Take on me (гет)

𝙄𝙩'𝙨 𝙩𝙝𝙚 𝙬𝙖𝙮 𝙬𝙚 𝙛𝙚𝙚𝙡

𝙏𝙤𝙣𝙞𝙜𝙝𝙩

𝘼𝙨 𝙞𝙛 𝙞𝙩'𝙨 𝙖𝙡𝙡 𝙪𝙣𝙧𝙚𝙖𝙡

𝘼𝙡𝙡 𝙧𝙞𝙜𝙝𝙩

𝙈𝙮 𝙡𝙤𝙫𝙚, 𝙬𝙤𝙣'𝙩 𝙮𝙤𝙪 𝙘𝙤𝙢𝙚 𝙗𝙖𝙘𝙠 𝙩𝙤

𝙊𝙪𝙧 𝙡𝙤𝙫𝙚, 𝙮𝙤𝙪 𝙠𝙣𝙤𝙬 𝙄'𝙡𝙡 𝙧𝙚𝙖𝙘𝙩 𝙩𝙤

A-ha "The blood that moves the body"

Нора любила свою работу копирайтера. Это было не просто занятие, а подлинная страсть, хобби, берущее начало в её детстве. Для неё слова никогда не были не просто символами на бумаге или экране, просто сухими текстами; они жили, дышали, обладали собственной энергией. Одним из любимых занятий в дестком возрасте было сочинение различных историй, все полки в комнате в комнате Норы всегда были заполнены книгами и тетрадями, в которых она записывала идеи сюжеты, создавала целые миры.

И теперь, во взрослой жизни, она не расставалась с этим увлечением. Нора любила придумывать повествования, способные захватывать, убеждать и оставлять неизгладимое впечатление. Это хобби очень пригодилось ей в профессиональном плане: каждый новый проект в маркетинговом агентстве был для девушки возможностью погрузиться в совершенно иной мир; это могла быть реклама утончённой роскоши для нового бренда парфюмерии или динамичная вселенная стартапа, запускающего прорывное IT-решение. В этих реальностях буквы и смыслы танцевали под её виртуозным руководством, превращаясь в убедительные и запоминающиеся послания.

Нора не просто придумывала очередной скрипт — она творила. В каждом тексте, будь то короткий слоган для рекламной кампании, развёрнутая статья для корпоративного блога или увлекательный сценарий для видеоролика, она оставляла частичку своей души и своего неповторимого мастерства. Она чувствовала язык на каком-то особом, интуитивном уровне, воспринимая его как живой организм, который можно формировать, изменять, доводя до совершенства. Это позволяло ей обходить рутинные "шаблоны" и избегать клише, которые так часто затуманивают восприятие.

Вместо того чтобы следовать банальным формулам, Нора находила свежие и оригинальные подходы.Например, когда ей поручали написать текст для, казалось бы, скучной презентации новой линейки офисной мебели, она не описывала просто стулья и столы. Она создавала историю об уюте, продуктивности и вдохновении, которые могут родиться в правильно организованном пространстве. Или, работая над описанием продукта питания, она не просто перечисляла ингредиенты, а создавала приятный образ вкуса, аромата и незабываемых впечатлений.

Её талант был особенно заметен в её способности "чувствовать" аудиторию. Нора могла представить, кто будет читать её текст, что этот человек чувствует, о чем думает, и какие слова затронут его сильнее всего. Она могла легко переключаться между строгим, официальным языком для отчётов и лёгким, игривым тоном для социальных сетей, при этом сохраняя уникальный голос бренда. Это умение делало её по-настоящему ценным сотрудником в маркетинговом агентстве, где каждый день приходилось жонглировать десятками разных проектов и стилей.

Именно эта глубокая любовь к языку и текстам впоследствии и привела Нору в кафе " Страницы времени", где она находила отдых и новые идеи среди старых книг и витающих в воздухе историй. Для неё чтение было не просто развлечением, а продолжением её профессиональной и личной страсти. Несмотря на всю свою искреннюю любовь к работе копирайтером, Нора иногда ощущала, как на неё накатывает волна изнуряющей усталости. Её деятельность часто была связана с дедлайнами: дни, когда сроки горели, проекты наваливались один за другим, а телефон не умолкал. Мозгу, привыкшему к постоянному потоку информации, контактам с людьми и жонглированию разными задачами, порой становилось достаточно сложно. Нора называла это состояние "ментальный шум" и в такие моменты мечтала о полной тишине и покое, возможности просто выключиться из этого бесконечного потока.

