Берегись сурка! (джен)

Ночевать Снейпу пришлось в комнате матери, изредка просыпаясь от храпа Долохова или невнятных ругательств Билла Уизли, для которого ванна оказалась коротковатой. 

Утром, перемалывая мельничкой кофе, зельевар заметил Билла, растрепанного и помятого, который крался вниз по лестнице. 

— Уизли, если очень стыдно, мог аппарировать из ванной. 

— Снейп. А где? 

— У меня дома. Остальные ещё спят. Кофе будешь? 

Билл отрицательно мотнул головой, с любопытством оглядел сияющую кухню, зельевара в халате, втянул носом аромат свежемолотых зёрен. И внезапно сообщил: 

— Твой сосед странный.

— Он после пыток головой тронулся, — просветил Снейп. 

— Нет, я раньше думал, что он гад, предатель. А он оказался… нормальным. В других обстоятельствах я бы хотел иметь такого друга… 

— Уизли. Ты тоже головой тронулся? С каких пор ты мечтаешь дружить с пожирателями? Если не будешь кофе — проваливай. 

Билл ухмыльнулся, хлопнул дверью и со ступенек аппарировал, сохраняя этим видимость вежливости. 

Ещё через полчаса вниз спустился широко зевающий Антонин. Снейп в это время уже допил кофе и читал "Ежедневный пророк". 

— М-м-м… Кофе, — принюхавшись, довольно оскалился пожиратель. 

— Холодный. 

Долохов одним движением палочки заставил порцию кофе в турке вскипеть. 

— Варвар, — скривившись, припечатал зельевар. — Проще было сварить свежий, чем так издеваться…

— Я ещё и пиццу, разогретую в микроволновке, в вокзальных буфетах покупаю. Но откуда тебе знать, что это такое.

— Это гадость, — пояснил Питер, заползая в кухню и устраиваясь на стуле. Похоже, Петтигрю ещё не проснулся до конца. 

— Пит! — Долохов почему-то обрадовался, перешёл на русский и зачастил, размахивая руками, с риском разбрызгать кофе по всей кухне. 

— Помедленнее, я не могу думать так быстро, — зевнул Питер. — И Антонин Севастьянович, прошу, прекрати пачкать стол. 

— Ты представляешь, этот мелкий крысёныш мне читал Хайяма на русском! — Восхищенно указал Долохов на Питера. 

— Почему нет? Это несчастные четверостишия, в которых основная тема — радость жизни, бухло и девчонки, — пожал плечами Петтигрю.

— Я Хайяма и на английском не знаю, — ответил Снейп. 

— Это потому, что ты ограниченный, — сообщил ему Долохов, будто это очевидно.

— У меня узкая сфера интересов. И стихи в неё не входят, — скривившись, ответил зельевар. 

Долохов хохотнул, длинно и витиевато ответил. 

— Что он сказал?

— Если выбросить нецензурную брань, он промолчал… — Пробубнил Питер. — Но общий смысл — он с тобой не согласен. 

Снейп ощущал, что его утро какое-то чересчур странное. И кто бы мог подумать, что Долохов любитель поэзии. 

— Мужики, а чего у вас перекусить есть? — Поинтересовался Тони, который, похоже, уже чувствовал себя, как дома. 

— Рагу. Холодное, — сообщил Снейп. 

— Тарелку! — Одновременно с ним приказал Питер, заметив, как Долохов собирается запустить ложку прямо в котелок. 

Гость снова хмыкнул, но достал приборы, принимаясь за еду. 

— Вкусно! Моя матушка так готовила! — Попробовав пару ложек, заявил он. — Кто стряпал? 

— Пьяный Питер, поэтому затрудняюсь сказать, что и в каких пропорциях там намешано. 

— Дурак ты, Снейп! — Возмущенно взмахнул рукой Тони. 

— Я попросил бы без оскорблений… 

— Длина языка примерно пропорциональна ширине души, — философски отметил Питер, который продолжал подрёмывать, покачиваясь на краю стула, и только изредка присоединялся к беседе. Северус вздохнул, сполоснул турку и принялся варить свежую порцию кофе. 

— Хорошо у вас, спокойно, — доедая вторую порцию рагу, довольно кивнул Долохов. 

— Приходи в день стирки, будет беспокойно. 

— А когда у вас стирка? 

— Когда Питеру вздумается, то есть, каждый день, — уныло протянул зельевар. 

