Потерянное сокровище Волдеморта (джен)

Дамблдор организует обследование Волдеморта — сначала в больничном крыле Хогвартса, а затем в больнице святого Мунго (где Волдеморт знакомится с Златопустом Локонсом и родителями Невилла Лонгботтома)

По результатам обследования выясняется, что внутри Волдеморта живут две личности, вступившие в симбиоз — настоящая личность Волдеморта, и личность неизвестного существа, прибывшего из неизвестного места

Весть о том, что Тёмный Лорд страдает не манией величия, а чем-то гораздо более странным и непонятным, разнеслась по волшебному миру со скоростью летучей мыши, на хвост которой привязали фейерверк от близнецов Уизли.

— Две личности? — недоверчиво переспросила Макгонагалл, разглядывая записки мадам Помфри, которая после обследования Волдеморта ушла в отпуск на Канары, забрав с собой весь запас успокоительного зелья и шоколадных лягушек. — Но как такое возможно? И кто эта вторая личность?

— Вот это мы и пытаемся выяснить, Минерва, — вздохнул Дамблдор, потирая переносицу. — Боюсь, Том преподнёс нам задачку посложнее, чем расшифровка пророчеств Трелони после трёх бокалов хереса.

В больничном крыле Хогвартса Волдеморт, укутанный в белоснежные простыни и с термометром под мышкой, выглядел скорее как скучающий аристократ, чем как Тёмный Лорд.

— Скукота… — пробормотал он, бесцельно разглядывая потолок, на котором привидение Серой Дамы рисовала мелом карикатуры на профессоров. — А где пироги? Где печенье? Где волшебная пыльца?

— Тише, Том, — прошептал ему Снейп, стоявший у кровати с видом надзирателя в психиатрической лечебнице. — Вам нужен покой. И… диета.

— Диета?! — взвизгнул Волдеморт, вскакивая с кровати. — Никаких диет! Я хочу торта! Я хочу прелесть!

— Какую прелесть, мой Лорд? — с безнадёжным фатализмом спросил Снейп, понимая, что эта история с «прелестью» ещё долго будет преследовать его в кошмарах.

— Сладкую! — воскликнул Волдеморт. — Воздушную! С кремом!

И в этот момент в палату вошла… Тиамат. Она держала в руках огромный поднос, уставленный пирогами, кексами, пудингами и прочими сладостями, от вида которых у всех присутствующих (за исключением, пожалуй, одного Снейпа) потекло слюнки.

— Я тут немного поколдовала на кухне, — проворковала она, лучезарно улыбаясь. — Надеюсь, вам понравится! Я добавила в крем немного волшебной пыльцы… для бодрости духа и… чтобы все были добрыми и счастливыми!

— Бодрости духа — это то, что нам сейчас нужно, — пробормотал Дамблдор, понимая, что от тортов Тиамат ещё никто не отказывался (и что последствия могут быть… непредсказуемыми).

— Прелесть! — воскликнул Волдеморт, с блеском в глазах бросаясь на сладкий стол.

В конце концов, после долгих консультаций и нескольких незначительных инцидентов (вроде случайного превращения Филча в розовый куст пионов и спонтанного исполнения гимна Хогвартса голосом Пивза всеми портретами в замке), было решено перевести Волдеморта в больницу святого Мунго для более тщательного обследования.

В Мунго его поместили в палату для пациентов с «раздвоением личности и прочими психическими расстройствами», где он познакомился с Златопустом Локонсом, который до сих пор был убеждён, что он — герой собственных книг, и с родителями Невилла Лонгботтома, которые каждый день приносили ему сладости и рассказывали о своём сыне.

— Невилл? — переспрашивал Волдеморт, с трудом вспоминая, кто это такой. — А, этот… недотёпа с жабой? Кажется, я его… где-то видел…

— Он очень храбрый мальчик, — с гордостью говорила миссис Лонгботтом, протягивая Волдеморту коробку с конфетами «Берти Боттс». — И очень добрый. Он бы никогда не сделал никому ничего плохого…

Волдеморт проглотил конфету со вкусом земли и пробормотал:

— Да, доброта… это очень… прелестно…

И вот, наконец, после долгих и мучительных обследований, ведущие специалисты больницы святого Мунго вынесли свой вердикт: внутри Волдеморта действительно живут две личности, вступившие в странный симбиоз.

