Этот жестокий волшебный мир (гет)

По просьбе Гарри, Гермиона покинула крошечную квартиру которую она купила полгода назад на окраине Диагон-аллеи, и временно переехала в свою бывшую комнату на Гриммо.

Теперь это был чулан, который Джинни приспособила для хранения старой школьной формы, выцветшей квиддичной экипировки и узловатой, сильно потрёпанной метлы Чистомет, не выброшенной из сентиментальных побуждений.

Гермиона расчистилась себе угол для книг и личных вещей и применила эффективное бичевание для пыльного плюшевого покрывала. Живоглот, потягиваясь, вылез из своей переноски, чихнул и запрыгнул на комковатый диван, явно облюбовав данный плюш.

С Джинни было совсем плохо. По словам Гарри, она целыми днями проводила время в одиночестве, закрывшись в своей спальне, а ночью бродила по старому трехэтажному дому Блэков, как маленькое недружелюбное привидение, непричесанная, в длинной ночной рубашке, словно бы из гардероба Вальбурги. Как только кто-то попадался ей на пути, она мгновенно аппарировала в своё убежище. Иногда она тихо шепталась с портретом старухи.

Гарри избавился от спиртного в доме, но Джинни каким-то образом находила возможность раздобыть алкоголь. Вероятно, она нашла тайник Сириуса. Липкие лужи пролитого коньяка и пустые бутылки на дубовом паркете выдавали степень ее душевного упадка.

Она не открывала дверь ни Артуру, который давно все знал и смирился с происходящим, ни Джорджу, бегло осведомлённому о сложившейся ситуации. Ни одно известное заклинание отмычки не действовало на дверь в спальню. Ни Билла, ни Флер, которые могли бы взломать дверь, не было в городе, они трудились на континенте в одном из филиалов Гринготтса. Гарри, в порыве отчаяния, хотел выбить дверь в спальню Бомбардой, но Гермиона не позволила.

— Давай ещё немного подождём, — сказала она, — Джинни надо принять тот факт, что ты…. женишься, — высказанное слово словно ударило Гарри в грудь, и он содрогнулся.

Гермиона печально вздохнула и мягко произнесла:

— Если ты сейчас грубо ворвёшься к ней, то сделаешь ещё хуже. Дай ей время, скоро она придёт в себя.

Когда Джордж узнал шокирующую новость о будущей свадьбе Гарри с девицей Гринграсс, то впал в безумие и попытался проклясть его таким отвратительным способом, который посрамил бы самого Салазара Слизерина. Артур и Гермиона с трудом удерживали взбешённого волшебника, и только мощное заклинание защиты Гарри, не позволило совершиться экстренному явлению отряда Авроров на место убийства

Когда отец и брат, наконец, ушли, так и не увидев Джинни, наступил поздний вечер, и смертельно уставший Гарри сполз вниз по стене и уселся прямо на пол возле двери в комнату жены. Гермиона опустилась рядом с ним.

— Я не могу отступить сейчас, — тихо произнес он, — но я это сделаю, я завтра же подам в отставку, и пусть все горит дьявольским огнём.

Гермиона молча взяла его за руку.

Они оба знали, что он этого не сделает. После смены большинства глав Департаментов отчёты содержали реальную динамику. Сложные переговоры с гоблинами Гринготтса прошли успешно. По информации Аврората, в страну начали возвращаться старинные волшебные семьи, многие из которых эмигрировали в начале Магической войны. Это означало, что мистер Гринграсс чётко исполнял свои обязательства. Теперь это был долг чести.

* * *

Утром, когда очень бледный Гарри выпил зелье бодрости и аппарировал в Министерство, Гермиона поставила поднос с завтраком под дверь хозяйской спальни.

— Джин! — позвала она, — пожалуйста, открой дверь. — Его нет. Все ушли, мы одни в доме. Давай поговорим, и если ты откажешься, я буду сидеть под дверью так долго, пока окончательно не высохну, как старая дева, которой я являюсь.

Она прислушалась у двери. Стояла мертвая тишина, слышен был только звук часов на стене. Но через несколько минут замок щелкнул, и тяжёлая дверь приоткрылась.

Гермиона подхватила поднос и вошла в комнату.

