздражением посмотрела ему в лицо.

— Джинши-сама! Что это было?

Но молодой господин не отвечал на ее вопрос, а вместо этого схватил ее за плечи и уставился ей прямо в глаза.

— Пообещай мне, что ты больше не будешь такое делать! Никогда! — выдал он вдруг.

Глаза Маомао немного расширились, подчеркивая выражение растерянности на ее лице. Видимо, ее очень удивил умоляющий тон в его голосе.

— Что вы имеете в виду?

— То, что ты сделала вчера, конечно!

Джинши был озадачен. О чем он еще мог говорить?

— Спасать вам жизнь?

— Нет, подвергать себя такой опасности!

— Если я бы этого не сделала, вы бы с большой вероятностью были сейчас мертвы, господин.

Как всегда, она нисколько не смягчала свои высказывания, когда обращалась к нему. Джинши выдал звук, похожий на рычание. Ну что ж, если до нее не доходят его слова, тогда придется найти другой способ, чтобы дать ей понять.

Итак, он ни с того ни с сего схватил Маомао за правую руку и крепко прижал ту к своей груди, прямо там, где находилось сердце, которое от одних воспоминаний о том, что случилось день назад, снова начало стучать как бешеное. Удерживая ее руку на месте, чтобы она даже не пыталась убрать ее, он ощущал легкое дергание ее тонких пальцев.

— Вот! Чувствуешь? Если будешь продолжать в том же духе, я этого не выдержу! Тогда уж точно умру, но от сердечного приступа! Ты меня поняла?!

Не добавляя больше ни слова и даже не ожидая ответа, молодой дворянин прижал лицо к ее плечу. Он тяжело дышал.

Какое-то время царило молчание. А затем он почувствовал, как Маомао начала немного ерзать на кровати.

— Господин?

— Что?

Голос Джинши до сих пор слегка дрожал.

— У меня есть сушеная валериана. Может, сделать вам из нее чай, чтобы успокоить ваши нервы?

Он на пару секунд потерял дар речи. А после этого покачал головой и прижал лицо на этот раз к ее шее.

— Нет, не надо. Просто позволь мне побыть так еще немного.

Травница промолчала, но поскольку она положила ему вторую руку на спину, Джинши предполагал, что она была согласна.

Он наконец отпустил ее правую руку, чтобы снова обнять ее обеими своими, и к его удивлению, она не убирала ее с его груди.

Рука Маомао осталась там, где была. На его сердце.

Маомао была сыта по горло.

Это было самое подходящее выражение, чтобы описать ее нынешнее настроение.

С ужасно нахмуренным лицом и опасным взглядом в сиявших от раздражения глазах она вышла на улицу, неся на спине пустую корзину, чтобы снять сухое белье с веревок. При этом фыркая время от времени и вообще испуская настолько угрожающую ауру, что почти все шарахались от нее.

Почти казалось, будто у нее над головой висела маленькая грозовая тучка.

Прошла почти неделя с того как она проснулась после обморока во время инцидента с ритуалом. И чувствовала травница себя совершенно прекрасно и была очень даже в состоянии выполнять большинство своих задач без никаких трудностей.

Хотя у некого молодого господина, видимо, было совсем другое мнение…

Травница раздраженно вздохнула и оглянулась по сторонам. Пока его нигде не было поблизости. Какая радость!

Ведь с того рокового дня Джинши следил за ней, словно ястреб, и каждый раз, как она занималась чем-то, работой или другими делами, что требовало быть на ногах, он напоминал ей о ее ране и предупреждал, чтобы она была поосторожней.

Бесконечно! Словно выработал в себе какое-то шестое чувство и прямо ожидал новую возможность отругать ее. На самом деле, Маомао начала уже задавать себе вопрос, не влияло ли это на его собственную работу. Но какая разница, это не ее проблема.

Каждый день была одна и та же история:

— Травница! Почему ты бежишь?! Твоя рана еще откроется! — закричал он, например, когда увидел, как она немного быстрее чем обычно ходила по коридору.

Или:

— Травница! Нет! — когда она собиралась подмести пол в одной из комнат, а он прибежал и вырвал у нее швабру из рук.

Или также:

— Травница! Не надо! — пока оттягивал ее от растения, которое она хотела вырвать.

Маомао чувствовала, словно задыхается!

Ха! Как будто она не знала, как присматривать за собой! Она уже не маленькая, черт побери!

Да, ее рана на самом деле за последние дни уже пару раз успела открыться, но ее всегда быстро зашивали заново, а теперь она заживала довольно хорошо. Маомао сейчас несомненно хромала уже меньше чем в начале. Короче: не было никакой причины поднимать такой шум!

Но сколько бы она не пялилась на Джинши будто он грязевое пятно на недавно постиранной одежде, он все равно продолжал жужжать вокруг нее как надоедливый комар, который высасывал у нее последнее терпение.

Может, этот тип уже привык к ее взглядам, кто знает.

Возможно следует еще отметить, что было очень непросто по-настоящему разозлить стоическую Маомао. Но Джинши настолько удачно выполнил эту задачу, что у нее даже появилось желание крикнуть ему несколько… эм, не очень приличных слов. Ну и достижение!

Однако несмотря на все, Маомао даже сейчас не могла сказать, что ненавидела молодого господина, и, естественно, не выговаривала в его присутствии никаких слов, о которых могла пожалеть позже, но…

Но вместо этого она сегодня сделала что-то другое, что можно было бы посчитать одинаково плохим поступком. А может и нет.

