Я не Поттер! Часть 2 | Магия освобождает (джен)

В зал суда №10 он шел по мрачному коридору один, но не в полной тишине. Сюда доносились стоны тех, кто никогда не сможет увидеть его улыбки, разве только оскал. Факелы по обе стороны коридора гасли, будто сдуваемые ураганным ветром. Лицо мага скрывал глубокий капюшон черного плаща.

Стоило ему распахнуть массивные, тяжелые двери, врываясь в темный зал, сотни жадных глаз тут же устремились к его силуэту. Но все, что они могли разглядеть — это пустоту. Лишь гулкий стук подбитых железом сапог о каменные плиты давал знать присутствующим — маг жив и вовсе не крадется, а идет уверенным шагом.

Темный Лорд, абсолютный правитель Британии, даже не взглянул на судейский помост. Его внимание сразу привлекло кресло напротив — массивное, обвитое цепями, словно впитавшее в себя горечь и боль тех, кто в нем сидел. Маг прошел к нему, провел ладонью по грубому металлу, выражая странное уважение, и затем сел. Он занял кресло, как свое почетное место.

Этот импровизированный трон символизировал жизни его соратников — тех, кто пал верным, и тех, кто предал. Оглядев трибуны, Темный Лорд убедился, что его понимают. Где бы ни были его последователи сейчас — в земле или еще не рожденные, — он ценил каждого.

Обвинители монотонно зачитывали обвинения. Защитники пытались оправдывать. Но маг почти не слышал их — их голоса сливались в его голове в глухой гул толпы. Его внимание было приковано к пленникам. Он читал их мысли — скучные, полные отчаяния. Иногда просто наслаждался страхом, который струился от них, как дым от потухшего костра.

Некоторые не выдерживали, катались по полу, рыдали и умоляли о пощаде. Маг отворачивался с демонстративным равнодушием, смахивал невидимую пылинку с колен, а затем, поднимая палочку, одним жестом ломал им шею. Для врагов он считал изысканную магию лишней. Имена он не запоминал, приговоры не произносил. Этим займутся другие. После.

Сегодня судилище должно было очистить страну от виновных в последнем нападении на Хогвартс. Маг был доволен: безумцев оказалось не так уж много. Он знал, что пройдет всего пара лет, и необходимость проливать ценную кровь чистокровных магов сойдет на нет. Мир магии и так утекал, как вода сквозь пальцы, уже добрую сотню лет.

Уже через полчаса охрана из числа Стражей выволокла на арену последнего подсудимого.

— Чарльз, Уизли! — возвестил один из стражников.

Второй ткнул палочкой в худого рыжеволосого мужчину средних лет. Его спутанные, грязные волосы были заляпаны кровью, лицо — избито, а тело покрыто свежими синяками. Не сразу, но ему удалось поставить узника на колени, но по хрусту, раздавшемуся в зале, было ясно: кости не выдержали удара о плиты.

Пленник сцепил зубы, крупные капли пота стекали по его лицу. Он смотрел исподлобья — взгляд тяжелый, упрямый, словно клинок. Но он не катался по полу, не умолял и не произнес ни звука. Даже на коленях он выглядел человеком, которого невозможно сломить.

В этот раз кровожадный судья узнал не только фамилию, но и этот упрямый взгляд, полный упрямства, за которое иногда готов был прихлопнуть Джиневру. Он украдкой посмотрел туда, где обычно сидела девчонка. Сегодня кресло главы Комиссии по учёту магловских выродков было пустым. Когда-то рыжая бестия не выдала тайну юного Томаса Ридла и продолжает хранить по сей день. А ведь они только в самом начале пути. Сколько их, дней, впереди?

— Азкабан… — проскрипел маг, недовольно морщась, будто эти слова оставили горечь на языке. — Десять лет.

Он неприлично долго смотрел вслед спасенному врагу, пока грохот кандалов не стих где-то за стенами зала. Но мысли могучего мага уже давно покинули это помещение. Они унеслись туда, к юнцу, в котором не было ни капли любви, ни жалости, ни света, но все же билось живое, настоящее сердце.