Долохов принялся хохотать, а после выдал что-то на русском. 

— А за "жёнушку" я приму звероформу и обгрызу тебе лицо, — проворчал Питер, благодарно опуская нос в чашку с кофе, которую поставил перед ним зельевар. — Спасибо, Снейп. Ты прямо волшебник…

Тони принялся ржать ещё сильнее, и не успокаивался даже тогда, когда удалялся прочь от дома по заросшей тропинке. 

— Кретинский идиот, — обругал его Питер. — И тарелку за собой не помыл. 

— Меня сейчас больше интересует не тарелка… — Зловеще протянул зельевар, складывая руки на груди. — Мне интересны два вопроса — как Уизли вас узнал и что это вообще за эскапада? Никогда не поверю, Петтигрю, что вы ввязались в эту переделку из любви к попойкам.

— Билли узнал меня, потому что так было нужно. А вот насчет второго вопроса, — Питер откинулся на спинку стула, отсутствующим взглядом рассматривая что-то на стене перед собой. — Со вторым всё сложнее… Мне сильно повезло, что собутыльниками оказались именно старший Уизли и Долохов. 

— Какое сказочное везение.

— Дело не в везении. Тони за мной следил. Не знаю, по приказу Томушки или по собственному почину. Так что нужно было найти дополнительно Уилли и показаться ему на глаза. Это была самая неопределённая часть плана… 

— Все равно не улавливаю мысли.

— Так я пока ничего не говорил, — Питер прищурился, кидая на собеседника пристальный взгляд. — Антонин Севастьянович, чтобы вы знали, таскается с Томушкой давно, и занимались они грязными делишками по всему миру. В том числе в арсенале у Тони имеются… любопытные навыки. В частности, медвежатника… 

— Кого? — Снейп удивился. Он знал, что Тони азартный, но охотиться на медведей…

— Мда, как всё запущено. Медвежатник, он же взломщик сейфов. А Билли Уизли у нас ликвидатор заклятий. И когда эти двое, хорошенько выпив, зацепились языками… Мне оставалось только запоминать. 

— Вы что, собираетесь ограбить "Гринготтс"? — Зельевар ощутил, как у него на голове зашевелились волосы. Что же помнит Петтигрю? 

— Это не я собираюсь, это вам нужно, — спокойно пожал плечами Питер. — Пусть я и не знаю, зачем. И, вспоминая дела пятилетней давности, Томушке вполне удалось пробраться в хранилище. Хоть он и не смог ничего украсть. 

— Откуда вы знаете… что мне нужно в хранилище? — Едва шевеля губами, пробормотал зельевар. 

— Я уже говорил — после травмы у меня в голове образовалось… то самое рагу, которое так пришлось по душе Тони. Я не знаю, что думать, я не знаю, кому верить. Единственное, в чем уверен — вам я верить могу. И ещё знаю, что вам нужно пробраться в банк.

— Как вы… легко об этом говорите. 

— Я внимательно слушал. И в "Гринготтсе" тоже есть вентиляция. Через которую вполне может пробраться сурок… 

— А ещё стоит защита от анимагов, — нахмурился Снейп.

— Она на каждом уважающем себя хранилище стоит. Поэтому имеется и достаточно хитрых способов эту защиту обходить. 

— Гоблины сделают из нас обоих чучела, если только заподозрят в желании их ограбить. Тем более, пока мы рисковать не обязаны. Но ваши воспоминания обязательно посмотрим.

Петтигрю кивнул и отправился приводить себя в порядок. Снейп порадовался, что успел умыться на кухне — в припадке чистоплотности сурок мог занимать ванную по часу, ухаживая за своей "шерстью". 

Устроившись за столом, зельевар принялся размышлять. Идея собрать информацию была здравой, хотя исполнение хромало. Питеру повезло очень сильно, так сильно, что впору было заподозрить действие "Фелициса", — его карманных денег от лорда должно было хватить на фиал зелья удачи, а Снейп никогда не интересовался, что покупает его сосед. 

В принципе, это вполне осуществимо. Ему даже не нужно ничего брать, достаточно пробраться в банк, вскрыть хранилище или два, для конспирации, и сжечь там всё, включая крестраж, адским пламенем, — головокружительно опасная авантюра, но не менее опасная, как если бы они пытались вынести чашу за пределы банка. Судя по воспоминаниям, Поттер с друзьями, покидая "Гринготтс", оседлали дракона, но Северус сомневался в своем везении и намеревался придумать что-то другое. 

