Союз эсперов: Бойся желаний своих (джен)

Обычный рабочий день в Портовой Мафии; автоматические двери впустили в здание невысокого мужчину в белом халате.

— Ты кто? — требовательно спросил охранник, одетый с иголочки, когда неизвестный подошёл к турникету. — Я тебя здесь раньше не видел. Имя?

— Я Антоша Чехонте, врач.

— Ни про каких врачей распоряжений не было.

— Таких врачей, как я, не зовут. Они сами приходят.

И он ловко перепрыгнул через турникет. Несколько мафиози выбежали на помощь охраннику.

— Стоять!

Чехов насмешливо посмотрел на направленное на него со всех сторон оружие.

— Агрессия... А всё от нервов! Лечиться надо, ребята, лечиться...

Холл осветился оранжевым светом; мафиози побросали своё оружие, теперь каждый занимался своим делом: кто-то напевал частушки, кто-то вообразил себя котом или другим животным. Парень с крепким телосложением подполз к Чехову на четвереньках и мяукнул.

— Хороший, хороший, — Чехов погладил его по голове.

Он заметил блестящий глаз камеры видеонаблюдения и подмигнул.

— Ничего. И вас вылечим!

* * *

На красном ковре полуподвального помещения возник тёмный силуэт; первым из него выскочил Есенин, за ним — Танидзаки, Булгаков, Кенджи, Ильф, Петров и Рампо. Есенин сверился с картой, начерченной рукой Дазая, и убедился, что не ошибся маршрутом.

— Хранилище за углом, — сообщил он. — Я пока пошарюсь по зданию. Когда ещё доведётся попасть в центр самой опасной японской преступной организации! Если что, маякните.

Булгаков вздохнул. Безрассудство Есенина было головной болью всего Союза. Романтически настроенного, немного склонного к меланхолии юношу все любили, но временами в него как будто бес вселялся и толкал на всякие сомнительные занятия. Его уже не раз вытаскивали из всяких подозрительных заведений. Сам Есенин считал, что это нормально, и меняться не хотел.

Торжественную и мрачноватую тишину коридора разбил звонкий голос Рампо:

— Ну что, моя свита? За работу!

— Свита? — переспросил Петров. — Вообще-то на наши способности по взлому возлагаются большие надежды.

— И мы здесь командуем парадом, — поддержал Ильф.

— Надеюсь, они сработаются, и нам не придётся находиться здесь слишком долго, — Танидзаки нервно хихикнул и проводил «взломщиков» тревожным взглядом.

— Ильф и Петров действительно мастера своего дела, — сказал Булгаков. — Они пытались взломать сейф Толстого, думали, что там деньги. Но он там хранит свои мемуары. Когда Толстой поймал их с поличным, он не стал сдавать их полиции, а взял в Союз.

— Это и есть их способность?

— Нет, это просто ловкость рук и изворотливость. А вот их способность — «Двенадцать стульев» — действительно уникальна.

На полпути к хранилищу Ильф опустился на колени и потрогал ковёр.

— Турецкий, настоящий.

Они с Петровым переглянулись. Петров достал ножницы.

Хранилище драгоценностей скрывала железная дверь, на которой были экран и клавиатура с цифрами.

— Кнопки? Ха, с таким даже дилетант справится, — фыркнул Рампо и надел очки. — Как я и думал. На четырёх кнопках цифры почти стёрты, потому что их регулярно касаются. Осталось только узнать порядок. Так, два, четыре, шесть и восемь. Люди всегда выбирают пароль, который у них будет с чем-то ассоциироваться. День рождения, например. Но из этих цифр нельзя составить дату. Значит, что-то другое... Может, пример? Равенство?

На несколько секунд он задумался, потом уверенной рукой набрал код: 8462. Моргнула зелёная лампочка, и две половины двери стали раздвигаться.

— Ха-ха, я так и знал! — радостно запрыгал Рампо. — 8-4=4, 6-2=4. В итоге: 4=4 — смерть равно смерть.⁽¹⁾Мафиози настолько предсказуемы, что было бы странно, если бы они не воспользовались этим созвучием. Эй, вы меня не слушаете? Ну и ладно, пойду за бриллиантом один. Мне не доставит особого труда его найти.

Он повернулся к хранилищу и оторопел. За первой дверью находилась другая — с сенсорным экраном для ввода пароля.

— Я же гений, — приободрил себя Рампо. — Гению отгадать второй пароль — раз плюнуть. Здесь должны остаться отпечатки пальцев.