Раньше она находила утешение дома, погружаясь в любимые книги или просто наслаждаясь спокойствием своей квартиры. Но в последнее время кафе "Страницы времени" — стало её настоящей отдушиной. Там, среди мягкого света с ламп, аромата свежего кофе и шороха перелистываемых страниц, она могла по-настоящему расслабиться. Окруженная полками со старыми книгами и, что особенно важно, коллекцией винтажных комиксов, Нора чувствовала, как напряжение уходит. Это было её личное убежище от суеты офиса, мир, где время замедлялось, а слова приобретали совсем иной вес.

Именно поэтому сегодня, завершив особенно напряжённый рабочий день, Нора спешила в кафе. Мысли о горящих дедлайнах и бесконечных правках ещё роились в голове, но предвкушение тишины и уюта вытесняло их. Она шла, почти бежала, подгоняемая единственным желанием: скорее оказаться за своим любимым столиком у окна, надеясь, что он будет свободен. Нору не оставляла тревога: а что если её любимый комикс, про Мортена, кто-то забрал домой? Это беспокойство не оставляло её, заставляя ускорить шаг. Ей так хотелось продолжить эту историю, и мысль о том, что она может не найти его, была почти невыносимой. "Нужно будет обязательно попросить, взять на пару дней комикс домой". Но она тут же откинула эту мысль: после их разговора с Мортеном они оба пришли к выводу, что это место, кафе, скорее всегообладает какой-то особой энергией, неким незримым порталом, который позволял реальностям пересекаться. Нора понимала, что эта энергия была хрупкой и непредсказуемой, и она не хотела рисковать, забирая комикс домой. Вдруг это нарушит невидимый баланс, и связь с миром Мортена прервётся? Например, если она вынесет комикс за пределы кафе, то магия его страниц может ослабнуть?

Нора быстро вошла в кафе с замиранием сердца. Она привыкла к ощущению усталости после авралов в агентстве, но сегодня к ней примешивалось ещё и тревожное предвкушение. Ей так хотелось, чтобы комикс оказался на своём месте на полке, хотелось узнать, что происходило дальше в мире Мортена. Особенно её внимание привлекла туманная часть города, который они с Мортеном видели, проносясь на байке сквозь реальность комикса. Нора запомнила, что это место было окутанно таинственной дымкой, словно старинная гравюра, ожившая на глазах. Что скрывалось за его призрачными фасадами? Почему эта часть города выглядела такой сонной и загадочной?

Девушка, ещё не сняв лёгкое пальто, поспешно направилась к своему любимому столику у окна. Её глаза лихорадочно выискивали знакомую обложку. Увидев, что комикс лежит на привычном месте, Нора испытала невероятное облегчение. Она искренне улыбнулась. До её слуха донесся мягкий голос официантки Софи:

—Добрый вечер, Нора! Сегодня есть твои любимые пирожные!

Девушка кивнула в ответ, её улыбка стала шире. В этот момент всё напряжение дня, все дедлайны и совещания отступили на второй план. Теперь её ждало лишь спокойствие, аромат кофе и захватывающие приключения в мире Мортена. Всё было хорошо, правильно, на своих местах.

Нора открыла страницу, и её глаза быстро нашли необходимое изображение. Среди знакомых ей ярких, неоновых улиц, где бурлила виртуальная жизнь, среди чёрно-белых, графичных районов, дышавших своей, особой энергией, появился участок, резко выбивавшийся из общей картины. Туманный Город, так он назывался в комиксе, словно дышал собственной, ощутимой атмосферой.

Нора запомнила, что когда они проезжали через эту часть рисованного мира, она успела заметить странные, размытые силуэты. Фигуры, возникавшие из густого тумана, не были похожи на обычных жителей других районов. Если в других частях города персонажи комикса были живыми — они улыбались, разговаривали, двигались с непередаваемой динамикой, — то здесь, в тумане, всё было иначе. Эти странные существа были сонными, будто заторможенными, их движения были медленными, почти нереальными. Они будто плыли сквозь серую мглу, их лица были невыразительными, а глаза — пустыми, без намёка на мысль или эмоции. Нора почувствовала, как по её коже пробежал лёгкий озноб, хотя в кафе было тепло и уютно.