И вдруг маг понял: там, в Запретном лесу, это сердце просто испугалось. Испугалось собственной черноты. А вместе с ним испугался и Гарри.

Темный Лорд поднялся, еще раз коснулся цепей кончиками пальцев и провел рукой по изъеденной жуками спинке деревянного кресла. Почти нежно.

Маг, восставший из пустоты, знал лучше всех — бесследно ничего не исчезает. А самые ничтожные ошибки могут потребовать самой страшной цены…

* * *

Белла щекотала гусиным пером голую пятку, выглядывающую из-под белоснежного пухового одеяла.

— Просыпайся-я-я…

Обладатель пятки дернулся, нервно подтянул ногу под одеяло и укрылся от проблем с головой.

— Просыпайся, пока я не разбудила тебя как-то иначе-е-е…

Наконец Белла решила все же наплевать на итоговое настроение того, кого будила и заорала со всей дури:

— Мы атакованы с фланга! Элис держит прицел! В бой! Магия освобождает! Во имя Темного Лорда!

Прокричав до конца, ведьма повалилась в высокое алое кресло и захохотала так, что казалось — вот-вот лопнет шнуровка на ее туго затянутом черном корсете. Она дергала ногами в воздухе, буквально захлебываясь от истерического веселья.

Ей легко удалось разбудить обладателя пятки, и сейчас он стоял на кровати в широкой ночной сорочке в горох, бешено вращал глазами, размахивая палочкой по сторонам, и пытался сдуть с лица прилипшую прядь, мешавшую рассмотреть все опасности досконально.

— Белла, нет! — пронзительно вскричала Джинни, пытаясь собраться с мыслями. — Что ты творишь?! Не делай этого!

— Джиневра, что это на тебе надето? — воскликнула она, театрально прикрывая глаза рукой и пятясь к камину. — Куда смотрит твой муж? Это стыд и срам! Ты же еще не старуха!

Джинни, которая совершенно не считала себя старухой, а скорее бойцом, спрыгнула с кровати. Угрожающе надвигаясь на гостью, она прищурила глаза и не думал опускать палочку.

— Не смей, Белла, не смей… — шипела она. — Честно, я не могу! У меня заседание!

— Там барьер повредили, Джинни, — печально протянула Беллатрикс.

— Где?

— Везде! — расплывшись в довольной улыбке, провозгласила та.

— Беллатрикс! — Джинни почти взвыла от отчаяния.

Белла, наслаждаясь ситуацией, продолжала хихикать, явно предвкушая, как снова пустится в вихрь борьбы или хотя бы в погоню. Она не могла упустить такую редкую возможность развлечься.

— Сивый зовет, ну зачем его обижать? Он ведь хороший! Ну не будь ты такой черствой! — начала ныть ведьма, гримасничая, как обиженный ребенок.

— Белла, осторожно, камин не работает, — неожиданно серьезно предупредила Джинни. — Окажешься посреди океана!

Ведьма прекратила пятиться, склонила голову набок и пристально уставилась на хозяйку комнаты.

— О тьма очей моих! — воскликнула она с преувеличенной драматичностью. — Это же я учила тебя лгать!

Через пару секунд из камина донеслось:

— Горжусь тобо-о-ой!

Джинни задохнулась от досады, затрясла нечесаной рыжей копной и затопала ногами, едва удерживаясь от крика — уже просто так, от отчаяния. Но она быстро взяла себя в руки: ну разве он виноват? Конечно же, нет.

— Доброе утро, Гарри! — приторно-сладко пропела она. — Ты выспался?

Из самого дальнего угла комнаты донеслось тихое шмыганье носом, а затем недовольный голос:

— Сейчас четыре тридцать утра, миссис Гойл.

— Точно, — кивнула Джинни, одергивая себя за неудачный вопрос. — Идиотский вопрос, согласна. Может, хочешь еще немного поспать?

— Нет, спасибо.

Почувствовав, как начинает дергаться уголок глаза, Джинни молча направилась к кровати, рухнула на нее лицом вниз и едва удержалась, чтобы не впиться зубами в подушку.

— Иди в игровую, милый, — простонала она, не поднимая головы. — Я сейчас подойду.