Маомао стиснула зубы от одного воспоминания.

Это все случилось всего около часа назад:

Травница находилась у себя в комнате и переодевалась.

«Хах, какая неудача», — подумала она, глядя на одежду, лежавшую на полу, которую только что стянула с себя. Та была полностью пропитана грязной водой. Вот поэтому не стоит слишком витать в облаках!

Ведь пока Маомао убирала полированную до блеска посуду, она была настолько занята мечтанием о том, что будет делать с ценным безоаром, которого (надеялась, что) скоро получит, что нечаянно споткнулась об полное ведро с водой, которое Суйрен пользовала для мытья пола. И прежде чем Маомао могла оглянуться, раздался шум, и она вместе с ведром оказалась на полу. Какое счастье, что она хоть перед этим успела разложить посуду, так что ничего не разбилось.

Испуганная Суйрен тут же поспешила помочь ей встать на ноги и узнать у нее, была ли она в порядке. Маомао очень извинялась и предложила ей вытереть пролитую воду, но главная служанка заверила ее, что сама прекрасно со всем справится, и велела ей пойти к себе в комнату и снять с себя промокшую насквозь одежду, чтобы не простудиться.

Итак, у Маомао не осталось другого выбора, чем послушаться и уйти, ругая себя за свою невнимательность. Она уже прямо видела перед собой огромную гору грязной посуды, которую Суйрен обязательно оставит ей потом в качестве наказания. Ну ладно, что поделаешь.

Именно поэтому она теперь стояла в нижнем белье и копалась у себя в вещах, чтобы подобрать, что одеть.

Но внезапно она остановилась и застыла. Это ей всего лишь показалось, или она на самом деле услышала голос, раздавшийся с коридора, прямо возле ее комнаты?

До боли знакомый голос, который звучал не очень довольным.

И через пару секунд открылась дверь и довольно рассерженная «небесная нимфа» ворвалась в ее комнату.

О, черт!

— Травница! Суйрен мне рассказала, что ты споткнулась об ее ведро с водой! Я же тебе уже сто раз говорил, чтобы ты…

Он резко замолчал, и они оба глядели друг на друга с широко раскрытыми глазами.

Джинши не сказал ни слова.

Маомао не сказала ни слова.

Но зато она почувствовала, как у нее начала кипеть кровь.

— Джинши-сама!

Все, с нее хватит! Оказывается, ей теперь даже нельзя было спокойно переодеваться! Это уже переходило все границы!

Джинши стоял на месте, как вкопанный, с широко открытым ртом и лицом под цвет волос госпожи Гекуе. Но через несколько секунд он, видимо, снова ожил и начал отчаянно махать руками и пятиться назад.

— Т-Травница, п-прости! Я-Я не знал, что ты…

Но Маомао не дала ему договорить до конца. Вне себя от ярости и на минуту забывая об их разнице в статусе, она нагнулась и подняла свою промокшую юбку.

А затем швырнула ее ему прямо в лицо.

Пытаясь убрать мокрую ткань со своего красивого лица и выдавая еще больше извинений, он неуклюже выбрался из комнаты, при этом чуть не врезавшись в дверь, и наконец сбежал прочь. Будто боялся, что Маомао погонится за ним.

«Неужели он никогда не видел женщину в нижнем белье?»

Но она, естественно, не собиралась за ним гнаться. Вместо этого травница громко фыркнула и пошла поднимать юбку, которую он оставил на полу.

«Он меня еще с ума сведет, честное слово!»

Ну, вообще-то ей даже не было очень стыдно, что Джинши увидел ее полуголой, поскольку у нее все равно не было очень много, что показывать. Намного больше ее злил факт, что он знал о каждом ее шаге и внезапно появлялся из ниоткуда. Даже простой служанке нужно немного личного пространства время от времени.

«О, Госпожа Суйрен, почему вам обязательно нужно было рассказать ему?..»

Зная Джинши уже довольно хорошо, Маомао чувствовала, что ее не накажут за ее поступок (или по крайней мере не отрубят голову), но даже если наказали бы, она ни о чем не жалела. Он действительно заслужил это!

До сих пор кипя от злости, она быстро оделась, положила мокрые вещи к грязному белью и пошла выполнять свою следующую задачу: снять чистое.

«Беру все свои слова обратно: у него на самом деле много свободного времени! Слишком много! Если ему так срочно нужно новое увлечение, пусть ищет в другом месте!»

Но судя по тому как он убежал, Маомао предполагала, что он ее теперь хоть на пару часов оставит в покое. Или, если повезет, на целый день. Вот это счастье!

* * *

Подходя к бельевым веревкам, находившимся за резиденцией, Маомао увидела Гаошуна, который уже стоял там и ждал ее. Джинши приказал ему помогать ей с некоторыми бытовыми задачами, для которых нужно было быть на ногах, и поэтому ассистент пришел, чтобы снять ей белье с веревок. Он не возражал, но Маомао все равно было немного жаль его.

Она поставила корзину рядом с ним на землю.

— Здравствуйте, Гаошунь-сама.

— Сяомао…

Как только он увидел ее лицо, Гаошунь посмотрел на нее, будто хотел спросить: «Наш хозяин опять что-то натворил, верно?».

Маомао подтвердила его подозрения хмурым взглядом. А затем они оба вздохнули, не говоря ни слова.

Но когда он начал снимать и передавать ей белье, чтобы она его сложила и поместила в корзину, Маомао все-таки почувствовала потребность выразить свое недовольство.

