Бумажный папа (джен)

― Серебряные единороги… Гарри, что с тобой? Ты в порядке? Прошу тебя, не молчи. Ты выглядишь так… ну, не очень. Может, сходишь в больничное крыло? Нет… лучше сразу к директору. Что этот гадкий Снейп с тобой сделал? Вот не надо было идти к нему на отработку. Наверное, он и правда Пожиратель смерти, а я не верила…

Гермиона чуть не плачет, потому что Гарри упорно отказывается что-либо говорить. А сказать ему нечего.

Она права ― ему плохо. Ему очень плохо.

― Послушай, надо что-то делать… ― не успокаивается подруга. ― Когда Дамблдор увидит твой синяк на лице и руку ― он сразу же уволит Снейпа… Может, напишешь отцу?

Гарри мрачно усмехается. Говорят, что когда пишешь, мозг разгружается и освобождается от воспоминаний. Такая себе терапия. Но он уверен: с ним это не прокатит. Он не хочет писать о том, что яркими вспышками без конца врывается в память ― все эти картинки, запахи, ощущения… Если он это еще и запишет ― будто увековечит внутри себя и приложит печать.

Он не хочет ни с кем это обсуждать. Ему нужно просто остаться в покое. Подумать. Прийти в себя. И еще раз подумать, что ему теперь делать и как с этим жить.

* * *

Гермиона весь этот день спорила с ним до посинения, доказывая, что Малфою не стоит верить. Он мог что угодно наплести своим «телохранителям», только чтобы прибавить веса в их глазах. Но Гарри не сомневался: Драко не стал бы обсуждать втихую с дружками то, что не являлось правдой. К тому же ясно, что у него отец тоже Пожиратель, Малфой это не скрывал. Нет, конечно, он не врал. Это означало одно: Снейп намного хитрее и опаснее, чем кажется.

По мере приближения вечера его все больше и больше охватывала тревога. То, что Снейп не наказал его за разбитый нос Драко и поступил вроде бы по справедливости, не успокоило, а насторожило еще больше. Это типичное поведение шпиона, причем очень умного шпиона, который хочет окончательно запутать и сбить с толку.

Гарри подспудно чувствовал, что на отработке Снейп проявит свою гадкую сущность в полной мере, поэтому даже мысль о том, что Драко всю неделю будет драить у него котлы, не радовала. Но он даже не представлял, насколько все пройдет ужасно.

А еще Гарри так нервничал, что нечаянно сел на свои очки, которые снял и положил рядом с собой на кровать, когда переодевался для занятия по травологии. Это означало, что ему придется попросить отца, чтобы тот прислал ему новые: с погнутой оправой и треснутым стеклом носить их оказалось крайне неудобно. Отец, конечно, купит и пришлет самые лучшие и дорогие, но вопрос ― когда? Очки нужны были ему позарез сегодня вечером. Все это вогнало Гарри в еще большее уныние, ведь он теперь видел намного хуже, чем обычно. Значит, у Снейпа появилось еще одно преимущество: на отработке Гарри будет тупить по-черному из-за того, что просто чего-то не разглядит. И Снейпу это, конечно, на руку.

День пролетел очень быстро, и ровно в шесть Гарри постучал в дверь ненавистного кабинета. Услышав недовольный голос: «Кого это там принесло?», Гарри с предательски трясущимися коленками буквально заставил ноги нести себя вперед. И тут же мысленно обругал себя за трусость: раз уж решил всерьез нарваться на Снейпа, надо довести дело до конца. На кону стоит очень много. Чем хуже сальноволосый мерзавец себя поведет, тем больше шансов увидеть отца. Так что надо взять себя в руки и…

― А, это вы, Поттер, ― услышал Гарри вполне миролюбивый голос Снейпа, который смотрел на него спокойно, без капли агрессии. ― А я подумал… Неважно. Проходите.

С этими словами Снейп вытащил палочку и направил в его сторону. Дверь за спиной захлопнулась сама собой, после чего раздался характерный щелчок.

Все произошло так быстро, что Гарри не успел испугаться. Он вообще чувствовал себя очень странно, как во сне, когда все происходит будто не с ним. Но когда на тебя направляют палочку, надо быть начеку. Нельзя зевать и тормозить. Надо что-то делать.

Он полез за своей палочкой, но рука его плохо слушалась. Вообще надо бежать отсюда. Да, это самое разумное решение, ведь, кажется, дело набирает крайне неприятных оборотов. Но в голове набатом звучал щелчок замка. Дверь заперта, наверняка заколдована. Хотя… может у Гарри все же получится ее открыть?

Он растерялся, заметался, как зверек в клетке. Резко рванул к выходу, запутался в мантии и со всего маху грохнулся на пол ― аж зубы щелкнули.

Палочка отлетела на несколько метров. Гарри лежал и смотрел на нее, боясь пошевелиться. Ему казалось, если он встанет, произойдет что-то очень плохое. И когда сильные руки подхватили его под плечи и осторожно поставили на пол, он просто взвыл от ужаса.