Ребенок оживился, послушно побежал к двери, но замер на пороге, обернулся и спросил:

— Монти спит?

— Нет, Гарри. Монти и Сабрина отправились с отцом и лордом Малфоем на турнир в Польшу…

Джинни невольно улыбнулась, вспоминая, как мужчины наконец сдались под напором ее недельных уговоров и согласились взять с собой этих своенравных детей. Их взгляды были опасны, но Джинни и не такие видала.

— Тогда мне будет скучно, — расстроился Гарри, опустив голову. — Возьмете меня на заседание? Я буду сидеть тихо, обещаю!

Джиневра устало прикрыла глаза, издав тихий стон, и посмотрела на ребенка:

— Дорогой, это заседание в кафе. С бутылкой вина и подругой, которую я давно не видела. Прости, я солгала твоей маме!

— Да ничего, не переживайте, мама тоже часто врет.

Услышав этот весьма тоскливый ответ Джинни проснулась окончательно и устыдилась.

— Ты же знаешь, у твоих родителей есть правила…

— Знаю.

— Тебя нельзя никуда брать, тебя нельзя нигде оставлять, с тобой нельзя никому разговаривать…

Внезапно Джиневра замолчала, почувствовав — если озвучить еще пару подобных пунктов, то она разрыдается.

— Ладно, — она с усилием встала с постели, поправляя сорочку. — Тебе же уже почти десять, как и Монти, правильно? Умеешь хранить секреты?

— Лучше всех! — ответил Гарри с такой уверенностью, что Джинни, уже полностью проснувшись, бодро подошла к мальчику и провела рукой по его мягким, волнистым волосам.

— Умница! — улыбнулась она. — Тогда у тебя сегодня тоже будет заседание, но о нем лучше никому не рассказывать, понял?

Ребенок улыбнулся во весь рот, так искренне и широко, что в его бездонных черных глазах словно вспыхнули звезды. На щеках образовались ямочки и весь его облик словно заиграл новыми красками, будто стена дождя ушла и за ней открылся тайный мир. Женщина слегка опешила и даже шаг назад сделала, чтобы полюбоваться.

— Какой ты взрослый, Гарри... Какой красивый…

Она замерла, слегка отступив, чтобы лучше рассмотреть его. И тут же очнулась от наваждения: «взрослый и красивый» Гарри так громко чихнул ей в живот, что слизкая влага моментально просочилась сквозь тонкую ткань ночной сорочки.

— Гарри! — простонала Джинни, а мальчишка, не смущаясь, весело захихикал, вытирая нос рукавом.

* * *

Последний раз Джиневра Уизли видела Гарольда Снейпа мертвым, лежащим на пушистом ковре, который, казалось, впитал в себя всю его кровь. В воздухе уже витал сладкий, мерзкий запах смерти, но осознание утраты все еще не пришло. Она стояла, потерянная, как первокурсница, впервые перешагнувшая порог Хогвартса — двери в новый, пугающий мир. И сейчас Джинни стояла на пороге другого — мира без Гарольда Снейпа.

Обычно бойкая и энергичная, командующая всем — от цвета балдахинов над кроватями своих детей до выбора кандидатур в министерские кабинеты, — она застыла, словно парализованная. Хотелось закрыть его остекленевшие глаза, которые смотрели в пустоту с немым укором, но тело не слушалось.

Руквуд вошел в комнату и осторожно положил руку ей на плечо, пытаясь привести в чувство, но Джиневра не двигалась. Тогда он попытался взять её за руку и потянуть к двери. Безрезультатно. Даже легкий толчок в бок не подействовал. В конце концов, крепыш просто перекинул её через плечо, как мешок, и вынес из комнаты.

Уже там она поняла, что Гарри больше никогда не заглянет в её кабинет, соскучившись по её болтовне, не придумает новых заклинаний и не разозлит, назвав их с Грэгори идеальный трехэтажный дом из белого кирпича сахарной ватой. А кто теперь будет смеяться с их с Беллой перепалок? Неужели никто?