Из воспоминаний Анны зельевар знал, где лежат крестражи, благо, дневник уже уничтожен, а диадема окажется в пределах досягаемости с началом учебного года. Поговорить с Кричером и попробовать забрать у него медальон можно во время собрания Ордена, куда Снейп в последнее время ходил нечасто. Кольцо в доме Гонтов тоже лучше не трогать, а сразу сжечь. И ещё чаша, с добычей которой так стремился помочь Питер... Но оставались змея лорда и сам Поттер, с которыми зельевар не мог сделать ровным счётом ничего.

Кроме того, он осознавал, что не хотел брать Питера "на дело". Если рука хоть на миг усомнится во владельце, Петтигрю конец. Пока он не сделал ничего предосудительного — просто выпивал с друзьями и трепал языком на отстранённые темы. Ни единого упоминания о том, что он хочет навредить лорду. Разговор об ограблении банка вообще может быть шуткой или очередным полетом нездоровой фантазии. Но попытка украсть вместилище души, или, того хуже, его уничтожить, — такие события говорят обо всем вполне недвусмысленно. 

Разумеется, сомнительную честь разбираться со змеёй и ритуально самоубиваться можно оставить на Поттера, чтобы Избранный соответствовал своему званию героя, но Альбус только с начала учебного года начнёт обрабатывать его на тему крестражей. А за кольцом отважные "крестражеборцы" должны отправиться уже в конце июля-начале августа. Зельевар откинулся на спинку стула, рассматривая потолок. Стоило предупредить Альбуса, чтобы тот не делал глупостей и не хватал камень руками, но в этом случае он бы напоминал сумасшедшую Сивиллу с её вечными предупреждениями о "мучительной смерти", так как рассказывать, откуда у него сведения, Снейп не собирался. В душе ворочалась темная, густая, удушающая ярость на директора, и в этом случае травма руки Дамблдора казалась "допустимым ущербом" для защиты Питера. 

Снейп искривил губы. Ну вот, на его внутренних моральных весах жизнь сурка теперь более значимая, чем здоровье и жизнь Великого Светлого Волшебника. Учитывая, что пока его не вызывали осматривать травмированную руку, слетать в Литл Хэнглтон Альбус ещё не успел. 

Северус сел. Ещё не успел, ну, конечно. Вскочив, зельевар кинулся в гостиную и раскатал на полу карту Великобритании. Кинув на лист поисковое заклятие, он быстро обнаружил крошечное пятнышко, притулившееся возле точки побольше — городка Грейт Хэнглтон. Он не знал, когда Дамблдор соберётся на свою самоубийственную миссию, но пока ещё была возможность успеть. 

Зельевар заметался по дому, слетел в подвал, сбрасывая в походную сумку аптечку, инструменты и сильнодействующие яды. У него не было яда василиска, да и вряд ли директор одолжит ему меч Гриффиндора "до вторника", зато адское пламя опытный темный маг призывать мог. В сумку посыпались накопители для сдерживания щита. Если сжечь дом дотла сейчас и оставить на его месте иллюзию, местные жители ничего не заметят. Дамблдор наверняка не станет распространяться о произошедшем, хотя и поймет, что за крестражами охотится кто-то ещё. А "Томушке" пока нет надобности носиться по стране и проверять сохранность своих "безделушек". 

Питер, спускаясь по лестнице, задумчиво нахмурился, наблюдая метания соседа:

— Снейп, вы переезжаете? Я понимаю, что жилец-алкоголик — горе в доме, но зачем же так драматизировать.

— Петтигрю, отвяжитесь, вы набрались шуточек у Антонина. А мне срочно нужно отлучиться по неотложному делу. 

Заглянув в гостиную и заметив на полу карту, Питер ещё сильнее нахмурил густые брови, но никак не прокомментировал увиденное, хотя глаза его слегка затуманились. Тряхнув головой, он спросил:

— Я на чердаке нашёл коробку с клубками. Вы не против, если я их возьму? 

— Да хоть все забирайте! — Рявкнул зельевар, упихивая в сумку перчатки из драконьей кожи, защитный комбинезон и маску. 

— Спасибо. И вы там… поосторожнее…

— Что? — Снейп вскинулся, но Петтигрю уже уходил вверх по лестнице, видимо, не собираясь как-то комментировать свои слова. 