Он приблизил лицо к экрану с цифрами и побледнел.

— Ни единого пятнышка, ни единой царапинки! Конечно, они вытерли его начисто... Ну ничего! Мафиози тупы, как и все люди, которые меня окружают. У них совсем нет фантазии. Наверняка на вторую дверь поставили такой же пароль, как на первую.

Он снова набрал тот же код. Коридор осветился красным светом, пронзительно закричала сирена.

— Неужели я ошибся?! — ужаснулся Рампо.

Булгаков в это время рассматривал картину на стене, изображавшую Древний Рим. Когда сработала сигнализация, он поднял голову.

— Похоже, у наших взломщиков проблемы.

— И у нас, — добавил Танидзаки и кивнул на конец коридора, откуда слышался топот нескольких ног.

— Не двигаться! — приказала стройная блондинка, направляя на них пистолет.

Красивым движением руки убрав с лица длинную прядь чёлки, Булгаков выступил вперёд.

— Господа, давайте не будем горячиться. Мы можем всё объяснить...

— Объясните, — сказал парень в чёрном плаще, — в подвале для пыток.

— Ну, попытаться стоило, — пожал плечами Булгаков и взмахом руки направил к Акутагаве тёмное облачко «Морфия».

* * *

Сирена била в уши. Рампо тряс головой и бормотал:

— Как я мог ошибиться? Что скажет директор?

— Предводитель, вам пора лечиться электричеством, — Петров подошёл к двери и нажал на какие-то кнопки.

Сигнализация выключилась. Рампо убрал с лица руки, которыми закрывал глаза.

— Как?..

— Нам уже приходилось работать с такими охранными системами, — объяснил Петров. — Чтобы взломать её, нужно потрудиться.

— Но для великих комбинаторов нет ничего невозможного, — сказал Ильф, защёлкнув чемодан, в который они с Петровым спрятали кусок ковра, отрезанный с целью продажи. — Подберём код вместе. Нас с Петровым отправили сюда ведь не для того, чтобы мы просто стояли.

Пристыжённый Рампо махнул рукой.

— Пожалуйста.

Ильф посмотрел на него сверху вниз и улыбнулся.

— Командуйте парадом, господин Эдогава!

* * *

Чёрная морда «Расёмона» поглотила «Морфий».

— Вот теперь я удивлён, — пробормотал Булгаков.

Блондинка выстрелила. Тачихара окружил себя «Мелким снегом».

— Не забывай, Хигучи, нам приказали схватить всех живыми! — крикнул Акутагава . — Гин, чего встала, как вкопанная?

На него со спины навалился Кенджи, и оба повалились на пол. Гин прыжками направилась к Булгакову. Тот пригнулся, и девушка перелетела через него. Булгаков выпрямился и почувствовал чужие руки на своих плечах и лезвие у горла.

— Видит небо, я этого не хотел, — вздохнул он и прикрыл глаза.

Вокруг него, увеличиваясь в размерах, заплясала воронка тёмного дыма. Руки Гин ослабли и сползли с его плеч. Булгаков обернулся, подхватил падающую девушку и посадил её возле стены.

— Совсем ещё юная! — изумился он, опустив её маску и увидев миловидное личико.

Дурман «Морфия» начал захватывать и его. Испугавшись, что переборщил с дозировкой, Булгаков ослабил свою способность и отозвал её от Кенджи и Танидзаки. Теперь только перед лицами лежавших без сознания Гин, Акутагавы и Хигучи витал туман.

— Ха, ха, ха! — смеялся Кенджи, отходя от действия «Морфия». — Мне никогда не было так весело!

Танидзаки сидел на коленях и сжимал руками рану на ноге. Между его пальцев пробивались алые струйки крови.

— Я поздно применил «Мелкий снег», — объяснил он склонившемуся над ним Булгакову, — и пуля попала в меня...

— Сильная боль?

Танидзаки закусил губы и кивнул. Булгаков поднёс руку к его лбу. Взгляд Танидзаки затуманился и потерял осмысленность.

— Анестезия, — вполголоса сказал Булгаков, — хоть что-то мирное мой «Морфий» за сегодня сделал... Кенджи, будь другом, сбегай к нашим взломщикам и принеси аптечку, я оставил в чемодане Ильфа. И узнай заодно, как они продвигаются.

* * *

Пока Чехов отвлекал на себя внимание большинства мафиози, Рампо с Ильфом и Петровым пытались проникнуть в хранилище драгоценностей, а Булгаков, Танидзаки и Кенджи стояли на карауле, Дазай провёл Фукудзаву к чёрному выходу здания Портовой Мафии.

