Лина и Мира: Концессия «Счастливая Лапка» (джен)

Не смотря на раннее утро, станционный док D-12 шумел весьма деловито. Эхо с металлическими нотками гуляло по открытым отсекам, грузовые дроны сновали, как тараканы на кухне, где-то вдали орал кто-то из техников — видимо, опять что-то не так было с маневровыми соплами.

Лина и Мира стояли у открытого шлюза отходящего пассажирского лайнера. За их спинами парила водяным конденсатом холодная, только что из космоса, «Счастливая Лапка», уже заправленная и готовая к новому рейсу. А напротив девушек стоял Маркус. Его наполовину седые волосы были слегка взлохмачены, за плечами висел туго набитый рюкзак — в него уместилось все личное, что Маркус накопил за тридцать лет шахтерства и что решил забрать с собой с Макемаке на Луну. На его лице явно читалось что он сам не верит, что всё здесь для него заканчивается вот так вот просто и впереди открывается совершенно новая страница жизни.

— Ну, значит, всё, — пробасил он, стараясь не показывать неловкости, но руки, которые он не знал куда деть предательски выдавали. — Я своё отработал. Вы теперь сами.

— Ты говоришь, как учитель на выпускном, — усмехнулась Лина. У ней и Миры не было никакого выпускного, но зато она посмотрела сотню фильмов с этим сюжетом.

— Ага, — подхватила Мира, — только вместо букетов тебе помашут два наших хвостика. Разве не прелесть?

Маркус усмехнулся.

— Всегда хотел спросить, эти ваши хвосты и уши... Они ведь ваши... настоящие?

Мира и Лина переглянулись.

«Скажем?»

«Ну... ладно».

— Настоящие. Мы — гибриды человека и кошки. Выращенные в лаборатории, а потом сбежавшие от одного жестокого человека, который хотел превратить нас в фарш и наделать наших клонов для удовлетворения похоти тех, кто за них может заплатить.

— Что-то подобное я и подозревал, — кивнул Маркус. — Когда с вами подольше пообщаешься, ваша кошачья натура выдает себя. Уже не веришь, что вы типа сделали косметическую операцию. Наверняка и ваши особые навыки из-за кошачьих генов?

Мира молчала, ответила Лина.

— Если об нашей этой особенности узнают... на нас объявят охоту. Сейчас же мы считаемся погибшими и кремированными.

— Что же, спасибо за доверие, — сказал Маркус. — Но лучше бы вы все равно мне не говорили. Вдруг я проболтаюсь.

Он оглядел обеих взглядом, в котором читалась целая инструкция по выживанию — с примечаниями на полях.

— Ладно... Вы там… поаккуратнее. Добыча — деликатное дело. Даже если вы крутые кошки.

— Спасибо за комплимент, — хмыкнула Лина, а Мира тут же добавила:

— А кошки тебя тоже любят. Ты тоже береги себя.

Он протянул им обеим руку — но в последний момент передумал и обнял поочерёдно. Не по-корпоративному, а как отец, который собирается отпустить своих детей в мир с его пылью, астероидами и ставками без шансов на возврат.

— На Луне, — сказал он после паузы. — Есть один старый купол, давно к нему присматриваюсь. Я всё-таки его восстановлю. Если все выйдет, с грибами и прочем, хочу сделать частный музей шахтёрского дела внеземелья. С реальными экспонатами, не рекламными дредноутами с плакатов. Так что попадутся интересные предметы или что-то подобное, что пригодилось бы музею — присылайте наложенным платежом.

— Замётано, — сказала Лина.

— Позовёшь на открытие? — тихо спросила Мира.

— Позову. Только вы к тому времени либо супер-богачки будете, либо героини солнечной системы, либо и то и другое.

— А ты будешь нашим старым ментором с Луны, который знает, чем пахнет родий, — сказала Лина.

Он кивнул и шагнул в шлюз. Шлюз пискнул и начал закрываться. Лина и Мира молча смотрели, как металлические створки ползут друг к другу, оставляя всё меньше просвета. В последний момент Маркус успел поднять руку и показать кулак. Шлюз захлопнулся с глухим щелчком.

— Помнишь, что он означает? — прошептала Мира.

— Маленький камень может оказаться золотом, — ответила Лина. — Или просто хорошей легендой.

* * *

Здание Гильдии не стало уютнее от того, что девушки бывали здесь уже не в первый раз. Всё те же граффити, всё тот же висящий андроид над входом, всё тот же запах жареного мяса, пива и тестостерона.

