Союз Льва и Змеи (гет)

Гермиона задумчиво покусала перо. Так, с эссе для профессора Флитвика она разобралась — можно было приниматься за домашнее задание для Макгонагалл…

— Занята?

От неожиданности она едва не подпрыгнула. Подняв голову, Гермиона увидела Тома Реддла.

— Нет, я просто так пришла в библиотеку и разложила вокруг кучу книжек, — проворчала она.

Реддл усмехнулся.

— Саркастична, как всегда, — он сел на свободный стул. — Как прошли каникулы?

— Быстро, — Гермиона сложила пергамент с готовым эссе и взяла чистый, для сочинения по Трансфигурации. — А как у тебя?

— Да так, ничего особенного, — Реддл отделался банальным ответом, и Гермиона поняла, что он не хочет говорить на эту тему. — Слушай, я хотел поблагодарить тебя за книгу. Это было… неожиданно.

— Неужели твоя змеиная мудрость не позволила тебе этого предвидеть? — съязвила Гермиона, обмакнув перо в чернила.

— Видимо, моя змеиная мудрость не работает, когда речь заходит о львиной непредсказуемости.

— Львы не ведут себя непредсказуемо, на то они и львы, — Гермиона вывела каллиграфическим почерком заголовок эссе. — Но я рада, что подарок тебе понравился.

— Не боишься, что он поможет мне превзойти тебя по древним рунам?

— Гарри спросил то же самое, — она усмехнулась. — Но, честно говоря, это не так уж и важно. Я пришла в эту школу учиться, а не соревноваться. Так что позволь мне сосредоточиться на учебе.

— Намек понят. Не буду больше отвлекать, — Реддл встал и собрался уйти к своему столу в противоположном конце зала, но вдруг передумал.

— Слушай, Гермиона, — он опять сел с ней рядом, — если ты пришла сюда учиться, не хочешь… заключить взаимовыгодный договор?

Она приподняла брови.

— Я ведь уже сказала, что…

— Выслушай меня, прежде чем спорить, — нетерпеливо прервал ее Реддл. — Сейчас я говорю про учебу, а не про то, что мы будем делать после Хогвартса. Раз ты так хороша в древних рунах, а я лучше тебя разбираюсь в Защите от Темных искусств, может быть, нам стоит помочь друг другу? Чтобы в следующем году сдать на высший балл каждый экзамен ЖАБА.

— Ты хочешь учить меня Защите? — недоверчиво переспросила Гермиона. — А сам будешь учиться у меня древним рунам?

— Ну да. Чего в этом такого странного? Только не говори, что тебя снова смущают цвета наших мантий. Если хочешь, можно наложить маскировочные чары, — Реддл взмахнул палочкой, и отвороты его мантии вместе с его галстуком сменили цвет на черный.

Гермиона улыбнулась и опустила взгляд на свои руки, в которых она все еще теребила перо.

— Иногда я спрашиваю себя, зачем они вообще разделили нас на эти факультеты, — тихо сказала она.

— Ну, наверное, чтобы я учился с такими, как Малфой, а ты — с такими, как Уизли, — пошутил Реддл, и Гермиона рассмеялась. В этот миг ей захотелось посмотреть ему в глаза, но что-то остановило ее, и уже через миг Гермиона поняла, что момент был упущен. Она почувствовала сожаление, сама не зная, отчего.

— Хорошо, — она кивнула, все так же смотря на перо в своих руках. — Я думаю… Я думаю, это неплохая идея.

— Значит, договорились, — Реддл встал и, аккуратно задвинув стул, вернулся на свое место.

