Думай, Гарри, думай! (джен)

После обеда третьекурсники Гриффиндора сгрудились у подножия Главной лестницы. Они должны были идти на самый первый урок Прорицаний, но оказалось, что никто не знает, где этот класс. Никто? Да как бы не так!

…Почти все ученики с надеждой посматривали на Невилла, но едва только он вымолвил, что надо бы спросить у старост, как Гарри деловито поправил сумку на плече и громко сказал, ни к кому не обращаясь: «Пошли за мной». Он двинулся вверх по лестнице и не оглядывался. Гриффиндорцы озадаченно смотрели то ему в спину, то на Лонгботтома. А тот, с такой же растерянной физиономией, глянул на Уизли:

— Как думаешь, Дурсли совсем спятил, или, наоборот, на него озарение нашло в каникулы? Можно ему верить, а?

Рон пожал плечами… и поспешил за Гарри, пока тот ещё не скрылся из виду. Остальные потянулись следом.

Щуплый, взъерошенный черноволосый мальчишка шёл уверенно, возглавляя стайку гриффиндорцев. Он поначалу очень хотел обернуться, чтобы увидеть, идут ли за ним, но сдержался, а потом услышал торопливые шаги позади. Гарри незаметно перевёл дух: ему всё-таки поверили. Он вскарабкался вверх по ступенькам крутой спиральной лестницы, ведущей к кабинету Трелони, и, изо всех сил сохраняя безучастный вид, остановился под круглым люком. Постепенно площадка заполнилась учениками.

— И куда дальше? — протолкался вперёд Невилл. — Куда ты нас привёл, Гарри?

— К кабинету Прорицаний, куда ж ещё. А ты шёл в другое место?

— А ГДЕ кабинет-то?

Гарри усмехнулся и показал наверх. Люк открылся, на площадку опустилась изящная светящаяся лесенка. Все ахнули от неожиданности. Дурсли слегка улыбнулся, он-то хорошо помнил стремление к театральности профессора Трелони, и повёл рукой:

— После Вас, мистер Лонгботтом.

Кабинет Прорицаний вообще не выглядел как учебный класс, скорее, он походил на некую смесь будуара и старомодной чайной лавки. Около двадцати маленьких круглых столиков были расставлены там и сям, в окружении кресел и пуфиков, обитых ситцем. Занавеси на окнах были плотно задёрнуты, светильники-торшеры были обвиты тёмно-красными шарфами, отчего вся комната была полуосвещена тусклым, красноватым светом. Было тепло и душно, под заставленной фарфоровыми безделушками каминной полкой полыхал огонь, источая тяжёлый, пряный аромат, на огне кипятился большущий медный чайник. На полках по стенам всей комнаты были как попало свалены связки свечей, потрёпанные карточные колоды, пыльные птичьи перья, множество хрустальных шаров на подставках и бесчисленные чайные чашки с блюдцами и без. Ученики столпились в середине класса, тихо перешёптываясь:

— И где же учитель?

Из густой тени возле камина внезапно поплыл голос, глухой, слегка дрожавший — очень таинственный.

— Добро пожаловать. Как приятно видеть всех вас наконец-то наяву.

На освещённое место, словно на сцену, прошествовала обладательница этого голоса. Профессор Трелони была невысокой, очень худой пожилой колдуньей, огромные круглые очки в несколько раз увеличивали её глаза, она куталась в полупрозрачную шаль, усыпанную блёстками. Множество бус и цепочек обвивали её тоненькую шею, а руки были унизаны бесчисленными браслетами и кольцами.

— Присаживайтесь, дети мои, присаживайтесь, — плавно повела она рукой, и ученики рассыпались по классу, взобрались на кресла или попáдали на пуфики. Гарри примостился на кресле неподалёку от Невилла, ему было очень интересно, будет ли Трелони пугать и эту знаменитость, как в своё время пугала его.

— Добро пожаловать на урок Прорицаний, — преподаватель почти утонула в глубоком кресле у камина. — Меня зовут профессор Сивилла Трелони. Не удивляйтесь, что вы никогда не встречали меня прежде. Я обнаружила, что слишком частые погружения в школьные будни затуманивают моё Внутреннее Око.

