В чужой шкуре (джен)

В Тупике Прядильщика воняло. Малфой стоял у входа в грязную кишку. Его брюки стали шортами, а рубашка — майкой; почему, он понятия не имел.

Голова напоминала гадальный шар, обманчиво солидный, но при этом хрупкий. Внутри крутился дым от самокруток и слова песни, которые маглы спели, должно быть, раз десять, подтрунивая над предрассудками своего попутчика:

Люди чужие, когда ты чужак,

Лица уродливы, когда тебе одиноко.

Но главное — портфель был с ним. Малфой крепко припечатал его к груди и, зажав нос, поспешил к последнему дому. Обливаясь потом, Люциус постучал в облезлую дверь. Солнце уже откатилось к западу, но даже в тени было душно и мокро, как под языком дракона.

Никто не ответил. От такой несправедливости в глазах потемнело. Жара, тошнота, мерзкий запах отступили. Ярость прорвала плотину. Малфой выронил портфель и обрушил на дверь град ударов. Он пинал ее ногами, костерил на чем свет стоит. И в какой-то момент позабыл, чего, собственно, добивается. Когда дверь отворилась, колдун по инерции едва не врезал Снейпу.

— Какого черта?! — зашипел тот.

Зельевар выглядел как оживший покойник. Черные сальные патлы свисали вокруг опухшего лица. Под крупным горбатым носом запеклась кровь. Темные глаза уродливо щурились, избегая яркого света. От Снейпа несло перегаром, перед которым все тошнотворные запахи Тупика Прядильщика съежились, как шавки перед титаном.

— Я — Люциус Малфой. Помнишь 22 сентября 1973 года? Пришло время вернуть долг.

Пока Северус осмысливал информацию, а это и в трезвом состоянии было непросто, Малфой протиснулся в дом. Там было прохладно. Не дожидаясь, пока глаза привыкнут к полумраку, он вслепую побрел вперед, держась за стену. Ввалился в комнату, наткнулся на кресло и с чувством человека, который сошел с бешеной карусели, рухнул в него.

* * *

Снейп ржал и одновременно морщился от боли. Он пытался остановиться, но потом смотрел на Люциуса, видел пузана в мятых шортах и майке и снова начинал смеяться. Малфой искренне надеялся, что похмелье долбит ему висок как острый клюв гарпии. Северус вытер слезы, поставил локоть на потертый подлокотник дивана и уткнулся лбом в ладонь.

— Рад, что мой рассказ тебя повеселил, — надменно проронил Люциус.

Северус глубоко вздохнул, стараясь снова не расхохотаться.

— Что ты хочешь от меня?

— Чтобы ты прямо сейчас нашел этого магла и привел сюда. Мы должны распутать чары.

— Что ты знаешь об изначальном ритуале?

— Проклятье!

Малфой вскочил, но взял себя в руки и вышел более-менее спокойным шагом. В спину ударил новый взрыв смеха.

Портфель валялся на ступеньках. Колдун бережно перенес его в дом. Снейп куда-то делся. Неужели он уже взялся за дело? До Люциуса донесся звук шагов. Малфой положил драгоценную ношу на колченогий столик и пошел в соседнюю комнату.

Северус освежился заклинаниями, теперь от него пахло озоном. Малфой удостоил бутылку с антипохмельным зельем в его руке кривоватой ухмылкой. Снейп попробовал продрать свалявшиеся волосы. Нахмурился. Люциус подметил, что рука зельевара дрожала, но еще один глоток решил проблему. Северус завинтил крышку и поставил бутылку на стол, заставленный коробками.

— Что ты собираешься делать с маглом, Малфой?

— Ничего, — про себя Люциус добавил: «Пока что». — Советую тебе начать поиски с поместья. Пароль — «Серебряный ветер». Вряд ли они додумались его сменить.

— Они? — взгляд Северуса стал цепким, будто у голодной вороны.

— Возможно, Нарцисса догадалась, что в моем теле чужак. И сговорилась с ним.

— Я учту, — Снейп издевательски поклонился, перед тем как исчезнуть.

Люциус огляделся. Пыль, грязь, мусор. Коробки свалены в беспорядке. Единственное окно смотрело на глухую стену. Стулья почему-то поставлены перед шкафом. Трудно было сказать, чем была эта комната до того, как превратилась в хранилище хлама. Колдун вернулся в «гостиную».