Джиневра Поттер сидела на кровати, маленькая и хрупкая, среди пышных подушек. Она затравленным взглядом посмотрела на Гермиону. Бледное лицо покрывали розовые пятна, голубые глаза опухли и покраснели от слез. Гермиона присела на край постели и протянула к ней руки. Джинни сначала замерла, а затем бочком, вроде бы неохотно подвинулась к ней. Затем она оказалась в ожидающих объятиях старшей девушки. Гермиона ещё сильнее прижала ее к себе, и Джинни разрыдалась.

— Знаешь, как мне ее не хватает, — прошептала Джинни, задыхаясь от слез, — если бы мама была жива, она не позволила бы им так поступить со мной. Она бы все разнесла ради меня. Отец вчера сказал мне через дверь, что я должна быть выше условностей. А Гарри… Гарри просто пожертвовал нашей любовью, нашим браком ради людей, которые его нагло используют. Я все еще люблю его, но чувствую себя… преданной.

— Это не так, Джинни. Ты его душа, его сердце, ты всегда будешь единственной любовью всей его жизни. Он носит медальон с твоим портретом и, когда думает, что никто не видит, украдкой целует его. Ты бы видела его, он плакал под дверью. Ещё немного, и он разнёс бы ее в мелкие щепки.

— Я знаю. Он такой, — слабо улыбнулась. Джинни, и это было уже хоть что-то.

Гермиона молчала и мягкими кругами гладила ее по спине, как маленького ребёнка, утешая, как только могла, так долго, как это требовалось Джинни. Ей нечего было сказать. Она не была влюблена, возможно, никогда не была и в глубине души ни за что не хотела бы оказаться на месте Джинни. Чувство вины и жалость поглотили ее, и она тоже заплакала.

Рыжеволосая ведьма отстранилась и вытерла слёзы. Ее губы сжались, а голубые глаза холодно прищурились. Она вновь стала похожа на бойкую, ехидную девицу Уизли, любимицу братьев, грозу всех отъявленных хулиганов в Хогвартсе и самую блестящую из «Холихедских Гарпий».

— Кажется, кое-кто упомянул, что мы идём на обед к змеям. Так давай же взбесим их! Из Гринготтса были должны передать шкатулку. Пора примерить один комплект, который слишком долго пылился в хранилище.

Гермиона шокировано ахнула:

— Не говори мне, что это тот самый комплект XIII века, принадлежащий бабушке Сириуса. Билли, наконец, снял проклятье?

— Да, тот самый, который Гарри собирается передать для восстановления Хогвартса. Билли поработал с ним. Пора представить общественности камешки Блэков, прежде, чем мы расстанемся с ними. По словам Билла, эти браслеты, кольца и серьги такие тяжелые, что мне придётся накладывать чары невесомости. Простушке Джинни Уизли они бы не подошли, а жене Министра Поттера — в самый раз.

Она схватила с подноса булочку и жадно откусила огромный кусок сдобного теста, запивая крепким, сладким чаем.

* * *

На самом деле, Гермиона изо всех сил сопротивлялась этому визиту, но и Гарри, и Джинни безоговорочно велели ей присутствовать.

— Ты — член семьи, Миона, — добавил Гарри, — и тебе не отвертеться.

А Джинни выразительно посмотрела на неё «ты мне должна» взглядом и незаметно погрозила ей кулачком, что полностью перевесило все разумные доводы. Никто не хотел иметь дело с рассерженной Джинни.

Итак, в сопровождении нескольких авроров, Министр Поттер с женой и помощницей прибыли в поместье Гринграс. Там они не увидели ничего, кроме вычурности и демонстрации старых денег, начиная от золочённого фасада, заканчивая белым мрамором колонн, увитых стеблями с изящными, резными листьями из природного малахита.

Их встречали лично мистер Гринграсс и его жена, высокая, надменная женщина с тщательно уложенными гладкими чёрными волосами и красивым, капризным лицом. Длинный нос с бородавкой немного портил общее впечатление. Джинни переглянулась с Гермионой и тихонько хихикнула.

Персей Гринграсс радушно улыбнулся:

— Добро пожаловать, господин Министр…Леди Поттер…Мисс Грейнджер. Позвольте представить вам — миссис Эрида Гринграсс, моя супруга.

Эрида рассыпалась в любезностях перед молодым Министром, покровительственно поздоровалась с Джинни и полностью проигнорировала Гермиону, которая ожидала это и совершенно не обратила внимание на подобную пренебрежительность.

Крошечные эльфы в зеленых наволочках приняли верхнюю одежду гостей. Эрида Гринграсс замерла с каменным лицом, когда миссис Поттер предстала перед хозяевами в шёлковом бирюзовом платье с низким декольте, украшенная драгоценностями, достойными Ровены Когтевран.