Второй семестр в Хогвартсе всегда проходил быстрее, чем первый — когда на смену угрюмой непредсказуемой зиме приходила теплая приветливая весна, время словно ускорялось, и недели бежали наперегонки, торопя приближение лета. Шестой курс не стал исключением, однако на этот раз Гермиона меньше досадовала на нехватку времени и будто бы даже перестала так сильно волноваться из-за баллов за домашние задания. Верные своему уговору, они с Томом начали дополнительно заниматься в свободное время, и те вызовы, которые ставили перед ней эти встречи, подстегнули самолюбие Гермионы и дали ей новую площадку для самореализации, по сравнению с которой обычные уроки отошли на второй план. Хотя поначалу Гермиона почти пожалела, что согласилась на эту сделку. В Защите от Темных искусств Тому Реддлу не было равных — он не только был непревзойденным дуэлянтом, быстрее всех на их курсе освоившим невербальные заклинания, но, что было гораздо важнее, отличался творческим подходом и принимал нестандартные решения, из-за чего первое время Гермиона никак не могла предугадать его действия.

— Ты слишком много думаешь, — сказал ей Том во время их второго занятия, когда Гермиона, сердито пыхтя, выбралась из-за парты, служившей ей укрытием. Она была чертовски зла на саму себя — ведь ясно же было, что он попытается загнать ее в угол!

— А ты, выходит, вообще не думаешь? — парировала она, отряхивая мантию.

— Конечно, думаю, — Том положил палочку на стол и, быстро схватив лежащий на нем учебник, кинул его Гермионе. Та от неожиданности растерялась, но все-таки успела поймать его в последний момент.

— О! — воскликнул Том. — И как это у тебя получилось?

— Еле-еле, — покраснела Гермиона и бросила учебник обратно. Том поймал его с довольным видом и снова положил на стол.

— Рефлекс, Гермиона — в этом все дело. Твой мозг слишком долго посылает сигналы твоему телу, поэтому ты и медлишь.

— Чтобы мой мозг вовремя послал сигнал, он должен его сформулировать, — бросила Гермиона. — А если мозг не знает, что делать?

— Да все он знает — только не понимает, куда смотреть, — Том снова взял палочку и сделал полшага назад. — Ты думаешь, как волшебница, Гермиона — а должна подумать, как человек. Изучи своего противника. Пойми, куда он нанесет следующий удар. И сыграй на опережение.

— Легко тебе говорить, — Гермиона покусала губы. — Даже если я смогу сыграть на опережение во время дуэли с тобой, как я буду это делать при встрече с кем-то совершенно незнакомым?

— О, Гермиона, — Том очаровательно ей улыбнулся, — если ты выстоишь против меня, в будущем ты сможешь одолеть кого угодно, — он взмахнул палочкой, и дуэль возобновилась.

Конечно, в тот раз все закончилось ее поражением. И в следующий. И в следующий за ним. Но чем больше они практиковались, тем увереннее чувствовала себя Гермиона. Если сначала ей казалось, что она будто танцует на раскаленных углях, то со временем почва у нее под ногами становилась все тверже, а ее действия — все осмысленнее. Том был прав: заклинания были бесполезны в отрыве от аналитики, и чем лучше Гермиона его понимала, тем успешнее противостояла ему во время дуэли.

К тому же, ей значительно помогли их занятия по древним рунам. Все эти годы Гермиона никак не могла взять в толк, почему при всех его успехах в учебе Тому не давался этот предмет, а разгадка оказалась до смешного банальной: он органически не переносил изучение иностранных языков. Сама Гермиона во время обучения в маггловской школе научилась неплохо говорить по-французски и практиковала этот навык при каждой удобной возможности, а Том, как выяснилось, иностранные языки ненавидел.

— И нечего надо мной смеяться, — он так сердито насупил брови, что это показалось ей почти милым. — У нас в школе была ужасная училка.

Этот жаргонизм, так не вязавшийся с его обликом, лишь вызвал у Гермионы новый приступ смеха.

— Училка? — тщетно борясь с собственным весельем, переспросила она. — Ты где набрался таких слов?

— Поживешь в нашей деревне, и не такого наберешься, — парировал Том. — Если бы ты ее увидела, тоже бы возненавидела французский. Она была в два раза толще Слизнорта. И в десять раз противней Амбридж.

— Такого не бывает, — с притворной серьезностью заявила Гермиона.

— Еще как бывает! С тех пор я возненавидел французский!

