На исходе седьмого месяца (джен)

Джеймс никогда не думал о братьях или сёстрах, но уже лет с пяти страдал от того, что одному трудно было найти себе занятие и как следует повеселиться, так и приходилось бегать по дому, смотреть, как улыбается от его проделок мать, тяжко вздыхает отец, и отпрашиваться, чтобы сбегать в деревню и поиграть там с местными детьми. Правда, мало кто из них знал о магии и «фокусы» им показывать было нельзя. До одиннадцати лет Джеймс то и дело изнывал от скуки, пока наконец не сел на Хогвартс-экспресс и не познакомился с первым лучшим другом — Сириусом, отлично понимавшем его чувства, — а потом и с Римусом, и с Питером. Вот с кем действительно можно было и повеселиться, и поговорить обо всём.

Джеймс настолько привык к друзьям и совместным развлечениям, что ему становилось грустно с ними расставаться перед летом, а потом расставаться перед вторым летом… а вот теперь один из друзей был рядом, и Джеймс понял, что, оказывается, когда у тебя есть брат — это не так уж и плохо. То, что мама стала направлять свою любовь и ласку на них двоих, ему было даже на руку: меньше приходилось уворачиваться от её поцелуев или объятий, теперь у мамы был ещё один сын и вся семья желала окружить этого сына теплом и вниманием. От этого Джеймс тоже чувствовал себя при деле, ведь он мог Сириусу всё показывать и рассказывать, давать свои мётлы и вечерком вместе летать. К тому же ближе к концу месяца не пришлось строчить письма и договариваться о встрече, они просто всей семьёй отправились в Косой переулок, чтобы закупиться к школе.

Поскольку у Сириуса больше не было питомца, то Поттеры посчитали, что лучше купить ему кошку. Сову он у Джеймса или у кого-то другого сможет одолжить, а вот ещё одно существо, которое будет дарить ему любовь и ласку, мальчику не помешает. Сириусу купили пушистую рыжую кошку с приплюснутой мордой по кличке Белка. Почему у кошки была такая кличка, Джеймс понял тем же вечером, ведь кошка носилась по дому как сумасшедшая, а потом ещё орала под дверью в его комнату, а когда он открыл, тупо развернулась и ушла. Джеймс не заколдовал вредную кошку только потому, что на руках Сириуса она мурлыкала и тёрлась об его плечи и грудь.

— Джеймс, отойдём-ка на пару слов...

В день отправки в школу вся семья стояла на перроне, и Флимонт позвал сына в сторону, пока Юфимия обнимала на прощание Сириуса.

— Сын, ты не подумай, что мы с мамой пытаемся на тебя много взвалить... — тем временем серьёзно сказал отец, держа руку на плече Джеймса, — но ты, пожалуйста, по возможности присматривай за Сириусом. Мы, конечно, написали Дамблдору, а он заверил, что не допустит, чтобы школьная нагрузка или какие нападки со стороны других учеников сломили Сириуса, но кто его знает... В общем, я хотел тебя попросить, если ты вдруг заметишь, что ему крайне тяжело, я имею в виду совсем невыносимо в школе, то ты сам ничего не предпринимай и сразу же дай нам знать, хорошо? Мы с мамой что-нибудь придумаем, как-нибудь поможем ему... просто сейчас его лучше лишний раз не трогать и Дамблдор тоже считает, что, возможно, привычные занятия помогут ему вернуться в колею.

— Хорошо, пап, не переживай, я обязательно напишу вам, если вдруг что будет не так.

— Спасибо, сын.

Возможно, отец думал, что его просьба сильно напряжёт или же разозлит сына, но Джеймс, наоборот, воспринял её с большим воодушевлением. Ещё никогда он настолько не ощущал свою важность и лежащую на плечах ответственность. Раньше ведь приходилось отвечать только за себя, а теперь ещё и за Сириуса, и Джеймс подошёл к этому так, как подошёл бы многодетный отец, для которого было очень важно только то, чтобы ребёнок не плакал.

— А Сириус в туалете курит… — спустя неделю доложил ему настороженный Питер в коридоре.

— Да подумаешь, — на ходу отмахнулся Джеймс.

— Он эти сигареты у четверокурсника отнял, — прибавил с другого бока Римус. — Подрался и отнял.

— И молодец, может постоять за себя.

— Вообще-то я пытался сказать, что это он напал, а не четверокурсник на него…

— Да-а? Во даёт…

— Джеймс!..

Друзья, конечно, могли поговорить с Сириусом сами, но теперь разговоры с ним не всегда были продуктивными, а если точнее, ни в какую не завязывались, ведь разговор как бы предполагает, что люди будут общаться между собой, а не то, что один из них будет молчать и лишь иногда качать головой или кивать. Многие вопросы и высказывания, касающиеся Сириуса, теперь касались Джеймса. Друзья, вероятно, считали, что только он может как-то повлиять на родственника.

— Ладно-ладно, я с ним поговорю.