— «Травница» тут, «травница» здесь! Он относится ко мне, будто я маленький ребенок или невоспитанный питомец! Что бы я ни делала, он всегда тут как тут! Так на нервы действует, я больше не могу!

Маомао бросала бедное белье с таким размахом в корзину, будто оно было во всем виновато.

Гаошунь повернул к ней голову.

— Пожалуйста, не будь такой суровой к нему, Сяомао. Я знаю, что с ним не всегда легко. — Его лицо отлично показывало, как хорошо он это знал. — Но он желает тебе только добра. Он очень волновался за тебя после того, что случилось, и волнуется до сих пор. Знаешь, он в тот день думал только о тебе.

— А?

Маомао была слегка озадачена.

— Да. Уже не говоря о том, что он чувствует себя виноватым, поскольку ты повредила ногу спасая его. Не забудь, что он позволил тебе спать в своей кровати.

Травница задумалась на немного. Да, он был прав, Джинши на самом деле это сделал. А еще она вспомнила их разговор в ее комнате.

Он думал… только о ней?

— Понятно, — сказала она наконец. — Но ему все равно не стоит так заморачиваться. Я всего лишь служанка.

— Нет, не для него, — пробормотал Гаошунь. Он выглядел так, будто собирался рассказать ей что-то еще, но затем передумал и покачал головой. Маомао была благодарна, поскольку не знала, хотела ли она это вообще слышать или нет.

Вместо этого он сказал: — Он тебе, кстати, очень благодарен. Так благодарен, что даже собирается пойти к Его Величеству и попросить его выполнить тебе желание. В качестве награды за все жизни, которые ты уже спасла, не только его.

Маомао была вынуждена признать, что вот этого она уж точно не ожидала. Она уставилась на ассистента с широко раскрытыми глазами, но потом снова пришла в себя.

— Не стоит. Я не хочу привлекать лишнее внимание. Получать благоволение императора приносит не только хорошее, если об этом знают другие. Я бы предпочла просто остаться служанкой и травницей. И единственное, что я пока желаю, это предмет, которого я уже итак получу.

— Неужели? Какой?

— Мой безоар! — Ее глаза снова засияли при мысли об этом редком медицинском ингредиенте. Она уже чуть ли не могла его чувствовать у себя в руках.

Гаошунь тяжело вздохнул.

Но вдруг Маомао пришло в голову что-то совсем другое.

— Ах, Гаошунь-сама, я себе уже давно задаю один вопрос.

Совсем незаметно этот разговор со спокойным Гаошуном помог ей рассеять ее гнев и снова стать такой, как всегда.

— Да?

— Если Джинши-сама уступил мне свою кровать, тогда где он спал сам?

— Ну… понимаешь, я же тебе уже сказал, что он действительно очень волновался и…

Было необычно видеть, как ассистент нервничает.

Маомао подняла бровь и вопросительно посмотрела на него, молча прося его перейти к делу.

В конце концов Гаошунь снова вздохнул.

— Ты уверена, что хочешь знать ответ?

— Э?

Маомао слегка нахмурилась.

— Он может тебе не понравиться.

У травницы было нехорошее предчувствие, но на этот раз победило ее любопытство.

— Уверена.

— Как хочешь. Он спал в твоей кровати, Сяомао, в твоей…

— О.

Маомао нахмурилась еще сильнее, на что Гаошунь выглядел, будто уже начал жалеть немного, что ответил на ее вопрос. Наверняка он ожидал услышать еще больше жалоб о господине.

Однако…

— А она не слишком узкая для него? — Больше она ничего не произнесла.

— Это ВСЕ, что тебя волнует?

* * *

Пару часов спустя Маомао снова находилась у себя в комнате и сидела за столом, держа щеку на ладони под светом заходящего солнца, который заходил через окно. Был уже вечер и по-прежнему никаких следов от Джинши…

И к ее удивлению, этот факт не радовал ее так, как она ожидала.

Не после всего, что рассказал ей Гаошунь. Травница не могла иначе, чем задуматься о ее разговоре с ним.

Значит, Джинши провел ту ночь в ее кровати, да?

Вообще-то, если так подумать, то Маомао вспомнила, что ее простыня, одеяло и подушка несколько дней пахли сандаловым деревом, но тогда она не понимала причину, поскольку Джинши не прикасался к кровати когда обнимал ее. В конце концов она пришла к выводу, что это пахла не кровать, а она сама после того, как спала в его кровати, и решила больше не думать об этом. Предполагая, что она тогда еще не совсем пришла в себя после того удара по голове.

Ну, а если он действительно там спал, тогда все стало ясно.

Рот Маомао слегка дернулся. Утверждать, что мысль о Джинши, спящем в ее кровати, не вызывала прямо совсем никаких эмоций у нее, было бы ложью, но она была вынуждена признать, что вообще-то это было даже как-то логично: ему ведь нужно было найти себе какое-то другое место для сна, если она заняла его покои, верно?

Уже не говоря о том, что она не имела никакого понятия, как назвать эти вышеупомянутые эмоции: Радостью? Еще чего. Отвращением? Как ни странно, тоже нет. Злостью? Не-а. Но что-то там все-таки было, несомненно было.

Как же это сложно…

Разумная и любящая науку Маомао не привыкла думать о чувствах, поэтому ей было довольно трудно разбираться в них, и не только в чужих, но и в собственных. Так как же ей тогда понять Джинши, если она даже толком не понимала саму себя?

Да, они действительно часто неправильно понимали друг друга.