Никто не вымолвил ни слова на такое необыкновенное вступление. Гарри понял, что она говорит ровно те же фразы, что и тогда. Он тщательно закрыл рот ладонью, чтобы даже улыбки его не было видно. Профессор Трелони поправила складки шали и продолжила:

— Итак, вы избрали для изучения Прорицание, самое трудное из волшебных искусств. Должна сразу предупредить, что если у вас нет Вѝденья — я мало чему смогу вас обучить. Даже учебник едва ли позволит вам далеко продвинуться, если вы не обладаете Даром Видеть. Множество колдунов и волшебниц, признанно одарённых в испускании громких хлопков палочками, в изготовлении вонючих микстур, во внезапных исчезновениях, оказывались не в силах проникнуть за завесу тайны Будущего. Этот Дар присущ очень и очень немногим, — профессор Трелони сделала многозначительную паузу, а потом продолжила вещать, переводя мерцающий сквозь огромные очки взгляд с одного удивлённого лица на другое: — В этом году мы будем открывать основные методы предсказаний. Первую четверть мы посвятим чтению чайных листьев. Затем будем изучать гадание по руке. …Кстати, дорогая, — она внезапно наставила унизанный кольцами палец на Парвати Патил, — остерегайтесь человека с красной головой.

Парвати быстро взглянула на Рона, который сидел как раз позади неё, и постаралась отодвинуть свой пуфик подальше.

— …К сожалению, перед Новым годом кое-кто из здесь присутствующих покинет нас навсегда.

«Ну, вот, началось, — удовлетворённо подумал Гарри, но потом вдруг нахмурился: — Слова-то те же, да Гермионы, которая стала этим „кое-кем“, теперь нет. Старая Ворона ошиблась, или ..?»

В классе повисла очень напряжённая тишина, но профессор Трелони нисколько не встревожилась.

— …А вы, дорогая, — наставила она сверкающий перст на Лаванду Браун, которая, вздрогнув, замерла в ближнем кресле, — не будете ли столь любезны передать мне вон тот, самый большой, серебряный заварочный чайник?

Лаванда, не скрывая облегчения, быстро встала, сняла с полки указанный предмет и водрузила его на столик перед преподавательницей.

— Спасибо, дорогая. И, кстати… То, чего вы так боитесь, произойдёт в пятницу, 16 октября.

Девочка задрожала.

— Итак, я хочу, чтобы вы сейчас разбились на пары. Возьмите чашки с полок и подойдите ко мне, я их вам наполню. Затем сядьте и выпейте чай, весь, пока не останутся одни чаинки. Взболтайте оставшееся три раза левой рукой, затем переверните чашку на блюдце, подождите, пока не стечёт, затем передайте партнёру, чтобы он прочёл знаки. Толкование знаков находится на страницах пять-шесть в учебнике «Открывая Завесу Будущего». Я буду подходить, помогать и объяснять.

…Все ребята уселись с чашками по местам. Гарри, получив свою, сказал:

— Профессор Трелони, у меня нет партнёра.

Она уставилась на него сквозь свои огромные очки, помолчала, разглядывая, и промолвила:

— Что ж, дорогой мальчик, я сама прочитаю вашу чашку.

За его спиной послышался ехидный негромкий голос:

— А Гарри-то у нас тоже прорицатель, он узнал, где находится этот кабинет, хотя раньше тут никогда не был.

Со всех сторон послышалось насмешливое фырканье. Профессор Трелони более пристально уставилась на мальчика.

— …А ты, Рональд, наверное, думаешь, что всезнающий как раз ты, и поэтому предсказываешь, что я тут не был, — отозвался Гарри, не поворачиваясь, — только ты ошибаешься, я был здесь, и не раз.

— Довольно споров, юные джентльмены, — промолвила учительница, — допивайте чай и приступайте к толкованию Знаков. Откройте ваше сознание, мои дорогие, позвольте вашим глазам видеть сквозь мирское!