Сам Джеймс в сторону Сириуса обычно мало высказывался, да и с чего бы вдруг в его сторону высказываться? Если он что-то замышлял, то Сириус его поддерживал, если Снейп или какой другой недруг оказывался рядом, так и Сириус находился рядом. Если раньше друг выкрикивал ругательства в ответ, то теперь сразу же хватал волшебную палочку или взмахивал кулаком. Упрекнуть Сириуса было не за что и к его немногословию Джеймс стал привыкать.

— Ах вот ты где, — найдя друга в другом коридоре, сказал он и приблизился к окну, на подоконнике которого тот сидел. — Вот вечно ты где-то ходишь, бродишь… Знаешь что, если ты так и продолжишь, я тебя Бродягой буду звать!

— Зови, — равнодушно отозвался Сириус, посматривая за стекло.

Вот так где-то сидеть и безотрывно на что-то смотреть для него было обычным явлением, поэтому Джеймс не стал заострять на этом внимание. К тому же за окном стемнело и в небе были видны звёзды. Возможно, Сириус всматривался в них. У Блэков, как известно, многих членов семьи называли в их честь. Возможно, звёзды напоминали ему о близких и он тянулся к ним хотя бы взглядом, сидел в одиночестве, чтобы никто ему не мешал, думал о близких и мысленно к ним тянулся. Глядя на него такого, Джеймсу сделалось немного неловко. Он всё-таки хотел стать другу хорошим братом, а хорошие братья, как ему думалось, должны уметь многое видеть и понимать.

— У тебя всё в порядке? — серьёзно спросил Джеймс.

— Да, — коротко ответил Сириус, продолжая смотреть в небо.

На этом у первого пропало всякое желание теребить второго из-за какой-то стычки с четверокурсником. Подумаешь, подрался, с кем не бывает, если четверокурсник слабак, так кто же в этом, кроме него самого, виноват?

— Ладно, тогда не засиживайся, а то ужин пропустишь. Эй! Ты меня слышал, Бродяга?

— Да.

Джеймс кивнул и ушёл, уверив себя в том, что он не должен отчитываться перед Римусом или Питером. Отец доверил ему приглядывать за Сириусом, он и приглядывает, а значит, ему виднее.

— Мистер Блэк, мне долго ждать?

Всерьёз обеспокоился за брата Джеймс только на уроке ЗОТИ и то, когда учителю захотелось научить их прогонять боггарта, шкаф с которым он поставил неподалёку от своего стола. Поскольку боггарт был способен принимать облик того, чего человек боится больше всего, то каких только страхов на этом уроке ученики ни насмотрелись… от одних мурашки пробегались по коже, а от других приходилось хвататься рукой за животы от смеха. Даже Римус, задержавший дыхание, когда из шкафа выскочила круглая луна, потом улыбался, когда она сдулась, точно воздушный шарик, и уступил место другому.

Но что-то пошло не так, когда очередь дошла до Сириуса. Он застыл у парты, а такого Джеймс за ним ещё никогда не наблюдал.

— Мистер Блэк? — повторил учитель.

— Джеймс… — тихо подал голос Римус с соседней парты.

— Я вижу, — так же тихо откликнулся Джеймс.

Сириус шагнул вперёд, и дверка шкафа приоткрылась… Все замерли в предвкушении чего-то интересного, но вышло совсем не то, что все ждали. Шкаф вдруг вспыхнул, и из него послышался дикий крик:

— Си-и-и-ри-ус!! Сириус, помоги мне!!!

Никто не заметил, как упала волшебная палочка, все встревожились из-за того, что пламя от шкафа перебросилось на стену.

— Сириус! — раньше Джеймса воскликнул Римус, но было уже поздно.

Их крайне бледный, точно простыня, друг упал на пол, потеряв сознание. Жаркие же языки пламени побежали по стене к потолку.

— А-а-а-а-а-а! Мы горим! Горим!!! — закричали одни ученики, вскакивая с мест, когда другие уже бросились к двери.

— Отставить панику! Всем вернуться на свои места! — безуспешно кричал учитель, размахивая палочкой.

— Пошли вон от него! Депульсо! Протего! — бросившись к другу с палочкой в руке, восклицал Джеймс.

Одних учеников ему удалось отстранить, точнее оттолкнуть, других оградить от Сириуса, чтобы они его в спешке не затоптали.

— Сириус! Эй, Сириус!.. — опустившись рядом, звал Джеймс друга и чувствовал, как быстро бьётся собственное сердце: как он мог не додуматься раньше, что нельзя подпускать того к шкафу?

«Мерлин, да он огня боится больше всего на свете!» — подумалось ему сейчас, пока он тряс друга.

— Дже-е-еймс!!! — закричал Питер.

— Протего! — взмахнув палочкой, прибавил Римус.

Благо, что упавшая с потолка доска ударила по невидимой защитной преграде и по ней же соскользнула в сторону. Из-за шума в класс вбежала профессор МакГонагалл. С её помощью огонь был потушен.

— Как это могло произойти, коллега? — требовательно спрашивала она. — Что такое было в классе, из-за чего…

В тот момент, когда её взгляд соскользнула со шкафа на Сириуса, она всё поняла и охнула.