После похорон, где Гарольда провожала черная река мрачных магов, среди которых не было случайных лиц, Джинни осознала две вещи. Во-первых, её беспомощность в эти дни побила все рекорды. Она не смогла даже поддержать Беллу, оставив эту нелегкую задачу Рудольфусу, который и сам был отнюдь не в лучшем состоянии. Во-вторых, вместо воспоминаний о том, каким он был при жизни, перед её внутренним взором упорно всплывал образ его холодного трупа.

В такие моменты женщина пугалась и усилием воли начинала вспоминать их последнюю битву в башне магловского Биг-Бена. Милорд созвал их там в ночь лунного затмения, чтобы именно в эти часы забрать из башни пенни с маятника часового механизма и покорить себе день и ночь, регулирующие ритм жизни этого шумного и порочного города. Не Дары Смерти, но тоже важная вещица, охраняемая секретными стражами из числа маглов и полукровок.

Темными и опасными призраками они проскользнули в дверь с табличкой «Часовая башня». В тишине раздавался только легкий шорох одежд, который легко спутать с ветром. Вереница сосредоточенных магов в серебряных масках, несущих смерть и разрушение, преодолевала пролет за пролетом в полном безмолвии, заранее скрытая искусными чарами.

Но где-то на половине пути один из них не выдержал:

— Святая Моргана, сколько здесь ступеней?! Я вспотела, как свинья!

— Элис! — гневно зашипела ей в спину Джинни. — Триста тридцать четыре! Тебе стало легче? Топай давай!

— Ты считала, что ли? — поинтересовалась она без особого интереса.

Элис Миракл пыталась отдышаться, выглядывая в темноту верхних пролетов и оценивая оставшийся путь. Ответа от Джинни не ждали, да она и не собиралась сейчас рассказывать, что когда-то ходила сюда на экскурсию с братьями и отцом. Поэтому просто несильно треснула палочкой бывшую преподавательницу по заднице, и та наиграно ойкнула.

— Эй! — глубокий мужской голос снизу негодовал. — Здесь даже для меня узко, а Торфинн почти что застрял! Вы там наговорились? И повторяю еще раз — никакой магии, пока не дойдем!

Резко развернувшись в сторону голоса, Джинни возмутилась:

— Гарри, я в курсе!

Но разворачиваясь обратно заехала локтем в глаз стоящему позади.

— Ай!

— Гиббон! Больно, да?! — женщина аж губу закусила. — Прости! — и погладила его по голове.

— Джинни, я не так стар, но еще минута и состарюсь! Он потом простит!

— Барти, не вредничай! — подала голос Элис.

— Детвора, но я согласен с Барти, — голос еле дышал. — Правда если он состарится, то я умру, мне семьдесят пять! Я лет сорок никуда пешком не подымался! И что мы здесь делаем в таком наистраннейшем составе? Еще и с министром магии? Почему не предупредили? Знал бы — ведомости прихватил…

— Ну хватит, Яксли! Завтра! Завтра я буду в министерстве и подпишу твой план строительства. Доволен?!

— Доволен, мой уважаемый министр! Тогда же я вручу тебе путеводитель, чтоб ваше высочество дорогу к нам не забыли!

— А как вы смеете проявлять неуважение к приказам милорда? — раздался сиплый голос, словно с песком, в котором с трудом можно было признать женский. — Что значит «наистраннейший состав»?!

Все замолчали на пару секунд.

— Аллекто, мы тебя очень любим, правда, но ты иногда так поздно включаешься… — задумчиво протянул Яксли.

— Хватит! — взревел гигант Руквуд, потерявший терпение. — Если вы сейчас же не сдвинетесь, я всех вас подвину! Вместе с министром, клянусь!

Все захихикали, но процессия моментально двинулась наверх, где их и встретила взбешенная Беллатрикс, успевшая быстро подняться и еще быстрее спуститься, обнаружив пропажу всех, кто шел за спиной.

— Олухи, — констатировала она. — Идиоты!

Вскоре Джинни Уизли поняла: даже если бы они кричали на лестнице во весь голос хоть час, это ничего не изменило бы. Пожиратели были слишком искусны. Их годами тренировали лучшие последователи Тёмного Лорда, а специально оборудованный зал для таких занятий на верхнем этаже замка Салазара служил тому немым подтверждением. Выбоины на полу и стенах от боевых заклинаний и внутренней магии сотен сильнейших магов планеты невозможно было скрыть никакими чарами.