Гермиона Грейнджер стояла по другую сторону от Министра в дерзком чёрном платье от Ямамото, японского модельера-сквиба, о существовании которого почтенная мадам Гринграсс даже не подозревала. Персей Гринграсс открыто рассматривал мисс Грейнджер с интересом человека, увидевшего в витрине любопытную диковинку.

Эрида перехватила взгляд мужа и слегка нахмурилась, затем ее красивое лицо разгладилось и она пригласила всех присутствующих в гостиную на аперитив.

Компания, которая встретила их там, напоминала ожившую картину Ренессанса. В кресле, сжимая трость, небрежно развалился бледный мужчина с утончённым лицом и платиновыми волосами. Рядом, положив изящную руку на его плечо, стояла невысокая, стройная девушка с тёмными, густыми волосами и лицом в форме сердечка. Маленькая выпуклость чуть ниже талии указывала на «интересное положение» молодой женщины. Драко Малфой и Астория Гринграс пристально смотрели на вошедших.

Возле окна, отвернувшись, стояла ещё одна молодая женщина. Высокий рост и тонкое тело, обтянутое изумрудной органзой, делали ее образ нереальным. Она обернулась, и яркие синие глаза блеснули на милом кукольном личике, обрамлённом глянцевыми светлыми локонами.

Вновь раздался приятный, звучный голос Персея Гринграсса:

— Рад представить вам моих дочерей — Дафну и Асторию. Мой зять — мистер Драко Люциус Малфой.

В этот момент Драко резко, со стуком, поставил на пол трость и Гермиона невольно сделала шаг назад, думая, что он собирается проклясть ее. Но Малфой лишь приподнялся, опираясь на трость, и попытался поклониться Министру и его спутницам. При этом на его лице мелькнула гримаса боли.

Министр Поттер быстро подошёл к нему и протянул руку для приветствия. Драко Малфой с удивлением схватил ее и слегка пожал. Гарри поддержал его под локоть и помог сесть обратно в кресло.

— Присядь, Драко, не надо стоять, — негромко сказал он. — Мне жаль, что с тобой случилось это несчастье. Я давно должен был навестить тебя и поблагодарить за твоё сотрудничество. Надеюсь, что ещё не поздно это сделать. Я благодарю тебя и готов помочь тебе всем, что в моих силах.

Драко замер в кресле, его кадык дёрнулся и он с усилием прохрипел: — Спасибо.

Астория немного выступила вперёд и взволнованно заговорила:

— Мы благодарим вас, господин Министр. Вы вытащили Драко из тюремной больницы, обеспечили ему медицинскую помощь, предоставили охрану. Ему уже лучше, но голос пока не вернулся, и он нетвердо стоит на ногах. И для Вас я — просто Астория. И мы…

Гарри мягко прервал ее:

— Рад был помочь, Астория. Вы не должны благодарить меня, это мой долг, после всего, что сделал Ваш муж.

Он обернулся к окну, где неподвижно стояла прекрасная блондинка.

— Я помню Вас по Хогвартсу, Дафна. У нас ни разу не было возможности поговорить. Я бы хотел исправить этот промах.

Министр подошёл к светловолосой девушке и галантно поцеловал ей руку. Никто не обратил внимание, как напряглась Джинни, словно ловец перед броском за снитчем.

Для всех присутствующих, Джиневра Поттер сохраняла маску вежливого внимания. Строгая тетушка Прюэтт, сестра матери, хорошо выполнила свою работу, вышколив маленькую Джинни в соответствии с традициями чистокровных, несмотря на протесты сестры. «Поверь мне, Молли, девочке это пригодится». Несмотря на дерзкий, свободолюбивый характер, младшая дочь Уизли знала правила этикета, хоть не всегда считала нужным соблюдать их, и умела держать лицо. Также она обладала умением видеть чары гламура, даже когда они были очень затейливые.

Она незаметно вытащила палочку и прошептала: «Фините!»

Дафна Гринграсс отшатнулась от Гарри и быстро закрыла лицо руками, когда чары упали. Но было поздно, все гости успели заметить глубокие, безобразные шрамы на ее прекрасном лице и на тонкой, нежной шее. Она сорвалась с места и со слезами выбежала из гостиной.