Но с другой стороны… время от времени происходили случаи, когда Маомао понимала его лучше всех, иногда даже без слов. Это было довольно редко, но все-таки случалось. Травница никогда прежде не испытывала такого с другим человеком. По крайней мере не до такой степени.

Они были такими разными, но возможно одновременно более похожими, чем она думала.

Ее взгляд направился к кровати.

Оказывается, Джинши вправду очень волновался за нее, верно? Вспоминая слова, которые он сказал пока обнимал ее, ей это теперь тоже стало ясно. И возможно… она это знала уже давно, но решила обмануть и убедить себя в том, что он просто был еще взбудоражен после того, как чуть не потерял жизнь.

Нет. Хватит притворяться. В глубине души она прекрасно знала, что он волновался именно за нее, а не за себя. Ведь даже несмотря на то, что она не очень хорошо соображала чувства, она не была слепой.

Просто она до сих пор не понимала, почему он это делал, ведь в конце концов она все-таки БЫЛА всего лишь служанкой, поэтому дворянин как Джинши не должен так заботиться о ее жизни. Ну потеряет она ее, так потеряет. Служанок было более чем достаточно.

Конечно, она не хотела умирать, но так работал мир. Это была просто реальность, больше ничего.

Не должен, но все равно заботился.

Маомао подняла правую руку и принялась осматривать ее. Всего пару дней назад эта самая рука была прижата к сердцу Джинши, и травница до сих пор помнила, как оно пульсировало об ее ладонь, будто желало выпрыгнуть из его груди. Честно говоря, она была тогда очень удивлена, как бешено оно стучало. Неужели это было действительно… из-за нее?

Маомао воистину не имела никакого понятия, как об этом думать. Это все для нее было совершенной новинкой.

А может быть…

Травница вздрогнула, когда заметила, что ее мысли пошли в направление, которое ей никак не нравилось, и сильно покачала головой. Нет, нет, нет! Лучше не надо было вникать в это больше чем нужно и вызывать у себя ненужные головные боли. Ладно, она признала факт, что Джинши волновался за нее. Это было достаточно! Не было никакой причины ломать себе голову о причинах!

Так точно. Она это признала. И с этим признанием все больше и больше воспоминаний начали возвращаться к ней, одно за другим:

Его взгляд, наполненный болью, в день инцидента прямо после того, как она спасла его, и он увидел ее побитое лицо.

Его рука, нежно гладившая ее опухшую щеку.

Тот факт, что он до сих пор носил одну и ту же одежду, когда следующим утром пришел вместе с Гаошуном и Басеном, чтобы расспросить ее.

Засохшая кровь на этой же одежде, которая наверняка принадлежала ей, поскольку Джинши не был ранен во время инцидента.

С каким отчаянием он обнимал ее в ее комнате… как ломался его голос, будто он вот-вот заплачет… и да, снова это сердцебиение…

Теперь ей стало ясно, что он тогда был не таким, как всегда, а очевидно травмированным.

Естественно! Ведь он все-таки ДЕЙСТВИТЕЛЬНО чуть не погиб и, кроме этого, еще был вынужден видеть, как она истекала кровью и в конце концов потеряла сознание в его объятиях. Большинство людей не в состоянии так легко забывать такие шокирующие события, а Джинши не был как Маомао, которая справлялась с такими делами, пытаясь моментально заблокировать все мысли о них.

Учитывая это все, она теперь почувствовала себя… немного виноватой за то, что так относилась к молодому господину.

Возможно, она на самом деле была слишком суровой, слишком несправедливой к нему. Он очень действовал ей на нервы и часто преувеличивал, но плохим человеком он не был.

«Я ведь тоже часто делаю ему замечания за то, что он переутомляется от работы, поэтому кто я такая, чтобы жаловаться сейчас? — подумала она. — Но… просто не привыкла я к этому».

Правильно. Не привыкла. Ведь это был самый первый раз в ее жизни, что кто-то так беспокоился о ней. Ладно, конечно люди иногда заботились о ней: ее приемный отец, ее сестры в медяном доме, служанки госпожи Гекуе, Суйрэн…

Но никогда до такой степени. И, честно говоря, она понятия не имела, как разбираться с этим.

Именно поэтому она ему тогда позволила обнимать ее, не говоря ни слова. Потому что была в совершенном недоумении и не знала, что еще делать.

Маомао прикрыла лицо обеими руками и громко вздохнула.

Ей нужно было извиниться перед ним, а то она не сможет спокойно спать ночью.

Да, Маомао осознала, что ей было просто необходимо извиниться перед Джинши.

И не успела травница прийти к этому выводу, как вдруг услышала звуки, раздавшиеся с коридора, прямо с другой стороны ее двери, и с изумлением подняла щеку с ладони и повернула голову в сторону этих звуков.

Не было никаких сомнений, что там кто-то стоял. И она уже подозревала, кем являлся этот загадочный гость.

Не может быть! Как раз вовремя! Как будто он прочитал ее мысли и немедленно примчался к ней. Настоящее шестое чувство! Маомао еле могла поверить такое совпадение. Ну что ж, так даже проще, теперь ей не нужно было тратить время, чтобы найти его.

Маомао продолжала сидеть на месте и глядеть на дверь, ожидая услышать стук и его голос, звавший ее «травницей».

Она ждала и ждала.

Но ничего не происходило.

А вместо этого после какого-то времени послышались шаги, указывавшие, что тот другой человек с большой вероятностью удалялся.

«А? Так это в конце концов не Джинши-сама?»