— Как это патриотично! Я думаю, если ты все-таки возьмешься управлять магглами, это принесет тебе дополнительные очки, — она захлопнула учебник по древним рунам и взяла перо и пергамент. — Но, к сожалению, если ты хочешь преуспеть в нашем предмете, тебе придется забыть о… Слизбридж и вспомнить ненавистные глаголы. Выбирай, что тебе важнее: превзойти Гермиону Грейнджер или завоевать мир?

К ее удивлению, Том покраснел и, схватив отложенный ею учебник, открыл его и вперил взгляд в оглавление.

— Клянусь: на следующем занятии по Защите ты об этом пожалеешь.

— Ну да, ну да. А сейчас вернемся к нашим глаголам.

Дополнительные занятия и обычные домашние задания практически не оставляли Гермионе времени на отдых. Когда у нее выдавалась свободная минутка, она ходила на стадион, наблюдать за тренировками Гарри. Она знала, насколько важно было для него выиграть Кубок и, хотя сама она относилась к квиддичу более чем прохладно, считала необходимым его поддержать. В команде Гриффиндора играл также Рон Уизли. Он расстался с Лавандой вскоре после начала семестра, но их отношения с Гермионой так и не стали прежними. Он не извинился за то, что дразнил ее, но Гермиона поняла, что теперь ей было все равно. Она не держала на Рона зла, и без вечных перепалок с ним ей стало спокойнее. Теперь она перестала чувствовать себя «всезнайкой» и почти забыла о своем происхождении. Возможно, Драко Малфой и хотел бы ей о нем напомнить, но он был не настолько глуп, чтобы задевать подругу Тома Реддла.

И когда она только успела ею стать?..

— Ты завтра придешь на игру? — спросил ее Гарри накануне решающего матча Гриффиндор против Слизерина.

— Конечно, — Гермиону удивил его вопрос. — Почему ты решил, что я не приду?

— Потому что я знаю, что ты это не любишь, — Гарри пожал плечами. — Да и Реддл не слишком жалует спорт. Вот я и подумал… Ну, может быть, вам захочется воспользоваться тем, что вся школа будет на стадионе, и…

— И что? — настойчиво повторила Гермиона. Ей это только показалось, или она начала краснеть?.. — Мы с ним просто помогаем друг другу в учебе, вот и все. Я же сказала тебе: я никогда не приму его взгляды, и…

— Ну, так может, в этом все и дело, — негромко сказал Гарри.

Гермиона моргнула.

— В смысле? Что ты имеешь в виду?

— Гермиона, я не хочу, чтобы ты подумала, что я лезу не в свое дело, но… — Гарри помолчал, подбирая слова. — Вы с ним, как это сказать… хорошо друг другу подходите. После того, как вы начали общаться, ты прекратила… эм, переживать по незначительным поводам, а он… ну… перестал быть таким невыносимым и заносчивым слизеринцем. Вы действительно многому друг друга научили, только я бы не поставил на первое место в этом списке Защиту от Темных искусств и древние руны. В конце концов, до него у тебя не было друзей.

— Не думаю, что он считает меня другом, — Гермиона опустила глаза на книгу, которую читала, тщетно пытаясь не думать о том, что цвет ее лица теперь был под стать гриффиндорскому знамени.

— Ну да — он наверняка рассчитывает на большее, — пробормотал Гарри куда-то в сторону.

Гермиона вскинула голову. В ее взгляде читался ужас.

— Что ты такое говоришь?.. — выдохнула она.

Гарри вздрогнул и снова пожал плечами, словно ничего не случилось.

— Да так, ничего. Наверное, как всегда — несу какой-то бред. Это все волнение перед квиддичем. Пойду спать — завтра тяжелый день.

Он ушел в свою комнату, оставив Гермиону в смятении.

Во что она только ввязалась?..