Но теперь они пришли уже оформить свой собственный прииск, как настоящие, полноценные шахтеры.

Лина и Мира, в своих летных куртках с нашивками в виде кроличьей (а может быть и кошачьей) лапки и молнии, вошли в офис, стены которого с переменным успехом пытались скрыть ржавчину под слоем серебристого термопластика. Постер с шахтером и дредноутом был на месте, как и Томас Дункель, как ни в чем не бывало сидевший за столом, в своей идеальной форме и с лицом, которому позавидовал бы любой параграф налогового кодекса.

Он поднял глаза, будто только что заметив девушек.

— А вот и наши покорительницы астероидов, — произнёс он без тени эмоций, но с небрежным поклоном. — Что, решили обзавестись собственной делянкой?

— Ага, — кивнула Мира. — Маленькой уютной деляночкой.

— Как назовёте прииск? — спросил он, уже открывая интерфейс.

— «Счастливая Лапка», — ответила Лина. — В честь буровой платформы. Пусть приносит удачу.

— Скромно, но со вкусом, — отозвался Дункель. — И... подозрительно мило для шахтёрского сектора. Ладно. Координаты?

Лина протянула карточку с зашифрованным блоком.

— Внутри сектор H3-M-581234 — вот здесь. Центр делянки размечен по рекомендациям Маркуса Громова.

— А-а, Кулак. Уважаемый ветеран, — кивнул Дункель, принимая карту. — Сделаем верификацию…

Он сосредоточился, пальцы скользнули по экрану.

— Местность ничейная, пыльная. Никем не заявлена, ни в Гильдии, ни в общем Реестре. Можете лететь хоть сейчас, документы оформятся автоматически, всё будет в порядке.

Мира недоверчиво прищурилась:

— А нельзя было сразу в этот ваш Реестр пойти? Не через Гильдию? Ну, чтоб всё напрямую?

Дункель даже не усмехнулся, лишь вздохнул, как учитель, у которого уже десять лет подряд спрашивают, «а можно ли пересдать контрольные летом».

— Можно, — сказал он. — Только вам понадобится аккредитованный юрист, специальный криптографический шаблон, одобренный системой eDOC, подпись не менее трёх свидетелей и ноль ошибок при подаче формы 42-ГК/пояс-копия-7. В очереди — полторы тысячи заявок, из которых четыреста от Марса и триста с лун Юпитера, Нептуна и колец Сатурна. И не забывайте, что у Реестра одно окно обслуживания. Здесь, на Макемаке. Хотите быть в числе счастливчиков через восемь месяцев?

— М-м... нет, — протянула Мира. — Тогда все ясно. С Гильдией всяко веселее.

— Именно. И, между прочим, Гильдии так легче держать связь со своими членами. Если вдруг что случится — помощь, представительство, сопровождение споров. Бюрократия — мать порядка. Порядок — мать прибыли.

— То есть Гильдия — это почти что мама? — фыркнула Лина. — С маленькой скидкой на топливо и с хорошим куском от прибыли. Без учета уплаты налогов и сборов...

— Вот именно, — кивнул Дункель. — Но такова жизнь. А теперь… какая у вас будет специализация по добыче?

— Только драгоценные, — ответила Лина. — Платиновая группа.

— И благородные, — добавила Мира. — Золото и серебро.

Дункель отложил клавиатуру и поднял взгляд.

— Только? Значит, ни кобальта, ни никеля, ни титана? Я уже не говорю — железо?

— Нам не до черняги, — спокойно ответила Лина. — Или всё, или ничего.

— Ну, вы, конечно, романтики… — вздохнул Дункель. — Но в таком случае, лицензия на добычу драгметаллов платиновой группы — 1.2 миллиона. Плюс лицензия на благородные — миллион. Это даёт вам право и на чёрные металлы — они включены в категорию. Так что одну сэкономите, если вдруг чернягу притащите.

Лина и Мира переглянулись. Потом синхронно кивнули.

— Платим.

Они активировали свои счета. Цифры на экранах рухнули вниз, словно показания манометра пробитого баллона скафандра.

— Готово, — сказал Дункель. — Лицензии активны. Теперь вы — старатели по драгоценке. Надеюсь, ваш прииск окажется не просто «счастливой лапкой», а золотой.

