Похищение «Супрематической Венеры» (джен)

10

Ята перевел дух. Вот ведь, пришел ловить вора, а поймал вандала. Или как этих типов называют, которые портят произведения искусства?

Странно только, что Люпен так и не появился. Может этот вандал его спугнул? А может, он увидел, что нет инспектора Зенигаты, и решил не воровать картину? Странная и неприятная мысль. Ята вдруг почувствовал себя обиженным. Выходит, что Люпен не счел его достойным противником. Он и раньше никогда не принимал его всерьез. Но неужели он пришел в галерею, поискал Зенигату, не нашел и просто ушел? Не похоже на Люпена. Он держит слово.

Впрочем, все его слова, объявления о краже, открыточки эти — все для инспектора Зенигаты. Так уж у них заведено. Целый ритуал с беготней, воплями, полетом на тарзанке, переодеваниями, даже со стрельбой и взрывами.

Ята не завидовал. Такое поведение полицейского и вора казалось ему странным. Но кто он такой, чтобы осуждать семпая? Да и не это сейчас главное.

Ята выбросил из головы все лишние мысли и сосредоточился на делах текущих. Посетители покидали галерею. Оно и к лучшему. Ята отправился в кабинет директора. Хозяин кабинета был там, а вот героический месье Крюшо отсутствовал.

Директор, с поникшими усиками и еще более осунувшийся, сидел за столом и цедил из маленькой рюмочки коньяк. Увидев полицейского, он вытащил откуда-то из-под стола еще одну рюмочку и посмотрел вопросительно.

— Нет-нет, — отказался Ята. — Мне нельзя. Я на службе.

Директор поспешно и с явным облегчением спрятал рюмочку обратно. То ли не хотел делиться дорогим напитком, то ли не желал пить вместе с полицейским.

— Такой скандал! — директор дернул усиками. — В кои-то веки выставка несравненного Калевича, и на тебе! А все этот Люпен! Кто он такой, в конце концов?

— Самый известный и возможно самый лучший в мире вор, — серьезно ответил Ята. — Но вам не на что жаловаться. Посетители были, лекция состоялась, выставка открылась. И картину никто не украл. Кстати, как дела у месье Крюшо?

— У месье Крюшо все отлично, а как может быть иначе у самого богатого человека города?

— Ну да, — согласился Ята. — Но он ведь пострадал, костюм испачкал.

— У него этих костюмов, — директор взмахнул рукой. — Одним больше, одним меньше. Эх, благородный человек! — Директор с умилением посмотрел на бутылку, налил еще рюмочку и отхлебнул.

— Он ушел? — поинтересовался Ята.

Директор обвел внимательным взглядом кабинет и только после этого кивнул.

— А этот, задержанный? — вновь спросил Ята.

— Ну это уж вам лучше знать, — усики директора язвительно выгнулись. — Вы же полицейский.

Разговаривать с интерполовцем директору явно не хотелось, и Ята счел за лучшее удалиться.

— Всего наилучшего, — Ята вежливо поклонился.

Директор буркнул нечто неразборчивое. Ята пожал плечами и вышел из кабинета. В сущности, месье Крюшо и местный вандал не его заботы. Его целью был Люпен, который по неизвестным причинам не явился. Возможно, разглядев супрематическую Венеру, он просто передумал ее воровать.

Ята понял, что здесь ему больше делать нечего. Впрочем, пока нет посетителей, нужно кое-что исправить.

* * *

Мэтр Луи стоял перед спасенной Венерой и глазам своим не верил. Он даже очки снял, он тер глаза, он смотрел то одним глазом, то другим, то прищуривал их, а то широко распахивал. Тщетно.

— Это не она! — потрясенно пробормотал мэтр. — Это не она!

Он набрал в грудь воздуха, собираясь закричать на всю галерею, как вдруг на плечо его опустилась чья-то тяжелая рука.

— Тише, — Ята смотрел на лектора просительно. — Не кричите.

— Это не она! — шепотом повторил мэтр Луи.