Снейп повернул его к себе, и Гарри, встретившись с ним взглядом, к своему позору отключился.

Он пришел в себя, когда уже сидел за партой, а Снейп, наморщив лоб, сосредоточенно водил палочкой перед его лицом.

Прекрасно. Просто прекрасно. И о чем Гарри только думал? Что мерзкая летучая мышь просто задаст ему писать строчки? Как бы ни так.

― Сотрясения мозга нет… уже хорошо, ― пробормотал Снейп, опуская палочку. ― Вот, возьмите, выпейте.

Так как Гарри плохо соображал, что делать, Снейп сам поднес ему стакан ко рту. Вода обожгла разбитую губу, которая тут же начала саднить. Правую руку пронзила боль. К окаменевшему телу постепенно возвращалась чувствительность.

Снейп медленно вытащил руку из-под его спины. Гарри подавился водой и закашлялся от осознания, что все это время тот придерживал его. Вода расплескалась во все стороны. Снейп отставил стакан в сторону и поднялся. Гарри мысленно приготовился к самому худшему и зажмурился. Вот сейчас тот покажет свое истинное лицо.

Неизвестно, сколько он так просидел. Гарри от неожиданности вздрогнул и открыл глаза, когда его губы коснулось что-то мокрое и холодное.

― Так сильно болит, да? ― участливо поинтересовался Снейп и посмотрел на кусок бинта, на котором отпечаталась кровь. ― Потерпите, сейчас будет щипать…

Он набрал пальцем какого-то серого отвратительно на вид снадобья из банки и снова осторожно прикоснулся к его губе.

Гарри отдернулся. Вот же гад! Это по его вине он упал, а теперь этот мерзавец делает вид, что заботится о нем. Фу, какое лицемерие. К тому же через несколько минут он наверняка его крепко накажет, например, отлупит ремнем или розгами. Но сначала, конечно, нужно полечить разбитую губу, чтобы никто не подумал, что это Снейп хорошо приложился кулаком к его лицу.

А следы от ремня никто не заметит, они же будут под одеждой.

И никому не докажешь, что это Снейповы делишки. Разве что Гермиона поверит. А толку?

Хотя… должен поверить отец. Это немного успокаивает. Немного.

Снейп закончил с губой и внимательно посмотрел на него. Гарри вжался в спинку стула. И когда Снейп снова потянулся к нему, он не выдержал и закрыл обеими руками лицо, отчего кисть противно заныла.

― Сэр… не надо… прошу вас… ― вырвалось у него умоляюще. Волны страха ходили по его телу, и Гарри почти не осознавал, что делает и говорит.

Снейп убрал руку и даже отступил. Обманчиво отступил на шаг, чтобы… ну конечно, чтобы вынуть из кармана палочку. Очки сорвались с Гарриного носа, плавно зависли в воздухе и через секунду оказались в руке Пожирателя смерти.

Кабинет зельеварения превратился в мутные пятна. У Гарри перехватило горло от обиды и беспомощности: Снейп знал его слабое место ― ну, о нем сложно не догадаться, ― и подло сыграл на этом. Тут же его лица коснулось что-то прохладное. Гарри инстинктивно замахал руками и наткнулся пальцами на свои же очки.

― На стекле была трещина, ― сообщил Снейп, который из большого темного пятна вдруг превратился в детализированного сальноволосого мерзавца. ― С оправой посложнее… думаю, вам нужны новые очки.

Гарри теперь видел отменно, даже лучше, чем раньше, а погнутая оправа приобрела более-менее приличную форму.

Он резко вдохнул и выдохнул. Не успел он что-то подумать и сказать, как Снейп снова взмахнул палочкой, и перед Гарри оказался чистый пергамент и перо с чернилами.

― Думаю, вы немного не в форме, чтобы помогать мне с ингредиентами, ― спокойно заметил Снейп, а Гарри услышал: «…немного не в форме, чтобы я вас использовал на ингредиенты». ― Поэтому пишите строчки. «Я обещаю, что буду прилично вести себя на уроках зельеварения» ― сто раз.

Наверное, Гарри удивленно на него посмотрел, потому что Снейп приподнял брови и сказал:

― Вы считаете, это слишком для вас?

Гарри только помотал головой, опустил глаза и схватил перо. Тут он, конечно, погорячился: с кистью правой руки явно было что-то не так. Но Снейпу этого лучше не знать.

― Что-то еще болит?

Снейп пристально посмотрел на него. Гарри, стиснув зубы, снова помотал головой. Тот, наконец, оставил его в покое и отошел к столу. Гарри облегченно выдохнул и макнул перо в чернильницу.

Чем быстрее начнет, тем быстрее закончит и уйдет отсюда. Что? Уйдет? Снейп отпустит его просто так после написания строчек? Не стоит обольщаться. К тому же каждое движение кистью отдавало такой мучительной болью, что через несколько минут Гарри сдался.

