И тогда она поняла... (гет)

Проснувшись утром, я потянулась, не открывая глаз. Голова болела нещадно. Видимо, сказался избыток слез и переживаний. Я так не плакала еще с четвертого курса, когда, во время Святочного бала, мне нахамил Рон. Через секунду, все вспомнив, я прижала руки к туловищу и замерла, боявшись даже вздохнуть. Чего собственно я страшилась? Того, что проснусь изнасилованной? Или просто лежащей под своим лучшим другом? Нет, я не была девственницей. Рон дефлорировал меня еще в Хогвартсе. Это было, мягко говоря, неплохо. Ох, Рон! Как ты мог…

На середине моих размышлений раздался резкий храп, я чуть не подпрыгнула от неожиданности. «Ну вот…»— невесело подумала я. Однако утешала одна вещь, человек, издававший такие звуки, лежал не рядом со мной, а на полу. Неужели он все-таки изнасиловал меня и так старался, что упал с кровати?! И неудивительно, что я ничего не помню, голова болит так, будто на нее кинули двадцатифунтовую гирю. Да уж. Конечно, я поняла, что ужас прошел, и благоразумный Гарри просто спал на полу. «Ну что ж, хуже не будет»— подумала я и резко открыла глаза. Так и есть. Я одна на широкой кровати, а Надежда и Опора Магического Мира и полу, на аккуратно постеленной простыне, подушке и прикрытый одеяльцем. Видимо, сказалась нелегкая жизнь у Дурслей.

Я глубоко вздохнула и встала с кровати. Опля! Чуть не вскрикнув от неожиданности, я выяснила, что спала в мужской рубашке. Быстро собрав её с себя, я с удовлетворением заметила, что осталась, таки в лифчике и трусах. «Извращенец хренов!»— не преминула заметить я, хотя была ему все же благодарна. Это, несомненно, лучше, чем спать в сарафане. Тихо-тихо переступив через Гарри, я нашла вышеупомянутый сарафан на стуле, заваленном всяким хламом. Одев босоножки и подойдя к двери, я передумала выходить. Видеться с семейством, а тем более с Роном мне хотелось в последнюю очередь. Поэтому я взяла первую попавшуюся в руки книгу и снова села на кровать.

Книгой оказался Гете. «Он читает Гете?!» Я вообще не знала, интересуется ли он какой-нибудь литературой, кроме касающейся квиддича, конечно. Закладка лежала на Фаусте.

Это было мое любимое классическое произведение, стоявшее наряду с «Божественной комедией» Данте. Я заставила себя прочитать пару страниц, а потом перевела глаза на Гарри, уже не храпевшего, а немножко посапывающего. А он милый. «Гермиона Грейнджер, хватит миловаться парнем лучшей подруги!»— одернула я себя и снова уткнулась в книгу. Фауста я читала, раз пять точно, и поэтому знала его почти наизусть. Снова оглядев комнату и остановившись на Гарри, я вздохнула и закрыла книгу.

Надо было что-то делать. Выходить из комнаты было подобно смерти… по крайней мере одной. Поэтому я дожидалась друга, а он, по-видимому, вставать не собирался. «Как ему не неудобно?» Лично я не могла и пяти минут пролежать на твердом, грязном, жестком и таком… не красивом полу! А его натренированное и… красивое (Гермиона!) тело, видимо было приспособлено ко всяческим лишениям. «Дурсли!» Во всяком случае, сидеть без действия я тоже не хотела. Кровать уже давно была застелена, и она выглядела, как райский островок, посреди этого бардака. «Неужели так сложно просто класть вещи на место?!» Я хмыкнула. Ну, места для этих вещей тут было предостаточно.

У Гарри был шкаф для книг, комод для одежды, письменный и даже стол, специальный шкафчик для метлы, и даже красивая подставка под клетку. А над комодом висело довольно большое, и красивое, зеркало. Очевидно, что оно, и подставка, и шкафчик, были куплены за собственные деньги Гарри, так как у остальных членов семейства таких атрибутов точно не было. Нет, зеркало, конечно, было, но не такое огромное и красивое, как у Гарри. А метла Рона вообще валялась где-то в углу, под вещами.