— У вас поразительное зрение, — похвалил Ята. — Это действительно не она. Это копия, распечатанная мной на принтере. Я просто решил перестраховаться. Это не очень честно, но если бы Люпен пришел, он украл бы копию. А настоящая, она вот. — Ята показал обалдевшему лектору картину. — Сейчас мы копию уберем, а настоящую повесим. И никто, кроме меня и вас, ничего не узнает.

— Это не копия, — мэтр Луи строго посмотрел на полицейского. — Я вовсе не говорил, что это копия. Я сказал, что это не она!

Ята вздохнул: вот же эти художники. Он поменял картины и тут мэтр Луи почти грубо выхватил у него из рук только что снятую со стены картину.

— Это нечто, — восторженно прошептал он. — Это совершенно необыкновенный взгляд, иное прочтение! Кто ее автор?

— Да говорю же, все тот же Калевич, просто распечатанный на принтере! — устало повторил Ята.

— Вы только что похвалили мое зрение, — мэтр Луи впился в Ята неожиданно пронзительным взглядом и гордо выпрямился. — Так вот, я заявляю вам — эта картина написана красками, совсем недавно. Тот, кто ее создавал, пытался скопировать Венеру, но даже не проник в суть супрематизма. Тем не менее — это шедевр!

Ята не знал, то ли ему гордиться, ведь картину как-никак он сделал, то ли пожалеть сумасшедшего мэтра Жаколио.

— Вот! Есть! — вдруг радостно взвизгнул мэтр. — Тут на обороте подпись художника. Только непонятно ничего, какие-то иероглифы.

Ята взял картину в руки. Теперь и ему стало казаться, что картина другая. А на обороте действительно были иероглифы. Японские.

— Что, что там написано, ну же, вы же японец, вы же можете прочитать! — возбужденно наседал на него мэтр.

Ята прочитать мог, собственно он уже прочитал и теперь стоял словно оглушенный, не слыша наскакивающего на него мэтра Луи Жаколио. Все, что произошло сегодня в галерее, вдруг повернулось другой стороной и предстало в ином свете. Все было не тем, чем казалось. А он так бы ничего и не понял, если бы не эта картина, на обороте которой было написано по-японски:

«Нарисовал Гоэмон Исикава Тринадцатый по поручению Люпена Третьего».

11

Ята решительно сбросил звонок, а потом и вовсе телефон выключил. Разговаривать с учителем сил не было. Да и дело, судя по всему, еще не закончено. Он только что выяснил, что месье Крюшо отправился на выставку в сопровождении своей спутницы, рыжеволосой Фудзико Мине. Даже шофера не взяли, за руль села сама прекрасная Фудзико. На выставку месье Крюшо прибыл один. Собственно, это уже не он был, а переодетый Люпен. А месье спит сейчас где-то или сидит, связанный по рукам и ногам.

Ята вспомнил, как внимательно мнимый месье разглядывал картину. Наверняка Люпен уже тогда заподозрил неладное, но ничего менять в своем плане не стал. Он подменил картины. Забрал «Венеру» Калевича, а вместо нее оставил «Венеру», нарисованную Гоэмоном. Впрочем, вполне возможно, что одну деталь плана он все же изменил — он не объявил себя. Уж не из-за того ли, что уже тогда подозревал, что ворует подделку? А вовсе и не из-за отсутствия Зенигаты.

Ята довольно улыбнулся. Вот как все просто. Да еще и Люпена ему удалось надуть. Так что у них с вором ничья: он не узнал в месье Крюшо Люпена Третьего, а Люпен украл подделку.

Но Люпен славится своим упорством. Он обязательно вернется. А Ята его дождется. И арестует. Только вот рисковать картиной по-прежнему не хотелось. Снова нужно ее заменить. Но чем? Компьютерную копию Люпен определит, картину Гоэмона узнает.

Ята обратил взгляд на мэтра Луи, который все еще разглядывал картину кисти Люпеновского самурая.

— Мэтр, а нет ли тут в галерее картины, максимально похожей на «Венеру» Калевича?

— Нет, конечно, — возмутился мэтр. — Калевич уникален и неповторим! Я тысячу раз пытался дотянуться до него, писал и Венеру, и гимнастов, но так и не преуспел.