Но если ты уже ступил на сложный путь борьбы, то избежать простого сражения невозможно.

— Элис! — перекрывая шум боя, орала Джинни. — Цель слева!

— Не вижу! Где?!

— Эта уже нигде. Новая справа! — резко командовал министр магии, ловко испепеливший врага. — Пригнитесь! Обе!

Вокруг свистели заклинания, слышался топот десятков ног, крики и глухие удары тел о камень. Поверженные стражники башни падали, превращались в пепел и исчезали в пучине пространства и времени.

— Прицел, Барти! Он за шестерёнкой! — предостерёг низким, пугающим басом Торфинн, настоящий громила среди Пожирателей. — Присел!

— Белла, я держу дамочку в красной кофте! — выкрикнул Руквуд, направив палочку на пожилую ведьму. — Хочешь — подходи!

Беллатриса не заставила себя упрашивать. Подскочив к женщине, она вдохнула её страх, наслаждаясь этим моментом, и безжалостно жизнь оборвала.

В разгар битвы Джинни оказалась у входа на лестницу, по которой они пришли. Боковым зрением она заметила знакомую фигуру. Обернувшись, она встретилась взглядом с отцом.

Старик застыл с палочкой наперевес, его лицо перекосило от ужаса, а по щеке катилась скупая слеза.

— Сектумсемпра! — яростно закричала Джинни, направив палочку вниз.

Заклинание, несвойственное используемой ими сейчас магии, привлекло внимание. Несколько лиц повернулись в её сторону, в том числе и Гиббон — Пожиратель средних лет с тонкой полоской вместо губ и бесцветными, злыми глазами. Несмотря на измождённую внешность, в которой угадывались следы былой порочной красоты, он оставался опасным. Гиббон обладал не только удивительным талантом очаровывать женщин, но и потрясающим чутьём, которое, по слухам, позволяло ему видеть на секунду вперёд.

Поговаривали, что это наследие чистой как слеза крови, и уж кто-кто, а Джинни знала это наверняка. К тому же мужчина выжил во времена, когда его хотела убить каждая министерская крыса, и встретил своего повелителя абсолютно несломленным.

Поэтому, заметив, что Гиббон прыгнул на неё с ловкостью кошки, она поняла, что происходит. Дернувшись ему навстречу, она отклонилась от проема в полу, расстояние до которого было настолько малым, что никто не успел бы ей помочь. Оказалось, что у женщины было всего мгновение до того, как в неё бы попала Авада. Мужчина повалил женщину на пол вовремя и сразу же помчался вниз. Он не догнал старшего Уизли, автора заклинания, и быстро вернулся, бросив на вновь дерущуюся Джинни понимающий взгляд.

Между ними всеми никогда не было никаких границ или субординации, будь ты министр или охрана, учитель или ученик, старый или молодой. Когда-то вместе они совершили невозможное, поправ законы устаревшей магии и морали, и с тех пор плечом к плечу стояли на страже интересов магической Англии в попытке спасти родной мир от вымирания. Они абсолютно равны в этом сражении, заменившим им обычную жизнь, и признают верховенство одного только Лорда. Но зная всё это умом, в тот момент Джинни ощутила сердцем, насколько близки ей эти маги в чёрных одеяниях. И насколько далеки те, кто некогда дал жизнь.

Уставшая, но всё такая же внимательная, Уизли моментально заметила, что в их отряде стало одним магом больше. Всё еще пытаясь загнать в угол технического помещения над колоколом упорно сопротивляющегося юнца, она махнула Кэрроу, и та взяла его на себя.

— Милорд, любите вы в окна смотреть… — бросила Джинни, заметив фигуру у арочного проёма.

Темный Лорд, чьего имени боялся весь мир, стоял и безмятежно любовался открывшимся видом. Он, кажется, хотел ответить что-то, но Уизли резко подняла палец.

— Секундочку, подождите! — перебила она и, сорвавшись с места, бросилась к Элис.