— Мерлин, я думала, Дамблдор вам сообщил… Он должен был вас предупредить…

— О чём предупредить? — не понял её профессор ЗОТИ и очень скоро нахмурился, узнав, в чём же состояла его оплошность.

— Сириус… эй, Сириус… — продолжал звать друга Джеймс, и тот стал приходить в себя.

— А?.. Что?.. — спросил он, недоумённо смотря на окружавших его друзей. — В чём дело?

— Ты сознание потерял, — подсказал ему встревоженный Питер.

— Из-за боггарта, — уточнил Римус.

— Ты как, дружище? — прибавил Джеймс.

— Как вы, мистер Блэк? — присев рядом, спросил учитель.

— А… да… в порядке, — заторможенно отозвался Сириус, хотя по его бледному виду было понятно совершенно другое. — А где все? — спросил он, вцепившись в предплечье Джеймса, и благодаря ему смог подняться на ноги.

— Так разбежались они… пожар был, — пояснил друг.

— Мистер Поттер, проводите мистера Блэка до больничного крыла, пусть мадам Помфри его осмотрит, — прибавил учитель.

— Не надо, я… в порядке, — повторил Сириус и, понурив голову, поплёлся к парте за наплечной сумкой.

Немногим позже, когда они шли по коридору, друзья пытались его подбодрить и сказать, что остальные ученики лишь испугались и разбежались, нежели смеялись над ним, но Сириус никого не слушал и не пошёл на обед в Большой зал. Вместо этого он свернул и отправился к гриффиндорской башне. Джеймс хмуро смотрел ему вслед и понимал, что друзья молчат и думают о том же, о чём и он сам. А как вообще можно обсмеять то, что уносит жизни близких людей? И нормально ли такое обсмеивать?

* * *

Сириус не хотел, чтобы его жалели, награждали сочувствующими взглядами, поглаживали по плечу и уверяли, что всё будет хорошо. Не будет, он же не маленький, зачем вообще люди говорят эту ерунду другим? Скрывшись от всех за пологом, он лежал на кровати, чувствовал, как капли влаги скользят по щекам, и ненавидел себя за слабость. Он же Блэк, он не должен ничего бояться, так чего он растерялся перед шкафом? Сириус знал ответ, но не хотел себе в этом признаться. Он снова слышал голос брата, звавшего его наверху. Брат был ещё жив, когда в доме полыхнуло пламя.

— Сириус… Эй, Сириус? — в спальне послышался голос Джеймса и шаги. — Сириус, я поесть принёс, — прибавил он, подойдя ближе.

Отдёрнутый полог издал характерный звук, и Сириус невольно сжал руку в кулак. Подумал, если Джеймсу приспичит его погладить и пожалеть, то он его треснет. Пусть с девчонками эти телячьи нежности проявляет, а не с ним.

— Ну… не хочешь сейчас, поешь потом, — помолчав, сказал Джеймс, судя по звукам, что-то положив за спиной Сириуса на прикроватную тумбочку. — Я это… хотел сказать…

Друг немного замялся и уселся к нему на кровать.

— Сириус, да брось, тебе нечего стыдиться! — вдруг решительно произнёс Джеймс. — Это нашему преподу стоило бы совесть иметь, устроил, понимаешь, представление…

«Ты не понимаешь, я Регги мог спасти и не спас», — хотелось возразить Сириусу, но у него задрожали губы и он нетерпеливо стёр рукавом мантии ненавистную влагу на щеках.

— Эй, Сириус, ты… ты не виноват, что ты выжил, а другие нет, — помолчав, осторожно произнёс Джеймс. — Ты…

Сириус не выдержал и повернулся с бока на спину.

— Н-нет, виноват, я… его… видел, Джей, — дрогнувшим голосом произнёс он, смотря другу в лицо, — и н-ничего… не сделал.

— Кого? — не понял Джеймс.

— Того, кто… м-маму… и папу у-убил, — приподнявшись, чуть тише произнёс Сириус, чувствуя, как влага снова собирается в глазах и носу.

Джеймс безотрывно смотрел на него и молчал, видимо, поражённый от того, что они впервые за всё время заговорили о трагедии, произошедшей в доме Блэков.

— Он м-меня ударил и-и… дом поджёг, — шмыгнув носом, прибавил Сириус. — Я найду его… и убью… Найду и убью… Убью его… Убью! Убью! Убью!.. — как заведённый повторял он, пока Джеймс его порывисто не обнял.

К тому моменту, когда в спальню вернулись Питер и Римус, их друзья сидели на крае кровати и доедали остатки съестного. Сириус молча кусал и уменьшал в размерах здоровенный сэндвич, а Джеймс «рисковал» и, держа в руке небольшой пакетик, пробовал различные вкусы драже. Ни тот, ни другой больше не касался болезненной темы. Джеймс беззаботно болтал о всякой ерунде, ведь он посчитал, что некоторые сокровенные вещи должны оставаться в семье, исключительно между братьями.