Переодевшись в неприметный магловский спортивный костюм и темную бейсболку, скрывая по максимуму лицо, зельевар наложил дополнительно чары отвлечения внимания и отправился "на дело". Около трех часов он прыгал по стране, запутывая следы, чтобы его путь не могли отследить. К Литл Хэнглтону он подходил уже в сумерках, избегая трассы и скопления людей. Не хотелось попасть на глаза возможным наблюдателям, да и в целом "тишина" и "скрытность" были его девизом в этой операции. Никаких героических жестов, никакого "в гущу битвы с шашкой наголо". Снейп снова поморщился. После работы с памятью Анны у него сохранилось слишком много "фантомных ассоциаций", которые до сих пор давали о себе знать. 

Найти хижину Гонтов оказалось непросто — от дома почти ничего не осталось, а сама местность была  зачарована, Темный лорд насовал вокруг ловушек и сигналок, и Северус скользил между ними, как по тонкому льду, — аккуратно проверяя каждый шаг. 

Старый домишко с прибитой к двери высушенной временем змеёй оказался настолько убогим, что по сравнению с ним даже дом Снейпа выглядел зажиточным поместьем, особенно после того, как к нему приложил руку Питер. Защитный купол прикрывал дом от внешнего воздействия и казался сложным. На то, чтобы заморочиться и снять его могло уйти несколько часов, но в плетении имелись небольшие бреши — слишком маленькие, чтобы впустить постороннего, но достаточные для проведения манипуляций. Одной из таких "прорех" зельевар и воспользовался, начиная выплетать второй щит над домом, чуть пониже первого. Работа оказалась кропотливой, будто Снейп был хирургом, проводящим сложную полостную операцию на сердце, используя вместо рук две швабры. Но сноровки хватило, и теперь дом напоминал яйцо с двойной скорлупой. 

Стараясь не дышать, зельевар активировал заклятие адского пламени и поместил его внутрь своего купола, торопливо его запечатывая. Он намеренно сделал заклятие слабым, одну мелкую искорку, зная, что оно моментально наберётся силы, разрастается и будет пожирать все, пока там не останется ничего горючего. 

Хижина вспыхнула. Огненный цветок плетями бил по щиту изнутри, пытаясь вырваться. Внешний щит тревожно бликовал, но он был рассчитан на воздействие извне, и сигнальные чары молчали. Поддерживая защиту, Снейп надеялся, что сил хватит и он не сляжет тут же, позволяя магическому огню вырваться, сломав все преграды, и отправиться уничтожать все на своем пути. Около получаса стихия бесновалась, проверяя волшебника на прочность, но постепенно, сожрав всё, адское пламя угасло без подпитки, оставив идеально круглый кратер метров трех глубиной, почва на дне которого спеклась в стекло. Пополнив силы от накопителей, зельевар принялся наводить на месте щита иллюзию, и ещё минут через десять под куполом лорда снова высился покосившийся домишко, а Снейп, убирая все следы своего присутствия, прокрался обратно к границе защитной области и аппарировал. Обратный путь обещал быть таким же запутанным, силы были на исходе, но теперь Дамблдору не придется рисковать руками. Снейпу не было стыдно за уничтожение Воскрешающего камня, одного из Даров смерти, он бы и Бузинную палочку не пожалел, если бы это нужно было для пользы дела. 

Глубокой ночью ввалившись в дом, Северус устало привалился спиной к двери. Получилось. Он справился. Хорошо. Один крестраж уничтожен, осталось ещё… много. На кухне горел свет, оттуда выглянула любопытная байбачья морда. Сурок принюхался, чихнул и принялся карабкаться по ступенькам вверх, забавно цокая коготками и перебирая жирными задними лапками. Зельевар хмыкнул, оценив такую тактичность. Конечно, после трудного дня приятнее видеть милого зверька, чем неприятного на вид соседа, к тому же сурки не задают вопросов, а в человеческой форме Питер наверняка не удержался бы от того, чтобы задать парочку. Или принялся распекать за грязные следы и общий неопрятный внешний вид. 