Он медленно и, как ему казалось, незаметно переложил перо в левую руку. Боль отпустила, но вместо читабельных букв на пергаменте стали появляться уродливые каракули. Гарри от напряжения вспотел. Он старался не думать, что скажет Снейп, увидев его писанину, а когда нечаянно взглянул на пострадавшую кисть, то увидел, что та посинела и сильно распухла.

От ее вида Гарри снова начал куда-то уплывать. Дыхание замедлилось, а когда он пришел в себя, рядом сидел Снейп и водил по его руке палочкой. Теперь он был рассержен не на шутку.

― Почему вы не сказали сразу? ― прошипел он. ― Я же спросил… какой вам смысл терпеть все это? Что вы хотите доказать?

Он возмущенно поднялся и ушел, наверное, в лабораторию. Очень быстро вернулся, неся темный непрозрачный флакон и эластичный бинт.

― У вас растяжение, ― сообщил он и, кажется, уже не так сердился. ― На три дня вам придется ограничить движение кистью… и еще ― не носиться по коридорам, как гиппопотам. Я понятно объясняю?

Гарри кивнул. Он будто утратил способность говорить. А когда его рука оказалась на ладони этого мерзавца, а длинные паучьи пальцы, которые он ненавидел всей душой, начали нежно и аккуратно втирать в его кожу целебную мазь, Гарри будто попал в другую реальность. В реальность, где близкие родственники, которые должны любить и поддерживать, улыбаются в лицо, а за спиной проклинают. В реальность, где злобный хмырь лечит его руку, боясь сделать неосторожное движение, чтобы не причинить боль. В реальность, где заслуженная отработка, сулящая кучу неприятностей, превращается в фарс. В общем, все стало с ног на голову, и Гарри почувствовал себя прямо-таки ужасно.

Он почувствовал себя слабым и беспомощным.

А еще он снова стал хуже видеть. Наверное, виной всему эта проклятая мазь, которая полезла в глаза и заставила их слезиться. В горле запершило, и в носу появилась влага, которая грозилась вот-вот вытечь и совсем его опозорить.

Просто у Дурслей он не раз наблюдал, как его тупые родственнички ухаживали за Дадли, когда тот ломал то ногу, то руку или даже несчастный палец. Весь дом стоял на ушах. Гарри как-то не болел, даже обычной простудой. И он не хотел, чтобы с ним так сюсюкались.

Разве что от заботы отца он бы не отказался. Она как бы и была, но слишком на расстоянии.

Не так близко, как сейчас.

― А вы правда шпион?

Гарри вскидывает голову, ожидая, что руку сейчас охватит адская боль. Но Снейп продолжает спокойно и деловито заматывать его кисть эластичным бинтом.

― Да, ― просто отвечает он.

Гарри протирает глаза под очками в надежде, что эта аллергия временная, и громко втягивает носом воздух.

― И вы служите… ― Он запинается. Снейп сегодня сильно вышел из себя, когда Гарри назвал полное имя Волан-де-Морта, и сейчас ему показалось слишком глупым искушать судьбу.

― Кому вы на самом деле служите? ― переформулировал он вопрос и уставился на него, о чем сразу пожалел. Снейп глянул на него, и в глубине его глаз отразилась боль. Та самая боль, которую Гарри почему-то принимал за агрессию. Наверное, потому, что она каждый раз пробуждала в нем его собственное отчаяние, которое он заталкивал поглубже в себя и прятал за привычной бравадой.

Снейп, напоследок скользнув по нему взглядом, невесело усмехнулся.

― Время покажет, ― только и ответил он.

― Но метка… ― начал Гарри. Снейп мягко отпустил его руку и зачем-то начал закатывать рукав своей мантии.

― Хотите взглянуть?

― Нет! ― Гарри вскочил из-за стола и инстинктивно сделал несколько шагов назад. Снейп поднялся следом. Выражение его лица стало непроницаемым.

― Будьте осторожны с рукой, ― сказал он ровно. ― Вы свободны.

* * *

― Я не напишу отцу только потому, что нечего писать, ― твердо говорит Гарри подруге, которая все еще здесь и, кажется, не собирается оставлять его в покое.

― А Дамблдор…

― Давай уже закроем эту тему, ладно? Надоело.

― Ты что, совсем не хочешь, чтобы Снейпа наказали?

Гарри молчит, разглядывая аккуратно намотанный эластичный бинт. Он ненавидит себя за то, что снова и снова воскрешает в памяти момент, как длинные пальцы заботливо втирают мазь, и с каждым движением боль уходит все дальше и дальше.

Снейп вышел из себя и наорал на беднягу Невилла, который умудрился расплавить свой котел на первом же уроке. Но взрыв ― это куда эффектнее, правда?

Он не сможет слишком долго прикидываться хорошеньким. Поэтому Гарри знает, что делать.