— Надеемся, — кивнула Лина. — Потому что если нет — то лапка нам пригодится, чтобы держать кружку для подаяния.

— Ха-ха, вы такие юмористки, — улыбнулся Дункель. Желаю удачи.

Они вышли в «Забой» в полном молчании. И телепатическом тоже.

Бар гудел своей обычной жизнью. Остаток на счёте был весьма печальным.

— У нас осталась тысяча триста двадцать восемь кредитов, — сообщила Мира. — Этого хватит на... на три хороших ужина с подогревом.

— Значит, ужинаем сублиматами, — сказала Лина. — Пока что-нибудь не накопаем.

Они направились к «Счастливой Лапке», молча, с видом тех, кому больше нечего терять.

— Что-то мне не понравился настрой нашего куратора Дункеля, — задумчиво сказала Мира.

— Что именно?

— Не знаю... он как неживой в принципе. Все чувства у него приглушены, ни радости, ни горя, ни желания секса, даже когда пялится на мою грудь или твою попу.

— А что сразу — моя попа? — возмутилась Лина.

— Она больше моей и кругленькая, — хмыкнула Мира. — Мужчинам такое очень нравится.

— Фу на тебя! — надула губы Лина. — Но Дункель... он и мне кажется каким-то скользким. Но я выпотрошила все оборудование в его офисе — ничего подозрительного нет. Даже прослушка и скрытая видеокамера обычная, стандартная. Будем посмотреть.

* * *

После ухода Лины и Миры Томас Дункель дождался, пока не раздастся звук закрывающейся за ними двойной двери и в помещении снова воцарится деловая тишина. Ни суеты, ни посторонних. Только слабый гул вентиляции, попискивание коммуникационного интерфейса и его собственные мысли.

Он встал, прошёл к постеру, коснулся левого глаза шахтера, потом провел вдоль руки и ткнул в место, где скрещивались два луча на астероиде. Постер отозвался металлическим щелчком, из тайного отсека выехал узкий ящик. Внутри лежал планшет. Не зарегистрированный в сети Гильдии. Не подключённый ни к одной из официальных систем Уроборос-Сити. Более того, с полностью изъятой батареей. Пока не подана энергия — просто совокупность пластика, кристаллов и металлов.

На корпусе планшета отсутствовал логотип, серийный номер был стёрт. Такой девайс мог бы признать только один сервер — тот, что обслуживал внешнюю корпоративную сеть, у которой всегда были свои каналы.

Дункель достал энергетический блок, напоминающий большую таблетку, вставил в нишу, закрыл крышку и включил планшет. Экран мигнул — фоновая помеха, затем появилось строгое текстовое поле. Он ввёл шифр: четыре греческих символа, цифра, математический знак. Дальше — голосовая активация:

— Объект: HEC-394. Точка передачи: Линия Эгиды. Связь: Пентарх.

Система подтвердила аутентификацию. Дункель начал диктовать голосом, интонациям которого позавидовал бы любой бездушный робот: «Отправка: немедленно. Приоритет: высокий.

Нашёл что-то интересное. Двое новичков зарегистрировали прииск «Счастливая Лапка». Сектор H3-M-581234.

Координаты: 39.4517788 а. е. от Солнца, долгота 113.742648°, широта +8.288442°.

Код бакена: KBO-7749-LuckyPaw — пока не активирован.

Рекомендую занять участок первыми. Новичков смещу на 40 тысяч километров по азимуту на Плутон. Указанная зона ранее обследована — ничего ценного. Однако девушки действуют уверенно. Они имели долгую дружескую связь с Маркусом Громовым, позывной "Кулак". Подозреваю, что теперь обладают специфической информацией о данном участке, которую им мог передать Громов. Ожидаю подтверждения и инструкции».

Он перечитал сообщение и довольно хмыкнул. Как всегда, коротко и четко, без лишней воды. Нажал «Отправить».

Планшет вспыхнул зелёным, а затем погас. Он снова стал обычным куском пластика с дисплеем. Дункель вытащил элемент питания, вернул устройство на место и закрыл панель. Теперь это был снова старый идиотский плакат. На лице секретаря появилась привычная маска доброжелательности с оттенком вежливой скуки. Всё шло по плану. Девушки сами привели его к нужной информации. А он, как положено «кроту», передал её тем, кто действительно умеет на этом зарабатывать. Свою долю он тоже получит, появится ещё одна аккуратная строчка в счёте, о которой знают только он и пара анонимных серверов на Марсе.