* * *

На следующее утро Хогвартс напоминал два враждующих лагеря накануне решающей битвы. Соперничество Гриффиндора и Слизерина давно стало притчей во языцех, и квиддич был той сферой, где оно проявлялось с наибольшим ожесточением. В особо принципиальных случаях дело доходило до неприкрытых попыток вывести из строя игроков команды противника, взаимных оскорблений и дуэлей в коридорах замка. В этом году каким-то чудом удалось обойтись без слишком вопиющих эксцессов, но профессора Магконагалл и Слизнорт все-таки вынуждены были наказать отработками нескольких студентов своих факультетов и одного когтевранца (он оказался замешан в потасовке, потому что встречался с охотницей Гриффиндора Демельзой Робинс).

— А знаешь, я впервые за пять лет иду на квиддич, — задумчиво произнес Том, когда они вместе с Гермионой вышли из замка и направились на стадион. — Даже как-то странно.

— Я бы, возможно, тоже не ходила, если бы не Гарри, — сказала Гермиона. — Для него это очень важно. Особенно в этом сезоне, когда он стал капитаном.

Их миновала группа гриффиндорцев-младшекурсников, с энтузиазмом делавших прогнозы на исход предстоящего матча. Проводив их взглядом, Том сказал:

— Макгонагалл сделала правильный выбор, назначив Поттера вашим капитаном. Жаль, что снобизм Слизнорта не позволил ему поступить так же.

Гермиона фыркнула. В этом учебном году капитаном команды Слизерина стал Драко Малфой, хотя всем было ясно, что лучшим игроком серебристо-зеленых была Беллатриса Блэк.

— Я думаю, дело не столько в снобизме, сколько в деньгах, — вполголоса заметила она. — Если бы родители Беллатрисы делали столь же щедрые пожертвования, как родители Малфоя, перед Слизнортом встал бы очень непростой выбор.

— Да уж, подобная дилемма свела бы его с ума, — согласился Том.

На трибуне они выбрали место среди тех студентов Пуффендуя и Когтеврана, что не поддерживали ни одну из команд. Гермиона заметила, как некоторые гриффиндорцы одарили ее косыми неодобрительными взглядами, но даже бровью не повела.

— Кажется, не все довольны тем, что ты выбрала нейтральную сторону, — усмехнулся Том.

— Я всегда выбираю сторону Гарри, — невозмутимо ответила Гермиона. — И неважно, какие цвета он носит.

Студенты постепенно заполнили трибуны, а в преподавательской ложе появились профессора. Директор Дамблдор взирал на учеников со своей обычной благожелательной улыбкой, добродушный Слизнорт устроился поудобнее в первом ряду, сложив ладони на своем обширном животе, а профессор Макгонагалл по заведенной традиции украсила свою остроконечную шляпу красно-золотой розеткой. Вскоре после того, как все учителя расселись, мадам Трюк вывела на поле команды Гриффиндора и Слизерина, и стадион разразился оглушительными аплодисментами. Гермиона вытянула шею, чтобы лучше разглядеть Гарри. Он был непривычно спокоен и почти невозмутим, в то время как Драко Малфой самодовольно ухмылялся, будто уже выиграл матч. Остальные игроки напоминали солдат, готовых к бою. Джинни Уизли, одна из охотниц Гриффиндора, сжала губы с таким решительным видом, словно собиралась не разлеплять их до конца игры. Рон, что играл на позиции вратаря, был торжественно мрачен, а Беллатриса Блэк, чьи длинные кудрявые волосы были заплетены в пучок, выглядела так, будто сегодняшняя игра была последним событием в ее жизни.

— Блэки приняли решение выдать ее замуж уже этой осенью, — вполголоса сообщил Том Гермионе, когда Гарри и Малфой обменялись рукопожатием.

— Что? — ахнула Гермиона. — Она ведь еще школьница!..

— Но ей уже шестнадцать, — пожал плечами Том. — Вроде бы ее будущий муж не против, чтобы она завершила обучение в Шармбатоне. Он француз, — пояснил Том, увидев ее недоумение. — Рудольфус Лестрейндж. Весьма знатная фамилия.

