Побратим (гет)

— С тобой раньше случалось что-то подобное? — спросила я, имея в виду порку, когда Том вернул мне одеяло. Он все еще был угрюм и подавлен после произошедшего, но то, что я не стала над ним смеяться, кажется, несколько примирило его с перспективой нашего вынужденного сосуществования в будущем.

— Да, было раза два... или три, — уклончиво ответил он, явно опасаясь дальнейших расспросов на эту тему.

— Знаешь, а ведь похоже это я прокляла Паркера, — сказала я, подмигнув Тому с самым таинственным видом, — надеюсь, что он не догадается откуда ему прилетело и не побежит жаловаться на меня Миссис Коул.

— Что значит "прокляла"? — удивился Реддл и брови его сошлись на переносице, а лицо снова стало недоверчивым, хотя взгляд выдавал его крайнюю заинтересованность.

— Ну, как бы это сказать... Очень сильно пожелала ему обосраться, — усмехнулась я, — моя мама была ведьмой и сестра тоже, и бабушка...

— И поэтому ты думаешь, что и ты будешь, как они? — подытожил мою мысль Том, натягивая потрепанную серую пижаму, которая была ему давно мала и уже не прикрывала его тощие чумазые лодыжки.

— Не думаю, а знаю об этом наверняка, — согласилась я, забравшись под одеяло и поджав ноги, чтобы быстрее согреться, — Но я не хочу, чтобы меня убили, как маму и папу, а дом сожгли, поэтому сейчас я попрошу, чтобы ты мне кое-что пообещал...

Том смотрел на меня внимательным, выжидающим взглядом, но протеста не высказал и я продолжила:

— Если ты заметишь, что происходит что-то странное, или я делаю что-то, что недоступно тебе — не говори никому из старших, а я никому не скажу о том, что делаешь ты. Знаешь, моя сестра не пострадала при пожаре, но все же она умерла в больнице, мне сказали, что повесилась...

— Думаешь, что ее могли убить? — с какой-то совсем недетской серьезностью спросил Том, на что я лишь молча кивнула. — Хорошо, — согласился он, — Я никому ничего не скажу, но помни, что и ты пообещала не говорить, — я снова кивнула.

— И еще... — заговорил он шепотом, спустя полчаса раздумий, — Научишь меня?

— Если получится, — уклончиво пробормотала я, почти засыпая, однако моим планам на полноценный сон сбыться было не суждено.

Тома Реддла пробило на поболтать.

Я в общем-то не была против. Тем более, что это было впервые, когда его потянуло на откровенность.

Из сбивчивого рассказа мальчика по имени Томас Марвин Реддл (не Марволо) мне удалось, в общих чертах, выудить следующее: спонтанная магия уже неоднократно и довольно ярко проявляла себя в нем, но Реддл чертовски боялся, что эти его странные способности кто-то заметит, а потому, до моего появления здесь, — Том всевозможными способами старался избавиться от появлявшихся время от времени вынужденных соседей. Добровольных сожителей, учитывая его репутацию, и близко быть не могло.

Все они, по его утверждению, были стукачами и ябедами, а терпеть у себя под боком таких соглядатаев Миссис Коул он, по понятным причинам, — не собирался. За регулярные и вполне удачные попытки "выкурить" соседей из комнаты он и получал все свои предыдущие сеансы показательной порки.

Но порка, по мнению Тома не была самым страшным наказанием в Вулсе. Особо "неисправимых" могли отправить прямиком в Бетлем на перевоспитание, а уж оттуда нормальным назад еще никто не возвращался, да и возвращались далеко не сразу, и не все.

Опасения мальчика насчет психушки имели под собой вполне железобетонное основание:

Том Реддл уже в пять лет мог становиться незаметным по своему желанию, читать чужие мысли (но не всегда получалось) и поднимать в воздух небольшие предметы, не прикасаясь к ним.

Я подобными успехами ни в пять, ни в семь лет похвастать не могла, но предпочла об этом умолчать. У меня тоже были свои таланты, но они в корне отличались от способностей Тома.

Дальше разговор плавно перетек в обсуждение семей. И тут меня ожидало множество неожиданных открытий.

Как и упоминалось где-то в Поттериане — Том находился в приюте с самого рождения, но на этом совпадения заканчивались.

Имени его матери, а уж тем более отца — сотрудники приюта не знали.

Человек, который принес его сюда холодной зимней ночью — знал лишь ее сценический псевдоним под которым она выступала в Цирке-Шапито, потому что сам назвал ее так — Нагини.

Далее со слов ночного визитера:

Отцом ребенка был, предположительно, молодой фокусник, который работал с ними года полтора и сбежал, во время их гастролей по Нью-Йорку, как только узнал о беременности своей юной коллеги по цеху. Девушка была несовершеннолетней, не старше 16-ти, и ему грозил солидный уголовный срок за совращение.

Директор Цирка, по доброте душевной, позволил девушке остаться в труппе, хоть она больше и не могла выходить на манеж, как раньше. Но то ли в силу юного возраста, то ли по слабости здоровья — та скончалась сразу после родов.

Они даже в госпиталь ее доставить не успели — ребенка пришлось принимать по пути в Лондон какому-то сельскому коновалу, который до этого занимался разве что коровами, да лошадьми. И присматривать за младенцем в цирке — было некому, а кормить нечем. Вот так младенец и попал в Приют — совсем крохотным и уже сиротой.

Соответственно, первое имя свое Том получил в честь того самого Директора Цирка — Томаса Скендера. Второе ему дала Миссис Коул, — Марвин, — в честь своего погибшего на войне брата, а фамилию ему придумала мисс Уолтерс, которая на следующее утро заполняла бумаги (Riddle — загадка).

Вся эта информация была получена Реддлом непосредственно из воспоминаний помощницы Миссис Коул — мисс Уолтерс, мысли которой он смог прочесть (это как чужие сны подсмотреть), но та вскоре ушла из приюта по причине удачного замужества, так никому и не рассказав о его способностях. Да и вряд ли она поняла что именно с ней случилось.

— Я просто хотел расспросить ее о своей матери, а с чтением мыслей — оно как-то само... — сетовал Том.

На этой счастливой ноте он наконец-то уснул, а я еще какое-то время лежала, глядя куда-то во тьму, и пыталась уложить в голове все внезапные несостыковки в биографии юного мага. В том, что Реддл — полноценный маг — сомнений у меня не осталось.