Синдром Отторжения (гет)

Дедушка и бабушка Гермионы умерли несколько лет назад, с тех самых пор их дом пустовал. Сначала родители хотели сдать его новым жильцам, но затем передумали, так и не решив, куда деть медицинское оборудование и обширную библиотеку Марка и Элизабет Грейнджер. Тем более что взрослая дочь, окончив школу, наверняка пожелает жить отдельно от родителей. Дом сохранили.

Оказавшись в бабушкиной гостиной, Гермиона включила свет — здесь совсем ничего не изменилось с тех пор, как она была еще совсем маленькой. Только пыльные чехлы на креслах и диване напоминали о том, что дом давно необитаем.

Собравшись с духом, Гермиона вошла в кабинет своего деда — она знала, что искать: небольшую металлическую коробку с хирургическими инструментами. Обнаружив искомое на привычном месте — в шкафу, Гермиона открыла коробку и оценила содержимое. Многие предметы были ей знакомы, о назначении некоторых она могла лишь догадываться.

Уложив найденное в свою сумку, она еще раз вернулась к шкафу, надеясь найти что-то еще, что могло бы помочь. Пробежав взглядом по корешкам книг, она схватила старый учебник по хирургии, который так же быстро перекочевал в сумку.

— Что-то еще… Ах, да! — Гермиона поднялась на второй этаж в спальню бабушки Лизи — под ее прикроватной тумбочкой лежал оранжевый чемоданчик для срочных вызовов: бабушку часто вызывали по ночам…

Как и в кабинете деда, Гермиона не прошла мимо книжного шкафа — закинув с полки несколько книг, она выключила свет и аппарировала.

Оказавшись в Визжащей хижине, Гермиона услышала душераздирающий крик, переходящий в стоны и рычание. Профессор метался по кровати, все тело сотрясала крупная дрожь, а простыни были насквозь пропитаны потом и кровью. Повязка была сорвана, раны кровоточили, пачкая подушки.

С трудом сохраняя хладнокровие, Гермиона открыла чемоданчик для неотложной помощи. Названия многих препаратов она видела впервые, попытки почерпнуть на этикетках нужную информацию не увенчались успехом. Глаза уже слезились, руки дрожали… в душе поднималась паника. Отчаявшись, Гермиона выхватила палочку и крикнула первое, что пришло в голову:

— Акцио обезболивающее! — и, к ее удивлению, в руку ей скользнул флакон из темного стекла, доза была указана фломастером на этикетке бабушкиной рукой с пометкой В/В (внутривенно). Отыскав шприц, Гермиона метнулась к Снейпу… — Профессор, пожалуйста… я сейчас, только дайте мне помочь вам.

Казалось, что мужчина ее не слышал, поэтому девушке пришлось навалиться на него всем телом.

Поражаясь тому, как быстро ей удалось попасть в вену, она осторожно ввела лекарство. Не зная, как еще облегчить его страдания, обессилив от борьбы, Гермиона положила голову ему на грудь и разрыдалась, шепча непрерывно, как мантру:

— Пожалуйста, профессор, я только хочу вам помочь… только помочь…

Через несколько минут крики зельевара сменились стонами, а еще через какое-то время Гермиона поняла, что он уснул.

С трудом отстраняясь от Снейпа, на негнущихся ногах Гермиона отошла к креслу — ночь обещала быть длинной. Она не собиралась спать, выпив Бодрящее зелье, которое Снейпу все равно без надобности. Гермиона принялась изучать содержимое бабушкиного чемоданчика: обезболивающие, противовоспалительные, сердечные и противошоковые средства; препараты для наркоза, физраствор, шовный материал, даже нашатырь; шприцы разного калибра, капельницы, прибор для прямого переливания крови и прочее.

Затем последовала очередь дедушкиного стерилизатора с инструментами.

Старательно борясь со сном, Гермиона штудировала учебник по хирургии — там было все, что нужно, просто и с картинками. Это же учебник для студентов — дедушка последние годы преподавал в медицинском колледже.

— Я смогу. Нужно что-то делать или он умрет, не приходя в сознание, от потери крови или от инфекции. Пусть он потом убьет меня, если пожелает, но я попытаюсь… — говорила сама себе Гермиона.

Не теряя времени, она начала готовить профессора к операции.