Мадам Трюк выпустила бладжеры и снитч. В воздух взметнулся квоффл, и игра началась.

— Бедная Беллатриса, — прошептала Гермиона. Стадион вокруг ревел, а игроки на поле превратились в зеленые и красные кометы — мячи летали с такой скоростью, что было сложно уследить за ходом матча.

Том усмехнулся.

— Ну разве это не иронично? — вопросил он. — Магглорожденная волшебница жалеет чистокровную наследницу «благороднейшего и древнейшего» дома Блэк.

Гермиона не ответила и, приложив к глазам волшебный бинокль, стала высматривать Гарри.

Этот матч стал, пожалуй, одним из самых ожесточенных спортивных противостояний, что она видела. При всей ее антипатии к игрокам-слизеринцам (кроме Малфоя, в команде на позициях загонщиков играли Крэбб и Гойл, да и остальные не вызывали у нее положительных эмоций), нельзя было не признать, что они были достойным противником. Блейз Забини был почти таким же результативным охотником, как Джинни Уизли, а Майлз Блетчли на позиции вратаря держался лучше, чем хотелось бы болельщикам Гриффиндора. Гермиона знала, что для победы в общем зачете Гриффиндор должен был закончить этот матч с результатом минимум в двести пятьдесят очков, в то время как Слизерину было достаточно набрать двести двадцать очков. Поэтому и Гарри, и Беллатриса не торопились с поимкой снитча, хотя сегодняшняя теплая безоблачная погода им в этом благоприятствовала. Но как только Гриффиндор забил свой десятый гол, у Гермионы екнуло сердце. Даже трибуны несколько притихли — зрители поняли, что начинается самое интересное.

Первый раз Гарри заметил снитч, после того как Слизерин забил свой восьмой гол. Ему повезло: золотой мячик находился к нему ближе, чем к Беллатрисе, но тут неожиданно проявил свои капитанские навыки Драко Малфой. Громко заорав через все поле, он привлек внимание Крэбба, и тот запустил в Гарри бладжер. Ему не стоило большого труда увернуться от атаки, но момент был упущен — снитч исчез.

Через несколько минут, когда обе команды забили еще по два гола, снитч заметила Беллатриса. У Гермионы, прижимавшей к глазам бинокль, перехватило дыхание — она почувствовала, что игра приближается к завершению. Трибуны замерли, забыв об охотниках и о квоффле. Теперь внимание всех было приковано к маленькому снитчу, который заметил и Гарри.

Они летели к нему плечом к плечу — он в красно-золотом, она в серебристо-зеленом, но оба странно одинаковые: черноволосые, решительные, сосредоточенные только на том, чтобы поймать трепещущий блестящий мячик. Или?.. Гермиона вдруг поняла, что не знает, как поступит Гарри, оказавшись в таком положении. Он хотел выиграть, безусловно, и его чувство долга и ответственности перед командой и болельщиками не могло позволить ему поступить иначе, но все же… все же…

Гермиона не успела додумать эту мысль.

Бладжер, запущенный снизу, с тошнотворным свистом врезался в древко метлы Беллатрисы, разломав ее напополам. От отдачи она перекувырнулась и стремительно полетела вниз.

Гарри поймал ее, когда до земли оставалось меньше шести футов.

Зрители ответили коллективным запоздалым возгласом изумления и ужаса. Мадам Трюк засвистела, прерывая игру, а Гермиона сорвалась с места и побежала на стадион. Том попытался ее остановить, но она его проигнорировала, и, закатив глаза, он последовал за ней.

Когда они спустились вниз, вокруг Гарри и Беллатрисы уже столпились все остальные игроки обеих команд. Раздраженная мадам Трюк тщетно пыталась их отогнать, а к пострадавшей Беллатрисе уже спешила мадам Помфри.

— Я в порядке, — отмахнулась та, когда колдомедик склонилась над ней с обеспокоенным видом. Гермиона подумала, что Беллатриса явно себя переоценивала — она была бледна как привидение, и ее все еще трясло.