Одна — его собственная, Тёмного Лорда, жаждущего власти и бессмертия.

А вторая… вторая была загадкой. Она была чем-то неизвестным, прибывшим из неизвестного места. Она любила сладкое, не интересовалась мировым господством и постоянно твердила о какой-то «прелести», которую потеряла.

Кто она такая? Откуда она взялась? И что ей нужно от Волдеморта?

На эти вопросы ещё только предстояло найти ответы.

— Это… это невероятно! — воскликнул Дамблдор, перечитывая заключение специалистов из святого Мунго. — Симбиоз двух личностей… магия, которую мы ещё не изучили…

Он задумчиво провел пальцами по длинной серебристой бороде, его глаза за очками-половинками блестели от азарта.

— Это открывает перед нами новые горизонты, новые возможности! — продолжал он, уже не скрывая своего восторженного интереса к этому необычному случаю. — Представьте себе, Минерва, какие перспективы открываются перед магическим миром, если мы сможем управлять этим симбиозом! Мы сможем…

— Альбус, — перебила его Макгонагалл, которую энтузиазм Дамблдора не разделяла. — Давайте не будем забывать, что речь идет о Тёмном Лорде! О человеке, который…

— Который теперь больше интересуется пирожными, чем проклятьями, — с иронией добавил Снейп, входя в кабинет. — Я только что видел его в компании миссис Лонгботтом. Они обсуждали рецепты печенья и… возможность открыть совместную кондитерскую в Хогсмиде.

Дамблдор рассмеялся.

— Что ж, кажется, наши опасения были напрасны, — проговорил он. — Том больше не представляет угрозы для мира. По крайней мере, пока у него есть доступ к неограниченному запасу сладостей.

— И волшебной пыльцы, — добавил Снейп, вспоминая о последнем визите Тиамат в святой Мунго. — Она принесла ему целый сундук этой… э-э-э… вещества.

— Надеюсь, она не забыла добавить в него ингредиент «здравый смысл», — пробормотала Макгонагалл, все ещё не до конца веря в то, что Тёмный Лорд может так легко измениться.

Тем временем, в больнице святого Мунго, Волдеморт продолжал свою сладкую терапию. Он с удовольствием пробовал все новые и новые лакомства, которые ему приносили сочувствующие пациенты, медсёстры и даже привидения (которые, к слову, не могли устоять перед ароматом свежей выпечки Тиамат).

— Это… просто волшебно! — воскликнул он, откусывая кусочек шоколадного торта с малиновым кремом. — Я чувствую… я чувствую… прелесть!

Он закрыл глаза от удовольствия, и на его лице впервые за много лет появилась искренняя улыбка. В этот момент в нём не было ни злобы, ни жажды власти, ни страха смерти. Был только… покой. И вкус шоколада.

Но кто знает, что ждёт его впереди? Вернётся ли он к своим тёмным делам, когда наскучит сладкая жизнь? Или он навсегда останется «добрым волшебником Томом», любителем тортов и другом всех детей (и некоторых привидений)?

Время покажет.

* * *

В больнице святого Мунго царила атмосфера, которую можно было бы назвать праздничной, если бы не лёгкий привкус хаоса, пропитавший воздух вместе с ароматом свежей выпечки. Волдеморт, или то, что от него осталось под влиянием загадочного Голлума, восседал во главе стола, окружённый горами сладостей, которые Тиамат с материнской заботой продолжала подкладывать ему на тарелку. Его некогда устрашающая фигура теперь больше напоминала слегка расплывшегося гурмана, чьи мантии пришлось спешно расшивать домовым эльфам, чтобы они не трещали по швам.

— Прелесть… — бормотал он, вгрызаясь в очередной кусок торта в форме Хогвартса, украшенного шоколадными башнями и карамельными привидениями. — Это она… почти она…

Рядом с ним Златопуст Локонс, сияя своей ослепительной улыбкой, раздавал автографы на салфетках, уверенный, что этот праздник устроен в честь его «триумфального возвращения». Родители Невилла Лонгботтома, напротив, с теплотой смотрели на Волдеморта, словно он был не Тёмным Лордом, а их дальним родственником, приехавшим погостить на выходные.