— Так значит, у вас есть копия Венеры? Где она? Не могли бы вы съездить за ней?

— Зачем ездить, она выставляется в этой же галерее. Вот, смотрите, — мэтр взмахом руки указал направление. — Но, увы, наступив на горло собственной гордости, я вынужден признать, она…

— Она просто замечательна, один в один. Люпен и не заметит ничего!

Ята подскочил к картине, которая висела в каком-то метре от оригинала. На его взгляд, она ничем не отличалась от творения Калевича. Поменять картины местами было делом пары минут.

— Это кощунство! — мэтр аж затрясся. — Я не так нагл и самовлюблен, чтоб выдавать свою картину за картину самого мастера! Да и с первого взгляда видно…

— Это вам видно, — ухе в который раз перебил его Ята. — Люпен не так искушен в супрематической живописи. К тому же тут не слишком светло. А если он придет ночью…

— Как придет? — теперь уже мэтр Луи перебил полицейского.

— Так, придет, — подтвердил Ята. — Люпен не смог украсть настоящую картину, а значит, скоро он будет здесь. Это очень упорный человек.

— Ничего не понимаю! — мэтр Жаколио совсем растерялся.

— А вам и не надо, — не слишком вежливо успокоил его Ята. — Ловить воров — это моя забота.

Ята посмотрел на художника снисходительно. Похоже, тот так ничего и не понял: ни про поддельного месье Крюшо, ни про кражу картины-копии, ни вообще про Люпена.

А мэтру Луи и дела не было ни до какого Люпена. Его занимала совсем другая мысль.

— Вы позволите мне забрать эту картину?

— Что? — Ята удивленно посмотрел на художника. — Картину Гоэмона?

— Да, — мэтр кивнул и прижал картину к груди. — Я бы хотел изучить ее.

— Берите, — великодушно разрешил Ята. — Только сохраните ее. Кто знает, может она пригодится в качестве вещественного доказательства.

— Буду беречь как зеницу ока, — горячо заверил мэтр Луи. — Э, ну я пойду?

— Свободен! — скомандовал Ята. И чуть было не добавил: «Кругом! Шагом марш!»

Но мэтр в понуканиях не нуждался, он спешил домой, чтобы внимательно изучить необыкновенную картину.

Ята остался в галерее один. Ожидание не казалось ему томительным, он знал, что Люпен рано или поздно появится.

* * *

— Ах! — вдруг послышался приглушенный женской возглас из противоположного конца галереи. — Люпен!

Ята насторожился. Очевидно, не все посетители покинули галерею. По крайней мере, одна особо любопытная дамочка осталась.

— Ах, почему вы молчите, — в женском голосе появилась капризная требовательность. — Ведь вы же Люпен? Ну не молчите! Отвечайте же!

Ята сделал осторожный шаг в направлении голоса, потом еще один.

— Что? Мне нельзя говорить? Я не понимаю ваших знаков! Ай! — взвизгнула женщина. — Шалун! Что вы себе позволяете! — в голосе женщины проступало кокетство.

Ята ускорил шаг. Он крался бесшумно и быстро.

— А что это вы делаете с картиной?

Тут уж Ята почти побежал. Он влетел в полутемный зал. Никакой женщины там не было. Молчаливо висели картины на стенах. Ята показалось, что сбоку метнулась какая-то тень. Он протянул руку, но схватил лишь пустоту. И тут взвыла сигнализация. Ята бросился обратно, к картине Калевича, уже догадываясь, что там увидит. Люпен опять провел его. Сам, или с помощью напарников, отвлек от «Венеры», увел подальше, а потом умыкнул картину и был таков.

А вот теперь начиналась настоящая погоня, но прежде, чем бежать за Люпеном, нужно было позаботиться еще кое о чем.

Ята знал, что теряет драгоценные мгновения, но он должен был сделать это. Не хватало еще, чтобы у директора галереи случился инфаркт, он и так не в себе после всего произошедшего. И трепетного мэтра Луи это избавит от криков: «Это не она!» и «Моя картина недостойна висеть под именем Калевича».