Он поискал взглядом часы. Наблюдение за ходом времени давало ощущение контроля над ситуацией. Пара кресел, диван у стены, окна, закрытые шторами, обои с невнятным узором, но часов нет. Малфой прислушался. Дом молчал, ни тиканья, ни какого-то шороха. «Снейпу следовало бы завести домашнего эльфа», — проворчал Люциус, выходя в коридор. В самом конце была приоткрытая дверь. Он сунул туда нос.

Под потолком висел вечный Люмус, заливая светом большой стол, алхимический перегонный куб, раковину в углу, полки с колбами, ретортами и котлами, закрытый железный шкаф, в котором хранились ингредиенты. Кругом идеальный порядок и чистота. Однако не похоже, чтобы лабораторией часто пользовались, слишком слабым был противный химический душок.

Малфой не решился переступить порог без спроса. Снейп не спустил бы ему подобной наглости. Так он и стоял, пока не поймал себя на мысли, что ведет себя как нищий, заглядывающий в окна своего старого дома.

Наверх Люциус подниматься не стал, чужая частная жизнь его не интересовала. Массируя грудь, он потопал в «гостиную». Казалось, Снейпу уже пора вернуться, но Малфой понимал, волнение множит минуты на десять, превращая их в часы. Вместо того чтобы тратить силы на пустые переживания, он решил еще раз изучить записи Банама.

Наученный жизнью в магловском доме, колдун зацепил пальцем рычажок, торчавший из круглой штуки на стене, тот щелкнул, ничего не произошло. Должно быть, светящиеся черви умерли. От идеи раздвинуть шторы воротило. Он на годы вперед насмотрелся на магловский мир. Ладно, он возьмет короткую передышку. Люциус сел, ища то положение, в котором можно забыть, что у него есть спина и ей все не то и все не так. Размял шею, слушая звук, похожий на хруст шагов по крупинкам подмерзшего снега. Этот звук предупреждал о болезни или о приближении старости? Неважно. У него, чистокровного колдуна, все будет по-другому. Будет ведь? Он закрыл глаза.

И снова пробуждение походило на воскрешение из мертвых. Снова страх, близкий к панике. Снова удушье от слишком грузного, неповоротливого тела. Ощущение ловушки. Полная каша в голове. Вопросы атакуют, как беспощадные кредиторы: где я? Кто я? Что происходит? Люциус сосредоточился на голосах в соседней комнате. Они-то его и разбудили. Один голос принадлежал Снейпу, второй Малфой не узнал, но... Должно быть, это его собственный голос.

* * *

У Франклина Ламаэля Банама была простая, заурядная история. Мальчишкой он жил у бабушки и дедушки. Однажды в их деревню ворвался гиппогриф. Возможно, разум зверя накрыл любовный гон или другая форма временного помешательства. Авроры усмирили беглеца и стерли маглам память. Но на маленького Фрэнка заклинание почему-то не подействовало. Он ничего не забыл. Взрослые ему не верили, советовали меньше витать в облаках и больше заниматься делом. Сверстники дразнили психом. Со временем Банам убедил себя, что у него разыгралось воображение. А потом в колледже он наткнулся на заметку в газете. Еще один магл рассказывал о встрече с необычными существами и людьми, которые потом стирали память. Аврорам стоило бы больше внимания уделять отбору курсантов, вместо того чтобы преследовать достойных членов общества.

Банам начал искать похожие истории, встречаться с очевидцами, собирать рассказы, составлять карту паранормального Лондона. Степень магистра изящных искусств он не получил, друзей растерял. Невеста с ним порвала, не оценив идею фикс. Это было ударом, но потом он встретил Лину, ту самую кудрявую маглу. Люди неспроста говорят: все, что ни делается, все к лучшему. Дети, работа, новая работа, еще один ребенок, смерть родителей, дом в наследство… Много всего случилось, но он не прекращал искать.

В конце концов в одной из частных библиотек Фрэнк раскопал мемуары охотника на ведьм. И решил попробовать поймать живое доказательство того, что он был прав: рядом есть другой тайный мир.

— Я не понимаю, почему все пошло не так.

Что ж, Люциус мог его просветить.

— Ваша младшая дочь неправильно указала цвета на мелках.