…Тяжёлый ароматный дым стелился по комнате, усыпляя и одурманивая. Гарри допил чай, опрокинул чашку на блюдце и подошёл к профессору. Она посмотрела в его чашку и покачала головой:

— Дорогой мой, у вас слишком простые знаки. Пусть вам их прочитает…

Она оглядела класс, встала и подошла к Невиллу и Рону.

— Вы, юноша, — Трелони протянула чашку Гарри Рону.

Ронову чашку она сунула в руки Гарри, а сама нетерпеливо выдернула посуду из пальцев Невилла. Профессор уткнулась в чашку Мальчика-который-выжил. Рон и Гарри переглянулись с совершенно одинаковыми коварными улыбками, мол, сейчас, я тебе напредсказываю… А Трелони тем временем медленно поворачивала добытую чашку и вещала:

— Вижу большую хищную птицу… Дорогой мальчик, смертельный враг распростёр над вами свои крылья… Вижу ещё хищных птиц, слетающихся к вам со всех сторон, земного хищника, крадущегося из прошлого, и маленькую змею, притаившуюся у самых ног… Враги скоро окружат вас, дорогой мой… И коварство… Вам угрожает коварство…

Весь класс замер, уставясь на учительницу, когда она, повернув ещё раз чашку, вдруг вскрикнула. Профессор Трелони рухнула в пустое кресло, зажмурившись и прижимая сверкающую руку к сердцу.

— Ах, мой дорогой мальчик… Бедный дорогой мальчик… Нет, милосерднее будет не говорить… Нет-нет, даже не спрашивайте меня…

— А что такое, профессор?! — тут же в один голос вскрикнули девочки. Все повскакали с мест и подбежали к ней, пытаясь заглянуть в чашку, которую всё ещё держала на отлёте её рука.

— Дорогой мой, — профессор Трелони драматично распахнула глаза и воззрилась на Невилла, — у вас Знак скорой смерти!

Гриффиндорцы вскрикнули чуть ли не хором, Невилл вскочил и побледнел, Рон уставился на него, чашка Гарри выпала из его руки и разбилась. Сам Гарри отступил назад, закрыв рот ладонью: хоть сцена казалась трагической, и испуг всех присутствующих, кроме преподавательницы, режиссёра этой драмы, был натуральным, мальчик знал, что за этим кроется и еле сдерживал смех.

— …Пожалуй, на сегодня закончим урок, — вымолвила профессор Трелони своим прежним потусторонним голосом. — Да, пожалуйста, соберите свои вещи.

Ученики в молчании составили чашки на стол рядом с ней, сложили книги и закрыли сумки. Все избегали смотреть друг на друга, а тем более на всё ещё бледного и растерянного Лонгботтома.

— До следующего занятия, — тихо попрощалась профессор Трелони. — И пусть удача будет с вами.

Всё так же молча гриффиндорцы поплелись вниз по лестницам, им предстоял урок по ещё одному новому предмету, Уходу за магическими существами. Ребята, встревоженные странной учительницей, то и дело посматривали на Лонгботтома, который, похоже было, всё ещё переживал предсказанное ему. Рон шагал рядом с ним, и вид у него был, словно он шёл в похоронной процессии. Гарри надоело тихо злорадствовать, всё-таки он был добрым мальчиком и понимал, что менее всего Невилл виноват в том, что шрам в виде молнии на лбу у него, а не у кого-то ещё. Он нагнал однокурсников и беспечно улыбнулся, хлопнув Невилла по плечу. Тот, конечно же, вздрогнул и покосился на Гарри, готовясь сказать что-то резкое, но Дурсли заговорил первым:

— Не бери в голову, Невилл. Старая Ворона только каркать и умеет. Это её манера вести урок. Как предсказатель она полный ноль. За всю жизнь она правильно предсказала… — он чуть запнулся, вспомнив хриплый неестественный голос Трелони, вещающий о возвращении Воландеморта, — …не больше двух раз. Ну, то есть, может, она и Видит что-то там, но толковать увиденное правильно у неё чаще всего не получается. …И если не веришь мне, — добавил он, отвечая на незаданный, но очевидный вопрос, — можешь спросить у любого старшекурсника. Трелони каждый год на первом уроке у нового класса предсказывает кому-нибудь нависшую смерть. И, между прочим, именно эти люди живут дольше остальных, так что не кисни.