— Это место не отслеживается камерами, — рассказывал он, снимая решётку с вентиляции, — чтобы в случае опасности босс мог незаметно для всех эвакуироваться через свой кабинет.

— Откуда тебе известен этот ход? — спросил Фукудзава. — Мори тебе его показал?

— Ага, фиг там! Я сам его обнаружил, потом показал Чуе. Мы с ним пару раз лазили тайком в кабинет Мори и тырили элитный алкоголь из его минибара.

Он сел на четвереньки и пополз в вентиляцию.

— Сначала придётся передвигаться так, директор. Надеюсь, у вас нет клаустрофобии?

— Мои фобии сейчас не имеют значения, — ответил Фукудзава и последовал за ним.

Через несколько минут узкий проход резко расширился, и они смогли выпрямиться во весь рост. Дазай пощупал потолок и вытянул лестницу.

— Теперь — вверх, вверх и ещё раз вверх. Мы попадём прямо в шкаф Мори.

Слова Дазая подтвердились: достигнув конца лестницы, они оказались в чём-то, напоминающем деревянный ящик.

— У этого шкафа двойное дно: кажется, что он огромен, но на самом деле половину занимает тайник, в котором мы с вами находимся, — шёпотом объяснил Дазай и тихо отодвинул доску сбоку.

Фукудзава вышел из укрытия. Мори стоял перед панорамным окном.

— Знаешь, — сказал он, не оборачиваясь, — глядя на город, в котором ты хозяин, невольно забываешь все невзгоды и успокаиваешься.

Фукудзава в ответ на это ничего не сказал, но в его мрачном взгляде читалось несогласие. Босс Портовой Мафии повернулся к нему, хмыкнул и сел за свой стол.

— Я пришёл поговорить, — сказал Фукудзава.

— Я понял, что не на день рождения пригласить. Надеюсь, вы с Дазаем объясните мне беспредел, который устроили в моей организации.

— При чём тут Дазай?

— Только от него ты мог узнать про секретный ход. Он наверняка где-то поблизости. Я прав?

— Как всегда, — Дазай вышел из шкафа и с нажимом добавил: — босс.

— Здравствуй, — с улыбкой поздоровался Мори. — Рад тебя видеть.

— Не могу сказать того же, — холодно отозвался Дазай.

— Как ты?

— На днях проверил один из способов самоубийства, описанных в моей книге.

— И что ж?

— Фигня полная.

— Хм, знаешь, я в медицинском журнале наткнулся на одну занимательную статью о суициде. В ней говорилось...

— Может, поговорим о деле? — с нотой раздражения в голосе перебил Фукудзава.

— А, точно! Дазай совсем меня заболтал, — Мори засмеялся. — Конечно, я всё ещё жду объяснений.

Он вывел компьютер из режима сна. На экране высветились кадры с камер видеонаблюдения. Мори увеличил холл, где зажигал Чехов, и коридор возле хранилища.

— Увлекательное кино получилось, нечего сказать! Уже полчаса наблюдаю.

— Это всё не потехи ради, — сказал Фукудзава.

— О да, поступки твоего Агентства всегда имеют уважительную причину и благородную цель. У тебя две минуты на то, чтобы убедить меня в уважительности причины и благородстве цели, пока один из моих лучших подчинённых не дал делу нежелательный оборот.

Он указал взглядом на экран компьютера. В коридоре, который сторожили Булгаков, Кенджи и Танидзаки, появился Чуя Накахара.

* * *

Из троих человек, прикрывавших Рампо, Ильфа и Петрова, пока они работали с дверью, осталось двое. Танидзаки по-прежнему находился в бессознательном состоянии, в которое его отправил Булгаков, делая перевязку. Рана не была опасна, но выводила Танидзаки из строя.

По словам горе-взломщиков, они почти подобрали нужный пароль, осталось всего несколько десятков цифр. Эти «почти» и «несколько десятков» вызывали у Булгакова ужас. Ему не нравилось, как всё оборачивалось. Была бы его воля, он бы бежал из этого места без оглядки. Стычка с мафиози и ранение Танидзаки напомнили Булгакову далёкое прошлое, когда он был военным врачом. Тяжёлые воспоминания возникали в напряжённом мозгу, заставляли чувствовать себя, как на иголках.

Булгаков прислонился спиной к стене и прикрыл глаза, пытаясь отвлечься на болтовню Кенджи.

— Сколько? — рассеянно переспросил он.