Однако судя по ее чувству интуиции, это не мог быть никто другой. Не говоря о том, что она уже научилась отличать звуки его шагов от остальных. И кто кроме него и Суйрэн вообще приперся бы к ее комнате?

Любопытство Маомао было задето, поэтому она наконец встала со стула и направилась к двери, чтобы проверить.

Она открыла дверь и выглянула в коридор. Никого там не было. Значит, этот человек действительно ушел. Странно, однако…

Но как только она собралась выйти поискать того, кто только что стоял здесь, и сделала шаг, ее нога внезапно прикоснулась к чему-то на полу. Она опустила взгляд.

Там стояла тыквенная бутыль.

Маомао слегка удивилась и подняла обе брови, а потом нагнулась и взяла бутыль в руки. Судя по ее весу, та с большой вероятностью была полна.

Со все сильнее растущим любопытством, она открыла и подняла ее к носу, чтобы понюхать содержимое.

От запаха, заходившего в ее ноздри, у нее немедленно засветилось лицо и появилась радостная улыбка на губах, а глаза начали сиять.

Вино!

Но что оно там делало?

До сих пор улыбаясь и осматривая бутыль повнимательнее, Маомао наконец заметила, что к ней был привязан кусок бумаги. Дорогой, качественной бумаги. На ней было что-то написано.

Поскольку она не раз убирала канцелярию Джинши, пока он работал, травница тут же узнала, что это был его почерк. Но даже если и не узнала бы, от самих слов стало более чем ясно, кто их написал:

«Это для тебя, травница. Прошу прощения!»

— Понятно…

Короче говоря, он тоже чувствовал себя виноватым и решил сделать ей подарок в качестве извинения.

Как любезно с его стороны.

Любящая алкоголь Маомао уже собиралась выпить пару глотков прямо с горла, но прежде чем бутыль могла прикоснуться к ее губам, травница вдруг вспомнила что-то важное и остановилась.

А да, ее собственное извинение… она чуть не забыла. И поскольку он уже сделал первый шаг этим подарком, теперь настала ее очередь.

— Он наверняка еще не ушел слишком далеко!

Травница закрыла бутыль и взяла ее с собой, начиная ходить быстрым шагом по коридору. У нее появился план!

После какого-то времени она повернула за угол и… действительно узрела спину Джинши где-то десяток метров перед собой. Он тащился вяло и с опущенной головой. Как само воплощение уныния, будто что-нибудь отобрало у него всю энергию.

— Джинши-сама! Подождите!

Молодой дворянин сильно вздрогнул и застыл на месте, как только услышал ее голос. А спустя несколько мгновений поднял наконец голову и медленно обернулся. Маомао увидела удивление у него на лице и что-то еще… неужели страх? Но, а чего же он мог такого бояться?

Но он все-таки дождался ее.

— Т-Травница…

Его голос звучал немного напряженным.

Она замедлила шаг и подошла к нему, приподнимая руку, в которой держала вино.

— Вы это только что оставили у моей двери, верно, господин?

— Надеюсь, тебе нравится… — было все, что он ответил, и показал ей слабую улыбку. Явно фальшивую. Его глаза были до сих пор наполнены печалью, и она заметила, что он нервно дергал пальцами.

Травница почувствовала себя еще более виноватой от этого зрелища. Ничего удивительного. Ведь несмотря на то, что она могла казаться холодной снаружи, сердце у нее было теплое, и совесть она тоже имела.

— Нравится, господин. Спасибо.

Услышав эти слова, Джинши оставил свои пальцы в покое и сделал пару шагов в ее сторону. Видимо, он уже немного успокоился.

— Значит, ты уже не злишься?

«А, понятно. Наверняка поэтому он так нервничал», — подумала она.

— Не злюсь. На самом деле, у меня есть к вам просьба, господин.

Он вопросительно и с любопытством посмотрел на нее.

— Да? Какая?

Маомао взглянула ему в глаза и свободной рукой потянула его за рукав.

— Если у вас есть время, то давайте выпьем это вместе, Джинши-сама… Думаю, нам надо поговорить.

Поскольку это был самый первый раз, что она по собственной инициативе желала разговор с ним, молодой дворянин был сперва озадачен и пару секунд не отвечал, но затем пришел в себя и кивнул. Он выглядел серьезным.

— Хорошо. Тогда давай пойдем в мои покои. Я уже закончил всю работу на сегодня.

* * *

Ни одно слово не прерывало тишину, пока они шли рядом по теперь почти полностью темной резиденции, хотя Маомао заметила, что Джинши время от времени подглядывал на нее со стороны и открывал рот, но каждый раз передумывал. Было на самом деле немного неловко, но травница знала, что этот разговор был необходим.

И он это наверняка тоже чувствовал.

Атмосфера в его покоях не очень отличалась от остального дома, если не учитывать пару свечей, чей мягкий, мерцающий свет падал на мебель в помещении. Прилежная Суйрен наверняка зажгла их, как только начало темнеть.

Слабый свет луны заходил через окно.

Джинши и Маомао направились прямо к низкому столу, за которым молодой господин обычно сидел, когда пил алкоголь. На нем стояли уже два стакана, один принадлежал самому Джинши, а второй Маомао пользовала для своих проверок на яд.

Молодой дворянин занял место, и Маомао тоже собиралась сесть, напротив него.

— Нет, иди сюда.

Она подняла взгляд и увидела, что он похлопывал по свободному месту рядом с собой на диване.