Лонгботтом, приоткрыв рот, недоверчиво смотрел на него, потом резко сомкнул челюсти и широким шагом пошёл вперёд. Уизли замешкался:

— Ты откуда всё это знаешь, Дурсли? И почему мы должны тебе верить?

— Не должны, конечно, — с загадочным видом усмехнулся Гарри, — можете не верить. Бойтесь и дальше пустой болтовни, — и прибавил: — Я, вообще-то, уже устал удивляться всем вам, теперь, похоже, ваша очередь…

На веснушчатой физиономии бывшего (будущего?) друга мальчик ясно прочёл, что тот не понял последние слова. Рон мотнул головой и помчался догонять Невилла. Гарри невольно вздохнул и пошёл вместе с остальными по Главной лестнице к дверям Замка.

…Вчерашний дождь давно закончился, небо было чистым, бледно-серым, трава пружинила и хлюпала под ногами, пока ребята шли на первый урок Ухода за магическими существами. Спустившись по склону к хижине Хагрида, которая располагалась на опушке Запретного Леса, Гарри невольно стал искать взглядом Малфоя, ведь он помнил, что слизеринца на первом же уроке новоиспечённого профессора ранил гиппогриф Клювокрыл. При этом мальчик даже и сам не мог бы сказать, хотел он или нет, чтобы та история повторилась, ведь теперешний Малфой был совсем другим: на удивление нормально к нему относился, и даже, как выясняется, был его лучшим другом на первом курсе… Да и, наверняка, единственным другом. Интересно, почему они рассорились? ...И как вообще получилось, что подружились, если он — «просто Гарри»?

Ну, вот они, слизеринцы. Гарри пригляделся. Нотт болтал с Забини, не глядя ни на кого, Паркинсон топталась рядом с ними, Крэбб и Гойл замерли поодаль, как два валуна, словно вообще не знали, зачем они пришли. А, вот и Малфой, позади всех стоит, сложив руки на груди, гигантский учебник, «Чудовищная Книга о Чудовищах», выглядывает из сумки у его ног.

Хагрид ждал учеников на крыльце. В своём плаще из кротовых шкурок, с чёрным мастифом Клыком возле ноги, он выглядел очень внушительно …и нетерпеливо.

— Ну, пойдём, пойдёмте все за мной, — пробасил он, спускаясь с крыльца к собравшимся ученикам. — Севодня вас ждёт превосходная вещь! Самый лутчий урок! Все тут? Отлично, топайте за мной.

Профессор Хагрид остановился неподалёку от стены деревьев, и ребята столпились около него, оказавшись около некоего подобия загона. Пустого загона.

— Теперь встаньте около изгороди, — воззвал учитель. — Вот так… Убедитесь, што всем хорошо видно… А теперь, первым делом, откройте учебник…

— Как? — прозвучал холодный манерный голос Малфоя.

— Ась? — не понял Хагрид.

— Каким образом надо открыть ЭТОТ учебник? — повторил Драко и вытащил «Чудовищную Книгу о Чудовищах», которая была туго замотана верёвкой. Остальные ученики также достали книги. Некоторые затянули учебник ремнём, другие — обвязали верёвками, третьи — затолкали в плотный чехол или скрепили по краям чем-то вроде прищепок.

— А-а… И што, никто так и не открывал свою книгу? — поразился Хагрид.

Все ученики, как один, помотали головами.

— Дак надо ж было её погладить, — пробормотал учитель, словно говорил очевидную вещь. — Вот, смотрите…

Он взял учебник у Шеймуса, разорвал верёвку словно нитку. Книга попыталась было его укусить, но он провёл гигантским пальцем по её корешку — фолиант вздрогнул, затем открылся и улегся спокойно на его ладони.

— Ах, надо же, какие мы ВСЕ глупые, — ядовито процедил Забини. — Надо было погладить! И как же мы не догадались?!

— Ну, я думал… Я думал, вы найдёте это забавным… — неуверенно вымолвил гигант, отдавая учебник Финнигану.