Трансфигурировав старое кресло в длинный стол, Гермиона левитировала на него все еще спящего Снейпа. Чтобы не лицезреть нижнее белье Мастера зелий, она прикрыла его простыней. Подготовив все необходимые инструменты и препараты, Гермиона приступила к наркозу. Поскольку Снейп был практически без сознания, она мысленно молилась, чтобы местной анестезии хватило: общего наркоза он точно не переживет. Содрогаясь от мысли, что его придется еще и привязать (не все под наркозом ведут себя мирно).

Как бы Гермиона ни старалась сохранить спокойствие, но руки предательски дрожали, ноги подкашивались, а из глаз текли слезы. Наложив следящие чары, чтобы знать о состоянии пациента без приборов жизнеобеспечения, девушка приступила к обработке раны. Глядя на жуткого вида инструментарий, она все еще думала о том, как ей хватит мужества применить все это на живом человеке, причем не просто на человеке, а на таком, как Снейп.

«Будь он в сознании, превратил бы меня в жабу, прежде чем я успела бы взять в руки шприц», — эта мысль ее немного развеселила, и Гермиона смело взялась воплощать задуманное, периодически сверяясь с учебником: очистить рану и удалить омертвевшие участки тканей.

Осознав, что наркоз действует и профессор точно ничего не чувствует, Гермиона принялась срезать скальпелем лоскуты кожи вокруг раны, открывая обзор на более глубокие повреждения.

Когда раны были очищены, гриффиндорка наконец смогла увидеть масштаб увечий: мышцы, сосуды, гортань и трахея пострадали намного сильнее, чем могло показаться на первый взгляд.

«Наверняка будут проблемы с приемом пищи, а уж говорить он точно сможет очень нескоро…» — сделала вывод девушка.

Следуя инструкциям, прибавив наркоза, Гермиона принялась осторожно сшивать пострадавшие ткани, трахею, где были сквозные отверстия от зубов змеи, мышцы, кожу, послойно обрабатывая все это безобразие противовоспалительными и антибактериальными растворами.

Уже почти падая от усталости, волшебница молилась, чтобы хватило наркоза и шелковых ниток, которые уходили, казалось, в неимоверном количестве.

Сосредоточившись на выполняемой работе, она потеряла счет времени. Операция длилась не менее трех часов.

Обработав и перевязав рану, Гермиона вернула профессора в его постель, которая теперь сияла чистотой благодаря магии. Повесив над его головой капельницу с глюкозой, девушка бессильно опустилась в кресло, послужившее ей операционным столом, и мгновенно уснула. Снов не было.

Практически сразу (как ей показалось) ее разбудил слабый стон профессора Снейпа.

Через мгновение она уже была на ногах, склоняясь у его изголовья. При дневном свете Гермиона наконец-то заметила, как он исхудал и постарел: лицо зельевара было бледным и осунувшимся, под глазами залегли тени, губы потрескались… даже волосы, кажется, подернула седина…

Повязка на шее оставалась чистой — рана не кровоточила. Убрав уже ставшую ненужной капельницу, Гермиона склонилась над ним, осматривая результаты проделанной за ночь работы, ее волосы коснулись щеки профессора.

Удовлетворенная состоянием швов (кажется, их было больше сотни), Гермиона не сразу заметила, что профессор пришел в сознание.

Впавшие черные глаза на мгновение встретились с карими, девушка вскрикнула от неожиданности и отшатнулась, опрокинув стоявший позади столик с инструментами, который так и остался стоять посреди комнаты после вчерашних трудов. Груда покрытых спекшейся кровью металлических предметов с грохотом рассыпалась по полу. Ликвидировав последствия своей неосторожности палочкой, Гермиона снова подошла к пациенту.

— Профессор Снейп, вам нельзя говорить, поэтому, если вам что-то нужно, моргните два раза.

С трудом сфокусировав зрение, Снейп не сразу понял смысл сказанного, но через мгновение с трудом моргнул дважды, пытаясь облизать пересохшие губы. Язык не слушался и скреб во рту как наждачка, ощущая привкус крови.

— Вы хотите пить? — догадалась Гермиона. Зельевар снова моргнул.

Гермиона наколдовала стакан воды. Осторожно приподнимая затылок профессора, девушка стала вливать ему в рот воду небольшими порциями, каждый раз ожидая, когда он проглотит.

Каждый глоток для Снейпа становился испытанием: он задерживал дыхание и морщился, глаза слезились.

— Потерпите, профессор, скоро вам будет лучше, я позабочусь о вас… И осторожнее с повязкой — рана еще не зажила.

Гермиона провела рукой по его щеке, убирая волосы от лица, а затем вышла, прихватив с собой стерилизатор с инструментами, которые срочно требовали помывки.