Декан Гриффиндора уселась верхом на девчонку и сцепила руки на её шее, явно собираясь довести дело до конца.

— Элис! Не души её! — заорала Джинни, перекрикивая грохот взрывов и звуки продолжающейся борьбы. — Прекрати!

Но та, казалось, даже не слышала.

— Белла, помоги оттащить её! — крикнула Джинни, обернувшись к Беллатрисе.

Ведьма почти лениво кидала заклятия в кого-то, кто бегал туда-сюда на верхнем помосте, пытаясь то ли его вымотать, то ли развлечься. Ну уж точно не попасть, иначе сделала бы это давно.

— Пусть душит, — буркнула Беллатриса, бросив на них мимолётный взгляд. — Тебе жалко, что ли?

— Белла, она чистокровная! Её на обмен! — рявкнула Джинни.

— Ой, ну ладно!

Беллатриса убила свою «игрушку» на помосте лёгким движением руки, после чего, почти грациозно, схватила Элис за лодыжки и с силой оттащила от жертвы. Применять магию на своих считалось дурным тоном.

— Учись, — бросила она с ухмылкой. — А на что меняем?

— На верность, — твёрдо ответила Джинни.

Закатив глаза от разочарования, Белла предпочла отправиться на охоту за теми, кто остался, и отвоевать себе пальму первенства среди олухов.

Оглушив и связав пленницу, Джини снова рванула к проёмам.

— Вот! — торжественно объявила она, едва переводя дыхание. — Теперь всё!

Но едва милорд открыл рот, чтобы произнести какие-то заготовленные слова, Джинни подняла голову к небу и неожиданно завопила:

— Гарри-и-и! Затмение-е-е!

Маг у окна лишь усмехнулся ей вслед. Убедившись, что министр магии уже дотянулся до маятника и бережно убрал пенни в бархатный мешок, она вновь вернулась, но милорд решил больше не испытывать судьбу.

— Гарри? — тихо позвал он, его голос звучал спокойно. — Заканчивай, довольно уже.

Осматривая подходивших к нему последователей, он делал это будто заботливо и не спеша. Сегодня на нем не было маски, не было изысканной одежды или украшений. Обычный маг, которого можно встретить в Дырявом Котле. Под его сюртуком легко угадывалось гибкое рельефное тело, но поражала не физическая сила, а ощутимая волна темной магии, исходившая от него. Под её давлением неудержимо хотелось склонить голову. Впрочем, милорд только пару лет назад перестал бороться лично и плечом к плечу с товарищами, позволив себе не вскакивать с кресла и не бросаться в омут войны по несколько раз в день, и никаких поклонов не требовал.

Пока они все кивали, здороваясь с главным, а Белла всё равно традиционно кланялась в реверансе, вперед вышел Гарри. Луна больше не освещала это помещение, никакой свет не отражался от колокола, и всё же электрический свет внизу позволял различить мельчайшие частицы пыли, окружавшие его. Еще миг, Снейп зажмурился, его рука с палочкой дернулась, и он открыл глаза. В этот момент парочка спрятавшихся по углам врагов взорвалась. От них остался уже даже не пепел, а точно такая же мелкая пыль, разлетевшаяся по помещению, и только челюсти со звоном упали на пол.

Джинни сглотнула, понимая какая мощь стала доступна её товарищу. Он начал свой путь с простых книг и зелий. Днями просиживал в библиотеке и терпел унижение от однокурсников. Однажды даже висел на люстре вверх тормашками, спасаясь от обычных пикси, о чем потом ему вспоминали годами. А сейчас ему покорилась магия тлена и она гордилась им больше, чем собой, готовая расцеловать по-семейному!

Вдоволь налюбовавшись опасным силуэтом, выделявшимся на фоне мерцающего мрака, Джинни всё же пришла в себя первой, сняла маску и возмутилась:

— Так ты мог прийти и просто забрать этот пенни! Да кто угодно мог! Почему мы?

Маги, поддавшись её настроению, начали снимать маски и переглядываться, не понимая сути происходящего.

— Джиневра, ты же не будешь сердиться на меня за то, что я собрал вас здесь вместе? Всех, кто смог прийти? И попросил Гарри помочь? — с подчеркнутой мягкостью произнёс милорд, устремив взгляд на закрытую солнцем луну. — В этот прекрасный момент?