— О да, это чрезвычайно забавно! — присоединился к издевательствам Нотт. — Куда как смешно, заставить нас покупать учебник, который готов пооткусывать нам пальцы!

— Ну, значит, так… — Хагрид старался найти потерянную нить рассказа. — Э-э-э… У вас есть учебник, вы его открыли… Да. Теперь надобно волшебное существо. Ага, я щас пойду и приведу вам… Погодите-ка…

Он потрусил в Лес и скрылся из виду за деревьями.

— Ой! — пискнула через пару минут Лаванда Браун, указывая пальцем на противоположный край загона.

В загон рысцой вбежали около дюжины ужасно странных существ. Туловище, задние ноги и хвост у них были как у лошади, а передние ноги, голова и крылья — как у гигантского орла, со страшным, стального цвета, клювом и сверкающими оранжевыми глазами. Когти на передних ногах также были устрашающего вида, больше ладони длиной. На каждом животном был надет широкий кожаный ошейник, к ошейнику прикреплялась толстая цепь, а другие концы этих цепей были собраны в могучем кулаке Хагрида, который ворвался в загон позади этих существ.

— Н-но-о, пошли! — взревел он, потрясая цепями, направляя существ к краю загона, где стояли ученики. Все отшатнулись, а учитель привязал цепи и оттеснил существ от ребят.

— Гиппогрифы! — счастливо пророкотал он, указывая на существ огромными руками. — …Итак, ежели вы хотите подойти к ним поближе…

Никто из ребят не показывал такого желания, разве только Невилл подался чуть вперёд. Гарри встал рядом с ним.

— Первое, што вы должны запомнить, гиппогрифы очень-очень гордые, — гудел Хагрид. — Легко обижаются они, гиппогрифы. Никогда, никогда не оскорбляйте их, а то это будет последнее, што вы сделаете в жизни. …Ага, так што всегда ждите, штобы гиппогриф сам сделал первый шаг. Понимаете, они очень вежливые, гиппогрифы. Вы подходите к нему, кланяетесь — и ждёте. Ежели он поклонится вам в ответ — всё, вам позволено подойти и погладить его. А ежели не поклонится — ноги в руки и уходите как можно быстрее, потому што когти и клювы у них острые, што твоя бритва. Ну, и вот и всё. Кто хочет попробовать?

Вместо ответа все ученики отступили назад. Гиппогрифы мотали остроклювыми головами, шумно хлопали крыльями, казалось, они вовсе не желают, чтобы их гладили.

— Што, совсем никто не хочет? — в басе Хагрида отчётливо слышалось разочарование.

— Я хочу! — выпалил Гарри.

— И я хочу! — это был Лонгботтом.

За его спиной раздался многоголосый вздох. Лаванда и Парвати в один голос прошептали: «О нет, Невилл, вспомни, что сказала Трелони!»

Невилл лишь секунду помедлил, но покосился на Гарри — и быстро перелез через изгородь в загон. Дурсли тоже мгновенно оказался на заборе. Хагрид изучающе смотрел то на одного, то на другого.

— Н-ну… Невилл, мож, пусть Гарри попробует, а?

— Ла-адно, — недовольно протянул Лонгботтом и уселся на перекладину.

Хагрид протянул Гарри руку, и тот, ухватившись за неё, спрыгнул в загон. Гриффиндорцы и слизеринцы подошли поближе. «Интересно, сколько из них желает посмотреть, как я буду удирать от гиппогрифа? — мелькнула мысль в голове Дурсли. — Ну, теперь только бы Клювокрыл не подвёл…»

— Ты точно не боишься, Гарри? — недоверчиво пророкотал учитель, мальчик замотал головой. — Ну, ладно… Давай-ка поглядим, как у тебя получится с этим…

Гигант отошёл, поднял одну цепь и подтянул тёмно-серого гиппогрифа поближе, отделив его от собратьев. Затем он снял со зверя ошейник. Все ученики, казалось, затаили дыхание.