Джинни Поттер выпрямилась и вздёрнула подбородок. Затем повернула тонкое обручальное кольцо на пальце, портключ, заключённый в нем немедленно сработал, и она с треском исчезла.

Она чувствовала, что что-то не так с Гринграссами. Теперь ей не придётся присутствовать на скучном обеде; она могла спокойно обдумать дальнейшую стратегию дома, на Гриммо. Не только Рон в их семье умел играть в шахматы. Обман был раскрыт при свидетелях, и теперь, по традициям чистокровных, Гарри ничего им не должен.

Министр Поттер бросился к тому месту, где исчезла его жена, затем кивнул аврорам, стоявшим вдоль стены, они быстро окружили его, скрыв за красными плащами, и все вместе аппарировали.

Никто из них не вспомнил про Гермиону, что спокойно сидела в кресле возле пальмы и листала подвернувшуюся под руку книгу. Услышав треск аппарации она вскинула голову и поняла, что осталась одна в поместье Гринграсс.

* * *

По мнению Гермионы Грейнджер, сегодняшняя встреча показала непримиримые противоречия между двуличными чистокровными и всем остальным миром.

После злосчастного визита Гермиона Грейнджер была очень раздосадована, точнее сказать, юная ведьма кипела от ярости. Они хотели обмануть Гарри, выдав за него замуж искалеченную Дафну Гринграсс. Эти рубцы, застарелые шрамы, очевидно, мог нанести только оборотень. Такие же отметины омрачали привлекательное лицо Билла Уизли. Не то, чтобы она осуждала девушку, нет, это была не не ее вина. Возможно, она даже не оборотень. Но Персей должен был рассказать Гарри, ещё на первой встрече, когда он предложил сделку.

Она шагала по дорожке поместья мимо впечатляющих садовых насаждений и идеальной геометрии клумб, почти не обращая внимания на вечнозеленые тропические растения и роскошные бутоны редких сортов орхидей. Пара наиболее крупных, ростом почти с человека, пытались схватить ее цепкими усиками. Но Грейнджер неслась так быстро, что брызги луж из под высоких каблучков разлетались во все стороны. Ее модная шляпка с розовыми тритончиками на полях сбилась на бок, а кудри выбились из строгой причёски.

Она не могла перестать думать, как поссорились мистер и миссис Гринграсс, после того, как Астория и Драко в молчании покинули гостиную.

Гермиона хотела подать голос и обнаружить своё присутсвие, когда раздался крик Эриды Гринграсс.

— Эта рыжая шлюшка, отродье предателей крови Уизли, что она себе позволяет? В твоей гостиной какая-та мерзость размахивает палочкой, и ты бездействуешь?

— Это Министр и его жена, я должен был предложить им сдать палочки? И с самого начала, это была твоя идея, Эрида, скрыть увечье Дафны. Я сразу был против. Теперь нанесён непоправимый ущерб, безвозвратно подорвано доверие.

— Да кто бы согласился на неё без гламура? Министр сразу бы отказался бы от такой… непрезентабельной невесты. Ты видел его жену? Эта белая кожа, это неприличное декольте, эти рубины, он явно от неё без ума! А грязнокровка? Посмотрите на неё! Строит из себя леди, наглая, смазливая сучка! А сам Поттер… невежа, никакого почтения к хозяйке дома, невоспитанный щенок, вместо беседы за аперитивом сразу бросился к твоему никудышному зятю! Который давно должен был помириться с Люциусом, перестать ошиваться в нашем доме и забрать Асторию в Малфой-менор!

Гермиона тихо ахнула.

Затем холодный голос произнес:

— Эрида! Это переходит все границы. Кроме того, мы не одни.

Гермиона вздохнула и вышла из своего убежища, в ее руках все еще была книга: «Тонкая наука изготовления аконитового зелья».

Эрида Гринграсс сразу набросилась на неё:

— Подслушиваешь? Твоя мать не научила тебя вежливости? — затем она усмехнулась, — Ах да, твоя мать — маггл, откуда у животных могут быть манеры?

Гермиона, давно привыкшая к подобной грубости спокойно ответила:

— О, вы даже не представляете! У магглов тоже могут быть манеры, и их этика также запрещает им лгать. А вас учили обратному? На вашем месте мне было бы, как минимум, стыдно.

Миссис Гринграсс рассмеялась:

— Девочка моя, ты никогда не будешь на моем месте, даже если твои родители-магглы научили тебя не лгать. Кто ты? Секретарша, мелкая сошка! И ты всегда будешь ею, твой удел — тяжелый, рабский труд. Избранные рождаются для богатства и власти, а вы — пыль под нашими ногами.