— Ещё печенья, милый? — предложила миссис Лонгботтом, протягивая ему тарелку с овсяными лепёшками. — Невилл говорит, что они помогают от стресса.

— Стресс? — переспросил Волдеморт-Голлум, с подозрением глядя на печенье. — Это… это не моя прелесть… слишком сухо… не сладко…

Тем временем в углу зала Дамблдор, Макгонагалл и Снейп наблюдали за происходящим с разной степенью тревоги и смирения. Альбус, как обычно, попивал чай с бергамотом, задумчиво поглаживая бороду, в то время как Минерва нервно теребила край мантии, а Северус выглядел так, будто мечтал оказаться где угодно, лишь бы не здесь.

— Альбус, — тихо произнесла Макгонагалл, — вы уверены, что это хорошая идея? Мы собрали весь Орден Феникса, Тиамат, половину Хогвартса и… его в одном зале. Что, если он вспомнит, кто он такой?

— О, Минерва, — улыбнулся Дамблдор, его глаза блеснули за очками-половинками, — я верю, что мы на пороге великого открытия. Том уже не тот, кем был раньше. И эта вторая личность… Голлум… он не так прост, как кажется.

— Не прост? — фыркнул Снейп, скрестив руки на груди. — Он только что пытался обменять мою палочку на шоколадную лягушку. Уверен, это верх коварства.

Дамблдор лишь хмыкнул, не отрывая взгляда от Волдеморта. Тот внезапно замер с куском торта в руках, его глаза расширились, а лицо исказилось странной гримасой.

— Что-то… не так… — пробормотал он, принюхиваясь к десерту. — Этот вкус… он… чужой…

Тиамат, стоявшая рядом, тут же подскочила к нему с улыбкой, от которой у домовых эльфов начинали дрожать колени.

— О, не переживай, дорогой! — проворковала она. — Я добавила в крем немного своей новой волшебной пыльцы. Она раскрывает скрытые желания и… немного правды!

— Правды? — переспросил Волдеморт-Голлум, и его голос дрогнул. Он медленно положил торт на стол, словно тот внезапно стал ядовитым. — Какой правды?

В этот момент зал окутала тишина. Даже Локонс перестал расписываться на салфетках и с любопытством уставился на Тёмного Лорда. Дамблдор медленно поднялся с кресла, его мантия шелестела, как осенние листья, а в руках он держал небольшой хрустальный шар, внутри которого клубился серебристый дым.

— Том, — мягко начал он, подходя ближе, — пришло время посмотреть правде в глаза. Ты ведь чувствуешь, что внутри тебя что-то изменилось, не так ли?

Волдеморт-Голлум моргнул, его взгляд метнулся от Дамблдора к торту, а затем к своим рукам, которые дрожали, словно от холода.

— Я… я… — начал он, но его голос сорвался на хрип. — Моя прелесть… она… она зовёт меня…

И тут произошло нечто неожиданное. Из глубины его сознания, словно тень, вырвался другой голос — низкий, скрежещущий, полный тоски и отчаяния.

— Преееелесть! — прохрипел он, и тело Волдеморта содрогнулось. — Мы потеряли её… давно… во тьме… в глубинах… она была наша… наша…

Зал замер. Тиамат уронила поднос с кексами, и те с жалобным писком раскатились по полу. Пожиратели Смерти, до этого тихо сидевшие в углу, вскочили на ноги, но тут же сели обратно, не зная, что делать. Гарри Поттер, незаметно вошедший в зал вместе с Роном и Гермионой, сжал палочку в руке, но Дамблдор жестом остановил его.

— Голлум, — спокойно произнёс директор, поднимая хрустальный шар. — Покажись нам.

Свет в зале потускнел, и из шара вырвался поток серебристого тумана, который закружился вокруг Волдеморта. Постепенно туман принял форму — худощавое, сгорбленное существо с огромными глазами и длинными пальцами, цепляющимися за воздух. Это был он — Голлум, или его призрак, вырванный из тела Тёмного Лорда магией Дамблдора и волшебной пыльцой Тиамат.