Он вернулся к своему рабочему интерфейсу. На панели мигнул новый запрос — очередные искатели приключений, новая заявка. Он улыбнулся: работа не ждёт.

* * *

За кормой остался Макемаке — крошечный, холодный комочек мира, внутри которого в туннелях и пещерах теплилась жизнь. «Он похож на ржаной колобок, припудренный метановым снегом», — как поэтично выразилась Мира.

Они прошли относительную пустоту, где от астероида до астероида были десятки километров, и углубились в каменную метель, сдобренную льдом, пылью, где ждал их клад, а может быть — смерть.

«Счастливая Лапка» шла курсом в 15° по азимуту и +5° по углу возвышения, пробираясь через вязкий пыльный мрак, как гончая сквозь густую траву.

Внешние камеры с включенными фотоумножителями показывали происходящее снаружи. Сейчас иллюминаторы закрылись бронезаслонками, чтобы космическая пыль и мелкие камешки не повредили их. Даже микроскопическая пылинка на скорости свыше двух с половиной тысяч километров в час делала прозрачный купол мутным, а мерзлой пыли здесь было много.

Мира, несмотря на то что это было ее время отдыха, не могла оторваться от большого монитора. На нем разнокалиберные каменные глыбы медленно кружились в вечной тишине, словно навязчивые мысли Вселенной. Холод ощущался даже сквозь электронное изображение. Звезды иногда просвечивали сквозь разрывы в мутной пелене, как иглы в черном бархате.

— Ох уж эта пыль, не дает смотреть в иллюминатор! Ненавижу дисплеи, от них голова болит и глаза слезятся, — проворчала Мира, раздраженно дергая хвостом.

— Лучше уж эта пыль, чем обломки какого-нибудь корабля, — ответила Лина с вахты в рубке.

— А пыль… это лед, метан, аммиак, толины и вода. Астероиды сталкиваются, вот и все, — сказала Лина.

— Да знаю я… Просто мне скучно, вот и ною, — ответила Мира.

* * *

Распорядок дня для сестер был священным ритуалом, который они никогда не нарушали без веской причины. Лина считала, что эта привычка у них с детства, со времен «Кайрон генетикс», где их каждый час был досконально расписан. Распорядок «Счастливой Лапки» напоминал их прежний, на «Коготке Бастет», но здесь сестры должны были соблюдать более строгие рамки: утренняя зарядка, гигиена, вахта, завтрак, отдых, вахта, ужин, вахта, сон. Одна готовила еду, другая следила за курсом корабля, поддерживала работу искина и другого оборудования. После этого они немного играли в шахматы или шашки. Жизнь была расписана по минутам, и это помогало им не утонуть в монотонности космического полета.

Сейчас они уже находились среди астероидов в условной сфере диаметром сорок тысяч километров, которая скоро будет обозначена на картах как прииск «Счастливая Лапка». Скорость их майнинг-платформы была снижена до двухсот километров в час, а броневые щиты на иллюминаторах подняты. Седьмые сутки прошли с момента их отлета из дока Макемаке.

— У тебя снова изменился стиль игры, — заметила Мира, глядя на виртуальную шахматную доску. — Ты слишком быстро и точно ходишь.

— Неправда, — возразила Лина.

— А вот и правда! Уверена, искин подсказывает тебе ходы, — фыркнула Мира.

— Обидно, знаешь ли… — Лина откинулась на спинку кресла. — Я сама. Ну, почти.

Мира как бы случайно потеряла ладью, но тут же сделала ловкий ход конём. Лина нахмурилась — шах.

— Что, не ожидала? — ухмыльнулась Мира. — Искин может подсказать, но думалкой тоже работать нужно.

Лина виновато пожала плечами. Мира часто казалась наивной и простой, но в шахматах и подобных играх она проявляла себя как гениальный гроссмейстер. Возможно, это был скрытый дар, как её личная технопатия или разрушительные когти сестры.

Её размышления прервал корабельный искин. «Счастливая Лапка» вошла в зону, которую Маркус прозвал «адом из льда и железа». Здесь плотность астероидов достигала максимума, как в кольцах Сатурна, но была куда опаснее: тела двигались по сложным траекториям и были значительно крупнее. Они вращались, терлись друг о друга, искрились и оставляли за собой пылевые следы. Время от времени из пылевого облака вырывался астероид размером с автомобиль и, скользнув по защитному полю, уходил в сторону.