— Да, Ви иногда выкидывает что-то такое. А я — дальтоник…

Малфою трудно было смотреть на Банама. Его охватывало чувство жуткой неправильности. Мозг пытался отделаться от чувства, что он видит доппельгангера, а взгляд трусливо убегал. Как сейчас. Силой воли Люциус заставил себя поднять глаза. Фрэнк расселся в кресле, вытянув правую ногу. Мантия нараспашку, верхние пуговицы рубашки расстегнуты, галстука нет. Растопыренная пятерня опять ерошила непривычно длинные волосы. Магл, будто мальчишка, никак не мог наиграться с новой игрушкой.

— Она хорошая девочка… Просто пытается привлечь внимание.

Малфой скривился.

— Мне не интересны ее мотивы. Я хочу точно знать, какой урон ваша выходка нанесла моей жизни.

Банам виновато сник. Его лицо больше не было непроницаемой маской. Оно превратилось в дырявый котел. Люциус годами учился контролировать мимику, и сейчас его взяла злость мастера, чей шедевр уничтожали невежды.

— Да-да, конечно, — как же суетливо Банам дергал руками. — Я очнулся, ничего не соображая. К счастью, рядом оказался один колдун. С его стороны было очень мило мне помочь. Он проводил меня в ваше поместье. Мы просто переместились туда, и я...

Банам вытаращил глаза. Зрелище, от которого Малфою захотелось закрыть веки и залепить их сургучом. За что?

— Это было... Я не могу найти слов.

Он и рот растягивал, как его недоразвитый сынок.

— Я вас понял, переходите ближе к делу.

— Я поблагодарил его за помощь. К несчастью, не спросил его имя. Он примерно ваших лет, рыжий, худой.

Уизли. Малфой готов был поставить на это все деньги. По-другому быть не могло. Судьба не знала жалости. Рядом раздалось тихое хмыканье. Снейп сидел на другом конце дивана и читал бумаги магла, но не упускал ни слова из разговора.

— Я остался в поместье. Решил притвориться больным, пока не разведаю обстановку. Поговорил с вашими домашними эльфами. Сказал, что потерял память, и они рассказали мне о вас и вашей семье.

Что еще ожидать от недалеких созданий. К тому же они служили роду и распознавали хозяина по его крови.

— Вы разговаривали с кем-нибудь еще?

— Немного с вашей женой, но она выглядела такой бледной и болезненной. Я сказал ей, что просто устал, чтобы ее не волновать.

— Отлично.

Грозовое облако неминуемой катастрофы немного съежилось.

— Вы готовы вернуть мне мою жизнь?

Так сказал Снейп, когда они с Банамом зашли в комнату.

— Да-да, конечно, — как же угодливо это звучало. — Я не хотел, чтобы так вышло. Мне просто нужно было убедиться...

— Почему я должен вам доверять? Для вас это перемещение — настоящий подарок судьбы.

Магл нахмурился.

— Но у вас тоже есть семья. Жена... Сын... Вы должны понимать. К тому же моя жизнь здесь. Магия удивительна, но родной дом она не заменит.

Люциус усмехнулся. Он видел эту семью и этот, с позволения сказать, дом.

— Подвоха нет, мистер Малфой.

Фрэнк встал и поморщился, больная нога дала о себе знать. Люциус потратил несколько лет, прежде чем сумел сжиться с этой стервой, предугадывать ее выходки, находить компромиссы, просчитывать безопасные движения. Наблюдая, как Банам кривит губы и неуклюже перераспределяет вес тела, Малфой почувствовал себя немного отомщенным.

— Я не меньше вашего хочу вернуться домой.

— К вашей прекрасной жене? — Люциус ужалил.

— Для меня она самая красивая женщина в мире, — Фрэнк посмотрел на него с сочувствием. — И всегда ей будет. Пару лет назад...

По его лицу расползлась мечтательная улыбка.

— Никки фанатела от одной группы. Купила пластинку и тут же поставила в своей комнате на всю громкость. Подростки — они как стихия, воевать с ними бесполезно. Так что мы продолжали свои дела, и тут зазвучала одна песня. Очень красивая песня. Я посмотрел на Линни и понял, что это о нас. «О, мы двигаемся, мы падаем, мы ступаем в огонь. С наступлением волчьего часа в полуночной мечте. Нет причин для спешки, разве что начать новую историю. Зажги огонь, мы влюблены по уши…»

Все это он пропел, вложив душу, Люциус почти слышал призрак мелодии.

— Под слова «звук твоего смеха звучит как мелодия» я протянул ей руку. Мы танцевали, пока песня не закончилась. Потом я подарил Линни эту пластинку. Никки на нас злилась. По ее мнению, мы должны были тихо-мирно посапывать на диванчике под нафталиновую классику. Но потом успокоилась.