— Сто девять. У него было больше коров, чем у кого-либо в нашей деревне!

— И что с ними... — начал Булгаков, открыл глаза и неожиданно для самого себя чертыхнулся.

Кенджи проследил за его взглядом и тоже увидел, как к ним приближался человек.

— О, я его знаю! Это Чуя Накахара, — воскликнул Кенджи и помахал рукой. — Эй, привет!

На лице Чуи была усмешка. Он с любопытством взглянул на Булгакова.

— Что-то я не помню тебя в Агентстве. Новенький?

— Я не из Агентства, — ответил Булгаков. — Господин Накахара, верно? Я слышал о вас от Осаму.

— От Дазая? — Чуя заметно напрягся. — И что этот бинтованный примат про меня наплёл?

— Не так уж много. Он отмечал ваши ум и силу.

— Врёшь ты, — нахмурился Чуя. — Он не мог про меня такое сказать.

— Я никогда не лгу.

— Ой, да неужели?

— Правду говорить легко и приятно, — Булгаков мягко улыбнулся.

Чуя засмеялся и склонил голову набок.

— А ты мне нравишься. Если бы не приказ схватить вас немедленно, я бы с тобой поболтал.

— Ваши коллеги уже делали попытку, — Булгаков кивнул на Гин, Хигучи и Акутагаву.

— Не переживай, я подобного не допущу.

Булгаков устало улыбнулся.

— Вы уверены?

Вокруг его руки, сжатой в кулак, сгустился «Морфий». Булгаков замахнулся и бросил его в лицо Чуе, но тот перехватил его руку и больно сжал, «Морфий» же потяжелел и опустился на пол.

— Не пытайся сражаться со мной, если хочешь жить, — ухмыльнулся Накахара. — Любое оружие бессильно против меня. Я управляю гравитацией. Гравитация — то, на чём держится весь мир.

Он отшвырнул в сторону Кенджи, бросившегося на помощь, отпустил руку Булгакова и ударил его по лицу. Удар был такой силы, что Булгаков рухнул на пол.

— Слушай, — сказал Чуя, — я правда не хочу делать из тебя отбивную. Сдайся — тебе и твоим товарищам лучше будет.

— Русские не сдаются! — крикнул кто-то за его спиной.

Чуя обернулся.

— Ты ещё кто?

— Конь в пальто! — дерзко ответил Есенин. — Гравитация, да? А что твоя гравитация сделает с тенью?

Тело Чуи стало темнеть, как будто над ним сгустилась туча. Ему стало тяжело двигаться, а тьма тем временем всё больше его захватывала. Он закричал от ужаса, но его крик был беззвучен. Вскоре Чуя исчез. Осталась только его тень, которая испуганно шугнулась в сторону, когда Есенин наступил на неё.

— Давно ты здесь? — спросил Булгаков.

При падении он сильно ударился и рассёк висок до крови. Есенин помог ему подняться.

— С того момента, как сюда припёрся этот шкет, — он подмигнул и отвёл Булгакова в угол, который был на видеокамере слепой зоной. — Взгляни, что у их босса стырил!

Он вытащил из-за пазухи бутылку дорогого вина. Булгаков в ответ только простонал:

— Серёжа...

Откуда-то появился Кенджи, с виноватым видом обнимающий дверь.

— Когда он толкнул меня, я врезался в неё, и она оторвалась, — краснея, объяснил он. — Но у меня есть и хорошие новости.

— Мы нашли бриллиант! — сообщил Рампо, подбегая к ним. — Ильф и Петров — классные ребята! Теперь я буду работать только с ними.

— Отлично, — сказал Булгаков. — Теперь уходим отсюда. У Танидзаки рана, сомневаюсь, что он сможет сам передвигаться. Нужно...

В его кармане запела трель телефонного звонка. Звонил Дазай.

— Миша, вы молодцы, я всё видел! Теперь оставайтесь на месте, я сейчас подойду. Босс Портовой Мафии согласился на переговоры.

— Но ты же говорил, что он не... Значит, все эти муки были напрасны?

— Почему? Нет! Вы здо́рово прокачали свои навыки. Есенину я лично руку пожму. Всё, сейчас приду к вам.

— Что? — спросил кто-то, когда Булгаков убрал телефон в карман.

Он поднял руку, прося ни о чём его не спрашивать, и погрузился в дурман «Морфия».

1) В японском языке одно из чтений иероглифа, обозначающего «4», созвучно с иероглифом «смерть»

Вернуться к тексту