«Внимание. Мы прибыли в расчетную зону. Ожидается ответ от маяка. Радиоимпульс будет иметь максимально широкий сектор покрытия. Мощность сигнала минимальная. Время отклика до 90 секунд. Вероятность отражения или поглощения сигнала пылью высокая», — доложил искин.

* * *

Майнинговая платформа «Счастливая Лапка» двигалась неторопливо, с достоинством леди, которая уже повидала достаточно, чтобы не суетиться. Её реактивные корректоры лениво попыхивали ксеноном, а небольшие чешуйки льда отслаивалась от корпуса и плавно уходили в никуда. Но на фоне хаоса «деляночки» «Счастливая Лапка» выглядела изящной, как балерина.

Лина сидела за пультом управления. Теоретически она могла быть где угодно на корабле, ведь почти всё было под её контролем. Однако она предпочитала следовать регламенту: пилот должен быть в рубке во время вахты. К тому же, этот корабль требовал не только технопатии, но и физического взаимодействия. Некоторые элементы управления можно было переключать только руками.

Девушка свернулась калачиком в большом пилотском кресле, рассчитанном на габариты Маркуса, глаза Лины светились, причем буквально, золотистые зрачки озаряло легкое внутреннее сияние, признак того, что она сейчас связана невидимыми телепатическими нитями с машинами. Хвост свешивался сбоку кресла, кончик чуть подрагивал, выдавая сосредоточенность. Лина протянула руку и подстроила верньером чувствительность датчиков.

— Ну что? — спросила Мира с нетерпеливым волнением. Она влетела в рубку одним длинным, но плавным прыжком. Псевдогравитация была почти нулевой, экономили топливо. Она примостилась на край соседнего терминала. Экран уже второй раз за десять минут пытался загрузить карту ближайших объектов.

— Где же наш драгоценный самородок, который нашел наш любитель грибов? — Мира облизнула пальцы, сорвала обёртку с энергетического батончика и жадно откусила, не отрывая взгляда от монитора. Её щеки слегка порозовели — она явно волновалась, хотя и не призналась бы в этом даже под пытками.

— Терпение, душа моя, — ответила Лина, не отрывая рук от интерфейса. — Мы сканируем всё поле слабым сигналом на минимальной мощности. К счастью, здесь эта пыль нам только на руку. Иначе не смотря на наши попытки в маскировку с этими импульсами мы как фейерверк посреди ночного городского пруда.

— Тихая охота, — хмыкнула Мира. — Никаких «здравствуйте, мы пришли копать», вот времена! Боимся засветиться на собственной делянке!

— Сокровища любят тишину, — кивнула Лина. — Вряд ли кто-то сразу за нами увязался. Но как только мы привезем первую добычу, нужно быть начеку. Так что давай сразу привыкать.

Они продолжали лететь на максимально возможной скорости среди среди сутолоки ледяных глыб. Это было рискованно, но чем медленнее, тем дольше искать самородок Маркуса, многие дни, если не месяц-полтора.

К счастью, им не нужно было осматривать всю заявленную двадцатитысячекилометровую сферу — координаты были достаточно точные, но прошли годы, и никакие расчеты не могли экстраполировать, где оказался за это время астероид. Он был где-то тут, в кубе с гранями в триста километров.

Мира подлетела к боковому иллюминатору и какое-то время рассматривала проплывающие мимо камни.

— Глянь, как выглядят некоторые астероиды, — ткнула она пальцем в окно. — Будто бы цацек навешали на них ради понта. На глазок я бы точно решила, что это уже наши богатства.

— Сканер молчит, — пожала плечами Лина. — Лед и силикаты. Ни одного отклика.

 

Так проходили часы за часами, девушки сменяли друг друга, уже без малого сутки они утомительно медленно ползли на минимальном излучении, приборы молчали. Корабль время от времени мотало, он уклонялся от некоторых камней.

— В «Самородке» наверняка уже обсуждают, сдохнут ли «хвостатые» до того, как что-нибудь добудут, — мрачно пошутила Лина, которая принесла бутерброды Мире, ее очередь была стоять на вахте.

— Может, добавить мощности, а? — высказала та назревшую мысль. — Чуть-чуть дадим импульса посильнее, кто нас тут засечет?