Его лицо светилось от счастья, которого Малфой никогда не испытывал. Колдун встал и вызывающе приподнял подбородок.

— Через три дня заседание комиссии по досрочному изменению моего статуса. Мы должны снять чары раньше.

— Я могу понять, когда мистер Банам верит, что случайно сгенерированные искажения исправляются по взмаху палочки. Он в нашем мире всего сутки, но ты, Малфой… Ты должен представлять, сколько времени занимает подбор нужных формул, расчеты и проверки. Или, пообщавшись с маглами, ты заразился их наивностью?

— Нет, — Люциус постарался, чтобы в его взгляде читались все самые грязные проклятия.

— Научи мистера Банама, как вести себя перед комиссией. Ты ведь подсуетился, и туда попали не самые одаренные личности. Они не заметят подмены.

Снейп переложил бумаги на столик. Он был оскорбительно спокоен, будто выслушивал мелкие жалобы одного из своих школяров.

— Простите, — встрял Банам, баламутя воздух суетливыми жестами. — Я хочу уточнить один момент. Вас поместили под надзор потому, что вы поддержали колдуна, который не считал нас за людей и хотел подчинить наш мир.

— И? — будь он в своем теле, то изогнул бы бровь. Малфой изобразил безразличие.

— Мистер Снейп сказал, что вы раскаялись и вы никого не убивали и не мучили. Вы даете мне слово колдуна, что это так?

Слова имели силу, особенно в такие моменты, когда судьба играла с его жизнью. Люциус покосился на Северуса, движением бровей спрашивая: «Ты его подучил?» Зельевар едва заметно покачал головой.

— Я не даю свое слово маглу.

— Я даю, — сказал Снейп тоном человека, которого утомило слишком долгое шоу. — Мы были молоды, глупы и купились на пафосные речи психа. Что касается Люциуса Малфоя, то он всегда был слишком скользким и брезгливым, чтобы участвовать в пытках или убийствах. А я уже получил по заслугам и теперь буду расплачиваться до конца жизни.

Банам наклонил голову, волосы занавесили лицо. Он нервно заправил их за уши.

— Мистер Снейп, все совершают ошибки. Вы похожи на человека, у которого есть совесть и который держит слово. Так что я попрошу вас об одолжении.

Магл откашлялся.

— После того, как мы обменяемся телами обратно, не стирайте мне память. Я могу дать любую клятву. Я не буду дописывать книгу и пытаться раскрыть людям глаза. Позвольте мне рассказать моей жене и все. За нее я могу поручиться как за себя.

— Это не мой секрет, мистер Банам.

Оба посмотрели на Люциуса.

— Предлагаю сначала снять чары. Потом подумаем над решением, которое устроит все заинтересованные стороны.

— Визенгамотом повеяло, — прокомментировал Снейп.

Но Банам был доволен и тут же выкатил еще одну просьбу.

— Я готов вам помочь. Только сначала мы позвоним моей семье, чтобы они не волновались.

— Они в Лондоне и в Лидсе. Вы соорудили настолько большой колокол?

Магл улыбнулся во весь рот.

— Нет, мы изобрели телефон.

* * *

Гордость не позволила Малфою спросить, что такое телефон. Однако Банам рассказал сам. Маглы научились передавать слова по специальным проводам, которые лежали под землей. Видимо, голоса текли по ним, как вода по водопроводу. На большее воображения Люциуса не хватило. Да и Банам не очень хорошо разъяснял технические детали. Снейп взял у Малфоя пару бумажек и разменял их на монеты. Затем компаньоны нашли стеклянную будку, исписанную цифрами, ругательствами и непристойными предложениями. Внутри был черный аппарат с крутящимся диском. На диске в круглых выемках виднелись цифры. Сбоку на длинном шнуре крепилась трубка с двумя круглыми динамиками.

Банам бросил монеты в щель, покрутил диск и сунул трубку Малфою. Сказал поднести одним закругленным концом ко рту, другим к уху. Но Люциус не был идиотом. Он догадался, как пользоваться трубкой. Кроме того, он вообразил десяток маглов, которые прижимались к трубке, орошая ее капельками слюны. Так что он держал ее на расстоянии.