Маомао пожала плечами и послушалась. Пару месяцев назад она бы наверняка начала возражать, что не может сидеть рядом с дворянином, но они уже столько раз сидели рядом друг с другом, что ей уже стало все равно. Она знала, что с Джинши можно.

И как только она собиралась открыть бутыль и налить вино в стаканы, Джинши подвинулся немного поближе, и Маомао вдруг почувствовала, как он осторожно взялся за ее перевязанную ногу и поднял ее к себе на колени. Травница немного испугалась и чуть не потеряла равновесие.

— Что вы делаете, господин?

— Тебе надо беречь себя, травница. Твоя рана еще заживает.

Он не отвечал на ее взгляд, а вместо этого направил свой на ее ногу.

Маомао вздохнула.

«Опять начинается», — подумала она. Но поскольку она решила быть немного добрее к нему, в конце концов ничего не сказала и позволила ему делать, что он хотел. К тому же, она на самом деле довольно много времени провела на ногах в этот день, и ее рана немного болела.

Поэтому она просто открыла бутыль и налила сначала себе немного, чтобы как всегда проверить напиток на яд. Заявив, что все было в порядке, она наконец наполнила оба стакана.

А Джинши тем временем молча наблюдал за ней и начал ласково гладить ее раненую ногу. Маомао и это не прокомментировала, признаваясь себе, что его прикосновения были даже кое-как приятными.

Она протянула ему стакан.

— Держите, господин.

— Спасибо.

Он взял его и просто задумчиво уставился на темно-красную жидкость. А затем сделал глубокий вдох и снова посмотрел в лицо Маомао, которая уже успела сделать пару глотков.

— Травница… — начал он наконец, привлекая этим ее внимание и начиная краснеть, смущенно отводя взгляд с ее глаз. — Я… Я не хотел подглядывать за тобой, честное слово! Я на самом деле не знал, что ты переодевалась.

— А? — Маомао растерянно выпучила глаза. — Подождите… Так вы за ЭТО просили прощения?

Теперь он тоже растерялся. Так, что перестал гладить ее ногу.

— Э? А за что еще?

Травница нахмурилась. Значит, он даже не заметил?

— Я думала, за то, что вы такой раздражающий и бесконечно действуете мне на нервы с моей раной.

О да, она действительно не смягчала свои высказывания, когда обращалась к нему.

Он тоже нахмурился.

«Черт, теперь я его разозлила. Этого я уж точно не хотела!» — подумала она.

Да, Джинши воистину сердился.

— Ты посчитала, сколько раз у тебя уже открывалась эта рана?! — процедил он сквозь зубы, тыкая ей указательным пальцем в щеку, возможно, чтобы подчеркнуть свои слова. — Если тебе постоянно не напоминать, чтобы ты не перенапрягала себя, она никогда не заживет! — Он фыркнул и злобно зыркнул на нее. — Поэтому нет, травница, боюсь, что не получишь от меня извинения за это.

Маомао убрала его руку со своего лица и тоже зыркнула на него, откладывая свои собственные извинения пока в сторону. Но не забывая о них.

Какой упрямый тип. Ну, вообще-то, такой же упрямый, как она сама.

Но после какого-то времени его черты лица немного смягчились, и он отвел взгляд, краснея еще сильнее.

— Я… Я думал, ты злишься, потому что я зашел в твою комнату и увидел тебя… эм, не полностью одетой.

Маомао тоже расслабилась когда услышала эти слова. Ей было трудно поверить, как столь красивый мужчина мог так себя вести от того, что поймал взгляд на тело такой простой девушки как она.

— Меня не очень тревожит, если вы видите меня «не полностью одетой», Джинши-сама.

Голос Маомао был совершенно спокойным.

— ЧТО?!

Он был теперь таким ярко-красным, что его лицо чуть не сияло, и уставился на нее с абсолютным неверием и с широко раскрытыми глазами и ртом. Как хорошо, что он до сих пор не начал пить, а то наверняка бы выплюнул все обратно. Маомао, честно говоря, веселило его выражение, но она не ухмылялась. Сейчас был просто неподходящий момент для этого.

— Не забудьте, где я выросла, господин. И я была всего лишь в нижнем белье, не совсем голой, поэтому ничего страшного. — Она невозмутимо пожала плечами и пила дальше. — У меня все равно почти нечего показывать.

— А.

Джинши моргнул пару раз, а потом слегка нахмурился, выглядя, будто очень хотел возразить, но в конце концов передумал. Травница была благодарна за это, она не хотела очередной спор.

Но…

— Если бы я действительно была голой, то швырнула в вас бы что-нибудь потяжелее юбки, — буркнула она совсем тихо про себя. Да, она на самом деле выросла в районе удовольствий и была всего лишь худой маленькой девчонкой, но даже у нее имелось чувство приличия, а также собственного достоинства.

— Что ты сказала?

Джинши вопросительно посмотрел на нее.

— Ничего, господин.

— Ну ладно…

Он наконец отпил глоток вина, выглядя глубоко погруженным в свои мысли. Будто его до сих пор беспокоило что-нибудь.

Маомао решила спросить.

— Что-то не так, господин?

Джинши в очередной раз посмотрел на нее.

— Скажи, а я на самом деле… так сильно раздражаю тебя?

В его глазах находились боль и печаль.

Чувство вины немедленно вернулось. Маомао сглотнула. Ей на самом деле не стоило выговаривать это вслух, верно?

Но пути назад все равно не было. Слишком поздно, чтобы жалеть.