— И спалить свой лучший шанс в первый же вылет, когда, возможно, ты в двух шагах от груды сказочных богатств… — начала Лина, но тут дисплей вспыхнул, и на нем появилась надпись:

Ответ от транспондера ID 7384-MK. Регистратор: Маркус Громов.

На долю секунды в кабине стало тише, чем в вакууме. А потом Мира подпрыгнула (что нетрудно было сделать при 0,5 G) и закричала:

— Есть! — она закружилась по всей рубке, как комета на кофеине. — Это он! Это наш дракон в чулане!

— Не дракон в чулане, а драконья кубышка, — кивнула Лина почти без лишних эмоций, но уголки губ предательски ползли вверх. — Подтверждаю. Сигнатура тоже совпадает.

«Лапка» остановилась, попыхивая ксеноном, стабилизировалась относительно астероида. Тот был почти что правильной шарообразной формы. Цвет его отличался от большинства окружающих собратьев — он был заметно светлее. Закладка Маркуса. Прииск «Счастливая Лапка», только пока ещё не полностью официально.

— Вот он, наш красавчик, — сказала Лина. — Транспондер молчал все эти годы. Никто не должен был его засечь. Позиция стабильна, траектория безопасная. Готовимся к бурению.

— Я… — Мира остановилась и осмотрела остекленевшими от предвкушения глазами кормовую панель. — Я прямо чувствую, как нам улыбается удача. Ну или, как минимум, подмигивает.

— Возможно, держа нож за спиной, — мягко возразила Лина, поднимая руки над пультом. Она была немного суеверной и не любила, когда Мира вот так разбрасывается словами. — Начинаем процедуру захода. «Лапочка», проснись. Пора покопаться в костях космоса.

В стене загудело. Где-то в недрах платформы включились контакторы питания на майнинговый контур. Несколько индикаторов на панели мигнули — предупреждение, проверка, допуск.

— Первичная синхронизация — есть. Подводим платформу к точке. Удерживаю.

Платформу качнуло. Мира схватилась за поручень.

— Ну-с, давай, сестрёнка. Покажем этой древней скале, кто тут главный.

Платформа наклонилась, и из её нутра медленно выдвинулись буровые балки — тонкие, как иглы, но способные испарять породу на молекулярном уровне. Осталось лишь ввести команду, и лучи вспыхнут — почти невидимые глазу, но улавливаемые датчиками и камерами. Они ярко засияют на экранах. Лина обернулась. Её глаза светились.

— Ну что, Мира? Сейчас узнаем, не ошибся ли Кулак.

— Он не ошибся, — спокойно ответила Мира, вглядываясь в экран. — Он не так прост.

— Ладно, проверим.

— Проверим, — кивнула Мира.

«Счастливая Лапка» замерла в двухстах метрах от цели. Расстояние — как раз такое, чтобы и борт не зацепило случайным выбросом, и визуальное наблюдение было чётким. За иллюминаторами медленно вращался объект — почти идеальный шар, ослепительно-белый, на фоне серо-чёрных глыб казался пришельцем. Белая ворона в толпе угольных ворон.

— Ты это видишь? — шепнула Мира, вжав нос в стекло. — Он будто не отсюда.

— Ну конечно. Так и есть, — кивнула Лина, — таких ледышек в этих координатах почти не бывает. Его занесло сюда из другой зоны. Миллионы лет назад. Заблудившийся снежок.

— Снежок, — повторила Мира, улыбаясь. — Пушистый астероид... Диаметр — метров восемьдесят?

— Восемьдесят три. Идеальная сфера, почти. Посмотрим, что внутри.

Лина включила геосканер. Антенна развернулась, активировался внутренний импульсный прожектор, и пошли глубинные сигналы. Из люка плавно выехал сканер-дрон — крошечный, как кофейник, но с длинным щупом. Он сделал пару оборотов и уверенно двинулся к астероиду. Вскоре он скрылся за ним и воткнул свой щуп на той стороне, как раз напротив антенны платформы. Его задача — генерировать и передавать сквозь лёд и камень сигналы, по которым потом можно было определить состав и плотность. В рубке повисла напряжённая тишина. Таймер отсчитывал время. Лина и Мира сидели перед основным монитором, как две школьницы перед дверью деканата, нервно постукивая ноготками по подлокотникам. Прошло двадцать минут. Щелчок, рябь — и данные начали поступать.

— О, великая Бастет! Сколько на нём льда! — воскликнула Лина, взглянув на первые показания. — Словно снежный ком!