— На вас, конечно же, не буду, милорд, — натянуто улыбнулась она.

Но её взгляд ясно говорил: "А вот на Снейпа — буду!"

Гарри, наблюдая за её реакцией, слегка наклонился, чтобы лучше её видеть. Он улыбнулся, подмигнул, словно поддразнивая и призывая не злиться. Такой умный, красивый, высокий, с черными, как вороново крыло, волосами, забранными в хвост. Эту его дерзкую, обворожительную улыбку она потом вспоминала годами, сожалея, что тогда не ответила тем же, а лишь раздражённо махнула рукой, словно отпуская обиды.

Дождавшись, пока стихнет шепот за спиной, Темный Лорд сделал шаг вперед, сцепил руки за спиной и приказал:

— Подойдите, все.

Когда маги приблизились к окнам и встали ровной стеной, он отдал второй приказ:

— Смотрите внимательно. Что вы видите?

Через пару минут Джинни не выдержала — её дыхание сбилось, и она слегка согнулась, опершись на колени, настолько сильным оказалось впечатление от увиденного.

Зная, чего именно добивается милорд, она и представить не могла, какие восхитительные чувства вызовет в ней такая картина.

Внизу, под Тауэрским мостом, плавали русалки, их серебристые хвосты мерцали в свете вод. На месте огромного шоппинг-молла на другой стороне реки раскинулся «Центр детских развлечений для несовершеннолетних магов». Трафальгарская площадь была заполнена гномами, суетящимися и вносящими последние штрихи в свои строения. Над многими домами маглов развевались зелёные флаги. Все знали, что он означает — на их месте скоро поселятся семьи волшебников. Медленно, но неотвратимо, магия полностью заполнит уютные городские улочки, заставив маглов покинуть места своего обитания.

Их учитель и повелитель выдавливал людей из их мира, и был единственным, кто осмелился заявить о праве магов жить не в унылых подворотнях на окраинах, а на землях, отобранных у магии в ходе жестокой войны тысячи лет назад.

— Пенни поможет нам незаметно для двух миров продлить ночь, — голос милорда звучал тихо, но очень уверенно. — Ночь, когда работа над расширением наших владений наиболее эффективна. — Он выдержал паузу, оглядев собравшихся, а затем указал на Букингемский дворец. — И поможет повлиять на тех, кто с нами не согласен. Добавит немного… сговорчивости.

Гарри, стоявший чуть позади, тихо пробормотал что-то насмешливое о "силе убеждения". Милорд усмехнулся, а остальные маги осознали, что в этой сложной и выматывающей игре не один, а два главных героя.

Терпеливо выслушав их восторженные перешептывания, милорд неспешно спросил:

— Вы видите огонь? — он сделал широкий жест, обводя руками пространство перед собой. — Может, дым? А может, есть среди вас те, кто разглядит нашу метку?

Пожиратели обменялись растерянными взглядами, но никто не ответил. Вскоре, удостоверившись, что никто ничего такого не видит, милорд задумчиво кивнул, словно соглашаясь с собственными мыслями.

— Совсем недавно эти два мира горели, обожжённые войной, будто ядом. Огонь полз по ночным улицам, пожирая всё без разбора. Мы не спали. Мы бились. Мы гибли. И друзья плакали над нашими телами, не зная, кого им закапывать завтра.

Молчание опустилось на зал, будто саван. Пожиратели склонили головы, вспоминая тех, чья жизнь оборвалась ради общего дела. Колокол их разорванных душ звучал громче всего именно в такие минуты.

— Хорошо помню, как ты, Джиневра, кричала с окровавленным первенцем на руках, — продолжил он, задержав взгляд на ней. — Помню, как твоя дорогая сестра, Белла, тормошила мертвого мужа. Помню твоего храброго отца, Элис. Его подвиг навсегда с нами и мне жаль, что ты его не узнала.

Он подошел к Гарри вплотную, Джинни даже видела, как от дыхания милорда на лице товарища шевелятся одинокие волосинки, выбившиеся из-под атласной ленты.

