Смерть Альберта Рудольштадта за правое дело. Одинокая святая узница (Альтернативная версия) (гет)

Когда обсуждение было закончено, Альберт вновь положил руку на плечо своей избранницы, обняв её, и какое-то время они любовались великолепными пейзажами за большими окнами, видимыми сквозь полупрозрачную тюль, коей последние были завешены. Это было сделано ввиду соблюдения конспирации — дабы случайно проходящие или проезжающие мимо люди, кои могут быть потенциальными недоброжелателями или врагами наших героев — не смогли разглядеть их лиц.

По прошествии примерно получаса, когда однообразные пейзажи наскучили Консуэло — наша героиня расстегнула замок своей небольшой дорожной сумочки и вынула из неё том «Божественной комедии», раскрыв там, где лежала закладка — на самой первой странице — части «Ад».

Альберт не мог не заметить этого. Он тотчас же повернулся к своей любимой и проговорил:

— Родная моя, я не понимаю, почему ты выбрала именно её. Да, мы приобрели всего лишь две книги — дабы не возить с собой постоянно слишком много вещей — ибо последнее весьма затруднительно, тяжело и обременительно — но сейчас, зная о своём положении, ты могла бы раскрыть «Сонеты» Франческо Петрарки. Да, их страницы проникнуты печалью по причине невозможности для возлюбленных быть вместе, но, невзирая на это обстоятельство — в них столько любви и нежности… Ты имеешь и без того впечатлительную, чувствительную натуру и сострадательную, отзывчивое сердце. Боль каждого человека ты воспринимаешь как свою. А в период ожидания ребёнка все эмоциональные реакции усиливаются. И я волнуюсь о том, как бы строки Данте Алигьери не вызвали в тебе приступов слёз или даже рыданий — а подобное напряжение может нести в себе опасность для здоровья и жизни нашего сына.

Она подняла голову и обратила свой взгляд:

— Да, тогда, когда я ещё не знала о том, что очень скоро буду носить под сердцем наше дитя. Но поверь мне — сейчас я знаю, что делаю. Я очень давно хотела познакомиться с этим произведением. Слишком много интересного и бесценного в культуре и искусстве я пропустила за двадцать четыре года своей жизни, зная лишь историю музыки и умея исполнять и играть её — но вот, сейчас — благодаря твоим усилиям, твоим бесконечным рассказам, так увлекавшим меня — настала и моя пора открывать для себя чудесный мир литературы. И я вновь повторю, что спешу убедить тебя — я в состоянии в нужный момент понять, когда мне будет необходимо сделать перерыв. Ты пробудил во мне это желание, и я знаю, что ждёт меня, когда я начну читать, и я готова к этому.

И Консуэло вновь опустила глаза, взяла закладку в руку и погрузилась в историю путешествия Данте по девяти кругам Преисподней — что было словно пророчеством, предсказанием тех несправедливых мучений, что ждали наших героев после нескольких месяцев счастья — да, пусть наполненного риском и беспрестанным ощущением близкой опасности, но всё же они были вместе в своём убежище каждый вечер и каждую ночь, и дарили друг другу улыбки, поцелуи и всю искренность своих чувств — что давало им надежду и ощущение безопасности — пусть краткое и хрупкое в своей непрочности — но безраздельное и настоящее.

Наш герой любовался Консуэло, безмятежностью выражения её черт. От всего её облика исходили спокойствие и безмятежность — словно его избранница сейчас сидела не в шумно едущей карете, но в тишайшем зале библиотеки. Это было её даром — погружаться в процесс, не замечая ничего вокруг.

Он видел, как меняется выражение её лица. Когда в глазах Консуэло он различил грусть и некое подобие страха, то положил руку на плечо своей любимой.

— Быть может, тебе стоит немного отдохнуть?..

Наша героиня подняла на Альберта глаза́.

— Со мной всё хорошо, — улыбнулась она. — Я полагаю, что более хрупкие натуры и испытали бы такое стремление — но только не я. Ведь это сказка, фантасмагория, такого не могло происходить в реальности. Неужели ты думаешь, что, нередко испытывая страх при исполнении нашей миссии, я буду повергнута в пучину невыносимых страданий строками, что созданы воображением художника слова прошедшей эпохи — пусть это вдохновение и было пробуждено непростой судьбой человека, что написал их?..

И она опять склонилась над книгой.

Шли минуты.

Когда из глаз Консуэло непроизвольно пролились два прозрачных ручья и она отёрла их — Альберт не удержал порыв и вновь обнял свою избранницу.

— Прервись, прошу тебя…

— Да… теперь я чувствую, что стоит хотя бы на время остановиться… — с этими словами наша героиня заложила книгу и поставила на колени свою сумочку.

— Позволь мне сделать это… — Альберт раскрыл замок и, убрав том, поместил саквояж возле себя, и после прижал свою возлюбленную к себе так, что её голова легла на её плечо, а одну свою руку Консуэло положила ему на грудь.

— Как ты себя чувствуешь, любимая моя?

— Моё физическое состояние в порядке, но душа скорбит из-за того, как могут страдать люди из-за своих прегрешений после смерти…

— Но ведь ты же сама говорила, что понимаешь фантазийность всего, что написано Данте Алигьери…

— Да, но… откуда нам знать, что ожидает всех нас Там… Ведь даже ты, имея все свои мистические дарования, не можешь заглянуть за пределы земной жизни…

— Да, это так… И, быть может, к счастью… Но одно я знаю точно — подобные муки ждут в Аду не нас, но тех, кто лишает простой народ счастливой и спокойной жизни.

— Да, Альберт, ты прав, но моё сердце всё равно разрывается на части… Я понимаю, что жестокие грешники не заслуживают сочувствия, но ничего не могу поделать с собой…

Следующие несколько минут они ехали в полнейшем молчании.