Выла сигнализация, Люпен убегал все дальше, а Ята менял картины. Вернее, он повесил картину Калевича на ее законное место, а рамка картины Луи Жаколио зияла пустотой.

Вот теперь в галерее порядок. Ну, не совсем, все же одну картину Люпен украл. Ну что ж, Луи Жаколио не первый, кто становится жертвой великого вора, зато Калевича они спасли.

Ята бросился вдогонку за вором.

12

Сигнализация продолжала завывать, в галерею прибыла полиция и журналисты. На полу была найдена визитка Люпена — смеющаяся рожица с ручками и подписью «Люпен III». Журналисты защелкали фотоаппаратами.

«Луи Жаколио. Он украл картину Луи Жаколио. Кто такой этот Жаколио? Разве Люпен не Калевича хотел украсть? Это все было для отвода глаз? Вот пройдоха! Нужно немедленно найти этого Жаколио», — слышалось со всех сторон.

Кто-то из журналистов уже выяснил адрес загадочного Луи и убежал, чтобы первым взять у него интервью. Кто-то просто нашел в интернете фото и биографические данные и уже надиктовывал текст будущей статьи.

Полицейские изображали бурную деятельность, но все равно терялись на фоне реально бурлящей журналистской братии.

Директор тоже был здесь. Он стоял, перекатываясь с пятки на носок, и затаенно улыбался. Был ли он доволен, что картина Калевича висит на месте, познал ли он дзен и сумел отрешиться от мирской суеты, а может, был просто успокоен коньяком семилетней выдержки — так и осталось неизвестным, ибо ни один журналист, увлеченный Люпеном, так и не догадался взять у директора галерее интервью.

А Луи Жаколио брел домой. Он тоже был отрешен от всего мирского. Он рассматривал картину. Совершенно неправильная и не соответствующая канонам супрематизма, она, тем не менее, завораживала его. Было в ней что-то, что он не мог ни объяснить, ни опознать. Неизвестный художник со странным японским именем вложил в картину нечто свое, явственное, но неуловимое. Луи Жаколио предвкушал долгие часы созерцания и проникновения в глубинную суть. Он был почти счастлив. Он еще не знал, что к его дому уже мчится, подобно взявшей след гончей, журналистская стая.

13

Инспектор Зенигата окончательно вышел из себя. Помощник на телефонные звонки вначале не отвечал, а потом вообще исчез из сети. В галерее творилось нечто странное.

Инспектор больше не мог оставаться дома. Он выскочил и побежал в офис Интерпола, а оттуда — в полицейский участок. Везде была полная неразбериха. Одни говорили, что Люпен не смог ничего украсть; другие говорили, что он украл картину, но не ту; третьи утверждали, что Люпен, что хотел украсть, то и украл.

— Как бабы на базаре! — плюнул в сердцах Зенигата.

По большому счету, его не интересовала картина, его интересовал только Люпен, вернее, его арест. Ну, а теперь, еще и судьба своего помощника. Было непонятно, куда он пропал. Вместо поиска Люпена, инспектору пришлось заняться розыском Ятагарасу Горо.

Зенигата побывал в галерее, побродил по темным улочкам вокруг нее. Ята словно в воду канул. Может, это были проделки Люпена? Инспектор недоумевал. В том, что Люпен не причинит никакого вреда его помощнику, он был уверен. Он совершенно точно не станет применять никакого насилия, а вот подшутить может. Чувство юмора у Люпена своеобразное и шуточки порой бывают весьма жестокие. Ята вполне может сидеть сейчас где-то связанный.

Но все же, какое-то шестое чувство подсказывало Зенигате, что до такого не дойдет. Все-таки Люпен с Ята знаком. Своим он его вряд ли считает, но и чужим тоже нет. Зенигата сдался и, повинуясь этому самому чувству, побрел домой.

Жили они с Ята в одном гостиничном комплексе, но в разных корпусах. Впрочем, вход на территорию был один, так что появление помощника не останется незамеченным.

Инспектор прислонился к стволу дерева, что росло недалеко от входа, и закурил. Он приготовился ждать.