— Матч необходимо прервать! — категорично заявила мадам Помфри. — Опять эта проклятая игра чуть не закончилась смертоубийством! Если бы не мистер Поттер, вы могли бы погибнуть!

— Ну да, святой Поттер! — презрительно фыркнул Малфой. Судя по его виду, случившееся с его тетей волновало его только потому, что из-за своего падения она не смогла поймать снитч. — Наверняка ждет, что Гриффиндору присудят победу исключительно за его благородство! Жаль, что ваш загонщик не проявил такого великодушия!

— Гриффиндору присудят победу, когда наш ловец поймает снитч, — прорычал Рон.

— Так чего же он до сих пор этого не сделал? — съязвил Малфой. — Решил поиграть в героя?

Рон набросился бы на него, если бы Гарри не удержал его, положив руку ему на плечо.

— Оставь, — тихо попросил он друга. — Мадам Помфри права, мы доиграем матч в другое время.

— С чего бы это? — взвился Рон. — Если эта лохудра не может играть, пусть найдут ей замену!

В следующий миг произошло сразу несколько вещей. Гермиона ахнула, мадам Трюк что-то негодующе закричала, игроки Слизерина хотели было наброситься на Рона… но не успели.

Рука Гарри, лежавшая на плече друга, резко оттолкнула его от себя.

— Не оскорбляй ее, — его взгляд потемнел. — Ты что, хочешь, чтобы нас дисквалифицировали?

— Да как будто тебя это волнует! — Рон побагровел. Теперь его лицо было такого же цвета, как его форма. — Ты мог бы поймать снитч и закончить игру, а вместо этого поймал ее!

— Потому что иначе она бы погибла!

— Профессора не дали бы этому случиться! Ты кинулся к ней, потому что она для тебя важнее команды! Предатель! — презрительно бросил Рон, и по его тону Гермиона поняла, что это обвинение давно в нем зрело и нашло выход именно сейчас, под влиянием адреналина и эмоций.

Рон слишком многое говорил под влиянием эмоций.

Гарри побледнел и сжал кулаки. На миг, всего на один миг Гермионе показалось, что он что-то ответит, возможно, даже вытащит палочку, но этого не случилось. Гарри отвернулся от Рона и от команды и посмотрел на мадам Трюк.

— Мы ведь можем доиграть матч в другой раз?

— Не бойся, Гарри, — пошатываясь, Беллатриса встала и твердым жестом отстранила от себя мадам Помфри. — Лохудра доиграет сейчас. И клянусь тебе, Уизли: в этот раз я не упущу снитч.

— Уж постарайся, Блэк, — Рон с издевкой на нее посмотрел. — Может быть, так ты найдешь хотя бы один из тех двух мячей, что твои родители не нашли у тебя между ног.

Гермиона остолбенела. Беллатриса смотрела на Рона так, будто кто-то наложил на нее Петрификус Тоталус. Где-то за спиной Гермионы тихо присвистнул Том, но она не обратила на это внимания.

Гарри все-таки вытащил палочку. И пусть он не был столь силен в Защите от Темных искусств, как Том Реддл, в этот раз невербальное заклинание далось ему без всякого труда. Оно было столь мощным, что Рона подбросило вверх на полфута, после чего он отлетел на несколько ярдов назад. Но был ли он в сознании, Гермиона сказать не могла — вокруг них началось светопреставление. С громким ревом гриффиндорцы и слизеринцы набросились друг на друга. Кто-то вытащил палочку, кто-то сражался врукопашную. Мадам Трюк что-то кричала, к ученикам бежали Макгонагалл и Слизнорт, некоторые зрители, успевшие спуститься с трибун, присоединились к драке. Гарри, все еще сжимавший в руке палочку, еле сдерживал ярость, но больше ни на кого не нападал. Потрясенная Беллатриса смотрела на происходящее вокруг с таким видом, словно она не понимала, где очутилась.

— А ты была права, что уговорила меня пойти на квиддич, — сказал Гермионе Том. — Такое зрелище было бы обидно пропустить.