Петтигрю скрылся на втором этаже, а Снейп, с трудом оторвавшись от такой надёжной, мягкой и удобной для сна двери, прошаркал в кухню. На столе нашлась тарелка с ужином и чашка сладкого чая с молоком. Вспомнились слова Билла Уизли о том, что он хотел бы "иметь такого друга". В этот момент Северус готов был под ними подписаться, считая, что ему очень повезло с соседом. Конечно, эта забота явно часть личности Анны Николаевны, но зельевар ощущал глубокую признательность и в очередной раз пообещал себе приложить все усилия для спасения сурка из этой мясорубки. 

На следующее утро уставший зельевар проспал и спустился вниз только часам к десяти. Оставленные в прихожей запылённые вещи исчезли, очевидно, попав в неугомонные хозяйственные лапы, а сам Питер нашелся в гостиной на диване, обложенный клубками разноцветной шерсти и увлечённо плёл какое-то макраме, используя в качестве основы плетения спинку стула. 

— Понятия не имею, откуда я этому научился, но очень успокаивает, — пробормотал Петтигрю, связывая нити узлами для образования узора. Короткие пальцы действовали не очень уверенно, но в небольшом сплетённом кусочке уже наблюдалась система. 

Снейп нахмурился, подготавливаясь к непростому разговору, и сурово проговорил:

— Послушайте, Питер, я благодарен за собранную информацию и желание мне помочь, я обязательно просмотрю воспоминания и ими воспользуюсь, но думаю, вам в это дело вмешиваться не стоит.

— Ладно, — спокойно кивнул Петтигрю, распутывая нитки. Снейп, привыкший к бунтующим подросткам и ожидавший долгого спора,  переспросил:

— Вот так просто "ладно"?

— Да. Послушайте, желание вам помочь — самостоятельное, основанное на моих внутренних убеждениях, а не безусловный императив. Если говорите, что мне в это мешаться не стоит, ладно. Вдруг это что-то неприятное…

— Или грязное, — ехидно дополнил зельевар.

— Или грязное, — кивнул согласно Питер, и, окинув его взглядом, добавил: — А, зная вас, именно так и будет. 

Зельевар на это только развёл руками. Действительно, дело, в которое они впутались, отличалось отменной "чернотой" и любой, кто к нему касался, неизбежно рисковал испачкаться. 

— Договорились, — кивнул Снейп, вытягивая из тайника Омут памяти. — Сливайте сюда воспоминания со своей попойки, послушаем, о чём сплетничают профессионалы-взломщики. 

Изучение и разбор воспоминаний занял несколько часов. Профессор внимательно наблюдал, как Петтигрю шмыгал по Лютному, как попался на глаза Уизли и завязалась драка, как в дело вмешался Антонин. Сцены в "Башке карги" он изучал с особым вниманием,  особенно с того момента, где Тони и Улли, разогретые спиртным и подначиваемые вопросами Питера, принялись хвастаться своими умениями и наперебой спорить, доказывая, кто из них круче. Действительно, практически готовый план набега на хранилище, знай сиди — записывай. Петтигрю, стоя рядом со Снейпом, сопровождал просмотр своими комментариями, указывая на отдельные детали, хотя казалось, будто в разгар возлияний байбак ляпал первое, что приходило ему в голову. Однако каждая пущенная "шпилька" сопровождалась встречным потоком информации, когда оба мастера наперегонки спешили донести "глупому Питу", насколько он не прав. 

Вынырнув обратно в реальность, Питер снова устроился перед своим рукоделием, а зельевар поинтересовался:

— Не слишком ли опасно было бродить по Лютному в поисках Уизли? 

— Ерунда. К тому же, я не только Уизли искал, — пробормотал Петтигрю, занятый подсчетом узлов. — Пока там шнырял, узнал про две лежки Флетчера и "малину", в которой он регулярно выпивает и сбывает награбленное. 

Подняв голову, он поинтересовался:

— Вам Флетчер нужен? 

Зельевар только и мог сделать, что кивнуть. Конечно, Флетчер и медальон. В особняке Блэка идёт уборка, и вовсе необязательно ходить туда самому. Вполне можно прихватить за брюхо и заставить поработать нечистого на руку "орденца". Все равно он потом сплавит безделушку Горбину. И если поторопиться, второй крестраж сам упадёт в руки ему, Снейпу. 

Глядя, как зловеще ухмыляется Питер, зельевар так же многообещающе скривился. Конечно, никаких упоминаний об "опасных вещах", только про дурака-Флетчера. Из них с сурком действительно получилась отличная команда. И теперь зельевар знал, каким будет его следующий шаг. Он отправляется ловить натуральную "крысу".