— Да, раздражаете, господин, — ответила она. Он вздрогнул от ее жестокой честности. — Вы иногда чересчур заботливы, и я не могу этого терпеть. — Травница замолчала на немного и посмотрела ему в глаза, чтобы подчеркнуть, что те слова, которые она сейчас добавит, тоже будут полностью искренними. — Но… мне кажется, что я не должна осуждать вас за это. А также не должна была так относиться к вам. Простите.

Вот они, ее извинения. Наконец.

Джинши просто молча ответил на ее взгляд. Он казался беспокойным, будто обдумывал, что сказать. По крайней мере, так предполагала Маомао.

Итак, она откашлялась и продолжила.

— Именно поэтому я и хотела с вами поговорить. Чтобы извиниться. Гаошунь-сама рассказал мне, как сильно вы волновались, а также объяснил мне, что вы желаете мне только добра. После этого мне стало ясно.

К ее удивлению Джинши ни с того ни с сего напрягся, выпучил глаза и покраснел, будто она поймала его за каким-то весьма неприличным действием. Она увидела, как по его лицу покатились несколько капель пота.

— С-Сколько он т-тебе рассказал?!

«А?»

Маомао зажмурилась с подозрением. Что это еще за реакция? Неужели произошло что-нибудь, о чем ей нельзя было узнать?

— Ну, вообще-то не очень много. Всего лишь, что вы той ночью спали в моей кровати, и только потому, что я его сама спросила.

Джинши испугался и сглотнул.

— Т-Ты сердишься на меня из-за этого?

— Я так выгляжу, господин?

— Нет, — признался он и вздохнул от облегчения, понимая, что она на самом деле не выглядела злой. — Не выглядишь.

Маомао протянула руку, чтобы прикоснуться к его, державшей стакан.

— Ваша рука дрожит немного, Джинши-сама. Смотрите, не пролейте вино.

— А, хорошо… — Он сделал глоток. — И да, это правда. Я на самом деле спал в твоей кровати. Просто… так вышло. Ты сказала, что не сердишься, но все равно… прости за это…

Джинши уставился на ее ногу, до сих пор лежавшую у него на коленях, и снова начал рассеянно массировать ее своими длинными, теплыми пальцами. Маомао считала, что он выглядел как потерянный ребенок.

— Не нужно извиняться, господин. Вы ведь позволили мне спать в вашей.

После этого царило молчание. Маомао осушила свой стакан и налила себе еще, а Джинши к своему вину почти не прикасался.

«Как жалко», — подумала она. «Это такое хорошее вино».

— Эм… — раздался вдруг снова его голос.

— В чем дело, Джинши-сама?

— Ну… возможно… ты права. Что я чересчур заботлив.

— О?

Травница была слегка озадачена. Неужели он сам в этот признавался?

Он начал бережно рисовать круги указательным пальцем по ее ноге и продолжил.

— Да, ты права. Но знаешь… я просто не привык так волноваться о другом человеке. Это самый первый раз и совсем новинка для меня. Я понятия не имею, как разбираться с этим.

Маомао с недоумением уставилась на него. Они на самом деле были более похожи, чем она думала!

— И я действительно имел в виду то, что сказал тебе тогда, — пробормотал он наконец и опять взглянул ей в лицо. — Будь поосторожней в будущем. Пожалуйста.

Травница просто ответила на его взгляд, не давая ответа. Она не была уверена, стоило ли ей на самом деле рассказать ему, что если вдруг опять случится что-нибудь подобное, она его обязательно спасет снова, даже рискуя, что у него после этого может быть сердечный приступ. Это очередная причина, почему она ему тогда не смогла дать это обещание, когда он обнимал ее пару дней назад. И, если честно, она снова не была в состоянии объяснить, почему поступит именно так. Может, это была надежда, что ей за это пообещают еще один редкий медицинский ингредиент.

А может и что-то другое. Что-то, о чем она никак не хотела думать.

Но какая разница, во всяком случае нельзя было выговаривать это вслух, а то она снова расстроит его.

Какое счастье, что Джинши не умел читать ее мысли!

Поэтому, вместо того чтобы ответить ему словами, Маомао продолжила пить и подвинулась еще ближе к нему, прислоняясь к его руке. Надеясь, что это было достаточно, чтобы успокоить его, дать ему понять, что ему действительно не стоило волноваться.

Она почувствовала, как он напрягается на секунду, а затем снова расслабляется и кладет щеку ей на голову. Маомао не возражала, снова ощущая его уже знакомый и приятный запах сандалового дерева, а также его длинные волосы, которые слегка щекотали ей лицо.

Джинши тоже ничего не сказал. Но для этого и не было никакой потребности, ведь они оба итак уже знали, что простили друг друга.

Этот был один из тех редких случаев, когда они понимали друг друга без слов.

Везде было тихо и спокойно. Как будто мир остановился вне этих самых покоев.

Была тихая, спокойная ночь. Единственные звуки были жужжание некоторых насекомых и легкий ветер, качавший ветки деревьев и распространявший запах ароматных цветов по воздуху. Короче, ночь прямо как из любовного романа.

Одинокий человек шагал торжественно под широким звездным небом. Или может, все-таки не такой одинокий, ведь если посмотреть поближе, можно было увидеть, что он несет другого поменьше на руках.

Да, Маомао действительно снова находилась у Джинши на руках, и точно как в последний раз у нее текла кровь из раны на ноге и пачкала ей юбку, оставляя маленькие красные капли на дороге.

Хотя в этот раз было иначе. Во-первых, никто не наблюдал за ними, поскольку они были совершенно одни, окутаны ночной тьмой.