На экране появились новые колонки цифр. Лина нахмурилась, вглядываясь в них, а потом резко встала.

— Этого не может быть… — сказала она.

— Что? — Мира тут же подошла к ней.

— Смотри — ядро! Металлы! Состав, плотность, содержание… — Лина вывела все цифры на главный экран. — Масса астероида: 294,625 тонн. Основной состав: вода и замёрзшие газы. Внутреннее ядро: 76,800 тонн, силикаты и металлы. Примерное содержание металлов: 2,75% от общей массы астероида или 10,19% от массы внутреннего ядра.

Лина перечитала последнюю строчку второй раз и глаза ее широко раскрылись.

— Ско-о-олько?! — протянула она, — Это ядро что, прямо из какого-то космического ГОКа вылетело?

— Да что происходит? — спросила Мира, все еще не понимая, почему сестра так взволнована. Машина продолжала выдавать данные, дублируя их голосом: «Прогнозируемая рыночная стоимость полезных элементов: металл — платина, масса — 27,3 тонны, цена за килограмм — примерно 3000 криптокредов. Сумма добычи — 81 864 000 криптокредов».

«Металл — палладий, масса — 34,1 тонны, цена за килограмм — 2500 криптокредов, сумма добычи — 85 275 000 криптокредов», — продолжала машина. Лина и Мира переглянулись в шоке. Цифры на экране продолжали мелькать.

«Иридий, 17,1 тонны, 4000 криптокредов за килограмм, вероятная сумма добычи — 68 220 000 криптокредов», — сообщила машина. Затем пошли никель, рений и даже железо, за которое можно было выручить 90 000 криптокредов, если вдруг возникла бы такая блажь.

Машина подсчитала: в астероиде Маркуса металлов было на 241 703 460 криптокредов по текущему курсу.

— Ну как тебе? — тихо спросила Лина, не веря своим глазам.

— Хм... — Мира прищурилась. — Это... нормально?

— Нормально? — Лина посмотрела на неё так, будто Мира спросила, зачем нужен воздух. — Да это же двойная с хвостиком драконья кубышка!

— Ты серьёзно? — Мира не поверила своим ушам.

— Смотри сама! — Лина ткнула в таблицу. — Здесь двести сорок один миллион криптокредов! Даже если вычесть все комиссии Гильдии, налоги и выплаты по лицензиям, у нас останется... — она быстро посчитала на калькуляторе, — сто шестьдесят два миллиона чистыми!

— То есть... — Мира задумалась. — Мы сможем оплатить ремонт?

— Более чем. И ещё останется на бонус Коршуну, твой ковёр и новый чайник!

— Я всегда мечтала о ковре, — Мира улыбнулась.

Лина не выдержала и закружила её по рубке. Они смеялись и вертелись, как две кошки, случайно открывшие шкаф с валерьянкой. Их танец продолжался на стенах и потолке, а искин спокойно фиксировал нагрузку от беспорядочно перемещающихся масс в рубке.

— А лёд? — спросила Мира, остановившись.

— Пфф! — Лина махнула рукой. — Это всё внешняя оболочка. Через пару часов доберёмся до ядра и начнём майнить!

— Я так волновалась, — призналась Мира, утирая глаза. — Не хотела тебе говорить, но было нехорошее предчувствие, мне казалось, что мы прилетим, а там камень и... ничего.

— А мы прилетели, а он с деньгами! — расхохоталась Лина. Глаза ее сверкнули безумным блеском.

Снежок вращался за иллюминатором, безмолвный и ледяной. Мира погладила Лину по голове, как маленькую.

— Давай ты не будешь смотреть вот такими глазами, а то ты меня пугаешь…

— Ой, прости, — смутилась Лина. — Совсем крышу сорвало от счастья. Честно говоря, я тоже... думала, что мы с этим ремонтом капитально встряли и что уже вряд ли вернем себе наш «Коготок». Не ожидала, что этот маркусовский снежок окажется таким... богатым. Но теперь всё совершенно иначе. Теперь я уверена, что мы выберемся из этой передряги.

— Вот как? Знаешь, а по тебе было не сказать, что ты тревожилась. Я, глядя на тебя, тоже как-то держалась, — она еще раз погладила Лину. — Ну ладно, пятиминутка сентиментальности закрывается. Ну что, капитан, бурим?