— И я хорошо помню твою мать, Гарольд, — сказал он с долей волнения в голосе, а затем провел пальцем по шраму на его лбу. — Она так любила тебя…

На этих его словах Гарри качнуло, как молодое дерево на ураганном ветру.

Милорд, неспешно отойдя к арочным проёмам, обернулся и спокойно произнёс:

— Нас хотели сломить, но мы победили. Как ты там вчера говорил?

— Когда меняется всё — изменения не видны, — отозвался Гарри, немного хрипло, словно слова дались ему с усилием. — Их затмевает жизнь…

— Да, — согласно кивнул маг. — Открытая война окончена, и они привыкли. Остались тысячи врагов, конечно, и не одно подполье, но что это меняет? Когда главы достопочтенных семейств снимают свои шляпы при встрече с Торфинном и Гиббоном?

Радость вырвалась из магов, сдерживаемая годами надежд.

Барти воскликнул:

— Да я сам их боюсь! — выкрикнул Барти, широко улыбаясь. — А тут какая-то дамочка в кафе: «Уважаемый мистер Гиббон, не советую вам эти пирожные — их свежесть сомнительна!»

— Да ладно тебе! — рассмеялся Гиббон, махнув рукой. — Я-то что? Ты бы видел, как у Торфинна просили автограф для дочери! Плакат! Видел?!

— И что, подписал? — поинтересовалась Джинни, хохоча так заразительно, что окружающие подхватили её смех.

— Нет, застеснялся и сбежал! — кричал сквозь смех Барти. — Пришлось мне! Их устраивал любой вариант!

Смех и радость захлестнули помещение, а их громкий восторг отзывался эхом от каменных стен. Маги хлопали друг друга по плечам и обнимались, не скрывая эмоций. Джинни даже повисла на Белле, отчего та пришла в ужас и замерла, но всё-таки несмело приобняла нахалку.

Маги, привыкшие к боям и потерям, на мгновение позволили себе быть людьми — радоваться победе, которую так долго ждали.

Луна уже давно перестала скрываться и освещала их веселые лица. Не веселился один только Темный Лорд, рассматривающий уже вполне обычный магловский пейзаж. Все видели, что ему — не до конца настоящему и не до конца живому, что-то сильно омрачает существование, даже в такой важный момент. И сочувствовали своему учителю и военачальнику, но осмелился подойти один только Гарри.

Он положил руку на плечо другу и совсем неслышно прошептал, чтобы никто не услышал.

— Томас, ты чего хмуришься?

— Их было слишком много, Гарри.

— Тех, кого ты помнишь?

Мужчина посмотрел в счастливые глаза друга.

— И тех, кого я забыл...

Джинни нечаянно подслушала их короткий разговор и на мгновение замерла. А затем подбежала и обняла Гарри, привстав на цыпочки, чтобы дотянуться. Объятие длилось секунду и тот, кого обнимали, просто не успел отреагировать. Она ничего не сказала самоуверенному, но несчастному мальчишке из её уже далекого детства. Не похвалила за смелость, не поблагодарила, не извинилась и, разумеется, не простилась.

Милорд проводил её взглядом, а затем поманил к себе смущенных магов.

— Отчего только Гарри? Подходите и вы… все… смелее! — он горько усмехнулся. — Вы моя опора, а не обед!

Темный Лорд достиг той грани, где борьба за жизнь и свободу перестала быть отчаянной схваткой. И принял это с достоинством, благодарно соглашаясь с судьбой. Он решительно положил руки на плечи Белле и Гарри по обе стороны от себя. Все, кто был здесь этой странной ночью, присоединились к ним, сцепившись друг с другом и образовав своими телами единую мощную цепь. Каждое её звено было выковано самым лучшим кузнецом — верой. Их вера в себя, цель и тех, кто рядом, была непоколебима. Потери сделали магов сильнее и выносливее, а темная магия пусть и развратила сердца, но взамен научила взмывать ввысь, далеко за горизонты возможного.

Словно черные призраки стояли они на фоне серого рассветного неба, и взглянул бы кто на них со стороны, тотчас понял, что перед ним не просто маги, перед ним — легион.