Она гордо обвела рукой роскошную гостиную, украшенную антиквариатом, явный предмет ее гордости.

— Нас с детства учат невыразимым вещам, о которых ты не имеешь ни малейшего представления. Каждый жест, каждый образ — искусство. А твоё платье — верх неприличия, и ты это даже не понимаешь. Твой жемчуг не сочетается с твоим цветом лица, руки не ухожены и твоя …

— Замолчи, наконец, Эрида, — грубо сказал Гринграсс, — Мисс Грейнджер, пойдёмте, я провожу вас.

Гермиона подняла руку:

— Подождите.

И, обращаясь к Эриде, с милой улыбкой ответила:

— Как вы сдали свои СОВ, миссис Гринграсс? О, я, кажется, что-то припоминаю, когда я составляла ваше досье для Министра, то заметила, что ваш аттестат, в основном, представлял собой печальное зрелище. Тролль по трансфигурации, серьезно?

— Какое тебе до этого дело? — взвизгнула Эрида.

Гермиона вздохнула:

— Я изучу ваши «невыразимые вещи», например, как сочетать обои с ковром в гостиной или жемчуг с цветом лица, хм, за пару недель. А вы? Сколько лет вам понадобится, чтобы успешно пройти испытания для Невыразимцев уровня Саламандра, который я сдала с оценками Превосходно в девятнадцать лет? Я думаю, ответ — никогда.

— Да как ты смеешь, мерзкая девчонка! Мне и не нужно. Для этого у меня есть эльфы и золото. А теперь убирайся прочь! Нам от вас ничего не нужно!

Когда Гермиона вышла из гостиной, Персей Гринграсс вплотную подошёл к жене и угрожающе навис над ней:

— Теперь это все, Эрида. Я больше не дам тебе ничего испортить. Возвращайся во Францию, пока ты окончательно не погубила будущее наших детей.

Маленький эльф в прихожей подал Гермионе плащ и шляпку, и только на крыльце она вспомнила, что ее палочка находится в портупее у Гарри, потому что Джинни настояла на этом, уверяя, что к такому легкому платью ее лаконичная портупея не подойдёт, и пусть лучше Гарри сохранит ее палочку.

Гермиона вернулась к крыльцу, массивная дверь была закрыта. Она постучала, но никто не открыл.

Вспоминая, что точка аппарации должна находиться у ворот, она направилась вдоль по дорожке, в надежде, что Гарри вспомнит про неё и вернётся. Она ругала себя последними словами из-за своей несдержанности, но, одновременно, глубоко внутри, была довольна тем, что ей удалось достойно ответить противнику. Недаром эта ведьма носила имя богини раздора.

Над головой Гермионы висела пухлая дождевая туча, которая неотступно следовала за ней и щедро поливала ледяным дождем. Гермиона подозрительно понюхала мокрый рукав, размышляя, не содержится ли в осадках моча амброксанов, от этих ужасных чистокровных всего можно было ожидать.

Надо ли говорить, что «золотая принцесса» сейчас была больше похожа на мокрого гиппогрифа, чем на опрятную, миловидную девушку. Этого бы не произошло, если бы в настоящее время палочка Гермионы находилась у неё в руках. Какой досадный промах! Она ни на минуту не сомневалась, что подобные чары, вроде злополучной тучки, были составляющей частью оберегов поместья и не раз применялись к нежданным гостям (или назойливым коммивояжёрам) и являлись ещё одним неприятным способом подчеркнуть чье-то нежелательное присутствие.

Когда она подошла к воротам, все еще надеясь увидеть там кого-нибудь из авроров, раздался треск и перед ней появился Персей Гринграсс.

— Мисс Грейнджер, Министр прислал патронус и попросил доставить Вас в Министерство. Но прежде, позвольте мне…

Взрослый волшебник взмахнул палочкой, и тёплый воздух высушил мокрую одежду Гермионы. Ее шляпка вернулась на положенное место, а зачарованный розовый тритончик на полях весело махнул хвостом.

Затем Гринграсс деликатно обхватил ее за плечи, легонько прижал к себе, и Гермиона почувствовала резкий рывок аппарации. Через мгновение она стояла в центре Атриума, и Гарри Поттер с виноватым лицом спешил навстречу, держа в руке ее палочку.