— Бурим, — сказала Лина, поправляя прическу. Она снова выглядела уверенной и спокойной. — Но сначала — чашка кофе. И селфи на фоне будущего богатства для нашего постера в офис концессии «Счастливая Лапка».

— С улыбками и пальцами вверх? — спросила Мира.

— Естественно, — ответила Лина.

* * *

«Счастливая Лапка» приготовилась к первому настоящему укусу.

Под двумя лазерными лучами лёд сдавался быстро. Они пронизывали внешнюю оболочку астероида, как раскалённые иглы, врезаясь всё глубже. Лина методично отрезала блоки, словно резала торт — только вместо крема был лёд и замёрзшие газы, а вместо свечей — торсионные сполохи. Дроны подхватывали срезанные куски и отводили их в стороны, запуская на безопасные орбиты. С каждой минутой вокруг «Счастливой Лапки» вырастал причудливый рой — вторичные астероиды, сверкающие многогранники, которые невозможно было спутать с природными.

— Ну и красиво же получается, — заметила Мира, глядя на танцующие глыбы.

— Красиво, да. Главное, чтобы еще и незаметно, — кивнула Лина. — В такой пелене, что дальше пары тысяч километров ничего не видно, нас и не найдёт никто. Хорошо, что мы зарегистрировали такую большую сферу.

Прииск действительно был огромен — максимально допустимый по бюджету. Они смогли его зарегистрировать только благодаря тому, что сектор был помечен в Реестре как «малоперспективный». Пустую породу никто не жалел, а уж объём — тем более.

Наконец лучи добрались до ядра.

Лина переключила режим на буровую частоту, и торсионный генератор тут же активировался. Вокруг лучей закружилась спираль испаренного и мгновенно замерзшего вещества. Белая пыль, похожая на дисперсную пудру, начала оседать на разделительный фильтр, а оттуда перераспределяться в отсеки спекания. Металлы и силикаты отделялись, сортировались и анализировались.

Искин аккуратно спекал гранулы, которые позже в контейнерах отправятся на пункт приёмки Гильдии. На главном экране вспыхивали строки данных, обновляющиеся каждые десять минут. Мира завороженно следила за цифрами выработки, но не особенно вдумываясь, что они означают. Лина могла не смотреть — она ощущала всё изнутри, чувствовала каждый импульс, каждый ватт энергии и каждое напряжение от тензодатчиков об изгибах корпуса. «Счастливая Лапка» в эти минуты стала ей почти родной плотью.

Через час Лина, уставшая, закончила связь с кораблем и подвела итоги:

— Производительность — семьдесят два килограмма в час. За восемнадцать дней мы испарим 31 тонну ядра и добудем чуть более трёх тонн полезных металлов: платину, палладий, иридий и никель. При текущем курсе мы будем зарабатывать в среднем одиннадцать миллионов за рейс.

— То есть… Если всё пойдёт стабильно, мы закончим разработку через четыреста дней? И через год снова будем на борту «Коготка Бастет». Свободные, с новым чайником и ковром, — осмыслив услышанное прикинула Мира. — Я даже не верю!

— Привыкай. Может быть, мы раньше не тем делом занимались, а? Копать-то куда спокойней, чем ловить по космосу пиратов и преступников.

— Не сглазь, Лина!

* * *

Но спустя пару суток эйфория сошла на нет. Шахтёрский труд оказался не весёлой игрой, а скучной, изматывающей рутиной. Каждую смену — настройка лучей, калибровка, контроль качества гранулята, перераспределение тепловой энергии, обслуживание дронов и сотня других дел.

Они провели восемнадцать дней на квазиорбите, вися над этим белым «Снежком» — такое имя закрепилось за астероидом, сверля его, как упрямая бормашина, в холодном безмолвии космоса. Даже биолюминесцентные грибы в баре «Забой» в какой-то момент начали казаться роскошью и усладой для глаз.

— Топлива осталось только на обратный путь, — доложила Лина, сверившись с искином.

— Ксенон?

— Почти сухо. Платформа тяжёлая, маневры стоили нам всех остатков.

— Тогда домой, — кивнула Мира. — Пора возвращаться с добычей.

Помня науку Маруса, они уходили совершенно другим маршрутом, каким прибыли. Облетев на малой тяге сектор и выскользнув из другой точки прииска, постарались запутать как можно сильнее ответы на вопросы — где работали, с какой стороны заходили, в какой точке велась добыча. Обратный путь занял четверо суток.