Эта аномалия не давала ей покоя. Нора почувствовала, как её сердце забилось чаще от нарастающего любопытства. Она листала страницы, ища любую информацию об этом загадочном месте. Комикс рассказывал о заброшенной части города, куда люди, как правило, не заходили. Это место было окутано множеством слухов и пугающих теорий. Наиболее распространённым был рассказ о том, что тот, кто заходил слишком далеко в туман, никогда не возвращался. Или же, если и возвращался, то уже не самим собой.Истории были ужасными: люди, отважившиеся пересечь границу Туманного Города, превращались в молчаливые, пустые оболочки, лишённые всех воспоминаний и эмоций. Они теряли свою личность, становились безликими тенями, которые бродили по городу без цели, с глазами, в которых не было ни искорки жизни, ни отблеска сознания.

Эта информация, описанная в комиксе, пугали и завораживала Нору. Каждый рисунок, каждая тень, каждое предложение создавали ощущение глубокого, мистического присутствия. Туманный Город перестал быть просто локацией; он превратился в самостоятельного, зловещего персонажа, дышавшего собственной, гнетущей атмосферой, пропитанной тайнами и потерянными душами. Нора чувствовала, как её затягивает в эту историю, будто она сама находилась на краю этого таинственного места, дыша его влажным, холодным воздухом.

Девушка продолжала читать, и чем глубже она погружалась в мрачные главы комикса, тем сильнее сжималось её сердце. Её глаза скользнули по строкам, где впервые появилось зловещее упоминание о "Призраках Асфальта". Это были не просто гонщики, а, как объяснял текст, жуткие фантомы, привязанные к этому проклятому месту. В то время как Мортен являлся жителем одного из районов, где кипела жизнь, сверкали неоновые вывески и мелькали весёлые, пусть и нарисованные, лица, — этот Туманный Город был полной противоположностью. Комикс недвусмысленно давал понять: здесь, в этой заброшенной и пугающей части, царили эти бесплотные сущности.

Никто из "живых" обитателей комикса не мог без последствий для себя побывать в Туманном Городе. Причины были до ужаса просты и леденящи душу: там жили призраки. Они обладали необъяснимой силой, способной навредить, забрать человека в свою туманную бездну, и те, кто сталкивался с ними, либо бесследно исчезали, либо возвращались изменёнными до неузнаваемости — лишенными памяти, эмоций, самой души.

Внезапно взгляд Норы упал на очередную иллюстрацию и девушка замерла: на рисунке был изображен Мортен. Узнаваемый силуэт его мотоцикла мчался по серой, извилистой дороге, утопающей в густом тумане, и рядом с ним, словно сгустки тьмы, мелькали другие байки. Нора узнала их безошибочно — по характерному облику и зловещей ауре, которая даже через рисунок проникала в её реальный мир: это были Призраки Асфальта. Она видела лицо Мортена, лишь частично скрытое шлемом — оно было напряжено, но он не отступал, не сбавлял скорости. Он был втянут в гонку с ними, прямо здесь, в этой проклятой части города

Нора начала лихорадочно листать страницы, её пальцы дрожали, с трудом переворачивая тонкие листы. Она искала подтверждение, любую зацепку, которая могла бы объяснить, почему Мортен оказался среди этих призраков: судя по контексту истории, по предыдущим кадрам, Мортен решил бросить им вызов, руководствуясь уверенностью в непревзойденности своего верного байка и своих навыках гонщика. Для Мортена эта была очередная игра, способ пережить всплеск адреналина.

Тревога за него охватила девушку с головой, полностью поглотив её. Она понимала, что исходя из сюжета комикса, никто из живых, ни одна душа в этом нарисованном мире, не смела даже приближаться к Призракам Асфальта безнаказанно, а он — её Мортен — был в самой гуще событий, соревнуясь с ними, рискуя собой. Что теперь с ним будет? Эта мысль пронзила её, словно острый клинок, и уютное пространство кафе вокруг неё, её реальный мир, мгновенно растворились, уступив место тревожной реальности комикса.

К тому же, на одном из рисунков, запечатлевших гонку, Нора с ужасом разглядела одного из этих гонщиков из Туманного Города. Вместо одной из рук у него было что-то похожее на большой крюк. Этот образ вцепился в её сознание, усиливая ощущение опасности. Норе стало совсем страшно за Мортена — за его отчаянную храбрость, которая в любой момент могла обернуться бедой. В этот момент девушка поняла: она должна обязательно попасть в его мир, снова, и поговорить с ним. Ей нужно было спросить его, что произошло, и, самое главное, отговорить его от участия в подобных рискованных и смертельно опасных гонках. Её собственное спокойствие теперь зависело от его безопасности.