— Его звать Клювокрыл, — тихо сказал Хагрид, и мальчик едва не брякнул «я знаю», но лишь кивнул. — Посмотри ему в глаза… Постарайся не моргать… Гиппогрифы не очень доверяют тем, кто часто моргает.

Глаза Гарри немедленно заслезились, но он изо всех сил старался не моргать. Клювокрыл повернул к мальчику остроклювую голову и уставился на него яростно сверкающими оранжевыми глазами.

— Та-ак, — продолжал бормотать Хагрид, — теперь поклонись ему…

Гарри заворожённо шагнул к старому знакомому, медленно поклонился и сразу же выпрямился, чуть качнувшись назад. Клювокрыл переступил лошадиными ногами и больше не шевелился. «Ну же, — мысленно просил мальчик, — неужели и ты такой же, как Рон?!» Зверь повёл клювом, горделиво вскинул голову и прикрыл глаза.

— Ну, што ж, ладно… — шумно выдохнул гигант. — Иди, Гарри, обратно, видишь, как всё просто. Пусть теперь Невилл…

Но Гарри медлил. Хагрид шагнул к нему, намереваясь увести, и тут, к величайшему удивлению всех присутствующих и даже самого Дурсли, гиппогриф согнул когтистые передние ноги и склонил шею в несомненном поклоне.

— Што ж… — казалось, гигант не поверил произошедшему, — тогда можешь его погладить. Давай, коснись его клюва.

Мальчик, не сдержав улыбку, подошёл к гиппогрифу. Он очень осторожно гладил остроклювую голову и шептал: «Спасибо, Клювокрыл, спасибо», а гиппогриф замер и прикрыл глаза, как будто всё понимал. Все ребята зааплодировали, даже слизеринцы, но Гарри, казалось, не замечал этого.

— Ну, кто ещё желает попробовать? — сказал тем временем Хагрид, и остальные ребята поспешили перелезть в загон.

Учитель отвязывал и подводил к ним гиппогрифов одного за одним, и вскоре повсюду виднелись опасливо кланяющиеся ученики. Рон поспешно отбежал от крупного угольно-чёрного зверя, который никак не собирался кланяться в ответ. Невилл довольно улыбался и поглаживал по клюву стройного светло-серого гиппогрифа, который поклонился мальчику едва ли не сразу как тот выпрямился. Гарри всё не отходил от Клювокрыла.

— Хагрид, — позвал мальчик.

Гигант глянул на него и нахмурился:

— Ваще-то, я профессор Хагрид, мистер Дурсли. Или сэр.

Гарри вздрогнул.

— Извините. Профессор. А можно я покатаюсь на нём? На Клювокрыле?

— Не думаю, што это хорошая мысль, Гарри. Ежели гиппогриф поклонился тебе, дак это не значит, што он твой слуга… или там приятель. Ваще-то гиппогрифы, они ведь не лошади, они дикие звери, так што, отойди-ка от него и дай кому-нить ещё погладить… Вот вы, мистер Малфой, кажется, ещё не пробовали. Подойдите-ка сюда.

Драко, ещё более бледный, чем обычно, медленно подошёл к преподавателю.

— Давай, поклонись ему.

Гарри отошёл и встал рядом с Хагридом, настороженно наблюдая за слизеринцем. Тот уставился на гиппогрифа, а Клювокрыл помотал головой и взрыл огромными когтями землю. Малфой сглотнул, быстро посмотрел на Гарри, — тот успел заметить, как от страха его светлые глаза стали почти чёрными, — но тут же шагнул к опасному зверю и быстро, очень быстро, поклонился. Все замерли: Хагрид нервно закусил толстый палец, Гарри вообще затаил дыхание, Драко зажмурился, Клювокрыл сверлил его полыхающим взглядом. Ученики неподалёку также с интересом наблюдали, поклонится ли зверь. Да, гиппогриф поклонился, едва не коснувшись клювом травы. Учитель шумно перевёл дух, Гарри посмотрел на Драко и ободряюще улыбнулся, тот быстро взглянул на гриффиндорца — и слабая ответная улыбка скользнула по его губам. Мальчик метнул вопросительный взгляд на Хагрида, тот пробасил:

— Да, Драко, подойди, погладь его.