— Кто ты? — прошипел Волдеморт, глядя на своё отражение в тумане. — Что ты делаешь в моём теле?!

— Мы… мы… — Голлум закашлялся, его голос был смесью жалости и ярости. — Мы потеряли нашу прелесть… давно… в другом мире… под горой… в реке… Мы искали её… и нашли тебя… ты был пуст… мы заполнили тебя…

Волдеморт побледнел — насколько это было возможно для того, кто и без того походил на привидение. Его глаза, обычно пылающие красным, теперь были полны смятения.

— Ты… ты заставил меня любить сладкое? — выдавил он. — Ты украл мою тьму?!

— Нет-нет! — зашипел Голлум, качая головой. — Мы дали тебе… тепло… свет… прелесть… не ту, что была, но другую… сладкую… хрустящую…

Тиамат, не выдержав, шагнула вперёд, её фартук с надписью «Лучшая мамочка в мире» развевался, как знамя.

— О, бедняжка! — воскликнула она, глядя на Голлума с материнской нежностью. — Ты просто потерялся, да? Искал свою прелесть, а нашёл… пироги?

Голлум кивнул, его огромные глаза заблестели от слёз.

— Да… да… пироги… торты… они… почти как она… почти…

Дамблдор, не теряя времени, шагнул к центру зала, держа хрустальный шар перед собой.

— Том, Голлум, — произнёс он, и его голос был мягким, но властным. — Вы оба потеряли что-то важное. Ты, Том, потерял себя в погоне за бессмертием. Ты, Голлум, потерял свою прелесть в другом мире. Но здесь, в этом зале, вы нашли нечто новое. И я предлагаю вам выбор.

Он щёлкнул пальцами, и перед Волдемортом и Голлумом возникли два пути, сотканные из света и тени. Один вёл в тёмный коридор, полный шепота о власти и холодного огня — путь Волдеморта к его прежней сути. Другой сиял теплом, ароматом выпечки и смехом — путь Голлума к новой «прелести».

— Вы можете разделиться, — продолжил Дамблдор. — Или остаться вместе. Но решать вам.

Волдеморт и Голлум переглянулись. Впервые за всё время их симбиоза они видели друг друга ясно — не как враги, а как два существа, связанные общей потерей. Тишина длилась вечность.

— Я… — начал Волдеморт, но замолчал, глядя на торт в своих руках. — Я устал от тьмы. Она… холодная. А это… — он кивнул на десерт, — это… тепло.

— Прелесть… — прошептал Голлум, протягивая призрачную руку к Волдеморту. — Мы можем… вместе… искать её… не ту… новую…

И тогда произошло чудо. Вместо того чтобы выбрать один из путей, Волдеморт и Голлум шагнули навстречу друг другу. Их фигуры слились в ослепительной вспышке света, и когда она угасла, перед всеми предстал… Том. Не Тёмный Лорд, не Голлум, а нечто среднее — мужчина с бледным лицом, но тёплыми глазами, в которых больше не было жажды власти, а лишь лёгкий блеск предвкушения.

— Пожалуй, — произнёс он, и его голос был мягким, почти человеческим, — я открою пекарню. В Хогсмиде. С пирогами… и шахматами.

Тиамат захлопала в ладоши, а Дамблдор рассмеялся, хлопнув себя по колену.

— Отличный выбор, Том! — воскликнул он. — Я буду первым покупателем. И принесу лимонные дольки — они идеально подойдут к твоему чаю.

Гарри, Рон и Гермиона, стоявшие в стороне, переглянулись. Рон пожал плечами.

— Ну, если он теперь печёт пироги, а не проклинает людей… я, пожалуй, не против, — пробормотал он.

— Это… странно, — добавила Гермиона, но в её голосе слышалась улыбка. — Но, наверное, так и должно быть.

Снейп, как обычно, закатил глаза, но даже он не смог скрыть лёгкого облегчения.

Праздник продолжился. Волдеморт-Том, окружённый сладостями и новыми друзьями, впервые за долгие годы почувствовал себя… дома. Его «прелесть» оказалась не в кольце, не в камне и даже не в торте, а в том, что он больше не был один.

А где-то в глубинах другого мира, под тёмной горой, в холодной реке блеснул золотой отблеск. Но это уже другая история.