Ни о чём и обо всём. Миниатюры (джен)

Примечания:

Следствие ведет Фудзико)

Фудзико бесило в Люпене многое. И рожа его обезьянья, и ухмылочки его дурацкие, и глаза косые, и ноги кривые, и бакенбарды несовременные, и шутки глупые. А еще его консерватизм: и пистолет у него устаревший, и одевается он не модно. Пиджаки эти цветные, галстуки. Но больше всего Фудзико бесили трусы Люпена. Те самые, вечные и неизменные, широкие полосатые трусы, в которых он и по дому шлялся, и под маской-костюмом носил, и к ней в кровать лез.

И непонятно было, где Люпен эти трусы берет, вроде такие и в магазине не продаются. И вообще, как они у него появились? Может их на него еще в младенчестве одели, а он снять забыл?

Фудзико решила расспросить Дзигена, все-таки он Люпена лучше всех знает. И знакомы они с детства.

— Да, пожалуй, как из памперсов вырос, так эти трусы надел и не снимал их больше, — подтвердил ее догадку Дзиген. — Сколько Люпена помню, всегда он в этих трусах. И днем, и ночью, и отдыхает, и работает. Да он и сексом, наверное, в них занимается? — Тут уж Дзиген Фудзико вопрос адресовал.

— Сам возьми, да проверь, — коварно ухмыльнулась Фудзико, намекая на весьма тесные отношения напарников.

Но Дзиген нетрадиционной шутки не понял и подумал совсем о другом:

— Предлагаешь мне твоими камерами воспользоваться? Нет уж, спасибо. В отличии от некоторых, я не вуайерист и домашним порно не интересуюсь.

— А кто интересуется-то! — всплеснула руками Фудзико. — Да и не было никаких камер. Только Люпен с его извращенной фантазией мог такое придумать. И вообще, не уходи от вопроса. Я хочу знать, где Люпен эти полосатые трусы добывает. Ни в одном магазине нет ничего подобного!

— Ну так и быть, открою я тебе эту страшную тайну. Дело в том, что мы их сами шьем. Да, да, холодными зимними вечерами, мы с Гоэмоном шьем трусы для Люпена. Гоэмон кроит материал Зантецукеном, а я шью. Вот этими самыми руками, — тут Дзиген протянул к Фудзико смуглые ладони с растопыренными пальцами. — Видишь мозоли? Это от иголки.

Фудзико была потрясена.

— Что, вот прям вручную, — наконец выдавила она, — не на машинке?

— Нет, машинка тут не годится, слишком грубые швы, только вручную, — патетически воскликнул Дзиген. — Все ради Люпена, чтоб ему удобно было, чтоб не натирало нигде!

Фудзико молчала, тронутая до глубины души столь сильной дружеской преданностью. Теперь понятно, почему Люпен с трусами не расстается. Раскроенные волшебным Зантецукеном и сшитые мозолистыми, исколотоми, но такими ловкими и нежными пальцами Дзигена. Фудзико расчувствовалась, глаза ее подозрительно заблестели.

— Э, Фудзико, ты чего? Я же шучу. Да неужто Гоэмон согласится своим ненаглядным Зантецукеном трусы кроить?! А мозоли у меня от стрельбы.

— Дурак! — Фудзико надулась. Она даже чуть разозлилась на себя. Это надо же, почти поверила в подобную чушь. Просто как-то не предполагала она в Дзигене такой фантазии. Да уж, Люпенова школа. Как говорится, с кем поведешься, от того и наберешься.

— Да ладно, не обижайся, — Дзиген натянул шляпу пониже, очевидно устыдившись. — Ему их, действительно, по спецзаказу шьют. Так что я и не врал почти.

— Кто шьет? — строго спросила Фудзико. — Марта твоя со шрамом?

Дзиген щелчком пальца приподнял шляпу и остро взглянул на Фудзико.

— Откуда ты про Марту знаешь?

— Люпен рассказывал.

— Вот трепло! Ничего ему Марта не шьет. И вообще, нет никакой Марты. Он эти трусы в Иваново заказывает.

— Чего? У какой такой Ивановой? У жены твоей бывшей?

Тут Дзиген одарил Фудзико довольно-таки злобным взглядом:

— Издеваешься? Не было у меня никакой жены. В городе Иваново он трусы заказывает. Иваново — город невест.

— Город невест? — Фудзико издеваться и не думала, она тщетно пыталась понять, но что-то никак не получалось.

— Ну да, все туда за невестами ездят, а Люпен вот за трусами. Там одни женщины, в этом городе, и все шьют.

— Трусы? — поразилась Фудзико.

— Всякое-разное, в том числе и трусы. У них лекала какие-то особенные, еще прошлого века, и материал качественный. Эти трусы, кстати, называются семейными. Так что, может у Люпена это наследственное. И Люпен Первый, и Люпен Второй в таких трусах ходили.

Фудзико приуныла.

— Если бы их шила твоя Марта, — грустно сказала она Дзигену, — я бы ее убила. Но целый город женщин… Не бомбу же на него бросать.

— Не трогай ты Марту, ей и так по жизни досталось. И вообще, нет никакой Марты! И Иваново оставь в покое. Все равно ты Люпена не переделаешь. Он найдет, где эти трусы достать. Да, на худой конец, сам сошьет, вот реально, возьмет и сошьет. Но у тебя есть выход.

Фудзико посмотрела на Дзигена с надеждой.

— С Люпеном Третьим ты уже ничего не поделаешь, но можешь правильным образом воспитать Люпена Четвертого. Оденешь его так, как тебе нравится.

— Какого еще Люпена Четвертого?

— Вашего с Люпеном сына, конечно. Которого ты ему родишь.

— Какого еще сына! — Фудзико аж вскочила от возмущения. — Не собираюсь я Люпену никакого сына рожать.

— Ну, с твоей вредностью, ты запросто можешь родить дочку. Она-то точно не будет носить такие ужасные трусы. Так что, по-любому, только в твоих силах прервать эти семейные люпеновские традиции. Действуй, Фудзико!

Примечания:

В этом фанфике есть несколько (много) отсылок.

Упоминание камер (видеокамер): в моем фанфике " Фудзико как муза слэша" Фудзико устанавливает скрытые видеокамеры в доме Люпена, а в фанфике Люськи-писарь "Какие же мы идиоты", Фудзико говорит о подобных камерах в собственной квартире.

Швея Марта — оригинальный персонаж Люськи-писарь из фанфика "Вспомни мое имя". Первая любовь Дзигена.

В моем же фанфике "Фудзико как муза слэша" Люпен рассказывает Фудзико, что костюмы Дзигену шьет некая Марта со шрамом.

Бывшая жена Иванова — это из эпизода второго сезона. Там Дзиген помогает балерине Монике сбежать из СССР. Выдают они себя за супругов Ивановых. У них даже паспорта есть.

Город Иваново, конечно, уже не тот текстильный центр, что в советское время, но что-то там определенно шьют. В том числе и семейные трусы. Хотя где их у нас только не шьют!