Из динамика вырывались отрывистые звуки, тоскливые и механические. Прохожие бросали любопытные взгляды на двух идиотов в тесной будке, какой-то юнец походя крикнул гадость. Люциус не обратил внимание, он хотел покончить с неприятным делом. Тяжелая липкая жара наседала. Она вытаскивала из стенок будки мерзкие запахи: сигаретного дыма, старой рвоты и чего-то еще. Банам придерживал дверь, от него пахло знакомым, нагло присвоенным одеколоном.

Разговор с Никки прошел легко, девушку совсем не удивила выходка отца. Она заверила, что у них все будет «норм». Ви останется у тети. Пол тоже не пропадет. Казалось бы, все улажено, но Банаму зачем-то приспичило позвонить жене. Никки продиктовала номер. Люциус повторил цифры, запоминая.

Магла устроила истерику с водопадом слез и всхлипами. Малфой равнодушно пялился в стекло будки, пытаясь разобрать полустертую надпись. Очередная вариация на «Сдохни, Мэгги, сдохни»? По пути сюда они видели несколько подобных пожеланий, накарябанных на стенах зданий. Популярная особа.

— Ты раньше никогда так не делал. Ви права, тебя и правда подменили.

— Все нормально.

— Тогда почему ты разговариваешь со мной как чужой?!

Малфой подавил раздраженный вздох.

— Я же сказал, что напал на очень важный след в Манчестере.

— Когда ты вернешься?

— Не знаю. Я сообщу тебе позже.

— Тогда я к тебе приеду.

— Не надо, — как же трудно было подавить желание расколотить трубку об черный аппарат. Будто тошноту. — Один я справлюсь быстрее и тут же вернусь в Лондон.

— У тебя другая женщина, — плаксиво протянула магла.

— Нет, конечно.

— Почему я должна тебе верить? Ты скрытничаешь, срываешься в другой город, никого не предупредив, бросаешь детей… Мой муж бы так не поступил. Откуда мне знать, что ты не обманешь меня снова? Откуда мне знать, что ты не изменился?

Банам умоляюще раскрыл глаза и, закинув монеты в щель, едва слышно прошептал: «Сделайте что-нибудь». Люциус всегда хорошо улавливал мелодии, даже с чужого напева. Еще он угадывал настроение, саму суть песни.

— О, мы двигаемся, мы падаем, мы ступаем в огонь. С наступлением волчьего часа в полуночной мечте. Нет причин для спешки, разве что начать новую историю. Зажги огонь, мы влюблены по уши…

На другом конце трубки повисла настороженная тишина. Но магла хотя бы перестала рыдать.

— Обещаю, я все объясню, когда вернусь. Пожалуйста, поверь мне.

Она всхлипнула и, наконец, сказала:

— Хорошо.

Люциус вывалился из будки и вдохнул полной грудью. Загазованный воздух был сладок. А вот Банам раскраснелся от злости.

— Вы все сделали правильно, но мне хочется вам врезать.

Малфой фыркнул. Ваши проблемы. Он подошел к Снейпу, который ждал их в тени навеса разорившейся лавки.

— Сейчас мы отправимся в поместье. Начнем с библиотеки, просмотрим книги о…

Колдун осекся. Триста лет назад Викторус Малфой наложил на земли мэнора заклятие, отваживающее маглов. Вход в родной дом Люциусу был заказан. Он схватился рукой за стену, камень был горячим, но это не имело значения. Последняя опора надломилась. Он не понимал, где просчитался. Он был идеальным Малфоем, достойным своих предков, своего наследия. Но оказалось, без крови его «идеальность» ничего не стоит. Он всего лишь довесок к мешку с костями.

— Не волнуйтесь, мистер Малфой. Я вас не подведу, — Банам собирался похлопать его по плечу, но в последний момент опомнился. — В школе я играл в любительском театре. Ваша комиссия ничего не заподозрит.

— Не переживайте, Банам, — Снейп не остался в стороне. — Вы ничего не измените. Симпатии общественности сейчас не на стороне Малфоя.

Ни магл, ни полукровка не могли постичь сути его отчаяния, а Люциус не собирался открывать им душу. Нечем ему было крыть и слова зельевара. Малифисер говорил то же самое: комиссия не снимет ограничения. Ее можно было переубедить, только пройдя испытание зельем правды…

«В моих силах — повлиять на формулировку вопросов...» Так ведь сказал ушлый поверенный.

Малфой уставился на Банама. Прямо в лицо. Без всякого принуждения. Он разглядел возможность, верткую, как снитч. Оставалось схватить ее и полностью изменить ход игры.