И я решила навести порядок. Аккуратненько встав с кровати и переступив своего друга, направилась к книжному шкафу. Мне нужно было понять, сколько времени у меня было, тогда я могла решить каким образом складывать книги. Если времени было много, я могла расставить их по автору, содержанию, толщине и т.д. А если мало, то только по автору. Ну а если уж совсем мало, то поставлю, как попало. Я повертела головой в поисках часов. Найдя их, убедилась в том, что встала безумно рано. Сейчас было только шесть утра. Вздохнув, я принялась за дело. В полседьмого все книги, начиная от Большой Энциклопедии Мира Магии во Всех Его Проявлениях, заканчивая книжечкой сказок образцово стояли на полках.

Далее я перешла к письменному столу, и еще полчаса ушло на раскладывание письменных принадлежностей в ящики. Пока я выискивала по всей комнате пергаменты, чернильницы и перья, мне на глаза попалось письмо от Джинни. Зная, что нельзя этого делать, а параллельно, что свое любопытство все равно не унять, я пробежала его глазами и, с некоторым удовольствием отметила, что оно довольно сухое. «Опять начинается. Гермиона, уймись! Они же встречаются!» Попутно отметив, что все равно довольна, я перешла к комоду. Понятное дело, что рыться в чужих трусах это верх наглости, поэтому, я простым заклинанием убрала пыль, и снова взмахнув палочкой, заставила вещи лечь красивенькой стопочкой на комоде. Ну вроде бы все… К Букле и «Молнии» я предпочла не приближаться.

На часах была уже половина восьмого, а по неукоснительному правилу Молли, все члены (семьи) должны были в восемь уже завтракать, поэтому я, уже не жалея чужого сна, безжалостно растолкала Поттера. Он, бедный, спросонья принял меня за Джинни и полез целовать, ну а я… Ладно, это не важно. Итак, факт в том, что он проснулся и ошалело уставился на меня, предварительно оглядев комнату:

— Герми, неужели ты это все сделала?

— Ну да, я. Или тебе нравилось жить на свалке?— с сарказмом спросила я.

— Нет, но… Ты понимаешь, я всю жизнь жил так. Я конечно, люблю порядок, но… У Дурслей не было возможности полноценно научиться убирать комнату. Они ни за что на свете не помогли бы мне, а самому было лень. Я всегда приходил разозленный после перепалки с ними, и пинал, все что попадется под ногу. А они были рады, что у меня бардак, ведь у малыша Ди, все лежало по полочкам, это был еще один повод поглумиться… Однажды, они, посчитав это шиком, наняли служанку. Она убирала весь дом, стригла газон и мыла посуду. На мне осталась только машина дяди Вернона, этот факт не давал им полностью срываться на мне, ведь помыв машину, я сразу же закрывался в комнате. Обычно Дадлик издевался надо мной, когда я мыл посуду или пылесосил гостиную, а теперь… Так вот, как-то раз эта самая уборщица убрала и мою комнату. Я, когда пришел из гаража просто обомлел. А какое слово подобрать к Дурслям я не знаю. Они и так были на грани срыва из-за того, что она забрала всю мою работу на себя, а когда увидели, что она и мою комнату убрала на равнее с ихними, даже цветы свежие поставила,— он ухмыльнулся.— Они не выдержали, и выгнали её. Скандал был на всю улицу…

— Хаха! Таких подробностей из жизни Дурслей, я не знала!.. Ну что… мы идем?

Он потянулся и посмотрел на меня:

— А сколько времени?

— Без пятнадцати восемь.

— Ого! Молли же нас съест! Скорее одевайся …а… ты одета… Ладно тогда я. Я скоро!— Он убежал в ванную.

У меня было такое чувство, что мы специально не говорим о Роне, но я не возражала. Сейчас боль предательства притупилась, и я могла спокойно думать о нем, но все же… Погрузившись в свои мысли я не заметила тихого, но настойчивого стука в дверь. Очнувшись, я подбежала к двери и не думая, распахнула её. На пороге стоял человек, которого я меньше всего ожидала увидеть…