А во-вторых, Маомао была жива и здорова, далеко не безжизненная кукла. Как и должно быть.

Сейчас она злобно глядела на Джинши, держась обеими руками за лоб, место, куда он ее только что стукнул своим.

Джинши отвечал на ее взгляды, даже не пытаясь скрыть свой гнев. А зачем бы ему его скрывать? Поблизости все равно никто не находился, поэтому у него не было никакой причины притворяться и прятать свои эмоции, как он обычно это делал. Маска достойного дворянина пока не была нужна, вот она и исчезла с его лица.

Он кипел от ярости. Обязательно сейчас ей надо было спросить об этом проклятом безоаре! А он-то думал, что, судя по ее поведению, она действительно хотела сказать ему что-то важное. Но, видимо, у них были разные представления о том, что означало это слово.

И все же…

Это поведение было таким типичным для Маомао, что Джинши бы засмеялся, если бы не сердился на нее, потому что она (в очередной раз) так пренебрегала свою рану. Вместо этого он фыркнул.

Лазить по стене, танцевать на ней пока снова не открылась рана, а потом еще самой хотеть зашить ее! Ну и девушка! Молодой господин был уверен, что до самого конца жизни не встретит другого человека как она.

А он еще специально попросил ее быть поосторожнее… Еще бы! Конечно, она не будет его слушать, чего он еще ожидал? Это же Маомао, в конце концов!

Нет, эта травница никогда не изменится. Никогда.

Не то чтобы он этого действительно хотел.

«Однажды, она меня точно сведет в могилу, верно?» — подумал он. И почему-то эта мысль показалась ему немного забавной.

Но по его телу все равно прошла легкая дрожь, когда он непременно вспомнил, что она бы свалилась с этой стены, если он бы не успел поймать ее как раз вовремя. Он неосознанно прижал ее еще немного покрепче к себе. Ну почему ей все время надо было пугать его так?!

И прежде чем его до сих пор слегка травмированный разум мог погрузиться в новые мысли, его снова отвлек ее голос.

— Вы уверены, что он у вас на самом деле есть, Джинши-сама?

Травница нахмурилась и уставилась на него с подозрением.

Джинши стиснул зубы. Он обожал ее, честное слово, но иногда она его сводила с ума.

— Да получишь ты этот безоар, надоеда ты маленькая! — не выдержал он наконец. Его голос разорвал ночную тишину. — Просто потерпи еще, хорошо? Ты ведь должна уже знать, что я не нарушаю свои обещания! А говоришь, что я тебе действую на нервы…

Он раздраженно щелкнул языком и внезапно остановился, поднимая Маомао еще немного повыше, на уровень своих глаз. Так что чуть не коснулись кончики их носов. Ее руки оказались у него на плечах.

— Ответь мне лучше на один вопрос: что бы ты делала, если я бы не пришел к тебе, а? Застряла бы на этой стене до утра? Ведь я не думаю, что ты со своей ногой смогла бы слезть обратно без помощи, даже если бы тебе удалось самой зашить рану.

Никакого ответа. Только еще больше злобных взглядов.

Но Джинши даже бровью не повел, выдерживая эти взгляды, не отводя глаз от нее.

— Не знаешь? Что-то меня это не удивляет.

Наконец-то он вздохнул и просто продолжил путь, прижимая Маомао снова к груди. Ведь из ее раны до сих пор лилась кровь, ей нужно было лечение. К счастью, не выглядело так, будто она страдала от боли.

Маомао до сих пор угрюмо глядела на него, не говоря ни слова, пока слегка не выпучила глаза, когда заметила, что выражение лица Джинши вдруг начало меняться. По ее собственному лицу было видно, что ей это никак не нравилось.

И действительно: его гнев, видимо, исчез, и вместо него, на его губах появилось что-то, что лучше всего можно было назвать озорной и игривой ухмылкой. Снова показалась его детская сторона.

— Мне кажется, что некая травница заслужила еще одно маленькое наказание за свою неосторожность. Ты не думаешь?

Молодой господин постарался, чтобы его голос звучал особенно приторным, желая подразнить ее.

Он увидел, как Маомао сглотнула. Наверняка, она думала, что он ее сейчас еще раз стукнет головой.

Но нет, на этот раз у него был другой план!

— Это за то, что ты меня снова заставила волноваться!

Сказав это, он быстро поцеловал ее в до сих пор покрасневший лоб.

Травница на мгновение озадаченно уставилась на него, выглядя так, будто потеряла дар речи, а затем положила руку на лоб и начала громко возражать.

— Джинши-сама!

— Ха-ха-ха-ха!

Смех Джинши был наполнен радостью и облегчением от того, что несмотря на ее снова открытую рану, его травница была в порядке и той же Маомао как всегда.

А когда он наконец успокоился, молодой господин не мог иначе, чем подарить ей ласковую улыбку. Любовь, которую он ощущал в этот же момент, была такой глубокой, такой нереальной, что у него чуть ли не заболела грудь.

Да, она действительно создавала ему ужасно много проблем, но он в конце концов прекрасно знал, что эта невероятная и восхитительная девушка того стоила.

Для него она стоила всего в этом мире.

Он снова поцеловал ее, на этот раз в щеку.

После чего она сжала свои маленькие руки в кулаки и начала дрыгать здоровой ногой.

— Эй, осторожно! Не дергайся так, а то еще упадешь!

Да, она была однозначно живой и полной энергии. И это было самое важное.